Стачки ткачей летом 1896 года и зимой 1897 года

После декабрьских арестов оставшиеся на свободе члены «Союза борьбы» выпустили от имени «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» листовку, чтобы показать, что организация не разгромлена. Стачки и волнения на заводах и фабриках продолжались.

29 декабря вспыхнули волнения на джутово-прядильной и мешочной фабрике Д.И. Лебедева на Выборгской стороне. 400 ткачей потребовали увеличения заработной платы. 1 января работы были прекращены. 14 рабочих были арестованы. «Союз борьбы» выпустил две листовки: «К ткачам фабрики Лебедева» и «Требования ткачей на фабрике Лебедева», в которых призвал рабочих требовать освобождения арестованных товарищей и увеличения заработной платы.

В связи с декабрьскими арестами «Союз борьбы» выпустил прокламацию «Что такое социалист и политический преступник?», написанную И.В. Бабушкиным. Эта прокламация ярко и отчетливо ставила перед рабочим классом политические задачи.

В ночь с 16 на 17 января 1896 года были арестованы И. Бабушкин и еще некоторые члены «Союза борьбы».

Несмотря на аресты, «Союз борьбы» пополнялся новыми силами и продолжал свою деятельность.

В начале 1896 года «Союз борьбы» выпустил три листовки, обращенные к рабочим Нового адмиралтейства, где в это время происходило брожение в связи с самоуправством вице-адмирала Верховского, командира порта. Эти листовки показывают большую осведомленность «Союза борьбы» об условиях труда и жизни портовых рабочих.

Несколько раньше «Союз борьбы» грамотно и своевременно использовал циркуляр, который петербургская фабричная инспекция разослала всем табачным фабрикам в связи со стачкой в конце 1895 года на фабрике «Лаферм». В этом циркуляре говорилось, что «жалобы работниц верны, а положение их очень бедственно». Были выпущены две прокламации — «Ко всем петербургским папиросницам» и «К папиросницам фабрики «Лаферм»».

Важнейшим моментом в деятельности «Союза борьбы» после декабрьских арестов была известная стачка 30 тысяч петербургских текстильщиков в мае-июне 1896 года, проходившая под руководством «Союза борьбы».

Организованность и размах этой стачки, несомненно подготовленной всей предшествующей деятельностью «Союза борьбы», произвели громадное впечатление на рабочий класс России и других стран и сделали ее крупнейшим политическим событием того времени.

Стачка началась по незначительному поводу. Некоторые петербургские фабриканты пожелали показать свои верноподданнические чувства и объявили коронационные дни праздничными, но оплатили из трех дней только один. Рабочие четырех фабрик потребовали выдачи денег за все дни. 4 июня первыми предъявили это требование подручные Российской мануфактуры и частично забастовали. Это требование было сразу же удовлетворено, так же как и последовавшее вслед за ним требование об оплате лишних отработанных часов. Тем не менее, 8 июня брожение на фабрике усилилось. В тот же день забастовали прядильщики Екатерингофской мануфактуры, еще ранее предъявившие администрации требование сокращения рабочего дня. Вслед за этим стали останавливаться одна фабрика за другой. Забастовали рабочие бумагопрядильни Кенига, Российской бумагопрядильни, Митрофаньевской мануфактуры, Триумфальной мануфактуры и ряда других фабрик.

Стачка охватила, по официальным данным, 19 фабрик с 14 712 рабочими. В действительности число бастующих рабочих было значительно больше. По данным нелегальной прессы, в Петербурге бастовало не менее 30 тысяч человек.

В первые же дни стачки в Екатерингофском парке было созвано совещание представителей всех бастовавших фабрик. Собралось около 100 человек. На совещании были выработаны общие для всех стачечников требования, которые в листке, выпущенным тогда же «Союзом борьбы», — «Чего требуют рабочие петербургских бумагопрядилен» были сформулированы следующим образом:

«1. Мы хотим, чтобы рабочий день у нас везде продолжался от 7 часов утра до 7 часов вечера, вместо теперешних от 6 часов утра до 8 часов вечера.

 2. Чтобы обеденное время длилось 1¹/₂ часа и таким образом весь рабочий день продолжался 10¹/₂ часа, вместо 13 часов.

 3. Чтобы расценки были повышены так, чтобы наши заработки не уменьшались бы.

 4. Чтобы шабашили по субботам везде одновременно в 2 часа.

 5. Чтобы хозяева самовольно не останавливали машин и не пускали их в ход раньше времени.

 6. Чтобы заработки за первую половину месяца выдавали правильно и вовремя, а не оттягивали.

 7. Чтобы было сполна заплачено за коронационные дни.».

Основным требованием всех бастующих было сокращение рабочего дня. Требование повышения заработной платы здесь не является самостоятельным, а выдвигается применительно к основному требованию — сокращение рабочего дня.

Условия труда на текстильных фабриках Петербурга были очень тяжелы. Это признало даже «особое» совещание, образованное при министерстве финансов для выяснения причин стачки.

В протоколах совещания записано: «Продолжительность рабочего времени везде представляется чрезмерно большой, а особенно на петербургских фабриках, где она превышает даже 12 часов. Столь продолжительные работы в мастерских со спертым воздухом и высокой температурой, доходящей до 23^◦-28^◦ Реомюра, не могут не вызвать чрезмерного переутомления рабочих». «Это очень тяжело отражается на здоровье, и рабочие по внешнему виду измождены, изнурены и со впалой грудью; они производят впечатление больных, только что вышедших из госпиталя».

Вопросы заработной платы отступили на второй план, несмотря на то, что в этом направлении рабочие могли рассчитывать на больший успех. Борьба за сокращение рабочего дня должна была быть более длительной и упорной, но рабочие перед этим не отступили. Это показывает, что рабочее движение перешло на более высокую ступень, что в нем усилились элементы сознательности. Рабочие переходят уже к активному наступлению.

«Нынешний рабочий уже не тот, — писало особое совещание при министерстве финансов. — Легко опасаться, что нынешними крупными стачками, характеризующимися невиданными для наших фабричных рабочих выдержанностью и стойкостью, дисциплиной, благопристойностью с внешней стороны и ясной формулировкой (требования) о сокращении рабочего дня, дело не окончится. Легко можно ожидать новых стачек и притом все более и более трудных к разрешению, так как несомненно, что опыт будет сплачивать рабочих в лучше и лучше организованную массу».

Даже чиновники царского правительства видели, как выросла рабочая масса, даже они понимали, что силы рабочего класса крепнут.

Совершенно несомненно, что коллективность стачки, ее организованность, сила и спокойствие бастующих были результатом деятельности «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», результатом соединения марксизма с рабочим движением.

Правительство растерялось перед лицом небывалого стачечного движения. Директор департамента торговли и мануфактуры жаловался на «нерешительные меры градоначальников», а министр финансов Витте, требуя высылки зачинщиков из города, вместе с тем обратился к рабочим с уверением, что ему интересы рабочих так же близки, как интересы фабрикантов. Вслед за увещеваниями начались репрессии. Стачка пошла на убыль и 18 июня прекратилась.

Рабочие не бастовавших предприятий во все время стачки оказывали стачечникам материальную помощь. В более обширных размерах эту помощь оказывали рабочие больших механических заводов, где шли правильно организованные сборы по мастерским: деньги немедленно передавались стачечникам. Эта организация помощи втягивала в движение десятки тысяч рабочих-металлистов. На Путиловском и Балтийском заводах, на писчебумажной фабрике Варгунина, на Российско-американской мануфактуре наблюдалось брожение рабочих. Как вспоминал Тахтарев, «был момент, когда шли усиленные толки о забастовке на механических заводах». Однако металлисты не присоединились к текстильщикам, и, по словам Тахтарева, одним из мотивов было то, что в случае их забастовки некому будет материально помогать стачечникам.

Но все же на Александровском механическом заводе за Невской заставой 20 июня произошла кратковременная забастовка. «Союз борьбы» выпустил прокламацию в поддержку бастующих рабочих. Через прокламацию, в частности, выступили бастующие рабочие: «…В прошлую субботу мы одержали быструю и блестящую победу. Стоило нам дружно и настойчиво заявить свои требования и бросить работу, как тотчас же всполошилось все наше начальство… Спасибо, большое спасибо нашим товарищам, рабочим бумагопрядильных и ткацких фабрик. Благодаря их решительной поддержке нашей борьбы, нам удалось так быстро одержать победу».

В числе требований бастующих были также требования 8-часового рабочего дня и уплаты денег за коронационные дни. Кроме того, администрация обещала удалить с завода 3 мастеров по требованию рабочих и кончать по субботам работу в 2 часа.

«Союз борьбы» выпустил во время этой стачки 14 листовок. Одна из них была обращена к московским рабочим. В этой листовке «Союз борьбы» призывал московских рабочих или примкнуть к стачке, или помочь бастующим петербургским товарищам.

Когда же правительство выступило на страницах официального органа с собственным мнением по поводу стачки, то ему ответил из тюрьмы Ленин. Прокламация Ленина, присланная из тюрьмы «Союзу борьбы», так и называлась «Царскому правительству».

Прокламация заканчивалась словами: «Стачки 1895-96 годов не прошли даром. Они сослужили громадную службу русским рабочим, они показали, как им следует вести борьбу за свои интересы. Они научили их понимать политическое положение и политические нужды рабочего класса».

Стачка петербургских текстильщиков получила горячий отклик даже среди рабочих зарубежных стран. Там были созданы организации для помощи российским стачечникам, оттуда притекала материальная помощь, оказывалась моральная поддержка.

Стачка 1896 года вселила в широкие массы петербургских рабочих веру в свои силы, в возможность коллективного, организованного наступления. Когда в ближайшие месяцы рабочие убедились, что правительство не торопится с пересмотром закона о продолжительности рабочего дня, на фабриках и заводах Петербурга снова началось брожение.

14 января 1897 года забастовали Петровская и Спасская мануфактуры. Затем заволновались рабочие Российской мануфактуры, фабрики Штиглица, Новой бумагопрядильни, фабрики Чешера. Уверения правительства, что закон о рабочем дне скоро поступит на рассмотрение государственного совета, не успокоили рабочих. Остановились не только текстильные фабрики, но и некоторые механические заводы — Путиловский, Александровский и Невский. Всего бастовало около 20 тысяч человек. Неблагоприятным обстоятельством было то, что стачка проходила зимой и рабочих донимал не только голод, но и холод. Поэтому правительству было легче сломить сопротивление рабочих, чем летом 1896 года. Стачка вскоре закончилась. Но результатом натиска рабочих стало уменьшение рабочего дня. Многие фабрики с апреля 1897 года перешли на 11¹/₂ часовой рабочий день. Были также немного повышены расценки, хотя это повышение не компенсировало потерь в заработке от сокращения рабочего дня. А в июне 1897 года царское правительство издало закон об ограничении рабочего дня до 11¹/₂ часов. Это было первое ограничение рабочего дня, обеспеченное законом.

Первая схватка рабочего класса с царским правительством окончилась победой. Это произошло потому, что «…в 90-х годах встретились два глубокие общественные движения в России: одно стихийное, народное движение в рабочем классе, другое — движение общественной мысли к теории Маркса и Энгельса, к учению социал-демократии» (В.И. Ленин. Соч., том II, стр. 537).

ГЛАВА XII

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: