Шестой круг Ада: 59. Подумай трижды
Подумай трижды, на что ты способен,
Подумай трижды, к чему ты придешь,
Приняв таблетки для сладостной жизни,
Решив, что лучше, если снова умрешь.
Подумай трижды, закончатся деньги,
Пройдет весна и наступит закат.
Подумай трижды, пусть вновь ошибешься,
Услышишь в ответ трехэтажный ты мат.
Подумай трижды, ты снова в раздумьях.
Ты грешен, уставший, замученный, что ж…
Ты не одинок, поверь вас здесь много,
Подумай трижды, за кого ты живешь.
Таких обшарпанных домов, как этот, здесь было сотни. Они как скелеты древних великанов возвышались над землей, покоцаные, облупившиеся и искривленные, с разбитыми окнами, покосившимися дверьми и пыльными затхлыми подъездами. Горячей воды здесь не было в помине, электричество давали через раз. Жить в подобном месте, конечно же, было сложно, но возможно. И каждый, абсолютно каждый житель трущоб бился за свою жизнь до последнего, стремясь даже в такую, казалось бы, безнадежную обстановку привнести капельку уюта. Правда встречались и те, кто, наплевав и на уют, и на тепло семейного очага, каждый вечер предпочитал начинать со скандала.
— Мама, не надо!!! — воскликнул мальчик, хватая женщину за руку и пытаясь оттащить ее от своего маленького брата, которого до этого она с такой яростью и даже удовольствием лупила ребром толстой книги.
— Ох, не мешай маме наказывать эту маленькую тварь! Он поступил плохо, и если я не накажу его, какая же из меня мать? – возмутилась она, но встретившись глазами со старшим сыном, тут же смягчилась и продолжила. — Как, по-твоему, еще я могу вас воспитывать? — ласково прошептала она, гладя темноволосого мальчика по щеке.
— Но мама, ты всегда наказываешь только его, — захныкал он в ответ, видя, как его младший брат забивается в угол, трясется от страха и беззвучно рыдает, стирая с разбитого лба кровь.
— Верно, только его, — ни секунды не помедлив, согласилась женщина, — Потому что ты всегда поступаешь правильно, а он – нет! Он пошел в своего отца. Разве я не рассказывала тебе эту историю?
— Мама, прошу тебя, не надо! — взмолился мальчик, но остановить мать в таком состоянии было невозможно.
— Разве я не говорила, как была счастлива с твоим отцом? А как мы радовались, когда у нас появился ты? Ох, ты ведь его копия! Каштановые волосы совсем как у Макса! — заулыбалась женщина, перебирая локоны волос своего сына с истинно материнской нежностью, — Но в один вечер, когда мы с твоим отцом возвращались домой, на нас напал грабитель. Он убил твоего папу, понимаешь? Убил! А меня изнасиловал и кинул умирать в канаве! И тогда, когда я лежала в грязи и смотрела в чистое как стекло небо, мне так хотелось умереть. Так, как, наверное, никому и никогда! Просто закрыть глаза и забыться! Но в тот момент я подумала о тебе и о том, что с тобой будет, если я умру, и тогда я поняла, что мне надо жить! Во что бы то ни стало! — женщина уже шептала все это на ухо своему сыну, обнимая его за плечи и прижимая к себе настолько сильно, насколько только это возможно, — Я не сразу узнала, что беременна. Беременна от этого насильника! Я хотела избавиться от его отродья... Слышишь меня, тварь! Я хотела прервать беременность! Убить тебя, как когда-то твой папочка убил моего мужа! — с этими словами женщина внезапно резко развернулась и пнула маленький, трясущийся от страха комок прямо в живот. Она хотела продолжить бить ребенка, но старший сын вцепился в свою мать мертвой хваткой, обняв ее за шею и стараясь таким образом оттащить ее от своего младшего брата. Женщина восприняла это немного иначе.
— Тебе тоже одиноко? Да... я понимаю, мамочка понимает, — улыбнулась она, садясь на пол и увлекая за собой сына, — Без папы нам очень плохо. Но есть этот ребенок. Знаешь, почему я его оставила? Это месть! Я буду издеваться над ним столько, сколько душе угодно! За своего убитого мужа! За себя!
— Мама, не надо, пожалуйста! Ведь Ин ни в чем не виноват! — в отчаянии воскликнул мальчик.
— Не виноват? Не виноват, говоришь?! Посмотри на него! Он копия своего отца! Такая же отвратительная морда! Те же сивые волосенки! Каждый раз, смотря на него, я вспоминаю тот день, и мое сердце наполняется ненавистью!
— Мама, пожалуйста...
— Ах, как же ты похож на отца, мальчик мой, — прошептала женщина, поглаживая сына по подбородку, — Те же большие глаза, прямой нос, та же кожа и волосы… те же чувственные губы. Ах, Макс, — провела она большим пальцем по губам мальчика, затем внезапно наклонилась к сыну и поцеловала его в губы. Мальчик молчал и не сопротивлялся. Его мать проделывала подобное не в первый раз. Но ее поступок был не так уж и страшен, главное, что в этот момент она переставала лупить Ина, ради этого можно было и потерпеть влажные взрослые поцелуи, пусть они и были противны мальчику почти до тошноты. Несколько минут женщина жадно облизывала и кусала губы своего старшего сына. Попеременно она отстранялась и вновь произносила имя своего мужа, возможно, в этот самый момент действительно видя перед собой именно его.
— Я не Макс, — наконец, не выдержав, тихо прошептал мальчик, глотая слезы ярости и отворачиваясь от очередного ему омерзительного поцелуя.
— Что? – женщина как-то сникла, посмотрела на старшего сына с какой-то растерянностью, затем словно осознала содеянное и пришла в немой ужас. На глазах ее выступили слезы, она закрыла рот руками, дабы подавить отчаянный крик. Пару минут женщина не отрывала взгляда от мальчика, затем резко согнулась пополам и разрыдалась, начала просить, почти умолять о прощении.
— Все в порядке, мама, — тихо прошептал мальчик.
— Нет, нет! Я так виновата… я так… Это все Ты! – женщина внезапно вскочила на ноги и вновь оказалась рядом со своим вторым сыном, — Вставай! – рявкнула она. Комок вздрогнул, судорожно вздохнул и медленно поднялся на ноги, вжимаясь в стену и теребя край порванной выцветшей не по размеру большой футболки, — Во всем виноват только ты! – вскрикнула взбешенная женщина и со всего размаха ударила сына по лицу. Мальчик отлетел к противоположной стене и разревелся в голос.
— Нет! Хватит! Прекрати! – старший брат поднялся с пола и встал перед младшим, закрывая его собой от матери.
— Уходи! – закричала та в ответ, — Это касается только его и меня!
— Неправда!
— Убирайся! – с этими словами женщина схватила сына за руку и оттолкнула его от младшего брата, — Ты поплатишься за всё горе, что причинил мне и моему сыну! – воскликнула она, схватила с книжной полки новую толстую книгу и начала вновь бить ребенка ее ребром.
— Мама… мама, пожалуйста, — хныкал комок, давясь слезами и закрывая лицо руками. В это время старший брат смотрел на все это со стороны, чувствуя, как страх за белобрысого мальчика разливается по всему телу, как это противное липкое чувство медленно подбирается к голове, в мгновение затапливает все остальные мысли… щелчок, и ему стало все равно, что будет дальше. Мальчик знал, что у мамы есть пистолет. Отцовский старый пистолет, единственное, что после него осталось. Мама хранила его в нижнем ящике стола. Мальчик на негнущихся ногах дошел до старого письменного стола, схватился за ручку нижнего ящика и дернул его на себя. Послышался скрип, но ящик не сдвинулся с места. Конечно же, он был на замке. А где ключ? Да какая разница, где этот чертов ключ! Всего лишь взяться поудобнее и дернуть посильнее. Да. Вот так. Именно так! Рывок! Еще один! Хруст, и, наконец, ящик поддается и медленно выползает из плена стола.
Мальчик и сам не понимал, откуда внезапно у него появилось столько силы, которая позволила ему сломать замок. Наверное, во всем был виноват адреналин, который буквально стучал в висках и переполнял все его тело. Пистолет нашелся быстро. Взяв его в руки и ощутив его тяжесть, мальчику стало как-то спокойнее на душе. Так же медленно и молча он вернулся к ничего не замечающей матери и без лишних слов приставил холодное дуло пистолета к ее виску.
- Прекрати, — тихо проговорил он. Женщина остановилась, как раз замахнувшись для очередного удара.
— Что? Что ты делаешь, сынок? – сейчас она выглядела такой слабой, расстроенной и растерянной. В ее голосе звучали лишь страх и отчаяние, — Как ты можешь так со мной поступать? – прошептала она, вытирая с глаз слезы.
— У меня к тебе тот же вопрос. Как ты можешь так поступать со своим сыном?
— Он не мой сын! Не смей называть его моим сыном! – заорала женщина, размахнулась и вновь уже хотела ударить маленького мальчика, но громкий хлопок не позволил ей этого. В мгновение книга выпала из рук женщины, и она сама рухнула на пол.
— Ма… мама? – захныкал младший брат, осторожно убирая поцарапанные и кровоточащие руки от лица и желая посмотреть, что случилось.
— Все в порядке. Мама спит. Давай сбежим из дома, пока она не проснулась? – торопливо зашептал старший брат, беря на руки младшего и скрывая от его глаз то, что произошло с их матерью в действительности.
— Что… Что это был за звук? – захныкал тот, обнимая старшего брата за шею и утыкаясь носом ему в грудь.
— Ничего особенного, просто мама очень громко заснула.
— Ян?
— Что?
— Она правда меня ненавидит?
— Нет, что ты… мама любит тебя!
— Тогда почему она меня бьет?
— Потому что это не мама! Это ведьма, притворившаяся нашей мамой!
— Но разве мы можем убежать? Если так, то когда домой придет настоящая мама и не найдет нас, она расстроится!
«Она уже никогда не придет…»
****
— Привет! – белобрысый мальчик некоторое время нерешительно переминался с ноги на ногу, стоя в раздевалке для юных бойцов без правил, и с любопытством разглядывал появившегося впервые в этом месте странного брюнета. Заговорить с ним стоило мальчику больших усилий. Хотя он и был очень общительным и чуть ли не душой компании, но вокруг этого новичка была настолько тяжелая атмосфера, что слова застревали в горле блондина, а его внутреннее чувство самосохранения почему-то становилось до странного настырным.
— Я тебя здесь раньше не видел, ты новенький? – поинтересовался он, все же беря себя в руки, садясь неподалеку от подростка и украдкой разглядывая его. Тот никакого внимания на нового знакомого не обратил.
— Ты не из общительных, да? – тем не менее, не сдавался мальчик, — у тебя сегодня первый бой?
Незнакомец по-прежнему молчал.
— А кто твой противник? Ты выглядишь не очень сильным, поэтому наверняка победишь!
Только теперь парень перевел на мальчика взгляд зеленых глаз и посмотрел на него с немым вопросом:
— Ты знаешь, что один из сильнейших бойцов ринга на данный момент тоже подросток и телосложение у вас похоже. Он сильный, думаю, и ты тоже. Вы деретесь не одной грубой силой, не так ли? – брюнет, немного подумав, кивнул, — Я так и думал! Так кто твой противник?
— Какой-то Осьминог.
— А-а-а… ну и хорошо…
— Хорошо? – удивился парень.
— Хорошо, что кто-то из обыкновенных гор мышц. Если бы ты попался тому бойцу, о котором я тебе говорил, я, конечно, не могу утверждать, что он бы победил тебя, ведь я не знаю, на что способен ты сам, но то, что он бы тебя покалечил — это однозначно. Он тут слывет одним из самых жестоких.
— Да? И кто же это?
— Его зовут Ян, его фишка – это переломы и вывихи. Он за минимальное количество движений причиняет максимальный урон!
— Вот как? Я бы хотел с ним познакомиться.
— Не лучшая идея, — мотнул головой белобрысый.
— Почему же?
— Он сторонится людей. Единственный, с кем он общается, его младший брат. Если честно… мне кажется, что у него комплекс старшего брата, — хихикнул белобрысый.
— Правда? Значит, если я сдружусь с его братом, то смогу подобраться и к нему? – спокойно рассуждал брюнет.
— Нет… если сблизишься с его братом, скорее всего…
— А ну-ка отъебался от него! – послышался внезапный вой, после которого в стену, в то место, где секунду назад была голова брюнета, влетел большой камень.
— Ты ахуел! – тут же зашипел парень, мысленно радуясь своим рефлексам.
— Это и есть Ян, — тихо предупредил белобрысый.
— И что ему надо от меня?!
— Ну… я же сказал, что у него комплекс старшего брата. А его брат – это я, — широко улыбнулся парень, — Мое имя Ин! А твое?
— ТЫ ТРУП! – тем временем заорал парень с каштановыми волосами.
— Мое имя Зуо, — ухмыльнулся брюнет, вставая в защитную стойку и приготовившись к контрудару.
— Знаешь… я не сомневаюсь в твоих способностях, но прямо сейчас тебе лучше бежать, — посоветовал Ин.
— Не поверишь, но секунду назад я подумал об этом же!
— Не смей от меня убегать, ебучее гавно! Я еще не все камни в тебя кинул!!! – тем временем бесновался Ян. Он еще не подозревал, что в эту самую минуту на полном серьезе хочет убить человека, который в будущем должен был стать его самым лучшим другом.
****
— Как долго ты еще собираешься здесь находиться?
— Сколько нужно, столько и буду… — тихо прошептал Ян, судорожно стирая с лица уже засыхающие слезы.
— От того, что ты будешь проводить столько времени у Его могилы, вряд ли что-то измени…
— Зуо, да что с тобой?! При всей моей ненависти к тебе, разве вы не были друзьями? Так почему ты сейчас ведешь себя как бессердечное дерьмо?! Я же прекрасно знаю, что тебе не наплевать! – воскликнул парень, поднимаясь с земли, на которой до этого сидел.
— Не наплевать, ты прав, — сухо кивнул Зуо, — но и тратить время на лишние слезы я себе не позволю. Ни себе, ни тебе. Прекрати мучить себя и отпусти его.
— Отпустить?! Да что ты понимаешь?! Его убили из-за меня!
— Это не совсем так…
— ТАК! Ты прекрасно знаешь, что так! Это меня они искали, за то, что я дал по роже их свиноподобному боссу.
— Но он приставал к тебе, любой бы на твоем месте поступил так же.
— Нет! НЕТ! Надо было переспать с этим уродом и жить дальше! С Ином! А теперь… что со мной будет теперь, когда я осознаю, что во всем виноват только я?! Я постоянно выходил из себя и делал все, что мне заблагорассудится, а расплачивался всегда он! И этот раз не оказался исключением! Господи, я ненавижу себя! Ненавижу за то, что был таким говенным братом! Простит ли он меня когда-нибудь…
— Ян…
— Что?! А? Что ты можешь мне сказать?! Ты — принц, попавший в трущобы, но при этом не прекративший быть этим самым принцем. Ты мне противен! Я и сам себе противен…
— Ты виноват… но этим Ина не вернуть…
— И что ты предлагаешь?
— Теперь… прежде чем что-либо сделать… думай трижды.
— Да какая теперь разница… я просто хочу сдохнуть.
— Не хочешь… и не сдохнешь… не сейчас, — ухмыльнулся Зуо, — в конце концов, нам еще не принадлежит Тосам. Вот когда он окажется в моих руках, тогда, возможно, я позволю тебе умереть.
— Не мели чепухи! Завладеть Тосамом? Большего бреда я еще…
— Я сделаю это. Во имя Ина. Ты поможешь мне?
— Да… — немного подумав, наконец выдавил из себя Ян. Он стал первым, кто вошел в Тень под предводительство Зуо.
****
— Добро пожаловать, куколка… — прошептал амбал, на что Ян лишь глубоко и как-то по-старчески устало вздохнул.
— Да какая я куколка, во мне 187 сантиметров и 76 килограммов. Как не посмотри, на куколку я не тяну, — нервно рассмеялся парень, почесывая затылок.
— А во мне 205 сантиметров и 106 килограммов, — усмехнулся амбал, откровенно облизнувшись.
— Может еще пиписьками померяемся, — недовольно пробубнил Ян, всеми силами стараясь разрядить до жути гнетущую обстановку под названием «Сейчас Яна будут ебать в жопу… жестоко и без смазки…».
— Да тут и мериться нечего, — прошептал мужчина, подходя к Яну ближе и практически прижимая его к двери камеры. Из соседних камер послышалось улюлюканьнье.
— Отдери принцессу!
— Нам потом не забудь дать попробовать!
— Расскажешь, как она в постели!
«Я подумал в первый раз и пришел к выводу, что хочу убить его»
Ян при каждой новой адресованной амбалу фразе ежился и оглядывался по сторонам.
— Знаешь, я в свое время отказался от беспорядочных связей, наркотиков, выпивки, сигарет и насилия. Прошу тебя, не покушайся на мои принципы, — с какой-то наивной надеждой улыбнулся он мужчине.
— Молчи, — вместо ответа прикоснулся к губам Яна его сокамерник, — у тебя такие чувственные губы… — прошептал он, наклоняясь к парню ближе и облизывая его ухо.
«Я подумал во второй раз и понял, что все еще хочу убить его»
— Чувственные? Ха-ха, тебе кажется. Это силикон! Нет, правда! Я весь силиконовый, а в некоторых местах еще и очень волосатый, — нервно забормотал Ян, из последних сил держа себя в руках. Нет-нет-нет, все можно решить без насилия. Вот именно! Не повторяй ошибок прошлого! Теперь ты стал куда спокойнее! Теперь ярлык психопата принадлежит Зуо, вот пусть у него он и остается, а ты вздохнешь поглубже, сосредоточишься и сдержишь свои порывы проломить этому уебку его наверняка пустую черепную коробку.
— Интересно узнать, в каких? – тем временем не мог никак угомониться новый знакомый.
— На спине! – выпалил Ян, — я каждую весну стригу спину и из добытой шерсти вяжу себе носки!
— Поздравляю, — амбал был непробиваемым. Точнее, он был настолько поглощен мыслями о том, что сейчас будет делать с этим худеньким – по сравнению со своим соседом по камере, Ян действительно казался очень худым — и таким соблазнительным парнем, что ни на что другое просто не обращал внимания.
— Все же принцип о беспорядочных половых связях тебе придется в этом месте запихнуть себе в жопу, уж поверь, скучать ей здесь не придется! – ухмыльнулся мужчина, одним движением распахивая на Яне рубашку.
— Я подумал в третий раз и все же решил, что убью тебя, во что бы то ни стало… — тихо прошептал парень в ответ.
— Что ты сказал?
— С чего ты взял, что когда я говорил о разрушении моих принципов, я имел в виду беспорядочные связи? – улыбнулся Ян своей коронной милой улыбкой, — Ведь сложнее всего удержаться от того, что ты умеешь делать лучше всего, верно? И поверь мне, мой конек вовсе не секс, — амбал даже не понял, что произошло. Просто этот глупый мальчишка внезапно странно извернулся, а в следующее мгновение голову мужчины разорвала безумно сильная боль. Это парень со всего размаха ударил его по голове ногой. Амбал сразу как-то обмяк. В голове его зашумело, перед глазами все поплыло.
— Ну что, куколка, поиграем? – улыбнулся Ян, упираясь ногой в грудь стоящего на коленях мужчины. Тот хотел ответить что-то язвительное, после чего должен был последовать ответный удар. Целая череда ответных ударов. Но вот незадача, амбал не мог сдвинуться с места. Боль в голове не проходила, а этот тяжелый беспощадный взгляд странного паренька заставлял руки мужчины дрожать.
— Что? Разве ты не хочешь ударить меня в ответ? Давай же… попробуй… посмотрим, что у тебя из этого получится… куколка…
****
— Вы офицер полиции?! – воскликнул я, подбегая к небольшому полицейскому пункту наблюдения, в котором обычно сидело не больше пяти-семи человек. Подобные наблюдательные пункты были расположены по всему Тосаму. Они здесь были для того, чтобы полицейские могли наблюдать за тем, что происходит на улицах города. В каждой такой будочке было не меньше пятидесяти голографических экранов, за которыми обычно наблюдали два-три профессиональных работника. Они специально выучивались способности смотреть не в каждый экран отдельно, а во все сразу, строить в голове некую карту города и тем самым представлять, что и где находится и происходит. Остальные же, кто околачивался в этой будке, играли роль охранников. Естественно, все они были в бронежилетах и вооружены до зубов, в другом виде полицейским по Тосаму ходить было попросту опасно. Не знаю, как было раньше, а сейчас в полиции было что-то вроде каст: были те, кто тащил на себе интеллектуальную, информационную, стратегическую и наблюдательную функцию. А были обыкновенные воины. Первая каста – была легкой наживой, они были страшны лишь тогда, когда дело касалось расследований, потому что как ни посмотри, если ты что-то натворил, тебе ничего не остается, как копить деньги на взятку, потому что эти ищейки найдут тебя однозначно, но вот посадят ли, зависело от твоей смекалки и накопленной суммы денег.
Воины же не смогли бы и детскую лопатку в песочнице отыскать. Но это им делать было и не надо. Их функция — защита, хотя они сами негласно функцию свою слегка коверкали и называли убийством. Это были не принцессы, которым от скуки захотелось послужить, чтобы подняться по карьерной лестнице, отожрать себе огромный живот и жить на взятках. Подобное было пресечено уже давно. Они были настоящими психами, очень сильными, очень жестокими и беспощадными. Зуо, а не хочешь ли ты стать полицейским-воином? Тебе пойдет!
После такого милого отступления, вернемся к нашим баранам, то есть к Зуо и его компании. Архитектор построил нам голографическую карту тюрьмы раньше установленного собой же срока. Уже через сорок минут девушка вывалилась из своей комнаты, смахивая со лба капельки пота и поливая своих воображаемых друзей матом. Воображаемые друзья звались Жизнью, Дьяволом и Судьбой. Интересные имена, я чувствую креативное начало, так держать, Селена!
— Вот, все готово, — протянула певица миниатюрный чип Зуо, выглядя раздраженной и жутко злой.
— Что-то случилось?
— Вот именно… Случилось что-то! – фыркнула девушка, давая знак бармену, и тот, кивнув, тут же кинулся делать какой-то коктейль, — Из-за этой все нарастающей войны в виртуалии появляется все больше системных помех. Я думала, всех там урою! Когда я работаю, мне нужна полнейшая тишина, а эта сетевая рябь изрядно меня побесила! – ругалась Селена, вцепившись ногтями в барную стойку и оставляя на ней глубокие борозды.
Но несмотря на всю несправедливость жизни Селена сделала свою работу безупречно. Зуо скачал карту тюрьмы себе на телефон, перекинулся с Селеной еще парой слов и направился к мотоциклу. Я охреневше поплелся за ним, не понимая, что это сэмпай собирается делать? Об этом, собственно, я его и спросил:
— Зуо, что ты теперь намерен делать?
— Разве не ясно? – Зуо, казалось, действительно удивился, — Вытаскивать Яна.
— Э-э-э… А план у тебя есть?
— План? Сориентируемся на месте, — беспечно пожал сэмпай плечами, забираясь на мотоцикл.
— Ты что, совсем больной?! Такое надо планировать! Проникновение в городскую тюрьму — это тебе не школьный пикник в кратере вулкана!
— Не надо говорить того, чего ты не понимаешь, — размыто ответил мне Зуо.
— Ага, то есть предлагаешь мне замолкнуть навеки? Обойдешься!
— Ты смеешь ставить под сомнения слова Зуо? – послышалось знакомое шипение за моей спиной.
— Ой, наш Мирный Герцог наконец-то соизволил дойти до нас, мое счастье не имеет границ! – фыркнул в ответ я, усаживаясь за спиной Зуо.
— Мирный герцог? — растерянно переспросил Глоу, а это был именно он.
— Да, это такой старый эвфемизм, — сообщил я котенку.
— Эвфемизм? – Глоу вообще, того и гляди, должен был впасть в мыслительную кому.
— Пиздюком он тебя назвал, придурок, — фыркнул Зуо и завел мотор, рокот которого заглушил все то, что при этом закричал в мой адрес мгновенно разъярившийся котенок.
— А ты откуда знаешь? – удивился я, уверенный, что только я увлекаюсь подобной чушью. Зуо в ответ пробормотал что-то неразборчивое и нечленораздельное. Что ж, я еще все узнаю. Придет мое время!
По логике вещей, пробраться в тюрьму, пройдя все камеры и оставшись незамеченным, было не так просто. Для начала нам была необходима самая обыкновенная полицейская форма. Поэтому-то мы и забрели на один из наблюдательных полицейских пунктов как раз рядом с тюрьмой. Так бы мы убили двух зайцев: во-первых раздобыли бы форму, во-вторых, убрали бы лишнее наблюдение за тюрьмой. Теперь оставалось лишь решить, как это сделать. Зуо, конечно, был парнем не промах, да и Глоу, как я понял, чуть ли не викингом-карликом, но, пардон, против них выступали не балерины в балетных пачках, а грузные высокие мужики с автоматами, лазерами, шокерами и броней. В выбранном нами пункте наблюдения в данный момент было три человека, отвечающих за камеры, и четыре охранника. Нападать в лоб смысла не было никакого. Это было более чем глупо и почти самоубийственно. Хотя Зуо это почему-то не останавливало, ибо именно напролом идти он и хотел. Ладно я вовремя его остановил и взял все в свои костлявые ручонки. Хотя мой план также оригинальностью не отличался. Если Зуо все и всегда старался решить кулаками, то я с таким же успехом стремился сделать это с помощью слов.
Вот тогда-то я и поприветствовал офицера полиции. Мужчина в черном костюме и каске оглядел меня с подозрением:
— Чего тебе надо, молокосос, — пробасил он.
— Я не люблю молоко, — без тени обиды сообщил я мужику.
— Чего? Какая мне разница, что ты любишь?
— Ну вы же сами назвали меня молокососом, что означает «сосать молоко», как я понимаю. Так вот, я не хочу сосать молоко. Если только шоколадное. Вот интересно, если коров накормить шоколадом, они будут давать шоколадное молоко?!
— А как, по-твоему, еще можно его сделать? – неожиданно серьезно пробасил мужчина.
— Ну… — я немного опешил, — я думал, что в молоко добавляют шоколад и…
— Ты совсем тупой? Шоколад Твердый! Его нельзя добавить в жидкое молоко! – нет, конечно, логика в его словах прослеживается железная. Железная, но с дырами.
— По… понятно, — выдавил я из себя, осознав, что этому наверняка талантливому воину мозг отшибли конкретно, — Но не об этом… офицер! – я мгновенно состроил самую скорбную мордашку, на которую только был способен, — прошу вас! Помогите мне!
— Я не могу уйти с поста, — серьезно ответил мне мужчина, даже не разобравшись, какого рода помощи я прошу. Нет, может там за углом машина горит и в ней пятилетний ребенок, а этот хмырь будет стоять у поста с мордой кирпичом и даже пальцем не пошевелит? Хм… по идее, так и будет.
— Но… но моя бабушка! Ей плохо!
— Позвони в скорую помощь.
— Я не могу! У меня нет телефона, — продолжал я ныть.
— Вот, возьми мой, — спокойно протянул мне мужчина свой сотовый. Я пару секунд повертел его в руках, затем внезапно поднял голову к небу и выкрикнул:
— О! Летающая корова! – мужчина даже бровью не повел.
— Нашел невидаль, — фыркнул он в ответ, медленно подогревая мой мозг на раскаленной плите идиотизма.
— А вам, видимо, такие коровы часто видятся? – решил удостовериться я.
— Да… я на них летом охотился…
— Вот как… нда, — так, я все больше беспокоюсь о защите Тосама. Очень-очень беспокоюсь! Так. Вздохнули поглубже, сейчас не время рассуждать о подобной херне! Вернемся к изначальному сценарию.
— Офицер, моя бабушка!
— Так чего не звонишь-то в больницу…
— А, это… — чертов телефон. Я мило улыбнулся полицейскому, отвернулся от него и со всего размаха кинул телефон об асфальт. Послышался треск, и телефон раскололся на пару частей, которые полетели ровно в противоположные стороны. После этого я вновь повернулся к мужчине и, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Простите, пожалуйста, но я уронил ваш телефон, — мужчина посмотрел на меня с подозрением.
— А не врешь? Мне показалось…
— Вот именно, вам показалось! – с готовностью согласился я.
— Но ты продолжаешь топтать аккумулятор телефона, — заметил полицейский.
— Я не топчу! Это нервное! У меня такое часто бывает. Даже не представляете, сколько у меня нервных тиков, — пожаловался я.
— И не собираюсь представлять.
— Ну так что? Поможете мне? За вашу помощь я готов сделать все что угодно! – нагло заявил я.
— Да? Да что с тебя взять-то, — без интереса оглядел он меня.
— Ах… вы хотите, чтобы я сказал это вслух? – театрально вскинул я руку и прижал ее ладонь тыльной стороной ко лбу, — вы так меня смущаете… я даже не знаю, что сказать, — я все еще играл роль стеснительной девственницы, — я… я готов… ох, меня так это смущает! Я готов вам отдаться! – наконец выпалил я.
— Нахер ты мне нужен, — не такой реакции я ожидал.
— Ну… я что, совсем не сексуальный? Вы не чуете моих феромонов? – возмутился я.
— Не чувствую чего?
Нет, ну вы посмотрите. Везде меня накалывают! Сколько книг я читал, сколько манги перерыл. Там четко говорилось, человек занимается сексом -> он счастлив и удовлетворен -> его сексуальность повышается. А у меня почему ничего не повышается? Где мужики, падающие к моим ногам штабелями? Где женщины, стремящиеся облизать меня с ног до головы и желающие забросать меня своим нижним бельем? Где? Требую! Сейчас же!!!
— Ну… я совсем некрасивый? – я решил давить на жалость.
— Честно?
— Угу…
— Ты очень некрасивый, но не беспокойся, не всем же везет как, скажем… мне, — с этими словами офицер поправил каску и широко мне улыбнулся. Ну что я могу сказать. Зубы ровные. Белые. Как у коня. И улыбка диаметром десять на десять. Если уж это — красота неписаная, то я боюсь узнать, кто же в подобном мире красоты считается уродливым. Ах, как же я могу забыть… урод здесь я!
— Ну а если так? – поинтересовался я, задирая свою кофту и оголяя впалый живот.
— Прикройся! – офицер позеленел. Потрясающе. Сволочь смеет вбивать гвозди в гроб моей самооценки!
— Простите, — наконец недовольно пробормотал я, — Но все же, прошу вас, просто помогите мне довести бабушку до вашего пункта, она посидит и ей станет легче!
— А что с твоей бабушкой произошло?
Аллилуйя! Не прошло и часа, а он уже начал задавать правильные вопросы!
— У нее острый приступ диареи, — сходу соврал я.
— Ах, вот как! У меня тоже такое часто бывает…
«Да ладно?!!!»
— Даже таблетки с собой есть! Вот держи, — протянул мне полицейский упаковку таблеток. Я повертел упаковку в руках, прочитал «От головной боли» и пару секунд честно пытался отыскать связь между диареей и головой.
— Эм… диарея это не головная боль, — немного подумав, все же решил я открыть глаза на жизнь туповатому офицеру полиции, при этом размышляя, с чего бы у Него болела голова? Что там вообще может болеть?
— Как? Не головная? А что же тогда?
— Ну… Это такая неприятная смущающая вещь… — начал я издалека.
— Плоскостопие?
— Вот-вот, уже ближе! – закивал я, мысленно коря себя за то, что посмел недооценить своего врага. Это же пиздец в человеческом обличии!
— Ну так вы поможете мне? Пожа-а-алуйста! – захныкал я. Мужчина долго обдумывал мои слова, затем, видимо, все же что-то для себя решил и с серьезной миной ответил:
— Хорошо, веди меня к своей бабушке.
— Есть, офицер! – воскликнул я, радуясь тому, что каким-то образом все же добился своего.
— А где она?
— В ближайших кустах!
— А что она там делает?
— Плоскостопит, наверное, — предположил я.
— Так надо срочно ее спасать!
— А я о чем!
И да простит меня святой Зелебоба, я опять наткнулся на идиота.
