Язык и культура как семиотические системы.

Взаимодействие единиц различных уровней языковой личности.

Научная дефиниции культуры. Науки о культуре.

НАУКИ О ПРИРОДЕ И НАУКИ О КУЛЬТУРЕ -название самостоятельных областей научного знания, разделенных по принципу логического дуализма в нем. философии на рубеже 19 и 20 вв. неокантианцами Г. Когеном, Г. Риккертом, В. Виндельбандом идр.) Цель такого разделения научных областей они видели в необходимости обоснования самостоятельного эпистемологического статуса гуманитарных дисциплин, несводимого к философско-методологическим основаниям естественнонаучного знания. Науки о природе нацелены на получение объективного знания о внешней действительности, основанного на законах причинности, независимых от человека. Они ориентированы на познание общих, повторяющихся черт изучаемого явления и группируются вокруг одной основной науки (механики). Науки о культуре сосредоточены на познании частных, индивидуальных, неповторимых особенностей. Они проникают в телеологические связи и пытаются реконструировать исторические образования по телеологическому принципу, определяя конкретные смыслы, зафиксированные в явлениях культуры. Для наук о культуре не может существовать какой-либо определенной основной науки, но есть возможность объединения, которую дает понятие «культуры», определяющее объекты наук о культуре как ценностно обусловленные и являющееся для них «руководящим принципом при образовании ими исторических понятий». Поэтому различие наук о природе и наук о культуре (у В. Виндельбанда; номотетических и идиографических наук) объясняется неокантианцами противоположностью их методов (у Г. Риккерта: генерализующий и индивидуализирующий методы). Выработанный неокантианцами способ деления научного знания на науки о природе и науки о культуре не сводится к предложенному В. Дильтеем разделению наук на науки о природе и науки о духе. Неокантианцы считают термин «науки о духе» недостаточным для характеристики действительных различий естественных и гуманитарных наук, а материальное различие природы и духа, акцентирующее связь гуманитарных дисциплин преимущественно с психическими явлениями (В. Дильтей), полагают не главным признаком деления, поскольку из него нельзя вывести формальную противоположность двух различных методов. Это объясняется тем, что для неокантианцев существует только одна действительность, и материальную противоположность объектов можно получить только благодаря специальному выделению из целого этой действительности некоторого количества предметов и явлений. Именно поэтому неокантианцы дополняют материальный принцип деления наук формальным. Они сосредоточивают внимание не на содержательной специфике наук о природе и наук о культуре, а на различиях в самом процессе упорядочения и переработки содержательного материала, т.е. на различиях двух основных форм мышления, которые обусловливают выработку понятий. Неокантианцы сознательно абстрагируются от всего общего, объединяющего науки о природе и науки о культуре в действительности, и разделяют их в «понятии».

Такое разделение привело к тому, что в рамках исследования «наук о культуре» центральное место стало занимать понятие «ценности». Возникла проблема существования ценностей. Поскольку процедура отнесения к ценностям превращает части действительности в объекты культуры и выделяет эти объекты из мира природы, то о ценностях нельзя говорить, что они существуют или не существуют, — они только значат. Именно эта противоположность объектов природы и культуры лежит в основе деления наук.

Взаимодействие единиц различных уровней языковой личности.

Язык и культура как семиотические системы.

Удивительное, революционное превращение представителя биологического вида Homo Sapiens в общественную личность происходит только через овладение языком и культурой. Именно в этих феноменах заключено таинственное мерило человеческого в человеке. Между тем, установление их сущности представляет собой сложную научную проблему. В работе « Язык. Введение в изучение речи» Э. Сепир выделяет по меньшей мере три основных смысла, приписываемых термину культура. Во-первых, этнологи и историки культуры понимают под культурой любые социально наследуемые черты человеческой жизни, как материальной, так и духовной. Во вторых, это может быть «идеал индивидуальной благовоспитанности», предусматривающий поклонение человека набору высоких ценностей, почерпнутых из прошлого, - культурному идеалу. В-третьих, ряд исследователей ограничивают понятие «культура» «общими установками, взглядами на жизнь, специфическими проявлениями цивилизации», воплощающими ее национальный дух или «гений». В определении самого Сепира каждая нация обладает матрицей наиболее значимых элементов. «Специфическая культура нации - это такой набор элементов ее цивилизации, в котором отпечатки матрицы выражены с наибольшей рельефностью». При этом самой важной оказывается скрытая, ментальная сторона культуры. Такой подход применяется Московско-тартусской семиотической школой, в частности Б. А. Успенским и Ю.М.Лотманом: культура рассматривается как «ненаследственная память коллектива, выражающаяся в определенной системе запретов и представлений». М.Вебер и К.Гирц, в свою очередь, конструируют метафорическую модель культуры как «паутину смыслов», сплетенных человеком самому себе. Эти идеи развиваются в работах В.Н. Телии, представляющих филологический подход к культуре: культура - это миропонимание, мироосознание и мироощущение народа. Кроме того, для нас крайне важно подчеркнуть показанную Ю.М. Лотманом коммуникативную и символическую природу культуры. Культурные смыслы конструируются и воспроизводятся в разнообразных дискурсивных практиках.

В классическом определении Ф. Де Соссюра язык – «это система знаков, в которой единственно существенным оказывается соединение смысла и акустического образа, причем оба этих компонента в равной мере психичны». В то же время, Й.Л. Вайсгербер различает языковой организм - способность человека владеть определенным языком, и язык как «общее культурное достояние народа» - «форму общественного познания».

 Каким же образом взаимодействуют эти две сложно организованные семиотические системы? Впервые вопрос о соотношении культуры и языка был поднят В. Фон Гумбольтом, рассмотревшим выражение в языке «духа народа». А.А. Потебня подчеркивал первичность языка по отношению к познанию мира. В наиболее жесткой форме тезис о полной детерминированности культуры языком высказал Б. Уорф: система моделей языка принуждает нас так, а не иначе членить мир и распределять значения в нем. В то же время Э. Сепир отрицает перичинно-следственную зависимость языка от культуры: «Культуру можно определить как то, что данное общества делает и думает. Язык же есть то, как думает» Например, в словаре языка Южных Пайутов, живущих в пустынном климате, детально разграничены особенности рельефа, существенные для поиска воды: «узкое глубокое ущелье», «безводный каньон», «каньон с небольшой речкой», «старое русло реки», «склон горы или каньона, освещаемый солнцем», «холмистая местность, перемеженная несколькими хребтами» (всё это – цельнооформленные лексические единицы). Более того, Й.Л. Вайсгербер свидетельствует, что носители новонемецкого языка воспринимают цветовые явления («синее небо», «зеленое дерево») адъективно, а явления блеска – глагольно («звезды сияют», «оконные окна сверкают»).

Итак, язык и речь представляют собой две самостоятельные семиотические системы. Знаками языка являются слова, в то время как знаками культуры – ритуалы, символы, эталоны, ментальные образования. Однако в зоне их наложения и взаимопроникновения складывается третья семиотическая система – лингвокультура. Это оязыковлённая культура, в которой, по мнению В.Н.Телия, знаки языка выступают как тела знаков культуры. В лингвокультуре языковые единицы наделяются дополнительными культурными коннотациями – функционально значимыми для культуры смыслами, для адекватной дешифровки которых человек должен обладать культурно-языковой компетенцией. Эти коннотации выражают код культуры, членящий, категоризирующий, оценивающий мир.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: