Субъективные признаки преступления

 

Субъектом кражи по УК РФ может быть физическое вменяемое лицо, достигшее возраста четырнадцати лет. Снижение возраста уголовной ответственности за кражу объясняется не только более высокой общественной опасностью данного имущественного посягательства, обусловленное более опасным способом ее совершения, но и более широкое распространенностью среди совершаемых подростками преступлений, обусловленной уровнем их социализации, предопределяющим как интеллектуальную, так и исполнительскую доступность данного способа хищения для 14- летних.

Прежде всего, отметим, что любое хищение по определению (коль скоро речь идет о завладении чужим имуществом) предполагает специального субъекта – не собственника, юридически противостоящего собственнику и обязанного воздерживаться от нарушения его имущественных прав уголовно-противоправным способом. Правда, этот специальный признак носит не положительный, а отрицательный характер, указывая не на свойства, присущие субъекту, а на свойства, отсутствующие у него, но от этого они не перестает быть признаком, дополнительно характеризующим субъекта, ибо с юридической стороны он характеризует лицо, обязанное относится к имуществу, по поводу которого существует данное имущественное отношение с управомоченным собственником, как к чужому.

В свою очередь, отрицательные признаки несобственника по той же логической схеме дают основания для подразделения специальных субъектов на таких несобственников, которые не обладают никакими правомочиями в отношении изымаемого имущества, и владеющих несобственников, которые, несмотря на то, что они не являются собственниками, тем не менее, обладают определенными правомочиями в отношении похищаемого имущества. В итоге иерархия дополнительных (к возрасту и вменяемости) признаков, характеризующих специального субъекта хищения, выстраивается следующим образом:

- признаки несобственника, характерные для субъектов всех форм и видов хищения;

- признаки несобственника характеризующие субъектов кражи, грабежа, разбоя и мошеннического обмана как лиц, не обладающих никаким правомочиями в отношении изымаемого имущества;

- признаки владеющего несобственника, характеризующие субъектов присвоения и растраты как лиц, наделенных определенными правомочиями в отношении похищенного ими имущества.

Кроме того, выделение в качестве особого непосредственного объекта преступлений против собственности имущественных отношений, складывающихся между членами семьи, предопределяет и существование такого специального субъекта, как супруги, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка и внуки, что также может породить вопрос об ответственности других (не указанных в приведенном перечне) лиц, принявших участие в совершаемом ими хищении.

Лицо, не обладающее указанными дополнительными признаками, не может быть ни индивидуальным исполнителем, ни соисполнителем этого преступления, даже если оно достигло соответствующего возраста и является вменяемым. Препятствием тому служит ч.4 ст.34 УК РФ, которая отрицает возможность соисполнительства в преступлении со специальным субъектом для лица, не являющегося таковым.

Так по УК Испании положения об освобождении от уголовной ответственности супругов, а также близких родственников, совершивших имущественные преступления в отношении друг друга (ч.1 ст.268) не распространяются на посторонних лиц, принявших участие в совершении преступления (ч.2 ст. 268).

Что касается вменяемости, то совершение общественно опасного деяния имущественного характера лицом в психическом состоянии, исключающем вменяемость, исключает и уголовную ответственность за него, но является основанием для применения к такому лицу принудительных мер медицинского характера.

Так, например, в производстве следователя Искитимского РУВД находилось уголовное дело №60633, возбужденное по ч.3 ст.158 УК РФ в отношении Г. который 21.07.05 г. около 10 час. Находясь у себя дома по адресу г. Искитим ул. Прорабская, взял табурет вышел на улицу и поставил его к окну квартиры Бесперстовой А.С., пролез в квартиру последней через форточку, таким образом, незаконно проник и тайно похитил электрочайник и музыкальный центр, причинив гр-ке Бесперстовой А.С. значительный материальный ущерб. В ходе предварительного следствия было установлено, что Г. с 1990 г. состоит на учете у нарколога, так как злоупотребляет алкоголем более 15 лет. Дважды лечился стационарно в больнице №2 г. Новосибирска по поводу алкогольных психозов.

Это послужило основанием для производства стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Заключение эксперта послужило основанием для применения принудительных мер медицинского характера, так как в силу своего психического состояния, Г. в период совершения инкриминируемого деяния, был лишен возможности осознавать, своих действий и руководить ими, и в настоящее время не может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Г. рекомендуется принудительное лечение в психиатрическом стационаре с обычным режимом наблюдения [35, с. 14].

С субъективной стороны хищение является преступлением, совершаемым только с прямым умыслом и корыстной целью.

Неосторожный захват чужого имущества, конечно, возможен, но он не составляет хищения. По мнению Б.Д. Завидова: «можно машинально положить в карман одолженную для учения подписи авторучку (не осознав роскоши эксклюзивного PARKERа), можно надеть чужую шляпу, уходя из гостей в «приподнятом» настроении. Однако подобные действия не образуют состава хищения, могут влечь ответственность лишь в связи с деятельностью, последовавшей за таким захватом, если в ней, например, заключились признаки присвоения случайно оказавшегося у виновного чужого имущества или его уничтожения» [6, с. 124].

Предумышленный характер действий при хищении с бесспорностью следует из самого понятия хищения, представляющего собой целенаправленную деятельность. Как считается в теории уголовного права, указание в том или ином составе на цель всегда является показателем прямого умысла. Прямой умысел заключается в том, что виновный осознает незаконности изымаемого имущества, на которое не имеет ни действительного, ни предполагаемого права, предвидит, что своими действиями причинит собственнику прямой материальный ущерб, и желает этого. Обязательный элемент - корыстная цель, содержит в себе, во-первых стремление извлечь именно материальную, имущественную выгоду. Во-вторых, данная цель должна удовлетворяться только за счет изъятого имущества, а ни каким - либо другим путем. Виновный стремиться к обогащению: а) лично себе; б) близких для него физических лиц, в улучшении материального положения которых он заинтересован; в) юридических лиц, с функционированием которых на прямую связано его материальное благополучие; г) любых других лиц, действующих с ним в соучастии.

Таким образом, мотив приводит к постановке цели, но сам не является ею. Он стимулятор, побудительная причина, лежащая в истоке акта поведения, а цель – это предполагаемый результат поведения, который лежит в его завершении. Та как мотив обуславливает действие личности, направленные на удовлетворение какой-либо потребности, а цель выражает конечную направленность этих действий, они в значительной своей части имеют одинаковое содержание, представляя известное единство при совершении преступления.

Мотив и цель не могут противоречить друг другу. Но в тоже время это несовпадающие понятия. Содержательное несовпадение мотива и цели в том и проявляется, что на почве одной и той же мотивации могут формироваться различные цели, равно как и тождественные цели могут иметь под собой различную мотивацию. Поэтому совершенно неслучайно в прим. 1 к ст.158 УК РФ прямо названа цель хищения, но ничего не говориться о его мотиве. Правда, последнее обстоятельство само по себе еще не дает оснований говорить о том, что корыстные мотивы при хищении не должны быть единственными. Поэтому, несмотря на то, что мнения о необязательности корыстного мотива в составах хищений высказывалось многими, это нуждается в доказательствах.

Одним из первых попытка доказать возможность хищения не по корыстным мотивам была предпринята И.Г. Филановским, подкрепившем свой тезис о том, что корыстная цель может проявляться на почве других мотивов (в том числе, альтруистических, ложно понятых интересов ведомства, мести и т. п.), ссылкой на уголовное дело артиста Новосибирской филармонии Н., который на почве мести К. изъял из квартиры последнего уникальную скрипку, золотые часы и хрустальный сервиз. Скрипку он тотчас же подарил оркестру военного госпиталя, а часы и сервиз передал в фонд помощи детям, родители которых погибли на фронте [45, с. 3]. Однако, в чем же состояла корыстная цель в данном случае и почему действия Н. были квалифицированы судом как кража (с чем согласен И.Г. Филановский), так и осталось неясным.

Таким образом, в основе побудительной мотивации кражи всегда лежит корысть, но из этого не следует, что исключительно по корыстным мотивам действует каждый отдельный соучастник хищения. Мотив преступления выступает, как побудительная причина, а цель может быть навязана из вне.

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: