Рассказ №1: Кит в пустыне.

Рассказ №1: Кит в пустыне.

СЛОВА: Зонтик, Стул, Рассвет, Кит.

Кит еще дышал. Это ненадолго.

Я с усилием отвел глаза от его громадной туши, поднимающейся и опадающей в такт тяжелому дыханию. Его вздохи были похожи на дикую попытку астматика выдуть хоть что-то музыкальное из проржавевшей трубы - что-то среднее между хрипом и приглушенным воем.

Я, наверное, должен был удивиться этому киту. Но за те годы, что я провел здесь, я видел и не такое.

Я огляделся. Синеватые в ночной темноте пески пустыни были бесконечными. Пустыня уходила во все стороны на миллионы километров, а где-то там за горизонтом упиралась в небосвод. Без солнечного света я не мог разглядеть границу между песком и небом. Я как всегда почувствовал себя запертым в шаре черного стекла.

Меня замутило. Как и всегда.

Пересилив себя, я подошел к киту и приложил ладонь к его телу. Оно было прохладным и влажным. И не было миражом.

Я не смог сдержаться и облизнул эту гибнущую тушу своим сухим, шершавым, как у кошки, языком, впитывая соленую морскую воду. Худо-бедно напившись, я скинул с плеча сумку и начал разводить костер.

На рассвете он сдох. Издал последний сиплый хрип и просто сдох. К этому времени я как раз придал своему раскладному стулу достаточно устойчивое положение, чтобы на нем можно было сидеть.

Я вздохнул, выудил из сумки нож и направился к мертвой горе мяса.

Поев, я лег спать в его тени.

...

Через пять часов я уже собирал сумку. Надо освободить место под его мясо.

Мне пришлось выкинуть зонтик.

Последний раз он пригождался мне семнадцать лет назад.

Я ушел от кита на закате.

***

Рассказ №2: Спящий барабанщик.

Рассказ № 3: Реинкарнация джунгариков.

Рассказ № 4: Скейт.

Рассказ № 5: ССкорость.

Рассказ № 6: Кислотные чистильщики.

Примечание: там один чел хотел продолжить историю хомяка из третьего, по-моему, рассказа. Этого нельзя было допустить.

Рассказ № 7: Барби.

СЛОВА: Барби, стекловата, брокколи, барбитурат, комары.

" Никогда больше не буду есть брокколи" – думаю я, смывая в унитаз свою блевотину.

Мысли текут вяло, окружающий мир словно пробивается через завесу барбитуратов.

Никто не будет винить меня в том, что я сейчас обдолбан успокоительными. Во-первых, здесь никого нет, во-вторых... Вы бы сделали так же на моем месте.

У меня такое ощущение, что я смотрю на себя со стороны. Знаю, это звучит банально, но у каждого такое бывало, разве нет? Когда все идет насмарку, гораздо проще абстрагироваться от самого себя и ассоциировать свою жизнь с фильмом, например. Ты следишь за персонажем, иногда пытаясь докричаться до него с каким-нибудь советом, но он слабо тебя слышит. Потому что у него сейчас проблемы, а ты, сволочь, не хочешь с ними разбираться, а решаешь оставаться по другую сторону экрана.

Вот так я сейчас себя чувствую.

Я собираюсь с духом и открываю дверь туалета.

В коридоре темно. Только пятно света на полу под дверью в комнату. Я боязливо проскальзываю (учитывая мое состояние, скорее – " прошатываюсь" ) мимо нее.

На улице свежо, но приятно свежо, по-летнему. Нет ничего лучше, чем в такую погоду курить на балконе.

Я шлепаю себя по шее и брезгливо морщусь, вытирая ладонь о рубашку.

" Долбаные комары".

Проследив падение маленького огонька до земли, я снова иду в коридор.

Ноги не слушаются меня. Я чувствую покалывание в пальцах. Словно все мышцы набиты стекловатой.

Я кладу ладонь на прохладную ручку. Дверь в комнату словно вырезана во тьме полоской света.

Двери... Иногда их нельзя открыть просто так. Иногда нужно постоять перед ними, подумать. Собраться с духом. Вы меня понимаете? Некоторые двери лучше вообще не открывать.

Но у меня сейчас нет другого выбора. У меня сейчас даже нет еще одной сигареты, чтобы потянуть время.

Лязгает замок. Скрипят петли. Свет выливается из комнаты в коридор.

Стараясь не смотреть на Барби, я переступаю через лужу крови и беру со стола нож.

***

Рассказ № 9: Музыка камней.

Рассказ № 10: Шкаф.

Слова: электорат, спичка, Сталин, пришелец, феррари, " Оверлорд", 1944 г.

Сталин пронзительно посмотрел на меня и сказал только одно слово: " Расстрелять".

В тот же момент чьи-то грубые руки стальной хваткой сжали мои локти и сдернули со стула.

– За что? – шепчу я уже в дверном проеме, но скрытая дымом фигура меня не слышит.

Меня волочат по длинному серому коридору. Я вижу только стены и нагоняющую нас темноту.

– Отпустите, мне надо к другу на день рождения, – говорю я.

– Отпустим, – ласково говорит мне темно-зеленая фигура и дает сигарету.

Я уже стою у стены и вижу только тусклые отблески нацеленной на меня смерти.

– А повязку? – спрашиваю я.

– Один, – говорит голос из темноты.

– Когда я проснусь, я все равно вас забуду, – говорю я.

– Два, – говорит голос из темноты.

– А если не проснусь, то вы меня застрелите, – это единственное, в чем я сейчас уверен.

– Ох, Антонов... – говорит женский голос.

– Три!

Автоматная очередь звучит, как сухой смех.

Трхах-трхах-хах-ХА-ХА-ХА!

Почему так много? Сколько людей в меня стреляют?

– Антонов!

Я открываю глаза и вижу юбку исторички прямо перед партой. Я поднимаю голову, и от моих губ к тетради тянется струйка соннолипкой слюны.

– Извините, – бормочу я.

Весь класс смеется.

– Ну так что, – голосом, полным мелочного превосходства, говорит историчка. – Ответишь на вопрос?

Дура.

– Вы же видели, что я спал, – говорю я раздраженно.

– Родителей ко мне, – утверждает историчка.

– Прям щас? – она меня бесит.

– Вон из класса! – она в ярости.

– Спасибо, – искренне говорю я и, по пути подобрав сумку, выметаюсь из класса.

За спиной я слышу ответ, по-моему, Семеновой про операцию " Оверлорд" и про шестое июня сорок четвертого. Школьный коридор освежает меня приятной прохладой. В задницу это все. Надоело.

Я захожу за школу и достаю сигареты. С третьей попытки выуживаю дрожащими руками спичку из коробка. Кое-как подкуриваюсь.

Что я, интересно, должен говорить родителям? Что всю ночь боролся с пришельцем, пытаясь запихнуть его в шкаф? Откуда он и вылез? Вряд ли поверят.

Тем более после того случая, когда школьный психолог посоветовал отправить меня в псишку на пару месяцев. А я всего лишь пытался свести его с ума, подкладывая под дверь записки с призывами " проснуться и посмотреть вокруг". Я писал, что " мир не таков, каким кажется он", а психолог воспринял все всерьез. Даже я не воспринимаю аниме всерьез.

Вздохнув, я откидываю сигарету и иду домой.

Зайдя в квартиру, я тихонько закрываю дверь и сразу скольжу к себе в комнату. С опаской заглядываю в шкаф. А вдруг?

Там пусто.

Я с облегчением валюсь на кровать и сразу же засыпаю.

Будит меня отец. С веселой ехидцей он говорит, что Феррари ему, видимо, от меня не видать. Я смотрю на него тупо, так что он рассказывает про звонок нашей исторички. Я виновато опускаю голову.

– Да не парься, – говорит отец. – Станешь политиком, сократишь ей зарплату. Если она не уйдет уже на пенсию или... Ну, вообще не уйдет, – батя как-то мечтательно смотрит на потолок.

– Какой из меня политик... – хмыкаю я.

– Нормальный. У тебя же уже и электорат какой-никакой есть, а?

– Какой электорат?

– Межгалактический.

– Я не псих.

– Да ладно, – смущается отец. – Иди, я там тебе шаурму купил.

Мать пришла домой поздно и разнесла меня в пух и прах. Поделом, конечно.

Когда родители легли спать, я прокрался в ванную и взял швабру. На всякий случай.

Ровно в полночь из-за дверей шкафа начало пробиваться синеватое свечение.

Мои пальцы сжимаются на ручке швабры.

Ох и надаю я ему сейчас пиздюлей...

 

Рассказ №1: Кит в пустыне.

12345Следующая ⇒

Поделиться: