Глава 9. Цвет и бесцветность науки

Ежегодная январская конференция «Котел с будущим», одно из самых знаменательных событий в мире зельеварения, шла своим чередом. Докладчики чинно выходили на сцену, бубнили что-то, рисовали на огромной доске какие-то формулы, а Гермиона отчаянно боролась то с зевотой, то с желанием вскочить с места и обругать высоконаучным языком всех этих старых, ограниченных пер… персон. По ее отнюдь не скромному мнению, сие мероприятие скорее следовало назвать «Котел с идиотизмом» или «Котел со старческим маразмом» и ни за что не приглашать сюда ученых моложе девяноста. Впрочем, таких в среде зельеваров и без того было мало – никто не хотел связываться с этим междусобойчиком высокомерных, консервативных и недальновидных стариков, разве что самые смелые и одаренные. Гермиона себя особо одаренной не ощущала, но смелости у нее хватало с лихвой, поэтому сидевшему рядом Северусу постоянно приходилось шикать на нее и удерживать, когда она порывалась встать. Как будто бы он сам не видел всю нелепость происходящего! Кучка старперов, давно потерявшая былой блеск и славу, ежегодно собирается в Риме, чтобы убедить других старперов – из Всемирного зельеварческого совета – что еще способна делать перспективные проекты, достойные фондовых денег. Обычно после этой конференции все финансирование доставалось Северусу – у него, по крайней мере, был приятный голос и не дрожали над котлом руки – но с тех пор, как Волдеморт почил с миром, он обзавелся собственными спонсорами и на «Котле» появлялся исключительно в качестве зрителя. Его коллеги этому чрезвычайно радовались, но каждый раз интересовались с притворным участием, почему же профессор Снейп не хочет выступить перед такой замечательной аудиторией. Северус неизменно отвечал, что его текущие проекты недостаточно серьезны и значимы, зельевары важно кивали и шли себе, исполненные гордости и самомнения.

- Северус, это же просто кошмар какой-то! – жалобно зашептала Гермиона, когда очередной докладчик понес какую-то невнятную и косноязычную чушь о влиянии фаз луны на магические свойства четырехлистного клевера и их использовании в зелье против драконьей оспы. – И так понятно, что у четырехлистного клевера нет нужных лекарственных свойств, при какой бы луне мы на него не смотрели!

- Ну и что? – фыркнул Снейп. – Совет услышит словосочетание «драконья оспа» и выделит деньги на этот проект вне зависимости от того, какой бред будет нести докладчик. Главное, что у него есть иллюзия значимости и что деятельность Совета потом можно будет красиво расписать в газетах. Но, если хочешь, можешь потом поразвлекаться и задать докладчику пару-тройку провокационных вопросов. Но не слишком увлекайся, а то испортишь свою и без того шаткую репутацию.

Гермиона насупилась и принялась обдумывать свои вопросы. Северус был прав, выпендриваться не следовало – ее дебют может и был хорош, но имя она себе еще не сделала, так что и ссориться с почтенной публикой не стоило – но промолчать вообще было выше ее сил. Не то чтобы ее собственные проекты были много лучше… все, что ей приходилось представлять вниманию зельеварческой общественности, тоже носило скорее описательный характер, чем исследовательский и не блистало особой оригинальностью. Но она, по крайней мере, не пыталась заполучить деньги, которые могут быть потрачены на изобретение настоящих лекарств и других полезных зелий! О том, что Совет зельеваров вообще-то и не стремится к торжеству справедливости, она старалась не думать – уж очень невеселым в свете этих мыслей выходило ее будущее.

- Какая невыносимая скука, - проронил, между тем, Северус. – В прошлом году здесь, по крайней мере, выступала ты со своей плагиаторской креативностью.

- Это был не плагиат! – тут же вспыхнула Гермиона. – Это было цитирование! Я даже хотела указать тебя в списке использованных источников, но записки на полях школьного учебника как-то не вписываются в правила оформления этого списка!

- Потому и не вписываются, что элементарный этикет не рекомендует совать нос куда не просят. Но я не об этом. Если сие мероприятие не доставляет тебе никакого мазохистского удовольствия, предлагаю уйти во время перерыва.

- Хорошо, - уныло согласилась миссис Снейп. Ее муж умел портить настроение даже лучше их пожилых коллег. Они были женаты уже год, но он до сих пор припоминал ей обстоятельства, при которых они заключили брак. Ну когда он, наконец, простит ее? Она, конечно, отвратительно себя повела, это правда, но от ее «плагиаторской креативности» они оба только выиграли. По крайней мере, Гермионе очень хотелось в это верить.

Время, отведенное для вопросов, не прибавило ведьме радости. Докладчик отвечал ей уклончиво и все норовил уйти в такие дебри теоретического зельеварения, что Гермионе ничего не оставалось, кроме как отступить. Все же многолетний зельеварческий опыт ее оппонента играл свою роль – о некоторых вещах она не могла с ним спорить из-за элементарного отсутствия знаний по вопросу.

- Ты выглядишь печальной и раздавленной, - бесстрастно отметил Северус, когда они вышли, наконец, из конференц-зала. – Но, сделай милость, не проси меня сейчас же объяснить все, что ты не поняла в ответах нашего коллеги, и научить тебя миллиону сложнейших зельеварческих приемов. Я не хочу, чтобы эти выходные превращались в катастрофу.

- Твоя поддержка как всегда неоценима, - саркастически ответила миссис Снейп. Она и в самом деле чувствовала себя раздавленной. Шел только первый день конференции, вернее даже утро первого дня, но ее уже ткнули носом в то, что никакой она не зельевар. Так, выскочка-посредственность, которая больше разглагольствует, чем делает. Сможет ли она когда-нибудь говорить со всеми этими учеными мужами на равных, если даже Северус относится к ней со снисходительным презрением? Может бросить все это, пока не поздно? Унылую и туманную карьеру и неудачный брак, ставший ее результатом… Только вот что у нее тогда останется?

- Куда теперь, обратно в Хогвартс? – вяло поинтересовалась Гермиона, предчувствуя, что ее сейчас снова запрут в лаборатории и потребуют подавать то одно, то другое.

- Какой Хогвартс, - вдруг ужаснулся ее супруг, - я же только что сказал, что не хочу, чтобы эти выходные превращались в катастрофу!

О как, это что-то новенькое! Хогвартский подземельный упырь вдруг решил, что ему надоела его лаборатория!

- Чем тогда займемся? – полюбопытствовала ведьма. Наверное, Трелони была права, когда сетовала на полнейшее отсутствие у мисс Грейнджер предсказательской проницательности – Северус, похоже, пребывал не в таком уж и плохом расположении духа.

- Это же Рим, здесь миллион интересных мест и почти нет туристов в это время года, - фыркнул Снейп. – Не думала же ты, когда ехала сюда, что мы будем два дня безвылазно сидеть в конференц-зале и забивать головы ерундой. Хватит и того, что мы показались там из вежливости.

- Тогда отведи меня куда-нибудь, где вкусно кормят, - решительно потребовала Гермиона. - Я голодна и несчастна.

- Прямо-таки несчастна. Какая идиотская иллюзия. Но, так и быть, я постараюсь свести твое мнимое несчастье на нет, - снисходительно ответил ее супруг, и они отправились в долгое путешествие по городу.

В целом день выдался куда интереснее, чем ожидала миссис Снейп. В какой-то мере он был даже романтичен. Северус выполнил свое обещание покормить ее, а потом они гуляли под дождем – январский Рим не радовал солнцем и теплом, но все равно поражал своим древним величием. Как будто вместе с дождем сама история спускалась на улицы города, насыщала влажный воздух тайной и окутывала предвкушением чего-то невероятного.

Гермиона уже не порывалась бросить все и сбежать куда-нибудь подальше: от жизни, от карьеры, от мужа и от себя самой. Не то чтобы все враз стало легко, понятно и гармонично, скорее она просто нашла в себе новый запас терпения. Да и было какое-то необъяснимое беспричинное удовольствие в том, чтобы, мокрой до нитки, неспешно шествовать под руку с супругом по старым улицам, переходить по мостам с одного берега Тибра на другой, слушать неизменный сарказм Северуса обо всем на свете и греться в уютных кофейнях и кондитерских. Именно такие моменты и остаются в памяти на протяжении долгих лет – кусочки жизни, которые хочется обрамить резным орнаментом из ясеня* и водить по ним подушечками пальцев в моменты грусти. Силиться вдохнуть запах прошлого, надеяться, фантазировать, возвращаться к определенным точкам пространства, но не времени, разочаровываться и вновь обращаться к воспоминаниям как к подлинному чуду.

Гермиона как никогда чувствовала в вечном Риме нечто трансцендентное. Забавно было идти и вспоминать, как она гуляла по этим улицам в прошлом году – в одиночестве, поражаясь и удивляясь всему, что видела. Беспокоясь о своем первом в жизни серьезном докладе. Откровенно ужасаясь реакции своего бывшего профессора. Кусая губы и едва не рыдая при мысли о том, что сделает с ней этот недобрый и жесткий человек.

Тот же город, тот же повод, то же время года, те же герои, но другая история. Вернее, другой ее этап. По-другому смотрятся прежние вывески кафе и магазинов, по-другому светит лампа в номере отеля, по-другому чувствует себя сама героиня, оставаясь наедине с главным злодеем собственной сказки, позволяя его руке скользить вверх по ее бедру и расстегивая пуговицы его рубашки. Нестандартная сказка получилась, но в жизни всякое бывает.

А еще у пресловутых тонко-чувствующих героинь бывает нечистая совесть, и тогда в сказке не остается абсолютных персонажей.

Гермиона осторожно выбралась из объятий Северуса, накинула пеньюар и, прихватив косметичку, на цыпочках проследовала в ванную – будить мужа было совершенно ни к чему.

- Бурная ночка, красавица? – поинтересовалось волшебное зеркало с ярко-выраженным итальянским акцентом – отель находился в магической части Рима, и зеркала здесь не только разговаривали, но и вели себя в полном соответствии с национальным характером.

- Замолчи, - рассерженно прошептала ведьма и плотнее запахнула пеньюар. Хоть она и жила среди волшебников с одиннадцати лет, некоторые их реалии до сих пор доставляли ей дискомфорт. Вот разве это нормально, заходить в собственную ванную и слышать от зеркала фамильярные комментарии по поводу своего внешнего вида?! Ну да, ночка бурная. Да, она растрепана и одета в один лишь полупрозрачный пеньюар. Но это ее дело, а не невоспитанного зеркала с вуайеристскими наклонностями.

- Что вы, что вы, какие мы стеснительные, - расхохотался волшебный предмет. - Мне, между прочим, и не такое видеть приходилось. Вот в этой самой ванной!

- Заткнись, я сказала! – зашипела миссис Снейп. Не хватало еще, чтобы эта говорящая штуковина разбудила Северуса. Если он увидит, зачем его жена унеслась в ванную, стоило ему только заснуть… ой, скандала не избежать.

- Ну ладно, ладно, как скажете. Покой постояльцев – единственная забота нашего отеля, - хихикнуло напоследок зеркало и умолкло.

Гермиона вздохнула с облегчением и принялась с остервенением рыться в косметичке, наполненной разномастной женской всячиной. Был среди этого барахла пузырек с чрезвычайно важным зельем, которое ей следовало как можно скорее принять. Найти бы его только, пока зеркалу вновь не приспичило пообщаться или пока Северус не решил выяснить, куда она подевалась!

- Ну наконец-то! – пробормотала ведьма, выуживая из косметички маленький флакон из оранжевого стекла. Муж, было дело, подарил ей целый набор таких – разноцветных, изящных – идеальный подарок для женщины-зельевара, всерьез вознамерившейся «варить славу и затыкать пробкой смерть». Правда, на деле она чаще затыкала пробкой кое-что другое.

Миссис Снейп быстро опрокинула в рот содержимое флакона, помыла его и спрятала обратно в косметичку. Все, теперь можно было спокойно идти спать.

- Сладких снов! – попрощалось с ней зеркало, и Гермиона, все так же тихо и осторожно, вернулась в кровать.

- Что от тебя хотел этот назойливый предмет? – тихо поинтересовался Северус у нее над ухом. Он всегда спал чутко – неудивительно, что темпераментная общительность зеркала его разбудила.

- Восхищался тем, как мы проводим ночи, - хмыкнула ведьма и, повернувшись лицом к мужу, прильнула к его груди.

Сверус снова заключил ее в объятья, вдохнул запах волос, склонил голову, чтобы прикоснуться губами к губам и…

- Гермиона, что ты пила?

Холодный голос супруга моментально выдернул миссис Снейп из неги, в которую она было погрузилась. Сердце забилось чаще, и ведьма попыталась отодвинуться, но руки Северуса крепко сжимали ее талию.

- Не понимаю о чем ты, - произнесла Гермиона, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Вроде получилось, но вряд ли притворство смогло бы ее спасти. Северус был опытным зельеваром и доверял собственному обонянию гораздо больше слов.

- Ты только что выпила зелье, - рыкнул волшебник. - Какое?!

Гермиона дернулась в сторону и вырвалась-таки из переставших приносить удовольствие объятий.

- Противозачаточное! – яростно выплюнула она. – Ты ведь и сам уже это понял, не так ли?! И, думаю, мне не следует объяснять, почему я это сделала?!

Северус окинул ее взглядом, полным презрения. Не снисходительного, как бывало всякий раз, когда она спрашивала глупость или строила наполеоновские планы насчет того, как много полезных открытий сделает в будущем, а холодного, леденящего, вызывавшего желание разрыдаться, хоть она и не раскаивалась в содеянном.

- И давно ты пьешь эту дрянь? – безэмоционально поинтересовался зельевар, сдерживая гнев.

- Где-то полгода. С тех пор, как поняла, что ты уничтожишь мою карьеру, стоит только тебе заиметь повод.

- Нечестно играете, миссис Снейп, - опасно сощурился волшебник.

- Вы тоже, профессор, - Гермиона стойко выдержала его взгляд.

- Впрочем, от такой хитрой стервы, как ты, этого следовало ожидать. Даже странно, что ты не решилась обманывать меня с самого начала. А еще говорят, что гриффиндорцы храбрые…

- Да провались ты к дьяволу, Северус Снейп! – окончательно вышла из себя ведьма. – Я не собираюсь рожать тебе детей и жертвовать своей жизнью в угоду твоему стремлению самоутвердиться через наследников! И знаешь что? Мне осточертела уже эта ситуация! Я не хочу больше ассистировать тебе, не хочу слушать твои оскорбления, не хочу вообще тебя видеть! Я справлюсь и без тебя!

- Вот значит как, - яростно прошипел волшебник. – Ну попробуй, попробуй добиться чего-нибудь сама! Но не удивляйся тому, что мои коллеги-зельевары и слышать ничего не захотят о какой-то вздорной мисс Грейнджер, не говоря уже о сотрудничестве, финансировании и публикациях в «Вестнике».

- О вздорной мисс Грейнджер? – переспросила Гермиона, чувствуя подвох.

- Конечно, - осклабился в неприятной ухмылке Снейп. – Я попрошу Люциуса помочь нам, чтобы не затягивать бумажную волокиту. Думаю, извещение о разводе тебе пришлют через пару дней.

Гермиона вздрогнула и почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Извещение о разводе, значит. Вот это уже было по-настоящему жестоко.

- Отлично, - бросила она, стараясь звучать бесстрастно. – Я пока поживу у родителей.

- Как пожелаешь, - беззаботно ответил Северус.

Воздав мысленно благодарность Мерлину за то, что в полутемной комнате ее пока еще муж не видит дорожек слез на ее щеках, ведьма похватала раскиданные по комнате предметы своего гардероба и понеслась в ванную, приводить себя в порядок. Оставаться после такого в этом номере, с этим человеком она никак не могла.

- Мда, не получилось у вас, я смотрю, со сладкими снами, - искренне посочувствовало ей зеркало.

___________________________________

* Это такая завуалированная отсылка к ясеню Иггдрасилю, древу вселенной. Люблю я скандинавскую мифологию)

Глава 10. Закат все тот же – море меда*

Джинни Поттер влетела в кафе «Апрельский дождь», полная радости и воодушевления.

- Я прочла всего Конан Дойла, всю Кристи и этого… Рекса Стаута! – с ходу объявила она и плюхнулась на стул напротив попивающего кофе детектива Амбриджа. – И он жуткий зануда, скажу я вам!

- О, ну раз дошло до Стаута, то теперь вы точно дадите фору любому аврору, леди Джиневра, - улыбнулся Дерек и жестом подозвал официанта. – Что для вас заказать?

- Не знаю! - нетерпеливо отмахнулась ведьма. – Что хотите. И расскажите скорее, как мы будем расследовать кражи. Я никогда не занималась ничем подобным!

- Еще кофе, горячий шоколад для дамы и два вишневых штруделя, - сказал волшебник ошарашенному официанту, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Обчитавшаяся маггловских детективов Джиневра вела себя так забавно, что у мистера Амбриджа повышалось настроение от одной мысли о сотрудничестве с нею. Не то чтобы он ждал от ведьмочки серьезной помощи… откровенно говоря, она скорее мешала расследованию, чем обещала принести пользу. Ну да Дерека это и не волновало. Миссис Поттер была натурой энергичной, увлекающейся, но, по-своему, одинокой. Как раз такого знакомства ему и не хватало. А уж для чего именно – это уже другой вопрос. В конце концов, его жизненные интересы не ограничивались работой в аврорате. Но если милой Джинни так хотелось приключений – он был готов ей их предоставить.

- Я люблю это кафе, - бросил в пространство детектив. – Здесь делают великолепные штрудели, они ничем не уступают австрийским.

«А вы были в Австрии? » - хотела было спросить миссис Поттер, но вовремя одернула себя. Мистеру Амбриджу задавать вопросы можно было бесконечно – каждый его ответ возбуждал лишь еще больший интерес. Но на повестке дня у них стояло более важное дело.

- Не отвлекайтесь, детектив! Что там с кражами?

- Пока ничего, - вздохнул волшебник. – Преступник затаился. А у аврората, между тем, ни одной зацепки.

- Совсем-совсем? – расстроилась ведьма. – А Хогвартс? Перси говорил мне, что сработали защитные заклятия и специалисты теперь могут установить магический профиль преступника.

- Перси? – вскинул бровь детектив.

- Ну, он же помощник министра и беспокоится о Гарри, - смутилась Джиневра. Перси просил ее никому не рассказывать о его интересе в этом деле. Но мистер Амбридж ведь детектив, причем совсем не глупый, как считают ее родственники. С ним-то, наверное, можно поделиться?

- Ясно, - хмыкнул Дерек. - Уизли и Поттеры, как всегда, стоят друг за друга горой.

- Мы все гриффиндорцы и не можем не защищать тех, кто нам дорог, - виновато улыбнулась ведьма. – Даже если некоторые из нас и ведут себя совершенно непотребным образом. Не сердитесь, пожалуйста.

- Я не сержусь, - улыбнулся детектив. – Напротив, мне искренне симпатична ваша семья. Если бы только еще мистер Поттер не налетал постоянно с какими-то невнятными претензиями…

- Не принимайте близко к сердцу, у него бывает, - хихикнула Джинни. – Когда мы учились в школе, например, Гарри обвинял во всех смертных грехах профессора Снейпа и семейство Малфоев.

- В самом деле? – удивился ее собеседник. – У меня создалось впечатление, что он считает профессора кем-то вроде… ну, может, не друга, но уж точно наставника и советчика. А Малфои и вовсе отчаянно со мной сражались, чтобы вытащить вашего супруга из аврората.

- Это они сейчас так себя ведут, после того, как на горизонте появились более интересные вещи, чем ругань друг с другом. Вас Гарри тоже когда-нибудь примет. Когда дружить с вами станет более увлекательно, чем ссориться.

- А вы мудрая женщина, - не без удовольствия отметил Амбридж.

- Вообще-то, не очень, - пожала плечами ведьма. – Но порой накатывает. И мы снова отошли от темы.

- Признайте, от очень интересной темы.

-Возможно, - уклончиво бросила Джиневра. С этим человеком любая тема была интересной. И говорить с ним было легко – о чем угодно, даже о Гарри. Чувство обиды на мужа почему-то притупилось, и девушка даже ощутила потребность рассказать об их жизни больше. Но пришла она сюда совсем не для этого. – Поверьте, магический профиль преступника интересует меня еще больше.

- Он всех интересует. Но этого профиля не существует в природе. По крайней мере, наши специалисты ничего зафиксировать не смогли, как ни старались.

- Но это значит… - округлила глаза ведьма, - что преступник – маггл?

- Или сквиб.

- Но это же невозможно!

- Вы, волшебница, не верите в чудеса? – рассмеялся детектив. – Хотя, может это и правильно.

- Я в них верю, но… - миссис Поттер замолчала, не зная, что сказать. Хогвартс защищали чрезвычайно хитрые заклятия, придуманные еще основателями. Конечно, и их можно было обмануть, иначе бы последователи Волдеморта не смогли столько раз безнаказанно пробираться в замок. Но чтобы обмануть заклятия – нужно быть магом. Колдующий маг так или иначе оставляет след, для выявления которого у аврората есть специальные люди. Но обмануть заклятия и не оставить следов… это же просто противоестественно! Разве что преступник действительно был магглом. Но как маггл мог попасть в волшебную школу? На ней же мощные отпугивающие чары! Получается какой-то замкнутый круг…

Вернулся официант с их заказом и поставил перед Джиневрой чашку горячего шоколада и тарелку с ароматной выпечкой. Кажется, в штруделях Дерек разбирался не хуже, чем в чае.

- А я знаю, кто преступник! – вдруг хихикнула ведьма.

- Да ну?

- Это Филч!

- Старый и немощный завхоз? – расхохотался Амбридж. – Нет, вы как хотите, а мне все равно больше нравится кандидатура мистера Поттера.

- Да отцепитесь вы от Гарри! – весело воскликнула Джинни и сделала глоток горячего шоколада. – Уверяю, в аврорате он вам доставит еще больше неприятностей, чем в Хогвартсе. И из любого Азкабана сбежит, так и знайте. Там скучно, а Поттеры скуку не терпят. Можете у леди Долорес спросить, у нее в запасе найдется пара историй на эту тему.

- Лучше расскажите мне их сами, - хмыкнул Дерек. – Моя матушка не очень-то довольна моей жизненной позицией и людьми, которыми я себя окружаю. Не стоит ее лишний раз нервировать.

- А почему она недовольна? – загорелась любопытством ведьма. Она могла бы дать голову на отсечение, что никто из ее знакомых ничегошеньки не знает о семье Амбриджей.

- Я слишком разделяю увлечения своего отца, - беззаботно ответил детектив. – Видите ли, он маггл и слышать не желает о волшебном мире. По его мнению, лучшее заклинание – пачка долларов, и в этом отношении я склонен с ним согласиться. Магглы, с их обществом потребления, глобализацией, теорией демократии и еще бог знает какими продуктами человеческой фантазии, живут в весьма комфортном мире. Если, конечно, ты в состоянии оплатить его блага.

- Так ваш отец – богатый сибаритствующий маггл! – восхитилась ведьма. В ее голове этот, разумеется, достойный человек представал кем-то вроде короля сказочной страны. Сказочной не потому, что там есть единороги и волшебные палочки, а потому, что люди там живут совсем не так, как живет она, Джинни. И потому, что у них есть множество интересных штуковин, которым она никогда не смогла бы найти применение.

- Ему бы чрезвычайно понравилась ваша формулировка, леди Джиневра, - усмехнулся Дерек.

- Но как же леди Долорес? Она же ведьма! Неужели она так и не смогла заинтересовать своего супруга миром, в котором живет?

В какой-то момент миссис Поттер даже стало жаль эту жуткую женщину. Это очень больно и обидно, когда твоему мужу на тебя плевать. Может, именно поэтому она стала такой вредной и противной?

- Увы, - развел руками Амбридж, - ей не выпало такой возможности. Мой отец никогда не был женат на моей матери.

- Как не был женат?! – искренне расстроилась миссис Поттер. Положа руку на сердце, она не считала мисс Амбридж достойной статуса королевы сказочной страны, но даже она не заслуживала быть отвергнутой, имея при этом ребенка.

- Такое случается. Нынешние магглы видят институт семьи совсем не так, как волшебники. С одной стороны, это хорошо, ведь их союзы предполагают равноправие сторон. Но излишки свободы всегда чреваты подобными казусами, и это, наоборот, печально.

- Я не очень поняла, о чем вы, - с сожалением сообщила Джинни. – Я ведь ведьма до мозга костей, помните? Но если вы расскажете о своем детстве… вы ведь жили среди магглов, с вашим отцом? Я права?

- Вы очаровательны в своем любопытстве, - рассмеялся детектив. – Но я расскажу вам все, что хотите.

И он действительно многое ей рассказал. О том, как жил в детстве на два дома – полгода с отцом, в красивом особняке да в окружении его головокружительно красивых и вечно сюсюкающих пассий, полгода – с матерью, в небольшой лондонской квартире неподалеку от Министерства магии. Впрочем, родителей он видел редко, обоих. Матушка больше всего на свете тряслась над своей работой и торчала на ней с утра до ночи, а папенька постоянно пребывал в разъездах. Но окончательно о сыне они не забывали. В одиннадцать лет он не пошел в Хогвартс, как все нормальные волшебники, зато отцовский дом заполонили учителя всех мастей, взявшиеся обучать ребенка языкам, социологии, психологии, философии, просто общеобразовательным предметам и еще многим другим премудростям, которые, по мнению отца, должны были обеспечить его сыну светлое будущее. Мама, со своей стороны, завалила Дерека книгами о магии и приказала зубрить их наизусть, одну за другой, пока она будет подбивать клинья к министру и хлопотать над тем, чтобы к совершеннолетию у ее единственного чада был собственный кабинет и огромная кипа скучных официальных бумаг. Неудивительно, что к пятнадцати годам юноша возненавидел магию всей душой, а к пресловутому совершеннолетию сбежал учиться в Сорбонну, подальше от будущего, которое ему напророчили. Пожалуй, студенческие годы стали самым счастливым периодом его жизни. Общение с отцом сводилось к обмену восторженными мейлами, мать… ну, она высокомерно молчала, и это было замечательно – лучше уж молчание, чем истеричный деспотизм. Учеба продвигалась как нельзя лучше – Дереку всегда нравились социология, история – что маггловская, что магическая – и искусства, так что университет и факультет он выбрал соответственно. Ну а когда спустя три года новоявленный бакалавр искусств вернулся в Британию, леди Долорес вцепилась в него мертвой хваткой и запихнула-таки в Министерство. Сам Дерек, как ни странно, был не так уж и против. Во-первых, его подростковая нелюбовь к магии давно сошла на нет, во-вторых, среди магглов искусствоведов и без него хватало, а вот среди магов… стать единственным в мире широкопрофильным специалистом по предметам волшебного искусства, чем не карьера? К тому же, статус первопроходца открывал ему небывалые перспективы.

- Так вот как вы оказались в аврорате! Вас пригласили расследовать это дело как специалиста по предметам искусства! – воскликнула Джинни, удивленная, восхищенная и вдохновленная тем, что подружилась с таким незаурядным человеком.

Они с Амбриджем давно покинули кафе и теперь бродили по серо-белым улицам Лондона. Дерек рассказывал о своем прошлом, а Джиневра ловила каждое его слово и представляла Сорбонну, в которой никогда не была, маггловское искусство, которого почти не видела, и восторженные мейлы, которых сама ни разу не отправляла.

- Да, леди Джиневра, ваша догадка снова верна. Хотя я не назвал бы себя опытным детективом.

- Ничего страшного, - ухмыльнулась ведьма. – С вашими знаниями об искусстве да с моей гриффиндорской смекалкой мы распутаем это дело так быстро, что в пору будет открывать собственное детективное агентство. Но мы с вами опять отошли от обсуждения дела. Я любопытна и болтлива, а вы только и рады мне потакать.

- Виноват, больше не буду, - рассмеялся Дерек.

- Я вам не верю, - хмыкнула Джинни. – И не задам больше ни одного вопроса, пока не узнаю все-все-все о пропавших артефактах и их хозяевах.

- Ну хорошо, я готов поведать вам это «все-все-все». Но сначала нам придется найти удобное место для разговора, обсуждать такие вещи посреди улицы все-таки не слишком безопасно.

- Удобное место, говорите, - задумчиво протянула миссис Поттер. Знала она одно удобное место. Безлюдное, живописное и очень романтичное. Конечно, разумнее было притащить туда Гарри и устроить свидание… ну и вернуть его заодно, как требует от нее при каждой встрече Перси… но Гарри вел себя в последнее время как придурок, а мистер Амбридж… мистер Амбридж был любезен, ироничен и внимателен. И рассказывал ей столько всего интересного, что она просто обязана была отплатить ему парой не менее чудесных мгновений.

- Сейчас будем аппарировать, - предупредила ведьма и, схватив своего спутника за руку, перенесла их на пустынный в это время года пляж.

- Аппарировать прямо посреди маггловской улицы! – тотчас же возмутился детектив. – Леди Джиневра! О чем вы только думаете!

- Да ну его, вы с Перси отмажете меня от любых проблем, если что, - нагло ухмыльнулась Джинни – она чувствовала себя абсолютно счастливой и не хотела думать о таких бренных мелочах, как закон о секретности. – Смотрите внимательно, сейчас я превращу этот унылый пляж в идеальное место для обсуждения секретных расследований!

Размашистый росчерк палочкой, огненная полоса прямо в воздухе, вспышка света, улетевшая к серым облакам – и на небе появляется просвет, сквозь который в неспокойное море падает медово-оранжевый закатный луч.

- Одно очаровательное заклинание управления погодой, и у нас есть живописный закат, - довольная собой, прокомментировала Джинни. – Но этого недостаточно. Нам нужно на чем-то сидеть… - еще один взмах палочкой, и на смешанном со снегом песке появляются шезлонги, - и при этом не замерзнуть, - очередное заклинание, и вокруг них становится тепло. – Вуаля, присаживайтесь, оцените уютную безлюдность и прекрасный закат и расскажите же мне все, что недорассказали.

- Впечатляет, - с должным уважением ответил Амбридж. – Что ж, леди крестная фея, пожалуй, ваша гриффиндорская смекалка и в самом деле сослужит нам хорошую службу.

- Я еще и не на такое способна! – усмехнулась миссис Поттер и, опустившись на шезлонг, приготовилась слушать.

________________________

* «And sunset still a golden sea…». Строчка из «The Old Vicarage, Grantchester» Руперта Брука.

Глава 11. Тысяча первые ночи всегда больней и короче*

Северус Снейп проснулся под утро от пронизывающего холода – верно снова начались заморозки, и подземелья первыми почувствовали на себе изменение температуры. Зима в этом году выдалась необыкновенно снежная и холодная, что в горах Шотландии, что в других частях Британии.

Некоторое время профессор лежал на просторной двуспальной кровати, отходя ото сна и раздумывая, что ему с собой делать в столь ранний час.

Сегодня ему вновь привиделась какая-то ересь, хоть ты зелье Сна без сновидений принимай. Мэтр Уотерберри, глава Международного совета зельеваров, рассказывающий о фондовой поддержке молодым исследователям, покойный Дамблдор, потирающий руки и приговаривающий «Северус, мальчик мой, я нашел для Хогвартса нового попечителя! », Волдеморт, бросающий Альбусу мешок лимонных долек и требующий повесить в Большом зале его портрет… постмодернистский бред какой-то. И он, Северус, восседает посреди этого бардака и пытается читать газету. А устроившаяся на его коленях Гермиона смеется, шутливо дергает его за волосы, громко о чем-то спрашивает – словом, страдает ребячеством и всячески мешает. Дважды бред. Хотя, насчет Гермионы почти правда. Одно время она и в самом деле так делала – раздражало неимоверно. Как-то раз он не сдержался и наорал на нее, и девчонка стала спокойнее, только вот порой это спокойствие перетекало в откровенную апатию или, того хуже, враждебность ко всему, что он делал. Как с этим бороться, волшебник не представлял. Логика супруги оставалась за гранью его понимания, и будь она хоть трижды лучшей выпускницей Хогвартса за последние дцать лет, в быту ее хваленый ум почему-то применения не находил.

Впрочем, этот брак был исключительно его ошибкой. Сам выдумал это безумство и сам же стал жертвой своей слизеринской хитрости.

В двадцать с лишним лет Гермиона Грейнджер была наглой, самонадеянной, до зубного скрежета амбициозной и невероятно соблазнительной девушкой. Да, черт побери, именно соблазнительной! Просто потому, что была молода и полна вдохновения. Ему нравилось прикасаться к ее нежной коже, нравилось разъезжать с ней по симпозиумам и представлять своим скучным коллегам, нравилось спорить с ней и учить жизни, нравились эти ее восхищенные взгляды, когда в его котле рождался очередной шедевр. Если бы в ней жила хоть искра таланта, он сделал бы ее своей преемницей во всем. Но искры не было, вот совершенно. Миссис Снейп умела критически мыслить, умела тоннами глотать книги, умела поражать собеседников своей образованностью, умела, наконец, более-менее точно выполнять указания. Она вообще была неплохим исполнителем, но… но, увы, не творцом. Хотя, почему увы? Откровенно говоря, это была исключительно ее проблема. С какой стати его, зельевара с опытом, репутацией и славой, должна заботить неспособность одной несносной девчонки найти свое предназначение в жизни? С какой стати он должен тратить свое время на то, чтобы обучить ее вещам, которым она все равно никогда не найдет применение? Чего эта гриффиндорская дуреха вообще хотела?! Постичь под его чутким руководством тайны мироздания? Изобрести универсальный рецепт счастья для всех и каждого? Какой наивный идиотизм! Для того, чтобы изобрести счастье, нужно полжизни вариться в чужой глупости, а дожив-таки до ответственного момента, все равно понять, что никакое это не счастье, лишь очередная точка зрения. Для разнообразия – твоя собственная. И дело совсем не в том, сколько чужих теорий ты выучишь наизусть или скольким преподавателям будешь действовать на нервы. Чтобы что-то создать, нужно иметь на это как минимум фантазию.

В хогвартских апартаментах Снейпа царили мрак и одиночество, а в лаборатории – идеальный беспорядок, в котором зельевар предпочитал работать едва ли не с детства и которого в его вотчине не было уже… уже год. С тех пор, как он женился и позволил своей супруге и ассистентке водворить сюда, как она выражалась, «рациональную систему». Впрочем, нет. Ничего он ей не позволял, она сама полезла с инициативой. Она хотела как лучше, всегда и во всем. А ему в ответ хотелось запереть ее в башне без входа и выхода и заставить отращивать волосы – только так с этой леди и можно было избежать проблем.

Но теперь никаких проблем у них не будет. Наверное. Вообще-то он так и не дошел до Люциуса, чтобы решить вопрос с разводом. И не написал ему ни строчки – общаться со съевшим собаку в области юриспруденции аристократом совершенно не хотелось, равно как и слышать о самой этой юриспруденции, бракоразводных процессах и бюрократических проволочках.

Если уж на то пошло, Северус Снейп, всегда недолюбливавший магглов и все маггловское, чувствовал себя героем откровенно унылого артхауса. Типичная дурацкая ситуация, типичные скучные декорации, типичное бессмысленное бездействие в еще более бессмысленном молчании. И типичный бессмысленный герой, сам не ведающий, что творит и чего хочет.

Освещаемый тусклым светом свечи, словно безумный злобный гений в черном одеянии, мастер зелий торчал в лаборатории у разделочного стола, мрачно шинковал корень асфоделя и пытался понять, на черта он ему нужен в полпятого утра и отчего так мерзко на душе. Хотя, на последнюю часть вопроса логичный ответ существовал: Гермиона, мать ее, Снейп. Взбалмошная девчонка, которую он едва смог вписать в свою жизнь и которую оказалось еще сложнее оттуда вырвать. И все это было возмутительно, просто возмутительно. Настолько, что профессор, в который раз разозлившийся на отсутствовавшую в пределах досягаемости супругу, неловко повернул нож и обильно окропил асфодель кровью из порезанной ладони.

- Ебаные пять утра, зельеварение, брак по расчету и Гриффиндор с философией врожденного дебилизма! – рыкнул Снейп и отбросил нож куда-то в темноту. В темноте жалобно звякнули пузырьки с зельями, и по лаборатории распространился характерный запах гермиониного Эликсира светлых снов. Ну и отлично, так ей и надо.

Что эту маленькую дрянь вообще не устроило?! Он научил ее большему, чем кого-либо из своих студентов, он позволил ей присутствовать при создании зелий, не описанных ни в одной книге, он, по мере сил, закрывал глаза на ее стремление сделать карьеру на его, его, так или иначе, знаниях! И, в конце-то концов, не все в тот ушедший год – от Рима до Рима – было плохо. Они путешествовали и смеялись над коллегами, ссорились по поводу того, как сортировать ингредиенты, и одинаково бросали где попало страницами вниз недочитанные книги. История их отношений не включала в себя трепетную прелюдию с хождением вокруг да около, букетами и взглядами украдкой, но за каким хреном она вообще нужна?! Влюбленность проходит, а вот партнерство остается. К тому же, конкретно их партнерство сопровождалось достаточно страстными ночами, чтобы через много лет было что ностальгически вспоминать.

Увы, брошенный в сердцах нож разбил не только флакон с Эликсиром, но и пузырек с заживляющим зельем. Последний.

Зельевар снова выругался, кое-как остановил кровь заклинанием и вымелся из лаборатории. Варить зелья ему в ближайшее время все равно не светило.

Он шел по коридорам Хогвартса злой и решительный. Если бы в этот момент ему попались студенты-полуночники, они бы получили по первое число и взвыли, сетуя на свой горький фатум. Но в школе было спокойно, лишь на пятом этаже западного крыла, из-за двери покоев одного из преподавателей Защиты доносилось приглушенное хихиканье.

Профессор Снейп без раздумий постучался.

Хихиканье смолкло.

- Кто там? – осторожно поинтересовался голос хозяина апартаментов, и дверь слегка приоткрылась. – Э… профессор, вы?

- Открывайте, Поттер, вы все равно ничем не заняты, - проворчал зельевар.

- Ну вообще-то я не один! – возмутился Гарри, но гостя впустил, и тому выпала сомнительная честь узреть особу, скрашивавшую досуг героя магического сообщества. Девица была красива, рыжеволоса и одета в простыню – собственно, это и были основные ее достоинства.

- Надеюсь, вы здесь не учитесь, - бросил Северус, по-хозяйски опускаясь в кресло.

- Н-нет, я уже выпустилась, сэр, - пробормотала девушка и, красная как рак, начала продвигаться к камину. – И мне уже пора, пожалуй.

- Пожалуй, - согласился зельевар, и пассия героя поспешила исчезнуть в зеленом пламени.

- Вы уж не обессудьте, профессор, но встречать рассвет я планировал в обществе Изабеллы, а не с вами, - обиделся Поттер.

- Не волнуйтесь, надолго я вас не займу.

- Но Изабеллу-то вы уже выгнали!

- Велика потеря, - фыркнул Снейп. – Если мне не изменяет память, у вас дома живет точно такая же.

- Джинни не такая же, Джинни – это Джинни!

- Без разницы. В любом случае, притащить в Хогвартс новую рыжую любовницу вам труда не составит, а у меня нет времени вылавливать вас между ними.

- Что вы хотели? – без особой любезности поинтересовался герой магического сообщества. Недостатка в рыжих поклонницах у него действительно не было, но встречать Снейпа на собственном пороге в пять утра! Мерлин упаси, ничего приятного это точно не предвещало! И этот его постоянный сарказм по поводу Джин… Ведь он, Гарри, не позволяет себе подобных замечаний по поводу Гермионы! Впрочем, что там у них с профессором произошло, он достоверно и не знал. Эти Снейпы были такими скрытными, когда доходило до личной жизни! Вот и неделю назад вроде уехали в Рим вполне довольные друг другом, а вернулся в Хогвартс один только зельевар, да еще и злой как черт. Где он при этом потерял Гермиону – знал один Мерлин, и мистер Поттер вовсе не был уверен, что ему это знание тоже не будет в тягость.

- Я уезжаю, Поттер, - сообщил между тем профессор.

- Уезжаете? Куда?! – удивился молодой человек. – А как же занятия? А Гермиона, она вернется в Хогвартс и будет вас замещать? И где она вообще?

- Нет, Поттер, замещать меня будете вы, - как ни в чем не бывало ответил зельевар. - На Защите, во всяком случае. Зелья придется временно отменить, но прежде вы озадачите студентов всех курсов какими-нибудь внушительными эссе. По поводу тем проконсультируйтесь с Амбриджем, он найдет, что вам подсказать. А наши с Гермионой отношения вас не касаются.

- Ну кто бы сомневался, - буркнул Гарри, пытаясь осмыслить масштаб представших перед ним проблем.

Нет, Защита - это еще куда ни шло. Но зелья! Да еще вместе с Амбриджем! Господи помилуй!

- Скажите, что вы уезжаете недалеко и ненадолго! – взмолился волшебник. – Пожалуйста!

- Я уезжаю далеко и черт знает на сколько, Поттер, так что прекратите ныть и не загремите снова в аврорат в мое отсутствие.

Гарри одарил собеседника откровенно недовольным взглядом, но жаловаться не стал. Снейпа его страдания все равно не трогали.

- Я знаю этот ваш взгляд, - обронил, наконец, молодой человек. – Вы задумали какую-то жуткую слизеринскую хитрость.

- Чтоб вы что-то понимали в слизеринских хитростях, Поттер, - хмыкнул Северус, хоть и осознавал в глубине души, что некоторые его хитрости в итоге оказываются не по зубам даже ему самому.

___________________________

* И вновь строчка из стихотворения.

 

Тысяча первые ночи

Всегда больней и короче.

Тысяча первые лица

Не успевают присниться.

Тысяча с чем-то кинжалов

Топят в крови свою жалость.

Двести миллионов объятий

Не отменяют проклятий.

Я заплутал в этих цифрах,

Кодах, загадках и шифрах.

Если б я снова родился,

Я бы считать не учился.

Фред Адра

Глава 12. Два привета в двух висках*

На седьмом курсе Хогвартса учились монстры. Пусть у них не было острых клыков и когтей, но нападать на преподавателей из-за угла и окружать их стаей с безумными горящими глазами эти дивные существа умели превосходно. Недаром Хагрид поговаривал, что до последнего курса добираются лишь самые милые и любознательные молодые люди. И недаром Защиту у них вел именно Снейп – ему не привыкать иметь дело со всякими тварями.

Звон колокола, возвестившего о начале обеденного перерыва, Гарри Поттер встретил как божественное спасение и, хоть его и сверлили многочисленные недовольные взгляды, нашел в себе силы вытолкать учеников за дверь класса. За одну несчастную пару эти ненормальные выжали из него все соки и, кажется, были не прочь задержаться и продолжить в том же духе. Чертовы ТРИТОНы зомбировали народ похлеще Империуса.

- Профессор, могу я задать вам напоследок один воп…

- Нет, не можете! – рявкнул Гарри на девчонку, задержавшуюся на выходе, чтобы попытать преподавателя еще немного. Один вопрос, как бы ни так! За этим «одним вопросом» обязательно последовала бы сотня уточнений и просьба объяснить тему еще раз, в индивидуальном порядке и со ссылками на разномастные если бы да кабы. Как будто преподаватель не человек и есть и спать не хочет.

- Но профессор Снейп всегда…

«Профессор Снейп женат на Гермионе Грейнджер, у него иммунитет», - чуть было не ляпнул Поттер, но вовремя прикусил язык и решил пойти другим путем.

- Послушайте, мисс, сегодняшнее занятие нас всех здорово утомило. И, думаю, не у вас одной остались вопросы. Будет несправедливо, если я расскажу одной лишь вам то, что следовало бы послушать всей группе. Поэтому идите обедать, а я подумаю, когда устроить вам всем факультатив.

- Как скажете, сэр, - презрительно бросила семикурсница – она была слизеринкой и справедливость-несправедливость серьезным аргументом не считала. Но в Большой зал все-таки убралась, и это не могло не радовать.

- Неужели я действительно мог подумать, что преподавание – мое призвание, - пробормотал герой магического мира и обреченно зашагал в учительскую. Похоже, у тех же Снейпа и Амбриджа было гораздо больше выдержки и… хм, знания психологии, что ли? По крайней мере, ученики беспрекословно их слушались и не дергали без конца по пустякам.

- Амбридж, ты должен начать давать своим ученикам практику! – с порога объявил Поттер, заходя в учительскую.

- Мда? С какой стати? – детектив, делавший в этот момент какие-то записи, даже не поднял на коллегу взгляда.

- С той, что все защитные приемы они отрабатывают со мной на факультативах!

- Ага. И меня это устраивает, - Дерек бессовестно ухмыльнулся и поставил жирную точку. – Я закончил список тем по зельеварению, можешь пользоваться.

- Спасибо, - машинально поблагодарил Гарри, забирая внушительной длины свиток, но увести себя от темы не позволил. – Но ты все равно должен что-то сделать со своим учебным планом! Эти маленькие негодяи уже достали меня своей тупостью и бесконечными вопросами.

- Маленькие негодяи? – заинтересованно переспросил Амбридж и, сцепив руки в замок, даже подался к собеседнику.

- Ну, я… э… не совсем это имел в виду, - невольно смутился Поттер. Кажется, он только что добил свою репутацию благородного человека и самого отзывчивого преподавателя Хогвартса. Фразы, содержащие слова «тупость» и «негодяи», неплохо звучали в устах Снейпа, но совершенно не шли национальному герою и всеобщему любимцу. Хотя, ей-Мерлин, ситуацию описывали очень четко.

- Ну разумеется, - хмыкнул Амбридж. – Но менять свои методы преподавания я не собираюсь. Даже ради твоей дурости, Поттер, уж извини.

Гарри, во избежание новых посещений аврората искренне старавшийся вести себя мирно, открыл было рот, чтобы предпринять новую относительно вежливую попытку избавиться от чужих учеников, но в этот момент дверь распахнулась и в комнату гордо вплыла еще одна персональная поттеровская достача.

- Я слышал, Поттер, здесь помянули твою дурость? – растянул губы в издевательской улыбке Драко Малфой. – Похоже, эта тема актуальна во все времена и в любой компании.

- Лучше не зли меня, хорек, - насупившись, изрек Гарри.

- Ты знал, на что идешь, когда приглашал меня сюда, - откровенно развеселился его треклятый верный враг. Впрочем, он был прав. Сбегая из Хогвартса, вероломный Снейп как-то забыл предупредить, что лишившиеся декана слизеринцы не захотят решать факультетские вопросы с бывшим гриффиндорцем. Ну а поскольку за исключением зельевара Гарри знал лишь одного змееныша достаточно хорошо, чтобы объявиться с утра пораньше в камине и потребовать какую-то невнятную чушь, выбора у него не оставалось.

- Поверь, Малфой, будь моя воля – я бы не стал обращаться за помощью к такому трусливому и ненадежному гаденышу, как ты, - едва не скрипя зубами, ответил Поттер.

- Он хотел сказать, что мы чрезвычайно рады вашему присутствию, мистер Малфой, и, разумеется, не стали бы доставлять вам беспокойство, если бы не незаменимость вашей персоны в создавшейся ситуации, - чопорно произнес Амбридж.

- Да, я тоже умею переводить его пафосный бред с гриффиндорского на человеческий, - важно кивнул слизеринец и, не удержавшись, хитро подмигнул собеседнику. – Но предпочитаю этого не делать – так веселее.

- Вижу, вы нашли сферу общих интересов, - мрачно съязвил Гарри. – Хотя, что тут удивительного. Слизеринец слизеринца всегда поймет.

- Я не учился в Хогвартсе, и ты прекрасно об этом знаешь, - улыбнулся Амбридж и беззаботно откинулся в кресле. – Да и по духу я скорее когтевранец.

- Охотно верю, - как будто даже с уважением откликнулся Малфой. – Я слышал, ваши ученики пишут чрезвычайно глубокомысленные исследования по теории Защиты. И это притом, что преподаете вы всего месяц с лишним. Хогвартс давно не видел ничего подобного.

Гарри посмотрел на бывшего однокурсника с отвращением и отвернулся. Подхалим несчастный. И Амбридж такой же. Раскланиваются тут друг перед другом – осталось разве что пригласить оркестр и поручить ему сыграть менуэт.

- Я рад, что вы это цените, - благосклонно кивнул детектив и, покосившись на коллегу, рассмеялся. – Ну-ну, Поттер, не обижайся. Ты у нас тоже большой молодец. Когда молча улыбаешься и не пытаешься ни с кем драться.

Гарри послал Дереку взгляд, полный обещания страшной мести, но придумывать достойный ответ не стал. Пусть эти павлины курлыкают сколько им влезет, а он будет вести себя гордо и благородно, как и подобает истинному гриффиндорцу!

- К слову, Поттер, ты и в самом деле молодец! - заявил вдруг неугомонный Малфой. – Буквально пять минут назад я встретил в коридоре свою троюродную племянницу Эмеральд. Умница, красавица, слизеринка, выпускается в этом году… впрочем, не в этом суть. Она сказала, что ты и их курсу тоже обещал какие-то дополнительные занятия!

- Что, опять?! – искренне расхохотался Амбридж. – Поттер, ты неисправим.

- Ну а что еще мне оставалось делать?! – разозлился Гарри, даже не замечая, что нарушает собственное обещание не вестись на провокации. – Это же седьмой курс! Седьмой курс, а значит ТРИТОНы, психованные выпускники и темы, пространные, как Тихий океан! Я еле закончил за пару с основной информацией по стратегиям боя, а у них еще миллион вопросов остался! По этой теме, по предыдущим, по следующим – они всегда требуют каких-то ответов, им всегда что-то непонятно!

- Ну и что? – возвел глаза к потолку Дерек. – Ты мог просто дать им толстый свиток пергамента, приказать записать в нем свои вопросы, внимательно прочесть эти каракули и вернуть со ссылками на книги, в которых есть нужные ответы. Можно даже с указанием конкретных страниц, если тебе по душе имидж доброго преподавателя и не лень полдня глотать пыль в библиотеке.

- Снейп, кстати говоря, именно так всегда и поступал, - хихикнул Малфой. – А из тебя эта честная компания знания вытрясет вместе с душой. Одна Эмеральд чего стоит…

- Ваша чуткость так трогательна, что хоть ты вешайся от собственного несовершенства, - обиженно фыркнул национальный герой. Ему всегда говорили, что он хороший преподаватель. Может, у него и было маловато опыта, но даже на пятом курсе, когда они в пику мадам Амбридж организовали Отряд Дамблдора, у него что-то получалось. По крайней мере, с СОВАми все его друзья-приятели справились успешно.

А Джинни и вовсе всегда говорила, что самое главное – это вера. Он верил в своих учеников и посвящал им всего себя, вот они и отвечали ему тем же. А еще Джинни, бывало, шутила, что симпатизировала одному из своих преподавателей Защиты так сильно, что даже решила выйти за него замуж. Хогвартские знакомые обычно сразу начинали перебирать в голове весь прошедший через них Ноев ковчег – от Квиррела до Грюма – и лишь по дружному хихиканью четы Поттер понимали, что в этой паре третьих никогда не было и не будет. Только это все, похоже, было тем же наивным гриффиндорством, на которое вечно сетует Снейп. И ведь чертовски жаль: сидя в учительской Хогвартса, в компании зубоскалящих недругов, печальный и сонный Гарри Поттер как никогда желал, чтобы его окружили заботой и лаской.

- Малфой, снейпов террариум хорошо тебя принял? – поинтересовался спаситель магического мира и, сняв очки, устало потер переносицу.

- Разумеется, - надменно повел плечом красавчик-аристократ. – Я, знаешь ли, всегда был популярен в Слизерине. Так что мы с моими подопечными абсолютно довольны друг другом.

- А про грядущие эссе по зельям мистер Малфой им, конечно же, предпочел не говорить, - иронично прокомментировал зараза-Амбридж.

- Конечно. Я рассчитывал, что это сделает Поттер. Он для Слизерина при любом раскладе заноза в заднице, что ему стоит?

Гарри надел очки, обвел гостиную страдальческим взором и с чувством произнес:

- Как же вы оба меня достали.

- И что, теперь ты свалишь вслед за Снейпом и оставишь Хогвартс под нашу ответственность? – ухмыльнулся Драко.

Гарри содрогнулся, представив себе, во что эта парочка может превратить школу и… и мысленно махнул рукой. В конце концов, ему тоже нафиг не упало вечно всех спасать. Малфоя любят в Слизерине, Амбриджа любят… ну, его, как ни странно, любезно принимали везде и всюду. Миневра была довольна уже тем, что преподаватели Защиты перестали меняться каждую неделю. Снейпы вон вообще бросили друзей и коллег на произвол судьбы и скрылись в неизвестных направлениях… ну так какого черта он тут геройствует?

- Именно, Малфой. Можете наслаждаться жизнью, джентльмены, а я пошел, - Поттер изогнул губы во мстительной усмешке и двинулся к двери. - И да, темы среди учеников вы все-таки распределите сами.

Гордый гриффиндорец уронил амбриджевский свиток на тумбочку и был таков.

Пар у него в тот день больше не было, непроверенных контрольных – тоже, а вот лиричное настроение и недосып срочно требовали нормальную компанию и чашку кофе. И тогда Гарри Поттер сделал то, на что в другой ситуации не решился бы ни за что – дошел до ворот Хогвартса и аппарировал в Годрикову лощину.

Он сам не знал, почему после окончания школы они с Джин решили поселиться именно здесь. Это просто казалось правильным: отстроить разрушенный дом на окраине деревни, убрать с забора дурацкую табличку, повествующую о случившейся здесь трагедии, лицезреть каждый день памятник Лили и Джеймсу в центре площади, знать, что на кладбищенских надгробиях красуются фамилии Поттер, Дамблдор и Певерелл, беситься от невозможности почувствовать себя нормальными и выкинуть всю эту историю из головы. Хотя, Джинни, кажется, принимала историю деревни и биографию своего мужа как должное. Это он вечно мучился от собственной памяти и какого-то непонятного, дикого, болезненного вдохновения, заставлявшего вытворять совершенно невозможные вещи, ссориться с женой и создавать на работе репутацию сорви-головы.

- Здравствуй, - с какой-то даже обреченностью произнес Гарри, заходя в собственный двор. Впрочем, разглядев, чем занята жена, он тут же выкинул из головы все мало-мальски философские мысли. Джинни стояла на дорожке, ведущей к крыльцу, и с задумчивым упорством растапливала вокруг себя снег.

- Здравствуй, - холодно отозвалась она, не прерывая своего странного занятия. – Знать не хочу, зачем ты пришел, но раз уж так вышло – помоги мне.

- Э… ладно, - недоуменно ответил мистер Поттер и, вытащив палочку, занялся тем же, чем и супруга. Некоторое время они молча вертелись волчком, превращая двор в одну огромную грязную лужу. Джин при этом напропалую его игнорировала, а сам Гарри не знал, что сказать и как избавиться от неловкости.

- Может, расскажешь, ради какой великой цели мы страдаем этим идиотизмом? – рассердился, наконец, волшебник.

- Мне нужна зеленая лужайка, - поджала губы ведьма. – И если тебе что-то не нравится – можешь проваливать на все четыре стороны.

- Недели через три снег растаял бы и сам. Вовсе незачем привлекать внимание магглов.

- Недели через три мне это будет уже не интересно. И я поставила отводящие чары.

- Хорошо, пойдем другим путем, - терпеливо продолжил допрос Гарри. Миссис Поттер явно вознамерилась довести мужа до белого каления и осуществляла свой план вполне успешно, но аврорат все же научил его правильно задавать вопросы. – Зачем тебе зеленая лужайка в середине февраля?

- Хочу зарыть на ней твою мантию-неведимку, посадить сверху розовый куст и ненароком сообщить Рите Скитер, что очень боюсь похитителя артефактов, о котором, не затыкаясь, болтает «Пророк». И что во дворе у меня припрятано нечто ну очень ценное.

Герой волшебного сообщества выронил палочку и застыл с отвисшей челюстью.

- Рот закрой – мозгошмыг залетит, - хмыкнула Джинни и, подобрав палочку супруга, сунула ее обратно в его ослабевшие руки.

- З-з-зачем мантию? – выдавил из себя волшебник, смыкая пальцы на успокаивающе-теплом остролисте. - Зачем куст? Зачем Рите Скитер? Тебе делать нечего?!

- Почему нечего? – удивилась ведьма и еще одним мощным заклинанием окончательно превратила двор в болото. – Это очень важно! Мы с мистером Амбриджем долго думали о его зашедшем в тупик расследовании. Общественность, знаешь ли, волнуется, аврорат попусту злится, улик никаких… вот мы и решили устроить ловушку. И, надеюсь, ты не станешь путаться под ногами – арестовывать тебя в третий раз будет даже не смешно.

- Вы с мистером Амбриджем?! – возопил Гарри, размахивая руками и орошая грязные лужи разноцветными шипящими искрами из недовольной таким обращением палочки. – С каких это пор вы с Амбриджем вместе о чем-то думаете?! С каких это пор он вообще умеет думать?!

- Ну ладно-ладно, идея была моя, - хихикнула Джинни, глядя на разошедшегося муженька. – Но он сказал, что поучаствует в моей задумке, если мне так хочется. Кстати говоря, когда вернешься в Хогвартс – передай ему привет и скажи, что я приглашаю его на чашку кофе.

- Ты издеваешься?! – рявкнул Поттер и, едва не заработав ожог, запихнул палочку в специальный держатель в рукаве мантии.

- Вовсе нет. И если ты ревнуешь, тебе я кофе тоже могу налить. Вид у тебя, к слову, жутко невыспавшийся. Наверное, стоит спросить, чем ты занимался ночью, но не уверена, что хочу это знать.

- Джиневра Поттер! – яростно зашипел Гарри. – Ты немедленно объяснишь мне, что это все…

- Джинни! Гарри! – прервал его окрик с крыльца, и, обернувшись, супруги узрели Перси Уизли.

- Ты откуда? – поинтересовался мистер Поттер без особого удивления – дорогой шурин всегда умел выбирать неподходящие моменты для визитов.

- Откуда-откуда, из камина! – всплеснул руками Перси и брезгливо оглядел двор. – Что за мерзость вы тут устроили! Впрочем, не важно. Гарри, бери ноги в руки и немедленно перемещайся в Хогвартс!

- Это еще зачем? – вклинилась в разговор возмущенная Джинни. Не то чтобы она надеялась, что супруг останется с ней… И уж тем более она не горела желанием отчитываться перед ним за все, что делала вместе с Амбриджем… но, черт побери, это просто нечестно! Он опять унесется в свой Хогвартс! В котором, конечно же, собралась половина друзей, включая все того же Дерека. И в котором, разумеется, сейчас происходит что-то до ужаса интересное. А она останется осушать лужи, выращивать траву и хоронить под кустом какую-нибудь ерунду. В гордом одиночестве, как всегда за бортом. Использовать, что ли, и в самом деле в качестве приманки мантию-неведимку? Просто из вредности.

- Джинни, нет времени на объяснения! Гарри, скорее, это срочно!

- Господи, ну там же Амбридж и Малфой, на кой черт еще нужен я? – пробормотал Гарри, чувствуя, что мысли начинают ходить ходуном, а в висках зарождается пульсирующая боль. А ведь он еще столько всего не успел обсудить с Джин! Но делать нечего… - Одну минуту, Перси, я только заскочу на второй этаж и заберу мантию-неведимку. Что-то я… э… вдруг соскучился по ней.

Персиваль лишь пожал плечами, а Джинни едва удержалась от того, чтобы не показать мужу язык. Ну и Мерлин с ней, с мантией. От своего плана она все равно не откажется.

Впрочем, Гарри в этом тоже сомневаться не приходилось, но, по крайней мере, он был рад, что смог уберечь эту полезную вещь от участи быть украденной каким-то бесчестным субъектом.

- Ну так что здесь произошло? – мрачно поинтересовался Поттер, когда они с Перси вышли из камина теперь уже пустой учительской и понеслись куда-то по направлению к холлу первого этажа. У бессменного спасителя волшебного мира болела голова и, по правде говоря, отсутствовало всякое желание кому-то помогать.

- Министерская комиссия, - выплюнул сквозь зубы мистер Уизли. – Печально это признавать, но среди нас до сих пор работает достаточно непрофессионалов, склонных валить все неприятности с больной головы на здоровую.

- Что ты имеешь в виду?

- Расследование краж волшебных артефактов окончательно полетело к черту. А между тем в западном Уэльсе нашли развалины замка, предположительно принадлежавшего Кандиде Когтевран. От него мало что осталось, но археологи нашли некоторые ее записи и брошь, обладающую свойствами, сходными со свойствами диадемы. Теперь никто не знает, куда это сокровище поместить. Даже во времена войны Хогвартс по праву считался самым безопасным местом магической Британии, но не так давно отсюда пропал меч! И далеко не факт, что преступник не сможет забраться и в Министерство – ты сам туда лазил еще пятикурсником.

- Но что эта ваша комиссия хочет найти в Хогвартсе? – рассердился Гарри. Дурацкая манера их правительства винить школу во всех своих неудачах, похоже, была столь же вечна, сколь и непостижима.

- Официально она проверяет уровень безопасности школы и качество преподавания, - нахмурился Перси. – Но сам понимаешь, если будет хоть малейший шанс повесить кражи на кого-то из персонала – они приложат все усилия, лишь бы только увидеть в «Пророке» громкую статью о том, что преступник пойман.

- Да вашу ж, блин, мать! – воскликнул Поттер, не заботясь о том, что его могут услышать ученики или, того хуже, засевшие где-нибудь за поворотом члены комиссии. – Мне даже к Амбриджу ходить не надо, чтобы сказать, кого именно они во всем обвинят!

Персиваль покосился на зятя с неодобрением, но отчитывать не стал – все-таки стремительно теряющий героический статус победитель Волдеморта был прав.

- Не думаю, что мистер Амбридж станет им помогать – дело серьезное и на сей раз лично от него почти ничего не зависит. Но, в любом случае, будь осторожен.

- Постараюсь, - проворчал Гарри, и они с Перси вошли в холл, чтобы поприветствовать только-только прибывшую комиссию.

_____________________________

* Из стихотворения Е. Казанцевой.

У меня радикулит,

у меня спина болит,

Два привета в двух висках,

Два мозоля в двух носках,

В сердце - гвоздь,

В ушах - бананы,

Папиросочка во рту...

Я, наверно, сдохну рано

Через эту красоту.

Глава 13. Сяду я себя забуду*

Нежно-фиолетовое зелье уютно булькало в котле и распространяло по лаборатории дивный аромат цветов. Гермиона окинула свое варево критическим взглядом, удовлетворенно кивнула и добавила горсть ягод омелы. Еще секунд пять, и… зелье начнет пениться и из котла повалит разноцветный пар? Хм, неожиданная реакция, но отнюдь не невозможная. В конце концов, она, Гермиона, вовсе не леди Кандида, и предусмотреть все на свете не может. Ну ведет себя экспериментальное зелье немного странно, ну и что? У Северуса такое бывает по десять раз на дню. Правда, он обычно не стоит столбом и не сверлит свое варево взглядом испуганного котенка… Наверное, и ей не помешало бы что-то сделать? Огонь там уменьшить…

- А-а-а-а-а, мать твою да шкуркой бумсланга сверху! – завизжала ведьма и позорно спряталась под лабораторный стол. В следующую секунду котел разлетелся на куски, а зелье триумфально разлилось по комнате.

- Мерлин. О, Мерлин, Моргана и черт знает кто еще, - в ужасе прошептала миссис Снейп и зажмурилась, истово желая, чтобы происходящее оказалось кошмарным сном. Серьезно, как было бы здорово проснуться в хогвартских апартаментах, рядом с Северусом, и понять, что ничего ужасного не случилось! Что она не говорила ему того, что говорила, и не пускалась в самостоятельное постижение тонкостей зельеварения.

Но реальность была неумолима, и Гермионе все-таки пришлось скорбно обозреть разгромленную лабораторию и признать эксперимент неудачным. Снова. Снова взорвавшийся котел, снова уборка лаборатории, снова миллион «Репаро», чтобы починить разбитую посуду и сломанную мебель. Если бы профессор Снейп узнал, что его супруга творит в его же собственном доме в Тупике Прядильщиков, он бы убил ее на месте.

- Эванеско, - выдохнула Гермиона, выбравшись из-под стола. – Репаро. Эванеско, репаро, репаро.

Что же на этот раз пошло не так? Она ведь несколько раз выверила все расчеты – они были идеальны. Характер взаимодействия ингредиентов изучен вдоль и поперек. Котел – оловянный, как раз такой, какой нужен. Никаких посторонних веществ в зелье не попадало. Она сама была предельно внимательна. Она всегда была предельно внимательна, она ведь ответственный рациональный человек и зельевар с великим будущим. С очень. Великим. Будущим. И плевать на скепсис Северуса!

- Репаро, - рыкнула ведьма, чувствуя, как в груди поднимается бессильная злость. Ну почему, почему она вновь разнесла пол-лаборатории? Почему она взрывает котлы каждый раз, когда за плечом не бдит ворчливый супруг, критикуя каждый ее шаг? Она ведь прирожденная отличница и прекрасный зельевар! Да Мерлин всемогущий, она уже в двенадцать лет безошибочно варила оборотное зелье! И впоследствии сама, без какой-либо помощи Северуса или других волшебников, восстанавливала сложнейшие старинные рецепты. И сделала прекрасный доклад на прошлогодней конференции, основываясь исключительно на собственных знаниях и паре лихих приемчиков из путаных записок Принца-полукровки. И все это у нее прекрасно получилось! Почему же теперь, когда она решила подарить этому миру что-то новое, утереть нос самодовольному профессору Снейпу и изобрести какое-нибудь замечательное зелье, у нее выходят либо жуткие помои, либо взрывчатка, либо смертоносная кислота?! Что с ней, в конце концов, не так?!

Еще несколько взмахов палочкой, и в лаборатории вновь образцовый порядок – что-что, а чистоту наводить Гермиона напрактиковалась основательно. Сомнительный повод для гордости, но должны же у нее быть хоть какие-то таланты.

В гостиную ведьма вернулась недовольная, печальная и отчаявшаяся. Ее надежды и устремления не желали выдерживать проверку реальностью, и она впервые в жизни не знала, как поступить. Кончились идеи, пообтрепались мечты, а тут еще и семейная жизнь не ладится. В полутемном номере римского отеля было легко говорить о наболевшем и бросать яростные обвинения. Легко было и давать безрассудные обещания. Только вот что делать теперь, когда запал исчез и все ее существо восстает против ею же созданной ситуации?

Опустившись в глубокое кресло, Гермиона положила локти на подлокотники, переплела пальцы и заскользила взглядом по корешкам книг. Что же ей почитать? Очередную толстенную монографию по зельям с бездонной чашкой крепчайшего кофе? Что-нибудь из области заклинаний или истории, с горячим шоколадом? Или постараться расслабиться с первым попавшимся приключенческим романом и ароматным зеленым чаем? Дом в Тупике Прядильщиков был забит книгами снизу доверху: они стояли на полках, лежали на столах, в креслах, на прикроватных тумбочках и один Мерлин знает, где еще. Миссис Снейп нравилось здесь бывать. Было что-то волшебное и будоражащее в том, чтобы приходить сюда по пустынным улочкам, застроенным однотипными грязными домами, кипятить воду в старом маггловском чайнике, готовить какой-нибудь горячий напиток и наслаждаться им в гостиной, где стены были заставлены книжными шкафами, скрывавшими ходы в другие помещения. Северус этот дом ненавидел. Он читал все здешние книги, знал, как давно скрипят половицы на втором этаже, видел, как ветшает мебель и само здание, и кашлял, вдыхая отравленный фабрикой воздух. Это место значило для него отнюдь не то же, что для его жены, но и озаботиться покупкой другого дома руки у волшебника никак не доходили. Все-таки профессор Снейп слабо себе представлял, как должно выглядеть идеальное семейное гнездо, а его супруга не спешила ему это разъяснять.

В окно требовательно постучали, и Гермиона вздрогнула. Сова? Только не это. Только не почта! Ни за что, ни за что, ни за что!

Но серая сипуха продолжала барабанить клювом по стеклу, грозя разбить его вовсе.

- Черт тебя побери, вредная птица, - с досадой пробормотала ведьма и впустила гостью внутрь. К счастью, принесла она всего лишь «Пророк», а не извещение о разводе, коего изо дня в день ждала Гермиона. Такая медлительность не походила на Северуса, и это нервировало – настолько, что молодая женщина начала шарахаться от каждой совы.

Ей нравилось быть миссис Снейп. Хоть они с мужем и скатывались к бесконечным взаимным упрекам из-за каждого пустяка, хоть он и считал ее бездарной гриффиндорской глупышкой, все же этот брак дарил ощущение стабильности и надежности. Приятно знать, что тебя может и одарят кучей издевательских эпитетов – но помогут и оградят от неприятностей, приятно чувствовать себя нужной – пусть не в качестве любимой ученицы, но верной помощницы, собеседницы и… подруги? Порой ведьме действительно казалось, что ее муж постепенно превращается для нее еще и в лучшего друга, заменяя Гарри, семейство Уизли и всех, кто был ей хоть сколько-нибудь близок. При желании Северус умел быть обаятельным, внимательным и открытым. Правда, в собственной специфической манере, и она никак не мешала ему в самые неожиданные моменты вновь становиться абсолютным и законченным мерзавцем.

- Лети отсюда, негодница, - приказала Гермиона, положив в мешочек, привязанный к лапе сипухи, пять кнатов. Крылатые почтальоны почему-то очень не любили летать в Тупик Прядильщиков и вечно доставляли утреннюю газету к обеду.

Сипуха недружелюбно клюнула ведьму в палец и была такова, а хозяйка дома закрыла окно и бросила взгляд на первую страницу «Пророка». Ничего сенсационного, увы или к счастью, на ней не было: стандартная болтология о невероятно «продуктивной» работе Министерства магии и риторические вопросы о том, куда же деть недавно найденную брошь Кандиды. Эта тема горячо обсуждалась вот уже несколько дней, но никаких конкретных решений никто принять так и не удосужился. Разве что Рита Скитер почему-то вбила себе в голову, что все это громкое беспокойство археологов и политиков – отвлекающий маневр, а брошь давно уже покоится под розовым кустом во дворе четы Поттеров. При этом сам Гарри давать какие-либо комментарии отказался, а единственный министерский искусствовед и, по совместительству, детектив Дерек Амбридж лишь загадочно ухмыльнулся и пообещал заняться, если что, выяснением обстоятельств. В третий раз.

Ведьма положила газету в стопку старых номеров - читать ее совершенно не хотелось, равно как и узнавать очередные нелепости о сомнительном досуге друга детства. Жизнь текла и изменялась, и Гермиону, никогда не стремившуюся нарушать правила и влипать в неприятности, теперь еще меньше тянуло на подвиги. А Гарри… ну, он вроде бы большой мальчик и должен проявлять самостоятельность. Главное, что за его жизнь теперь можно не беспокоиться – кроме Северуса его больше никто убить не мечтал.

Воспоминание о муже вновь вернуло миссис Снейп к мыслям о нерешенной проблеме, и философско-нейтральное настроение мгновенно скатилось к отметке «унылая меланхолия». О чем этот вредный упрямец думает? Как с ним помириться, если они оба плевать хотели на свои первоначальные договоренности и давно превратили этот брак исключительно в средство удовлетворения собственного эго? И стоит ли, в самом деле, продолжать такие отношения?

«Дура несчастная», - огрызнулась сама на себя Гермиона. Она не любила одиночество. Не любила, но очень хорошо знала, что это такое. В той или иной мере это участь всех магглорожденных волшебников. Сначала ты одиннадцать спокойных лет живешь со своей семьей, читаешь сказки, в душе мечтаешь хоть раз взмахнуть волшебной палочкой и ни на йоту не веришь в Санта Клауса. А потом из Хогвартса приходит потрясающее написанное изумрудными чернилами приглашение, и твой мир переворачивается. Ты переселяешься в замок, учишься летать на метле, пишешь родителям письма, которые, на их здравый маггловский взгляд, отдают сумасшедшинкой, и пьянеешь от невероятного ощущения магии везде и всюду. Как же это здорово, считать, что волшебство, которого так не хватает магглам, – твое предназначение!

А потом ты становишься старше и внезапно понимаешь, что волшебники - те еще снобы и в гробу видели твои мечты. И руки опускаются. И хочется плюнуть на семь красочных лет в Хогвартсе, вернуться в те одиннадцать, которые почти забыл, но не получается. Не потому, что магглы не готовы тебя принять, они-то как раз до смешного демократичны. А вот ты… ты уже не принадлежишь их миру. Не слушаешь мировые экономико-политические сводки, не пользуешься Интернетом, не имеешь никакого представления об огромном множестве вещей, которые проходят во всех маггловских школах, но не в Хогвартсе.

Если бы когда-то давно письмо, адресованное любознательной девочке Гермионе Грейнджер, затерялось и не дошло, она бы осталась в неведении относительно своей сущности и стала юристом. Или врачом. Или экологом. Иногда бы ей становилось тоскливо в мире, где не бывает чудес, и может она бы даже научилась двигать взглядом предметы и заставлять увядшие цветы цвести вновь. Но она обязательно занималась бы чем-то полезным. Защищала невиновных. Лечила людей. Спасала планету.

Однако письмо дошло, теперь она может раскрасить весенними красками целый сад и поднять в воздух хоть все вещи в доме. А вот с благородным призванием как-то не сложилось. Не хотят защиты эльфы и кентавры, не желают вариться революционные лекарства, не слишком-то радуется ее стараниям сообщество волшебников.

Гермиона подхватила с журнального столика первую попавшуюся книгу и вновь рухнула в кресло. Пальцы ведьмы машинально пробегали по страницам, но глаза даже не взглянули на название. Книга пахла так, как пахнут только старые книги, страницы были мягкими и приятными на ощупь. Вполне достаточно, чтобы успокоить нервы, строчки же все равно не полезли бы в голову.

За окном шел дождь со снегом, стучали по крыше капли, серое небо казалось таким низким, что хотелось протянуть к нему руку и тут же отдернуть, почувствовав холод. В гостиной сами собой зажглись свечи, хоть через окно и проникало достаточно света. Видно, дом почувствовал настроение хозяйки и решил ее подбодрить. Изначально маггловский, он давно привык к присутствию волшебников и как будто даже заимел собственный характер. Гермиона посмотрела на пламя ближайшей свечи и благодарно улыбнулась. Тупик Прядильщиков вовсе не был ей настоящим домом, но в последний год ей нравилось его таковым считать. Другого все равно не было, только апартаменты в Хогвартсе и огромная родительская квартира в Сиднее. Они так и не вернулись в Британию после поражения Волдеморта – там, на другом краю мира у них было солнце, море, собственная стоматологическая клиника и счастливая жизнь без сов, злобных волшебников и непонятных метаний их странной дочери в компании не менее странных дружков. Иногда Гермиона навещала чету Грейджеров и пыталась проникнуться их радостным солнечным счастьем, но возвращалась на Туманный Альбион с неизменным облегчением. Как будто ее место было именно здесь, в чопорной магической Британии: в Хогвартсе или в Лондоне, среди котлов и склянок или на какой-нибудь конференции. Или же все-таки в гостиной дома в Тупике Прядильщиков – мрачного, но волшебного. Дома, который почему-то легко и просто стал для нее уютным и жилым. Северус не дорожил им и разрешал супруге вносить любые изменения, если они не касались лаборатории и расположения книжных шкафов. Сам он не захаживал сюда уже полгода, и порой Гермионе хотелось схватить его за руку и притащить сюда силком. Чтобы он увидел, как здорово здесь может быть, если перестать населять это место неприятными воспоминаниями.

Но это было слишком смело, слишком лично и слишком по-гриффиндорски. Да и отношения у них теперь хуже некуда. Покидая супруга в Риме, Гермиона действительно собиралась к родителям, даже приехала в аэропорт и почти села на самолет до Сиднея. Но передумала. Улететь к родителям значило сбежать и смириться, ей же хотелось доказать, что она чего-то стоит. Создать в одиночку гениальное зелье, притащить его Северусу и потребовать, наконец, заслуженной похвалы! Но, похоже, это была лишь несбыточная мечта.

Тяжело вздохнув, миссис Снейп скосила глаза на обложку книги, которую держала в руках, и чуть не взвыла от необъяснимой обиды. «Продвинутое зельеварение», шестой курс, издание исправленное и дополненное Принцем-полукровкой. О да, очень подходящее чтение для успокоения нервов! Бросить, что ли, эту книжку в камин? В ней сокрыто столько важной информации, но сколько же она им с Северусом принесла проблем!

Однако воплотить в жизнь свою мимолетную задумку Гермиона не успела – очаг озарило высокое зеленое пламя, кто-то явно стремился попасть в гости. На долю секунды в душу ведьмы закрался страх – вдруг это любезный профессор Снейп прознал, что она не в Сиднее и явился обрадовать какой-нибудь гадостью – но она тут же отогнала эту мысль. Хозяина дом пропустил бы без всяких помех.

- Аперио! ** – решительно взмахнула палочкой Гермиона, и в следующую секунду из камина вывалился Перси Уизли.

- Мерлин, я уж думал, что ты не ответишь! – облегченно выдохнул он, вскакивая на ноги и отряхивая пепел с мантии. – Очень рад тебя видеть, Гермиона.

- Эм… Здравствуй, Перси, - озадаченно ответила миссис Снейп. - Этот дом очень давно не принимал гостей, так что я как-то растерялась, увидев зеленое пламя. Извини, что не сразу тебя впустила.

- Все в порядке. Мне просто очень нужно было тебя увидеть, и я боялся, что не смогу тебя найти. Из Хогвартса ты исчезла, профессор Снейп тоже вдруг куда-то уехал, так что этот дом был моей последней надеждой.

- Ну, тогда поздравляю с находкой, - пожала плечами Гермиона. Обычно спокойный и исполненный достоинства, Персиваль вел себя на удивление нервно, как будто ожидал, что вслед за ним из камина выпрыгнет толпа авроров с соплохвостами на поводках и начнет гонять его по всему Лондону. С чего это он вдруг? Нелегального казино у нее в подвале не было, запрещенных зелий в лаборатории – тоже. И в какое же это «куда-то», интересно, уехал Северус? И почему ей никто ничего не сообщил?!

- А… э… скажи, пожалуйста, - нерешительно начал мистер Уизли, взволнованно оглядывая гостиную, - мы в доме одни? Нас никто не может подслушать?

- Если только ты не притащил на хвосте шпионов, - хмыкнула ведьма с откровенным весельем. Пфе, да и только. Можно подумать, скучного зельевара-недоучку и занудного министерского карьериста и в самом деле можно подозревать в чем-нибудь интересном.

- Надеюсь, что нет, - серьезно ответил Перси, и Гермиона едва сдержала смешок.

- А в чем, собственно, дело? Хочешь по знакомству прикупить запрещенных зелий? Или тебе доверили государственную тайну, а ты никак не можешь выбрать, кому именно ее разболтать? У меня как раз творческий кризис, так что я полностью к твоим услугам!

- Гермиона! – укоризненно воскликнул волшебник. – Сейчас не время для шуток! И, надеюсь, про зелья это действительно была шутка.

- Прости, - без всякого сожаления извинилась миссис Снейп. Перси выглядел таким забавным в своем испуге, что не издеваться над ним было просто невозможно. – Может, чаю?

- Нет, спасибо. Мне не стоит здесь задерживаться.

- Звучит интригующе. И почему-то навевает воспоминания об авантюрах, в которые в школе меня вечно втягивали Гарри и Рон. Так что ты хотел?

- Я пришел к тебе как к самой разумной ведьме, которую знаю, - вздохнул молодой человек и опустил глаза.

Ассоциация с нарушениями правил и снятыми баллами стала еще сильнее.

- Ты ведь, наверное, читала в «Пророке» о проблеме, с которой столкнулось Министерство? Касательно похищений артефактов и найденной броши?

- Да, конечно. Волшебные музеи, наверное, готовы передраться за право обладать этим сокровищем, - усмехнулась Гермиона. – Но какое отношение эта история имеет ко мне?

Перси вновь обвел гостиную тревожным взглядом провинившегося мальчишки, сунул руку в карман мантии и достал оттуда… изящную бриллиантовую брошь.

- Гермиона, пообещай мне, что сохранишь ее в целости и сохранности и не скажешь ни слова ни одной живой душе.

 

____________________________________

* Думаю, уже без слов понятно, почему в названии главы стоит звездочка.

О, когда-нибудь, когда?

Сяду я себя забуду,

Ненадолго — навсегда,

Повсеместно и повсюду.

Все забуду, разучусь,

И разуюсь и разденусь,

Сам с собою разлучусь

От себя куда-то денусь.

Г. Шпаликов

 

** Aperio (лат.) - открывать, отворять

Глава 14. Край света

В годы амбициозных юношеских мечтаний Северус Снейп никогда не хотел становиться преподавателем. Более того, он не мог себе такого представить и в страшном сне. Дни напролет в компании безграмотных идиотов – бездарно потраченное время и испорченные нервы. И дело даже не в том, что большинство молодых людей плевать хотели с высокой колокольни на чужие попытки чему-то их научить, куда больше тогда еще не знавшего о своем грядущем профессорстве Северуса раздражала мысль о том, что в академической среде вообще принято делиться знаниями.

Он всегда был одним из лучших студентов. Наверное, смог бы стать и самым лучшим, если бы не игнорировал задания, вселявшие в него скуку. Однако если и были в Хогвартсе преподаватели, гордившиеся таким учеником, гордились они совершенно необоснованно – с тех пор, как в одиннадцать лет юный мистер Снейп отыскал путь в школьную библиотеку, министерские учебные программы и чужие ожидания перестали играть в его жизни существенную роль.

Родители никогда не были к нему достаточно внимательны. Раздражительный и разочарованный жизнью отец замечал сына лишь на пьяную голову, мать же предпочитала жить пустыми надеждами вновь увидеть в своем муже человека, которого некогда полюбила. Последний, понятное дело, преображаться в прекрасного принца не желал, и год от года ситуация в семье становилась все безысходнее.

Северус привык полагаться на себя. В глубине души он осознавал, что, должно быть, рос странным и неправильным ребенком. Слишком уж разителен был контраст в сравнении с другими детьми. Вечно неухоженный, в угрюмом одиночестве и с очередной потрепанной библиотечной книжкой в руках. Даже с возрастом он не научился доверять людям – разве что заставлять их думать, что он им доверяет. Да и в самом деле, книги – это те же люди, только более безопасные и лишенные претензий на что-либо, кроме места на полке.

Ученикам же профессора Снейпа приходилось откровенно несладко. Последнее, что он собирался делать в этой жизни, так это преподносить им на блюдечке информацию. Гриффиндорцы его за это ненавидели, когтевранцы философски пожимали плечами и брали в осаду мадам Пинс, пуффендуйцы не унывали и одалживали почитать эссе когтевранцев, а слизеринцы хоть возмущались под нос, но признавали, что методы их декана истинно соответствуют духу змеиного факультета. Если уж ступил на дорогу, ведущую к величию – прояви достаточно хитрости и смелкалки, чтобы достичь желаемого самостоятельно, ведь никто лучше тебя не знает, что тебе нужно.

Северус Снейп умудрялся учить детей, но не быть при этом учителем. Во всяком случае, сам он себя таковым не считал. В преподавании нашли свое призвание Спраут, Дамблдор, Макгонагалл, было что-то такое по-хогвартски профессорское у Поттера-младшего, хоть зельевар и не признавал этого вслух. Однако сам он слишком дорожил своими знаниями и годами труда, потраченными на то, чтобы эти знания добыть.

- Ты дракон, сидящий на куче золота, - заметил с легким акцентом Гюнвальд Ларссон*, седовласый шведский зельевар – один из немногих коллег, которых Снейп искренне уважал. Когда-то господин Ларссон даже с удовольствием поедал лимонные дольки вместе с Дамблдором и мягко критиковал методику преподавания Северуса. Впрочем, это было очень давно. До того, как возродился Темный лорд. Потом Британии стало не до спокойной жизни, и Гюнвальд перестал приезжать. Традиционный шведский нейтралитет велел ему оставаться в стороне, продолжая как ни в чем не бывало преподавать в Дурмстранге и попивать глёгг** холодными зимними вечерами. Северус его в этом не винил – в конце концов, это была не его война.

- Пусть так, Гюнвальд. Но я уж точно не галлеон, чтобы всем нравиться, - упрямо ответил Снейп. С Ларссоном невозможно было обойтись без философских метафор, но, похоже, любовью к ним страдало большинство пожилых волшебников.

- Вот и хорошо. Галлеоны, знаешь ли, постоянно меняют на нужные и ненужные блага жизни. По-моему, незавидная участь.

Северус нахмурился и потянулся за кофейником, чтобы вновь наполнить их с Гюнвальдом чашки.

Ларссон задумчиво смотрел в окно, за которым наискось падал снег и голые ветви деревьев покачивались от ветра.

Магическая часть Стокгольма расположилась в районе Ладугордсйердет и на Юргордене – острове-парке прямо в центре Стокгольма***. Небольшие уютные дома волшебников находились в отдалении друг от друга и скрывались среди леса, как истинные дома ведьм из маггловских сказок. Магглы, впрочем, благодаря отталкивающим чарам захаживали вглубь острова редко, так что местные жители вкушали живописное спокойствие этого места без страха случайно спровоцировать новую эпоху инквизиторских костров или попасть в лапы каких-нибудь вдохновенных любителей эзотерики. В этом определенно была своя прелесть. Во всяком случае, здесь магам не приходилось искать безлюдные переулки для того, чтобы аппарировать.

Северус сам не знал, что здесь делал. Конечно, по логике вещей он приехал поговорить с Гюнвальдом и уладить с его помощью одну чрезвычайно беспокоющую проблему. Но дни шли, а зельевар продолжал пить кофе с хозяином дома, сопровождать его в прогулках с похожей на волчицу лайкой по имени Присцилла, наблюдать за экспериментами седовласого мага и молчать о причине своего приезда. Сам Ларссон тактично ни о чем не спрашивал, к тому же, он вообще довольно-таки флегматично относился к гостям, если только они не нарушали размеренный порядок его жизни.

Три раза в неделю Гюнвальд брал щепотку летучего пороха и переносился через камин в Дурмстранг, где вот уже много лет читал лекции по синтетическому зельеварению. Северус в эти дни покидал дом на Юргордене и шел бродить по огромному маггловскому Стокгольму, где расстояния и ледяной бриз не давали впасть в задумчивость и сбежать от «здесь и сейчас». В душе зельевар понимал, что его поездка к Ларссону, с которым он не говорил вот уже восемь лет – всего лишь побег. Побег от пока еще миссис Снейп, побег от собственных учеников, побег от назойливого Поттера, побег от обязательств, неприятных разговоров и решения своих и чужих проблем. Стокгольм вообще был чудесным местом для того, чтобы забыть и не вспоминать, представить, что находишься на краю света, и ничто в прошлом не имеет значения. Но так не могло продолжаться вечно. Поэтому, когда дурацкая рана на ладони, на которую у Северуса не оказалось зелья, зажила, зельевар собрал вещи и спустился в гостиную Гюнвальда, чтобы начать, наконец, то, ради чего приехал.

- Как интересно, ты пьешь вторую чашку кофе за утро. Решил поведать мне о чем-то ужасном? – с вежливым любопытством спросил Ларссон. Он неплохо знал Северуса и то, что даже всеобщая шведская любовь к коффе-паузам не заставит его изменить привычке пить по утрам чай.

- Нет. Решил поставить эксперимент в сфере межличностных отношений, но не знаю, стоит ли.

- Я зельевар, а не психолог, - пожилой маг размешал сахар в чашке. – Но жизнь показывает, что, когда все плохо, эксперименты просто необходимы.

Снейп удивленно хмыкнул. Гюнвальд зрил в корень, и это вдохновляло.

- Значит, эксперименту быть. И мне нужна твоя помощь.

- Состряпать личное счастье из недомолвок, уныния и пустых надежд? - усмехнулся швед. – Я слишком стар для таких предприятий. И ты, открою секрет, тоже. Хотя попробовать, конечно, можно.

- Не стоит, - поморщился Северус. – Варить славу и затыкать пробкой смерть куда проще и выгоднее. Но ты мне нужен как умудренный опытом исследователь и терпеливый преподаватель.

- В первом ты и сам преуспел, а во втором расписываешься в бессилии? – Ларссон от души рассмеялся. Когда-то давно он точно так же смеялся, слыша про очередной миллион баллов с гриффиндора из-за того, что профессор зельеварения встал не с той ноги. Что ж, Северус всегда подозревал, что в роли учителя выглядит как питающийся баллами вампир. Должно быть, со стороны это действительно было смешно.

- Да, Гюнвальд, расписываюсь и хочу сосватать тебе ученицу, - проворчал Снейп. – В гробу я видел эту нервотрепку. К тому же, мне надоело путаться в собственных ингредиентах из-за того, что кое-кто из лучших побуждений рассортировал все по какой-то дикой системе.

- Надеюсь, жениться на ней вместо тебя мне не придется? – фыркнул швед. – И не удивляйся. Я, бывает, тоже читаю этот ваш «Пророк». Забавная газета.

- В таком случае ты должен знать, что Гермиона, с тех пор, как стала миссис Снейп, опубликовала ряд весьма интересных статей, - осклабился в ухмылке Северус. - Не думаешь же ты, что я позволю ей почивать на лаврах под какой-либо другой фамилией?

- Не думаю. Не думаю, что ты согласишься остаться в одиночестве после того, как узнал, что значит быть женатым на прелестной молодой леди, которая искренне тобой восхищается.

Снейп предпочел не отвечать. Порой Ларссон бывал до ужаса прямолинеен, а Северус не имел никакого желания выслушавать о себе жуткую правду. Во всяком случае, не сейчас.

Вился дымок над чашками с горячим кофе, тикали в гостиной напольные часы, выл холодный стокгольмский ветер, шуршали страницами газеты. Гюнвальд, как и большинство шведов, читал много газет. Северус тоже, но по приезду в Швецию у него пропало всякое желание узнавать новости Британии. Тем более, что в последнее время они так или иначе были связаны с Поттером и Амбриджем. И, разумеется, зельевар не был ни капли удивлен, когда, развернув после долгого перерыва «Пророк», узрел на первой полосе сногсшибательную новость о том, что таинственный похититель артефактов посягнул на брошь Кандиды, а вышеупомянутый дуэт бесподобных хогвартских кретинов снова валяет дурака.

- Идиоты, - презрительно выплюнул Снейп и отбросил газету подальше от себя.

- Ваши газетчики снова выдумали какую-то великолепную глупость? – поинтересовался Ларссон и с помощью акцио призвал газету к себе. Похоже, он считал «Пророк» чем-то вроде сборника британских политических анекдотов.

- Не выдумали. С некоторых пор, чтобы получить грандиозную сенсацию, им достаточно просто написать правду.

- Хм, вижу, - пробормотал Гюнвальд. – Странно, а ведь я знаю этого человека.

- Поттера? Ничего удивительного.

- Нет, второго, - пожилой маг кивнул на фотографию, где парочка хогвартских профессоров Защиты, убегая от толпы журналистов, нарезала круги вокруг фонтана в атриуме министерства.

- Амбриджа?

- Да, кажется, он представился именно так.

- Но как вы познакомились? – заинтересовался Северус. Амбридж был своеобразным человеком, и, несомненно, куда более достойным внимания, чем его жуткая матушка. Во всяком случае, хитрости и творческой фантазии у него было куда больше.

- Он сам приехал ко мне пару лет назад. Нашел каким-то образом мой дом и напросился в гости. Сказал, что изучает маггловское искусство, но в будущем планирует заняться волшебными артефактами. Я сам тогда этим занимался, с коллегами из Дурмстранга. Но если нас интересовали магические свойства, то этого юношу – история и эстетика. Он еще долго бродил по моей лаборатории и болтал что-то про иконологический анализ. Я даже пригласил его отобедать со мной на следующий день, но он почему-то не пришел. А жаль, я был бы не прочь услышать его мнение о моих наработках.

- Интересно, - протянул Снейп. Исходя из того, что он знал о Дереке Амбридже, было странно слышать, что, проделав такой путь, чтобы поговорить со специалистом по артефактам, он просто взял и исчез. Особенно если учесть, что Гюнвальду он искренне понравился. Особенно если учесть, что сам Дерек обожал предметы искусства.

- К тому же, - припомнил седовласый волшебник, - он забыл у меня свой кошелек. С кучей денег, между прочим. А я даже не знал, как их ему вернуть.

- Кошелек с кучей денег, - повторил Северус и задумчиво потер переносицу. Интересно, могла ли эта необычная история означать больше, чем казалось на первый взгляд?

- У тебя такое лицо, словно ты знаешь об этом человеке какую-то тайну, - заметил Ларссон.

- Нет, не знаю. Но если эта тайна есть, я хочу ее узнать. Скажи, в тот день из дома ничего не пропадало?

- Нет, - удивился Гюнвальд. – Ну, разве что моя внучка потеряла тогда одну из волшебных игрушек, что я ей делал. Но она их постоянно теряет. Тот случай я запомнил, потому что она придумала по этому поводу совершенно невероятную историю. Мол, это инеистые великаны забрали ее Волшебные туфли невидимости****, потому что хотят украсть у богини Идунн***** ее молодильные яблоки. И, разумеется, я, как любящий дедушка, должен был отправиться к великанам и вернуть пропажу, пока не случилось непоправимое.

- И что, вернул? – спросил Снейп, не особо интересуясь ответом. Он знал, что такое Волшебные туфли и как дети любят с их помощью шалить. Когда Драко был маленьким, у него тоже такие были, а Люциус учил его использовать их и не попадаться. Занятная была игра, особенно если учесть, что ни один здравомыслящий родитель не наколдует ребенку туфли невидимости с сильным зарядом. Вот и получалось, что на все детские шалости-вредилки у Малфоя-младшего было по десять минут в день, потом экран невидимости спадал, и дом нередко наблюдал мальчишку в таких местах, что Нарцисса падала в обморок, а эльфы непроизвольно тянулись к колюще-режущим предметам.

- Нет, конечно, просто наколдовал новые, - фыркнул швед. – Дело пяти минут, это тебе не брошь Кандиды смастерить. Кстати, жаль, что ее украли. Сначала ваш свихнувшийся лорд испортил столько древних вещей, теперь вот это...

- Ничего, кажется, я знаю, как все исправить, - произнес Северус, поднимаясь с кресла. Ему срочно нужно было домой. Поговорить с Гермионой, поговорить с Поттером, задать пару вопросов Амбриджу, вызвать в Хогвартс Перси Уизли с сестрой... в общем, дел невпроворот. – Мы договорились насчет моей жены?

- Ну скажи своей красавице, что я ее жду, - хмыкнул Гюнвальд. – Посмотрим, сможет ли она стать моейассистенткой.

 

_____________________________________

*Имя «Гюнвальд Ларссон» я взяла из детективов Пера Валё и Май Шёваль. Никакой особой символики, просто понравилось звучание.

** Глёгг – шведская версия глинтвейна. По сути дела, тоже представляет собой горячее вино со специями, но все же несколько отличается в приготовлении. Из-за согревающих свойств – очень популярный в Швеции напиток. Зимой его даже продают на каждом углу, как у нас летом – квас.

*** Юргорден (Djurgå rden) – один из островов, на которых располагается Стокгольм. Представляет собой зеленую зону. Там находятся музеи, частные виллы и ряд посольств. Нечто вроде кусочка нетронутой природы посреди города. Раньше на острове находились королевские охотничьи угодья. Ладугордсйердет (Ladugå rdsgä rdet) – еще один зеленый район, находится рядом с Юргорденом. Там вообще сплошь лес и очень мало людей.

**** Волшебные туфли – волшебный артефакт из фильма «Десятое королевство». Они мне очень нравятся, так что я решила прописать в фике нечто похожее. Собственно говоря, действуют элементарно: надеваешь – становишься невидимым. Однако их действие недолговечно. Время от времени туфлям нужен отдых, иначе они не будут работать.

***** Снова отсылка к скандинавской мифологии. Богиня Идунн – хранительница молодильных яблок, которые остальные боги едят, чтобы не стареть и не умирать. Один из мифов рассказывает, что однажды (не без участия Локи, разумеется) Идунн вместе с яблоками украл инеистый великан, и тогда богам пришлось подсуетиться, чтобы вернуть ее прежде, чем их всех настигнет печальная участь.

Глава 15. Grow me a Garden of Roses*

Розовый сад Джинни Поттер быстро превратился в островок вечного лета для жителей Годриковой лощины. Местные волшебники как один зачастили на чай к рыжеволосой хозяйке этой красоты, и ей даже пришлось наколдовать среди зелени столики, покрытые ажурными белыми скатертями, и удобные стулья. Дерек Амбридж, глядя на сие предприятие, посмеивался и предлагал миссис Поттер поставить в саду маггловскую кофемашину и шведский стол с выпечкой, чтобы гости совсем уж чувствовали себя как дома и могли наслаждаться жизнью даже в отсутствие Джинни.

Сама девушка уже не знала, что и думать. Ей так хотелось поймать хитроумного похитителя артефактов и утереть нос возомнившему о себе невесть что Гарри, но вместо увлекательной детективной истории она вдруг получила бесплатное кафе в собственном доме и толпу незванных гостей, среди которых не оказалось ни одного преступника.

- И что мне делать дальше? – расстроенно вопросила Джиневра, стоя на веранде с опустевшей чашкой кофе и взирая на почти что средиземноморское лето, недоступное взору магглов.

- Ну, ты можешь начать таинственно поглядывать на куст, под которым якобы закопаны несметные богатства, - хмыкнул Амбридж. - Вдруг кто-нибудь заметит.

- Очень смешно, - буркнула Джинни, очищая чашку взмахом палочки и действительно поглядывая на злополучный куст. Правда, не таинственно, а скорее тоскливо. – В последнее время я только и делаю, что изображаю из себя официантку.

- Тогда ты должна была заметить, что вон у того усатого господина закончилось молоко в молочнике.

- Черт бы его побрал, - прорычала девушка и аппарировала. Надо полагать, на ближайшую ферму за молоком.

Дерек покачал головой и подумал, что миссис Поттер пора спасать, только вот как это сделать, не уничтожив старательно выращенный ею сад, он не знал.

Впрочем, подумать об этом ему не дали – стоило Джиневре исчезнуть, как на веранде раздался еще один хлопок аппарации, и перед детективом предстал еще больший источник беспокойства.

- Поттер, - Амбридж страдальчески возвел глаза к небу. – Почему, скажи на милость, ты не в Хогвартсе?

- Амбридж, - ядовито ответил герой с потрепанной репутацией. – Снова подбиваешь клинья к моей жене, пока я не вижу?

- Называй это как хочешь, но мне позволено здесь находиться. В отличие от тебя.

- Эй, вообще-то я здесь живу! – возмутился Гарри, но Дерек только скептичесмки фыркнул. – И если что, Малфой меня прикроет!

- Малфой – да, а эти любезные господа в саду? Ты аппарировал прямо у них под носом.

На этот раз Поттер не нашел ответа. Хотелось ему того или нет, но в последнее время общественность не слишком ему благоволила. И хоть никаких обвинений ему больше предъявить не смогли, министерство отслеживало каждый его шаг в надежде подловить на чем-нибудь незаконном. А победитель Волдеморта, между тем, как будто только стремился дать повод. В последний раз, например, он заявился в министерство с каким-то совершенно дурацким желанием навестить Перси Уизли. Как раз тогда, когда оттуда исчезла брошь Кандиды. При этом Персиваля в тот день на работе вообще не наблюдалось, еще накануне он известил всех о том, что уезжает в срочную командировку в Эдинбург. В общем, отвертеться Поттеру помогло только громогласное заявление Амбриджа о том, что в момент кражи у них случилась долгая светская беседа в лифте, поэтому похитить герой магического сообщества ничего не мог. Разумеется, это было вранье чистой воды, но совсем уж портить Поттеру жизнь Дереку не хотелось. Если детектив и был в чем-то твердо убежден, так в том, что на самом деле этот чокнутый гриффиндорец никаких преступлений не совершал.

- Я у себя дома, - упрямо повторил Гарри. – Что плохого здесь может со мной случиться?

- Ничего, если забыть, что под вот тем вон пышным кустом, как не устает писать Скитер, зарыта брошка Когтевран, - усмехнулся Амбридж. – Только, очень тебя прошу, не кидайся проверять этот слух прямо сейчас. Гости твоей супруги не оценят такой прыти.

Некогда спаситель магического сообщества процедил сквозь зубы пару ругательств и призвал к себе из сада ближайший стул.

- Наколдуй мне чаю. Средней крепости, без сахара. В фарфоровой чашке с васильками.

- А коктейль Ритц** тебе не наколдовать? – лениво возмутился Дерек. – Вообще-то по логике вещей это я твой гость, тебе передо мной и распинаться.

- Ты превращаешься в гостя только тогда, когда тебе это удобно, - проворчал Поттер, но чай сделал – и себе, и собеседнику. – Ну хоть чашку с васильками колдани, а? Когда мне было семь лет, моей тете Петунье подарили такие на день рождения. Дядя тогда задержался допоздна на работе, кузен гостил у кого-то из друзей, и мы пили вместе чай с тортом. Как раз из тех чашек. Один из немногих дней, когда моя тетка не истерила по поводу моего волшебного происхождения.

- Не буду я создавать никаких чашек, сам вспоминай школьный курс трансфигурации, - фыркнул Амбридж. - И со своей тетей Петуньей меня, пожалуйста, тоже не отождествляй.

- Ну и зараза же ты, все-таки, - обиделся Гарри и ушел в сад, искать более приветливую компанию.

На долю секунды Дереку даже стало его жаль, но это было лишь мимолетное мгновение. В конце концов, не его вина в том, что Поттер с детства привык искать одобрения лишь у тех, кто был с ним жесток. Тетя Петунья, Снейп, теперь вот он сам. Людям же, которым не повезло искренне этого болвана полюбить, доставалась лишь боль. Дамблдор, как писало большинство авторов последних лет, только и делал, что успокаивал и наставлял на путь истинный истерящего юнца со шрамом, друзья упорно оберегали надежду всея Британии ото всех опасностей лишь для того, чтобы в итоге страдать от его же глупости, миссис Поттер... ну, об истории Джиневры достаточно сказали и газеты. Нет, Дерек Амбридж определенно не собирался становиться Поттеру очередной нянькой.

- Что здесь делает Гарри? – раздался за плечом у детектива усталый голос.

- Мается одиночеством и недостатком адреналина в крови, - обернулся Амбридж, чтобы увидеть Джинни с целой коробкой пакетов молока из какого-то маггловского супермаркета. Что ж, похоже, его общество не прошло для ведьмочки даром.

- Давай отнесу на кухню, тебе тяжело.

- Не надо, у волшебников есть и более удобные методы, - улыбнулась девушка и, поставив коробку на пол, достала палочку. Одно заклинание – и тяжелая ноша сама собой поплыла в пункт назначения. – Только, похоже, в глубине души ты вовсе не считаешь себя волшебником.

- Возможно, - ответил Дерек, удивленно вглядываясь в лицо миссис Поттер. Что-то было не так. Он слишком хорошо чувствовал настроения этой ведьмы, иногда ему даже казалось, что он может читать ее мысли. И сейчас то, что он ощущал, не слишком вдохновляло. – И почему мне кажется, что за этим вступлением последует неприятный разговор?

- Думаю, можно обойтись и без него, - пожала плечами Джин. – В конце концов, мы прекрасно друг друга понимали с первого для знакомства, иногда даже без слов.

Это было правдой. Если бы только она не была миссис Поттер, если бы он сам не был Дереком Амбриджем, если бы весь мир был устроен чуть-чуть по-другому, тогда... Впрочем, слишком много «если» для одних отношений.

- Вот, пришло недавно от профессора Снейпа, - с нервным смешком девушка протянула собеседнику вскрытое письмо. – Сова нашла меня прямо на парковке супермаркета. Как на нас смотрели магглы...

- Леди Джиневра, вы чуть было не нарушили закон о секретности! Это не смешно!

- Да что вы говорите, детектив! Мне припомнить все ваши прегрешения? – ехидно сощурилась ведьма, и Амбридж едва сдержал улыбку.

- Всех вы, милая леди, знать никак не можете, такими секретами я с вами еще не делился.

- Еще?

- Не придирайтесь к словам.

И все-таки у них было слишком мало времени. Не хватило на все секреты. Не хватило даже на то, чтобы понять, как им лучше друг к другу обращаться. Неформально, как близкие друзья, или церемонно, как леди Джиневра и детектив Амбридж – в этом было что-то благородное и рыцарственное.

Дерек быстро просмотрел письмо – острый, летящий почерк Снейпа, строчки, не несущие ничего, кроме ожидаемых проблем. Он понимал, что кто-нибудь из слизеринцев рано или поздно узнает о нем то, что знать не следовало, но не думал, что весть об этом придет так.

- Ты позволишь мне последний фокус? – поинтересовался у ведьмы детектив, зная, что она вряд ли ему откажет.

- Только если ты обещаешь, что этот фокус мне понравится.

- Думаю, понравится, - усмехнулся Дерек и, не говоря ни слова, прошествовал в дальний угол сада, где угрюмый Гарри Поттер допивал чай и бросал гневные взгляды то на Джиневру, то на самого Амбриджа.

- Поттер, у тебя есть уникальная возможность сопроводить меня в Хитроу, - без обиняков заявил детектив волшебнику, от удивления едва не вылившему на себя остатки чая.

- Мда, и с какой стати?

- Хм, например, чтобы почувствовать себя участником чего-то особенного? Чтобы выгнать меня из своего дома? Чтобы получить-таки в подарок чашку с васильками?

- Ты издеваешься, - мрачно констатировал Поттер.

- Разумеется, - с ухмылкой ответил Амбридж. – Но мне действительно нужно в аэропорт.

Спаситель волшебного мира встал и резко схватил детектива за руку. Стремительное движение палочкой, и они находятся в другой части страны. Определенно, это была сама тошнотворная в жизни Дерека аппарация.

- Карета подана, - теперь настала очередь Поттера ухмыляться, и он с радостью воспользовался своим правом, глядя на позеленевшего и согнувшегося пополам спутника.

С трудом проглотив ком в горле, Амбридж выпрямился и протянул руку для рукопожатия.

- Передай своей жене, что из нее получилась прекрасная мисс Лемон.

- Э... ладно, - злость моментально слетела с волшебника. В недоумении, Гарри Поттер пожал детективу руку и еще долго смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за стеклянными дверьми терминала.

___________________

* Grow me a Garden of Roses – песня группы Poets of the Fall

** Коктейль Ритц – один из самых дорогих в мире коктейлей. А может и самый дорогой, не помню. Во всяком случае, в его состав входят очень редкие ингредиенты.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: