Разрушение трудов женщины

 

Одним из самых древних текстов является «Диалог Спасителя», который в дополнение к тому, что мы уже обсуждали (см. главу 15), включает некую беседу. Предположительно эта беседа произошла между Иисусом и тремя его учениками: Иудой (то есть братом Иисуса, Иудой Фомой), Матфеем и Марией. Как и в случае с другими беседами, содержащимися в этом гностическом произведении, довольно трудно понять их общий смысл. В интересующем нас тексте необходимо немного разобраться. Беседа начинается с комментария Иуды Иисусу (некоторые слова пришлось реконструировать, потому что в рукописи есть пропуски):

 

«Иуда сказал: „Ты сказал нам это от ума истины. Когда мы молимся, как мы должны молиться? “

Учитель сказал: „Молитесь в месте, где нет женщины“.

Матфей сказал: „Ты сказал нам: „Молитесь в месте, где нет женщины“, это значит — „разрушьте труды женщины“, не потому, что есть другой способ рождения, но потому что они прекратят [рождать]“.

Мария сказала: „Они никогда не будут разрушены“.

Учитель сказал: „[Вы] знаете, что они умрут [еще раз], и [труды женщины в этот момент] всегда [разрушаются также]“».

 

Иуда начинает с вопроса о молитве, то есть о том, как можно наслаждаться общением с Богом. Ответ Иисуса, согласно которому общение с Богом происходит «в месте, где нет женщины», Матфей потом интерпретирует так: это означает, что общение с Богом произойдет в том случае, если с «трудами женщины» будет покончено. Это не выглядит чем-то связанным с эмансипацией или подтверждением половой принадлежности. Но в таком случае, что это означает? Как показывают слова Матфея, «труды женщины» подразумевают те действия, которые однозначно связаны с женщинами, а именно — зачатие и деторождение.

Здесь мы должны вспомнить, что, согласно взглядам христиан-гностиков, материальный мир и все, что принадлежит к нему, — результат космической катастрофы: это не благое место, созданное одним истинным Богом. Мир был создан малым божеством, и смысл гностических религий состоял не в том, чтобы утверждать материальное существование или надеяться на его конечное искупление. Смысл был в том, чтобы спастись от материального мира. Тем не менее, что происходит, если ребенок зачат и рождается в мир, то есть если женщина выполняет свои «труды»? Материальный мир продолжает сохранять себя. Но если смысл некой религии в том, чтобы спастись от материального существования, то деторождения нужно избегать любой ценой. Вот что означает «разрушить труды женщины». Это значит — отказаться от половой активности, приводящей к рождению детей.

Когда-нибудь это «разрушение» станет полным. Когда-нибудь те, кто является истинным гностиком, избавятся от земного мира-ловушки и вернутся в свою небесную обитель, нематериальное царство духа. Поэтому в ответ на вопрос Марии Иисус говорит, что труды женщины будут разрушены. Деторождение прекратится, младенцы перестанут рождаться, и в конечном счете придет спасение. Я полагаю, что это можно рассматривать как древнюю критику того, что мы считаем «семейными ценностями», где сам Иисус поддерживает сторону обвинения. Вместо того чтобы утверждать семью, он осуждает ее.

Можно показать, что подобные наставления имеют место и в другом раннем христианском Евангелии, где главной собеседницей Иисуса тоже является женщина, на этот раз не Мария Магдалина, а ее спутница к пустой гробнице, Саломея. Данный текст называется «Евангелием от Египтян». К сожалению, у нас нет всего документа, сохранились лишь несколько цитат из него в сочинениях автора конца II века Климента Александрийского. Однако этих цитат достаточно, чтобы понять общий смысл некоторых основных акцентов данного Евангелия. Они тоже связаны с ролью женщин в достижении спасения от материального мира.

В одном месте «Евангелия от Египтян» Саломея спрашивает Иисуса: «Как долго будет господствовать смерть? » То есть как долго будет существовать этот жалкий материальный мир со всей его ограниченностью? Иисус дает краткий ответ: «Пока вы, женщины, рожаете детей». Однажды тела перестанут рождаться, больше не будет темниц, в которых вынуждены обитать божественные искры, и тогда, очевидно, смерти больше не будет. Саломея отвечает: «Значит, я хорошо поступаю, что не рожаю детей». Иисус поддерживает ее выбор, говоря: «Ешь всякую траву, но не ту, которая горькая». Другими словами, лучше избегать болезненного опыта деторождения.

В другой беседе с Саломеей Иисус делает замечание, которое покажется знакомым тем, кто прочитал «Диалог Спасителя». Здесь, в «Евангелии от Египтян», Иисус говорит: «Я пришел, чтобы разрушить труды женщины». Климент объясняет, что под «женщиной» Иисус подразумевает физическое желание, а под «трудами» — рождение и увядание. Другими словами, Иисус пришел, чтобы разрушить страсти, приводящие к появлению потомства. Значение имеет не существование в греховном материальном мире — со всеми его наслаждениями и страданиями, — а жизнь в духовном мире, где нет никакой боли, страдания или смерти.

Саломея хочет узнать, когда это случится. Иисус отвечает словами, похожими на те, что встречаются в «Коптском Евангелии от Фомы»: «Когда ты истопчешь это позорное одеяние и когда эти двое станут одним, а мужчина и женщина больше не будут ни мужчиной, ни женщиной». Ясно, что «истоптать одеяние» значит избавиться от материального тела, облекающего или, скорее, завлекающего нас в ловушку (Евангелие от Фомы, 37). Кроме того, «двое станут одним», когда исчезнут половые различия, как было до того, как человек стал мужчиной и женщиной (Адам и Ева в Быт., 2). Согласно таким книгам, как «Евангелие от Фомы» и, по-видимому, «Евангелие от Египтян», первый шаг к сверхчеловеческому существованию состоит в том, чтобы женщины стали мужчинами, после чего и мужчины и женщины, которые больше не различаются, смогут достичь более высокой сферы — жизни божественной.

 

Поглощение семени

 

Каким бы странным ни казалось откровение Марии в «Диалоге Спасителя», оно бледнеет в сравнении с другим эпизодом, якобы произошедшим с нею после воскресения Иисуса и описанным в ныне утраченном произведении под названием «Великие вопросы Марии». Это одна из тех многочисленных книг раннехристианского мира, о существовании которой мы знаем, но которая не сохранилась. Вполне возможно, ее уничтожили разгневанные читатели. Из того, что мы знаем о книге, понятно, как много она содержала такого, что оскорбляло религиозные чувства.

Мы знаем об этой книге лишь из ссылок на нее в произведении жившего в IV веке склочного и не всегда заслуживающего доверия «охотника за ересями» по имени Епифаний. Епифаний был полон решимости стереть с лица земли все следы христианской ереси и написал подробное опровержение всех ересей, которые он знал; всего восемьдесят ересей. Его критический разбор этих недопустимых форм религии — ядовит и мелочен. Епифаний был мастером очернительства и поливания грязью. Есть места, где он критикует ереси, которые, как мы имеем основания подозревать, даже не существовали. Это давало ему возможность излить свой гнев на воображаемый объект. Есть места, где все, что он говорит об альтернативных формах христианства, на самом деле неверно.

Книга Епифания называется «Панарий», что буквально означает «ящик с лекарствами». Он назвал ее так потому, что своей книгой стремился дать противоядие от укусов змей ереси, раскрывая природу еретического яда (лжеучения) и показывая, как ему можно противостоять, обращаясь к ортодоксальной истине. В некоторых случаях Епифаний цитирует в «Панарии» письменные источники, которые ему удалось собрать. Даже если его толкования приведенных текстов сомнительны, польза есть уже в том, что он цитирует авторов, так как в большинстве случаев их книги не сохранились. Именно так обстоит дело с «Великими вопросами Марии», книгой, которая, как предполагается, использовалась группой христиан-гностиков. Епифаний утверждает, что он знал о них из первых рук, и называет по-разному, например, фибионитами.

С точки зрения Епифания, ни одна другая группа не была более печально известной, более коварной в своих верованиях и практиках, более опасной для неосторожных христиан, и она больше других подверглась потоку брани, клеветы и неистового бичевания со стороны Епифания. Отчасти фибиониты, возможно, вызывали особую язвительность Епифания по личным причинам: он сообщает, что в молодости его почти соблазнили присоединиться к этой группе христиан, пока он не узнал о ее нечестивых практиках. Эти практики были обоснованы литературой, которую они читали и принимали в качестве авторитетной, включая откровение, якобы данное Марии Магдалине Иисусом после его воскресения99.

Что же это за практики? Согласно Епифанию, они связаны главным образом со странным отправлением обряда Вечери Господней. Как известно, первые христиане не праздновали Тайную Вечерю так, как это обычно происходит в наши дни: съедая облатку и отпивая глоток вина или виноградного сока. В ранних церквах это был своего рода ужин из того, что имелось в наличии. Люди приносили пищу и напитки и по ходу трапезы специальное время отводили на то, чтобы преломить хлеб, символизировавший тело Христа, которое было распято ради спасения, и отпить вина, символизировавшего кровь Христа, которая была пролита за грехи мира. Епифаний утверждает, что фибиониты вкладывали в этот обряд совершенно другой смысл, основываясь на своем гностическом понимании материального мира и необходимости избавиться от него. В некоторой степени, как и в «Диалоге Спасителя», это понимание очерняло «труды женщины», то есть зачатие и деторождение.

Согласно Епифанию, фибиониты отмечали Вечерю Господню, исполняя не приводящий к деторождению сексуальный ритуал, включавшим священный coitus interruptus [20]. После вечерней трапезы члены общины разделялись на пары (с кем-нибудь кроме собственного супруга (супруги), как поспешно указывает Епифаний) и совокуплялись. Но когда мужчина достигал момента эякуляции, он прекращал половой акт, а извергнутую сперму они вместе с женщиной собирали и употребляли внутрь, говоря: «Это — Тело Христово». Если в это время у женщины бывала менструация, они также собирали часть ее менструальной крови и употребляли ее, говоря: «Это — Кровь Христова».

Трудно понять, придумал Епифаний все это или нет. Но показательно, что данный ритуал, видимо, символизирует некую противоположность «трудам женщины» (зачатию и деторождению). Сексуальная активность проявляется здесь намеренно не связанной с деторождением. Может быть, Епифаний знал, что фибиониты были противниками деторождения и, основываясь на этом знании, выдумал ряд ритуалов, которые могли воплощать их взгляды? Критиковал ли он этих еретиков за практикуемые ими ритуалы или на самом деле они совершались лишь в его собственной фантазии? Или он действительно знал, что происходило на вечерних молитвенных собраниях во время фибионитской среды?

Ясно лишь, что христиане-фибиониты обосновывали свои необычные евхаристические практики, апеллируя к собственным священным писаниям, — не к книгам, включенным в Новый Завет, а к другим книгам, якобы тоже написанным апостолами. В особенности Епифаний упоминает «Великие вопросы Марии» (он указывает, что у фибионитов были еще «Малые вопросы Марии», но ничего о них не говорит). В этой книге, по его словам, содержалось описание одной из самых ошеломляющих встреч между Иисусом и Марией Магдалиной. Как утверждает Епифаний, Иисус взял Марию на вершину горы и чудесным образом извлек женщину из своего бока (в какой-то мере подобно тому, как Ева была рождена из ребра Адама). Затем он приступил к половому акту с нею. Но когда Иисус достиг момента эякуляции, он собрал сперму и проглотил ее, говоря Марии: «Так мы должны поступать, дабы мы могли жить». Мария, понятно, была потрясена и, потеряв сознание, упала на землю. Но Иисус поднял ее и сказал: «О ты, маловерная, почему ты усомнилась? » Если даже кинофильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» наделал так много шума, когда вышел на экраны, то представьте себе реакцию в обществе на появление «Великих вопросов Марии».

Однако, как я уже говорил, нет никакой уверенности, что Епифаний действительно имел подтверждения того, о чем писал. Кажется маловероятным, чтобы сами фибиониты распространяли слухи о своих противозаконных и возмутительных ночных оргиях. А подробности, описанные Епифанием, можно найти в античных источниках, содержащих слухи о множестве тайных обществ Древнего мира100. Полагаю, вполне возможно, что он прочитал какие-то книги фибионитов и дал волю своей фантазии в ритуалистическом выражении их веры, согласно которой необходимо спастись от материального мира и больше не рожать в нем детей, так как спасение не будет полным до тех пор, пока все души не вернутся в свою небесную обитель в духовном царстве. Согласно таким взглядам, обладание потомством означает продление боли и страданий земной жизни людей.

Поэтому даже если описание евхаристических ритуалов фибионитов было измышлением Епифания, вполне возможно, что фибиониты действительно практиковали секс, исключающий оплодотворение, чтобы «разрушить труды женщины», сделав невозможными зачатие и деторождение. И вполне возможно, что подобная практика была связана с гностическим положением о том, что женщины, стремящиеся войти в Царство Небесное, должны стать мужчинами, о чем мы уже рассказывали. То есть, возможно, не связанный с деторождением секс представлял собой символическое подтверждение женщинами того, что они уже продвинулись в своем превращении в мужчин, в таких же «духов живых», как мужчины (Евангелие от Фомы, 114).

 

Подчиненность женщин

 

Едва ли есть необходимость оговариваться, что взгляды на женщин, выраженные в текстах «Диалога Спасителя», «Евангелия от Египтян» и «Великих вопросов Марии» представляются сегодня весьма возмутительными. Я допускаю, что кто-то может говорить, что они содержат прогрессивные взгляды на женщин, показывают, что женщины играют активную роль в религии и могут наслаждаться сексом, не связанным с деторождением. Здесь Иисус лично открывает свои истины не мужчине, а женщине, Марии Магдалине или Саломее. Он заверяет, что женщины наряду с мужчинами могут быть партнерами в том спасении, которое он принес людям. Но путь женщин к обретению спасения, согласно этим текстам, состоит в том, чтобы воздерживаться как раз от тех аспектов их существования, которые делают женщин женщинами (для этих авторов), то есть от секса, имеющего следствием зачатие и рождение детей. Другими словами, если женщина перестает быть женщиной, она может оказаться спасенной. Похоже ли это на учение о ее освобождении? Но, с другой стороны, подобная позиция, возможно, все-таки ступенькой выше по сравнению с некоторыми вариантами выбора, предоставляемого женщинам в других, негностических христианских группах.

Например, в некоторых из них, связанных с апостолом Павлом, женщины оставались женщинами. Но как женщинам им отводилась подчиненная роль по отношению к мужчинам, без какой-либо надежды на изменение их положения. Такая точка зрения принималась не всеми группами, связанными с Павлом, но она стала настолько преобладающей в церквах Павла, что была канонизирована в Священном Писании, и в значительной степени именно из-за нее в наше время некоторые ученые склонны считать, что Павел был одним из великих женоненавистников христианской античности.

Выражение этой точки зрения можно найти в Пастырских посланиях, написанных от имени Павла более поздним последователем, жившим примерно в конце I века:

 

«Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2: 11–15).

 

Интересно, что как и в «Великих вопросах Марии», здесь тоже ссылаются на Адама и Еву для подтверждения взгляда автора на женщин в связи с мужчинами и спасением. Но теперь извлекается противоположный урок: женщины, чтобы спастись, должны непременно выполнять «труды женщины». Все в точности наоборот: Ева была создана как женщина для мужчины (а не наоборот) и поэтому предназначена для того, чтобы служить мужчинам (а не стать мужчиной). Для автора послания история Адама и Евы показывает, что происходит, если женщины пытаются узурпировать положение мужчин: их легко обманывают. Не следует забывать, напоминает он, что случилось с Евой, когда, поддавшись искушению змея, она съела плод с дерева познания добра и зла. Она сбила мужчину с пути истинного. Нечто подобное происходит каждый раз, когда женщина осуществляет власть, и именно поэтому женщины должны молчать и быть всецело покорными. Единственный способ, с помощью которого они могут спастись, — рожать детей, то есть нести проклятие, которое Бог наложил на женщину («в болезни будешь рождать детей») в результате грехопадения в раю (см.: Быт. 3: 16).

Таким образом, мы имеем два совершенно различных взгляда на женщин в раннем христианстве. Оба относятся к женщинам свысока, предписывая, что им нужно делать ради спасения. Оба представлены мужчинами, которые написали эти тексты. Оба признают существенное различие между мужчинами и женщинами. Оба подразумевают, что различие ставит женщин в низшее положение по отношению к мужчинам. Оба используют в свою поддержку миф об Адаме и Еве. И оба крайне скупо допускают возможность спасения для «низших» человеческих существ.

Различие между этими двумя взглядами разительно, но в конечном счете оно не так уж существенно. Что лучше для женщины: возможность достичь спасения, отказавшись быть женщиной, или возможность достичь его, подчинившись прихотям своего мужчины? «Выбери свой яд».

Показательно, что позиция, связанная в Пастырских посланиях с именем Павла, оспаривается другой позицией, тоже апеллирующей к Павлу, в других текстах раннего христианства. Мы уже отмечали это при обсуждении «Деяний Павла и Фёклы», где женщина «становится мужчиной» и тем самым заслуживает свое спасение. Женщина Фёкла становится мужчиной, приняв проповедь благой вести самоотречения, с которой выступал Павел. Женщины вообще не должны вести половую жизнь, если хотят спастись (мужчины также не должны). Эта аскетическая благая весть очевидно расходится с тем, что мы находим в Первом послании к Тимофею, где утверждается, что женщина может спастись именно благодаря половой жизни и деторождению.

Фёкла на самом деле стала подобной мужчине. В тексте рассказывается, как однажды она остригла волосы и изменила свой внешний вид, чтобы стать похожей на мужчину. Переодевание христиан в одежду противоположного пола не прибавляло им популярности, но в случае с Фёклой это оказалось очень эффективным. Она не только стала выглядеть как мужчина, она и вела себя по-мужски: крестилась сама (вместо того, чтобы ее крестил мужчина) и была уполномочена Павлом идти дальше и «проповедовать Слово».

Взгляд на женщин, выражаемый Павлом в «Деяниях Павла и Фёклы», противоречит тому, которого он придерживается в Первом послании к Тимофею. В одном тексте женщины должны стать мужчинами; в другом они обречены оставаться зависимыми от мужчин. Что-то подобное можно сказать и о взглядах на женщин, связанных с образом Марии Магдалины. В некоторых древних преданиях она убеждает женщин перестать быть женщинами, чтобы стать мужчинами и таким способом войти в Царство Божье. Но в других текстах она настаивает на том, что женщины могут обрести спасение именно как женщины.

Нигде этот последний взгляд не проповедуется более ясно, чем в самой важной книге христианской античности, связанной с Марией — в гностическом «Евангелии от Марии».

 

«Евангелие от Марии»

 

«Евангелие от Марии» стало одним из самых значительных открытий конца XIX века. К сожалению, в течение почти шестидесяти лет после того, как оно было найдено, оно оставалось недоступным для читающей публики. История открытия этого Евангелия и обстоятельств, которые помешали его публикации, захватывающе рассказана профессором Гарвардского университета Карен Кинг в одном из лучших в настоящее время исследований данной книги101. Рукопись, содержащая «Евангелие от Марии» вместе с тремя другими коптскими текстами (включая «Деяния Петра», которые мы рассматривали раньше), была куплена в Каире в 1896 году и увезена в Берлин. В Берлине немецкий египтолог по имени Карл Шмидт расшифровал рукопись и подготовил ее издание. Оно было готово к публикации в 1912 году. Но на типографии, которая печатала книгу, произошла авария: прорвалась водопроводная магистраль. И само издание, и множество других артефактов оказались уничтоженными. Шмидт вынужден был начать все сначала. Затем в эту историю вмешалась Первая мировая война; в умах и в жизни немецких ученых самыми актуальными стали совсем иные заботы. Только после войны Шмидт смог возобновить свою работу К сожалению, ему лично мешали многочисленные другие обязательства. Он умер в 1938 году, так и не выполнив задачу. Затем за проект взялся другой немецкий ученый по имени Вальтер Тилль. Тилль закончил свою работу к 1943 году, но, очевидно, это тоже был тяжкий момент в истории Германии — разгар Второй мировой войны.

Вскоре после войны было сделано замечательное открытие гностических рукописей в Наг-Хаммади. Тилль рассудил, что среди трактатов Наг-Хаммади могла быть еще одна копия «Евангелия от Марии», и поэтому он задержал публикацию рукописи, чтобы проверить свое предположение. В конечном счете стало ясно, что его рукопись остается единственным наличным экземпляром этого Евангелия. Он опубликовал свое издание в 1955 году Прошла почти целая жизнь после того, как документ был впервые обнаружен в Египте.

Книга, которую создал Тилль, стоила долгого ожидания. «Евангелие от Марии» — важный и ранее неизвестный текст Евангелия времен раннего христианства. Большинство ученых полагают, что оно было написано примерно во II веке, возможно, в начале II века. Это сделало бы его одним из самых ранних Евангелий, не входящих в Новый Завет. И оно — единственное древнее Евангелие, названное в честь женщины. Полагаю, неудивительно, что этой женщиной оказалась Мария Магдалина.

С тех пор как появилось издание Тилля, в Египте было обнаружено несколько небольших фрагментов данного Евангелия. Эти фрагменты были написаны на греческом, который, как обычно считают, является первоначальным языком документа (коптская рукопись, опубликованная Тиллем, признана переводом с греческого оригинала). Но за исключением этих дополнительных фрагментов, почти половина первоначального «Евангелия от Марии» осталась утраченной. В более полной коптской рукописи 1896 года не хватало первых шести страниц и еще четырех страниц прямо в середине текста. Таким образом, мы имеем только фрагментарные сведения о том, что первоначально содержалось в этом документе. Но то, что сохранилось, представляет собой весьма захватывающее повествование, поскольку в нем описывается явление Иисуса своим ученикам после воскресения и откровения, которое он ранее дал Марии.

Текст делится ровно на три части. Первая часть начинается в разгар беседы, которую Иисус ведет со своими учениками и отвечает на их вопросы. Их главным образом беспокоят вопросы о природе этого мира и греха. Иисус рассказывает им о том, что они должны знать, и излагает краткий набор предостережений, чтобы избегать лжеучителей и не требовать от других строгого соблюдения законов. Затем он покидает учеников.

Во второй части появляется Мария. Ученики опечалены тем, что Иисус ушел, и обеспокоены, что их может постичь та же участь. Мария утешает их, а Петр говорит, что всем будет полезно, если она расскажет, какое откровение дал ей Иисус лично. Мария начинает описывать вид е  ние, которое у нее было. К сожалению, именно на этом месте текст прерывается на четыре страницы. Повествование возобновляется в середине рассказы Марии о том, как человеческая душа восходит через небесные сферы, которыми правят силы, сопротивляющиеся ей по пути в небесную обитель.

В третьей части ученики обсуждают вид е  ние Марии и подвергают сомнению его истинность. В конце концов оно было дано женщине. Можно ли в него верить? Андрей и Петр высказывают свои сомнения, но на помощь Марии приходит Левий. Евангелие заканчивается на том, что ученики собираются и далее проповедовать благую весть.

Даже из такого краткого резюме становится очевидно, что это Евангелие является важным текстом для понимания определенных аспектов раннего гностического христианства, его понимание мира, греха и спасения, поскольку душа узнаёт, как спастись от материального мира и вернуться в мир духа. Текст в равной степени важен своим характерным изображением Марии и ее пониманием отношения женщин к мужчинам, Спасителю и к самим событиям спасения. Стоит подробно рассмотреть каждую из частей книги. Как мы увидим, выраженные в ней взгляды сильно расходятся со взглядами, которые в конечном счете одержали победу в ортодоксальном христианстве. Действительно, они представляют гностическое понимание веры, которое было подавлено христианскими лидерами более поздних столетий.

 

Часть первая: Напутственные слова Иисуса своим ученикам

 

Текст начинается с вопроса предположительно одного из учеников: «Материя тогда разрушится или нет? » Это — фундаментальный вопрос, который первые христиане должны были решить, вопрос, который лежит в основе конфликта между гностиками и протоортодоксами во II и III веках. Протоортодоксальный взгляд состоял в том, что материальный мир и всё в нем было создано одним истинным Богом, как описано в начальных главах библейской книги Бытия. Это не означает, что протоортодоксы полагали, будто с земным миром все в порядке. Они тоже могли видеть, что материальное существование вовсе не приятно для большинства живущих здесь людей. Есть цунами, ураганы, торнадо, землетрясения, распутицы; есть бедность, голод, засуха; есть эпидемии, разнообразные опасные для жизни болезни и разрушительное действие старения. Никто не может смотреть на мир, в котором мы живем, и безоговорочно заявлять, что он счастливый.

Но для протоортодоксов мир первоначально создан благим. Зло, которое теперь причиняет страдания, — не естественное состояние всего мира. Скорее, благое творение было впоследствии испорчено. Среди людей эта порча проявляется в греховных поступках, таких как убийство, насилие, грабеж, угнетение и клевета друг на друга. Зло проявляется и в природе, например в стихийных бедствиях, которые происходили всегда (согласно богословам, со времени грехопадения) и, по-видимому, всегда буду случаться.

Интересно сравнить понимание мира в «Евангелии от Марии» с представлениями таких ранних христианских апокалиптических мыслителей, как Павел. С апокалиптической точки зрения однажды зло, которое так испортило природу, будет разрушено. Бог вмешается в ход истории и уничтожит силы зла и всех (грешников), кто примкнул к ним. Затем он восстановит материальный мир таким, каким тот был первоначально задуман — в его древнем состоянии. Наступит прекрасное, райское царство здесь, на земле, где все люди будут наслаждаться обильными плодами земли, где не останется никаких трудностей, боли и страданий, которые являются участью людей в нынешнем мире. Согласно этому апокалиптическому представлению, когда Бог снова утвердит свою волю над всем благим творением, которое он создал, материя будет не разрушена, а искуплена.

Иначе дело обстояло для многих христиан-гностиков, включая сочинителей «Евангелия от Марии». Иисус, отвечая здесь на вопрос, будет ли разрушена материя, утверждает, что «все существа, все создания, все творения пребывают друг в друге и друг с другом; и они снова разрешатся в их собственном корне»[21]102. Другими словами, все исчезнет, даже сама материя: «Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу». В гностическом представлении материальный мир — не благое творение, которое должно быть искуплено. Он — источник боли и страдания, и с ним должно быть покончено. Жизнь вечная — это некое нематериальное существование. Только дух вернется в духовное царство, а все, что является материальным, обречено на окончательное исчезновение.

Это приводит к другому вопросу, который теперь задает Петр: «Что есть грех мира? » Для такого апокалиптического мыслителя, как Павел, на вопрос, что такое грех, было несколько ответов. С одной стороны, грех — это акт неповиновения Богу. Но акт неповиновения, согласно Павлу, глубоко укоренен в человеческой природе, потому что люди порабощены космическими силами, которые управляют этим миром, в том числе и силой греха. Как апокалиптик, Павел утверждал, что грех совершенно реально присутствует в мире, он противостоит Богу и порабощает людей, творящих его волю. Отчуждение от Бога происходит тогда, когда греху удается (как это всегда происходит) побудить людей не повиноваться предписаниям Бога для человеческой жизни.

Однако в «Евангелии от Марии» дело предстает иначе, поскольку Иисус отвечает Петру: «Нет греха, но вы те, кто делает грех, когда вы делаете вещи, подобные природе разврата, которую называют „грех“». В таком случае грех не существует как некая независимая сущность. Когда Иисус упоминает о «смятении» из-за «страсти… от чрезмерности», он подразумевает неправедное соединение вещей, особенно соединение духовного и материального. Если дух воплощается в материи (неправедное соединение, то есть прелюбодеяние), происходит отчуждение от Бога. Именно эта человеческая дилемма должна быть решена. Необходимо не искупление (или прощение) за грехи против Бога, не уничтожение космической силы греха. Все должно быть «направлено… к ее [природы] корню». Это произойдет в том случае, если материальный мир исчезнет, и дух вернется в свою небесную обитель. Согласно «Евангелию от Марии», в этом и состояла миссия Иисуса: «Вот почему благо сошло в вашу среду к вещам всякой природы, дабы направить ее к ее корню».

Иисус продолжает говорить о проблеме, создаваемой человеческими желаниями. Так как дух находится в своем истинном состоянии, если он больше не заключён в теле, то не следует уступать желаниям плоти. Желания возникли, когда дух «прелюбодействовал», то есть когда он соединился с физическим телом. Иисус говорит: «Материя породила страсть, не имеющую подобия, которая произошла от чрезмерности». Не Бог соединил дух и материю: это соединение неестественно, оно приводит к страсти и внутреннему страданию, которое страсть порождает. Все это противоречит природе. Очевидно, что избавиться от одержимости желаниями возможно лишь, избавившись от тела.

На этом вопросы учеников заканчиваются, и Иисус дает им несколько напутственных наставлений. Сначала он дарует им свой мир и говорит:

 

«Берегитесь, как бы кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря: „Вот, сюда! “ или „Вот, туда! “ Ибо Сын человека внутри вас. Следуйте за ним! Те, кто ищет его, найдут его»[22].

 

Эти наставления напоминают некоторые высказывания из «Коптского Евангелия от Фомы», где Иисус также настаивает, что Царство Божье не физически присутствует здесь, в материальном мире, а является царством внутри человека, в духе, который сам является божественным. Поэтому бессмысленно отправляться на поиски будущего царства на земле — оно не здесь. В «Евангелии от Фомы» написано:

 

«2. Иисус сказал: „Если те, которые ведут вас, говорят вам: Смотрите, царствие в небе! — тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно — в море, тогда рыбы опередят вас. Но царствие внутри вас и вне вас.

3. Когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны и вы узнаете, что вы — дети Отца живого. Если же вы не познаете себя, тогда вы в бедности и вы — бедность“»[23].

 

Царство — не то, на что можно показать вне человека; оно — внутри него. И оно также внутри других людей (именно поэтому оно также «вне вас»). Только познав себя таким, каков ты в действительности есть, постигнешь царство внутри. Те, кто имеет этот гнозис, — дети Божьи. Те, кто не имеет гнозиса, — бедные. То же самое верно и для «Евангелия от Марии». Человек должен следовать скрытой искре («Сыну человека»), которая находится внутри, чтобы достичь спасения, и «те, кто ищет его, найдут его».

Это учение тоже противоречит апокалиптическим взглядам таких христиан, как Павел. Христианские апокалиптики верили, что Бог создал этот материальный мир; они утверждали, что он также искупит его и его Царство придет сюда, в мир, в котором мы живем. Это не какое-то мистическое царство в каждом из нас. Это — царство, которое еще придет, в котором будет править Бог.

Первая часть «Евангелия от Марии» заканчивается тем, что Иисус убеждает своих учеников: «Не ставьте предела кроме того, что я утвердил вам, и не давайте закона как законодатель, дабы вы не были схвачены им». Конечно, на протяжении всей истории христианства его лидеры были полны решимости узаконить моральное поведение, предписывая, что можно и чего нельзя делать с собственным телом и при взаимодействии с телами других людей. Таким образом, есть правила сексуального поведения (никакого внебрачного секса), общественного поведения (не укради собственность твоего соседа), политического поведения (заплати налоги) и так далее — все, что воспринимается как «христианский» образ жизни. Но согласно «Евангелию от Марии», внешние предписания — не то, что требуется для идущих путем Христа. Имеет значение лишь внутреннее признание истины.

 

Часть вторая: Откровение Марии

 

После этих наставлений Иисус оставляет учеников и возвращается в свою небесную обитель. Но вместо того чтобы принять близко к сердцу его наставления и углубленно проповедовать благую весть, они колеблются в сомнениях и жалости к себе, показывая тем самым, что они не поняли учение Иисуса о чудесном царстве внутри себя. Иисус сказал им, что материальное тело не имеет значения, а они беспокоятся о спасении своей собственной шкуры:

 

«Они же были в печали, пролили обильные слезы и сказали: „Как пойдем мы к язычникам и будем проповедовать евангелие царствия Сына человека? Если они не сберегли его, как они сберегут нас? “»

 

Именно в этот момент на сцене появляется Мария. Лишь она понимает учение своего учителя. Она, последовательница Иисуса, является истинной ученицей, которая имеет гнозис. Мы читаем ее вступительные слова утешения ученикам:

 

«Тогда Мария встала, приветствовала всех их и сказала своим братьям: „Не плачьте, не печальтесь и не сомневайтесь, ибо его благодать будет со всеми вами и послужит защитой вам. Лучше же восхвалим его величие, ибо он приготовил нас и сделал нас людьми“».

 

Это ключевой отрывок в книге. Мария не должна перестать быть женщиной, чтобы стать совершенной. Кто из нас истинные люди? Не те, кто озабочен своим материальным телом, а те, кто принимает учение Христа. Мария одна понимает это, и она призывает мужчин оставить тревоги и страхи по поводу своего материального благополучия. Человек — больше, чем тело, а это означает, что он — больше, чем тело, принадлежащее определенному полу. Согласно данному Евангелию, для человека имеет значение не пол. Значение имеет самопознание, бурно ускоренное откровением Христа. Мария — единственный человек, который понимает это. И ее слова возымели действие: «Сказав это, Мария обратила их сердца ко благу, и они начали рассуждать о словах Спасителя».

Петр, как бы в качестве уступки, просит, чтобы Мария открыла, что Спаситель рассказал ей наедине:

 

«Петр сказал Марии: „Сестра, ты знаешь, что Спаситель любил тебя больше, чем прочих женщин. Скажи нам слова Спасителя, которые ты вспоминаешь, которые знаешь ты, не мы, и которые мы и не слышали“»[24].

 

В просьбе Петра есть несколько показательных моментов. Во-первых, он подтверждает, что Мария — самая любимая женщина Христа. Это не следует понимать в сексуальном смысле: это не значит, что Христос любил Марию как-то иначе, чем других женщин (или других мужчин). Он любил ее больше других. Она была удостоена особой милости — откровения Христа. Петр также подтверждает, что откровение было дано только Марии. Его утверждение будет важно вспомнить позже, в том месте текста, где Петр полностью отрицает признанное им здесь. Возможно, самый важный момент состоит в том, что именно Марии — женщине — Христос дал тайное откровение. Снова мы видим, что, согласно этому тексту, внешние, материальные качества, даже такие, как половые различия, не важны. Значение имеет лишь знание, которое дарует Христос.

Рассказ Марии о своем вид е  нии начинается с ее вопроса Христу: как человек получает вид е  ние — через душу или дух? Христос отвечает, что вид е  ния приходят не через душу и не через дух, а через ум. Именно на этом месте текст прерывается, оставляя нас перед вопросом, как он объяснил различия между душой, духом и умом. Похоже, он собирался объяснить превосходство ума как субъекта вид е  ния, поскольку говорит: «ум, который между двумя и который созерцает вид е  ние, он [тот]…». Но когда после четырех недостающих страниц текста повествование возобновляется, важной оказывается душа, а не ум. Мария описывает свое вид е  ние, в котором душа стремится в свою небесную обитель, проходя через царства, которыми правят враждебные силы, полные решимости сохранять ее заключенной здесь, в мире материи.

В ее вид е  ние душа ведет беседу со второй небесной властью, называемой Вожделением. Душа должна пройти через царство, которым правит эта власть, чтобы достичь своей небесной цели. Первая власть, уже пройденная в недостающей части текста, называлась Тьмой. Она, конечно, связана с духовной слепотой, неспособностью воспринимать истину. Пройдя мимо Тьмы, душа показывает тем самым, что она стала просветленной; теперь она переходит во вторую сферу, сферу Вожделения.

Вожделение не хочет позволить душе пройти через свое царство и утверждает, что душа — земная тварь, которая не имеет небесного происхождения. Поэтому у нее нет никакого права отправляться в духовное царство. И Вожделение говорит: «Я не увидела тебя нисходящей, но теперь вижу тебя восходящей. Почему же ты лжешь, принадлежа мне? »

Конечно, есть люди, которые переполнены вожделением, являются его рабами, принадлежат ему. Но не эта душа. Истинная душа из высшего мира была заключена в одеяние тела. Но вопреки тому, что думает Вожделение, душа не идентична телу. И поэтому душа может сказать Вожделению: «Я увидела тебя. Ты меня не увидела и меня не узнала. Я была для тебя как одеяние, и ты меня не узнала». Вожделение не имеет никакой власти над нематериальной сущностью, душой. И душа может продолжить свое странствие.

Затем она сталкивается с третьей властью, называемой Незнанием. Незнание также стремится сохранить душу привязанной к ее материальному якорю, утверждает, что душа «схвачена лукавством» и поэтому не имеет никакого права взойти в духовное царство. Но душа отвечает, что Незнание выносит неправильное решение. Привязанность к материальному царству временное положение, а не постоянное. Душа теперь осознаёт, что материальное царство должно скоро закончиться. Она сообщает Незнанию: «Я была схвачена, хотя не схватила. Меня не познали, я же, я познала, что все подлежит разрешению, будь то вещи земные, будь то небесные».

Незнание не может признать истину, но истина (внутри души) знает, что материальный мир — всё на земле и на небе — должно постепенно исчезнуть. Именно истина освобождает душу. Она восходит выше царства Незнания и встречается с четвертой — и последней — властью.

Эту власть называют Гневом, и считается, что она принимает семь форм (первые три соответствуют властям, с которыми душа уже сталкивалась): тьмы, вожделения, незнания, смертельной ревности, владычества плоти, лукавства плоти и яростной мудрости. Эти семь сил гнева спрашивают душу: «Откуда идешь ты, убивающая людей?.. Куда направляешься ты, поглощающая пространства? » Насколько хорошо эта власть знает душу! Душа убивает человека, в котором она овладевает человеческим телом. И она разрушает царства, одолевая тем самым материальный мир, который пытался удержать ее заложницей.

Душа дает достойный ответ этой четвертой власти:

 

«Что хватает меня, убито; что опутывает меня, уничтожено; вожделение мое пришло к концу, и незнание умерло. В [мире] я была разрешена от мира (вар.: миром) и в отпечатке отпечатком свыше. Узы забвения временны. Отныне я достигну покоя времени, вечности, в молчании»[25].

 

Как еще можно лучше выразить гностическую веру в спасение? То, что связывает бессмертную душу, — тело, — должно быть уничтожено, и благодаря этому наступит освобождение. Душу больше не сковывает вожделение и не мучает незнание. Она предстает истинно духовным существом, освобожденным от телесных страстей и полностью осознающей, что она есть на самом деле. Это знание происходит не от существующего материального мира, а от небесного высшего мира, поскольку душа видела свой истинный духовный образ. Как только она достигает познания себя, она освобождается от временного забвения, которое мучило ее. И она может навсегда вернуться в место покоя.

Для любого человека, знакомого с традиционным христианством, вышеизложенное понимание спасения сильно расходится с тем, которое стало называться «ортодоксальным». В ортодоксальном христианстве тело и его желания не являются злом, от которого нужно избавиться. Тело будет искуплено, а все желания направлены на их праведный объект — самого Бога. Согласно ортодоксальному христианству, само по себе желание не является проблемой; проблемы порождает неуместное желание. Спасение — это не вопрос освобождения духа от его материальных атрибутов; это вопрос искупления материального мира, который сам Бог создал так, чтобы душа могла вернуться в свое первоначальное состояние, а люди — состоящие из тела и души — могли вечно поклоняться своему творцу. Спасение приходит не благодаря самопознанию, принесенному Христом. Оно приходит благодаря жертве, которой Христос искупил грехи. Именно смерть и воскресение Иисуса, — а не тайное откровение, которое он принес, — восстановили отношения человека с Богом. Восстановление отношений не означает, что отдельные личности растворяются в единстве божественного. Это означает, что люди избавляются от состояния отчуждения от Бога, умиротворяются в страстной любви и преданности своему Творцу.

Можно без преувеличений сказать, что откровение Марии в этом Евангелии представляет собой альтернативное в и  дение того, что означает быть последователем Иисуса.

 

Часть третья: Реакция мужнин на откровение Марии

 

Уже из приведенного текста ясно, что только Мария — единственная упомянутая в нем женщина — поняла учение, которое открыл сам Христос. Она — истинный гностик (тот, кто обладает полным самопознанием), который будет освобожден от ограничений своего материального тела. Как оказывается, ученикам-мужчинам это не понравилось.

Первым высказался Андрей, говоря своим «братьям»: «Скажите-ка, что вы можете сказать по поводу того, что она сказала. Что касается меня, я не верю, что Спаситель это сказал. Ведь эти учения суть иные мысли». Другими словами, это, должно быть, очередные россказни старых жен. Комментарий Андрея, конечно, выдает: вот — человек не понимающий, не достигший самопознания, он все еще ограничен своим незнанием истины, что мешает ему достичь своего спасения. Получается, вовсе не мужчины успешно начали дело спасения. Совсем наоборот.

Затем Петр отвечает, демонстрируя, что он тоже не понимает божественного откровения, способного принести спасение: «Разве говорил он с женщиной втайне от нас, неоткрыто? Должны мы обратиться и все слушать ее? Предпочел он ее более нас? »

Петр, наверное, задавал эти вопросы как риторические. К своему сожалению, он получил отрицательный ответ. Христос действительно предпочел Марию им, ученикам-мужчинам, он беседовал с нею лично без их ведома, открыв ей истину, которая может принести спасение. Комментарий Петра выдает и воинственность, и лицемерие, ведь, как вы помните, сначала он сам попросил, чтобы Мария рассказала о том, что Христос открыл ей одной. Теперь же, когда она сделала это, он отказывается поверить, что это было возможно. Могла ли женщина получить откровение, если мужчины его не получили? Очевидно, нет.

В следующей главе мы еще расскажем о личной борьбе между Петром и Марией — в раннехристианской борьбе полов. Здесь достаточно отметить реакцию Марии; она начинает плакать и спрашивает его: «Брат мой Петр, что же ты думаешь? Ты думаешь, что я сама это выдумала в моем уме или я лгу о Спасителе? » Как бы Петр ни ответил, он будет не прав: Мария не обманывала ни себя, ни других.

Апостол Левий поддержал Марию и закончил обсуждение: «Петр, ты вечно гневаешься. Теперь я вижу тебя состязающимся с женщиной как с противником. Но если Спаситель счел ее достойной, кто же ты, чтобы отвергнуть ее? Разумеется, Спаситель знал ее очень хорошо. Вот почему он любил ее больше, чем нас».

Как заключительный аргумент, слова Левия имеют особое значение. Петр изображается как «горячая голова» (вспомним наши более ранние обсуждения характера Петра). И он считает Марию противником, хотя она только что описала настоящих врагов: вожделение, незнание и гнев, которые все, по-видимому, в полной мере были присущи Петру.

Показательно, что Левий подтверждает: Мария оправдана Христом. Он «счел ее достойной». Христос принимал ее такой, какая она была, не делая ее похожей на кого-то из учеников, которые (кроме Левия) продолжают казаться немного туповатыми. Это потому, что Спаситель очень хорошо знал ее, знал, какая она на самом деле, и «он любил ее больше, чем нас».

Последнее утверждение отмечает важный этап развития мысли в книге. Если вы помните, Петр попросил, чтобы Мария рассказала о своем вид е  нии, потому что Христос любил ее «больше, чем прочих женщин». Теперь оказывается, что Христос любил ее даже больше учеников-мужчин. Мария здесь возвеличена до наивысшего возможного уровня. Она — тот человек, которого полностью знал Христос, кому он открыл истину, необходимую для спасения, кто был возвеличен в его присутствии даже больше, чем Андрей, Петр, Левий и другие ученики. Мария — истинный гностик, свободный дух, который должен вернуться в свою небесную обитель.

Левий заканчивает свою речь, убеждая Петра и других быть скромными и человечными — истинными и совершенными (то есть духовными) людьми. Они должны проповедовать благую весть спасения и не навязывать своим обращенным какие-либо правила или законы кроме тех, которые дал Спаситель. В ответ на это ученики отправляются дальше, чтобы учить и проповедовать, по-видимому, то послание, которое передала им Мария, любимейшая из всех учеников103.

 

 

Глава восемнадцатая

Мария: вопросы, оставшиеся без ответа

 

Как и многих моих друзей, которые занимаются исследованием Нового Завета и раннего христианства, меня часто просят читать лекции по всей стране. За последние несколько лет стало очень заметно, что, по-видимому, многих людей волнует, — являются ли они прихожанами, преданными своей вере в Христа, или светскими зрителями, интересующимися христианством как культурно-историческим феноменом. Когда я читаю лекцию о Петре или Павле, обычно бывает немного внимательных слушателей. Но когда я начинаю рассказывать о Марии, то собираются толпы. Мария — горячая тема нашего времени; по сравнению с нею Петр и Павел кажутся устарелыми и скучными.

Это может вызывать сожаление, учитывая выдающееся значение Петра и Павла. Но это неудивительно. Так как Мария менее известна, здесь намного больший простор для спекуляций. Всегда интереснее придумывать дикие и диковинные теории, чем описывать то, что достаточно хорошо документировано. Бесспорно, для большинства людей вымысел более неотразим, чем факт.

Факт же состоит в том, что мы очень мало знаем о Марии. В отличие от Павла, она не оставила никаких текстов. Вероятно, она была неграмотной. В отличие от Петра, нет никаких длинных текстов, написанных о ней свидетелями и охватывающих несколько лет ее жизни. И в отличие от Павла и Петра, нет никаких текстов, подделанных от ее имени более поздними последователями. Даже «Евангелие от Марии», написанное, вероятно, через столетие после ее смерти, повествует о ней, но его авторство ей не приписывается.

Так как она была самой известной последовательницей Иисуса, для спекуляций открывался самый широкий простор, как в современном мире, так и в древности. Была ли она особенно близкой к Иисусу? Были ли у них сексуальные отношения? Были ли они женаты, были ли у них дети? Была ли она его самым близким последователем? Действительно ли она была первым руководителем группы апостолов? Была ли ее подлинная история уничтожена патриархальными силами молодой религии, когда мужчины возглавили Церковь и переписали историю ее ранних лет, исключив из нее Марию и всех других женщин? Вот лишь немногие из интригующих вопросов вокруг наименее известной, но для многих самой интересной личности из тех, которые я рассмотрел в этой книге. В заключительной главе я хотел бы обратиться к некоторым из оставшихся вопросов.

 

Вопрос первый:

⇐ Предыдущая31323334353637383940Следующая ⇒

Поделиться: