LIII. ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ

Голубка моя, Умчимся в края, Где все, как и ты, совершенство, И будем мы там Делить пополамИ жизнь, и любовь, и блаженство. Из влажных завес Туманных небесТам солнце задумчиво блещет, Как эти глаза, Где жемчуг-слеза, Слеза упоенья трепещет. Это мир таинственной мечты, Неги, ласк, любви и красоты. Вся мебель кругом В покое твоемОт времени ярко лоснится. Дыханье цветов Заморских садовИ веянье амбры струится. Богат и высок Лепной потолок, И там зеркала так глубоки; И сказочный вид Душе говоритО дальнем, о чудном Востоке. Это мир таинственной мечты, Неги, ласк, любви и красоты. Взгляни на канал, Где флот задремал: Туда, как залетная стая, Свой груз корабли От края землиНесут для тебя, дорогая. Дома и залив Вечерний отливОдел гиацинтами пышно. И теплой волной, Как дождь золотой, Лучи он роняет неслышно. Это мир таинственной мечты, Неги, ласк, любви и красоты.

LIV. НЕПОПРАВИМОЕ

Возможно ль задушить, возможно ль побороть Назойливое Угрызенье, Сосущее, как червь - бесчувственную плоть, Как тля - цветущее растенье? Бессмертного врага возможно ль побороть? В напитке из какой бутыли, бочки, склянки Утопим мы - не знаю я! -Его прожорливую алчность куртизанки И трудолюбье муравья? В напитке из какой бутыли? - бочки? - склянки? Я ведьму юную на выручку зову: Скажи мне, как избыть такое? Мой воспаленный ум - что раненый во рву, Под грудой трупов, после боя.Я ведьму юную на выручку зову. Над ним уж воронье кружит - он умирает! Уж волки рыскают окрест...Он должен знать, что зверь его не растерзает, Что будет холм и будет крест.Смотри, уж воронье кружит - он умирает! Как небо озарить, не знающее дня? Как разодрать завесу ночи, Тягучей, как смола, кромешной, без огня Светил, глядящих людям в очи? Как небо озарить, не знающее дня? Надежда, кто задул тебя в окне Харчевни? Как до пристанища дойтиБез света вдалеке и без лампады древней, Луны, ведущей нас в пути? Сам Дьявол погасил фонарь в окне Харчевни! О, ведьма юная, тебе знаком ли ад? Возмездия неотвратимость? А стрел Раскаянья, пронзивших сердце, яд? Иль для тебя все это - мнимость? О, ведьма юная, тебе знаком ли ад? Непоправимое проклятыми клыками Грызет непрочный ствол души, И как над зданием термит, оно над нами, Таясь, работает в тиши -Непоправимое - проклятыми клыками! - В простом театре я, случалось, наблюдал, Как, по веленью нежной феи, Тьму адскую восход волшебный побеждал, В раскатах меди пламенея.В простом театре я, случалось, наблюдал, Как злого Сатану крылатое созданье, Ликуя, повергало в прах...Но в твой театр, душа, не вхоже ликованье. И ты напрасно ждешь впотьмах, Что сцену осветит крылатое Созданье!

LV. РАЗГОВОР

Ты вся - как розовый осенний небосклон! Во мне же вновь растет печаль, как вал прилива, И отступает вновь, как море, молчалива, И пеной горькою я снова уязвлен. - Твоя рука скользит в объятиях бесплодных, К моей поруганной груди стремясь прильнуть; Когтями женщины моя изрыта грудь, И сердце пожрано толпой зверей голодных. Чертог моей души безбожно осквернен; Кощунство, оргия и смерть - со всех сторон -Струится аромат вкруг шеи обнаженной! В нем, Красота, твой бич, твой зов и твой закон! Сверкни же светлыми очами, дорогая, Зверям ненужный прах их пламенем сжигая!

LVI. ОСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ

IМы скоро в сумраке потонем ледяном; Прости же, летний свет и краткий и печальный; Я слышу, как стучат поленья за окном, Их гулкий стук звучит мне песней погребальной. В моей душе - зима, и снова гнев и дрожь, И безотчетный страх, и снова труд суровый; Как солнца льдистый диск, так, сердце, ты замрешь, Ниспав в полярный ад громадою багровой! С тревогой каждый звук мой чуткий ловит слух; То - эшафота стук... Не зная счета ранам, Как башня ветхая, и ты падешь, мой дух, Давно расшатанный безжалостным тараном. Тот монотонный гул вливает в душу сон, Мне снится черный гроб, гвоздей мне внятны звуки; Вчера был летний день, и вот сегодня - стонИ слезы осени, предвестники разлуки.

II

Люблю ловить в твоих медлительных очахЛуч нежно-тающий и сладостно-зеленый; Но нынче бросил я и ложе и очаг, В светило пышное и отблеск волн влюбленный. Но ты люби меня, как нежная сестра, Как мать, своей душой в прощении безмерной; Как пышной осени закатная игра, Согрей дыханьем грудь и лаской эфемерной: Последний долг пред тем, кого уж жаждет гроб! Дай мне, впивая луч осенний, пожелтелый, Мечтать, к твоим ногам прижав холодный лоб, И призрак летних дней оплакать знойно-белый.

LVII. МАДОННЕ

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: