Внутренние структурные элементы

Если заглянуть внутрь систематического плана кодекса, то мы увидим, что структура последнего определяется хрестоматийным делением на части (когда в них есть необходимость) и уж во всяком случае — на книги, титулы, главы, отделы и параграфы. Современные кодификаторы по-прежнему, как правило, придерживаются такого рода традиционной разбивки¹, хотя в ее использовании порой мало здравого смысла². В «непрерывных кодификациях права», куда одновременно включаются нормативно-правовые акты, имеющие законодательную природу, и нормативно-правовые акты, имеющие регламентарную (подзаконную) природу, главы каждой из частей должны соответствовать друг другу.

Исходной структурной единицей в духе римской традиции остается статья³, составляющая «базовый элемент законодательного текста»⁴ и являющаяся для кодекса тем, чем атом является для материи. В идеале одна статья призвана выражать одну идею, причем в основе этого идеала лежат сугубо юридические соображения, поскольку голосование по законодательному тексту должно происходить постатейно, но надо признать, что в реальной действительности данный принцип соблюдается редко⁵. Во французском праве значение статьи как структурного элемента закона закреплено непо-

¹ См. ст. 2.2.3 Циркуляра от 30 мая 1996 г.

² См. замечания по поводу Общего кодекса местного самоуправления 1996 г.: S. Guy, Une utopie: la codification // Revue franç aise de droit constitutionnel, 1996, № 26, p. 277: «Такая система приводит к тому, что появляются главы и титулы, которые никак не озаглавлены, пребывают в гордом одиночестве и состоят из одной-единствен- ной статьи».

³ Но «мы упускаем из виду лингвистические и культурные превратности истории, в силу которых термин " статья" (article) приобрел законодательное значение, ведь речь идет о термине, произошедшем от латинского слова (articulus. — Примеч. пер.), не имевшего никакого особого юридического смысла, в чем и состояло его преимущество по сравнению с параграфом или разделом» (С. Rouhette, L'article premier des lois // Les mots de la loi / sous la dir. de N. Molfessis, Economica, 1999, p. 39) (следует иметь в виду малопонятный в русском переводе нюанс, что французское слово article (статья) имеет одинаковый корень со словом articulation (связка, связующий элемент), которое автор, в частности, использует в соответствующем заголовке, выше переведенном нами как «Связующие элементы кодекса»; наличие общего корня у таких, казалось бы, разных по смыслу понятий, как «статья закона» и «связующий элемент» (в том числе в механизме, организме и т.д.), объясняется именно отмеченными «лингвистическими и культурными превратностями истории». — Примеч. пер.).

⁴ G. Cornu, Linguistique juridique, op. cit., № 74.

⁵ Ibid. (см. здесь также примеры из Гражданского кодекса и нового Гражданского процессуального кодекса).

369

Техника кодификации

средственно в Конституции 1958 г., которая гласит (ст. 10), что Президент Республики вправе потребовать от Парламента нового обсуждения «закона или отдельных его статей». В случае необходимости статьи делятся на абзацы*, вокруг понятия которых ведутся давние споры, что лишает их нумерацию четкости и единства¹. Согласно традиции канонического права эквивалентом статьи является канон, в германской традиции — параграф, а в традиции Соттоп Law — section**.

Идея разбивки текста кодекса на отдельные элементы была теоретически объяснена в духе рационализма где-то в XVII в. под влиянием Школы естественного права. Так, Дома, находясь под впечатлением «Рассуждения о методе...» Декарта, предлагал «сначала разграничить между собой правовые отрасли, а затем собрать их воедино в том порядке, в котором они естественно образуют единое тело права; разбить все отрасли на части и, наконец, в каждой части четко и детально упорядочить соответствующие определения, принципы и нормы...»². Идеальную цель прекрасно уловил Кокцеус при составлении Проекта Кодекса Фридриха: разработать такую систему, в которой различные элементы оказались бы «связаны между собой как звенья одной цепи»³.

В результате классическое построение кодекса, как правило, идет от общего к частному, дабы, как советовал Дома, не выдвигать ничего, что «не было бы ясно само по себе или что не было бы предварительно объяснено так, как это необходимо для надлежащего разу-

* Во французской юридической терминологии в отличие от России не принято говорить о «части статьи». — Примеч. пер.

¹ Парламент считает самостоятельным абзацем всякий переход к красной строке, тогда как Правительство придерживается метода исчисления, предложенного Государственным советом, в соответствии с которым новый абзац имеет место только тогда, когда перед красной строкой стоит точка (во Франции абзацы статей законов часто завершаются запятой. — Примеч. пер.). См. Циркуляр от 20 октября 2000 г. о способе подсчета абзацев при разработке нормативно-правовых актов, где отражена правительственная точка зрения (Jurisclasseur pé riodique, 2000, III, 20385). См. также: A. Le Gall, Aliné a, vous avez dit aliné a? // Le Dalloz, Point de vue, p. 133.

** Section (англ.) — раздел. — Примеч. пер.

² Domat, Les loix civiles dans leur ordre naturel, é d. 1776, Candelier, pré face. См. также «Рассуждение о методе...» Декарта, который предлагал четыре методологических правила, позволяющих эффективно управлять своим разумом и искать истину в науках. Один из методов, в частности, сводился к тому, чтобы «разбить каждую сложную проблему, которую нам предстоит изучать, на максимально возможное количество составных частей, которое потребуется для преодоления возникших трудностей» (Garnier-Flamma- rion, p. 40) (ср. с русским переводом по изданию: Рене Декарт. Рассуждение о методе, чтобы верно направить свои разум и отыскивать истину в науках // Собр. соч. в 2тЛ. 1 // Философское наследие. Т. 106. М., 1989. С. 260. - Примеч. пер.).

³ Проект Кодекса Фридриха или Свода права для государств Его Величества короля Пруссии, 1751 (цит. по: Y. Cartuyvels, D'où vient le Code pé nal?. De Boeck, 1996, p. 369).

370

Выбор структуры

мения»¹. Общая часть кодекса предшествует его особенным частям, т.е. текст кодекса постепенно продвигается в сторону наиболее специальных положений. Такое рационалистическое построение является весьма распространенным и характерным для множества кодексов, поэтому ограничимся только парой примеров. Начиная с правления династии Тан, китайские кодексы открывались изложением общих принципов, за которыми следовала уже регламентация конкретных положений². В этом они ничем не отличались от европейских Уголовных кодексов, принимавшихся, допустим, в эпоху Просвещения³. Критерием перехода от общего к частному чаще всего служит степень юридической значимости соответствующих правовых норм, но в некоторых случаях здесь может также играть роль степень их экономической значимости. Скажем, во многих кодексах регулирование отдельных видов договоров начинается с договора купли-продажи, являющегося самым распространенным и, следовательно, экономически самым важным. Именно такой подход можно обнаружить и в оттоманских кодификациях XIX в., и в ГГУ (BGB), и во французском Гражданском кодексе, где купля-продажа помещена сразу после брачного договора⁴.

Мы уже отмечали символическое значение общей системы кодекса, но детали его внутренней структуры также порой полны символического смысла. Если кодификация определенной отрасли права часто означает ее официальное признание⁵, то выделение в кодексе специального раздела для какого-либо механизма или института есть знак автономии и важности последнего. Приведем пример с политическим оттенком. Когда разрабатывался Общий кодекс местного самоуправления, встал вопрос, куда поместить положения, касающиеся Майотты*: Правительство предпочло интегрировать их в соответствующие части Кодекса, а не создавать для них специальную часть. Политическая логика здесь совершенно очевидна — постепенно отходить от особого статуса Майотты, неспешно подводя данную территорию под действие общего права.

Выбор наименований для структурных разделов кодекса (частей, титулов, глав, отделов, параграфов...), иногда даже для его статей⁶

¹ Domat, Les loix civiles dans leur ordre naturel, é d. 1776, Candelier, pré face.

² J. Vanderlinden, Comparer les droits..., op. cit., p. 246.

³ См.: Y. Cartuyvels, D'où vient le Code pé nal?, De Boeck, 1996, p. 369.

⁴ См.: J. Vanderlinden, Comparer les droits..., op. cit., p. 246.

⁵ См. об этом в первом разделе работы.

* О Майотте см. наше примечание выше. — Примеч. пер.

⁶ Таков, например, традиционный метод, использовавшийся в советских кодексах и воспринятый современными российскими кодексами, допустим, Уголовным ко-

371

Техника кодификации

не остается без юридических последствий, как и выбор наименования для самого кодекса¹. Мы помним, что старая судебная практика отказывалась признавать за наименованиями нормативный характер². Но, во-первых, не совсем ясно, насколько она сохраняет силу сегодня. Во-вторых, даже если исходить из того, что сами наименования нормами права не являются, они необходимы для толкования правовых норм, поскольку помогают понять волю законодателя. На значение наименований для толкования обращалось внимание в доктрине³. Об этом же прямо говорят современные кодификаторы⁴. Например, во французском Гражданском процессуальном кодексе 1975 г. ст. 232-248 сгруппированы в раздел, названный «Общие положения», из чего можно сделать вывод, что они в равной мере подлежат применению к каждому из трех институтов, предусмотренных в остальных разделах соответствующей главы, имея в виду заключения, консультации и экспертизу*⁵.

Если взглянуть на ту же проблему выбора наименований в несколько ином ракурсе, то становится ясно, что размещение какой-

дексом РФ 1996 г. (см.: L. Golovko, Le Nouveau Code pé nal de la Russie // Revue de science criminelle et de droit pé nal comparé, 1997, p. 565).

¹ См. об этом выше.

² Cass. Civ., 20 avril 1920 // Recueil Dalloz, 1923, 1, 87. В этом решении Кассационного суда отмечалось, что Парламент не проводит голосования по названиям структурных подразделений закона, в силу чего одним из мотивов отклонения кассационной жалобы стал отказ принимать во внимание ссылки заявителя на соответствующие наименования в тексте закона, которые нормативной силой не обладают. Но сегодня не совсем понятно, в какой степени можно руководствоваться этой судебной практикой, поскольку при некоторых обстоятельствах законодатель ныне проводит голосование по содержащимся в законе наименованиям его структурных отделов. См. подробнее: J.-C. Bé cane, M. Couderc, La loi, Dalloz, 1994, p. 203; N. Molfessis, Le titre des lois H É tudes offertes à Pierre Catala, op. cit., p. 47 et s., spé c. p. 67.

³ См., например: J. Carbonnier, Droit civil, Introduction, op. cit., № 130: «Известно, что хотя наименования не имеют обязательной законодательной силы, они нередко способствуют, наряду с материалами законопроектных работ, правильному толкованию текста закона»; см. также: G. Cornu, Linguistique juridique, op. cit., № 78.

⁴ См. ст. 2.3 Циркуляра от 30 мая 1996 г.: названия «могут быть использованы для толкования определенных положений кодекса... Поэтому к формулировкам заголовков и подзаголовков следует относиться с особой тщательностью».

* Речь идет о трех формах участия лиц, обладающих специальными познаниями, во французском гражданском процессе: заключение (constatation) — письменное сообщение специалиста суду по достаточно простым вопросам, не требующим глубокого анализа; консультация — более углубленный анализ какого-либо вопроса, как правило, в устной форме; экспертиза — высшая форма использования специальных познаний, предполагающая сложность вопроса, необходимость проведения исследования и подготовку специального письменного доклада. - Примеч. пер.

⁵ G. Cornu, Linguistique juridique, op. cit., № 77.

372

Выбор структуры

либо конкретной статьи в определенном структурном отделе кодекса имеет прямые нормативные последствия¹ или, во всяком случае, служит важным аргументом при толковании смысла данной статьи. Возьмем, к примеру, абз. 3 ст. 215 французского Гражданского кодекса, обеспечивающий защиту места жительства супругов: эта норма не должна применяться после прекращения брака — именно такой вывод был сделан в литературе в развитие решения Кассационного суда, постановившего, что один из бывших супругов может стать единственным обладателем прав на жилое помещение, служившее супругам местом жительства². Значение данного метода толкования правовых норм только возрастает в «непрерывных кодификациях права», где правотворческие полномочия кодификаторов сводятся исключительно к тому, чтобы сгруппировать или перегруппировать соответствующие нормы действующего права в рамках какого-либо кодекса³.

Порядок расположения в тексте кодекса одних норм по отношению к другим равным образом используется в качестве аргумента для обоснования приоритета положений, помещенных ближе к началу кодекса⁴. Так, полемизируя с теми, кто видит в патентном праве «локомотив» Кодекса интеллектуальной собственности⁵, профессор Андре Франсон* заметил: «Если бы мы захотели слегка поиронизировать, то вполне могли бы указать на то, что в Кодексе интеллектуальной собственности в первой части регулируются вопросы литературной и художественной собственности, тогда как вопросы промышленной собственности — только во второй части. Что же касается патентного права, то ему отведена лишь кн. VI — место достаточно убогое для лидера и, прибегая все к той же железнодорожной терминологии, весьма странное для локомотива»⁶.

¹ См. ст. 2.3 Циркуляра от 30 мая 1996 г.

² Civ., 1, 22 octobre 1974 // Recuel Dalloz-Sirey, 1975, p. 645, note C.-I. Foulon- Piganiol; Jurisclasseur pé riodique, 1975, II, 18041, note Y. Chartier; Revue trimestrielle de droit civil, 1975, p. 296, obs. R. Nerson.

³ Об этом см. подробнее в начале данного раздела работы.

⁴ О символическом значении вводных положений см. в следующем параграф. ⁵ J.-M. Mousseron, J. Schmidt, Brevets d'invention // Recueil Dalloz-Sirey, 1993,

Somm. corn., p. 375.

* A. Франсон - известный французский цивилист, признанный специалист в области права интеллектуальной собственности; с 1950-х годов — доцент Дижонского университета, затем — профессор (ныне — заслуженный профессор) университета Париж II; президент (ныне — почетный президент) IRPI (Исследовательского института интеллектуальной собственности) при университете Париж II. — Примеч. пер.

⁶ A. Franç on // Revue trimestrielle de droit commercial, 1994, p. 49.

373

Техника кодификации

Важность того, какое место занимает то или иное положение в структуре кодекса, проявляется с еще большей очевидностью через призму особой роли, отводимой вводным положениям.

Вводные положения

В начале кодекса нередко можно увидеть статью, главу или вводный титул, призванные напоминать о принципах, которыми руководствовались составители кодекса. В силу своего заглавного положения, размещения вне нормальной структуры кодекса (иногда даже минуя нумерацию, предусмотренную для остальных положений последнего), часто встречающейся особой торжественности стиля данные структурные элементы приобретают бесспорное символическое значение, становясь чем-то вроде фронтисписа кодекса, хотя и не утрачивая при этом свойств норм позитивного права¹. Вводные положения наиболее характерны для Гражданских кодексов, занимая ввиду обширности предмета регулирования привилегированное место primus inter pares*², но не чужды они, конечно, и другим кодексам. Закрепляя некие общие принципы, нередко мало чувствительные к ходу времени, вводные положения представляют собой цоколь правовых норм, который, с одной стороны, придает нам чувство уверенности, а с другой стороны, выполняет педагогические функции³,

¹ Иное мнение по поводу вводной статьи (где перечислены основные принципы уголовного процесса. - Примеч. пер.) к французскому Уголовно-процессуальному кодексу, введенной в результате реформы от 15 июня 2000 г., см. в работе: Е. Putman, L'article pré liminaire du Code de procé dure pé nale a-t-il une porté e normative? // Annales de l'Université d'Avignon, 2001, p. 43 et s. Здесь утверждается, что данная статья может рассматриваться исключительно в качестве простого «орнамента», своего рода «шапки» Кодекса, к которой судьи будут прибегать для обоснования своего собственного толкования его положений... Вводная статья не станет «головой» кодекса — она станет его «головным убором» (р. 47).

* Первый среди равных (лат.). — Примеч. пер.

¹ См. «Объяснительную записку к вводному титулу французского Гражданского кодекса» Ж. Порталиса (J.-E.-M. Portalis, Ecrits et discours juridiques et politiques, op. cit., p. 66): «Эти максимы составляют предмет проекта закона, который я представляю на ваш суд; они не свойственны какому-то определенному периоду истории — они стоят над временем. Они являются чем-то вроде пролегомен ко всем кодексам. Но нам показалось, что их подлинное место - в начале Гражданского кодекса, поскольку эта разновидность кодексов более чем какая-либо другая отражает универсализм вещей и людей».

³ О педагогической функции см., например, в связи с вводной статьей к французскому Уголовно-процессуальному кодексу, введенной Законом от 15 июня 2000 г.: M. Delmas-Marty // Revue de sciences criminelles et de droit pé nal comparé, 2001, p. 4: «Использование общих принципов диктовалось еще одной целью, которую можно

374

Выбор структуры

что особенно необходимо сейчас, когда мир права испытывает все большие и большие потрясения. Включение в кодекс общих положений служит залогом долголетия самого кодекса, что a contrario* подтверждается примером с французским Торговым кодексом 1807 г., в котором вводных положений не было, что в немалой степени способствовало его быстрому старению¹.

В силу этих причин в настоящее время наблюдается очередной всплеск интереса современных кодификаторов к вводным положениям. Скажем, испанский кодификатор заметно обогатил в 1974 г. Вводный титул к Гражданскому кодексу 1889 г.² То же самое произошло с новым Гражданским кодексом Коста-Рики 1986 г., где под непосредственным влиянием декана Корню³ ныне имеется много более обширный Вводный титул, если сравнить с первым Гражданским кодексом Коста-Рики, принятым в 1883 г.⁴ Закон от 15 июня 2000 г. об укреплении презумпции невиновности и прав потерпевшего дополнил французский Уголовно-процессуальный кодекс вводной статьей, где теперь перечислены принципы, ранее действовавшие в скрытой форме⁵, что является отменной иллюстрацией современного увлечения вводными положениями. Не остались в стороне даже наши нынешние прозаичные кодификации-компиляции, также отражающие желание выставить напоказ некие фундаментальные принципы, призванные их сцементировать, для чего, ничтоже сумняшеся, делается исключение из самого метода «непрерывного права», не пред-

назвать педагогической: ясно обозначить руководящие идеи, с большей или меньшей степенью очевидности отражаемые в конкретных юридико-технических положениях, дабы облегчить понимание этих идей». См. также: С. Lazerges, Le renforcement de la pré somption d'innocence et des droits des victimes // Revue de sciences criminelles et de droit pé nal comparé, 2001, p. 9 et s. Ср. с педагогической функцией прологов к кодексам (см. выше).

* От обратного (лат.). — Примеч. пер.

¹ М.-А. Frison-Roche, L'amour inté ressé des lois particuliè res /'/ L'amour des lois, op. cit., p. 347.

² J.M. Castan-Vasquez, La ré forme du Titre pré liminaire du Code civil espagnol // Revue internationale de droit comparé, 1974, p. 835 et s.

³ G. Trejos, Le nouveau Titre pré liminaire du Code civil du Costa Rica // Mé langes G. Cornu, PUF, p. 463.

⁴ G. Cornu, Le nouveau Titre pré liminaire du Code civil du Costa Rica // L'art du droit en quê te de sagesse, op. cit., p. 411.

⁵ См.: Е. Putman, L'article pré liminaire du Code de procé dure pé nale a-t-il une porté e normative?, art. cité, p. 43 et s.: «Нам таким образом показали скрытых богов Кодекса» (р. 45) (специальный анализ Закона от 15 июня 2000 г., в том числе новой вводной статьи к УПК 1958 г., см. на русском языке: Головко Л.В. Реформа уголовного процесса во Франции IS Государство и право. 2001. № 8. С. 89. - Примеч. пер.).

375

Техника кодификации

полагающего никаких дополнений в действующие нормы¹. В самом деле, Циркуляр от 30 мая 1996 г., обозначающий основные направления современной французской «непрерывной кодификации права», указывает, что «составители кодекса должны постараться сгруппировать в его начале принципы, регулирующие соответствующую область законодательства». В подтверждение данного тезиса здесь приведено несколько примеров², и надо признать, что в этом плане Циркуляр вполне соответствует чаяниям властей³. Нынешняя мода на вводные положения, подчас продиктованная не столько заботами о юридической эффективности, сколько любовью к «показухе», не должна заводить слишком далеко — не стоит все-таки заниматься пустой игрой в слова, довольствуясь изложением добрых намерений в витиеватых формулах. Такие формулы иногда только портят кодексы, которые ими стараются обильно снабдить.

В некоторых случаях вводные положения могут закреплять определенные философские принципы: в первых строках кодекса приводится квинтэссенция ценностей того общества, где проводится кодификация⁴, напоминаются фундаментальные задачи, определяющие правовую политику государства.

«Надо почитать гармонию», — с этих слов начинался состоявший из 17 статей Кодекс принца Шотоку* 604 г., считающийся од-

¹ Ср. с мнением, высказанным применительно к Кодексу интеллектуальной собственности: V.-L. Benabou, V. Varet, La codification de la proprié té intellectuelle, op. cit., p. 75.

² Статья 2.2.3: принципы «загрязнения - платы» и осторожности в Кодексе законов об охране окружающей среды; обшие принципы, касающиеся договоров, заключаемых государством, и делегирования государством частным организациям определенных функций публичной службы, в будущем (ныне уже принятом) Кодексе законов о договорах, заключаемых государством (Code des marché s publics); принципы светскости и нейтральности в Кодексе законов об образовании.

³См. выступление М. Рокара (в бытность его премьер-министром) 7 ноября 1989 г. (M. Rocard, Discours du 7 novembre 1989 // Rapport d'activité de la Commission supé rieure de codification, 1990): «Я рискну утверждать, хотя речь идет лишь о моем личном убеждении, что любой кодекс, который не открывается общими положениями, имеющими широкое и постоянное применение, должен вызывать сомнения в своей пригодности».

⁴ См. специальный параграф о связи кодекса с идеологией в конце первого раздела данной работы.

* Шотоку Таиши (573-622) - посмертное имя принца Умайядо, регента Японии в 600—622 гг., который ввел Японию в орбиту китайской культурной традиции и способствовал развитию в стране буддизма. — Примеч. пер.

376

Выбор структуры

ним из первых проявлений японского права¹. Речь идет о хрестоматийном воплощении фундаментального принципа правовых систем стран Дальнего Востока — принципа, отзвук которого можно, например, обнаружить в ст. 1 японского Гражданского кодекса в редакции, появившейся в результате реформы 1947 г.²... Впрочем, некоторые иные восточные кодексы закрепляли во вводных положениях много менее миролюбивую философию. Скажем, утвержденная Чингисханом Яса гласила: «Долг монголов заключается втом, чтобы прибыть по моему зову, подчиниться моим приказам и убить того, на кого я укажу. Голова ослушавшегося будет отсечена от его тела»³.

Философия Просвещения и доктрина естественного права, вдохновлявшие многих кодификаторов в XVIII и XIX вв., нередко находили отражение во вводных положениях кодексов. Например, Прусское общеземское уложение (ALR) открывалось введением, содержавшим обширный набор заявлений принципиального порядка, составивших подлинный манифест Просвещения. Точно так же ст. 1 Вводного титула к проекту французского Гражданского кодекса гласила, что «существует всеобщее и незыблемое право — источник всех позитивных законов, — которое представляет собой воплощение естественного разума, определяющего поведение всех людей»⁴. Здесь мы видим настолько откровенное закрепление принципа верховенства естественного права, что в окончательном варианте Гражданского кодекса от него решили отказаться. Исчезновение приведенной формулы, объясняемое желанием сделать Гражданский кодекс преимущественно юридико-техническим произведением, только подчеркивает ее философскую подоплеку.

Кодексы, принимаемые в коммунистических странах, в свою очередь часто раскрывают в первых статьях юридико-политические принципы, лежащие в их основании. Например, китайский Уголовный кодекс 1980 г. следующим образом определяет в ст. 2 задачи уголовного права: «Использовать уголовное наказание для борьбы с контрреволюционными и любыми иными преступными деяниями,

¹ J.-H. Moitry, Le droit japonais, PUF, «Que sais-je», 1988, p. 1.

² Эта статья 1 гласит, что частное право должно служить благу общества, что осуществление предоставляемых им прав и выполнение налагаемых им обязанностей предполагает доверие и искренность.

³ M. Hoang, Gengis Khan, Fayard, 1998, p. 195.

⁴ Статья 1 титула 1 «Общие определения» Вводной книги «О праве и законах» проекта правительственной комиссии, представленного 24 мессидора VIII года Республики.

377

Техника кодификации

чтобы обеспечить защиту режима диктатуры пролетариата...»¹ Большинство кодексов, появлявшихся в странах Восточной Европы после Второй мировой войны, содержало вводные положения, где провозглашалось решающее воздействие на позитивное право социалистической философии. Так, если взять первые статьи чехословацкого и российского Гражданских кодексов того времени, то там можно прочитать, что «основой имущественных отношений является социалистическая система хозяйства». В ст. 1 Гражданского кодекса ГДР содержалось следующее заявление: «Основной задачей социалистического общества является непрерывный рост уровня материального благосостояния и культурного развития народа, а также превращение каждого гражданина во всесторонне образованную личность — достойного члена социалистического общества. Гражданское право Германской Демократической Республики должно внести свой вклад в осуществление этой задачи»². В столь же торжественной форме проект Гражданского кодекса, разработанного в нацистской Германии, гласил в § 1 кн. 1: «Каждый представитель народа обязан личными усилиями и в имущественной форме предоставлять народному сообществу то, что необходимо последнему для существования и процветания»³. Если вернуться к коммунистическим странам, когда они повернулись в сторону рыночной экономики, то попытались отразить этот разворот во вводных положениях своих кодексов. Скажем, во вводной статье Гражданского кодекса Вьетнама 1996 г. указано: «Гражданский кодекс должен способствовать построению регулируемой государством многоукладной социалистической рыночной экономики, целью которой является достижение благоденствия народа, могущества страны, создание справедливого и цивилизованного общества»⁴.

Идеология прав человека, ставшая господствующей на Западе в конце XX в., также находит отражение в многочисленных вводных положениях к недавно принятым кодексам. Она, например, прямо закреплена во вводной статье-преамбуле к новому Гражданскому кодексу Квебека, отсылающей к Хартии прав и свобод личности⁵.

¹ R. David, С. Jauffret-Spinosi, Les grands systè mes de droit contemporain, op. cit., № 489.

² Y. Eminescu, T. Popescu, Les codes civils des pays socialistes, op. cit., p. 76.

³ См.: С. Witz, Le droit allemand, op. cit., p. 22.

⁴ Цит. по: Р. Bé zard, L'é laboration de la nouvelle codification vietnamienne // Histoire de la codification au Vietnam, op. cit., p. 393.

⁵ Абзац 1: «Гражданский кодекс Квебека регулирует, в гармонии с Хартией прав и свобод личности и общими принципами права...» К тому же личности посвящена первая

378

Выбор структуры

Ее же выражают новые вводные положения к французскому Уголовно-процессуальному кодексу, появившиеся в результате реформы от 15 июня 2000 г.¹

Наконец, нельзя не упомянуть о государствах, правовая система которых тесно связана с религией. Они нередко признают такую связь во вводных положениях своих кодексов. Например, многие исламские страны включили в Гражданские кодексы статью первую, предлагающую обращаться к «принципам мусульманского права» в случае отсутствия подлежащих применению специальных положений².

Помещаемые в начале кодекса принципы могут также иметь более технический характер, ни в коей мере не утрачивая при этом своего особого символического значения, предопределенного тем местом, которое они занимают в структуре кодекса. Такого рода принципы должны по замыслу служить базой для всей совокупности следующих за ними положений³, в чем проявляется одно из основных правил логики, требующее идти от общего к частному⁴. В литературе иногда даже высказывается точка зрения, что судья вправе не применять специальную норму, если, по его мнению, она не соот-

книга Кодекса, ст. 1 которой гласит: «Всякий человек является субъектом права; он вправе без ограничений пользоваться принадлежащими ему гражданскими правами».

¹ См.: С. Lazerges, Le renforcement..., art. cité, p. 9.

² Приведем пример, служащий своеобразной моделью исламского подхода. Статья 1 египетского Гражданского кодекса гласит: «1) Закон регулирует все сферы, к которым относятся буква или дух его положений; 2) В случае отсутствия соответствующего законодательного положения судья должен принять решение согласно обычаю, а при отсутствии обычая - в соответствии с принципами мусульманского права. Если же в конкретном случае такие принципы также отсутствуют, судья должен прибегнуть к естественному праву и правилам справедливости». Похожую отсылку к мусульманскому праву можно обнаружить в ст. 1 алжирского Гражданского кодекса 1975 г. Совсем недавно она появилась и в Гражданском кодексе Бахрейна 2001 г.

³ См. по поводу вводной статьи-преамбулы, дополнившей французский Уголовно-процессуальный кодекс на основании Закона от 15 июня 2000 г.: С. Lazerges, Le renforcement..., art. cité, p. 11 (автор полагает, что обозначенные в данной статье принципы «орошают всю систему уголовного судопроизводства»).

⁴ См.: G. Rouhette, L'article 1^er des lois // Les mots de la loi, op. cit., p. 42: «Первое требование или рекомендация, которая выглядит неким универсальным постулатом, сводится к тому, что понимание какого-либо законодательного положения (статьи) не должно быть обусловлено необходимостью обращаться к другому положению, расположенному в законе далее. Из этого можно попытаться сделать вывод, используя весьма спорный в данном случае логический прием a contrario (от обратного. — Примеч. пер.), что ст. 1 является той статьей, которая позволяет понять все последующие положения закона». См. также об этом выше (в предыдущем параграфе).

379

Техника кодификации

ветствует одному из принципов, провозглашенных во вводных положениях¹. Следствием признаваемого за принципами верховенства может также быть их возведение в ранг неких фундаментальных постулатов, которые требуется учитывать при толковании остальных норм, кодифицированных в соответствии с ними².

Достаточно типична ситуация, когда вводные положения посвящены источникам права, а в отдельных случаях — общим правилам толкования правовых норм. Вводные положения такого рода обычно содержатся в Гражданском кодексе, будучи, однако, предназначены для применения не только в рамках гражданского, но и всего права в целом. Так, швейцарский Гражданский кодекс включает Вводный титул, состоящий из четырех статей, первая из которых, в частности, объясняет роль, отводимую каждому источнику права³. Похожую миссию выполняет Вводный титул французского Гражданского кодекса, закрепляющий верховенство закона и играющий «на символике чисел и порядка, начинаясь со статей фундаментальных, простых и чистых, как ключевая вода»⁴. Новый Вводный титул к Гражданскому кодексу Коста-Рики в первых своих положениях конструирует настоящую систему источников права и предлагает также принципы их толкования⁵. Вводный титул к испанскому Гражданскому кодексу, действующий в нынешней редакции после реформы 1974 г., первую статью посвящает источникам права, а затем -

¹ См. по поводу вводной статьи-преамбулы, дополнившей французский Уголовно-процессуальный кодекс на основании Закона от 15 июня 2000 г.: D. Мауег, Vers un contrô le du lé gislateur par le juge pé nal? // Le Dalloz, 2001, p. 1645: «Судья может даже столкнуться с ситуацией, когда необходимо, дабы претворить в жизнь волю законодателя, отказаться от применения законодательного положения в силу того, что оно не соответствует законодательному принципу».

² Ibid:. «Суды смогут использовать вводную статью к Уголовно-процессуальному кодексу либо для того, чтобы преодолевать неясности других статей, более технических и конкретных, либо для того, чтобы заполнять пробелы уголовно-процессуального закона».

³ Здесь сказано: «Закон регулирует все сферы, к которым относится буква или дух какого-либо из его положений. В случае отсутствия соответствующего законодательного положения судья разрешает дело на основании норм обычного права, а при отсутствии обычая - по правилам, которые он создал бы, если бы ему было предоставлено законодательствовать по данному вопросу.

Он должен учитывать также решения, предложенные доктриной и судебной практикой».

⁴ М.-А. Frison-Roche, L'amour inté ressé des lois particuliè res // L'amour des lois, op. cit., p. 347.

⁵ G. Cornu, Le nouveau Titre pré liminaire du Code civil du Costa Rica // L'art du droit en quê te de sagesse, op. cit., p. 411.

380

Выбор структуры

в других статьях — излагает правила, касающиеся толкования и эффективности правовых норм¹. Вводная статья-преамбула к Гражданскому кодексу Квебека 1994 г. отражает верховенство Кодекса по отношению к другим нормам законодательного уровня, для которых он выступает в качестве общего права².

Возможен иной вариант, когда во вводных положениях указываются правовые принципы, присущие той сфере отношений, которую регулирует кодекс. Иногда, скажем, речь идет о том, чтобы обозначить в начале кодекса его приоритеты: например, часть I (Общие вопросы охраны здоровья) законодательной части Кодекса законов о здравоохранении, утвержденного ордонансом от 15 июня 2000 г., начинается с книги I, посвященной правам личности; место данной книги в структуре Кодекса призвано подчеркнуть первостепенную роль, которая отводится уважению прав больных³. Еще более красноречива статья-преамбула к Уголовно-процессуальному кодексу, введенная Законом от 15 июня 2000 г. об укреплении презумпции невиновности. Эта статья гласит, что «уголовный процесс должен быть справедлив и состязателен, должен обеспечивать равенство прав сторон...». В других случаях речь идет о том, чтобы торжественно установить общее право, представляющее собой набор принципов, подлежащих применению ко всей кодифицируемой отрасли права в целом. Французский Гражданский процессуальный кодекс 1975 г. в кн. I титула I содержит гл. I «Руководящие принципы процесса», где в статьях с 1-й по 24-ю сгруппированы положения, «помещенные во главу Кодекса в качестве носителей его духа»⁴. Данные положения имеют особую ауру: «Место, которое они занимают в Кодексе, непреклонность закрепленных в них формулировок — все это содействует приобретению ими именно такой доктринальной силы, какую замысливали их авторы»⁵. Составители французского

¹ J.M. Castan-Vasquez, La ré forme du Titre pré liminaire du Code civil espagnol // Revue internationale de droit comparé, 1974, p. 835 et s.

² Абзац 2: «Кодекс составляет совокупность норм, являющихся общим правом для любых регулируемых правом отношений, которые, как может прямо указываться либо косвенно подразумеваться, подпадают под букву, дух или предмет регулирования соответствующих положений кодекса. Он представляет собой основу для регулирующих названные отношения иных законов, которые в свою очередь могут дополнять кодекс или предусматривать исключения из него».

³ Ордонанс от 15 июня 2000 г. (Journal officiel, 22 juin 2000, p. 9340).

⁴ G. Cornu, L'avè nement du Nouveau Code de procé dure civile // Le Nouveau Code de procé dure civile: vingt ans aprè s, La Documentation franç aise, 1998, p. 22.

⁵ J. Hé ron, Le Nouveau Code de procé dure civile // La codification / sous la dir. de B. Beignier, op. cit., p. 87.

381

Техника кодификации

Уголовного кодекса 1994 г., дабы отмежеваться от Уголовного кодекса 1810 г., также решили провозгласить в Книге первой «Общие положения» фундаментальные уголовно-правовые принципы, являющиеся базовыми для всего Кодекса в целом: принцип законности, принцип отсутствия у уголовного закона обратной силы, принцип индивидуализации наказания... В качестве другого примера приведем продукт нынешней «непрерывной кодификации права» — Вводный титул к Кодексу административной юстиции, введенному в законодательной части в действие ордонансом от 4 мая 2000 г. Здесь перечислены десять фундаментальных принципов, регулирующих административную юстицию и составляющих, по выражению одного автора, ее «десять заповедей»¹. Эти принципы умышленно выставлены напоказ путем их закрепления в специальном разделе Кодекса, где используется особая нумерация статей, имеющая сплошной, а не децимальный*, как в остальной части Кодекса административной юстиции, характер².

Как показывает только что приведенный пример, способ нумерации статей также представляет собой важный элемент, определяющий построение кодекса, т.е. здесь опять-таки необходимо сделать соответствующий выбор.

Нумерация статей

Нумерация, предопределенная делением текста на статьи, присуща не только кодексам, поскольку текст обыкновенных законов равным образом пронумерован. Но, когда речь идет о кодексах, нумерация приобретает особое значение в силу сугубо количественных характеристик, ведь при кодификации надо собрать воедино огромное число правовых положений.

1 R. Chapus, Lecture du code de justice administrative // Revue franç aise de droit administratif, 2000, p. 931.

* Речь идет о Вводном титуле к новому Кодексу административной юстиции, где десять принципов закреплены в ст. L. 2 — L. 11 (сплошная нумерация). Под «децимальной» (или индексной) системой нумерации статей во французском правоведении принято понимать нумерацию, состоящую из трех или четырех цифр, где первая цифра обозначает номер книги, вторая — номер титула, третья — номер главы, а четвертая (отделенная от первых трех дефисом) - номер статьи. Именно такая система используется в Кодексе административной юстиции (за исключением Вводного титула). Например, номер ст. 221 -1 указывает, что речь идет о первой статье гл. 1 титула II кн. II кодекса. Когда в кодексе нет титулов, то в номере статьи остаются три цифры. — Примеч. пер.

² Ibid.

382

Выбор структуры

Существуют самые разнообразные типы нумерации, скажем, нумерация сплошная (1, 2, 3, 4...) и нумерация прерывистая, когда кодекс заранее разбивается на определенное число структурных отделов, и в каждом отделе начинается новый отсчет статей (допустим, первый титул включает статьи с 1-й по 234-ю, второй титул — с 1-й по 165-ю, третий титул — с 1-й по 312-ю...). В англосаксонских странах, в частности в США, нумерация имеет индексный характер. Такова, например, система, взятая на вооружение для Uniform Commercial Code (Единообразного торгового кодекса): статьи кн. I начинаются здесь с цифры «1», кн. II — с цифры «2», а в каждом титуле, из которых составлены части, предусмотрена своя сотня отсчета (скажем, нумерация статей титула 3 кн. II ведется, начиная с номера 2-301).

Сплошная и прерывистая системы нумерации конкурировали между собой вплоть до XIX в. Так, большие королевские ордонансы о торговле 1673 г. и о морской торговле 1681 г. были разделены на статьи, пронумерованные потитульно, тогда как ордонанс о дарениях 1731 г. имел сплошную нумерацию¹. За рубежом, где чаще встречалась, пожалуй, сплошная нумерация, составители Прусского общеземского уложения (ALR) 1794 г. решили тем не менее применить нумерацию прерывистую, предусматривавшую новую точку отсчета для каждого титула. Быть может, это связано с объемом ALR, состоявшего из многих тысяч статей (один только титул 20 второй книги включал 1577 статей! ). В XIX столетии господствующим стал главным образом сплошной метод нумерации: его, допустим, придерживались все наполеоновские кодексы. Сплошную нумерацию все еще можно увидеть и во многих современных кодификациях, таких, например, как французский Гражданский процессуальный кодекс 1975 г. и Гражданский кодекс Квебека 1994 г. Но для французских «непрерывных кодификаций права» использован уже более сложный метод нумерации, где ощущается влияние англосаксонской индексной системы, хотя справедливости ради отметим, что здесь не обошлось и без определенных колебаний². Прежде всего, в силу того что кодификации подлежат нормативно-правовые акты, имеющие неодинаковую юридическую природу, у статей появились буквенные обозначения: LO — для органических законов; L — для обыкно-

' P. Reigné, Remarques sur la numé rotation des articles dans la codification // Revue franç aise d'administration publique, 1997, № 82. ² Ibid.

383

Техника кодификации

венных законов; R* — для декретов, принятых в Совете министров* после их предварительного рассмотрения Государственным советом; R — для декретов, принятых Правительством не в Совете министров** после их предварительного рассмотрения Государственным советом; D* — для простых декретов, принятых в Совете министров; D — для простых декретов, принятых Правительством не в Совете министров; А — для ведомственных актов министерств. Что касается собственно нумерации статей, то Циркуляр от 30 мая 1996 г. предусматривает исключительно индексную систему: «По общему правилу номера статей кодексов состоят из трех цифр, указывающих на номер книги, номер главы, за которыми следует дефис, а затем — порядковый номер статьи»¹.

Каждый тип нумерации имеет свои достоинства и свои недостатки. Предпочтение, отдаваемое кодификатором одному из них, зависит от того, чего он хочет добиться с помощью нумерации.

Триумф в XIX в. сплошной нумерации отнюдь не является делом случая. Значительно облегчая цитирование нужной статьи, обозначаемой единым номером, не зависящим ни от книги, ни от главы, сплошная нумерация отражает стремление к единству и полноте кодекса. Прекрасным подтверждением этого является обоснование Пор-талисом использования данного метода нумерации в Гражданском кодексе: «Для всех статей Кодекса будет единая серия номеров — мы подумали, что этим методом ни в коей мере не следует пренебрегать. Он более явственно высвечивает реальную целостность, которую необходимо придать произведению; кроме того, он экономит время и сокращает усилия тех, кому предстоит изучать и применять законы»². Именно этими качествами сплошной нумерации объясняется тот факт, что при проведении кодификаций-реформ она применяется до сих пор.

* Обозначение «Совет министров» означает во Франции, что на соответствующем заседании Правительства председательствовал Президент Республики, который подписывает в таком случае принятый декрет. — Примеч. пер.

** Декрет, принятый «не в Совете министров», является правительственным подзаконным нормативно-правовым актом, подписываемым Премьер-министром. — Примеч. пер.

¹ Статья 2.3 Циркуляра от 30 мая 1996 г. Отдельно здесь выделяются случаи кодексов, включающих очень большое число статей, когда к трем цифрам «необходимо также добавлять четвертую цифру, указывающую на часть кодекса, если он разделен на несколько частей».

² J.-E.-M. Portalis, Exposé des motifs du projet de loi relatif à la ré union des lois civiles en un seul corps de lois sous le titre de Code civil franç ais // Discours, rapports et travaux iné dits sur le Code civil, Paris, 1844, p. 292 (цит. по: Р. Reigné, Remarques..., art. cité ).

384

Выбор структуры

Но сплошная нумерация, как представляется, значительно хуже приспособлена для кодификаций-компиляций, которые растягиваются во времени. Для них предпочтительнее выглядит прерывистая нумерация, невзирая даже на то, что в таком случае труднее становится цитировать номера статей, поскольку они содержат также указания на номера книг, к коим статьи относятся. Такого рода прерывистая нумерация использовалась, например, при составлении первого Трудового кодекса, разрабатывавшегося достаточно долго — с 1910 по 1927 г. Нельзя не отметить, что оба этих способа нумерации (сплошной и прерывистый) мало эффективны при обновлении кодекса, хотя в эпоху частых законодательных потрясений именно здесь проявляется основная практическая значимость техники нумерации. В результате при дополнении кодекса новыми статьями порой приходится прибегать к сложным акробатическим трюкам, чтобы, обновляя кодекс, не разрушить систему нумерации уже действующих к тому моменту статей. Возникает необходимость в присвоении новым статьям громоздких номеров с несколькими дефисами (пример: ст. 373-2-1 и след. французского ГК, введенные Законом от 4 марта 2002 г., которые, наверное, привели бы в ужас Порталиса...) или в добавлении разного рода bis, ter...¹

Отмеченные проблемы объясняют нынешнюю популярность индексной нумерации, в большей мере приспособленной к обновлению кодексов*. Скажем, в ордонансе от 15 июня 2000 г., вводящем в действие законодательную часть Кодекса законов о здравоохранении, сказано, что такая нумерация «должна помочь интегрировать законодательные изменения, которые не замедлят последовать ввиду развития науки и техники, а также возрастания угрозы здоровью»². Кроме того, индексная нумерация облегчает локализацию в кодексе соответствующего правового текста, поскольку по одному только номеру можно определить его место в системе кодификации. Как отмечалось в литературе по поводу Uniform Commercial Code, придерживающегося такого рода нумерации, «американец нумерует

¹ Здесь в качестве примера приведем уже упоминавшийся Трудовой кодекс (см.: Les critiques des rapporteurs du Nouveau Code du travail, P. Reigné, art. cité, n. 12).

* При такого рода нумерации начальные цифры статьи зависят от номера книги, главы и т.д. Соответственно если во второй главе первой книги имеется десять статей ( 12-1 — 12-10), то новые статьи помещаются в конце главы и получают номера 12-11, 12-12 и т.д., причем пространство для них остается неограниченным, поскольку следующие по порядку статьи принадлежат уже следующей главе, т.е. в нашем примере за статьей 12-10 будет следовать статья 13-1 и т.д. - Примеч. пер.

² Journal officiel, 22 juin 2000, p. 9343.

385

Техника кодификации

статьи законов так же, как он нумерует дома на улицах, что позволяет иметь четкие ориентиры»¹. Индексная нумерация, наконец, дает возможность присвоить единый номер всей совокупности законодательных или подзаконных норм, регулирующих определенный институт или механизм, что служит неплохим подспорьем при их размещении в банках данных². С другой стороны, индексная нумерация имеет свои недостатки, не избавляя полностью от трудностей, связанных с обновлением кодексов, оставляя в номерах статей пресловутые дефисы, мешая вставлять новые статьи в начало соответствующих структурных отделов³. Особенно неприятно то, что она очень громоздка, в силу чего возрастает риск технических ошибок при цитировании статей. Именно по этой причине современные французские кодификаторы часто подвергаются критике за использование исключительно индексной нумерации, которую они возвели в абсолют⁴. Впрочем, Высшая комиссия по кодификации сама, не стесняясь, признает крайнюю громоздкость нумерации⁵ и делает все возможное, чтобы избежать «денумерации»⁶. Сложно сказать, удастся ли ей это, но на сегодняшний день доктрина и судьи не слишком спешат переходить на новую индексную систему, предпочитая ссы-

¹ Предисловие А. Тюнка к французскому переводу Единообразного торгового кодекса США (издательство A. Colin, 1971, р. 16).

² См.: Y. Guyon, Le nouveau Code de commerce et le droit des socié té s // Revue sociale, octobre-dé cembre 2000, p. 648: «Te, кто помешан на цифрах, вместо того, чтобы говорить об ООО или акционерных обществах (АО), смогут теперь называть их иначе — ''общество статей L. 223" и " общество статей L. 225". Со своей стороны создатели банков данных получат возможность размещать под этими цифрами всю информацию, касающуюся названных видов обществ».

³ См. справедливое замечание, высказанное по поводу Кодекса интеллектуальной собственности, о реальных последствиях такого подхода: «Если мы захотим добавить в Кодекс новые структурные отделы, то их надо обязательно размещать в конце книги, главы и т.д., иначе нарушится гармония. Но это, мягко говоря, не слишком удобно, когда речь идет об общих положениях, место коим как раз в начале» (V.-L. Benabou, V. Varet, La codification de la proprié té intellectuelle, op. cit., p. 187).

⁴ «Система нумерации статей производит жалкое впечатление... она скорее усложняет, нежели облегчает, ознакомление с кодексом и запоминание его положений» (J.M. Mousseron, J. Schmidt // Recueil Dalloz-Sirey, 1993, Somm. 375 — ремарка по поводу Кодекса интеллектуальной собственности). См. также: V.-L. Benabou, V. Varet, La codification de la proprié té intellectuelle, op. cit., p. 183.

⁵ См. ее Одиннадцатый годовой отчет {Onziè me rapport annuel de la Commission supé rieure de codification, 2000, é d. JO, 2001, p. 24): «Следует признать, что пользователям понадобится определенное время, чтобы привыкнуть к новому плану и новым номерам статей, насчитывающим по меньшей мере пять цифр ввиду деления Кодекса на части» (речь идет о Кодексе законов о здравоохранении).

⁶ Onziè me rapport annuel de la Commission supé rieure de codification, é d. JO, p. 44.

386

Выбор структуры

латься на старые номера статей законов, подвергшихся кодификации¹. Ко всему прочему номера появляются теперь и внутри статей (I, И, III и т.д. - для абзацев; 1, 2, 3 и т.д. - для подабзацев²), что делает нумерацию еще более громоздкой. Сделаем, правда, скидку на то, что в данном случае «внутристатейные номера» позволяют преодолевать отмеченные выше проблемы, связанные с толкованием соответствующих положений кодекса и полемикой вокруг понятия «абзац статьи».

Мы убедились в том, сколь непрост выбор между различными вариантами при определении структуры кодекса. Не меньше трудностей в плане техники кодификации вызывает выбор для кодекса содержания.

¹ P. Malaurie, Les enjeux de la codification // AJDA, 1997, p. 642.

² См., например, применительно к Торговому кодексу: F. Perochon, Des difficulté s des entreprises // Droit et patrimoine, № 95, juillet-aoû t 2001, p. 88.

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: