Из дневника Виталия Сундакова. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Елена Валеро оказалась маленькой сухой женщиной, едва достающей ростом мне до груди. Стоя на пороге своего 70-летия и на пороге своей крытой камышом хижины, она казалась мне живым воплощением истории. Мне почти не о чем ее спрашивать, тем более что она плохо видит и слышит, да и на ногах держится с помощью снохи или младшего сына, с которыми она здecь живет. Сейчас я держу ее под локоть и не могу поверить, что уже давно никто не поддерживает эту женщину иначе. Последний раз Елена Валеро видела представителей "цивилизации" 7 лет назад, и сегодня она живет будто между границами прошлого и настоящего. Потеряв оба мира, уйдя из одного и не дойдя до другого, она слушает крики зверей, доносящиеся из сельвы в ста метрах от ее дома, и шум моторных лодок, проплывающих по направлению из одного мира в другой. Туда и обратно. Без нее.

Мы оставляем ей немного денег и лекарств, покупаем у ее сына гроздь бананов и, стараясь не обсуждать увиденное, запускаем двигатель катера. Мы отправляемся в ее прошлое, о котором она сегодня не жалеет, и в наше будущее, ставшее для всего человечества прошлым. Время запуталось в этих краях, и мы вместе с ним…

 

 

ВСТУПЛЕНИЕ

Неужели это реальность, – думал я, – и XX век от века каменного отделяет не время, а лишь расстояние. И неужели это расстояние не удалось или не захотелось преодолеть моим цивилизованным современникам, знающим о факте существования отдельных племен индейцев яномами, не имеющих никаких контактов с представителями современной цивилизации?

Что бы там ни было, это твой персональный шанс, парень, – наконец, признался я себе однажды. – Ты мечтал о нем, и ты услышан, остальное зависит только от тебя.

Вскоре ксерокопии коротких и скупых на информацию статей о яномами из Венесуэлы, Колумбии и Бразилии, различные справочники и карты уже не оставляли на моем письменном столе места даже под кофейную чашку. Короткий словарь из 30 слов, "высосанный" из всех строчек книги и выученный наизусть уже в момент его составления, положил начало новой папке с названием "яномами". Незримый сценарист судеб, видимо, затеял постановку очередного сюжета из моей жизни, и занавес, дрогнув, начал уходить за кулисы у меня на глазах.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Откинувшись на спинку кресла, делаю глубокий ВДОХ и, прикрыв веки, разглядываю стремительно меняющиеся перед внутренним взором грани "НЕВЫПОЛНИМОГО":

– минимальные расходы на одного на прыжок между материками и до места, авиабилеты на Милан или Венецию, оттуда в Латинскую Америку, в Каракас, затем в Пуэрто-Якуче и обратно с открытой датой.

– общие расходы: отели на период акклиматизации до сельвы и после нее, сублимированные продукты, аренда джипа до того места, где все дороги кончаются, и приобретение моторной лодки для прохода по широкой воде Ориноко, покупка у индейцев легких долбленых пирог:

– найм проводника по узким водным артериям многочисленных "игараппе", горючее на неделю пути; гранд-сувениры многочисленным чиновникам, вырастающим на пути к цели, как грибы после дождя; подарки индейцам;

– оплата виз, проезда, снаряжения и фотопленки;

– специальное индивидуальное снаряжение: влагоустойчивая профессиональная фотокамера для подстраховки и, конечно же, видеокамера и аккумуляторы, гамак с противомоскитным пологом, ботинки "Фортунайтер", а еще лучше американские "Джунгли", разработанные по заказу спецконтингента вояк во Вьетнаме (они выталкивают воду, легкие, плотные, высокие, имеют толстую рифленую подошву, шнуровку без крючков – не должны цепляться за растения), а также большое, желательно в ножнах, мачете (без него европеец в джунглях, как без штанов в торосах Арктики) и нож, которые придется покупать "за бугром". Нужного для работы в сельве снаряжение у нас просто не найти, а если бы оно даже и было, везти его через три границы рискованно. Какой-нибудь гвардеец здесь или там расценит эту "снарягу" как подозрительную экипировку и запросто может отнять, благо, прецеденты были. Дополнительно – пончо на шнуровке, НАЗ (носимый аварийный запас), индивидуальная медаптечка "джунгли-тропики"…

Пожалуй, это главные, не считая прочих, в том числе непредвиденных, расходы и т.д.

По самым скромным расчетам все это обойдется мне в 25-30 тысяч долларов, третья часть которых должна быть максимум через три дня на специальном счете экспедиции.

Да, еще этот муторный стандартный набор, обусловленный "выездом из" и "пребыванием в": фотографии на анкеты, обязательные прививки (кажется, от желтой лихорадки и малярии), которые должны быть сделаны за 10 суток до начала экспедиции, приобретение авиабилетов, визы: основные в Венесуэлу и, возможно, в Колумбию и транзитная через Италию (поскольку и основное снаряжение придется приобретать там, и в целом на круг дешевле).

Не помню, есть ли чистые страницы в загранпаспорте или придется делать новый?

К тому же проблемы – отмена тренировок и лекций в Школе выживания, выступлений на радио и консультаций на ТВ, перенос спланированных командировок и встреч, авральное завершение и сдача рукописи новой методички в издательство… Вроде бы все.

И все это (тело, дело, документы, деньги, снаряжение) должно быть окончательно подготовлено и собрано к 15 мая. Сегодня 23 апреля. На все про все у меня 10-15 дней и ночей с учетом бездействия государственных структур в дни майских праздников и выходных… ВЫДОХ: Все. Чувствую, что пора срочно в одиночество, где отстой эмоций, ответственность за недостаточно обдуманные поступки, тошнотворное структурирование фактов и озябшая, не по сезону голая действительность.

Двери лифта закрылись, символично отрезав путь к отступлению. "Суетишься, парень, НОРМАЛЬНЫМИ ЛЮДЬМИ ТАК НЕ ДЕЛАЕТСЯ". – нашептывает "рациональное мышление", оставшись с нерациональным "я" с глазу на глаз. Нажимаю на единичку. Устремляемся. Кабина лифта вниз, а я в себя. Вспыхивают и гаснут цифры над головой:

 

11

Еще не поздно передумать…

10

Дурак думками богат. Но ведь у тебя есть четкая цель и давняя мечта…

9

Мечтать не грех.

8

Да, но "любая мечта приходит к нам с силами на ее осуществление ".

7

Чего-чего, а силы, а точнее, простите, дури (назовем вещи своими именами) у тебя хватает…

6

Но у тебя нет главного – необходимых средств, а значит и шансов.

5

Говоря "нет", ты ограничиваешь абсолют и лишаешь себя всемогущества…

4

Ну, предположим, "всемогущественный" ты мой, хоть ты и живешь в коммуналке не от желания быть ближе к народу, но на такую экспедицию средства (пусть даже опять "одноразовые" и, как это тебе не нравится, из зарубежных источников) уж ты-то при усердии найти просто обязан, а значит сможешь…

3

Вероятно, но для этого нужно хоть какое-то время…

2

А кого у нас считают неплохим специалистом по экстремальным ситуациям?…

1

Двери лифта раскрылись, вернув мне свободу передвижения в пределах, установленных законодательством. "ЕСЛИ ЧТО-ТО И ДЕЛАЕТСЯ ЛЮДЬМИ НЕНОРМАЛЬНЫМИ – ТО ТОЛЬКО ТАК". Разом, перепрыгивая через все ступеньки входа в подъезд, отделяющие меня от ночной весенней прохлады улицы, приземляюсь на обе подошвы. Точка у монолога получается выразительной.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ: ПОЕХАЛИ…

Автобус натужно застонал и, поскрипывая, поехал по планете. Несмотря на утреннюю прохладу, в его туго набитом "хомо сапиенсами" чреве ("на полном серьезе" называемом нами "салоном") было душно и как-то не празднично. Последнее без труда читалось на помятых, сонных лицах граждан (господ я как-то не приметил). А собственно чему радоваться? Во-первых, понедельник, и все же народ едет на работу. Во-вторых, лето, а народ едет на работу. Причем не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что, в-третьих, работа эта явно не для "новых русских", поскольку народ едет на эту работу в транспорте общественном больно ранехонько и не ахти какой нарядный. Вглядываюсь в лица. Они никогда не видели солнца, стоящего в зените, и, подозреваю, почему-то не жалеют об этом. А зря, потому что многие люди, живущие далеко не здесь, дважды в год могут наблюдать это чудо. Мне вдруг очень захотелось спросить их, а видели ли они, здесь, у нас, как медленно и одиноко падают слезы летнего тумана на горячую землю? Как порой у самой земли они замедляют свой полет, а некоторые, о чудо (!), оседлав теплые воздушные потоки, взмывают обратно в небеса, будто передумав оставаться на земле…

Нет, не буду спрашивать…

Едем мы, значит, молча, каждый на свою работу, вдыхаем то, что выдохнул сосед, знакомимся. Молча знакомимся. Я, например, уже про того, что стоит на моей левой ноге, знаю почти все. Хотя, предположим, но поводу его пристрастия к чесноку и пиву я предпочел бы оставаться в неведении. А вот куда он едет в старых кроссовках и в широком засаленном галстуке – любопытно. Впрочем, что я все о других? Попробуйте догадаться, куда еду я. На работу, говорите? Ну, это не ответ, всем на работу. Одет во что? Джинсы, футболка, мягкие туфли через плечо спортивная сумка. И не пытайтесь. До самой конечной остановки автобуса не догадаетесь, а мне сходить гораздо раньше, у метро. Отвечаю. Я еду в джунгли Амазонии. Это отсюда далеко… в Латинской Америке. Есть там, в одном месте, как я рассчитываю, племя индейцев, живущее первобытнообщинным строем и пока незнакомое с цивилизацией.

Представляете? Не то, что о метрополитене, о Москве, да что там о Москве, о чесноке (простите, опять сосед выдохнул) люди не ведают. Ходят голые, едят, что поймают, женщин, правда, в этом смысле не трогают. Берегут слабый пол, как и мы, впрочем. Ой, извините, мне на следующей выходить, а гражданка своей сумочкой весь автобус перегородила. Сейчас мы с мужиками эту сумочку сдвинем, я в метро нырну, и там продолжим…

Так на чем я там остановился? А, на коряге. Стою, я значит, на коряге, по колено в воде, вдруг… ветка хрустнула. Прямо передо мною как из-под земли вырос голый, раскрашенный индеец с громадным луком. Наконечник стрелы направлен мне в грудь…

Что-то пропустил, говорите? Что было после метро? Да это не интересно. Через час я был в аэропорту Шереметьево, через три – в Венеции, через десять в Каракасе, через сутки в Пуэрто-Аякуче, а вскоре, оттолкнувшись от береговой границы Колумбии левой ногой, обутой в сапог на высокой шнуровке, я ступил сапогом правой на берег в верховьях реки Ориноко в Венесуэле.

И вот оставлено последнее средство передвижения, ставшие обузой, – долбленые индейские лодки. Мы оставляем их с тем же сожалением, как до этого нам пришлось расстаться, ввиду их дальнейшей профнепригодности, с джипом, катером и даже предыдущим проводником. Нет, профессионал он как проводник классный, но вот идти дальше наотрез отказался. Основной аргумент прост и понятен – стрелы яномами с ядом кураре, летающие в этих местах порою очень активно, вылетающие неожиданно и попадающие в цель очень точно, отрицательно действуют на его нервную систему.

Очередные сутки мы буквально прорубаемся через сельву, не нами метко прозванную "зеленым адом". Все это время нас едят. Не то, чтобы больно и большими кусками, а так, "в легкую". Ну, ладно бы нападали ядовитые змеи, пиранья, или какая ни то "тигра" (как называют здесь любую дикую животину из семейства кошачьих). Словом, враг, так враг, чтоб и вид достойный и размер осязаемый, как, например, у той вчерашней анаконды, очевидно, и не подозревавшей, что по ее протоке может передвигаться кто-то, кого она не в состоянии с ее подростковой трехметровой фигурой задавить и проглотить. А то ведь грызут отчаянно те, кого и не видно сразу: мошки, комары, осы, муравьи и прочая многомиллионная братия.

Последний час продвигаемся в глубь сельвы по тонкой петляющей тропе, явно не вписываясь в ее габариты. О том, что этой тропой пользуются люди, свидетельствует целый ряд признаков, главный из которых: связанные между собой лианами тонкие жердочки, переброшенные над многочисленными ручьями и протоками. Но рассчитаны эти мосточки явно не под нас, и поэтому, игнорируя их, мы как бегемоты, всякий раз, преодолевая очередной "водный рубеж", погружаемся в красно-коричневую жижу. Вскоре силы оставляют нас и, расчистив небольшую площадку, мы натягиваем тент, гамаки, противомоскитные пологи и разжигаем костер. Едва заканчиваем, как потерявший терпение тропический ливень, обрывая листву и ветки, обрушивается на джунгли.

Тело наливается свинцовой тяжестью. Спать. Кто-то осторожно трогает меня за локоть. Одновременно открываю глаза и обнимаю ладонью влажную рукоять колумбийского ножа. Рядом индеец Антонио, наш новый проводник. Знак "внимание!" и его рука показывает по направлению тропы, уходящей в темно-зеленую черноту сельвы. Напряженно прислушиваюсь. Только тяжелый шум дождя. Напряжение Антонио передается всем.

Озираясь и стараясь не шуметь, говоря на языке военной терминологии: "рассредоточиваемся".

Будущий друг или опасность поджидают тебя у того брода? Звук спущенной тетивы бросит тебя лицом вниз на сырой и узловатый паркет джунглей или протянутая ладонь "темный низ, белый верх" – ослабит шнуры твоих жил и узлы мышц эффективнее, чем горячие ладошки таиландской массажистки?

Не торопись. Десяток шагов, и ты это узнаешь. Вхожу в протоку, встаю на корягу… Хрустнула ветка…

Что было дальше, вы уже знаете. В поле зрения трое индейцев. Явно стараясь напугать нас, они водят растянутыми луками и что-то гортанно кричат. Антонио вступает с ними в оживленные переговоры, и воины, спустя несколько минут, опускают оружие…

Один воин идет впереди, двое сзади нас. Антонио на ходу объясняет, как нам повезло, что мы обнаружили этих яномами первыми и не предприняли действий, которые могли бы быть истолкованы ими как агрессивные. Мы увидели индейцев первыми и не напали. Это свидетельствовало о наших миролюбивых намерениях и спасло нам жизни. Спасло или продлило? Вскоре все прояснится. Племя называло себя какошиватери, и они вели нас к своим жилищам. (Здесь и в последующем я называю все названия по принципу самоназваний, то есть так, как называют и вещи, и себя, и явления сами представители этноса. Например, этнос, называющий себя "дёйч", по-русски именуется "немцы", по-французски – "аллеман", по-английски- "джемен", по-итальянски – "тедеско", по-фински – "саксаляйнен", по-сербски – "шваб" и т.д.)

 

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: