Начинают мелькать лица, вращаться колесо времени, сменяя комнаты, мебель, людей, мысли. Наконец, Игорю удаётся вспомнить один связный эпизод. Трёхлетний Кузя выбегает к ним.

Кузнецов (весело, но голос его дрожит). Папа спит!

Сосед (напряжённо). Лежишь?

Отец Кузнецова (через силу поднимается на кровати). Лежу (тихо). Вы о Кузе позаботьтесь.

Жена соседа (подходит, охая). Вы не думайте ничего плохого. Мы вас всю жизнь знаем. Кузю мы никому не позволим обидеть. Мы над ним опеку оформим.

Входит уборщица, звенит ведро, Игорь возвращается в день сегодняшний, хотя это вполне может быть и вчера, и позавчера. На протяжении всей пьесы он в одном и том же растянутом синем свитере.

Уборщица (старается быть строгой). Ваш черёд убирку производить. А то отказались, а сами и топочете больше всех. А всё по привычке хожу к вам, пора бы уж перестать.

Игорь (не знает, куда себя пристроить). Вы заходите. Я наведу мейк. Будьте как дома.

Чижолкина (она тоже здесь, рукава свитера под платьем у неё закатаны, обнажены не боящиеся работы руки в веснушках). Почему «Как»? Это ведь дом, наш дом, потому лучше сказать: Будьте дома.

Тахта уже отодвинута, будто бы конец первого действия был мгновение назад. Игорь и Чижолкина, мешая друг другу, начинают мыть пол, уборщица не выдерживает, начинает им помогать. Раздаются бессвязные реплики про Волю, про его здоровье, про завтрашнюю погоду и про гада газовика. Реплики эти звучат до тех пор, пока на сцене полностью не потемнеет.

Занавес

Действие третье

Деревянный тотемный столб, можно угадать суровую рожицу на нём, ядовитый высокомерный взгляд, кажется, он обыскивает зрителей, не даёт им возможности даже вжаться в кресла. Игорь смотрит на столб и сам не двигается, лишь слабо шевелятся его губы.

Игорь. Самое страшное – найти жарким летом в тёмном углу ёлочные игрушки. Когда ощущения тёплые, солнечные и о снеге не хочется даже задумываться, когда праздников нет, а отпуска тебе летом в этом году не дадут. Баба Вика говорила: Хорошего – помаленьку, а горького – не до слёз. Самое страшное и горькое это то, что я не могу тебе сказать ни единого слова. Ты ёлочная игрушка, но… не для моей будничной душной летней жизни. Телефон твой не отвечает, замирая даже не на половине, на четверти гудка. Вчера я сам выбросил у парня какого-то смартфон в раскрытую дверь маршрутки. Час пик, набилось туда человек сто, а этот купчик сидит, развалясь, как буржуй и в телефоне в игрушки играет. Вот выбросил, а теперь жалею, вдруг ему сейчас звонит и не может до него достучаться толстенькая будущая чиновница? (Появляется сосед в старом длиннополом пиджаке с протёртыми рукавами). Пусть бы жили, как все, толстенькие их детишки сидели бы под ёлкой, кивали механическими головами. Оливье по специальному рецепту, подслушанному мамой на работе. Они глубоко прячут свои ёлочные игрушки, их не найти летом случайно, когда ищешь чемоданы, чтобы свалить на юг. (Обращается будто бы к соседу, нов то же время глаза его устремлены на тотемный столб). Мы уже готовы хвалить бога, дьявола, всех святых за то, что коснулась пуля, но сердце не задела. А может, и не было сердца, за ненадобностью стало рудиментом да и растворилось в нашей плоти.

Сосед (запахивает пиджак). Кудааа, кудаа вы удалились весны моей златые дни. Вроде так поют.

Игорь (печально улыбается). Ой, Морозов, ты слышишь, Морозов за меня себя замуж отдай! Такой у этой песни припев. А так-то вовсе не страшный градус. Не сорок, не пятьдесят и даже не шестьдесят. Девочкам такой мороз принимать можно.

Сосед (срывает голос, кашляет). Как там твои дела? Дядя-то серчает?

Игорь (расковыривает трещину в стене). Куттузов говорит, 600 тысяч и квартира твоя, я ему, деньги найдутся, подождать надо. Он – сколько ждать, а то у меня уже покупатель есть. Я говорю, до конца месяца потерпите, там разберёмся. А у самого и намёток нет, где взять.

Сосед (хлопает по своим самодельным штанам, там нет даже карманов). А у меня тоже денег нету, а всё на курево-то и уходит. И то старуха мою заначку под телеком вчерась обнаружила да на Вискас его и потратила. Говорит: умаялась уже готовить для нас. Скоро меня будет катышками кормить.

Игорь (равнодушно). На газу макарошки вчерашние, если что. (Глядит на дрожащие от сквозняка обои). Он говорит, у меня жильцы евроремонт сделают.

Сосед (ненадолго замолкает, потом решается). Ты можешь переехать ко мне. Старуха только рада будет. Места всем хватит, книги твои в кладовку перенесём. Кузя прыгать до потолка будет.

Игорь (поначалу выглядит радостным, успокоенным, но потом снова чернеет, хотя, может, солнце просто упадает на запад из окна). И кем я там у тебя буду? Отставной козы бедным родственником? Может, вы ещё опеку надо мной возьмёте? Только то и спасает, что дядя думает, что мы с Полиной тут вместе.

Сосед (чешет затылок). И ты говоришь ему, что вы живёте здесь вместе? Все эти месяцы?

Игорь (опустошённо). Если я буду молчать и не отвечать на его звонки, тогда меня вообще здесь не будет.

Кузнецов (вбегает). Я из школьной столовой три пакетика чая упёр! Можно чайник ставить!

Сосед (весело). Чай, чай, чай шантай! (Уходят с Кузей в кухоньку, с ними чёрный котофей). Васька, Васька! Понял, что жрать идём готовить, бродяга!

Голос Кузи. А он любит чай?

Голос соседа. Он у нас не капризный, жрёт всё.

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: