Небесный повелитель Вака-тараси-пико-но сумэра-микото. Государь Сэйму

НЕБЕСНЫЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ ОПО-ТАРАСИ-ПИКО-ОСИРО-ВАКЭ-НО СУМЭРА-МИКОТО. ГОСУДАРЬ КЭЙКО:

[1. Вступление на престол и назначение супруг]

Небесный повелитель Опо-тараси-пико-осиро-вакэ-но сумэра-микото ¹ был третьим сыном государя Икумэ-ири-бико-исати-но сумэра-микото. Его мать-государыня звалась Пибасу-пимэ-но микото и была дочерью Танипа-но митинуси-но опо-кими. На 37-м году правления государя Икумэ-ири-бико-исати-но сумэра-микото он был провозглашен наследным принцем.

Ему тогда был 21 год.

Весной, во 2-м месяце 99-го года государь Икумэ-ири-бико-исати-но сумэра-микото скончался.

Осенью начального года [правления нового государя], в день Цутиното-но у 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но ми, наследный принц вступил на престол. И переменил поэтому название года на «первоначальный». То был год Каното-но хицудзи Великого цикла. ²

Весной 2-го года, в день Цутиноэ-но тацу 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но тора, супругой государя была провозглашена Инаби-но опо-иратумэ из Парима.

В одном [толковании] сказано: ее звали Инаби-но ваки-иратумэ. [235]

Супруга родила двоих сыновей. Первого звали Опо-усу-но мико, второго — Во-усу-но мико. ³

В одном [толковании] сказано: супруга родила троих сыновей. Третьего из них звали Вака-ямато-нэко-но мико ⁴.

Эти Опо-усу-но мико и Во-усу-но мико родились в один день, из одной плаценты и были близнецами. Государь счел это странным и соизволил испустить крик в ступу [яп. усу] ⁵. Поэтому этих двоих принцев так и назвали Опо-усу и Во-усу — Большая Ступа и Малая Ступа. Еще одно имя этого Во-усу-но микото — Ямато-вогуна ⁶, а еще — Ямато-такэру-но микото ⁷.

С малых лет он замышлял ратные подвиги и, когда стал взрослым, то был громаден; рост его был в 1 дзё, силен он был необычайно и мог поднять трехногий чан.

Весной 3-го года, в день новолуния Каноэ-но ума 2-го месяца государь изволил отправиться в Ки-но куни и гадал, надо ли совершить обряды в честь всех богов Неба, всех богов Земли, и вышло, что это неблагоприятно. Тогда он отменил свое путешествие и послал совершать обряды Януси-осиво-такэво-кокоро-но микото.

В одном [толковании] сказано: его звали Такэви-кокоро.

Вот, вышел в путь Януси-осиво-такэво-кокоро-но микото, прибыл в Касипара, в Аби, и стал совершать там обряды богам. Он прожил там девять лет, взял в жены Кагэ-пимэ, дочь Уди-пико, дальнего предка Ки-но атапи, и родился у них Такэути-но сукунэ ⁸.

[2. Другие государыни и восемьдесят принцев и принцесс]

Весной 4-го года, в день Киноэ-но нэ 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но тора, государь соизволил отправиться в Мино. Приближенные сказали ему: «В той стране живет одна девушка. Зовут ее Ото-пимэ. Собой как никто пригожа. Она — дочь Ясака-но ири-бико-но мико».

Решил государь взять ее в жены и отправился в дом Ото-пимэ. А Ото-пимэ, прослышав о государевом выезде, спряталась в бамбуковых зарослях. Тогда государь, желая, чтобы она пришла, поселился во дворце Кукури-но мия. Он пустил плавать в пруду карпа и утром и вечером смотрел на него и забавлялся. Ото-пимэ захотела посмотреть на резвящегося карпа, прокралась потихоньку поближе и стала смотреть на пруд. Государь тут же удержал ее и призвал к себе.

Подумала тогда Ото-пимэ: «Путь мужа и жены — установление, принятое и в давние времена, и сейчас. Однако мне он не подходит». [236] И сказала государю: «Нет у меня, недостойной, желания идти путем плотских сношений. Сейчас я не могла противиться воле государевой и пробыла недолго за пологом. Однако сердце мое тому не радо, да и внешностью я дурна. Долго служить при дворе не гожусь. А есть у меня, недостойной, старшая сестра. Зовется Ясака-но ири-бимэ. И лицом, и статью хороша, и устремления души самые чистые. Возьми ее в свой задний дворец».

Послушал ее государь. Призвал он Ясака-ири-бимэ и взял ее в супруги. Она родила семь мальчиков и пять девочек. Первого звали Вака-тараси-пико-но сумэра-микото, второго — Ипоки-ири-бико-но мико, третьего — Оси-но вакэ-но мико, четвертого — Вака-ямато-нэко-но мико, пятого — Опо-су-вакэ-но мико, шестую — Нуноси-но пимэ-мико, седьмую — Нунаки-но пимэ-мико, восьмую — Ипоки-ири-бимэ-но пимэ-мико, девятую — Каго-ёри-пимэ-но пимэ-мико, десятого — Исаки-ири-бико-но мико, одиннадцатого — Киби-но э-пико-но мико, двенадцатую — Такаки-ири-бимэ-но пимэ-мико, тринадцатую — Ото-пимэ-но пимэ-мико. ⁹

Еще одна супруга ¹⁰, Мидупа-но иратумэ, младшая сестра Миво-но уди-но ипаки-вакэ, родила Ипоно-но пимэ-мико.

Еще одна супруга, Икапа-пимэ, родила Каму-куси-но мико и Инасэ-ири-бико-но мико. Этот старший, Каму-куси-но мико, — первопредок Кинуки-но куни-но миятуко. Младший, Инасэ-ири-бико-но мико, — первопредок Парима-но вакэ.

Следующая супруга, Таката-пимэ, дочь Когото из рода Апэ, родила Такэ-куни-кори-вакэ-но мико. Это — первопредок Мимура-но вакэ в стране Иё.

Следующая супруга, Каминага-опотанэ из Пимука, родила Пимука-но соту-пико-но мико. Это первопредок Аму-но кими.

Следующая супруга, Соно-такэ-пимэ, родила Куни-ти-вакэ-но мико, Куни-со-вакэ-но мико и Тоё-то-вакэ-но мико.

В одном [толковании] сказано: [Куни-со-вакэ-но мико] звали Мия-ти-вакэ-но мико.

Старший, Куни-ти-вакэ-но мико, первопредок Минума-но вакэ. Младший, Тоё-то-вакэ-но мико, первопредок Пи-но куни-но вакэ.

Если посчитать всех вместе, то сыновей и дочерей у этого государя будет восемьдесят. Вот, за исключением Ямато-такэру но микото, Вака-тараси-пико-но сумэра-микото и Ипоки-ири-бико-но мико, остальные семьдесят с лишним получили [в удел] разные [237] страны-провинции ¹¹ и уезды, и государь распорядился, чтобы они туда отправились. Так что, те, кто теперь в разных уездах и провинциях именуется [титулом] вакэ, — это потомки тех отделившихся [вакэ] принцев и принцесс.

В том месяце государь узнал, что дочери Каму-понэ, куни-но миятуко страны Мино, старшая по имени Э-топо-ко и младшая по имени Ото-топо-ко, обе собой очень хороши, и послал туда Опо-усу-но микото, чтобы он посмотрел, каковы эти девушки лицом и обликом.

А Опо-усу-но микото тайно [сам] начал наведываться к обеим и вестей государю никаких не посылал. Рассердился тогда государь на Опо-усу-но микото.

Зимой, в день новолуния Каноэ-но тора 11-го месяца государь в паланкине возвратился из Мино и учредил столицу в Макимуку. Ее [обитель государя] именуют Пи-сиро-но мия.

[3. Поход государя на запад и предложение Каму-натусо-пимэ]

Осенью, в 7-м месяце 12-го года обитатели Кумасо ¹² восстали и перестали доставлять дань.

В день Цутиното-но тори 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но хицудзи, государь соизволил отправиться в Тукуси.

В день Цутиноэ-но тацу 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-нэ, государь прибыл в Супа-но Саба. Посмотрев в южную сторону, он рек сановникам повеление: «В южной стороне поднимается множество дымков. Верно, там стоит враг».

Тогда там сделали привал и послали на разведку Такэ-мороки, предка Опо-но оми, Унатэ, предка Кунисаки-но оми и Натупана, предка Моно-но бэ-но кими.

А там была одна девушка по имени Каму-натусо-пимэ. Ее род был очень многочисленным, и она была главной предводительницей той страны. Узнав о том, что прибыли посланцы государя, она вырвала на горе Ситу-но яма дерево сакаки с корнями, к верхним ветвям прикрепила меч в восемь кулаков длиной, к средним ветвям — зеркало Ята-кагами, к нижним ветвям — яшмовое ожерелье восьми мер длиной. ¹³ Еще она восставила на носу своей ладьи белое знамя ¹⁴, пришла к государю и сказала так: «Прошу тебя, не воюй с нами. Среди моих сородичей никто тебе сопротивления не окажет. А за это мы тебе служить станем. Однако есть здесь еще и твои лютые враги. Одного их них зовут Панатари, он своевольно присвоил себе титул, в горах и долинах ему отозвались эхом, собрались люди и стоят теперь лагерем [238] в Капаками, что в Уса. Второго зовут Мимитари, это жестокий разбойник, часто нападающий на мирных людей. Этот стоит в верховьях реки Микэ-но капа. Третьего зовут Асапаги, он тайком собрал сторонников и стоит в верховьях реки Такапа-но капа. Четвертого зовут Тутивори-вивори, он живет, скрываясь у верховий реки Мидори-но капа, по обрывам и кручам гор и рек, и грабит людей. Все те места, где стоят эти четверо, хорошо укреплены. Все они назначают в начальники людей из своего племени и все говорят: ”Государеву приказу не последуем”. Прошу тебя, напади на них внезапно. Не пропусти [время]».

И тогда Такэ-но мороки со своими людьми сначала вызвал к себе сторонников Асапаги и пожаловал им красные одеяния, штаны пакама и разные диковины, а потом призвал троих еще не подчинившихся. Вот, собрали они свои шайки и пришли. Тут же всех их схватили и перебили.

А государь направился далее по дороге в Тукуси, прибыл в угодья Нагаво в стране Тоё-но мити-но кути ¹⁵, возвел временный дворец [яп. мия] и там остановился. Поэтому место это и назвали Мия.

[4. Сражение с племенем тутикумо в стране Опокида]

Зимой, в 10-м месяце государь прибыл в страну Опокида-но куни. Места здесь были просторные [яп. опо], привольные и красивые. Поэтому и назвали их Опокида — Просторное Поле.

Прибыл государь в селение Паями-но мура, и была там одна женщина. Звали ее Паяту-пимэ. ¹⁶ Была она предводительницей в той местности. Узнав, что государь пожаловал в своем колесном паланкине, она сама вышла ему навстречу и сказала так: «В этой горе есть большая пещера. Называется она Нэзуми-но ипая, Мышиная Пещера. Там живут двое тутикумо ¹⁷. Одного зовут Аво, Синий, другого — Сиро, Белый. Еще трое тутикумо есть в Нэгино, что в угодьях Напори, одного зовут Утисару, второго — Ята, третьего — Кунимаро. Все они от рождения очень сильны, и сородичи их многочисленны. Все они сказали: ”Мы государю не подчинимся”. Если ты захочешь, чтоб тебе их привели насильно, они наверняка соберут воинов и окажут тебе сопротивление».

Государь крепко осердился и двигаться дальше не мог. Вот, остановился он в селении Кутами-но мура, возвел временный дворец и остановился там. Созвал приближенных и, поразмыслив, так им сказал. И так рек: «Сейчас мы двинем в бой много войск и нападем [239] на тутикумо. Если они будут напуганы силой наших воинов и попрячутся в горах и лощинах, это принесет нам в будущем одни огорчения».

Вот, взял он камелии и сделал из них молоты, чтобы они могли послужить оружием. Отобрал самых отважных воинов, вручил им те молоты как оружие. И вот, прошли они горами, [дикие] травы [по пути] расчищая, напали на пещерных тутикумо, разбили их у верховьев реки Инаба-но капа и перебили все их войско. Хлынула кровь, и дошла [воинам] до колен. Потому люди того времени и назвали то место, где были сделаны молоты [яп. тути] из камелий [яп. тубаки], Тубакити. А место, где хлынула кровь [яп. ти], назвали Тида.

А когда было решено напасть на Утисару, то [войска] внезапно выступили и пошли по перевалу через гору Нэги-яма. Враги пускали в них сбоку стрелы с горы, [перерезая стрелами путь]. Стрелы летали перед воинами, подобно дождю. Тогда государь вернулся в Кипара и предпринял гадание в верховьях реки.

И вот, он выстроил войска и сначала напал на Ята в Нэгино и разбил его. Тогда Утисару решил, что на победу рассчитывать не приходится, и попросил о пощаде, обещая подчиниться. Однако прощение ему даровано не было. Тогда [все его сторонники] бросились в ущелье и погибли.

Государь с самого начала, собираясь напасть на врага, поселился в Опоно, в Касипаво. Там в поле был камень. Длина его была 6 сака, ширина — 3 сака, высота — 1 сака 5 ки. И государь принес обет укэпи, сказав: «Если суждено мне уничтожить тутикумо, то пусть, когда я сейчас ступлю на этот камень, он взлетит подобно листу дуба касипа» ¹⁸. Вот, ступил [яп. кувэ] он на камень [яп. иси], и камень тут же взлетел в небо, как [лист] дуба касипа. Потому и назвали этот камень Кувэси. Боги, которым государь молился в это время, были три божества — бог Сига, бог [рода] Моно-но бэ из Напори и бог [рода] Накатоми из Напори.

В 11-м месяце государь прибыл в провинцию Пимука-но куни, поставил временный дворец и там поселился. Эту обитель государя именуют Такая-но мия.

[5. Усмирение Кумасо и поход на Кюсю]

В день Хиното-но тори 12-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но ми, государь замыслил напасть на племя Кумасо ¹⁹. И вот, рек он повеление сановникам: «Слышал я, что в стране Со есть двое — Атукая и Сакая. Оба они — предводители кумасо. [240] Соплеменников у них бесчисленное множество, и зовут их Кумасо-но ясо-такэру — Восемь Десятков Молодцев Кумасо. Под их копье лучше не попадаться, так я слышал. Малым числом воинов этого врага не сломишь. Если же созвать много воинов, то ста родам [народу] это будет во вред. Надо как-то попытаться усмирить эту страну, без помощи копья и меча», — так рек.

А был там среди прочих один придворный, вот, выступил он вперед и говорит: «У этих молодцев кумасо есть две дочери. Старшую зовут Ити-пукая, младшую — Ити-кая. Обликом они воистину несравненны, духом воинственны. Предложи им богатые дары и позови под флаг, [отмечающий, где расположены твои войска]. А когда [кумасо] начнут разбираться и искать, напади внезапно и тогда, не проливая крови мечом, непременно одержишь победу над врагом».

«Согласен», — ответил государь. Вот, предложил он [девушкам] подарки и хитростью завлек к себе за полог. Призвал он к себе Ити-пукая и обманом сделал своей наложницей. Сказала она тогда государю: «Не горюй, что кумасо тебе не подчинились. У меня, недостойной, есть один хороший замысел. Но дай мне для этого одного-двоих из твоих воинов».

Вернулась она домой, изготовила чистого рисового вина сакэ и поднесла своему отцу. Тот охмелел и заснул. Тогда Ити-пукая перерезала тетиву на его луке. Тогда один из сопровождавших ее воинов вышел вперед и убил Кумасо-такэру.

Государь же возненавидел Ити-пукая за то, что она не почитала отца, убил ее ²⁰, а младшую сестру, Ити-кая, отдал миятуко страны Пи-но куни.

Летом, 5-го месяца 13-го года было завершено усмирение страны Со. Пошел тогда уже 6-й год с тех пор, как государь поселился во дворце Такая-но мия. Вот, была в той стране прекрасная девушка. Звали ее Мипакаси-бимэ. Призвал ее государь себе и сделал младшей супругой. Она родила Тоё-куни-вакэ-но мико. Это предок миятуко Пимука-но куни.

Весной 17-го года, в день Цутиното-но тори 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-но ину, государь отправился в угодья Кою-но агата, где изволил отдыхать на небольшом поле в Нимоно. Посмотрев на восток, рек он своим приближенным: «Эта страна обращена [яп. мукэ] прямо туда, где солнце [яп. пи] восходит». Потому и назвали эту страну Пимука. [241]

В тот день, взобравшись на большой камень на поле, государь затосковал о столице и такую сложил песню:

С той стороны,

Где милый дом родной,

Облака приходят, ввысь поднявшись.

Ямато —

Лучшая из стран.

Прекрасно Ямато,

Спрятанное меж гор,

[Окруженное горами, словно] зелеными плетнями

Во много слоев.

Те, в ком сила жизни крепка,

Воткните себе в прическу

Ветку белого дуба

С горы Пэгури,

Что [словно] соломенными циновками [устлана] ²¹ —

так спел. Эти песни именуются песнями тоски по родине.

Весной, в 3-м месяце 18-го года государь решил направиться в столицу, и вот он стал обходить дозором страну Тукуси и сначала пришел в Пинамори. А там, на берегу реки Ипасэ-но капа, собрались люди. Увидел их государь издалека и говорит приближенным: «Что это за люди там собрались? Уж не враги ли? » Послал он тогда двоих — старшего брата Э-пинамори и младшего брата Ото-пинамори посмотреть, что там такое. Вот, старший брат Э-пинамори вернулся и докладывает: «Все эти люди собрались, потому что Идуми-пимэ, кими Морогата, собирается устроить великую трапезу в честь государя и созвала всю свою родню». ²²

Летом 4-го года, в день Киноэ-но нэ 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но ину, государь прибыл в угодья Кума-но агата ²³. В этом месте жили два брата Кумату-пико, старший и младший. Сначала государь призвал к себе старшего — Э-кума. Тот послушался государева посланца и пришел. Потом был призван Ото-кума. Однако тот на зов не явился. Тогда государь послал войска, и Ото-кума был убит.

В день Мидзуноэ-но сару государь по морю отправился на остров Косима в Асикита, и там устроили трапезу. Государь призвал Вобитари, предка Абико Яма-бэ, и повелел доставить ему студеной воды. В то [242] время воды на острове не было, и тот не знал, что ему делать. Тогда устремил он взгляд вверх, помолился богам Неба, богам Земли, и вдруг из прибрежного источника полилась холодная вода. Зачерпнул [Вобитари] воды [яп. миду] и поднес государю. Потому этот остров был наименован Миду-сима. А тот источник и по сей день находится на берегу острова Миду-сима.

В день новолуния Мидзуноэ-но тацу 5-го месяца ладья государя вышла из Асикита и достигла страны Пи-но куни. ²⁴ Солнце уже зашло. Ночь была темная, и они не знали, как подойти к берегу. Тут вдали показался огонек. Государь повелел гребцам: «Правьте прямо на огонек». Вот двинулись они в том направлении, и удалось им причалить. Спросил государь про то место, где огни горели: «Что там за село? » А местные люди ответили: «Это деревня Тоё-но мура, в угодьях Ятусиро-но агата». Еще спросил государь: «А чей это огонь? » Но хозяин огня не отыскался. И все тогда поняли, что не людьми был зажжен тот огонь [яп. пи]. Поэтому и назвали ту страну Пи-но куни. ²⁵

В день Мидзуното-но и 6-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-тора, государь из угодий Таката-но агата отправился в селение Тамакина-но мура. Там он убил [человека из племени] тутикумо по имени Тутура.

В день Хиноэ-но нэ государь прибыл в страну Асо-но куни. Земли в этой стране простирались далеко, людей же не было видно. Спросил государь: «Есть ли люди в здешней стране? »

В это время явились два божества. Их звали Асоту-пико и Асоту-пимэ. ²⁶ Вдруг они превратились в людей и почтительно приблизились к государю, сказав: «Мы двое тут есть. Почему же [ты говоришь, что] людей нет? » Тогда эту страну наименовали Асо.

Осенью, в день Киноэ-но ума 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но у, государь прибыл в Микэ, что в Тукуси-но мити-но сири-но куни ²⁷, и остановился во временном дворце Таката. Было там упавшее дерево. Длина его была 970 тувэ. Чиновники ста управ ²⁸, ступив на это дерево, ходили по нему взад и вперед. И вот, люди того времени песней сказали так:

Ах, маленький мостик в Микэ,

Где утренний иней [тает], —

Придворные вельможи

Переходят, —

Маленький мостик в Микэ! ²⁹ [243]

Тогда государь спросил: «Что это за дерево? » Один бывший там старец ответил: «Это дерево кунуги. Прежде, до того, как оно упало, когда на него попадали утренние лучи, оно скрывало собой гору Кисима-но яма, когда на него попадали вечерние лучи, оно покрывало гору Асо-но яма». Рек на это государь: «Это дерево — древо [яп. ки, кэ] богов. Надо поэтому наречь эту страну Микэ-но куни» ³⁰, — так рек.

В день Хиното-но тори государь достиг угодий Ямэ-но агата, перешел гору Пуди-яма, обозрел Апа-но саки в южной стороне и рек: «Здесь громоздится множество горных пиков, и вид этот прекрасен. А обитает ли на этой горе божество? » Тогда Сару опо-ми, распорядитель угодий Минума-но агата, сказал: «Здесь есть богиня. Имя ее — Ямэ-ту-пимэ. Она обычно пребывает на этой горе». Отсюда и произошло название этой страны — Ямэ-но куни. ³¹

В 8-м месяце государь достиг деревни Икупа-но мура и там сел за трапезу. В тот день «мужи дубовых листьев» ³² забыли взять с собой чарки. Поэтому люди того времени нарекли то место, где [обнаружилось, что] чарки [яп. уки] забыты, — Укипа. Сейчас говорят Укупа, Мишени для Лука, но это неправильно. В древности простые люди, живущие в Тукуси, называли это место Укипа — от слова уки ³³.

Осенью 19-го года, в день Мидзуното-у 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-сару, государь тронулся из Пимука в обратный путь.

Весной 20-го года, в день Киноэ-но сару 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но ми, государь послал принцессу Ипоно-но пимэ-мико ³⁴ совершать обряды в честь Великой богини Аматэрасу-опо-ками.

Осенью 25-го года, в день Мидзуноэ-но ума 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-но тацу, государь послал Такэути-но сукунэ установить черты местности во всех землях к северу и к востоку и узнать о положении людей ста родов.

Весной 27-го года, в день Мидзуноэ-но нэ 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но уси, Такэути-но сукунэ вернулся из восточных земель и доложил: «Среди поселений в восточной стороне есть страна Пидаками-но куни ³⁵. И мужчины, и женщины в этой стране завязывают волосы в прическу в виде молота ³⁶, тела украшают узором ³⁷, и все весьма воинственны. Их всех называют эмиси ³⁸. Страна их плодородна и велика. Надо на них напасть».

Осенью, в 8-м месяце люди кумасо снова взбунтовались и сделали ряд вылазок через границу. [244]

[6. Победа Ямато-такэру над Кумасо]

Зимой, в день Цутиното-но тори 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но тори, Ямато-такэру-но микото был послан напасть на Кумасо. Было ему тогда 16 лет.

И вот, сказал Ямато-такэру-но микото: «Я хочу взять с собой искусного лучника. Где можно найти человека, хорошо стреляющего из лука? »

Один человек ему ответил: «В стране Мино есть человек, который искусно стреляет. Его зовут Ото-пико-но кими».

Повелел тогда Ямато-такэру-но микото человеку из Кадураки, Мито-пико, чтобы тот доставил к нему Ото-пико-но кими. Вот, явился Ото-пико-но кими, приведя с собой Исиура-но ёкотати, а также Таго-но инаки и Титика-но инаки из Вопари. Все они стали служить Ямато-такэру и выступили в поход вместе с ним.

В 12-м месяце они добрались до страны кумасо. Разузнали все подробности и особенности той земли. А у кумасо был тогда великий предводитель. Звали его Тороси-кая. Еще звали Капаками-такэру. Он собрал всех своих многочисленных сородичей и собрался устроить пир. Тогда Ямато-такэру-но микото распустил свои волосы, принял облик юной девушки и разведал потихоньку, когда именно Капаками-такэру собирается пир устроить. Привязал незаметно меч к поясу под одеждой, пробрался в пиршественную залу и сел посреди женщин. Капаками-такэру, восхищенный красотой девушки, взял ее за руку, усадил с собой рядом, поднес чашечку сакэ, велел ей выпить и развлекался с нею.

Вот ночь спустилась, пирующих становилось все меньше. Капаками-такэру сильно захмелел. Тогда Ямато-такэру-но микото вынул из-под одежд меч и поразил Капаками-такэру в грудь. Тот, до того как погибнуть, стал биться головой об землю. И сказал Капаками-такэру: «Подожди немного. Я хочу тебе сказать кое-что». Тогда приостановил Ямато-такэру-но микото свой меч и стал ждать.

А Капаками-такэру сказал: «Ты, молодец [яп. такэру], из каких людей будешь? » Ямато-такэру-но микото в ответ: «Я — сын государя Опо-тараси-пико-но сумэра-микото. Зовусь Ямато-вогуна». Говорит на это Капаками-такэру: «Я — самый великий силач в этой стране. Никто из живущих не мог превзойти меня силой, и нет никого, кто мне бы не подчинился. Со многими я бился, но еще не встречал человека, подобного [тебе, ] принцу. И вот я, недостойный, своими недостойными устами, благородным именем тебя нареку. Позволишь [245] ли мне это? » «Позволю», — ответил [принц]. Тогда тот сказал: «Отныне и впредь принца надлежит величать Ямато-такэру-но микото».

Не успел он договорить, как в грудь ему вонзился меч и убил его. Отсюда и произошло это имя — Ямато-такэру-но микото — и дошло до нынешних дней.

А потом [Ямато-такэру-но микото] послал Ото-пико с его воинами, и те перерезали всех воинов [Капаками-такэру], ни одного едока не осталось.

Вернулись они морским путем в Ямато, а когда достигли Киби, то перебрались через море Ана. Там было дурное божество ³⁹. Ямато-такэру-но микото его убил. А когда добрался до Нанипа, то убил дурное божество в проливе Касипа.

Весной 28-го года, в день новолуния Киното-но уси 2-го месяца Ямато-такэру-но микото доложил государю о том, что кумасо усмирены, сказав так: «Я, недостойный, благодаря [помощи] божественной души государя, собрал войска, внезапно напав, убил великого вождя кумасо и усмирил всю ту страну. Таким образом, западные земли уже покорены и сто родов живут безбедно. Кроме того, бог пролива Киби-но ана и бог пролива Касипа в Нанипа — божества с вредоносным сердцем. Они выдыхают ядовитое дыхание ⁴⁰, терзают путешественников, причиняют многие бедствия. Их я тоже убил и тем открыл пути по воде и посуху». Государь изволил хвалить Ямато-такэру-но микото за его доблесть и жаловал ему особые милости.

Летом 40-го года, в 6-м месяце, взбунтовались дикие племена на востоке и нарушили границу.

[7. Восточный поход Ямато-такэру-но микото. Ото-татиба-на-пимэ скрывается в морских волнах]

Осенью, в день Цутиноэ-но ину 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но хицудзи, государь рек вельможам повеление: «Неспокойно нынче в восточных землях, много там буйных божеств появилось. Эмиси тоже непокорны, и часто грабят народ страны [Ямато]. Кого нам послать на усмирение непокорных? »

Не знали придворные, кого послать.

И тогда, Ямато-такэру-но микото, говоря, сказал так: «Я уже истощил свои силы прежде, когда побивал [непокорных] на западе. Нынешнее поручение надо дать принцу Опо-усу-но мико».

Испугался тут Опо-усу-но мико, убежал и спрятался в траве. Послал государь за ним гонца, чтобы тот привел принца. И сказал тогда [246] государь принцу с упреком: «Ежели ты этого не хочешь, то станем ли мы посылать тебя насильно? Ведь ты еще не встретился с врагом, чего же ты так заранее испугался? »

Поэтому получил принц в удел Мино ⁴¹ и был послан туда управлять этой землей. Он — первопредок Мугэ-но кими и Мори-но ними, этих двух родов.

Тогда Ямато-такэру-но микото, издав воинственный клич, сказал: «Еще не прошло и нескольких лет с тех пор, как были усмирены кумасо, а уже снова взбунтовались восточные дикие племена. Когда же наконец установим мы великий мир? Немало я, недостойный, приложил сил [для усмирения западных земель] и утомился, но немедленно готов отправиться на усмирение непокорных».

Взял тогда государь секиру и вручил Ямато-такэру-но микото, ⁴² рекши: «Насколько я слыхал, эти восточные дикари неистовы по характеру своему и нападают внезапно. В их деревнях нет старост, в больших селах нет глав. Все они живут замкнутым миром, и все промышляют разбоем. Кроме того, в горах есть дурные божества, а в полях вредоносные демоны. Они чинят помехи на перекрестьях дорог, преграждают пути, всячески терзают людей. Среди восточных дикарей самые сильные — эмиси. Мужчины и женщины у них соединяются беспорядочно, кто отец, кто сын — не различается. Зимой они живут в пещерах, летом — в гнездах [на деревьях]. Носят звериные шкуры, пьют сырую кровь, старший и младший брат друг другу не доверяют. В горы они взбираются подобно птицам, по траве мчатся, как дикие звери. Добро забывают, но если им вред причинить — непременно отомстят. Еще — спрятав стрелы в волосах и привязав клинок под одеждой, они, собравшись гурьбой соплеменников, нарушают границы, или же, разведав, где поля и шелковица, грабят народ страны [Ямато]. Если на них нападают, они скрываются в траве, если преследуют — взбираются в горы ⁴³. Издревле и поныне они не подчиняются владыкам [Ямато]. Вот, смотрю я на тебя, что ты за человек, [и вижу] — ростом и телом ты могуч, обликом прекрасен. Силой велик, трехногий чан поднимаешь, доблесть твоя [разит врагов], как гром и молния. Там, куда ты лицом обращаешься, [врагу] места нет, если нападаешь, то непременно побеждаешь. Поэтому понятно, что хотя обликом ты мой сын, но на самом деле — бог-человек. Воистину, не означает ли это, что Небо сожалеет о том, что я не разумен, а страна не усмирена, и желает оно помочь, чтобы наследные деяния вершились и впредь и [247] чтобы дом владык страны не прекратил существования. И еще: эта Поднебесная — твоя. Ты — мой наследник. Прошу тебя — вглубь планы строй, вдаль мыслью лети, разведай, где неспокойно, узнай, где супротивники; когда будешь им острастку давать, примени угрозы, когда будешь миловать, примени добродетель, оружия не используя, заставь их самих подчиниться. И успокой буйных богов, искусную речь произнеся, изгони злобных демонов, оружием потрясая», — так рек.

Принял секиру Ямато-такэру-но микото, низко склонился в поклоне и сказал: «Когда я покорял запад, мощь государевой души была мне опорой, был при мне меч в 3 сака длиной, с которым я нападал на врагов в стране кумасо, и не обернулись еще двенадцать [зодиакальных] дней, как глава кумасо повинился. И вот я снова отправляюсь, заручившись помощью душ богов Неба, богов Земли, мощь у государя заняв, — загляну в те пределы; когда буду им острастку давать, то наставление о добродетели помнить буду, а если они не подчинятся, войско соберу и нападу». И он еще раз низко поклонился. ⁴⁴

Государь отрядил вместе с Ямато-такэру-но микото еще Киби-но такэ-пико и Опо-томо-но такэпи-но мурази, а Нанату-капаги назначил в повара.

Зимой, в день Мидзуното-но уси 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но нэ, Ямато-такэру-но микото выступил в поход.

В день Цутиноэ-но ума он свернул с пути и помолился в храме Исэ. Попросил тогда [Ямато-такэру-но микото у своей тетки, жрицы храма] Ямато-пимэ-но микото ⁴⁵ разрешения [отправиться в дорогу]: «Сейчас, повинуясь повелению государя, я собираюсь идти на восток, чтобы наказать всех непокорных. Потому и обращаюсь за разрешением» ⁴⁶.

Достала тут Ямато-пимэ-но микото меч Кусанаги-но туруги ⁴⁷ и вручила Ямато-такэру-но микото со словами: «Будь осмотрителен, и пусть тебя никогда не застанут врасплох» ⁴⁸.

В тот год Ямато-такэру-но микото сначала добрался до Суруга. Враги, жившие в этом месте, для вида подчинились и солгали ему: «На этом поле водится много крупных оленей. Дыхание их подобно утреннему туману, ноги их — как ветки густой рощи. Отправляйся туда и поохоться на них».

Поверив их словам, Ямато-такэру-но микото отправился на поле охотиться. Враги же, замыслив убить владыку, разожгли огонь и подожгли поле. [248]

Под владыкой здесь разумеется Ямато-такэру-но микото ⁴⁹.

Понял принц, что обманут, достал кресало, высек огонь, и с помощью встречного огня смог избежать опасности.

В одном [толковании] сказано: меч Муракумо, который принц носил у пояса, сам собой высвободился и скосил [яп. наги] траву [яп. куса] возле принца. Так он смог избежать опасности. Потому и назвали тот меч Кусанаги — Косящий Траву ⁵⁰.

Сказал владыка: «Меня чуть не обманули». И тогда он все вражеское племя выжег [яп. яки] и извел. Потому и назвали то место Якиту.

Затем он отправился в Сагано, решил добраться до Камитупуса, увидел море и заклятие-котоагэ ⁵¹ вознес, сказав: «Это маленькое море. Через него можно перепрыгнуть [яп. пасири]».

Вот, вошел он в море, и тут же налетела буря, так что ладья владыки не смогла двигаться по волнам.

А была там среди сопровождающих принца одна девушка, [его наложница]. Звали ее Ото-татибана-пимэ ⁵². Была она дочь Осияма-но сукунэ из рода Подуми.

Вот, говорит она владыке: «Поднялся сильный ветер, катятся бурные волны, и ладье владыки угрожает гибель. Причиной этого наверняка сердце бога моря [Вататуми]. Прошу тебя, позволь мне, недостойной и низкорожденной, войти в море и заменить жизнь владыки на свою».

Только она договорила, как тут же, раздвигая волны, вошла в море. Сразу унялся свирепый ветер, и ладья смогла причалить к берегу. Потому люди того времени и нарекли то море Пасири-миду, Прыгучая Вода ⁵³.

А Ямато-такэру-но микото от Камитубуса изменил направление пути и вошел в страну Митиноку-но куни ⁵⁴. Для того на ладье владыки повесили большое зеркало ⁵⁵, морским путем он добрался до гавани Аси-но ура, пересек поперек бухту Тама-но ура и подошел к границе эмиси.

Глава вражеских эмиси, а также боги острова и боги страны собрались в бухте Така-но минато, чтобы оказать сопротивление. Однако, завидев издалека ладью владыки, они немедленно устрашились его мощи, поняли в душе своей, что победить им не суждено, побросали свои луки и стрелы в воду, склонились молитвенно перед ним и сказали: «Взглянули мы ввысь, узрели твое лицо и поняли, что ты не просто человек. Верно, ты божество? Поведай нам имя твоего рода».

Владыка, ответствуя, сказал: «Я — сын явленного бога». Тут все эмиси преисполнились трепета, подобрали свои юбки и стали раздвигать [249] волны и тащить ладью владыки к берегу. И сами повинились, сложив [как пленники] руки сзади за спиной.

Тогда Ямато-такэру-но микото простил их. Вождь их был взят в плен и стал слугой [Ямато-такэру-но микото].

Итак, эмиси были усмирены и Ямато-такэру-но микото из страны Пидаками-но куни отправился в обратный путь, прошел по суше в юго-западную сторону, дошел до страны Капи-но куни ⁵⁶ и остановился во дворце Сакавори-но мия. Разжег светильник и сел там за трапезу. В ту ночь спросил он своих приближенных [словами] песни:

Сколько ночей провел я [в пути],

Нипибари

И Цукуба пройдя? —

так спел. Однако никто из его приближенных ему не ответил.

А был среди них человек, который держал светильник. Подхватив окончание песни принца, он в продолжение сложил:

Наложились сутки друг на друга —

Ночей — девять ночей,

Дней — десять дней, ⁵⁷ —

так сказал. Владыка похвалил его и щедро наградил.

Пребывая в этом дворце, он пожаловал Такэпи, дальнему предку Опо-томо-но мурази, [род] Юкэпи-но томо.

И вот, сказал Ямато-такэру-но микото: «Все злокозненные эмиси повинились. Лишь в стране Синано-но куни и Коси-но куни кое-кто еще не покорился», — так рек, и из Капи отправился на север Мусаси и Камитукэ и добрался до северной части Усупи-но сака.

А Ямато-такэру-но микото все это время тосковал по Ото-татибана-но пимэ. Поднялся он по склону горного пика Усупи-но минэ, устремил взгляд на юго-восток, трижды вздохнул и сказал: «О, жена моя [яп. адума]! » Поэтому все земли к востоку от горы назвали провинцией Адума.

В этом месте владыка разделил дороги и послал Такэ-пико из Киби в провинцию Коси-но куни, чтобы тот разведал, крута или проходима местность в тех землях и подчиняются ли [двору] тамошние жители, а сам Ямато-такэру-но микото соизволил отправиться по дороге в Синано.

В тех краях горы высоки, долины глубоки, зеленые пики один над другим громоздятся, и, даже опираясь на посох, подниматься туда тяжело. Скалы там обрывисты, подвесные мостики непрямы, вершин — [250] многие тысячи, и лошадь не пройдет даже с ослабленными удилами. ⁵⁸ Но Ямато-такэру-но микото, пробираясь через дымы и преодолевая туманы, переходил через высокие горы.

Вот, добрался он до пика, почувствовал голод и там, в горах, сед за трапезу. Бог той горы вздумал помучить владыку, обернулся белым оленем и явился перед владыкой. Удивился тот и бросил в белого оленя стрелку чеснока ⁵⁹. Попал [чеснок] тому прямо в глаз и убил.

И тут же владыка дорогу потерял, как из этого места выбраться — не знает. Тут, откуда ни возьмись, прибежала белая собака, стала показывать, что поведет владыку. Пошел он за собакой и с ее помощью вышел в Мино. А Киби-но Такэпико [как раз] возвращался из Коси, и они встретились.

До всего этого многие из тех, кто переходил высоты Синано, попадали под дыхание бога, заболевали и умирали. Однако с тех пор, как принц убил белого оленя, если, переходя горы, жевать чеснок и натирать им людей, быков и лошадей, то под дыхание бога не попадешь.

[8. Смерть Ямато-такэру-но микото и Гробницы Белой птицы]

Вновь вернулся Ямато-такэру-но микото в Вопари, взял в жены Мизу-пимэ, дочь Вопари-но уди, остановился там на время и провел месяц. Узнав о том, что на горе Ибуки-но яма в Апуми живет злокозненное божество, он достал меч ⁶⁰, положил его на хранение в доме Мизу-пимэ и изволил отправиться с пустыми руками.

Когда он дошел до горы Ибуки-но яма, бог этой горы, оборотившись белой змеей, вышел на дорогу. ⁶¹ Ямато-такэру-но микото, не зная, что это хозяин-бог превратился в змею, говорит: «Эта большая змея наверняка гонец злокозненного бога. Если мне удастся убить хозяина-бога, то стоит ли возиться с его гонцом? » И он отшвырнул змею и пошел дальше.

Тогда бог горы вызвал тучи, и из них посыпался град. Пик заволокло туманом, в долине стало темным-темно, дороги не различить. Не может он двинуться ни вперед, ни назад, как выбраться — не знает. Вот, пробираясь через туман, пошел он напролом и в самом деле сумел выбраться оттуда. Однако он совсем потерял разум, словно сильно захмелел. Вот, оказался [яп. ви] он возле источника [яп. ви] у подножия горы, стал пить из него воду и очнулся [яп. самэ]. Потому и зовут этот источник Ви-самэ-га-ви, Источник, Оказавшись у которого, Очнешься. В этих местах впервые ослабло тело Ямато-такэру-но микото. [251]

Наконец он поднялся и вернулся в Вопари. Не заходя в дом Миязу-пимэ, он отправился в Исэ и пришел в Воту. В давние времена, в тот год, когда Ямато-такэру-но микото собрался в поход на восток, он останавливался на побережье Воту и сидел там за трапезой. Достал он тогда свой меч и положил под сосной, да и ушел оттуда, так про него и забыв. На этот раз он опять туда отправился, а меч там лежит по-прежнему. Тогда он так сказал словами песни:

О, сосна, [на мысе Воту],

Что прямо напротив Вопари!

О, сосна!

Апарэ!

Была бы ты человеком,

Я привязал бы тебе меч к поясу,

Шелковую одежду дал бы! ⁶² —

так спел. Дойдя до Обоно ⁶³, он сильно занедужил. Поднес он тогда храму бога [Исэ] всех эмиси, которых взял в пленники ⁶⁴. И послал Киби-но такэ-пико, чтобы тот передал государю слова принца: «Я, недостойный, получив приказ от Небесного двора, в дальних краях поверг восточных эмиси. Заручившись милостью богов, на государеву мощь опираясь, я заставил непокорных подчиниться и повиниться, а злокозненные божества сами по себе умиротворились. И вот я свернул кольчугу, собрал копья и, радостный, домой повернул. Желал я, чтобы наступил день и час, когда я смогу ответить за полученный приказ перед Небесным двором. Однако внезапно пришел Небесный приказ, и [как] быстро пролетает повозка с четверкой лошадей через трещину на дороге ⁶⁵, [так же коротка к человеческая жизнь]. И вот, лежу я один на заросшем поле, и не с кем мне словом перемолвиться. Однако стану ли я так сожалеть о потере тела? Горюю я лишь о том, что не суждено мне лицезреть государя».

И вот, скончался он на поле Нобоно. Было ему тогда 30 лет.

Как узнал об этом государь, лишился он сна на ложе своем, и яства уж сладкими не казались, днем и ночью стенал он, в слезах и горе бил себя в грудь. ⁶⁶ И вот, в великой печали стеная, рек он: «Сын мой, Во-усу-но микото, в давнее время, когда взбунтовались кумасо, еще не достиг возраста, когда волосы завязывают в узел, отправился в долгий боевой поход, потом все время при мне состоял, восполняя то, что я не успевал сделать. Потом заволновались дикие племена на востоке, и некого было послать для их истребления. Сожалея в душе [252] своей, я послал его в пределы вражеских земель. Не было дня, чтобы я не тосковал по нему. [Предаваясь этой печали, ] утрами и вечерами я бродил взад-вперед, в ожидании дня его возвращения, и вот — что же за беда? что за вина? — внезапно я лишаюсь моего дитяти. Кому я теперь передам [в наследство] великие деяния? »

И он вельможам повеление дал, всем ста управам распоряжение послал, чтобы похоронили [Ямато-такэру-но микото] в гробнице на поле Нобоно, в стране Исэ-но куни.

А в это время Ямато-такэру-но микото обернулся белой птицей, ⁶⁷ вышел из гробницы и полетел в сторону провинции Ямато. Отворили приближенные его гроб, смотрят — а там остались лишь пустые погребальные пелена ⁶⁸, тела же нет.

Послали тогда гонца ему вслед, а он остановился в Котопики-пара, в Ямато. Тогда возвели в этом месте гробницу.

Но белая птица снова взмыла вверх, долетела до Капути и остановилась в селе Пуруити-но мура. И в этом месте тоже возвели гробницу. Поэтому люди того времени нарекли эти три гробницы Гробницами Белой птицы.

Он же взмыл высоко и поднялся в Небо, поэтому похоронили лишь пустые пелена ⁶⁹.

И вот, чтобы запечатлелось [на все времена] его доблестное имя, учредили род Такэру-бэ. Шел тогда 43-й год наследных деяний государя [Опо-тараси-пико-осиро-вакэ-но сумэра-микото].

Весной 51-го года, в день Цутиноэ-нэ начального месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-уси, [государь] созвал придворных вельмож и устроил пышную тризну, продолжавшуюся несколько дней.

А принца Вака-тараси-пико-но микото и [придворного] Такэути-но сукунэ в это время при Дворе не оказалось. Велел государь их призвать и вопросил, по какой причине их нет [вместе со всеми].

Те отвечают: «В дни этой пышной тризны сердца вельмож и чиновников ста управ отлетели в забвение и веселье, их нет в Поднебесной. А вдруг какой-нибудь безумец станет подглядывать в щели? Вот мы и стали на страже у ворот на случай какой-либо чрезвычайности». «Как это превосходно! » — рек тогда государь и одарил их особыми своими милостями.

Осенью, в день Мидзуноэ-нэ 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиното-тори, Вака-тараси-пико-но микото был провозглашен [253] наследным принцем. В тот же день государь назначил Такэути-но сукунэ «подданным стропил и опор». ⁷⁰

Тот меч Кусанаги, который в самом начале носил у пояса Ямато-такэру-но микото, сейчас находится в храме Атута в уезде Аюти в стране Вопари ⁷¹.

Тамошние эмиси, служившие при храме бога, днем и ночью затевали шумные ссоры, входили и выходили, совсем не соблюдая ритуальных правил. Сказала тогда Ямато-пимэ-но микото: «Эти эмиси не должны приближаться к храму», — так сказала, и тогда их собрали при дворе. Поселиться им было назначено у горы Миморо. И времени не прошло, а они стали срубать деревья на горе божества, шумели на всю округу, обижали народ. Государь, узнав об этом, дал повеление вельможам: «У этих эмиси, коих поселили у горы божества, сердца изначально грубы, и во внутренней стране с ними уживаться трудно. Поэтому переселите их, в согласии с их желанием, в удаленных [от столицы] землях».

[Эти эмиси] — предки нынешних Сапэки-бэ ⁷² в пяти провинциях — Парима, Сануки, Исэ, Аги и Апа.

Вначале Ямато-такэру-но микото взял в жены принцессу Путади-ири-бимэ-но пимэ-мико, сделал ее супругой, и она родила Ина-ёри-вакэ-но мико, потом [будущего] государя Тараси-нака-ту-пико-но сумэра-микото, потом Нуноси-ири-бимэ-но микото, потом Вака-такэру-но мико.

Этот старший, Ина-ёри-вакэ-но мико, — первопредок двух семейств: Инуками-но кими и Такэру-бэ-но кими.

Еще одна супруга, Киби-но анато-но такэ-пимэ, дочь Киби-но Такэ-пико, родила Такэ-капи-гоно-мико и Товоки-вакэ-но мико. Этот старший, Такэ-капи-гоно-мико, — первопредок Сануки-но ая-но кими. Младший, Товоки-вакэ-но мико, — первопредок Иё-но вакэ-но кими.

Еще одна супруга, Ото-татибана-пимэ, дочь Осияма-но сукунэ из рода Подуми, родила Вака-такэ-пико-но мико.

Летом 52-го года, в день Хиното-но хицудзи 5-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но тацу, скончалась государыня-супруга Парима-но опо-иратумэ.

Осенью, в день Цутиното-но тори 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но у, государыней-супругой была провозглашена Ясака-но ири-бимэ-но микото.

Осенью 53-го года, в день новолуния Хиното-но у 8-го месяца государь рек придворным повеление: «Когда же, в какой день [254] перестану я скорбеть о возлюбленном сыне? Прошу вас — хотелось бы мне отправиться на охоту в ту землю, где упокоился принц Во-усу-но мико».

В том же месяце государев паланкин направился в Исэ, а затем, изменив направление, вошел в [земли] Восточного моря.

Зимой, в 10-м месяце государь достиг страны Камитубуса-но куни и по морскому пути добрался до бухты Апа-но минато.

В это время послышался клекот скопы ⁷³. Захотелось государю посмотреть, как выглядит эта птица, он остановил паланкин и вошел в море. Там он нашел раковины моллюска умуги ⁷⁴. И тогда отдаленный предок Касипадэ-но оми, по имени Ипака Мутукари, подвязал [рукава] тесемками из травы кама, разделал моллюска на кусочки и поднес государю. И государь похвалил достоинства Мутукари-но оми и пожаловал ему Касипада-но опо-томо-бэ.

В 12-м месяце, вернувшись из восточных земель, он остановился в Исэ. То место именуют Канипата-но мия.

Осенью 54-го года, в день Мидзуноэ-но тацу 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но у, государь вернулся из Исэ в Ямато и пребывал во дворце Макимуку-но мия.

Весной 55-го года, в день Мидзуноэ-но тацу 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-но нэ, принц Пико-сасима-но мико был назначен главой пятнадцати стран вдоль дорог восточных гор. Он — внук Тоёки-но микото. ⁷⁵

Однако, когда он добрался до села Анакупи-но мура в Касуга, его свалила болезнь, и он скончался. И сто родов в восточных землях горевали, что принц не дошел [до места назначения], тайком ото всех похитили тело принца и похоронили в стране Камитукэ-но куни ⁷⁶.

Осенью 56-го года, в 8-м месяце государь повелел Миморо-вакэ-но мико ⁷⁷: «Твой отец, Пико-сасима-но мико, не смог дойти до назначенного места и скоропостижно скончался. Так что теперь кому, как не тебе, править восточными землями».

И вот, Миморо-вакэ-но мико, получив государево повеление и желая совершить [назначенные] отцу деяния, отправился туда и взялся за правление, расторопно приняв нужные благие меры.

В то время племена эмиси как раз снова собрались бунтовать. Он поднял войска и разбил их сопротивление. Тогда главы эмиси — Аси-пури-бэ, Опо-папури-бэ, Топо-ту-кураво-бэ и другие — пришли к нему, стали биться головой, [до земли] голову опуская, вину свою [255] признали и все земли ему поднесли. И он простил всех, кто подчинился ему и наказал всех неподчинившихся. Поэтому долгое время в восточных землях не было никаких происшествий. И его дети и внуки до сих пор живут в восточных землях.

Осенью 57-го года, в 9-м месяце был вырыт пруд Сакатэ. А на дамбе посадили бамбук.

Зимой, в 10-м месяце по всем странам был разослан приказ об учреждении Та-бэ и миякэ ⁷⁸.

Весной 58-го года, в день Каното-но и 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но уси, государь отправился в страну Апуми-но куни и провел три года в Сига. Это место именуют Така-анапо-но мия.

Весной 60-го года, в день Каното-но у 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но тори, государь скончался во дворце Така-анапо-но мия. Ему было 106 лет.

НЕБЕСНЫЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ ВАКА-ТАРАСИ-ПИКО-НО СУМЭРА-МИКОТО. ГОСУДАРЬ СЭЙМУ.

[1. Вступление на трон и первые приказы]

Небесный повелитель Вака-тараси-пико-но сумэра-микото ⁷⁹ был четвертым сыном государя Опо-тараси-пико-осиро-вакэ-но сумэра-микото. Его мать, государыня-супруга, звалась Ясака-но ири-бимэ-но микото и была дочерью принца Ясака-но ири-бико-но мико. Он был провозглашен наследным принцем на 46-м году правления государя Опо-тараси-пико-осиро-вакэ-но сумэра-микото. Ему было тогда 24 года.

Зимой 60-го года, в 11-м месяце государь Опо-тараси-пико-осиро-вакэ-но сумэра-микото скончался.

Весной начального года [правления нового государя], в день Цутиноэ-но нэ начального месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но сару, наследный принц вступил на трон. Тогда шел год Каното-но хицудзи Великого цикла.

Зимой 2-го года, в день Мидзуноэ-но ума 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но тори, государь Опо-тараси-пико-осиро-вакэ был погребен в гробнице наверху дороги Яманобэ, в провинции Ямато-но куни. Государыню-супругу почтили, возведя ее в ранг великой государыни-супруги. [256]

Весной 3-го года, в день Цутиното-но у начального месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но тори, государь назначил министром [опооми] Такэути-но сукунэ ⁸⁰. С самого начала [получилось так, ] что государь и Такэути-но сукунэ родились в один день. Поэтому [государь] одарял его особыми милостями.

Весной 4-го года, в день новолуния Хиноэ-но тора 2-го месяца государь отдал приказ: «Предшествовавший мне государь, Опо-тараси-пико-осиро-вакэ-но сумэра-микото, был наделен светом мудрости и доблестью бога, и получил [свой пост] в соответствии с предначертанным в скрижалях. Он соответствовал Небу, следовал человеческому [чувству], изгнал врагов, вернул [заблудших] на истинный путь. Добродетель присутствовала [повсюду], подобно тому, как [Небо] покрывает [Землю], а [Земля] принимает [Небо], Путь [Дао] способствовал сотворению-превращению. И среди подданных владыки во всей Поднебесной не было таких, чтобы не подчинились. Почему же было не успокоиться народу? Ныне же я унаследовал драгоценные деяния и непрестанно, даже среди ночи, душой болею. Но народ в беспрестанной смуте, и его дикую душу никак не исправить. Все это оттого, что в землях и уездах нет губернаторов и управителей, в угодьях и селах — старост. Отныне и впредь надо будет назначить в земли и уезды управителей, в угодья и села — старост. Выберите самых умелых и смышленых в каждой стране и назначьте главами провинций и уездов. Это и послужит оградой внутренних земель» ⁸¹, — так рек.

[2. Учреждение званий управителей и инаки]

Осенью 5-го года, в 9-м месяце по всем странам был разослан приказ, и в провинциях и уездах были назначены управители, а в угодьях и селах учреждены звания инаки ⁸². Кроме того, в знак отличия им были пожалованы щиты и копья.

И вот, провели границы по горам и рекам, разделяя провинции и большие села, [территории] деревень определили в соответствии с [дорогами, идущими] вдоль и поперек. ⁸³ И тогда восток и запад стали считаться «вертикалью солнца», юг и север — «горизонталью солнца»; [южная, солнечная] сторона гор, на которую приходится солнце, соответствующая началу Ё: [кит. ян], стала называться «личиной света», а [северная, теневая] сторона гор, на которую приходится тень, соответствующая началу Ин [кит. инь], стала именоваться «личиной спины» ⁸⁴. [257]

И сто родов жили в мире, и в Поднебесной ничего не приключалось.

Весной 48-го года, в день новолуния Каноэ-но тацу 3-го месяца наследным принцем был провозглашен Мивопи-тараси-нака-ту-пико-но микото.

Летом 60-го года, в день Цутиното-но у 6-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но ми, государь скончался. Ему было тогда 107 лет. ⁸⁵

КОНЕЦ СЕДЬМОГО СВИТКА

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997

© текст - Ермакова Л. М., Мещеряков А. Н. 1997
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Ingvar. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гиперион. 1997

НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

СВИТОК VIII

Небесный повелитель Тараси-нака-ту-пико-но сумэра-микото. Государь Тю: ай ¹

[1. Вступление на трон. Скорбь по отцу, Ямато-такэру]

Небесный повелитель Тараси-нака-ту-пико-но сумэра-микото был вторым сыном Ямато-такэру-но микото. Его мать, государыня, звалась Путади-но ири-бимэ-но микото и была дочерью государя Икумэ-ири-бико-исати-но сумэра-микото. Государь был прекрасен наружностью, рост его был 10 сака ². Он был провозглашен наследным принцем на 48-м году правления государя Вака-тараси-пико-но сумэра-микото.

Ему был тогда 31 год.

У государя Вака-тараси-пико сыновей не было. Поэтому наследные деяния передали [сыну Ямато-такэру].

В 60-м году государь скончался.

Осенью следующего года, в день Хиното-но тори 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но тацу, государь был похоронен в гробнице в Саки-но татанами, в провинции Ямато-но куни ³.

Весной, в начальный год [правления нового государя], в день Каноэ-но нэ начального месяца года, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но тацу, наследный принц вступил на престол.

Осенью, в день новолуния Хиноэ-но ину 9-го месяца почтили его мать-государыню, провозгласив великой государыней.

Зимой, в день новолуния Киното-но тори 11-го месяца государь отдал повеление вельможам: «Мой владыка отец скончался, когда я еще носил прическу слабого дитяти. Его божественная душа превратилась в белую птицу и вознеслась на Небо. Не было и дня, чтобы я не горевал по нему. Поэтому прошу вас — изловите белую птицу и вскормите ее в пруду у гробницы. Может, при виде этой птицы успокоится мое страдающее сердце». [259]

Вот, по всем провинциям был разослан приказ — отыскать белую птицу и доставить ее государю.

В день Цутиноэ-но ума добавочного 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но у, из страны Коси-но куни было послано четыре белых птицы. Посланец с птицами остановился на ночь на берегу реки Уди-капа.

Увидел белых птиц Аси-ками-но камами-вакэ-но мико ⁴ и спрашивает: «Куда несешь ты этих птиц? » Посланец из Коси отвечает: «Государь, в печали об отце-владыке, желает их держать как домашних птиц. Поэтому я должен доставить их ко двору». Говорит тогда гонцу из Коси принц Аси-ками-но камами-вакэ-но мико: «Хоть они и белые, но если их изжарить, они станут черными», — так сказал, выхватил у того птиц и унес.

Отправился гонец из Коси к государю и нижайше рассказал ему обо всем. Тут государь возненавидел Аси-ками-но камами-вакэ-но мико, который нарушил правила ритуала по отношению к прежнему владыке, поднял войско и послал убить его.

Принц Аси-ками-но камами-вакэ-но мико был младшим сводным братом государя. Люди того времени говорили: «Отец его — Небо, старший брат — государь. Как же может избежать наказания человек, который смеется над Небом и перечит государю? »

Шел тогда год Мидзуноэ-но сару Великого цикла.

Весной 2-го года, в день Киноэ-но нэ начального месяца года, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но тора, Окинага-тараси-пимэ-но микото ⁵ провозгласили государыней-супругой.

А еще до этого государь взял в жены Опо-нака-ту-пимэ, дочь своего дяди, Пико-пито-но опоэ, и она родила принцев Кагосака-но мико и Осикума-но мико. Затем он взял в жены Ото-пимэ, дочь Опо-сака-нуси, предка Кукумато-но миятуко, и она родила принца Помуя-вакэ-но мико.

В день Цутиноэ-но нэ 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но хицудзи, государь соизволил отправиться в Тунуга ⁶, и соответственно случаю был построен временный дворец, где он остановился. Его именуют Кэпи-но мия.

В том же месяце было возведено рисохранилище в Апади.

[2. Покорение Кумасо]

В день Хиното-но у 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но уси, государь изволил отправиться в южные [260] провинции для осмотра. Оставив здесь государыню-супругу и сто управ он пошел дальше налегке, взяв с собой двоих-троих сановников и несколько сотен чиновников. Добрался он до страны Ки-но куни и остановился во дворце Токороту-но мия.

В это время кумасо подняли бунт и перестали доставлять дань ко двору. Намереваясь подавить бунт кумасо, государь вышел из Токороту и перебрался по морю до Анато. В тот же день он послал гонцов в Тунуга, чтобы те передали государыне: «Сейчас же выходи из этой бухты и встречай меня в Анато».

Летом, в день Каноэ-но тора 6-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но ми, государь остановился в бухте Тоюра-но ту.

Государыня же вышла из Тунуга, добралась до пролива Нута-но то и совершала на ладье трапезу. А у ладьи собралось множество рыб тапи. Государыня налила рыбам рисового вина. Те захмелели и всплыли на воду. Тогда рыбаки [из племени] ама наловили много рыбы и, радуясь, сказали: «Это рыба, которую нам пожаловала мудрая владычица».

Потому и стало в обычае — как наступит 6-й месяц, рыба в этом месте, словно захмелев, всплывает на поверхность.

Осенью, в день Киното-но у 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но и, государыня остановилась в бухте Тоюра-но ту. В тот день государыня нашла в море жемчужину, исполняющую желания ⁷.

В 9-м месяце государь воздвиг дворец в Анато и остановился там. Его именуют Тоюра-но мия в Анато ⁸.

Весной 8-го года, в день Мидзуноэ-но ума начального месяца года, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но у, государь соизволил отправиться в Тукуси. И вот, Вани, предок агата-нуси в Вока, услышав о приезде государя, заранее вырвал дерево сакаки с пятью сотнями ветвей, восставил их на носу ладьи в девять пиро длиной, к верхним ветвям зеркало из белой меди привесил, к средним ветвям — меч в десять кулаков длиной, к нижним ветвям — ожерелье из яшмы в восемь мер длиной привесил и вышел государю навстречу в бухту Саба-но ура, в Супа, поднеся государю места, где [добывают] рыбу и соль.

И сказал он тогда такие слова: «Пусть от Анато до большого пролива Мукату-но будут восточные ворота, большой пролив Нагоя — западными воротами, два острова, а именно, [261] Мотори-сима и Апэ-сима, пусть станут государевыми ящиками ⁹, остров Сиба-сима, разделив его, надо сделать государевым котлом, ¹⁰ море Саками — местом [добычи] соли».

Повел он их по морским путям, от мыса Ямаки-но саки повернул и вошел в бухту Вока-но ура. Дошли они до гавани, но ладья дальше двинуться не могла.

Спрашивает он Вани: «Слыхал я, что ты, Вани, пришел сюда со светлым сердцем. Отчего же не движется ладья? » Говорит-отвечает Вани: «Не моя вина в том, что государева ладья не движется. В устье этой гавани есть два божества — мужчина и женщина. Бог-мужчина именуется Опо-кура-нуси, богиня-женщина — Тубура-пимэ. ¹¹ Уж не их ли это сердце [причиной]? »

Сотворил тогда государь моления и назначил Ига-пико, человека родом из Уда страны Ямато, своего кормчего, служить обряды [в честь этих богов]. И ладья смогла двинуться вперед.

Государыня же на другом корабле добралась [до этого места] через море Куки, но начался отлив, и приблизиться она не могла.

А Вани в то время вернулся к морю Куки встречать государыню, увидел, что ее ладья не может стронуться с места, вострепетал [от страха], поспешно сделал пруд для рыбы и пруд для птиц и собрал туда всех рыб и птиц. Увидела государыня, как резвятся рыбы и птицы, и гнев ее сердца мало-помалу улегся.

Вот, наступило время прилива, и она остановилась в бухте Вока-но ту.

А еще Итотэ, предок агата-нуси Ито в Тукуси, услышав о приезде государя, вырвал дерево сакаки с пятью сотнями ветвей, восставил их на носу ладьи, к верхним ветвям ожерелье из яшмы в восемь мер длиной привесил, к средним ветвям — зеркало из белой меди, к нижним ветвям — меч в десять кулаков длиной, вышел встречать государя к острову Пикэ-сима и поднес [эти вещи государю]. И сказал-проговорил так: «Твой раб дерзко подносит тебе эти вещи, чтобы государь правил миром так же гибко, как изгибается эта яшма, чтобы он видел горы и реки, и равнину моря так же ясно, как [ясно] это зеркало из белой меди, чтобы он усмирял Поднебесную, сжимая в руке этот меч в десять кулаков длиной».

Государь, хваля Итотэ, рек: «Усерден [яп. исоси]». Потому люди того времени назвали родину Итотэ страной Исо-но куни. Сейчас ее называют Ито, но это неправильно. [262]

В день Цутиното-но и государь достиг угодий На-но агата. Там он остановился во дворце Касипи-но мия.

[3. Государь не верит Небесным знамениям. Его кончина]

Осенью, в день Цутиното-но у 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но и, государь повелел сановникам составить план, как поразить кумасо.

А было тогда одно божество, оно вселилось в государыню и такое наставление рекло: «Зачем, государь, ты печалишься о неповиновении кумасо? Земля их бесплодна. Стоит ли ради нее собирать войско и нападать? По ту сторону [моря] есть страна, сокровища которой далеко превосходят [страну кумасо], сравнить ее можно с бровями [прекрасной] девы. В той стране есть ослепляющее глаза [своим блеском] золото, серебро, несметные многоцветные сокровища. Зовется она страна Силла, [что как белоснежная] ткань из бумажного дерева ¹². Если ты прилежно исполнишь обряды в мою честь, то подчинишь себе эту страну, не обагряя меча кровью. И кумасо тебе подчинятся. Во время обрядов поднеси мне государеву ладью и возделанное залитое водой поле по имени Опо-та, Большое поле, которое поднес государю Помутати, атапи из Анато».

Выслушав слова божества, государь засомневался в сердце. Взобрался он на высокий холм, взглянул вдаль, — огромное море простиралось вширь и вдаль, земли же видно не было.

Тогда государь рек в ответ божеству: «Сколько я ни всматривался, [видел, что] есть только море, земли же нет. Откуда взяться стране в огромной пустоте? Какое это божество из шалости решило меня заманить туда? Ведь и все мои предки-государи служили обряды в честь богов Неба, богов Земли. Что же это за божество осталось [без обрядов]? »

Тогда божество, снова устами государыни, сказало: «Зачем ты бранишь меня и говоришь, что страны нет, когда я вижу эту страну, которая лежит, опрокинувшись, как тень на воде под небом? Раз ты говоришь такие слова и не веришь мне, не достанется тебе эта страна. Сейчас государыня впервые в тяжести. Этому ребенку и достанется», — так рекло божество.

Однако государь так и не поверил, отправился воевать с кумасо и вернулся без победы.

Весной 9-го года, в день Хиното-но хицудзи 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но у, государь внезапно занемог и на следующий день скончался. [263]

Было ему тогда 52 года. Тогда и поняли — он так внезапно скончался оттого, что не принял слова божества. В одном [толковании] сказано: государь сам решил напасть на кумасо и умер оттого, что в него попала вражеская стрела. ¹³

Государыня же и великий министр Такэути-но сукунэ скрыли траур по государю и правили Поднебесной.

Вот, рекла государыня повеление великому министру-опооми [Такэути-но сукунэ], Накатоми-но икату-но мурази, Опо-мива-но опо-томо-нуси-но кими, Моно-но бэ-но икупи-но мурази и Опо-томо-но такэмоти-но мурази: «Сейчас в Поднебесной еще не ведают о том, что государь скончался. Если узнают о том сто родов, они будут не столь прилежны [в выполнении своих обязанностей]».

И она повелела четверым великим мужам привести [чиновников] ста управ, чтобы они охраняли дворец. Тайно подготовили тело государя, и Такэути-но сукунэ перевез его из Апади в Анато, во дворце Тоюра-но мия провели ритуал могари ¹⁴, временное захоронение совершено было без огней.

В день Киноэ-но нэ великий министр Такэути-но сукунэ возвратился из Анато и доложил государыне [об исполнении ее приказа].

В тот год из-за похода в Силла погребение государя было невозможно.

КОНЕЦ ВОСЬМОГО СВИТКА

Комментарии

1. Тараси-нака-ту-пико — тараси — «изобильный», нака — «средний», поскольку он родился вторым ребенком. Его китайское посмертное имя, Тю: ай, означает — тю: — китаизированное чтение того же иероглифа «средний», ай — «скорбь», «сожаление». Комментаторы, исходя из содержания свитка и опираясь на некоторые старокитайские толкования иероглифа ай, предполагают, что имеется в виду скорбь по поводу краткости жизни этого правителя.

2. Десять сяку — 1 тувэ (соврем. цуэ) — приблизительно 3 м.

3. Предполагается, что это большой курган в форме замочной скважины, находящийся в г. Нара, в квартале Мисасаги.

4. Как говорится ниже, это младший брат правителя Тю: ай от другой матери. Комментаторы считают, что Аси-ками-но камами-вакэ-но мико, Аси-кагами-вакэ-но мико (рожден от брака Ямато-такэру с Кукумамори-пимэ в Ямасиро) и упоминающийся в «Кю: дзики» Аси-каму-камами-вакэ — один и тот же персонаж.

5. Окинага-тараси-пимэ-но микото — имя толкуется как Госпожа Дыхание Долгое — Изобильная Дева. Впоследствии она становится правительницей, ее посмертное китаизированное имя — Дзингу: (см. о нем коммент. 1 к девятому свитку).

6. Нынешний г. Цуруга в преф. Фукуи. В прошлом был одним из центров оживленных сношений с древними королевствами Кореи.

7. «Жемчужина, исполняющая желания» — буддийский термин.

В фрагментах «Тоса-фудоки», записях, включенных в «Сяку нихонги» (самые ранние комментарии к НС, составленные в конце периода Камакура), приводится вариант этой легенды — Дзингу: обретает белый камень величиной с куриное яйцо, кладет на ладонь и камень начинает испускать сияние во все четыре стороны света. Обрадовавшись, Дзингу: восклицает: «Это белая жемчужина, посланная в дар богом моря! » и в соответствии с этим нарекает остров.

8. Есть основания предполагать, что это то место, на котором теперь расположен храм Ицуки-но мия-дзиндзя (преф. Ямагути, г. Симоносэки, квартал Тоёура).

9. Возможно, что речь идет о зернохранилищах.

10. В качестве догадки комментаторы высказывают предположение, что с этого острова правителю будут поставляться овощи и рыба.

11. Имена богов неясны. Опо-кура-нуси, возможно, означает Великий Хозяин Кладовой или Хозяин Великой Кладовой.

12. «Как ткань из бумажного дерева» — постоянный эпитет макура-котоба к слову Силла, встречается также во фрагментах «Харима-фудоки», включенных в «Сяку нихонги».

13. В К говорится, что Тю: ай играл на священной цитре кото, чтобы узнать, что скажут боги устами Дзингу:. Далее его смерть описывается так: «Тут Такэсиути-но сукунэ, великий министр, говорит: ”С нижайшим трепетом прошу моего небесного государя снова сыграть на этой великой священной цитре”, — так молвил. И вот государь наконец взял кото и стал нехотя щипать струны. Но не прошло много времени и звуки священного кото пресеклись. Тут засветился огонь, глянули — а государь уже скончался. Все изумились и испугались, поместили его в ”смертный дворец”, собрали в земле Тукуси великую дань для приношений, отыскали прегрешения разные, таких родов, как свежевание живого, свежевание задом наперед, разрушенье межей, засыпка канав, осквернение калом в запретном месте, соитие родителей и детей, соитие с лошадьми, соитие с коровами, соитие с курами, провели в земле Тукуси великую церемонию изгнания грехов, а великий министр Такэсиути-но сукунэ отправился на ”песчаный двор” и [снова] испрашивал повеленья богов». (В К94—Т. 2. С. 81 имя придворного прочитано не как Такэути, а как Такэсиути — в соответствии с прежней японской текстологической традицией.) Смерть правителя, осмелившегося возразить божеству, трактуется как великая скверна, сопровождающаяся нарушениями самых строгих табу среди народа и требующая максимальных очистительных обрядов.

14. См. коммент. 37 к третьему свитку.

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997

© текст - Ермакова Л. М., Мещеряков А. Н. 1997
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Ingvar. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гиперион. 1997

НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

СВИТОК IX

Окинага-тараси-пимэ-но микото. Государыня Дзингу:

[1. Весть божества. Победа Дзингу: над Кумасо]

Окинага-тараси-пимэ-но микото ¹ была внучкой государя Вака-ямато-нэко-пико-опо-биби и дочерью принца Окинага-но сукунэ-но опо-кими. Мать ее звалась Кадураки-но таканука-пимэ. Она была провозглашена государыней-супругой на 2-м году [правления] государя Тараси-нака-ту-пико-но сумэра-микото. С малых лет она отличалась дарованиями и мудростью, и по красоте превосходила обычных людей. [Даже] отец ее, принц, дивился [всему этому].

Весной, во 2-м месяце 9-го года государь Тараси-нака-ту-пико-но сумэра-микото скончался во дворце Касипи-но мия в Тукуси. Государыня тогда горевала, что государь не последовал наставлению божества и оттого рано скончался. Захотела она узнать, что это было за божество, несущее пагубы, и отыскать страну, в которой были сокровища. Потому отдала она повеление придворным вельможам и ста управам вину разрешить и ошибки исправить ², а также возвести в селении Воямада-но мура дворец для обряда очищения ³.

В день новолуния Мидзуноэ-но сару 3-го месяца государыня, выбрав благоприятный день, вошла во дворец для обряда очищения, сама жрицей стала, Такэути-но сукунэ повелела играть на священной цитре кото, Накатоми-но икату-но оми призвала и назначила стоять в священном дворе, слушать слова божества. ⁴

И вот, возложила она на переднюю и заднюю часть цитры тысячу [кусочков] ткани, высокой [горкой наложенных кусочков] ткани ⁵ и стала просить, говоря так: «Что это за божество, давшее недавно наставление государю? Прошу, чтобы имя мне открылось».

Семь дней, семь ночей прошло, и наконец в ответ речено было: «Это богиня, пребывающая в храме Саку-сузу-и-сузу-но мия ⁶, в угодьях Ватарапи, что простираются стократ, в стране Исэ-но куни, где дует ветер богов ⁷; имя ее —- Туки-сакаки-иту-но митама-ама-закару-мукату-пимэ-но микото ⁸ ». [265]

Еще был задан вопрос: «А кроме этой богини какие-либо боги имеются? » В ответ было речено: «Еще есть я, вышедшая, подобно флажку-колосу травы сусуки, — богиня, пребывающая в уезде Апа в Агатапуси, что в Вота» ⁹.

Еще был задан вопрос: «А еще имеются ли? » В ответ было речено: «Еще имеется бог на Небе, Амэ-ни-котосиро-сора-ни-котосиро-тамакуси-ирибико-иту-но котосиро-нуси-но ками ¹⁰ ».

Еще был задан вопрос: «А еще имеются ли? » В ответ было речено: «Имеются ли, нет ли — неведомо».

Тогда назначенный стоять и слушать в священном дворе молвил: «Сейчас ответ не последовал, но будет ли что-то сказано потом? » И в ответ было речено: «Есть еще боги, вышедшие, подобно молодой водоросли, что была на дне вод, в Водо, в Татибана, что в стране Пимука-но куни, имена их — Упа-туту-но во, Нака-туту-но во, Соко-туту-но во ¹¹ ».

Еще был задан вопрос: «А еще имеются ли? » В ответ было речено: «Имеются ли, нет ли — неведомо», — и впредь так больше и не было сказано, что еще боги имеются.

Тогда, получив речения богов, в соответствии с наставлением этим государыня совершила обряды [в честь вышеназванных богов]. После чего она послала Камо-вакэ, предка оми в Киби, разгромить кумасо. Не обернулись еще двенадцать [зодиакальных] дней, а [кумасо] уже сами подчинились.

А в деревне Ноторита жил человек по имени Пасиро-кумаваси ¹². Этот человек был силен и храбр, к тому же у него на теле были крылья, и он часто взмывал в воздух и летал высоко [над землей]. Он не подчинился велению государыни и часто нападал на людей и грабил их.

В день Цутиноэ-нэ государыня решила расправиться с Кумаваси и соизволила перебраться из дворца Касипи-но мия во дворец Матуо-но мия. В это время внезапно налетел вихрь и сорвал с государыни шляпу [яп. микаса]. Потому люди того времени и наименовали то место Микаса. ¹³

В день Каното-у она прибыла в Сосоки-но, собрала войско, напала на Пасиро-кумаваси и убила его. И рекла приближенным: «Теперь, когда я справилась с Кумаваси, мое сердце спокойно [яп. ясу]». Потому люди того времени и назвали это место Ясу ¹⁴.

В день Хиноэ-сару она перебралась в угодья Ямато и убила там Табура-ту-пимэ [из племени] тутикумо ¹⁵.

В то время старший брат ¹⁶ Табура-ту-пимэ, Натупа, собрал войско и вышел навстречу государыне. Но услышав, что его младшая сестра убита, бежал. [266]

Летом, в день Киното-но тацу 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но тора, государыня достигла угодий Матура на севере провинции Бидзэн и села за трапезу у реки Во-капа в селении Тамасима ¹⁷.

Изогнув иглу, государыня сделала крючок, взяла зерна [вареного] риса, из юбки нить выдернула и сделала лесу, встала на камень посреди реки, забросила крючок и обет-клятву укэпи рекла: «Ныне собираюсь я искать западную страну сокровищ. Если задуманное мне удастся, то речная рыба проглотит мой крючок. Вот, подняла она удилище, а [на крючок] и вправду попалась форель. Рекла тогда государыня: «Вот так чудо [яп. мэдурасики]! » Поэтому люди того времени и назвали это место страной Мэдура-но куни. Сейчас называют Мадура, но это неправильно.

И вот, с тех пор и доныне, без перемен женщины той страны в первую декаду 4-го месяца всегда ловят на крючок форель в реке. Причем мужчины тоже ловят, но поймать рыбу не могут.

Вот, государыня, поняв, что это ¹⁸ — знак от богов, снова совершила обряды в честь богов Неба, богов Земли и, намереваясь самолично отправиться на завоевание Запада, учредила поле богов и возделала его. Собираясь пустить [в поле] для орошения воды реки На-но-капа, она стала копать канал, дошла до холма Тодороки-но вока, а там оказался большой камень, и дальше рыть было невозможно. Призвала государыня Такэути-но сукунэ, вручила ему зеркало и меч, повелела совершить моления богам Неба, богам Земли и стала просить, чтобы ей можно было провести канал дальше. Тут грянул гром, сверкнула молния, и холм этот смело [яп. саку], так что вода свободно полилась дальше. Потому люди того времени и назвали тот канал Саку-та-но унатэ.

Государыня же, вернувшись в бухту Касипи-но ура, распустила волосы и стала море молить: «Следуя наставлению богов Неба, богов Земли и обретая опору в душах государей-предков, я собираюсь переплыть синее море и сама завоевывать Запад. И вот, сейчас я опущу голову в воду морскую. Если дано мне получить знак [о благоприятном исходе], то — волосы мои! сами собой разделитесь надвое! ¹⁹ ».

Вот, вошла она в море, опустила в него голову, и волосы ее сами собой [надвое] разделились. Завязала она тогда волосы [в два пучка], сделала [мужскую] прическу мидура и рекла приближенным вельможам: «Это очень важное событие для страны — собрать войско и повести всех воинов в другое место. От этого будет зависеть — покой ли воцарится или опасные треволнения, суждена нам победа или поражение. Сейчас [267] нам предстоит битва. В этом я всегда полагалась на своих министров. Но если дело не удастся — вина будет на вас. И очень из-за этого болит душа моя. Я всего лишь женщина, и ум мой незрел. Однако хочу я на время принять мужской облик и сама пойти на ратное дело. Вверху будут мне опорой души богов Неба, богов Земли, внизу — помощь моих министров, я подниму войско, поведу его через крутые волны, ладью снаряжу и отправлюсь искать землю сокровищ. Если задуманное удастся, заслуги я поделю с министрами, если же нет, то одна я буду нести вину. Таково мое намерение. Давайте теперь вместе об этом подумаем» ²⁰.

Ответили министры единодушно: «Государыня во благо Поднебесной задумала план — как держать страну в покое и благополучии. И к тому же рекла, что не желает, чтобы какая-либо вина легла на нас, недостойных. С благоговейным трепетом принимаем повеление государыни».

[2. Поход в Силла и помощь богов]

Осенью, в день Цутиното-но у 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-но ума, во все провинции был разослан приказ — снаряжать ладьи и обучаться обращению с оружием.

В те времена собрать солдат было нелегко. Но государыня рекла: «Такова была воля божества», — и воздвигла храм Опо-мива, поднесла [божеству в дар] меч и копье ²¹, и войско собралось само собой.

Тогда она повелела Апэ-но ама-вомаро выйти в западное море и разведать, есть ли там страна. Вернувшись, тот доложил: «Никакой страны не видно».

Тогда она послала Сика-но ама-нагуса. Через несколько дней тот вернулся и доложил: «На северо-западе есть горы. Поперек них протянулся пояс облаков. Видно, все же там есть страна».

Вот, гаданием определили день, когда государыне можно выступить в поход. И государыня самолично, схватившись за боевой топорик, повелела трем своим воинствам: «Если золотые барабаны бьют не в такт и стяги стоят не по порядку, воины тоже не будут в готовности. ²² Если стремиться лишь к тому, чтобы овладеть сокровищами, если алчность чрезмерна, если жалеть себя и думать лишь о себе самом, то непременно попадешь в руки врага. Не надо презирать и недооценивать врагов, даже если они малочисленны. И не надо склоняться перед ними, даже если они сильны. Не прощайте тех, кто насильничает над женщинами. Не убивайте того, кто сдастся сам. Если мы одержим победу, всех ждет награда. Если же кто отступит, то сам и будет виноват». [268]

И еще было речено наставление божества: «Мягкая душа будет следовать за телом владычицы, ее долгий век оберегать, а грубая душа станет как копье, что несут впереди войска, и будет указывать воинам путь» ²³.

Вот, получив наставление божества, государыня вознесла ему моления, а жрецом, совершающим обряды в его честь, назначила Ёсами-но абико-вотаруми.

И тут настало у государыни время раскрытия чрева. Взяла государыня камень, положила между бедер и стала молиться: «Родись в этой местности, в день моего возвращения после похода! ».

Этот камень ныне лежит у обочины дороги в угодьях Ито.

Вскоре государыня призвала [с помощью обрядов] грубую душу [божества] и поместила как копье-предводитель впереди войска, а к мягкой душе [божества] вознесла моления и определила умиротворять ладью владычицы.

Зимой, в день Каното-но уси 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но и, государыня отбыла [в поход] из бухты Вани-но ту. Тут бог ветра вызвал ветер, а бог моря вызвал волны, и все большие рыбы морские всплыли и стали помогать ладье. И великий ветер стал попутным, парусник побежал по волнам, и так, не работая ни веслом, ни рулем, ладья приплыла в Силла.

Волны же прилива, несшие корабль, прихлынули далеко на сушу. Это и значит, что в самом деле помогали [государыне] все боги Неба, боги Земли.

Ван же Силла тогда сильно перепугался и убедился, что ничего уж теперь не поделать. Собрал он множество людей и сказал так: «Никто, со времен строительства страны Силла, не слыхал о том, чтобы волны прилива подымались на землю страны. Быть может, истек [срок] судьбы, [отпущенной моей стране] Небом, и стране теперь предстоит стать морем? »

Не успел он договорить, как воины, сошедшие с ладьи, заполнили море, засияли [военные] стяги, раздался перестук барабанов, затряслись все горы и реки. Увидел это издалека ван Силла, подумал — и впрямь несметное воинство сейчас погубит мою страну, — и помутился его разум, лишился он всех чувств.

А когда пришел в себя, то сказал: «Услышал я, что на востоке есть страна богов, зовется она Ямато. В ней правит правитель-мудрец, именуемый сумэра-микото, ”Небесный повелитель”. И не иначе как [269] это божественное воинство — из той страны. Можем ли мы защититься от него, подняв свои войска? »

И он поднял белое знамя и сдался сам, связал себе белым шнуром руки сзади за спиной, запечатал карты и посемейные регистры ²⁴ и пришел к ладье государыни и склонился перед нею. И бия головой [об землю], сказал: «Отныне и впредь я тебе буду служить так долго, как [долго] существуют Небо-Земля, и стану твоим конюшим. И весной и осенью, непрестанно, так, чтобы не успевали весла ладьи высыхать, стану доставлять тебе в дань лошадиные гребенки и кнуты. ²⁵ И невзирая на дальность морского пути, каждый год будем доставлять тебе дань в виде мужчин и женщин [нашей страны]».

И он еще раз поклялся: «Пока солнце по-прежнему встает на востоке, а не на западе, до тех пор, пока река Аринарэ ²⁶ не потечет вспять, и камни речные, вверх поднявшись, не станут небесными звездами, — если перестану я вносить тебе дань с наступлением весны и осени, или не доставлю гребенки и кнуты, пусть поразят меня боги Неба, боги Земли».

Тут один человек сказал: «Давайте казним вана Силла». Государыня же рекла: «Когда божество давало мне наставление, и когда я решила захватить страну золота и серебра, я отдала приказ трем воинствам — ”не убивайте того, то сдастся сам”. Сейчас мы уже овладели страной сокровищ. И люди ее сами решили мне подчиниться. Поэтому убийство [вана] будет неблагоприятным [с точки зрения дальнейшей судьбы] ²⁷ ».

Поэтому она развязала на нем шнуры, сделала своим конюшим, затем продвинулась вглубь страны, опечатала склады с богатыми сокровищами, забрала карты и посемейные регистры. А потом свое копье, которое служило ей посохом, воткнула в землю у ворот вана, в знак для последующих поколений. Это копье и доныне стоит у ворот вана ²⁸.

И вот, ван Силла, Пхаса Мэгым, выдал [государыне] в качестве заложника Митильги-Чипходжин-канки, дань в виде золота, серебра, цветных каменьев, узорного шелка, тонкого шелка, из тонкой нити тканого шелка на восемьдесят кораблей нагрузил, чтобы они следовали за войском [государыни]. Отсюда и происходит обыкновение — ван Силла всегда поставляет в Японию дань на восьмидесяти кораблях.

А ваны двух стран — Когурё и Пэкче, ²⁹ услышав, что ван Силла поднес все карты и посемейные регистры Японии, стали тайком разузнавать, какое у государыни войско, поняли, что на победу надежды нет, и по собственному почину пришли к лагерю государыни и стали биться головой [об землю], говоря: «Отныне и впредь пусть нас [270] вечно именуют западными соседями; мы никогда не перестанем приносить [Японии] дань». Потому эти страны решено было считать [японскими] владениями миякэ ³⁰. Это так называемые три Кан [три корейских государства].

Государыня же возвратилась из Силла обратно.

В день Каното-но и 12-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-ину, она соизволила родить [яп. уми] государя Помута-но сумэра-микото ³¹. Поэтому люди того времени назвали место его рождения Уми.

В одном [толковании] сказано: государь Тараси-нака-ту-пико пребывал во дворце Касипи-но мия в Тукуси. ³² А одно божество вселилось в Ути-пико-куни-пико-матуяданэ ³³, прародительницу агата-нуси в Саба, и дало государю следующее наставление: «Господин священный внук, если желаешь ты овладеть страной сокровищ, то я тебе ее и в самом деле вручу». И еще было речено: «Принеси цитру кото и поднеси государыне».

Вот, в соответствии с божественным повелением государыня стала играть на кото. Тогда божество, вселившись в государыню, дало такое наставление: «Страна, которой желает овладеть господин священный внук, — сейчас пустая, подобно рогу оленя. Если будет мне в дар принесена ладья, принадлежащая государю, и заливное поле, именуемое Опо-та, которое поднес государю Помутати, атапи Анато, то я вручу государю ту страну как место, где в изобилии сверкает ослепительное золото и серебро, прекрасное, как брови красавицы».

Рек государь божеству в ответ: «Хоть и сказано мне, что это речи божества, но не обман ли это? Где может быть эта страна? И если я поднесу божеству свою ладью, то на чем же буду плавать сам? И вдобавок мне пока неизвестно, что это за божество [со мной говорит]. Прошу открыть мне свое имя».

Тогда божество имя свое рекло, сказав так: «Упа-туту-но-во, Нака-туту-но-во, Соко-туту-но-во».

Вот так были названы имена троих богов, и еще раз бог рек: «Мое имя — Мукапиту-во-мо-осо-попу-иту-но-митама-пая-са-агари-но микото ³⁴ ».

Тогда государь сказал государыне: «Не иначе, как женщина говорит такие безобразные речи. Почему это ее зовут Пая-са-агари-но микото? » На это государыня отвечала: «Если ты, владыка, не хочешь верить этому, то не получишь и той страны. Верно, в конце концов, дитя, которым сейчас беременна государыня, получит от божества эту страну».

В ту же ночь государь внезапно занемог и скончался. После этого государыня совершила все обряды подношения в соответствии с наставлением божества. А затем оделась в мужскую одежду и отправилась походом в Силла. Боги тогда изволили служить ей путеводителями. Поэтому волны, несшие корабль, прихлынули далеко на сушу в стране Силла.

И тогда ван Силла, Урю-Чобори-чиган, ³⁵ вышел [государыне] навстречу, уцепился за корабль и стал биться головой, говоря: «Недостойный раб твой отныне и впредь будет вассалом владений священного внука богов, [271] пребывающих в стране Японии, и неизменно будет дань доставлять», — так говорится [в толковании].

В одном [толковании] сказано: захватив вана Силла в качестве пленника, ладья причалила к берегу, и вану выдернули коленные чашечки и заставили ползать по камням. Через некоторое время его убили и закопали в песок. И государыня, оставив одного [из спутников] в Силла наместником, возвратилась обратно.

Впоследствии жена вана Силла, которая не знала места, где закопано тело вана, вознамерилась обманом завлечь к себе наместника. И вот она дала ему такое приказание: «Если ты скажешь мне, где закопан ван, я тебя щедро отблагодарю и стану твоей женой». Наместник, поверив этим обманным словам, втайне ото всех открыл ей место, где было закопано тело. Тогда жена вана в сговоре с человеком той страны убила наместника, потом откопала тело вана и перехоронила в другом месте. А тело наместника зарыла в земле, на самом дне могилы вана, потом взяла пустой гроб и поставила сверху, и так сказала: «Благородный и низкий должны идти по порядку, и с самого начала должно было быть именно так».

Узнала о том государыня, разгневалась не на шутку и послала большое войско, желая совсем стереть Силла с лица земли. Поплыли корабли в Силла, заполнив собой все море. Тогда жители Силла все как один перепугались, не видя средств к спасению. Собрались они все вместе, посовещались между собой и убили жену вана, чтобы искупить вину, — так говорится [в толковании].

И тогда божества, следовавшие вместе с воинством [государыни], три бога — Упа-туту-но-во, Нака-туту-но-во, Соко-туту-но-во — поучая, наставили государыню так: «Прикажи мою грубую душу почитать обрядами в селении Ямада-но мура, в Анато ³⁶ ».

Тут Помутати, предок атапи Анато, и Тамоми-но сукунэ, предок мурази Тумори, сказали государыне: «Мы непременно установим место, где желает пребывать бог, и станем почитать его обрядами».

Тогда государыня назначила Помутати жрецом, совершающим обряды в честь грубой души. И, соответственно, святилище учредили в селении Ямада-но мура, в Анато.

[3. Возвращение Дзингу:. Заговор принцев Кагосака и Осикума]

Во 2-м месяце, весной следующего года после того, как Силла была повержена, государыня вместе с сановниками и ста управами перебралась во дворец Тоюра-но мия в Анато. Вот, провела она там церемонию могари ³⁷ по государю и морским путем направилась в столицу.

А принцы Кагосака-но мико и Осикума-но мико ³⁸, узнав, что государь скончался, а государыня покорила Запад и родила еще одного принца, стали тайно сговариваться: «Сейчас государыня родила дитя, и все министры его признали и подчинились ему. Это они вместе такое измыслили и желают этого незрелого принца возвеличить. Но с какой же стати они собираются следовать младшему, когда есть старшие? » [272]

И вот, взявшись для вида возводить государю гробницу, оба под этим предлогом отправились в Парима и сделали гробницу в Акаси. Связали между собой лодки, дотянули их до острова Апади, погрузили камни с острова [на лодки], перевезли и выстроили гробницу. Раздали всем оружие и стали поджидать государыню.

Принцу Кагосака-но мико служили Курами-вакэ, предок Инуками-но кими, и Исати-но сукунэ, предок Киси. И принц назначил их своими военачальниками и повелел собрать воинов из восточных земель. А сами принцы — Кагосака-но мико и Осикума-но мико — отправились вместе в Тогано, на охоту по священному обету укэпи, сказав так: «Если задуманное удастся, то мы непременно добудем этой охотой много трофеев».

Засели оба принца каждый в свою засаду. Вдруг, откуда ни возьмись, явился красный вепрь ³⁹, взобрался на засаду принца Кагосака-но мико и сожрал его. Все воины преисполнились ужаса.

Сказал Осикума-но мико Курами-вакэ: «Это предвестие великой беды. Нельзя нам оставаться здесь, дожидаясь врага». И они отступили вместе с войском и стали лагерем в Суминоэ.

Государыня же, узнав о том, что Осикума-но мико собрал войско и подстерегал ее, приказала Такэути-но сукунэ оберегать принца, пройти южным морем и остановиться в бухте Ки-но минато.

Корабль же государыни направился прямо к Нанипа. Однако в море его все время поворачивало, и он никак не мог продвинуться в нужном направлении. Тогда она вернулась в бухту Муко-но минато и стала гадать. И богиня Аматэрасу-опо-ками наставила ее, рекши так: «Моя грубая душа не должна находиться [столь] близко от государыни. Пусть она пребывает в стране Пирота, что дорога сердцу ⁴⁰ ».

И государыня назначила Паяма-пимэ, дочь Ямасиро-нэко ⁴¹, служить богине.

А Вака-пирумэ-но микото ⁴² наставила [государыню], рекши так: «Я хочу пребывать в стране Нагао-во-но куни, в Икута ⁴³ ». Этой богине государыня велела служить Унаками-но исати.

А Котосиро-нуси-но ками наставил государыню, рекши так: «Пусть мне служат обряды в стране Нагата, что дорога сердцу ⁴⁴ ». И служить ему государыня назначила Ото-нага-пимэ, младшую сестру Паяма-пимэ.

А Упа-туту-но-во, Нака-туту-но-во и Соко-туту-но-во, три божества, наставили государыню, рекши: «Пусть наша мягкая душа пребывает в [273] Нагаво, в Нунакура, в Великой гавани ⁴⁵. Чтоб были нам видны отплывающие и прибывающие ладьи».

Вот, отдала государыня распоряжение служить обряды в соответствии с этими наставлениями и смогла благополучно пересечь море.

Осикума же снова отвел свои войска и остановился с ними в Уди. Государыня направилась на юг страны Ки, в местности Питака ⁴⁶ встретилась с наследным принцем ⁴⁷ и стала держать совет с министрами. Решив нападать на Осикума, она снова перебралась во дворец Сино-но мия ⁴⁸.

В это время начались такие дни, когда было темно, словно ночью. Люди того времени говорили: «Пришла вечная ночь». ⁴⁹

Вопросила государыня Тоёмими, предка Ки-но атапи: «Отчего явилось это знамение? »

Тогда один старец сказал: «Как издавна передают люди, такое знамение означает, [что был совершен] грех адунапи ⁵⁰ ». «Что это такое? » — спросила его государыня. Он в ответ: «Может быть, двое служителей двух разных храмов были погребены вместе».

Стала государыня дознаваться в деревне, что да как, и один человек рассказал: «Служитель в Сино и служитель в Амано были добрыми друзьями, и вот служитель из Сино заболел и умер. Служитель из Амано, кровавые слезы проливая, сказал: ”Пока он был жив, я был ему хорошим другом. Почему же в смерти мы не можем быть погребены в одной пещере? ” И вот, лег он рядом с покойником и умер по собственной воле. И похоронили их вместе. Может быть, поэтому [явилось это знамение]? »

Открыли тогда могилу, посмотрели — и правда. Переменили им гробы и похоронили по отдельности. И солнце засияло снова, и снова можно было различать день и ночь.

В день Каноэ-но нэ 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-сару, государыня повелела Такэути-но сукунэ и Такэпуру-кума, предку Вани-но оми, собрать десятки тысяч воинов и напасть на Осикума. Тогда они, выбрав лучших воинов, тронулись в путь из Ямасиро, добрались до Уди и остановились к северу от реки. Осикума-но мико вышел из своего стана и собрался сражаться. А был тогда человек по имени Кума-но кори, он был передовым копьеносцем в войске принца.

Кума-но кори — предок обито в Кадуно-но ки.

В одном [толковании] сказано: [Кума-но кори был] дальним предком Таго-но киси.

Вот, решил [Осикума] двинуть свои войска вперед и запел громким голосом, говоря так: [274]

По сосновому бору,

По пустынному бору,

Что в дальней стороне

Мы проходим,

Лук из дерева туки и стрелы для врагов припася

Знатный всадник со знатным,

Товарищ с товарищем [плечом к плечу собрались].

Давай-ка с врагом побьемся мы!

Уж, верно, не камушки держит за пазухой

Наш министр, сверкающий, подобно яшме! ⁵¹

Давай-ка с врагом побьемся мы! —

так спел.

Тогда Такэути-но сукунэ дал распоряжение трем своим армиям завязать волосы в прическу в виде молота и приказал: «Пусть каждый возьмет запасные тетивы и спрячет в волосах, а также препояшется деревянным мечом».

После этого он, следуя повелению государыни, лукаво сказал Осикума так: «Я не стремлюсь захватить Поднебесную. Просто сейчас, когда мне поручен юный принц, я и подчиняюсь моему господину принцу. С какой стати мне с тобой сражаться? Прошу тебя, давай мы с тобой оба порвем тетивы луков, бросим оружие и будем жить в мире. Если же ты, государь, взойдешь на Небесный престол и будешь на нем в спокойствии пребывать, высоко подушки [для ног] вознеся, то будешь вершить десять тысяч государственных замыслов».

И вот он громко отдал приказ воинам, и все они сломали тетивы луков, отвязали мечи и бросили в речные воды.

Осикума-но микото, видя это лукавое деяние, отдал приказ своим воинам тоже отвязать оружие и бросить его в воду, а тетивы луков порвать.

Тогда Такэути-но сукунэ отдал приказ своим трем армиям запасные тетивы вынуть, привязать их заново к лукам, настоящими мечами опоясаться и переправляться через реку. Понял Осикума-но мико, что его обманули, и сказал Курами-вакэ и Исати-но сукунэ: «Я обманут. Запасного оружия у нас нет. Как теперь нам воевать? » И он велел воинам отступить.

А Такэути-но сукунэ двинул своих отборных воинов им вдогонку. Встретили [яп. апу] они врага у Апу-сака и дали ему сражение. Поэтому это место и получило название Апу-сака. [275]

Воины [принца Осикума-но мико] пустились бежать. Когда добежали они до Сасанами-но курусу, многие из них были убиты. Было здесь пролито много крови, она захлестнула Курусу. Было это так ужасно, что и поныне плоды из местной каштановой рощи [яп. курусу] в государев дворец не доставляют.

Некуда было спрятаться Осикума-но мико. И тогда он воззвал к Исати-но сукунэ, спев так:

Ну, что ж, мой милый,

Исати-сукунэ!

Чем изнывать от боли

И ран, нанесенных головой с молотом

Нашего министра,

Блистающего, подобно яшме,

Уж лучше нырнуть в воду, как утка нипо! —

так спел.

И оба они погрузились в воды потока Сэта ⁵² и утонули.

А Такэути-но сукунэ тогда спел:

Не стало видно глазу

Птицы, нырнувшей

В море Апуми, на переправе Сэта.

Эх, зло меня разбирает! ⁵³ —

так спел. Стали тогда разыскивать трупы, но тщетно. Однако потом, через несколько дней они всплыли в реке Уди. И Такэути-но сукунэ снова спел так:

Птица, что нырнула

В море Апуми,

На переправе Сэта,

Миновала Танаками,

Но в Уди попалась ⁵⁴! —

так спел.

Зимой, в день Киноэ-но нэ 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-и, министры почтили государыню, возведя ее в ранг великой государыни-супруги ⁵⁵. Шел тогда год Каното-но ми Великого цикла. Он и был первым годом, когда [государыня] стала ведать государственными делами. [276]

Зимой 2-го года, в день Киноэ-но уси 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но и, государь был погребен в гробнице Нагано в провинции Капути-но куни ⁵⁶.

[4. Провозглашение Помута-вакэ-но мико наследным принцем]

Весной 3-го года, в день Цутиноэ-нэ начального месяца года, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-ину, Помута-вакэ-но мико ⁵⁷ был провозглашен наследным принцем. Ввиду этого, столица была учреждена в Ипарэ.

Ее именуют Вака-сакура-но мия.

Весной 5-го года, в день Цутиното-но тори 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но у, ван Силла прислал в качестве дани Уресаболь, Момари-Чильчи и Пурамоджи. Это потому, что он желал обменять их на прежнего [заложника] — Чильчинчиль-Ходжи-польхан. Поэтому Ходжи-польхан получил приказ поведать [государыне] такую ложь: «Посланные Уресаболь, Момари-Чильчи и прочие сказали твоему недостойному рабу: наш ван, поскольку ты долго не возвращаешься, забрал твою жену и детей и сделал их своими рабами. Прошу тебя, дозволь мне ненадолго вернуться на родину, разобраться, где ложь, а где истина, а потом я доложу тебе все, как есть», — так ему велели сказать.

Государыня дала ему разрешение. И отправила в дорогу, дав в спутники Кадураки-но соту-пико. Вместе добрались они до Тусима и остановились [на ночь] в проливе Сапи-но уми. Тем временем посланцы Силла, Момари-Чильчи и прочие, тайно подготовили другой корабль с матросами, пересадили на него Миси-канки и помогли бежать в Силла. А сами сделали соломенную куклу-дух ⁵⁸, уложили ее на ложе Мичиль-ходжи, распустили ложный слух, что он заболел, а Соту-пико сказали: «Мичиль-ходжи внезапно занемог, вот-вот умрет».

Соту-пико послал человека осмотреть больного. Так обман был раскрыт, а троих посланцев Силла схватили, поместили в темницу, подожгли ее, и они погибли.

А [Соту-пико] добрался до Силла, остановился в бухте Табэджин, захватил крепость Чхорасон и вернулся обратно. Пленники, которых он тогда захватил, — первопредки четырех сел, где живут люди Кан [кит. Хань], — Купапара, Саби, Такамия и Осинума.

Весной 13-го года, в день Киноэ-но нэ 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но ми, государыня повелела Такэути-но [277] сукунэ сопровождать наследного принца для совершения молебнов Великому богу Кэпи в Тунуга ⁵⁹.

В день Мидзуното-но тори принц отправился из Тунуга в обратный путь. В тот день государыня устроила для принца великое пиршество. Поднеся ему чашу с рисовым вином, она благопожелание рекла, пропев так:

Это вино священное —

Не мое вино.

Распорядитель вина чудесного,

В [Вечной стране] Токоё пребывающий,

Как скала [вечно] стоящий,

Бог священный Сукуна,

Пышные хвалы вознося,

Вознося и вокруг обегая,

Божественные хвалы вознося,

Одержимо хвалы вознося,

Для подношения принес!

Это священное вино!

И, [чаши] не осушая,

Выпей все! Саса! ⁶⁰ —

так рекла. А Такэути-но сукунэ вместо принца ⁶¹ произнес ответную песню:

Тот человек,

Кто священное это сакэ

[Сбраживал], жуя [зернышки риса]

Распевал,

Барабанчик свой

Рядом со ступкой поставив, —

Так он, верно сбраживал.

Вот почему это вино священное

Воистину вкусно. Саса! ⁶² —

так спел.

39-й год. Это был год Цутиното-но хицудзи Великого цикла.

В «Вэйчжи» сказано: «Во времена императора Мин-ди ⁶³, в 6-м месяце 3-го года эпохи Чу-Цзин [237—239] царица страны Ва ⁶⁴ послала сановника Нань Томи и других, велев им добраться до волости и попросить у Сына Неба разрешения доставлять ему дань. Управитель волости, Дэн-ся, дал им посланца в сопровождающие и отправил в столицу», — так сказано. [278]

40-й год.

В «Вэйчжи» сказано: «В первый год эпохи Чжэн-ши [240—249], Цаянь-чжун, военачальник, Ти-се и другие были посланы в страну Ва доставить [тамошней правительнице] императорский указ и печать с лентой», — так сказано.

43-й год.

В «Вэйчжи» сказано: «В 4-й год Чжэн-ши царица страны Ва снова прислала дань с посланцами-сановниками Ишэн, Ее-юэ и другими, всего восемь человек», — так сказано. ⁶⁵

[5. Отношения с Пэкче]

Весной 46-го года, в день новолуния Киното-но и 3-го месяца придворный Сима-но сукунэ был послан в королевство Тхаксун ⁶⁶.

Из какого рода Сима-но сукунэ — неизвестно.

И ван Тхаксун, которого звали Мигым-ханги ⁶⁷, сказал Сима-но сукунэ: «В 7-м месяце года Киноэ-но нэ ⁶⁸ прибыли сюда трое людей из Пэкче — Куджо, Миджурю и Макко ⁶⁹ — и сказали мне: ”ван Пэкче прослышал, что в восточной стороне находится великая страна Ямато и послал нас, своих недостойных рабов, в эту страну. В твою страну мы забрели в поисках дороги туда. Если ты соизволишь указать нам путь в ту страну, наш ван будет тебе весьма признателен”. Я ответил тогда Куджо и прочим: ”Давно уже приходят известия, что на востоке есть великая страна. Однако не доводилось нам еще побывать там, поэтому путь туда мне неизвестен. Она далеко за морем, и волны там поднимаются высоко. Значит, туда можно добраться только кораблем, да и то с трудом. Будь там и бухта, на чем вы туда доберетесь? ” Тогда Куджо и прочие сказали: ”Значит, сейчас мы туда не попадем. Стало быть, вернемся домой, снарядим корабль и тогда уж отправимся”, — так они сказали. И много раз повторяли: ”Если из той великой страны люди приедут, просим непременно прислать нам весть об этом”. Так они сказали и вернулись домой».

Тогда Сима-но сукунэ послал в Пэкче своего спутника Нипая и человека из Тхаксун по имени Кваго справиться о здоровье тамошнего вана. Ван Пэкче, Чхого ⁷⁰, был горячо обрадован и благодарен. Он поднес Нипая пять штук крашеного шелка пяти цветов, по одной штуке каждого цвета, лук и стрелы из рога и сорок брусков железа ⁷¹. Он также открыл свою сокровищницу и показал разные диковинные вещи, сказав: «В моей стране много таких редких сокровищ. Хотел я принести их в дар вашей великой стране, но не знал дороги туда. И хоть было у меня такое намерение, осуществить его я не мог. Зато [279] теперь уж я могу сказать посланцу, что отныне буду подносить дань [двору Ямато]». Нипая выслушал его и, вернувшись к Сима-но сукунэ, доложил обо всем. И они вернулись из Тхаксун обратно.

[6. Спор Пэкче и Силла вокруг поднесенной дани]

Летом, в 4-м месяце 47-го года ван Пэкче через Куджо, Миджурю и Макко прислал дань. Вместе с Куджо прибыл тогда и гонец из Силла. Великая государыня и наследный принц, Помута-вакэ-но микото, очень тому обрадовавшись, сказали: «Пришли к нам люди из тех стран, к которым стремился прежний господин. О, как жаль, что они не могут встретиться с государем! » Не было при этом придворного, который не проливал бы слез.

Проверили по спискам преподнесенные вещи. Среди того, что было прислано из Силла, оказались во множестве весьма драгоценные вещи. А приношения Пэкче были немногочисленны, невзрачны и вообще дурны. Тогда государыня спросила Куджо: «Почему приношения Пэкче уступают вещам из Силла? » Тот в ответ: «Твои недостойные рабы сбились с пути и попали в Сапи ⁷², в стране Силла. И люди Силла схватили нас и заточили в темницу. Собирались казнить нас через три месяца. Тогда [мы], Куджо и прочие, обратясь к Небу, стали ворожить и порчу наводить. Люди Силла испугались этой ворожбы и порчи и не убили нас. Но они отняли у нас нашу дань, чтобы выдать ее за свою, и дали вместо нее скверные вещи Силла, чтобы мы принесли ее как дань от нашей страны. И сказали нам так: ”Если перепутаете, то по возвращении будете убиты”. И нам, Куджо и прочим, от страха только и оставалось, что им подчиниться. Так что с великими трудностями нам едва удалось добраться до Небесного двора».

Тогда великая государыня и Помута-вакэ-но микото предъявили обвинение посланцу Силла и вознесли моления к богам Неба, спрашивая так: «Кого надобно послать в Силла, чтобы разобраться, где правда, где обман? Кого послать в Силла, чтобы разведать об этом злоумышлении? »

И боги Неба дали им такое наставление: «Пусть Такэути-но сукунэ подумает, как надо действовать. И если гонцом послать Тикума-нага-пико, то все будет по вашему желанию».

Относительно того, к какому роду принадлежал Тикума-нага-пико, ничего толком не известно.

В одном [толковании] сказано: [Тикума-нага-пико] был из страны Мусаси, он — первопредок обито Тукимото корпорации Нукада-бэ. [280]

Может быть, это он — тот человек, который в «Записях Пэкче» ⁷³ именуется Чикма-Нанага-пигве?

Вот, послали Тикума-нага-пико в Силла, и он уличил [тамошних злодеев] в том, что он подменили подношения Пэкче.

[7. Еще один поход в Силла]

Весной 49-года, в 3-м месяце Арата-вакэ и Кага-вакэ были назначены военачальниками. Вместе с Куджо и его людьми они собрали армию, выступили в поход, перешли море, добрались до страны Тхаксун и стали угрожать нападением стране Силла.

Сказал тогда один человек: «При таком малочисленном войске Силла не победить. Пошлите к государю Са-бэк и Кэро, чтобы они попросили еще воинов». И вот, был отдан приказ Монна-ынджа и Саса-ногве, и эти двое были посланы вместе с отборными войсками.

К каким родам принадлежат эти люди — неизвестно, но Монна-ынджа — военачальник Пэкче.

Собрались они все вместе в Тхаксун, напали на Силла и победили.

Так были усмирены семь стран — Пиджабон, Южное Кара, страна Ток, Алл, Тара, Тхаксун и Кара.

После этого войска были переброшены; повернув на запад, они достигли пролива Кохэджин ⁷⁴, покорили южных варваров Чхимму-таре ⁷⁵ и пожаловали их землю Пэкче.

Тогда их ван, Чхого, вместе с принцем Кугусу ⁷⁶ привел им еще воинов. И четыре села — Пири, Пэтю:, Помуки и Пако сдались ⁷⁷ сами.

А ван Пэкче с сыном, Арата-вакэ, Мокура-конки и прочие собрались в деревне Оро-суки.

Сейчас она называется Туру-суки.

Смотрели они друг на друга, [и ван с сыном] радовались и выражали благодарность на прощанье.

А Тикума-нага-пико с ваном вместе вернулись в Пэкче, поднялись на гору Пэки-но мурэ и там принесли обет.

Потом поднялись на гору Матако-но мурэ и там вместе стояли на скале. И ван Пэкче принес такой обет: «Если [клясться] сидя, подстелив траву, то есть опасность, что [клятва] сгорит [вместе с травой]. Если же сесть на дерево, то есть опасность, что его унесет вода. Но если приносить обет, стоя на скале, то это знак того, что долго-далеко [обет, подобно скале], не подвергнется тлению. И вот, отныне и впредь, тысячи осеней, десять тысяч лет беспрестанно, [281] беспредельно, вечно будем мы [вашими] западными сторожами, [ежегодно] весной и осенью будем приносить вам дань».

И он привел Тикума-нага-пико в столицу, поблагодарил его и наградил. Дал ему также спутников в дорогу — Куджо и прочих.

Весной, во 2-м месяце 50-го года вернулся Арата-вакэ.

Летом, в 5-м месяце Тикума-нага-пико и Куджо с сопровождающими прибыли [в Ямато]. Государыня обрадовалась и спросила Куджо: «Все царства Кара на Западном море уже поднесены твоей стране. По какой же надобности ты вновь приехал сюда? »

Куджо и прочие отвечали: «Великие благодеяния Небесного двора достигли и наших дальних глухих деревушек. Ван наш так счастлив, что не может унять радости в сердце. И вот прислал он посыльных в ответ в знак истинности [помыслов]. Пусть даже пройдет десять тысяч лет, но не наступит такой год, чтобы [от нашей страны] не прибыли ко двору [посланцы]».

И государыня рекла повеление: «Хороши твои слова! И мои намерения таковы же», — и изволила распорядиться, чтобы [к имеющимся станциям] была добавлена крепость Таса, чтобы по пути туда и обратно была застава [с конюшней].

Весной 3-го месяца 51-го года ван Пэкче снова прислал Куджо с данью. И государыня сказала наследному принцу и Такэути-но сукунэ: «Близкая сердцу страна Пэкче дарована нам Небом. Это не человеческих рук дело. Безделушки, драгоценности — прежде у нас этого не было. И эти дары нам доставляются неукоснительно. Видя такое рвение, я в беспрерывной радости. И, пока я жива, я буду одарять [Пэкче] своими милостями».

В тот год государыня послала Тикума-нага-пико в Пэкче сопровождать Куджо и прочих. И милостиво рекла: «Следуя знаку богов, я впервые открыла этот путь, усмирила [земли] на западе моря и пожаловала их Пэкче. И теперь намерена еще крепче завязать узы добрых отношений и вечно жаловать [Пэкче] своей милостью».

В это время ван Пэкче и его сын оба в ряд приложились лбами к земле и сказали: «Огромные милости великой страны весомее, чем Небо-Земля. Так может ли наступить день и час, чтобы мы забыли о них? Великие правители пребывают вверху и озаряют все вокруг, подобно Солнцу-Луне. Ну, а мы, недостойные рабы, — внизу, и крепки и тверды, подобно горам и холмам. Вечно будем для вас стражами запада, и никогда не будет двуличия в наших душах». [282]

Осенью 52-го года, в день Хиноэ-но нэ 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но у, Куджо и прочие, сопровождавшие Тикума-нага-пико, прибыли ко двору. Преподнесли меч в семь ветвей — один, зеркало с семью маленькими зеркальцами по ободку — одно, и множество разнообразных драгоценностей. И при этом они сказали: «В нашей стране, на западе есть река. Исток ее — на горе Чхольсан в Конна. Это очень далеко — семь дней идешь, и не доберешься. Выпить этой воды, добыть железо из той горы, и можно вечно служить при священном дворе. И [наш ван] обратился к своему внуку, принцу Чхимню, с такими словами: ”Великая страна на востоке моря, куда мы теперь отправляем посланцев, — такое место, которое было распахнуто для нас благодаря Небу. Поэтому [та страна] изливает на нас Небесные милости, она разделила [земли] запада моря и нам пожаловала. Поэтому и основания государства будут крепки вечно. И ты должен поддерживать эту гармонию-добро, собирать то, что наша земля дает, и, ни разу не пропуская, подносить дары. Тогда, если даже смерть придет, нам будет не в чем раскаиваться”, — так сказал наш ван».

И с тех пор каждый год оттуда ко двору прибывали дары.

В 55-м году ⁷⁸ ван Пэкче Чхого скончался.

В 56-м году сын вана, Кугусу, взошел на престол.

В 62-м году не была доставлена дань от Силла.

В тот год Соту-пико был послан воевать с Силла.

В «Записях Пэкче» сказано: «В год Мидзуноэ-но ума от Силла не была доставлена дань великой стране. Великая страна послала Саджи-пигве воевать с Силла. Люди Силла, нарядив как следует двух красивых девушек, послали тех в бухту навстречу Сати-пику, чтобы совратить его с пути. Сати-пику принял девушек, повернул в другую сторону и напал на страну Кара.

Ван страны Кара, Кибон-ханги, а также его сыновья — Пэккуджо, Асуджи, Куксари, Ира-маджу, Имунджу и прочие — вместе с народом бежали в страну Пэкче. Там, в Пэкче, их встретили приветливо.

Киджонджи, младшая сестра вана Кара, отправилась в государство Ямато и сказала: ”Властитель[ница], Сати-пику был послан тобой воевать со страной Силла. Однако он принял красавиц от Силла и не стал нападать на ту страну. А разорил наше государство, и мои братья и сестры и весь наш народ теперь вынужден скитаться. Нет ныне конца нашим горестям. Чтобы это сказать, я и осмелилась прийти сюда”.

Государыня пришла в гнев великий и отправила Монна-ынджа, чтобы он собрал войска и двинулся бы на Кара, чтобы вернуть эту страну [ее владельцам]», — так сказано [в «Записях Пэкче»].

В одном [толковании] сказано: узнав о гневе государыни, Сати-пику не мог открыто вернуться домой. Поэтому он скрывался. [283]

А его младшая сестра ⁷⁹ служила при дворе. Пику тайно послал гонца — узнать, прошел гнев государыни или нет. И вот, его младшая сестра сказала государыне, рассказывая свой сон: «Видела я сегодня во сне Сати-пику». Государыня в великом гневе рекла: «Как это дерзкий Пику посмел сюда вернуться? » Младшая сестра передала [Сати-пику] слова государыни. Понял Пику, что [наказания] ему не избежать, забрался в каменную пещеру и там умер.

В 64-м году умер ван Пэкче Кигусу. ⁸⁰ Ваном был провозглашен принц Чхимню.

В 65-м году умер ван Пэкче Чхимню. Принц Ахва был еще молод годами. Поэтому его дядя, Чинса, захватил престол и был провозглашен ваном. ⁸¹

66-й год.

Это был 2-й год эры Тай-ши [265—274] императора У-ди династии Цзинь ⁸². В «Пояснениях к начальному периоду Цзинь» сказано: «В 10-м месяце 2-го года эры Тай-ши императора У-ди правительница Ва прислала переводчиков и дань», — так сказано. ⁸³

Летом 69-го года, в день Хиното-но уси 4-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но тора, великая государыня скончалась во дворце Вака-сакура-но мия. ⁸⁴

Ей было тогда 100 лет.

Зимой, в день Мидзуноэ-но сару 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-но уси, она была похоронена в гробнице Татанами в Саки ⁸⁵. В тот день великую государыню почтили, наименовав ее Оки-нага-тараси-пимэ-но микото. Шел тогда год Цутиното-но уси Великого цикла.

КОНЕЦ ДЕВЯТОГО СВИТКА

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997

© текст - Ермакова Л. М., Мещеряков А. Н. 1997
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Ingvar. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гиперион. 1997

НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

СВИТОК X

Небесный повелитель Помута-но сумэра-микото. Государь О: дзин ¹

[1. Рождение и вступление на трон]

Небесный повелитель Помута был четвертым сыном государя Тараси-нака-ту-пико-но сумэра-микото. Мать его звалась Оки-нага-тараси-пимэ-но микото. Государь родился в тот год, когда государыня победила Силла, в месте под названием Када, в Тукуси, зимой, в 12-м месяце года Каноэ-но тацу Великого цикла.

С детских лет он был одарен талантами, прозревал [мир] глубоко и далеко, все его деяния и поступки носили поразительную печать священной мудрости ². На 3-й год правления великой государыни-супруги он был провозглашен наследным принцем.

Ему тогда было 3 года.

Еще до этого, когда он находился в утробе [государыни], боги Неба, боги Земли даровали ему три страны Кара. Когда он родился, на его ладони рос [кусочек] плоти. ³ Формой он был подобен налокотнику, который надевают лучники. Притом точно как тот налокотник, который привязала великая государыня-супруга, когда надевала мужские военные доспехи. Поэтому и нарекли его этим именем — Помута-но сумэра микото.

В древности люди называли этот налокотник словом помута.

В одном [толковании] сказано: когда государь, став наследным принцем, отправился в Коси, он изволил совершить обряды поклонения великому божеству Кэпи в Тунуга. И великий бог тогда поменялся с ним именами ⁴. Бог стал зваться Изаса-вакэ-но ками, а имя принца стало Помута-вакэ-но микото. Однако настоящее имя бога — Помута-вакэ-но ками, а изначальное имя принца — Изаса-вакэ-но микото. Однако [в имеющихся регистрах] об этом ничего нет, так что это обстоятельство до конца не выяснено.

Летом 69-го года правления [государыни], в 4-м месяце великая государыня-супруга скончалась. [285]

Ей было тогда 100 лет.

Весной начального года [правления нового государя] в день новолуния Хиното-и государь вступил на престол. Это был год Каноэ-тора Великого цикла.

Весной 2-го года, в день Мидзуноэ-но тацу 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-но ину, Накату-пимэ была провозглашена государыней-супругой. Государыня родила принцессу Арата-но пимэ, государя Опо-сазаки-но сумэра-микото и принца Нэтори.

До того государь взял в жены Такаки-но ири-бимэ, старшую сестру государыни-супруги, и она родила принца Нуката-но опо-нака-ту-пико, принца Опо-яма-мори, принца Иза-но мавака, принцессу Опо-пара-но пимэ, принцессу Комукута-но пимэ.

Еще одна жена, Ото-пимэ, младшая сестра государыни-супруги, родила принцессу Апэ-но пимэ, принцессу Апади-но мипара-но пимэ, принцессу Ки-но у-но пимэ.

Еще одна жена, Мия-нуси-яка-пимэ, дочь Пипурэ-но оми, предка Вани-но оми, родила принца Уди-но ваки-иратуко, принцессу Ята-но пимэ, принцессу Мэтори-но пимэ.

Еще одна жена, Во-набэ-пимэ, младшая сестра Яка-пимэ, родила принцессу Уди-но ваки-иратупимэ.

Еще одна жена, Ото-пимэ, дочь Капамата-нака-ту-пико, родила принца Пута-мата.

Еще одна жена, Ито-пимэ, дочь Восапи [из рода] Табэ-но мурази в Сакурави, родила принца Пая-буса-вакэ.

Еще одна жена, Пимука-но идуми-но нага-пимэ, родила принца Опо-паэ и принца Во-паэ.

Всех вместе детей у этого государя, мужского и женского пола, было 20 принцев и принцесс ⁵.

Принц Нэтори — первопредок Опо-нэ-но кими. Принц Опо-яма-мори — предок двух семей: Пидиката-но кими и Парипара-но кими. Принц Иза-но мавака — предок Пукакапа-вакэ.

Зимой 3-го года, в день Мидзуното-тори 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-хицудзи, восточные эмиси принесли ко двору дань разных видов. Им было дано распоряжение строить дорогу Умаясака.

В 11-м месяце среди людей племени [морских рыболовов] ама ⁶ разных мест начались волнения и шум [яп. саба], и ама перестали [286] подчиняться двору. Тогда государь послал Опо-пама-но сукунэ предка Адума-но мурази, усмирить их. И назначил его управителем среди ама.

Отсюда берет начало пословица людей того времени, говоривших «саба ама» — «люди ама любят попусту шуметь».

В тот год ваном Пэкче стал Чинса ⁷, и он совершил поступок по отношению к государю великой страны ⁸, который был грубым нарушением ритуальных правил. Поэтому были посланы Ки-но ту-но сукунэ, Пата-но ясиро-но сукунэ, Исикапа-но сукунэ и Туку-но сукунэ призвать его к ответу за прегрешение. Тогда люди Пэкче убили вана Чинса, [чтобы искупить его оплошность]. ⁹ Ки-но ту-но сукунэ и остальные провозгласили ваном Ахва и вернулись обратно.

Осенью 5-го года, в день Мидзуноэ-тора 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-тора, во все провинции был разослан приказ об учреждении родов-корпораций рыбаков Ама и горных стражей Ямамори.

Зимой, в 10-м месяце, провинции Иду было велено построить корабль. Длина его — 10 дзё. Когда корабль был готов, его для пробы спустили на воду, и он был так легок [яп. кароку], и двигался так быстро, как будто скользил по воде. Потому этому кораблю и дали имя Карано ¹⁰.

Назвать корабль Карано, потому что он легко движется, явно ошибочно. Может быть, люди более поздних времен исказили слово Каруно [и получилось Карано]? ¹¹

Весной 6-го года, во 2-м месяце государь соизволил отправиться в Апуми-но куни и, дойдя до окрестностей Удино ¹², рек в песне так:

Смотрю на равнину Кадуно,

Что в Тиба,

И видны мне дома и дворы,

Что простерты сотнями-тысячами,

Видны мне колосья земли, ¹³ —

так спел.

Осенью 7-го года, в 9-м месяце ко Двору явились вместе люди из Когурё, Пэкче, Имна и Силла. Тогда государь повелел Такэути-но сукунэ повести этих людей [яп. пито] из разных стран Кара рыть пруд. Потому и назван этот пруд Кара-пито-но икэ — Пруд корейских людей.

Весной 8-го года в 3-м месяце ко двору явились люди из Пэкче. [287]

В «Записях Пэкче» сказано: «Ван Ахва, вступив на престол, нарушил ритуал в отношении великой страны. Поэтому у нас были отняты земли Томутарэ, Кэннаму, Сисиму и Кокуна в восточной Кара. В связи с этим принц Чонджи ¹⁴ был послан к Небесному двору, чтобы испросить тех же милостей, какими пользовались прежние государи».

[2. Умаси-ути-но сукунэ клевещет на старшего брата, Такэ-ути-но сукунэ]

Летом, в 4-м месяце 9-го года государь послал Такэути-но сукунэ в Тукуси произвести проверку ста родов.

Как раз тогда Умаси-ути-но сукунэ, младший брат Такэути-но сукунэ, задумал избавиться от старшего и стал наговаривать на него государю: «Такэути-но сукунэ всегда лелеял замыслы захватить Поднебесную. Теперь, как я слышал, он находится на Тукуси и втайне замыслил следующее: ”Отправлюсь-ка я отсюда в одиночку [по ту сторону моря], позову [себе в помощь] три королевства Кара, подчиню их себе и в конце концов Поднебесная станет моей”».

Послал тогда государь гонца убить Такэути-но сукунэ. Застонал Такэути-но сукунэ и говорит: «Никогда не было у меня задних мыслей. Служил я государю верно и преданно ¹⁵, что же теперь за напасть такая, что хотят меня убить безо всякой моей вины? »

А был тогда человек по имени Манэко, предок Ики-но атапи ¹⁶. Наружностью он чрезвычайно походил на Такэути-но сукунэ. ¹⁷ Жаль ему стало, что Такэути-но сукунэ без всякой вины, просто ни за что должен погибнуть, и сказал он тогда Такэути-но сукунэ: «Всем в Поднебесной известно, что ты, великий министр, преданно служишь государю, и нет у тебя черного сердца. Прошу тебя, скройся отсюда, проберись к высочайшему двору и докажи, что нет за тобой вины. А умереть — и после этого будет не поздно. Ведь люди часто говорят, что я внешностью очень похож на великого министра-опооми. Так вот, сейчас я приму смерть вместо великого министра и тем удостоверю чистоту его светлого сердца».

Так он сказал, распростерся под мечом и по собственной воле принял смерть.

Рыдал и горевал тогда в одиночестве Такэути-но сукунэ, а потом тайно выбрался с Тукуси, поплыл по морским волнам, в южном море повернул и остановился на ночь в бухте Ки-но минато ¹⁸. С превеликими трудностями добрался он до государя, чтобы доказать свою невиновность. [288]

Учинил тогда государь допрос Такэути-но сукунэ и Умаси-ути-но сукунэ, но оба жарко доказывали свое и жестоко спорили, и никак нельзя было понять, кто прав.

Тогда государь в своем указе обратился с мольбой к богам Неба, богам Земли и приказал провести ритуал кукатати, испытания кипятком ¹⁹.

Вывели Такэути-но сукунэ и Умаси-ути-но сукунэ к берегу реки Сики-но капа, провели кукатати и Такэути-но сукунэ победил. Взял он тогда меч, повалил Умаси-ути-но сукунэ и уже готов был убить его.

Государь же своим указом даровал ему прощение и передал его в услужение предку рода Ки-но атапи.

Зимой, в 10-м месяце 11-го года были вырыты пруды Туруги-но икэ, Кару-но икэ, Сисигаки-но икэ и Умаясака-но икэ ²⁰.

[3. Ками-нага-пимэ из Пимука]

В тот год один человек сказал: «В провинции Пимука есть дева по имени Ками-нага-пимэ. Она — дочь Уси-морови, управителя Морогата. ²¹ Всех в провинции она превосходит своей красотой».

Государь изволил обрадоваться, в глубине души задумав взять ее в жены.

Весной, в 3-м месяце 13-го года государь послал особого нарочного, чтобы тот призвал к государю Ками-нага-пимэ.

Осенью, в 9-м месяце Ками-нага-пимэ прибыла из Тукуси. Государь же изволил тогда расположиться на отдых в селении Купату-но мура ²². Увидел Ками-нага-пимэ его сын, принц Опо-сазаки-но микото, и, восхищенный ее красотой, возжелал всегда любить ее.

Государь узнал о том, что сын очарован красотой Ками-нага-пимэ, и решил соединить их брачными узами.

В день, когда он совершал рассветную трапезу в заднем дворце [обители государынь, наложниц и придворных дам], он впервые призвал к себе Ками-нага-пимэ и соизволил усадить ее на место за трапезой. Позвал он тогда принца Опо-сазаки-но микото, указал на Ками-нага-пимэ и сказал песней так:

О, государь мой!

[Пойдем] в поле собирать ростки пиру,

Собирать ростки пиру!

У дороги, которой я иду,

Стоит дерево померанец [289]

С цветами благоуханными.

Нижние его ветки —

Люди оборвали.

Верхние ветки —

Прилетающие птицы обломали.

Средние ветки —

Налитые, ядреные,

Подобно тому, как из орешков-тройняшек

[Средний будет самым ядреным].

Так же таится там светлая дева.

Ах, цвети, расцветай! ²³

Тогда Опо-сазаки-но микото, нижайше выслушав государеву песню и поняв, что ему отдают Ками-нага-пимэ, возрадовался безмерно и почтительно сложил ответную песню, в которой говорилось:

В пруду Ёсами-но икэ,

Где вода стоит,

Скрученный стебель нунапа вверх вытянулся.

Но мне о том не было ведомо.

В устье, где река надвое делится,

Где шест-запруду втыкают,

Стебель водяного ореха вверх вытянулся,

Но мне о том не было ведомо.

Ну, и глупое же у меня сердце! ²⁴ —

так спел.

И вот, Опо-сазаки-но микото завязал узы с Ками-нага-пимэ и лег вместе с нею. И тогда он от себя сказал ей в песне так:

Дева из Копата,

Что в конце пути!

Хоть слава о ее красоте

Слышна громче, чем [слава] божества [грома],

С ней изголовье разделю! ²⁵

И еще так спел:

О, как я рад,

Что могу спать вместе с нею,

И она не противится, — [290]

Эта дева из Копата,

Что далекой дорогой [пришла]!

В одном [толковании] сказано: Уси, владетель Морогата-но кими в Пимука, служивший при дворе, состарился и уже не годился для службы. Поэтому он оставил свой пост и возвратился в родные места, а ко двору прислал свою дочь Ками-нага-пимэ.

Вот, добралась она до Парима. Государь же тогда как раз изволил отправиться на охоту на остров Апади ²⁶. Глянул он в сторону запада, и увидел, что десять больших оленей приплыли по морю и вошли в бухту Како-но минато в Парима ²⁷.

Сказал тогда государь приближенным: «Что это за большие олени? Те, что по огромному морю сюда приплыли? »

Посмотрели придворные, подивились и послали туда посыльного разузнать. Добрался гонец до места, смотрит — а это [не олени], а люди. Просто у них одежды из оленьих шкур с рогами вместе.

Спрашивает он их: «Что вы за люди? » В ответ ему: «Мы — люди Уси, Морогата-но кими. Хоть он и состарился и удалился от дел, но все не может забыть свою службу при дворе. Вот, прислал государю свою дочь, Ками-нага-пимэ».

Государь обрадовался и повелел ей следовать за его кораблем. Потому люди того времени назвали место, где те высадились, бухтой Како-но минато, «бухтой оленят» ²⁸.

И это как раз с тех пор повелось — называть морских рыбаков [яп. пунако] словом како [«олененок»], — так сказано.

[4. Прибытие в государство Ямато]

Весной, во 2-м месяце 14-го года ван Пэкче прислал к государеву двору женщину, умевшую ткать шелка. Звали ее Чин Моджин ²⁹. Она — прародительница нынешних ткачей Кумэ ³⁰.

В том же году из Пэкче прибыл Юдуки-но кими. И сказал так: «Я, недостойный, направлялся сюда, ведя с собой [чиновных] мужей из ста двадцати провинций страны. Однако из-за помех, чинимых людьми Силла, все они были задержаны в стране Кара».

Тогда Кадураки-но соту-пико был направлен вызволить людей Юдуки из Кара. Однако в течение трех лет он не возвращался.

Осенью 15-го года, в день Хиното-но у 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-но ину, ван Пэкче прислал ко двору чиновника Аджикки [Атики ³¹ ] и двух отменных коней. Коней государь велел содержать при заставе на вершине холма Кару-но сака. Аджикки же он назначил отвечать за них. И вот, место, где содержали этих лошадей [яп. ума], потому и назвали Умая-сака. [291]

Этот Аджикки, кроме того, умел хорошо читать классические тексты. Поэтому он был назначен наставником принца Уди-но ваки-иратуко.

Вот, спросил государь у Аджикки: «Есть ли ученый, который бы превосходил тебя? » Тот отвечал: «Есть человек по имени Ванъин [Вани] ³². Он меня превосходит».

Тогда в Пэкче были посланы Арата-вакэ, предок Ками-тукэно-но кими, и Камунаги-вакэ, чтобы призвать Ванъина к государю. А этот Аджикки — первопредок Атики-но пубито.

Весной 16-го года, во 2-м месяце, прибыл Ванъин. Он был назначен наставником принца Уди-но вакэ-иратуко, который выучился у Ванъина читать все классические [китайские] книги. Не было ни одной, которую он бы не выучил. А поименованный Ванъин — первопредок родов Пуми-но обито.

В том же году ван Пэкче Ахва скончался. Государь соизволил призвать к себе вана Чонджи ³³ и соизволил ему поведать так: «Возвращайся на родину и прими наследный престол».

И отослал его назад, снова подарив ему земли в восточном Кара.

Восточное Кара — это укрепление Камура, укрепление Каунан и укрепление Нириму.

В 8-м месяце в Кара были посланы Пэгури-но туку-но сукунэ и Икупа-но тода-но сукунэ. Государь придал им отборные войска, произнеся такой указ: «Соту-пико уже давно все никак не возвращается. Наверняка там, в Силла, его держат силой. Скорей отправляйтесь туда, одержите победу над Силла и откройте туда пути».

Тогда Туку-но сукунэ и прочие, поведя за собою войско, подошли к границе с Силла. Ван Силла перепугался и повинился во всем.

А [Туку-но сукунэ и его сотоварищи], взяв с собой чиновных мужей Юдуки, вместе с Соту-пико вернулись назад.

Зимой 19-го года, в день новолуния Цутиноэ-но ину 10-го месяца, государь соизволил отправиться в Ёсино. Тогда к нему пришли люди [из племени] кунису ³⁴. Они поднесли государю густого рисового вина и так сказали в песне:

В зарослях дубов

Сделали мы поперечную ступу,

Поперечную ступу.

Великое рисовое вино, там бродившее,

Отведай в охотку,

Отец наш! ³⁵ — [292]

так спели. Допели, стали бить себя по губам, смотрели в небо и смеялись. ³⁶ И теперь, когда кунису приходят ко двору приносить дань добытую на их земле, они бьют себя по губам, смотрят на небо и смеются, — обычай этот остался со времен самой глубокой древности

Люди [племени] кунису чрезвычайно прямодушны. Обычно они питаются горными плодами, а также любят лакомиться вареными лягушками ³⁷. [Лягушек] называют словом номи. Земля [кунису] находится на юго-востоке от столицы, отделена от нее горами, живут они в окрестностях реки Ёсино-капа, скалы и горные кручи там обрывисты, долины глубоки, тропки узкие и крутые. Нельзя сказать, что это далеко от столицы, но с самого начала ко двору государя они являлись редко. Однако впоследствии стали приходить часто и подносили дань со своей земли. Эта дань включает в себя каштаны, грибы и форель.

Осенью 20-го года, в 9-м месяце Ати-но оми, предок Ая-но атали в Ямато, пришел к государеву двору, приведя с собой сына, Тука-но оми ³⁸, а также своих людей из семнадцати провинции страны.

[5. Высочайший выезд в Киби вслед за Э-пимэ, одной из жен]

Весной 22-го года, в день Цутиноэ-но нэ 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но сару, государь соизволил отбыть в Нанипа и остановился во дворце Опосуми-но мия. В день Хиното-тори он поднялся на высокую площадку для обозрения и осмотрелся кругом. Была тогда при нем жена Э-пимэ. Посмотрела она на запад и глубоко опечалилась.

Э-пимэ была младшей сестрой Митомо-вакэ, предка Киби-но оми.

Спрашивает тогда государь Э-пимэ: «Отчего ты так горестно вздыхаешь? » Та в ответ: «В последнее время я все тоскую по отцу с матерью. Посмотрела на запад — и невольно загрустила. Прошу тебя — отпусти меня ненадолго послужить моим родителям».

Государь порадовался, что у Э-пимэ такое заботливое горячее сердце ³⁹ и рек: «Да, уже много лет, как ты не виделась с обоими своими родителями ⁴⁰. И мне более чем понятно, что ты хочешь вернуться и послужить им», — так сказал и позволил ей [отлучиться]. Призвал восемьдесят человек из [племени] ама из Мипара, с Апади, и отрядил их, как мореплавателей, ей в провожатые до Киби.

Летом, в 4-м месяце Э-пимэ отплыла на корабле из Опо-ту. Государь изволил стоять в это время на возвышении для обозрения и, глядя, как корабль Э-пимэ отплывает от берега, сложил песню: [293]

Остров Апади [с островом Адуки стоят] рядышком вдвоем,

И остров Адуки [с Апади] — рядышком вдвоем.

Хорошо [стоят рядом] острова!

А кто оставлен в одиночестве,

Хотя так много виделся

С возлюбленной из Киби? ⁴¹

Осенью, в день Хиноэ-но ину 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но ми, государь изволил охотиться на острове Апади. Этот остров лежит в море поперек, к западу от бухты Нанипа. Пики и утесы там обрывисты, тянутся склоны и ущелья. Реки и стремнины текут стремительно, волны грохочут. И на этом острове в изобилии водятся крупные олени, дикие утки и гуси. Потому государь часто наезжал сюда в паланкине.

И вот, государь от Апади повернул и соизволил отправиться в Киби, отдохнуть на острове Адуки.

В день Каноэ-но тора он перебрался во дворец Асимори-но мия в Пада.

Пришел к нему тогда Митомо-вакэ ⁴². Государь повелел ему устроить пир, на котором бы ему прислуживали братья, дети и внуки [Митомо-вакэ]. Увидев, что Митомо-вакэ готов повиноваться, государь был обрадован. И, разделив провинцию Киби, пожаловал земли сыновьям [Митомо-вакэ]. И еще разделил округ Капасима и пожаловал землю его старшему сыну, Ина-пая-вакэ. Он — первопредок Симо-ту-мити-но оми.

Затем [государь] разделил округ Ками-ту-мити и пожаловал землю среднему сыну Нака-ту-пико. Он — первопредок Ками-ту-мити-но оми и Кая-но оми.

Затем пожаловал округ Мино [младшему] Ото-пико. Он — первопредок Мино-но оми.

А еще пожаловал округ Пакуги Камо-вакэ, младшему брату Митомо-вакэ. Он — первопредок Каса-но оми.

А округ Соно пожаловал Ура-кори-вакэ, его старшему брату. Он — первопредок Соно-но оми.

А Э-пимэ он пожаловал род-корпорацию ткачей Патори-бэ. Поэтому их потомки и до сих пор обитают в провинции Киби. Отсюда это началось.

В 25-м году скончался Чонджи, ван Силла. Ваном был провозглашен его сын, Куисин. ⁴³ Ван был юн летами, и управление взял на себя [294] Мок-манчхи ⁴⁴. У него была связь с матерью вана, и он совершил много неблаговидных поступков.

Государь узнал об этом и послал за ним.

В «Деяниях Пэкче» сказано: «Мок-манчхи был рожден, когда Мокхёп победил Силла и взял в жены женщину из этой страны. Благодаря доблестям отца, он [Мок-манчхи] располагал особой властью в Имна. Он приехал и в нашу страну, потом съездил в великую страну [Ямато]. Получив полномочия от государя, он управлял всеми делами нашей страны. Его власть была равна власти вана. Однако Небесный двор узнал о его бесчинствах и послал за ним».

Осенью 28-го года, в 9-м месяце ван Когурё прислал гонца ко двору. ⁴⁵ Гонец поднес письмо. В нем говорилось: «Ван Когурё наставляет страну Ямато». Наследный принц Уди-но ваки-иратуко прочел это послание, разгневался, через посланца поставил это в вину [стране Когурё] и решил разорвать письмо.

[6. Корабль Карано. Выбор наследника]

Осенью 31-го года, в 8-м месяце государь приказал министрам: «Государственный корабль, именуемый Карано, ⁴⁶ был доставлен провинцией Иду. Он уже сгнил и использован быть не может. Однако долгое время он был в употреблении государства, и его доблести незабываемы. Нельзя ли как-нибудь сделать так, чтобы имя этого корабля не пропало и передалось последующим поколениям? »

Выслушав государево повеление, министры отдали приказ управам, чтобы деревянный материал этого корабля использовали на дрова и выжигали бы с их помощью соль. Таким образом было получено 500 корзин соли. Ее распределили и пожаловали всем провинциям.

Соответственно, было приказано строить корабли. И во всех провинциях было построено одновременно 500 кораблей, и все они собрались в бухте Муко-но минато.

Как раз в это время в Муко остановились посланцы Силла с данью [по дороге в столицу]. На их стоянке внезапно вспыхнул пожар, который разгорался все больше, и огонь перекинулся на собравшиеся вместе корабли. При этом большая часть кораблей сгорела. В случившемся обвинили людей из Силла. Узнав об этом, ван Силла был перепуган и потрясен и немедленно прислал искусного плотника. Он — первопредок рода-корпорации Вина-бэ ⁴⁷.

В день, когда впервые начали выжигать соль на древесине корабля Карано, некоторые доски так и не загорелись. Подумав, что это странно и диковинно, поднесли эти дрова государю. Государь подивился [295] и приказал сделать из них цитру кото. Голос ее звенел и был далеко слышен. И тогда государь спел:

Сожгли Карано,

Чтобы выпарить соль.

Из остатков

Цитру сделали.

Тронуть ее струны —

И зазвенит она чисто-чисто,

Сая-сая! —

Как водоросли наду-но и,

Что бьются

О камень в бухте,

В проливе Юра-но то. ⁴⁸

Весной 37-го года, в день новолуния Цутиноэ-но ума 2-го месяца, Ати-но оми ⁴⁹ и Тука-но оми были посланы в [царство] У за [искусными] вышивальшицами. Посланные собирались добираться до страны У через королевство Когурё. Вот, до Когурё они дошли, а дальше пути не знают. Стали они просить в стране Когурё, чтобы им дали проводника. Ван Когурё дал им двоих проводников — Курэ-па и Курэ-сипу. Так они смогли добраться до У. Ван У дал им четырех мастериц — Э-пимэ, Ото-пимэ, Курэ-патори и Ана-патори. ⁵⁰

Весной 39-го года, во 2-м месяце ван Пэкче Чонджи ⁵¹ прислал государю свою младшую сестру, Сисэту-пимэ. Сисэту-пимэ привезла с собой семь женщин.

Весной 40-го года, в день Цутиноэ-но сару начального месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но уси, государь призвал Опо-яма-мори-но микото и Опо-сазаки-но микото ⁵² и спросил их: «Любите ли вы [своих] детей? » Они в ответ: «Очень любим». Снова спрашивает государь: «А кто вам нравится больше — старшие или младшие? »

Опо-яма-мори-но микото ответил: «Кто же может сравниться со старшим! »

[При этом ответе] лицо государя было не очень довольное.

Тогда Опо-сазаки-но микото, который сразу приметил выражение государя, сказал в ответ: «Сменились много раз холод и жара, и старшие уже стали взрослыми, и нет с ними никаких забот. А с маленькими еще ничего не известно — станут ли они взрослыми. Поэтому мне особо милы младшие». [296]

Государь обрадовался и рек: «Очень мне по сердцу ваши слова»

В то время государь намеревался объявить наследным принцем Уди-но ваки-иратуко. Однако хотелось ему узнать мысли двух других принцев. Потому он и изволил задать эти вопросы. Оттого ему и не понравился ответ Опо-яма-мори-но микото.

В день Киноэ-но нэ Уди-но ваки-иратуко был провозглашен наследным принцем.

В этот день Опо-яма-мори-но микото был назначен ведать горами реками, рощами и полянами, а Опо-сазаки-но микото было поручено стать помощником наследного принца по государственным делам.

Весной 41-го года, в день Цутиноэ-но сару 2-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-но ума, государь скончался во дворце Акира-но мия. Было ему тогда 110 лет. ⁵³

В одном [толковании] сказано: он скончался во дворце Опо-суми-но мия.

В том месяце Ати-но оми со спутниками вернулись из страны У в Тукуси. И случилось так, что Великий бог Мунаката ⁵⁴ попросил, чтобы ему дали одну мастерицу. Тогда мастерица Э-пимэ стала служить Великому богу. Она — прародительница живущих ныне в Тукуси Митукапи-но ними ⁵⁵.

Вот, ведя за собой оставшихся трех женщин, пришли они в страну Ту-но куни ⁵⁶, добрались до Муко, но государь уже скончался, и они его не застали. Тогда этих мастериц вручили Опо-сазаки-но микото. Потомки этих женщин — швеи и вышивальщицы по шелку Курэ и Кая ⁵⁷.

КОНЕЦ ДЕСЯТОГО СВИТКА

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997

© текст - Ермакова Л. М., Мещеряков А. Н. 1997
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Ingvar. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гиперион. 1997

НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

СВИТОК XI

Небесный повелитель Опо-сазаки-но сумэра-микото. Государь Нинтоку ¹

[1. Отречение Уди-но ваки-иратуко]

Небесный повелитель Опо-сазаки-но сумэра-микото был четвертым сыном государя Помута-но сумэра-микото. Его мать звалась Нака-ту-пимэ-но микото. Она была внучкой принца Ипоки-ири-бико-но мико. Государь с младенческих лет отличался талантами и мудростью. Наружностью он был прекрасен. Когда он стал взрослым, то был человечен и милостив.

В 41-м году [правления О: дзин], весной, во 2-м месяце государь Помута скончался. Наследный принц Уди-но ваки-иратуко уступил тогда пост Опо-сазаки-но микото, сам же на престол не взошел. Сказал он в то время Опо-сазаки-но микото: «Тот, кто, будучи владыкой Поднебесной, правит десятками тысяч подданных, должен покрывать все собою, подобно Небу, и принимать все в себя, подобно Земле. [Тот, кто] наверху, милосердно использует сто родов. Сто родов радуются, и Поднебесная пребывает в спокойствии. ² Я — младший брат. Мне еще не хватает разума. Даже если я решусь унаследовать пост, смогу ли подняться до Небесных деяний? Ты же великий повелитель ³, прекрасен обликом и манерой. Далеко разошлась слава о твоем милосердии и сыновнем послушании, и долго ты уже жил на свете. Тебе всего хватает, чтобы стать владетелем Поднебесной. Прежний государь провозгласил меня наследным принцем, но разве причиной тому — мои способности? Он это сделал лишь из привязанности ко мне. Ведь распоряжаться храмами страны и рисовыми складами — тяжелая ноша. Я же не красноречив и не справлюсь. Таков вечный закон, от древности — доныне, чтобы старший брат был наверху, а младший — внизу, что мудрый [из нас] — ты, а глупый — [я], твой недостойный слуга. Прошу тебя, не предаваясь [298] сомнениям, вступи на пост. Я же, как твой недостойный слуга, буду лишь твоим помощником».

Ответил ему Опо-сазаки-но микото: «Прежний государь рек: ”Пост государя не должен пустовать ни дня”. Поэтому он заблаговременно выбрал [человека] светлой добродетели и провозгласил принца вторым [после себя]. Он передал тебе наследные деяния, чтобы престол процветал, и вручил тебе народ, чтобы ты его принял. Будем же чтить знаки его милости и оповестим о них страну. Хоть я и лишен мудрости, но как же я пренебрегу указом прежнего государя и бездумно последую желаниям младшего брата? »

Говорил он решительно и не принимал поста, и так они друг другу все пытались пост уступить.

А в это время принц Нуката-но опо-нака-ту-пико-но микото возымел желание стать управителем государевых полей и рисовых амбаров и сказал Оу-но сукунэ ⁴, управителю этих мест, предку Идумо-но оми: «Эти государевы поля с давних времен принадлежали Яма-мори ⁵. Поэтому теперь мне надлежит ими управлять. Тебе ими ведать не должно». Оу-но сукунэ рассказал об этом наследному принцу. Наследный принц на то поведал: «Расскажи об этом Опо-сазаки-но микото».

Тогда Оу-но сукунэ почтительно поведал Опо-сазаки-но микото: «Принц Опо-нака-ту-пико не дает твоему недостойному слуге управлять государевыми полями, кои ему поручены».

Спросил тогда Опо-сазаки-но микото у Маро, предка Ямато-но атапи: «Правду ли говорят, что казенные поля в Ямато изначально были землей Яма-мори? » Ему в ответ: «Твой недостойный слуга этого не знает. Ведомо то лишь Агоко, младшему брату твоего слуги».

А в это время как раз Агоко был послан в страну Кара и еще оттуда не воротился. Говорит тогда Опо-сазаки-но микото Оу-но сукунэ: «Отправляйся-ка ты сам в страну Кара и вызови сюда Агоко. Да поспешай день и ночь». И назначил ему восемьдесят человек [из рода] ама с Апади довезти его на корабле.

Вот, отправился Оу в страну Кара и вернулся оттуда с Агоко. Стал государь расспрашивать того о полях. Тот в ответ: «Слышал я предание, что в век государя, что правил Поднебесной из дворца Тамаки-но мия в Макимуку, ⁶ надзирать за государевыми полями было назначено наследному принцу Опо-тараси-пико-но микото. Указ тот гласил: ”Казенным полям в Ямато — всегда быть полями [правящего в данное время] государя. Поэтому, будь даже государев сын, но если он не правит Поднебесной, [299] то негоже ему надзирать [за этими полями и амбарами]”, — таков был указ государя. Так что это вовсе не земли Яма-мори».

Тогда Опо-сазаки-но микото послал Агоко к принцу Нуката-но опо-нака-ту-пико-но микото, [чтобы осведомить его о том, как обстоят дела]. Опо-нака-ту-пико-но микото и сказать на это было нечего. И хоть государю стало известно о проступке [принца], он его простил и ни в чем не винил.

И после этого у принца Опо-яма-мори, который терзался завистью, что прежний властитель не жаловал его и не возвел в ранг наследного принца, появился еще один повод для зависти. И тогда, измыслив хитроумный план, он сказал так: «Убью наследного принца и сам займу государев пост».

А Опо-сазаки-но микото прознал об этом, рассказал наследному принцу и велел ему для защиты войско собрать.

Собрал наследный принц войско и стал ждать. А Опо-яма-мори но микото, не зная о том, что армия уже в готовности, созвал несколько сотен воинов и посреди ночи выступил с ними. На рассвете они дошли до Уди и как раз собирались переходить реку. Тут наследный принц облачился в одежду из конопли, взял весло, незаметно пробрался к перевозчикам и стал среди них. Затем он посадил Опо-яма-мори на ладью и стал перевозить на другой берег. Когда они достигли середины реки, он приказал перевозчикам ступить так, чтобы ладья накренилась. И принц Опо-яма-мори упал в реку. И вот, влекомый течением, он спел:

Был бы человек, что

Смог бы проворно управиться с веслом

На переправе реки Уди,

Где неистовы [боги], —

Вот бы пришел он на помощь! ⁷

Но тут многочисленные воины [наследного принца], до того лежавшие ничком, разом вскочили и не дали ему выйти на берег. И он в конце концов утонул, и таким образом умер. Когда стали искать его тело, оказалось, что оно всплыло около переправы Кавара. И наследный принц, увидев его тело, спел так:

На переправе Уди,

Где стремительны [боги],

На месте переправы

Стоит дерево-дуб маюми,

Что годится на луки адуса. [300]

Срубить его

Задумал я!

Срубить его

Задумал я!

Но ствол —

Властителя напомнил.

Но ветвь —

Сестру напомнила.

От того —

Боль я почуял.

От этого —

Печаль я почуял.

Приду, не срубив

Дерево-дуб маюми,

Что годится на луки адуса ⁸.

И его похоронили на горе Нара-но яма ⁹.

После этого в Уди был построен дворец-обитель, и [наследный принц] там поселился. И, поскольку он все передавал пост Опо-сазаки-но микото, то не вступал на престол, а время шло. И престол оказался пуст, и так прошло три года.

А был в то время один [человек из рода] ама, который занимался ловлей свежей рыбы плетеной корзинкой, и вот, принес он ее во дворец Уди-но мия.

Рек ему наследный принц: «Я — не государь», — и послал того отнести рыбу в Нанипа. Опо-сазаки-но микото тоже вернул рыбу, отослав рыбака обратно в Уди. Пока рыбак ходил туда-обратно, рыба в корзине протухла. Вот, вернулся он домой, наловил новой рыбы и снова отправился поднести ее [в Уди]. На то было ему речено то же, что и накануне. И снова рыба испортилась. Замучился рыбак ходить туда и обратно, бросил свою рыбу и заплакал. Потому и говорится в пословице: «Будь ты и ама, а из-за собственного имущества плакать приходится», отсюда она произошла.

Рек наследный принц: «Понял я, что мой старший брат-властитель не отступится от своего решения. Так неужто стану я долго жить и тем причинять бедствия Поднебесной? » — так рек и принял смерть по собственной воле.

Узнав о том, что наследный принц скончался, Опо-сазаки-но микото поспешил из Нанипа во дворец Уди-но мия. К тому времени прошло [301] уже три дня после кончины наследного принца. Стал Опо-сазаки-но микото бить себя в грудь и причитать, не помня себя. Распустил он волосы, сел верхом на тело наследного принца и трижды позвал его, рекши: «Принц, младший брат мой! » ¹⁰

И тот внезапно ожил.

И сам поднялся.

Рек тогда Опо-сазаки-но микото наследному принцу: «О, какая печаль, какая жалость! Зачем же ты сам решил уйти? Если покойные способны знать разные вещи, то что скажет обо мне прежний государь? »

Ответил наследный принц принцу-старшему брату: «Таков мой Небесный удел. Кто способен ему не последовать? Если я попаду в обитель, где изволит пребывать государь, я поведаю ему о том, как мудрый принц-старший брат мне неоднократно хотел престол уступить. И, узнав о том, что я скончался, поспешил в дорогу дальнюю. Ужели не оценю я все это по заслугам? » — так он сказал, позвал принцессу Ята-но пимэ, свою младшую сестру от той же матери, и отдал ее [брату], сказав: «Хоть и недостойна она [твоих] свадебных даров, все же пусть войдет она в число [обитательниц] твоего внутреннего дворца».

И он снова ничком лег в гроб и скончался.

Тогда Опо-сазаки-но микото надел белые одежды из конопли и долго горевал и причитал. И вот, похоронил [брата] на верху горы Уди-но яма ¹¹.

[2. Вступление на престол государя Нинтоку]

Весной 1-го года правления, в день Цутиното-но у начального месяца, когда новолуние пришлось на день Хиното-но уси, Опо-сазаки-но микото вступил на престол. Государыню-супругу почтили, провозгласив великой государыней-супругой.

Столица была устроена в Нанипа. Ее [обитель государя] именуют Такату-но мия ¹². Изгородь дворца и помещения не были покрыты белым лаком. Опоры, стропила и балки не были украшены узором, а когда настилали крышу тростником, то не подровняли концы. Получилось так потому, что государь не хотел, чтобы из-за его собственной надобности нарушались сроки пахоты.

В день, когда государь должен был появиться на свет, в помещение родильницы влетел филин ¹³.

На следующий день государь Помута призвал великого министра Такэути-но сукунэ и рек ему: «Что это было за диво? » Великий министр ответил: «Это благовещий знак. Вчера жене твоего [302] недостойного слуги тоже приключилось родить, и в помещение родильницы влетел перепел. Это тоже диковинно».

Тогда государь сказал: «Значит, мое дитя и твое дитя родились в один и тот же день. И в обоих случаях произошло этакое диво. Это — Небесный знак. Думаю я, что надобно взять имена этих птиц, поменять их между детьми и назвать детей по этим птицам, чтоб дать тем самым знак будущим поколениям».

И вот, взяли имя «перепел» [яп. сазаки] и назвали по нему принца, стали его именовать Опо-сазаки-но микото. Взяли имя «филин» [яп. туку] и назвали по нему сына великого министра, стали именовать его Туку-но сукунэ.

Он — первопредок Пэгури-но оми. Тогда шел год Мидзу-но тори Великого цикла.

Весной 2-го года, в день новолуния Цутиноэ-но тора месяца Яёи Ипа-но пимэ-но микото провозгласили супругой государя. Она родила Небесного повелителя Опоэ-но изапо-вакэ-но сумэра-микото ¹⁴, Суминоэ-но нака-ту-мико, Мидупа-вакэ-но сумэра-микото ¹⁵ и Небесного повелителя Во-аса-дума-вакуго-но сумэра-микото ¹⁶. Еще одна жена, Пимука-но ками-нага-пимэ, родила Опо-кусака-но мико и Патаби-но пимэ-мико.

[3. Дымки очагов]

Весной 4-го года, в день Киноэ-нэ 2-го месяца Кисараги, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но хицудзи, государь отдал повеление министрам: «Я поднялся на высокую площадку и посмотрел вдаль, но над землей нигде не поднимаются дымки. И я подумал — верно, крестьяне совсем обеднели и никто не разводит огня в доме. Слышал я, что во времена мудрого правителя люди славили его добродетель, и в каждом доме слышались спокойные песни. Я же смотрю на миллионы-десятки миллионов [подданных] вот уже три года. Дымки очагов видны все реже. Понятно, что пять злаков не вызревают и сто родов нуждаются. ¹⁷ Даже в окрестностях столицы есть еще непокорившиеся [учрежденной власти]. Что же, спрашивается, происходит за пределами столичного округа? »

В день Цутиното-но тори месяца Яёи, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но уси, государь отдал повеление: «Отныне и до истечения трех лет все поборы прекратить и дать ста родам передышку в их тяжелом труде».

С того дня государю не делалось новое платье и обувь, пока старые не износятся. Не подавалось новой еды и питья, пока прежние не [303] скиснут. Сердце свое он унял, волю сжал, не совершал никаких деяний, [если дело касалось его собственных нужд]. ¹⁸

Потому, хотя изгородь сломалась — ее не строили, настланный [на крыше] тростник обветшал — его не перестилали. В щели врывался ветер с дождем, одежда на государе промокала. Через проломы [в крыше] проникало мерцание звезд, светивших на пол и ложе государя.

И после этого дождь и ветер стали соответствовать [ходу] времени, а пять злаков — давать богатые урожаи.

Через три года сто родов [крестьян] стали зажиточными. Повсеместно уже пелись песни во славу государевой добродетели, повсюду тянулись дымки очагов.

Летом 7-го года, в день новолуния Каното-но хицудзи месяца Удуки, государь соизволил подняться на возвышение и оглядеться далеко вокруг, — во множестве виднелись дымки очагов.

В тот день он соизволил сказать государыне-супруге: «Вот я уже богат. Теперь печалиться нет причины».

Государыня в ответ рекла: «Что ты называешь быть богатым? »

Государь ответил: «По всей стране от очагов поднимаются струйки дыма. А могут ли сто родов стать богатыми сами по себе? »

На это государыня сказала: «Изгородь дворца развалилась, и никак ее не починить. Крыша обветшала, и платье промокло от росы. Почему же ты говоришь о богатстве? »

Государь рек: «Небесного властителя ставят [на пост] ради блага ста родов. И властитель при том сто родов полагает за основу. Поэтому мудрые правители прошлого, даже если всего один [подданный] голодал и мерз, старались сократить свои потребности. Когда сто родов бедны — и я беден. Богатеют сто родов — богатею и я. Не было еще такого — чтобы сто родов были богаты, а правитель беден» ¹⁹.

Осенью, в день Хиното-но уси 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиното-но ми, для принца Опо-э-но изапо-вакэ-но мико ²⁰ был учрежден род-корпорация Мибу-бэ. Для государыни-супруги же был учрежден род-корпорация Кадураки-бэ.

В 9-м месяце от всех провинций были внесены такие запросы: «С тех пор, как были отменены все подати и повинности, прошло уже три года. За это время дворец обветшал и развалился, государев склад пуст. Теперь ”черные головы” богаты, упавшее не подбирают. В деревнях нет вдовцов и вдов, в домах есть излишки. Если в такую пору не исполнять повинности и не вносить налоги и не поправить [304] дворец, то уж, верно, не простит Небо такой вины». Однако государь еще решил терпеть и не согласился.

Весной 10-го года, в 10-м месяце впервые была собрана дань и перестроен дворец. Не приходилось подгонять [людей] ста родов — и старики [прибрели], опираясь [на других], и дети за руку [со взрослыми], бревна перетаскивали, корзины на спине носили. Дня и ночи не различая, сил не жалея, наперегонки работали. Потому, и времени не прошло, а уж дворец был готов.

Вот почему до сих пор [этого государя] именуют правителем-мудрецом.

[4. Пруды и плотины]

Летом 11-го года, в день Киноэ-но ума 4-го месяца Удуки государь дал повеление министрам: «Вот, смотрю я теперь на страну — пустыри и болота обширны и простираются далеко, а поля — узки и бедны. Речные воды текут вширь, не сходясь в устье. Случись длительный дождь, и морской прилив поднимется, в деревнях и селах можно будет плавать на лодках, а дороги окажутся в грязи. Вы, министры, посмотрите вместе, определите места, где реки расходятся, заставьте их течь в море, чтобы не произошло обратного подъема воды и чтобы сохранить поля и дома».

Зимой 10-го месяца к северу от дворца был выкопан ров [яп. пори], и воды реки, протекавшей к югу, отвели в западное море ²¹. Потому и назвали эти воды Пориэ. А чтобы воды северной реки не засорялись мусором, стали строить плотину Мамута.

Вот, в двух местах строительства плотина тут же разрушилась и запруду стало делать трудно.

Привиделось тогда государю во сне, что некий бог дает ему такое наставление: «Если отдать божеству реки двоих людей — Копакуби из Мусаси и Коромо-но ко, [из рода] Мамута-но мурази из Капати, тогда реку удастся перегородить наверняка», — так рек этот бог.

Отыскали тогда этих людей и отдали божеству реки. Вот, Копакуби, зарыдав и загоревав, кинулся в воду и утонул. И эта часть плотины стала держать воду.

А Коромо-но ко, держа в руках две бутыли из тыквы, посмотрел на воду в том месте, где ее никак не удавалось перегородить. Вот, бросил их в воду и взмолился: «Речной бог навел порчу и хочет, чтобы я был ему поднесен. Поэтому я сюда и пришел. Если он и впрямь хочет именно меня, то пусть эти две бутыли погрузятся в воду и не всплывут. [305] Тогда я буду знать, что это и в самом деле бог [повелел], и тогда сам брошусь в реку. Если же бутыли не потонут, то будет это значить, что то божество — ложное. Зачем мне тогда погибать попусту? »

Тут же налетел вихрь, увлек тыквенные бутыли и стал их топить. Бутыли же плясали на волнах, не погружаясь в воду. И быстро, поплескивая водой, уплыли вдаль. ²²

И вот, хотя Коромо-но ко остался жив, плотина стала держать воду. Не погиб он только благодаря своей смекалке. И вот, люди того времени стали называть эти два места «Дыра в плотине Копакуби» и «Дыра в плотине Коромо-но ко».

В тот год люди из Силла принесли ко двору дань. Они были привлечены к этой работе [по строительству плотины].

Осенью 12-го года, в день Мидзуното-но тори 7-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каното-но хицудзи, из страны Когурё была принесена дань — стальной щит и стальная мишень.

В день Цутиното-но тори 8-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-нэ, гостям из Когурё был дан пир при дворе. Были созваны вельможи и чиновники ста управ, и было им приказано стрелять из лука по стальному щиту и стальной мишени, которые были привезены из Когурё. Многие стреляли, но пробить мишень не могли. Наконец предок Икупа-но оми, Тата-пито-но сукунэ, пробил стальную мишень навылет. Гости из Когурё преисполнились трепета при виде столь выдающегося [умения], встали и склонились низко [перед государем].

На следующий день государь похвалил Тата-пито-но сукунэ и пожаловал ему имя Икупа-но тода-но сукунэ. В тот же день Сукунэ-но оми, предок Вопатусэ-но миятуко, был пожалован именем Сака-но кори-но оми.

Зимой, в 10-м месяце в угодьях Курукума-но агата ²³ был вырыт большой канал для орошения рисовых полей. Благодаря этому люди ста родов ежегодно получали обильные урожаи.

Осенью 13-го года, в 9-м месяце, впервые были учреждены [государевы] рисовые склады в Мамута. Соответственно, был учрежден род Тукисинэ-бэ ²⁴.

Зимой 11-го года был вырыт пруд Вани-но икэ. ²⁵

В том же месяце была построена плотина в Ёконо ²⁶.

Зимой 14-го года, в 11-м месяце в проливе Викапи был выстроен мост [яп. паси]. Потому это место назвали Вопаси. В том же году через столицу была проложена большая дорога. Она шла прямо от южных ворот и доходила до села Тадипи-но мура ²⁷. [306]

Помимо этого, был вырыт большой канал в Комуку. И вода из реки Исикапа была пушена для орошения через четыре пустоши — Камитусу-зука, Симотусу-зука, Камиту-тоюра, Симоту-тоюра, и за этот счет удалось получить сорок с лишним тысяч сиро пахотных земель ²⁸. Поэтому люди ста родов тех мест жили в достатке, не зная, что такое несчастливый год.

Осенью 16-го года, в день новолуния Цутиноэ-тора, государь представил своим личным служителям придворную даму по имени Купата-но куга-пимэ ²⁹ и рек: «Хотелось бы мне приласкать эту женщину, но из-за ревности государыни-супруги я не мог с ней встречаться, и вот уже много лет миновало. Хорошо ли, что из-за меня пропадают впустую ее цветущие годы? » И, сложив песню, он спросил так:

Кто возьмется пестовать

Дочь Оми,

Что [подобно рыбе] по дну скользит ³⁰?

И тогда некто Пая-мати, предок Парима-но куни-но миятуко, вышел вперед и песней ответствовал:

Я, Пая-мати из Парима,

Где бурны приливы,

Возьмусь ее пестовать,

Хоть и велик мой трепет,

[Словно] камни валятся. ³¹

И в этот день Куга-пимэ была пожалована Пая-мати. Назавтра вечером он почтительно отправился в ее дом. Однако же Куга-пимэ вовсе его не жаловала. Так что он против ее воли приблизился к занавеси ложа.

Говорит тут Куга-пимэ: «Я, недостойная, собираюсь проводить свои годы вдовой. Как же могу я стать твоей женой? »

Решил государь помочь осуществлению воли Пая-мати и послал его в Купата в сопровождении Куга-пимэ. Однако Куга-пимэ в дороге заболела и скончалась. И по сей день существует могила Куга-пимэ.

В 17-м году дань из Силла не поступила.

Осенью 9-го месяца Тода-но сукунэ, предок Икупа-но оми, и Сака-но коро-но оми, предок Вопатусэ-но миятуко, были посланы разобраться, почему дань не принесена. Люди Силла устрашились и принесли дань. Там было 1460 штук тонкого шелка и много разных других вещей, — в целом на восемьдесят кораблей ³².

Весной, в начальном месяце 22-го года государь рек государыне: «Я желаю призвать принцессу Ята-но пимэ и сделать супругой». [307] Государыня разрешения не дала. Тогда государь песней стал просить государыню так:

Обетование, что дает

Человек высокого рождения...

А как бы хорошо — удвоить и держать рядом

Тетиву [про запас],

Чтобы соединить концы, когда порвется! ³³

Государыня, отвечая песней, так рекла:

Это одежду

Хорошо иметь вдвойне!

Но преисполняюсь я трепета,

Когда ты хочешь держать рядом

Еще одно ложе!

Тогда государь еще сказал песней так:

Удвоенное побережье

У мыса Нанипа,

Залитого солнечным светом.

Может, для того и живет то дитя,

Чтобы я мог [ложе] удвоить?! ³⁴

Государыня, отвечая песней, так рекла:

Одежда куколок

Летних червей.

Носить ее в два слоя

И жить скрываясь, —

Ах, как это дурно! ³⁵

Тогда государь еще сказал песней так:

И путнику, что идет тропой,

Почти рыдая,

В Пика, по склону Восака

Горы Асадума, —

И ему пригодился бы спутник. ³⁶

Государыня все же решила ему позволения не давать и молчала, не говоря ни слова в ответ.

Осенью 30-го года, в день Киното-но уси 9-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киното-но у, государыня соизволила отправиться в страну Ки-но куни ³⁷, достигла местности Кумано-но саки ³⁸ и, набрав там тройных листьев дерева касипа ³⁹, вернулась обратно. [308]

Государь же, увидев, что государыни нет, взял в жены Ята-но пимэ и поместил ее во дворце. Достигнув переправы Нанипа, государыня узнала о встрече государя с Ята-но пимэ и чрезвычайно вознегодовала. Швырнула листья касипа в море и не захотела выходить на берег. И вот, оттого, что там были разбросаны эти листья, люди того времени назвали это побережье переправой Касипа.

Государь же не знал, что государыня гневается и не желает высаживаться на берег.

По собственной воле пришел он к Большой бухте и ждал ладьи государыни. И такую песню сложить изволил:

Люди из Нанипа!

Тяните ладью с колокольцами!

Пусть устоять тяжело.

Тяните ту ладью!

Тяните ладью великую! ⁴⁰

Государыня же, не приставая к Большой бухте, повернула назад, поднялась по реке вверх, близ Ямасиро повернула и направилась в сторону Ямато. ⁴¹ На следующий день государь отправил придворного по имени Торияма, чтобы тот вернул государыню. И так спел:

В Ямасиро ⁴²

Догони ее, Торияма,

Догони, догони!

Чтобы с женой моей свидеться —

Догони!

Государыня же, не соизволив вернуться, двинулась дальше. Дойдя до реки Ямасиро-гапа, ⁴³ она рекла в песне так:

По реке Ямасиро, —

Пик за пиком проходя,

Вверх поплыву,

А как поплыву —

Древо с восемью десятками листьев,

Что до сотни не достает, —

На речном изгибе

Стоит-расцветает!

Может, это ты, господин мой! ⁴⁴

Перешла она гору Нара-но яма, посмотрела в сторону Кадураки и изволила сказать песней так: [309]

По реке Ямасиро,

[Ямасиро], где гора за горой,

Поднимаюсь вверх ко дворцу,

Поднимаюсь я.

Перехожу Нара,

[Где] синюю глину [добывают],

Перехожу Ямато,

[Как] малыми щитами, [горами заслоненное].

Земля, которую увидеть хочу, —

Такамия в Кадураки,

[Родные] места вокруг дома! ⁴⁵

Затем она вернулась в Ямасиро, воздвигла палату дворца на склоне Тутуки-но вока и поселилась там.

Зимой, в день новолуния Киноэ-сару 10-го месяца государь послал за государыней Кутимоти-но оми, предка Икупа-но оми.

В одном [толковании] сказано: это был Кутимоти-но оми, предок Вани-но оми.

Вот, добрался Кутимоти-но оми до Тутуки-но мия, обратился к государыне с речью, но та все молчала и ничего ему не отвечала. Тогда Кутимоти-но оми распростерся ниц перед дворцом государыни, дождь его мочил, но он и днем, и ночью оставался там, не сходя с места.

А младшая сестра Кутимоти-но оми, Куни-ёри-пимэ, состояла на службе у государыни. Как раз в это время она была при государыне. Увидев, как старший брат мокнет под дождем, она опечалилась и, сложив песню, так сказала:

Наворачиваются слезы,

Когда вижу я брата,

[Что пришел] во дворец Тутуки,

В Ямасиро,

Слово молвить.

Спрашивает тогда государыня у Куни-ёри-пимэ: «Отчего ты плачешь? »

Та в ответ: «Тот человек, что ныне распростерся ниц во дворе и речь держит, — старший брат твоей недостойной служанки. Насквозь промочило его дождем, но он все не уходит. Так и лежит, распростершись, прося, чтобы государыня его выслушала. Оттого-то я и плачу, и печалюсь».

Говорит государыня на это: «Скажи своему брату, чтобы он скорее возвращался [к государю]. Я же ни за что не вернусь».

И Кутимоти повернул назад и доложил обо всем государю. [310]

В день Каноэ-сару 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-тора, государь изволил отправиться по реке в Ямасиро. Рядом с ним, влекомая водой, плыла ветвь шелковицы. Глядя на ветвь, государь в песне рек:

О, шелковичное дерево!

Нисколько не желает слушать о тебе

Ипа-но пимэ, Дева-Скала,

[Под] вьющимся плющом.

Не пристать тебе к берегу, —

На изгибах-изгибах реки

Будешь биться, —

О, шелковичное дерево! ⁴⁶

На следующий день государь добрался до дворца Тутуки-но мия и стал звать государыню. Она же на встречу с ним не вышла. Тогда государь в песне рек:

Много шуму

[От листьев] большой редьки,

Что выкапывают

Деревянными заступами

Девы Ямасиро,

[Ямасиро, ] где гора за горой.

Много шуму поднялось

Оттого, что пришлось мне прийти сюда

[С большой свитой],

Подобно той пышной ветке шелковицы ⁴⁷.

И еще в песне сказал:

Большая редька,

Что выкапывают

Деревянными заступами

Девы Ямасиро,

[Ямасиро, ] где гора за горой! —

Белы твои руки, как те белые редьки.

Если бы не обнимала ты меня

Могла б тогда сказать,

Что меня не знаешь. ⁴⁸

Тогда государыня послала [человека] передать от нее такие слова: «Ты, государь, призвал к себе и взял в жены Ята-но пимэ. [311] Я же не хочу быть государыней-супругой, если при этом та принцесса станет наложницей», — так она велела ему передать и встретиться с ним не пожелала.

Государь прервал свой выезд и вернулся во дворец. Он негодовал, что государыня так рассержена. Однако в душе его таилась любовь к ней.

Весной 31-го года, в день Хиното-но у начального месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но уси, Опоэ-но Изапо-вакэ-но микото ⁴⁹ был провозглашен наследным принцем.

Летом, в 6-м месяце 35-го года государыня-супруга Ипа-но пимэ-но микото скончалась во дворце Тутуки-но мия.

Зимой 37-го года, в день Киното-но тори 11-го месяца, когда новолуние пришлось на день Киноэ-ину, государыня была погребена на горе Нара-но мия.

[5. Провозглашение Ята-но пимэ государыней-супругой]

Весной 38-го года, в день Цутиноэ-тора начального месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но тори, Ята-но пимэ была провозглашена государыней-супругой.

Осенью, в 7-м месяце государь и государыня поднимались на возвышение, дабы спастись от жары. А в то время каждую ночь со стороны Тогано слышались крик стонущего оленя. Крики эти были протяжны и печальны. Обоих охватила грусть.

К последнему дню месяца крики прекратились. Тогда государь, обратившись к государыне, рек: «Сегодня вечером олени не плачут. Почему бы это? »

На следующий день поступила подать — корзина [с мясом и рыбой] от [человека] из рода-корпорации Сапэки-бэ из угодий Вина-но агата. Государь приказал своему виночерпию спросить: «Что в этой корзине? » «Олень», — был ответ. «Откуда этот олень? » — было спрошено. «Из Тогано».

Подумал тогда государь, что это наверняка тот плакавший олень. И сказал государыне: «Когда я слушал голос оленя, мое скорбящее сердце успокаивалось. Как я догадываюсь, и время, и место в горной чаще — те самые, и это тот самый плакавший олень. Хоть тот человек не знал о любви моего сердца и случайно охотился именно за этой добычей, я сержусь на него и ничего не могу поделать. Я не желаю, чтобы люди рода Сапэки-бэ подходили близко к столице».

И он отдал распоряжение чиновнику, чтобы того человека перевели в Нута, в Аги ⁵⁰. Это — предок нынешних Нута-но сапэки. [312]

Местные люди рассказывают: «Был в древности человек, он отправился в Нута и там остановился на ночлег в лесной чаще. Неподалеку лежали два оленя. Когда приблизилось время пения петухов, олень-самец сказал самке: ”Привиделось мне сегодня во сне, будто выпал обильный белый иней, и покрыл все мое тело. Что бы это могло значить? ” Олениха отвечает: ”Когда ты куда-либо пойдешь, тебя непременно человек застрелит, и ты умрешь. И значит это, что все твое тело будет покрыто белой солью, похожей на выпавший белый иней”.

Подивился человек, что ночевал неподалеку. На рассвете явился охотник, выстрелил в оленя и убил. Поэтому у людей того времени была в ходу пословица — ”хоть не стонущий олень, а сон все же сбылся”». ⁵¹

Весной 40-го года, во 2-м месяце, государь возжелал призвать к себе и сделать женой принцессу Мэтори-но пимэ и назначил принца Пая-буса-вакэ сватом-посредником. Пая-буса-вакэ же сам тайно взял ее себе в жены и долгое время никаких вестей государю не подавал. И вот, государь, не зная, что у Мэтори-но пимэ теперь есть муж, самолично пожаловал в ее опочивальню. И тогда ткачихи, что ткали одежду для Мэтори-но пимэ на ткацком станке, спели так:

Золотой станочек

В небесах распростертых!

Золотой станочек,

Где птичка ткет,

На нем [ткутся] праздничные одежды,

Они — для Молодого Ястребка! ⁵²

Так государь узнал, что Пая-буса-вакэ взял ее тайно в жены, и сильно разгневался. Однако же он не желал, чтобы все это дошло до государыни, и почитал принцип отношений между старшим и младшим, потому стерпел и не стал наказывать [Пая-буса-вакэ].

Прошло немного времени, и вот, как-то однажды Пая-буса-вакэ прилег на колени принцессы [Мэтори-пимэ]. И сказал он тогда: «Кто быстрее — перепел сазаки или ястреб пая-буса? ⁵³ » «Пая-буса быстрее», — ответила она. Тогда принц говорит: «Значит, я главнее его».

Государь, услыхав эти слова, рассердился еще пуще прежнего. А приближенные принца Пая-буса-вакэ сказали в песне так:

Ты, ястреб пая-буса,

Полети вверх к небу,

Облети вокруг, [313]

Схвати перепела сазаки,

На священном дереве туки! ⁵⁴

Услыхав эту песню, государь разгневался до чрезвычайности и изволил сказать: «Я победил свою ярость, чтобы не терять родственника, стерпел молча. Почему же теперь это событие, касающееся меня лично, должно стать известно во всей стране? » — так рек и вознамерился убить Пая-буса-вакэ.

Решил тогда принц вместе с Мэтори-но пимэ бежать в храмы богов Исэ. Услышав о побеге принца Пая-буса-вакэ, государь решил послать ему вслед Вопуна из рода Помути-бэ в Киби, и Аганоко, Сапэки-но атапи из Парима, и повелел: «Догнать его, схватить и убить на месте! »

Тут государыня говорит: «Мэтори-но пимэ и в самом деле тяжко провинилась. Однако, когда ее будут убивать, я не хотела бы, чтобы тело принцессы оказалось выставлено напоказ».

Поэтому Вопуна и прочим было приказано: «Не срывать ножные и ручные браслеты, что будут на принцессе».

Отправившись в погоню, Вопуна и его спутники добрались до Уда и настигли [беглецов] у горы Сони-но яма ⁵⁵. Те едва успели спастись, спрятавшись в густой траве. Снова пустившись бежать, они преодолели горный подъем. И принц тогда сказал в песне:

Даже крутая гора,

[Отвесная, словно] лестница,

Мнится покойным сиденьем,

Если переходить ее

С милой вдвоем. ⁵⁶

Тут Вопуна и его спутники, поняв, что тем удалось убежать, поспешили к склону Комосироно ⁵⁷ в Исэ, там их настигли и убили. И стали шарить — искать яшмовые украшения принцессы и нашли их в юбке.

И вот, тела принца и принцессы похоронили у истоков реки Ипоки-гапа ⁵⁸ и доложили [обо всем государю и государыне]. Государыня спросила Вопуна и его спутников: «А видели ли вы яшмовые украшения принцессы? » «Не видели», — отвечали те.

В тот год, в месяце вкушения первого урожая, в день праздничного пира ⁵⁹, было жаловано рисовое вино придворным дамам внешнего и внутреннего круга ⁶⁰. И на руках двух из них, — супруги Вака-мори-яма, владетеля гор в Апуми, и Ипа-сака-пимэ, придворной дамы в должности унэмэ ⁶¹, — оказались прекрасные яшмовые украшения. [314]

Видит государыня — очень эти вещицы похожи на украшения принцессы Мэтори-но пимэ. Чтобы разрешить сомнения, повелела она чиновному лицу разузнать, откуда взялась эта яшма. Ответом было: «Эти украшения принадлежат жене Аганоко, Сапэки-но атапи».

Стали уличать Аганоко в содеянном, и он признался: «В день, когда мы убили принцессу, я обыскал ее и нашел это».

Решено было казнить Аганоко. Но он сказал — взамен моей жизни я отдам государю все мои земли. И земли отошли к государю, а Аганоко была прощена его смертельная вина. Оттого-то и стали называть эти земли Таматэ, Яшмовая Замена.

Весной, в 3-м месяце 41-го года Ки-но туно-но сукунэ был послан в Пэкче, и впервые там были проведены границы между провинциями и селениями, в подробностях было описано — в каком месте что производится.

А родственник вана Пэкче, Сакэ-но кими ⁶², проявил к нему непочтительность. И Ки-но туно-но сукунэ пожаловался на него вану Пэкче. Ван вострепетал, велел связать Сакэ-но кими железной цепью и доставить государю в сопровождении Сотубико.

Добравшись до Японии, Сакэ-но кими сбежал и укрылся в доме Короси, Нисикори-но обито в Исикапа. Там он поведал такую ложь: «Государь уже простил меня, недостойного. И назначил жить у тебя». Прошло время, и государь в конце концов и правда его простил.

[6. Учреждение рода-корпорации по разведению соколов]

В день новолуния Каноэ-нэ, осенью 9-го месяца 43-го года Абико, [служивший при] зернохранилище в Ёсами, поймал диковинную птицу и поднес государю, сказав: «Твой недостойный слуга постоянно ставит силки и ловит птиц, но птицы такого рода прежде еще не попадалось. Сам я изумился и поэтому почтительно тебе подношу».

Государь призвал Сакэ-но кими, показал ему птицу и рек: «Что это за птица? » Сакэ-но кими ответил: «Таких птиц в Пэкче — множество. Приручишь такую птицу, и она слушается человека. Она способна стремительно взлетать и ловить всяческих мелких птиц. Обитатели Пэкче называют эту птицу [словом] кути».

Это — нынешние соколы [яп. така].

Вот, поручил государь Сакэ-но кими ходить за той птицей. Не прошло и много времени, как тому удалось приручить ее. Привязал Сакэ-но кими к лапке птицы ремешок из [мягкой] жеваной кожи, к хвосту прикрепил колокольчик, посадил на руку и поднес государю. В [315] тот день государь соизволил отправиться в горную рощу Мозуно ⁶³ на охоту. Там во множестве взлетали фазаньи курочки. Государь отпускал сокола, чтобы тот их ловил. И сокол быстро поймал несколько десятков.

В том же месяце впервые был учрежден род-корпорация для разведения соколов Така-капи-бэ. А люди того времени назвали то место, где разводили соколов, селеньем Така-капи-но мура ⁶⁴. Весной 50-го года, в день Хиноэ-сару 3-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуноэ-тацу, человек из Капути донес: «На плотине Мамута дикий гусь снес яйцо». Послал государь гонца проверить — тот сообщил: «Это и вправду так». Тогда государь в песне вопросил Такэути-но сукунэ так:

Ты, мой ближайший вельможа,

Блистающий, подобно яшме,

Вот ты, человек,

Чья жизнь [самая] длинная,

Вот ты, человек,

Чья жизнь [самая] долгая в стране!

Слыхал ли ты,

Чтобы в стране Ямато,

Где остров Акиду-сима,

Снес яйцо дикий гусь?

Такэути-но сукунэ ответил песней:

О, великий государь,

Что правит [Поднебесной] в спокойствии,

Вот хорошо-то,

Что ты меня спрашиваешь.

Не слыхал я о том,

Чтобы в стране Ямато,

Где остров Акиду-сима,

Снес яйцо дикий гусь. ⁶⁵

[7. Война с Силла и Эмиси]

В 53-м году не поступила дань от Силла.

Летом, в 5-м месяце Така-пасэ, предок Камитукэ-но кими, был послан разузнать о причинах, почему не доставлена дань. По дороге он охотился и поймал белого оленя. И вернулся назад, чтобы поднести оленя государю. И снова отправился в дорогу.

Через некоторое время был туда же послан еще и младший брат Така-пасэ, по имени Тади. И при этом государь повелел: «Если [316] Силла окажет неповиновение, подними войско и напади». И соответственно предоставил ему наилучших воинов.

Силла же, собрав свое войско, оказала сопротивление. И люди Силла вызывали [своих противников] на бой каждый день. Тади засел в укреплении и не выходил оттуда.

А случилось тогда одному из воинов Силла выйти за пределы их лагеря. И был он схвачен. Стали его допрашивать, и он ответил: «Есть [среди нас] силачи. Зовут их Момо-туки, Сто Нападающих. Они легки и стремительны, храбры и могучи. Обычно они стоят на правом фланге. Поэтому если напасть слева, то победа обеспечена».

А Силла как раз открыла левый фланг и укрепила правый. Тади же с самыми отважными всадниками напал слева. Армия Сила обратилась в бегство. Тади пустил своих людей им вослед, и они убили несколько сотен [врагов]. И, захватив в плен жителей четырех деревень, с ними вместе вернулись назад.

В 55-м году взбунтовались эмиси. Тади послали на их усмирение. Тади потерпел поражение и был убит у бухты Иси-но минато ⁶⁶.

Слуги сняли с его рук яшмовые шнуры и доставили жене. Она же удавилась с этими яшмовыми шнурами в руках. Люди того времени, услышав об этом, сильно горевали.

Эмиси и после того бунтовали и нападали на людей [Ямато].

Когда для Тади стали копать могилу, из нее выполз огромный змей с устрашающими глазами и стал жалить [эмиси]. Те, отравленные змеиным ядом, во множестве погибли. Спаслись лишь единицы. Поэтому люди того времени говорили: «Хоть Тади и умер, а все ж отомстил врагу. Зря говорят, что мертвые лишены разума».

Летом 58-го года, в 5-м месяце в Арапака ⁶⁷ вдруг по обеим сторонам южной дороги через сосновый бор выросло по дереву кунуги. Их ветви сплелись и перерезали путь.

Зимой, в 10-м месяце одновременно была доставлена дань от страны Курэ [китайское царство У] и страны Когурё.

Зимой, в 10-м месяце 60-го года государь перевел хранителей Гробницы Белой птицы ⁶⁸ на общественные работы. Однажды он соизволил самолично отправиться посмотреть, как продвигается дело.

И тут Мэки, один из хранителей Гробницы, превратился в белого оленя и убежал. И тогда государь рек повеление: «Эта Гробница с самого начала была пуста. Поэтому я решил отменить стражу у Гробницы и назначил этих людей на работы. Теперь, узрев это удивительное знамение, я преисполнился крайнего трепета. Впредь [317] стражей Гробниц трогать нельзя». И опять поручил [ведать Гробницей] людям из рода Тади-но мурази.

Летом 62-го года, в 5-м месяце управитель провинции Топоту-апуми ⁶⁹ донес: «Большое дерево приплыло по реке Опови-гапа и застряло на излучине. Величина его 10 даки ⁷⁰. У него один ствол с развилкой надвое».

Государь послал туда Агоко из рода Ямато-но атапи, чтобы сделать [из этого дерева] корабль. Дерево спустили от южного моря, довели до Нанипа и построили государев корабль.

В тот год принц Опо-накату-пико охотился в Тукэ ⁷¹. С вершины горы принц оглядел окрестность и заметил, что на склоне что-то есть. Это нечто похоже было на шалаш из камыша. Отправил он посыльного поглядеть. Вернувшись, тот доложил: «Это пещера».

Принц призвал Опо-яма-нуси, инаки ⁷² в Тукэ, и спросил: «Что это там за пещера в лесу? » «Пещера со льдом», — отвечал тот. «А как его хранят? И для чего используют? » — спросил принц. «Вырывают в земле яму в один тувэ ⁷³ глубиной. Потом покрывают крышей из тростника. Выстилают внутри травой и камышом и сверху укладывают лед. Он и в летние месяцы не тает. А используют его так — в жаркую пору добавляют в воду и сакэ».

Принц отнес этот лед во дворец. Государь изволил радоваться. И с тех пор, всякий раз, когда приближался конец зимы, непременно запасали лед. А с приходом весеннего равноденствия начинали этот лед использовать.

[8. Человек с двумя лицами. Смерть оленя. Водяной змей]

В 65-м году был в провинции Пида ⁷⁴ человек. Звали его Сукуна. У него туловище было одно, но два лица. Лица эти смотрели в противоположные стороны. Макушки у него были вплотную, шеи же не было. У каждой [головы] были руки и ноги. Колени были, но между двумя парами ног с внутренней стороны колен не было просвета, и не было пяток. Был он силен, ловок и быстр. И слева и справа привязывал по мечу и пускал стрелы из лука четырьмя руками сразу. И вот, не подчинялся он государевым приказам. Забавлялся тем, что нападал на людей. И государь послал Нанипа-но нэко-такэ-пуру-кума, предка Вани-но оми, убить его.

Зимой 67-го года, в день Киноэ-сару 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Каноэ-тацу, государь соизволил отправиться в Иситу-но пара, в Капути ⁷⁵, чтобы определить место для гробницы.

В день Хиното-но тори началось возведение гробницы. В тот день на склоне внезапно появился олень, он подбежал к работникам, возводящим гробницу, упал и умер. Все были крайне удивлены этой внезапной смертью, [318] стали смотреть, где он ранен. Тут из уха оленя выпорхнула птица сорокопут [яп. мозу] и улетела. Заглянули в ухо [яп. мими], а из него вся кожа заживо выедена. Потому и назвали то место Мозу-но мими-пара.

В тот году развилки реки Капа-сима-гапа в средней части провинции Киби появился большой водяной змей, которого все страшились. Если путник оказывался рядом с этим местом, то его настигал змеиный яд, и было много погибших. И вот, был такой Агата-мори, предок Каса-но оми, чрезвычайно отважный и сильный. Заглянул он в стремнину, бросил туда три кувшина из тыквы-горлянки и сказал: «Ты изрыгаешь яд и губишь проходящих. Я собираюсь тебя, змея, убить. Если эти тыквы потонут, я отступлю. Если же не потонут, тогда я сумею тебя поразить».

Змей тут превратился в оленя и потащил кувшины вглубь. Они же не потонули. Тогда [Агата-мори] вынул меч, вошел в воду и зарубил змея. Стал он искать его сородичей, а все змеиное племя обитало в пещере на дне стремнины. [Агата-мори] всех их зарубил. И река превратилась в поток крови. Потому и назвали это место на реке Стремниной Агата-мори.

В то время приключилось много разных бедствий, несколько раз бывали случаи сопротивления [двору]. И государь вставал спозаранок, а спать ложился поздно, облегчил подати и повинности, как мог щадил народ страны, был добродетелен и милостив, желая помочь народу в его трудностях и горестях. Он соболезновал, когда люди умирали, справлялся о больных, поддерживал сирот и вдов. Благодаря этому государственные дела шли успешно, и Поднебесная пребывала в великом спокойствии. 20 с лишним лет прошли благополучно.

Весной 87-го года, в день Мидзуното-но у начального месяца, когда новолуние пришлось на день Цутиноэ-нэ, государь скончался.

Зимой, в день Цутиното-но у 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день Мидзуното-но хицудзи, он был похоронен в гробнице на склоне Мозуно ⁷⁶.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: