Мой подарок ко дню святого Валентина

 

14 февраля 1999 года

 

Я сделала аборт. Сама, никому не говоря ни слова, приняла такое решение, несмотря на то что я хотела ребенка больше всего на свете. В тот день, когда я сообщила Хайме о беременности, после того как он ушел из дому, я нашла среди его бумаг психиатрическое заключение с рядом вопросов, на которые Хайме ответил. В одном из его ответов говорилось, что прожить целую неделю с Каролиной – это для него счастье, но она уже терпеть его не может, и он снова подсел на кокаин. О других ответах предпочитаю не вспоминать, они очень резкие. Однако я обратила внимание на то, что он думает о женщинах: он заявил, что ненавидит их всех, кроме своей матери. В заключении психиатра сказано, что у Хайме шизофрения, он страдает синдромом раздвоения личности, поскольку его нейроны повреждены кокаином, который он употребляет в больших количествах. Он нуждается в лечении.

Должна признать, что никогда не смогла бы произнести на свет малыша, зачав его от безумца-наркомана. Боюсь, что ребенок родится неполноценным, и меня пугает необходимость общаться с его сумасшедшим отцом, который может навредить и мне, и ребенку.

Позавчера мне позвонил Хайме. Он угрожал, что, если я не решусь на аборт, он сделает все возможное, чтобы сломать мне жизнь. Я ему верю. Он способен на это, если еще поживет.

Сегодня я улетаю в Мадрид, чтобы познакомиться с Каролиной. Я ей по телефону уже рассказала про ребенка, и ей стало плохо, поскольку Хайме заставил сделать ее то же самое несколько лет назад. Он не стерильный. Он придумал эту глупость, чтобы никому не пришло в голову шантажировать его с помощью ребёнка. Разумеется, я не собираюсь этого делать. Единственное, чего я хочу, – сбросить со своих плеч этот крест, избавиться от любви к нему и начать новую жизнь. Для этого я должна открыться человеку, который хорошо его знает, с которым он живет.

Мы с Каролиной договорились встретиться в кафе. Я немного нервничаю, но не сомневаюсь, что мы узнаем друг друга сразу, интуитивно, – на наших лицах должно отражаться несчастье. В первые минуты я чувствую себя неловко. Каролина старше меня, она невероятно красивая женщина. Мое самолюбие тешит то, что он наставил ей рога со мной, но потом я отбрасываю эту глупую мысль и возвращаюсь к печальной реальности: он манипулировал мной и никогда не любил.

Нам необходимо выпить чего-нибудь покрепче, чтобы хватило храбрости выложить друг другу все, что мы знаем о Хайме. Я ей в двух словах рассказываю, как мы с ним познакомились, о проблемах, которые возникли при аресте его дома, о смерти его отца, о его ночных пьянствах и о внезапных исчезновениях.

Каролина слушает меня очень внимательно, и в ее огромных темных глазах отражается удивление.

– Я слышала о тебе только один раз, Хайме говорил мне, что работает с француженкой, – сказала она после того, как я закончила свой рассказ.

– Я не работаю с ним. И никогда не хотела этого.

– Его отец не умер, но едва сводит концы с концами в лачуге без электричества. Хайме происходит из очень бедной семьи и уже много лет не общается со своим отцом. Когда я познакомилась с ним, он также использовал эту уловку с похоронами, но я узнала правду. Наверняка ему нужно было алиби, чтобы исчезнуть на несколько дней с какой-то девицей, и он сообщил мне эту ужасную ложь. Хайме неисправимый обманщик. Перед Рождеством мы ездили на Канары. А тебе он решил сказать о смерти своего отца. Мне жаль.

Ее слова эхом отдаются в моей голове.

– Что касается дома, то он мой. Мой муж купил его, когда мы поженились. После его смерти я унаследовала дом. Хайме переехал жить ко мне. Но дом мой, и на него никогда не налагался арест. В этом он тебе тоже соврал.

Не верю своим ушам.

– А его дети? Он сказал, что все выходные проводит здесь со своими детьми.

– Дети не желают его знать. Они месяцами не общаются.

– Тогда для чего нужны были пять миллионов песет, которые я дала ему?

На ее лице отразилось удивление: она ничего об этом не слышала.

– Я дала ему пять миллионов песет, чтобы избежать ареста дома! – почти кричу я.

– Мне кажется, он просто хотел выманить у тебя деньги.

Кроме того что он обманщик, он еще и мошенник!

– У Хайме всегда были проблемы с деньгами. Он тратит их, не задумываясь. Любит роскошную жизнь. Я много лет поддерживала его, а потом устала. Уже два года не помогаю ему. С тех пор его сотрудники и даже незнакомые мне люди стали требовать у него возврата долгов. Не хочу ничего знать. Предполагаю, что ему нужен был человек, который бы обеспечил его средствами. То же самое произошло с его бывшей женой. В конце концов она устала и ушла от него. Она хочет лишь спокойно жить, без этого транжиры. Сожалею, что ты вот так узнаешь об этом, но ничего утешительного не могу тебе сказать.

– Это правда, что его бывшая жена очень больна?

– Отнюдь. У Кармен прекрасное здоровье. Я вижу, он и тебя заставил поверить в то, что у нее рак, правда? Но с ней все в порядке, и единственное, чего она хочет, это вычеркнуть из памяти годы жизни с этим сеньором. Я тоже пыталась сделать это, но не могу – я сильно его люблю.

Хочу умереть прямо здесь. Я обманута, разорена, истерзана физически и морально. А рядом сидит женщина в таком же состоянии, но она простила ему все унижения. Каролина говорит, что договорилась встретиться с Хайме в кафе напротив и что должна уже идти, поскольку он может прийти в любую минуту. В этот момент звонит мой мобильный телефон. Это Хайме.

– Несмотря на то что ты не со мной, я поздравляю тебя с Днем святого Валентина, – говорит он.

Как он может быть таким циничным? Стараюсь не проговориться, где я нахожусь.

– Где ты? – спрашиваю я подавленно.

– Эти выходные я проведу с мамой в Барселоне.

О себе ничего не говорю. Он не подозревает, что я встречаюсь с Каролиной в Мадриде. Мы прощаемся, и Каролина комментирует:

– Видишь, он снова лжет! Он сейчас уже подходит к кафе.

Теперь звонит ее мобильный. Она смотрит на меня удивленно, и мы понимаем, что это снова Хайме.

– Хорошо, – произносит она. – Жду тебя через десять минут.

И дает отбой. Он только что сказал ей, что выходит из метро и скоро придет. Мы снова смотрим друг на друга и не можем понять, как можно быть таким лицемером.

Не знаю, где найти силы, чтобы через двадцать минут, как мы с Каролиной договорились, явиться в кафе. Я разрываюсь между желанием бежать отсюда и остаться, чтобы заявить ему, что я уже поняла, какой он человек на самом деле. С другой стороны, я все еще люблю его, но хочу проучить за все то плохое, что он сделал мне и продолжает делать Каролине.

Мое появление производит на Хайме такое впечатление, словно я воскресла из мертвых. Он настолько не ожидал увидеть меня здесь, что не может вымолвить ни слова. Я чувствую себя ужасно. Мне кажется, что я без разрешения врываюсь в личную жизнь незнакомой пары. Каролина предлагает мне сесть, а затем спрашивает у Хайме, знает ли он меня. Даже ответить не может. Он позеленел, впервые в жизни над ним взяли верх, сорвали с него маску. Он пытается подняться, будто хочет бежать, но я тяну его за рукав, вынуждая сесть. Люди в кафе изумленно смотрят на представление, которое мы разыгрываем, и никто не решается вмешаться, но и не желает пропустить развлечение. В конце концов Хайме удается удрать, и Каролина приглашает меня к себе. Ее дом находится в знаменитом пригороде Мадрида, в двадцати километрах от столицы. Каролина предлагает мне остаться у нее на ночь и уверяет меня, что Хайме не осмелится туда прийти.

Я принимаю приглашение, несмотря на то, что ощущаю себя здесь чужой. Но, думаю, я нужна Каролине, чтобы она не чувствовала остро одиночество. Кажется, нас невольно объединила общая беда. По крайней мере, я ей признательна за доброе отношение ко мне.

Мы пьем можжевеловую водку, а потом Каролина решает показать свою спальню.

Возможно, я согласилась переночевать в этом доме, чтобы больше узнать об окружении Хайме, лучше его понять. Но разве есть что понимать? Не знаю. Дом полон ее и его фотографий.

– Воспоминания о счастливых минутах, проведенных вместе, – протянула она, явно испытывая ностальгию по былым временам. – Разумеется, уже много лет я несчастлива с ним. Но я не могу разлюбить Хайме. По телефону говорю, что не хочу ничего знать о нем, но когда он появляется, снова падаю в его объятия. Это не жизнь, по крайней мере, не такую жизнь я хотела для себя и своих детей.

Вечером, когда мы пытаемся напиться, чтобы заглушить боль любви к этому жалкому человеку, звонит Хайме на мобильный Каролине. Он хочет попросить прощения. Но он не знает, что мы сейчас вдвоем в доме. Она только требует, чтобы он навсегда покинул ее дом, но Хайме умоляет ее не говорить так, твердя, что не бросит ее, поскольку никогда меня не любил и что отношения со мной – ошибка. Через десять минут он звонит мне и говорит то же самое: что никогда не любил Каролину, что она бедная одинокая вдова, к которой он чувствует только жалость, и что хочет вернуться ко мне. Просит прощения за всю боль, которую причинил. Больше не могу слушать его нытье и прерываю разговор. Мы с Каролиной напились, это не помешало нам возмущаться его звонками. Как далеко он способен зайти?

– У меня идея, – вдруг говорит она, и в ее глазах светится коварство, а я в этот момент уже плохо соображаю от выпитого алкоголя. – Испортить вещи Хайме – это худшее, что можно сделать. Вот увидишь…

Она ведет меня в комнату, где он оставил все свои вещи. В шкафу, на удивление, находятся такие же самые деревянные коробочки для часов, что и в нашей квартире в Барселоне. В нашем жилище он пытался воссоздать обстановку дома в Мадриде. Мы яростно вытаскиваем всю его одежду, и Каролина начинает ножницами разрезать на кусочки его костюмы. Я проделываю то же самое с шелковыми галстуками, которые он аккуратно повесил на плечики. Потом мы складываем все кусочки в чемодан и приклеиваем этикетку, на которой указан адрес Хайме. Сами того не желая, мы только что превратились в соучастников варварского преступления. Звоним в отель, чтобы зарезервировать номер для Хайме Рихаса, и объясняем администратору, что скоро привезут чемодан с его личными вещами, который нужно будет вручить сеньору, когда он приедет. Затем Каролина отсылает Хайме эсэмэску с адресом отеля, куда она отправила его вещи. Хайме не отвечает ей, не осмеливается. Я никогда не забуду этот миг. Из-за нервного напряжения, в котором мы пребываем уже двадцать четыре часа, начинаем покатываться со смеху, предъявляя себе лицо Хайме в тот момент, когда он увидит, что мы сделали с его одеждой.

 

Несчастливый финал

 

15 февраля 1999 года

 

Прощаюсь с Каролиной и прошу прощения за то, что ворвалась в ее жизнь. Единственное, что мне было нужно, – понять этого мужчину, чтобы развеять любовные чары. Никоим образом не хочу причинить ей боль, но говорю, что она превратилась в рабыню монстра, эгоистичного и злобного по отношению к женскому полу.

Думаю, со временем Каролина возненавидит меня за это.

 

3 марта 1999 года

 

От квартиры пришлось отказаться, потому что не могу продолжать платить за аренду – это большие расходы. К тому же все в квартире напоминает о Хайме, о его безумии. Решаю написать письмо в агентство по недвижимости и сообщить, что хочу расторгнуть с ними контракт. По договору я должна выплатить компенсацию, потому что не прошло и года после его подписания, а я единственное ответственное лицо. Прилагаю огромные усилия, чтобы справиться с этими хлопотами. Ночами страдаю бессонницей и становлюсь все более нервной. По-прежнему общаюсь с Каролиной. Она часто звонит и рассказывает, что Хайме постоянно преследует ее, приходит на работу, просит прощения и умоляет позволить ему вернуться. Пока она не поддалась, но я знаю, что она вновь окажется в его объятиях. Трудно устоять перед Хайме, она вернется к нему, потому что боится остаться одна, а он в отчаянном положении, и только Каролина по-настоящему хорошо его знает.

 

Апрель 1999 года

 

Я, к счастью, быстро перебралась в очень маленькую квартирку, она находится довольно далеко от района Вилла Олимпика. Позвонила в службу перевозок, чтобы утром они приехали. А накануне, когда меня не было дома, украдкой приходил Хайме, чтобы забрать самые ценные вещи. То есть оставил меня почти ни с чем. В какой-то мере я благодарна ему за это, поскольку в моей новой квартире не поместились бы все вещи. Я перекочевала из шикарной квартиры площадью сто двадцать квадратных метров в скромную квартирку в пятьдесят квадратных метров, которую нашла случайно во время одной из прогулок по Барселоне. Желая мне хоть как-то отомстить, Хайме разбил мраморную плитку в кухне. Из-за этого у меня возникли огромные проблемы с владельцем, он требует, чтобы я возместила ущерб. Положение катастрофическое. У меня нет сбережений, я по уши в долгах из-за выходок Хайме, и я бросила свою работу. Я отказалась от нее, потому что не могу выполнять свои обязанности, когда нахожусь в таком ужасном состоянии. Возможно, мне не хватает профессионализма. Но самое главное то, что я совсем разбита. Остались лишь горькие воспоминания о любви к человеку, который никогда меня не любил. Он только насмехался надо мной, использовал меня и обманывал как только мог. Удивительно, но я не ревную его к Каролине. Думаю, с момента нашего знакомства нас объединило несчастье. Она никогда не ставила под сомнение историю моего романа с Хайме, и я всегда буду благодарна ей за то, что она открыла передо мной дверь своего дома.

В конце концов, я всего лишь чужой ей человек, который внезапно ворвался в ее жизнь и заставил пошатнуться часть ее мира.

Много раз Хайме пытался поговорить со мной. Он знал, куда я переехала, потому что следил за мной. Однажды вечером он постучал в мою дверь, и в порыве чувств, которые до сих пор живы в моей душе, я разрешила ему войти. Он был пьяным, просил прощения и говорил, что расстался с Каролиной. Я знала, что Хайме врет, поскольку мы с Каролиной продолжаем общаться. Он также признался, что его фирме грозит банкротство, и сказал, что ему нужны деньги. Он снова пытался меня обмануть, и я с трудом выгнала его.

До сих пор не пойму, почему Хайме пришел именно ко мне. Он покорил сердца многих женщин, и среди них есть весьма состоятельные особы.

Я узнала, что в той банке, которую, как он говорил, купил в аптеке, содержался чистый кокаин, и, признаюсь, я какое-то время пыталась оправдать Хайме. Потому что люблю его. Отныне я должна бороться с двумя врагами: в первую очередь с ним и с воспоминаниями о нем, а также с собой, так как не хочу, чтобы подобное повторилось.

 

Август 1999 года

Прошли долгие месяцы апатии, я мало что помню об этом периоде моей жизни. Я похоронила себя в маленькой квартирке с мебелью, которая в беспорядке стоит у стены. Я мало ем, никому не звоню, не слежу за собой, просто плыву по течению. Не хочу жить. Я отдаю себя смерти и даже молюсь ночью, чтобы это произошло как можно быстрее.

 

Публичный дом

 

Место, где уязвимость и хрупкость людей всегда очевидны

В тридцать лет я решила заняться проституцией. Это случилось через несколько месяцев после разрыва с Хайме, которому я до конца дней не прошу своего пустого банковского счета, долгов и ребенка, который так и не родился. Чувствовала себя совершенно разбитой, потому что окончательно исчезла моя вера в настоящую любовь.

Полгода, каждый день и каждую ночь, в моей душе зрела эта идея. Я и прежде думала об этом, но никак не могла решиться. Полагаю, мне просто не хватало смелости. Женщины, независимо от того, какое положение в обществе они занимают, – я это знаю, потому что спрашивала своих подруг, – в какой-то момент жизни задумываются о такой перспективе. Правда, мало кто решается на это, поскольку проституция является лишь частью наших эротических фантазий, но не выходит за их рамки. Естественно, у меня тоже были фантазии, но я со страхом смотрела на таких женщин. Я всегда считала, что их мир бесцветен и жесток, что они – жертвы сутенеров, которые следят за ними двадцать четыре часа в сутки.

После трагической истории, героиней которой я была, мне хотелось умереть. Но покончить с собой я так и не смогла. Каждый раз кто-то или что-то мешало совершить этот интимный акт – реализовать свое право на смерть.

В первый раз, когда я пыталась выброситься из окна, появился Бигуди, которого я забрала у Сони. Он стал цепляться когтями за мои штаны и громко мяукать, требуя, чтобы я его покормила.

В следующий раз я пыталась выпить две полные баночки сильного снотворного, и когда я уже собралась проглотить таблетки, отключили воду. Я стала истерично искать минеральную воду или хоть немного спиртного, но в тот день в доме не оказалось ни капли жидкости. Тогда я решила отложить это на следующий день, но сработала старая поговорка: “Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня”.

Со временем желание умереть пропало, уступая место апатии и печали. Я впала в сильную депрессию.

Прошло шесть месяцев, в этот период я буквально похоронила себя в доме с закрытыми жалюзи. Ходила от кровати до туалетной комнаты и от туалета к кровати, не ощущая никакого голода, только жажду, потому что регулярно напивалась, считая, что в пьянстве нет ничего плохого, оно только переносит тебя в другую реальность, а ты никому не вредишь.

Я всегда была сильной женщиной, победительницей, но после разрыва с Хайме я стала другой. Мне пришлось отказаться от своей должности в фирме Гарри. Из-за нехватки денег я окунулась в мир, с которым имела мало общего. Я оставила свою роскошную квартиру в Вилла Олимпика. Прежде чем переехать в свое новое жилище, я прожила неделю в пансионате возле станции метро “Паралело”. Помню, как перебиралась туда: Бигуди в одной руке, чемодан с воспоминаниями в другой, а медицинская справка об аборте в сумке. Женщины не в состоянии справиться с травмами, вызванными несчастной любовью или потерей ребенка. Остальные трагедии они в состоянии пережить. И сейчас я потерялась, чувствую себя одиноко в этом мире, к тому же у меня сомнительные соседки по этажу, уличные проститутки, а вокруг бары, полные бездомных. Я каждый день наблюдаю из окна за этими нищими, но, прежде всего, за проститутками, и очень обрадовалась, когда однажды увидела знакомую девушку. Я познакомилась с этими девицами, но никогда не разговаривала с ними – умирала со стыда, – но они были рядом, составляли мне компанию. В какой-то мере я их понимала. Я всегда думала, что лучше продавать свое тело, чем вкалывать в баре двенадцать часов в сутки за мизерную зарплату, словно рабыня. Когда в университете я изучала организацию бизнеса, многие мои приятели изнуряли себя, работая официантами, чтобы иметь достойное жилье и возможность продолжить образование. Я же получала стипендию, притом что родители каждый месяц посылали мне деньги.

Когда я устала жить в пансионате, где ощущала себя крысой в клоаке, я стала иногда выходить на улицу и, спустившись по лестнице, погружалась в реальный мир. Никогда не пользовалась лифтом, потому что в то время он вызывал у меня приступы клаустрофобии из-за того, что внутри был обит розовым ковровым покрытием. Я боялась оказаться взаперти, без возможности дышать. Боялась, что меня поглотят эти стены цвета жевательной резинки, и я буду махать руками, пытаясь выбраться из тягучей массы, удерживающей меня.

В конце концов я добилась цели, которую поставила перед собой после разрыва с Хайме. Я убила человека. Убила человека серьезного, старательного, честолюбивого, который находился внутри меня. Я убила его, потому как интуитивно понимала, что только так я освобожу в себе другого человека, более гуманного, еще более чувственного и жизнелюбивого.

 

Все бывает в первый раз

 

1 сентября 1999 года

 

Впервые я попала в публичный дом то ли пытаясь выжить, то ли стремясь к саморазрушению – зависит от того, как на это посмотреть. Точно не знаю, но понимаю, что мы всегда стремимся жить. Так что мне больше по душе первая причина.

То, что я там обнаружила, совсем не соответствовало моим представлениям об этом пикантном месте. Девушки были похожи на маленьких золушек, но они никогда не теряли хрустальных туфелек, зато лишались чего-то важного в себе. Невинность некоторых совсем не соответствовала их манере заниматься любовью с клиентами, а внешняя чопорность меня потрясла.

Я была одной из “старушек” и знала, что делать. Большинство женщин приходили сюда, чтобы заработать много денег, потому что не могли больше переносить бедность и думали, что счастье зависит только от количества банкнот. Я прежде всего искала нежности, возможности возродиться как женщина, но, по сути, у нас у всех одна цель: любить. Уже почти три часа пополудни. Наконец-то я иду по улице, считаю дорожную плитку, не в состоянии удержать в голове какой-либо образ или ощущение.

Утром купила газету и вырезала рекламное объявление о роскошном борделе, который предлагает самых изысканных и красивых девочек в городе. Недолго думая, я позвонила и спросила, не нужны ли им новенькие, сказала, что хочу работать у них. Они дали мне адрес и назначили встречу во второй половине дня.

Хочу прийти как можно раньше, чтобы побыстрее открыть для себя мир, который я столько раз представляла. Я уже вижу себя шикарной дамой, одетой в прозрачное вечернее платье, в комнате с шелковыми занавесками и джакузи.

Без десяти три.

Когда Сусана открывает мне дверь, я извиняюсь, потому что думаю, что ошиблась номером квартиры. Однако она уверяет, что я пришла по адресу.

Сусана рыжеволосая, полноватая, маленькая и очень некрасивая женщина. В руке держит сигарету, пальцы пожелтели от никотина. Но хуже всего то, что ее зубы напоминают темные скалы, которые вот-вот обрушатся. “Она распугает всех клиентов”, – это первое, что пришло мне в голову.

– Куришь? – спрашивает она, протягивая мне пачку сигарет.

Ни тебе “добрый день”, ни “привет”, какое там!

– Да, спасибо, – отвечаю я нервно и беру сигарету.

Руки у меня дрожат. Это первый и последний раз, когда она мне предлагает сигарету, поскольку потом я превращусь в ее любимый источник смолы и никотина.

Несмотря на то что я знаю, во что ввязываюсь, я еще не поняла, пришла ли я из-за желания отомстить, из-за отвращения к мужчинам по причине того, что имеется у них между ног, или, еще лучше, из-за недостатка нежности и заниженной самооценки, а может, из-за своих финансовых проблем. Эти мотивы смешались воедино, но, так как я всегда считала себя человеком широких взглядов, все это не очень меня беспокоит.

– Один момент, – говорит Сусана и смотрит на меня сверху вниз. – Сейчас придет хозяйка, она хочет с тобой познакомиться. Я Сусана, управляющая.

Я сразу замечаю одну вещицу, она лежит на полу возле входной двери. Это лимон, утыканный спичками, кроме того, из него торчит зажженная сигарета.

– Привлекает клиентов, – объясняет Сусана, улыбаясь. – “Уловка ведьмы”. Меня этому Синди научила.

– Синди?

– Одна португалка, работает здесь. Ты еще познакомишься с ней. У нее много всяких уловок, и все действуют. – Сусана кажется очень убедительной.

Она ведет меня в комнатушку, в которой стоит одна лишь кровать, а на стене висит зеркало, окруженное лампочками. Мне начинает казаться, что в этой комнате меня ожидает что-то страшное. В желудке ощущаю спазмы, и возникает странное чувство, что мне не хватает воздуха и во рту все пересохло.

– Не могли бы вы мне дать стакан воды? – прошу я Сусану.

– Конечно, моя дорогая, садись на кровать. Сейчас придет хозяйка. А я принесу тебе воды, идет?

Эта женщина не очень любезна. У нее ужасная внешность, но, думаю, раз она здесь, значит, есть тому причина.

Комната мерзкая и не имеет ничего общего с тем, что я себе представляла. На стенах желтые обои, слегка порванные кое-где, а с потолка ниспадает розовая ткань, очевидно для создания интимной обстановки и впечатления вышедшей из моды роскоши, что вызывает неприятное ощущение. Зеркало окружено лампочками, и вдруг оно привлекает мое внимание. Я чувствую, что падаю в сладкое безумие, переношусь в другой мир, где слова не имеют смысла, а важны только язык тела и чувства. В зеркале отражается женщина, которую я не знаю. Кажется, что она оказалась в месте, не предназначенном для нее, но хочет здесь обжиться. Несмотря ни на что, она любой ценой упорно будет отстаивать свой выбор.

– Возьми, вот вода, – говорит Сусана, бесшумно войдя в комнату со стаканом в одной руке и сигаретой в другой. Фильтр уже жжет ей пальцы.

Я продолжаю смотреть в зеркало, совершенно загипнотизированная, и появление Сусаны внезапно возвращает меня к реальности.

– Добрый день, – раздается голос позади Сусанны. Чувствуется мягкий англосаксонский акцент.

– Добрый день! – отвечаю я и с интересом смотрю на лицо женщины, которой принадлежит такой сладкий голос.

Темноволосая маленькая женщина беременна, она протягивает мне руку, чтобы поздороваться. Я удивлена. Беременная и очень красивая женщина выступает в роли сутенера в доме свиданий! Только что разрушились все мои представления об этом виде деятельности.

Я этого не ожидала и почти разочарована тем, что вижу здесь ее вместо мужчины с внешностью водителя грузовика и с татуировками на руках.

– Я Кристина, владелица этого борделя.

– Привет! Меня зовут Вал.

– Сусана сказала мне, что ты хочешь у нас работать.

– Да, мне бы этого хотелось.

– Где ты работала прежде?

– То есть занималась ли я этим раньше?

– Конечно. В каком публичном доме ты работала раньше? – настаивает Кристина.

He знаю, солгать или сказать правду.

– Я никогда этим не занималась.

Кристина и Сусана пристально смотрят на меня, и по глазам вижу, что они мне не верят.

– Ты уверена, что у тебя получится? – спрашивает Кристина. – Здесь работают профессионалки.

– Я хочу попробовать, – отвечаю я.

Мой решительный тон, кажется, убедил Кристину.

– Хорошо, – продолжает она. – Сусана, есть ли у кого-нибудь вечерний наряд для этой девушки?

– Да, можно взять у Эстефании. Но если она об этом узнает, то закатит мне скандал.

– Подыщи что-нибудь. Под мою ответственность. Я поговорю с Эстефанией. Эта девушка не может предстать перед клиентами в том, что на ней.

– Я могу приступить сейчас? – Чувствую, как меня охватывает паника.

– Ты хочешь работать? – спрашивает Кристина с улыбкой.

– Конечно хочу! Но не думала, что начать придется сразу.

– Лучше не затягивать, зачем ждать? В люксе сидит очень хороший клиент, он приходит каждую неделю. Если ему нравится девушка, он проводит с ней два часа. Так что можешь начать с него. Он платит сто тысяч песет, пятьдесят тысяч твои.

– Ладно.

Вновь появляется Сусана. У нее в руках красное длинное прозрачное платье с большим декольте и белье такого же цвета.

– Примерь это, дорогая, и хочу заметить, что клиент ждет, – поторапливает меня Кристина. – Я сказала ему, что у нас новенькая девушка, которая в Барселоне проездом и намерена уехать через несколько дней. Он хочет познакомиться с тобой.

– Хорошо, – говорю я и быстро снимаю джинсы. – Что я должна с ним делать?

– В свое время узнаешь, – отвечает Сусана. – Он немного неуклюж, потому что под кайфом. Но вообще-то он не хочет полноценной сексуальной связи, потому что не может. А вот хорошая мастурбация его осчастливит.

– Заниматься мастурбацией два часа? – наивно спрашиваю я.

– Что ты такое говоришь – два часа! Нет! – смеясь, восклицает Кристина. – Игры, массаж… Ну, не знаю! Зависит от того, как ты его вдохновишь. Ладно, одевайся и не волнуйся, все пройдет хорошо. И немного подкрасься, ты очень бледная. Мужчинам нравятся эффектные девушки – полная противоположность тем, кого они видят дома. Клиент не станет платить за женщину, которая похожа на его жену.

– Разумеется, – бормочу я, поправляя платье. Отражение в зеркале уже не очень отличается от женщины, которая собирается на встречу с незнакомцем. Мне все больше нравится мой образ, но сердце сильно стучит в груди, словно боится чего-то.

– Смотри, какая она хорошенькая в этом наряде! – говорит Сусана, обращаясь к хозяйке.

– Она великолепна! – соглашается Кристина. – У тебя красивое тело, и ты должна этим пользоваться. Пожалуй, грудь немного маловата, но когда заработаешь первый миллион, сделаешь себе операцию.

Комментарий по поводу моей груди мне совсем не нравится, но я пропускаю его мимо ушей. Сейчас не время спорить.

– Можешь заработать много денег, если проявишь себя. Вот увидишь, тебе понравится у нас. Ты мне кажешься милой, очень хорошенькой женщиной. Иди, делай свое дело, а потом поговорим.

Сусана берет меня за руку, как маленького ребенка, оценивает мой макияж и, одобрительно кивая головой, ведет меня в гостиную, которую я еще не видела. Что-то здесь напоминает ту комнату, в которой я была до этого. В гостиной стоит большой диван с цветастой обивкой, а напротив – стеклянный стол с медными ножками в виде виноградной лозы с листьями, на котором лежат несколько открытых журналов “Плейбой”, будто кто-то их только что листал. В углу стоит кресло, гармонирующее с диваном. В гостиную ведут две двери. Одна выкрашена в белый цвет, а другая из натурального дерева, раздвижная. Полагаю, что вторая ведет еще в одну комнату.

– За той дверью комната люкс, – гордо объясняет Сусана, словно она хозяйка. – Клиент уже там. Зайдешь туда позже. Здесь туалетная комната, – открывает белую дверь, чтобы показать, что внутри. – Теперь садись, я схожу к клиенту.

Стучит негромко в дверь и приоткрывает ее, чтобы я не смогла увидеть, кто находится внутри. Исчезает, буквально поглощенная загадочной комнатой. О присутствии незнакомца свидетельствует шепот, слышно, что голос у него недовольный, очевидно, из-за того, что он ждал слишком долго. Мое сердце бешено бьется.

Через несколько минут появляется Сусана с румянцем на щеках.

– Не люблю входить в ту комнату, – заявляет она, смеется и прикрывает рукой рот. – Клиент уже разделся. Входи, когда хочешь, дорогая, он только что заплатил.

И показывает деньги – она держит их в руке.

– Позже отдам твою долю.

Выходя из гостиной, бросает в мою сторону заговорщический взгляд, а затем произносит:

– Веди себя хорошо, дорогая.

Прежде чем постучать в дверь, я стою неподвижно несколько секунд, затаив дыхание. Я не боюсь ложиться в постель с незнакомцем. Но меня на самом деле пугает, что клиент может оказаться привередливым, что я не понравлюсь ему. Моя самооценка действительно никуда не годится. Если меня оттолкнут в первый раз, я восприму это как ужасное поражение. Я решительно стучу в дверь, и из комнаты доносится голос незнакомца:

– Входи уже! А то время идет, а мы ничего не делаем.

Когда переступаю порог комнаты, вижу, что он лежит на спине на покрывале, полностью обнаженный. В комнате довольно темно, и я не могу хорошо разглядеть его мужское достоинство. Выглядит он молодым, скорее всего ему лет тридцать пять, не больше. То, что Сусана назвала люксом, представляет собой комнату с обитыми красным бархатом стенами, плотными шторами, которые не пропускают дневной свет, и огромной кроватью. По обе стороны кровати стоят тумбочки, похожие на стол в гостиной, украшенные двумя бронзовыми фигурками в виде обнаженных женщин, которые едят виноград. Стена напротив кровати полностью зеркальная, и сразу же создается впечатление, что находишься в парижском публичном доме. Я думала, что времена изменились и в сегодняшних борделях современный интерьер, что обставлены они не с таким ужасным вкусом, как это было характерно для них когда-то.

– Позволь-ка мне разглядеть тебя получше, – говорит клиент, поднимаясь с постели. – Ты новенькая, правда?

– Да. Только что начала работать.

– Все так говорят, а также, что никогда этим не занимались. А потом встречаешь их фото во всех агентствах Барселоны. Хотя, мне кажется, ты говоришь правду. Я тебя не видел. А раз так, значит, ты не работаешь в другом месте. Искупаемся?

Клиент идет в угол люкса к джакузи и открывает кран.

– Как тебя зовут? – спрашивает меня мужчина, водя рукой в воде, чтобы определить температуру.

– Вал, – отвечаю я, не двигаясь с места.

– Какое чудесное имя! Никогда прежде не слышал его. Ты иностранка, я прав? – И добавляет еле слышно: – Впрочем, как и все вы.

– Да. Я француженка.

– Француженка – и такая неразговорчивая! Это хорошо. Обычно девушки слишком много болтают, в основном глупости. Я Альберто. Подойди, хочу лучше тебя рассмотреть. Ты кажешься очень робкой.

– Я не робкая. Просто это место мне кажется странным.

– Понимаю, – говорит Альберто и с довольным видом погружается в ванну. – Раздевайся и присоединяйся ко мне.

Признаюсь, перспектива принять ванну с незнакомцем в таком проходном месте вызывает у меня отвращение. Но разве у меня есть выбор? Уж если я решила сделать это, то должна идти до конца.

Быстро снимаю платье, плавно извиваясь бледным телом, едва прикрытым чужим красным бельем. Хочу приободриться, чтобы не быть скованной перед этим мужчиной, который мне не нравится и в данный момент не вызывает у меня никакого желания.

– Bay! Вы, француженки, такие горячие! Покачай так своим телом в воде.

Вхожу в воду. Она очень горячая, и я не решаюсь окунуться. Но Альберто обвивает рукой мою талию и притягивает меня к себе.

– Иди сюда. Хочу почувствовать тебя рядом.

Начинает трогать мою грудь, обволакивая ее пеной от геля для ванны, который он налил в джакузи, и затем под водой его пальцы скользят по мне в поисках укромного местечка между ног. Я еще не знаю, как действовать в подобных случаях, несмотря на мои широкие взгляды на жизнь. Эта ситуация кажется мне немного напряженной: раньше я сама выбирала мужчин. Впредь они будут выбирать меня и платить за это. Самое трудное – осознать, что мое мнение никого не интересует.

Свет очень слабый, но возбуждение Альберто можно прочитать у него на лице. У меня же все наоборот.

– Почему бы нам не отправиться в постель? – внезапно спрашиваю я, и, чтобы побыстрее покончить с этим, поднимаюсь на ноги и стряхиваю с рук мыльную пену.

– Хорошо. Но при условии, что ты позволишь мне принять сальсу, – отвечает он, приподнимаясь.

– Сальсу?

– Да, именно сальсу.

– Да, конечно. Ты любишь танцевать?

– Нет.

– А!.. – говорю я, не требуя дальнейших объяснений, И, завернувшись в полотенце, отправляюсь на поиски Сусаны, чтобы она поставила диск с танцевальной музыкой.

Я только час нахожусь в этом борделе, а уже развлекаю одного весьма неприятного клиента, который, кроме того, напичкан кокаином.

Меня никогда не привлекали наркотики, но за время пребывания в доме свиданий мне пришлось почти ежедневно сталкиваться с теми, кто без них не может жить.

Сусана ставит диск, который я попросила, но я наконец понимаю, что имел в виду Альберто, когда говорил, что хочет принять сальсу, и мы ложимся в постель. Мы не снимаем покрывало, впоследствии я узнала, что многие так делают. Альберто нюхает кокаин и допивает виски, который ему налила вошедшая Сусана. “Замечательная взрывная смесь!” – думаю я, все больше тревожась. С выпученными глазами из-за белого порошка Альберто неподвижно лежит на спине.

Через некоторое время он просит меня начать свою работу, но поскольку у него нет никакой эрекции, невозможно надеть презерватив. Но у меня ясная голова, и я не собираюсь ничего делать с этим мужчиной без презерватива.

– Они тебе ни к чему, – заявляет он, имея в виду презервативы, которые я положила на тумбочку. – Трахаться не имеет смысла. Я только хочу, чтобы ты пососала его. Это безопасно.

– Посмотрим, что можно сделать, – говорю ему, и в моем голосе слышится беспокойство.

На несколько минут, пряча презерватив в руке, ухожу в туалетную комнату, расположенную возле люкса, под предлогом, что ужасно хочу писать. Там аккуратно достаю его из обертки и кладу на кончик языка. Постепенно увлажняю его, жду, чтобы он достиг температуры слюны. Действую осторожно, чтобы не порвать его зубами. У меня такое чувство, что я делала это всю жизнь. На самом деле мой мозг работает на пределе, пытаясь найти решение, как мне обезопасить себя. Не хочу конфликтовать со своим первым клиентом. Это может стать плохим началом. Надеюсь, мой план сработает.

Вдруг слышу, что он выкрикивает мое имя, и спешу вернуться в люкс, но меня совсем не радует перспектива провести два часа с этим типом.

– Что ты там делала? Время идет. И я заплатил за него! – напоминает он с упреком.

От страха не осмеливаюсь ответить ему, иначе он может заметить, что у меня во рту что-то есть. Я улыбаюсь ему, и он смягчается.

Почти два часа я выполняю свою работу, а он даже не догадывается о секрете, скрытом за моими губами. “Сработало!” – говорю я про себя, довольная своим изобретением.

В конце концов Альберто уходит таким, каким пришел: под кайфом и без эрекции. А у меня в кармане пятьдесят тысяч песет. Так просто!

– Что ты обычно делаешь? – спрашивает хозяйка, держа в руке ручку и маленькую тетрадь, в которую она записала мое имя.

Мы сидим в кухне, потому как маленькая комната занята клиентом, а люкс убирает Сусана.

– Что ты имеешь в виду? – уточняю я.

– Сексуальные связи с мужчинами, женщинами? Французский секс с презервативом или без? Дуплекс, греческий? Это важно. Чем больше умеешь, тем больше работы получишь.

– А!.. Ну, с женщинами без проблем. Французский – всегда с презервативом. Греческий не делаю.

– Как жаль! За греческий платят двойную цену. Сто тысяч песет в час. Пятьдесят тебе. А дуплекс?

– Дуплекс?

– Да. Когда клиент заказывает двух девушек.

– Это так называется?

– Да. Есть клиенты, которые заказывают сразу двух девушек. Для тебя меньше работы, потому что вас двое.

– Также без проблем. Но девчонок я еще не знаю. Думаю, что лучше работать с девушкой, с которой ты ладишь, разве нет?

– Вот именно! Хотя иногда ты не можешь выбирать. Теперь поговорим о графиках. Есть несколько вариантов. Ты работаешь либо в дневную, либо в ночную смену. Или, если желаешь, можешь быть в распоряжении клиентов двадцать четыре часа в сутки. Если ты работаешь ночью, то должна приходить сюда до полуночи, иначе Сусана тебе не откроет. Если днем, то будешь появляться около восьми. А если двадцать четыре часа, можешь приходить, когда захочешь, но когда ты находишься за пределами этого дома, твой мобильный должен быть включен, чтобы мы могли позвонить тебе. Это означает, что ты должна быть всегда готова. Если мы звоним тебе, а ты не можешь прийти, тогда передаем клиента другой девушке и будем знать, что не можем на тебя рассчитывать.

– Ясно.

– Если тебе необходим отдых, только сообщи нам – и ты свободна.

– Хорошо. А если у меня менструация, что тогда?

Наш разговор прерывает жгучая брюнетка, которая горделиво входит в кухню. Она завернута в крошечное полотенце, что позволяет разглядеть ее упругие ягодицы.

– Кристина, клиент говорит, что хочет другую музыку, – сообщает девушка.

– Хорошо, Иса. Сейчас дам другой диск.

Иса очень красивая, но явно силиконовая. Она бросает на меня взгляд, и я понимаю, как она меня восприняла. Она буквально расстреливает меня глазами. Неожиданно говорю ей:

– Привет, я новенькая. Меня зовут Вал.

Иса поворачивает голову в мою сторону, но выходит из кухни, ничего не ответив.

– Не обращай внимания, – произносит хозяйка. – Девушки обычно так ведут себя вначале. Особенно Иса. Всякий раз, когда появляется новенькая, она настораживается. Конкуренция, понимаешь? Она неплохая девчонка, привыкнет к тебе. – И добавляет: – Что ж, продолжим. Какой график ты предпочитаешь?

– Двадцать четыре часа, Кристина, – решительно отвечаю я.

– Хорошо. Сможешь заработать много денег, – говорит она, не глядя на меня и что-то записывая в тетрадь.

– А теперь что мне делать? – спрашиваю я.

– Можешь остаться здесь или вернуться домой. Но мы отдаем предпочтение девушкам, которые остаются в борделе. Когда приходит клиент, он может выбрать кого-то из этих девушек. Если ему ни одна не нравится, тогда мы звоним тем, кто работает круглосуточно. У нас есть альбомы с фотографиями, которые мы показываем клиенту, чтобы он мог выбирать. У тебя есть какие-нибудь фотографии, которые мы можем поместить в альбом?

– В данный момент нет. Но я поищу. Какого рода фотографии вам нужны?

– Профессионально сделанные. Фото лица, тела, изысканные позы… Ни в коем случае не любительские снимки. Мы не дешевое агентство, понимаешь?

– Да. Но боюсь, у меня не найдется таких фотографий.

– Тогда, если хочешь с нами работать и заполучить побольше клиентов, рекомендую тебе сняться у профессионального фотографа.

– Хорошо.

– У тебя есть кто-нибудь на примете?

– Прошу прощения?

– Ну, знаешь ли ты какого-нибудь профессионального фотографа? – уточняет Кристина.

– Нет. Но могу найти.

– Ладно, но знай, что мы работаем с одним профессионалом. Этот парень также занимается нашей веб-страничкой, если тебя это интересует.

– Да?

Очень удивлена, что у этих людей все так хорошо организовано.

– Что ж, я заинтересована. Во сколько мне обойдется портфолио и сколько фотографий нужно сделать?

– Хороший портфолио стоит сто двадцать тысяч песет, но для тебя, возможно, это обойдется в девяносто тысяч. Нужно десятка два фотографий.

Словно рыбу собралась покупать!

– Так дорого, тебе не кажется? – выпалила я, пораженная стоимостью снимков.

– Для профессиональных фото ничуть не дорого, – говорит Кристина не допускающим возражений тоном.

– Просто я не знаю стоимости подобных вещей.

– К твоему сведению, портфолио очень дорогие. А для нашей работы они необходимы.

– Хорошо. Мы сделаем его, только дай мне какое-то время, чтобы я могла собрать немного денег, а потом устроим фотосессию, – говорю я с задумчивым видом.

– Разумеется. Так в какую смену будешь работать сегодня?

– Двадцать четыре часа, но я буду все время на связи, так что вы сможете мне звонить в любое время, хорошо?

– Ладно. Значит, я могу рассчитывать на тебя?

– Да, да, но сейчас я возвращаюсь домой. В любом случае, я буду на связи.

– Хорошо. Кстати, ночью работает другая управляющая. Ее зовут Анжелика. Она иностранка, но отлично говорит по-испански. Я дам ей твои координаты. И предупреждаю: никогда не говори ни клиентам, ни остальным девушкам, что ты впервые этим занимаешься. Никто тебе не поверит. И еще одно, сегодня ты этого не сделала, потому что не знала, но учти: ты сразу должна сменить простыни. Остальное сделает Сусана. Пойдем, я покажу тебе, где лежат простыни, а также полотенца.

Мы выходим из кухни, а в это время входит Сусана с простынями в руках – это те, на которых лежали мы с Альберто.

Мы направляемся к шкафу, который стоит у входной двери. Кристина открывает его. В одном отделении шкафа сложена целая гора чистых простыней, а в другом – стопки полотенец. Девушки могут брать их по мере необходимости. Замечаю, что Сусана стоит позади меня. Она шла за нами и, как всегда, держит в руке зажженную сигарету. В коридоре есть еще один шкаф, из которого торчит бретельки ночной сорочки, которая наверняка принадлежит одной из девушек. Кристина замечает, что я увидела ее.

– Если ты принесешь свою одежду, то можешь сложить ее здесь. Но будь осторожна! Кажется, кто-то из девушек ворует.

– Правда? – удивленно восклицаю я.

Сусана утвердительно кивает головой. Возвращаемся в кухню, где мне показывают, как работает кофеварка.

– Если захочешь выпить кофе, чаю или горячего шоколаду, попросишь у Сусаны. Стоит всего сто пятьдесят песет. Понятно?

– Да…

Разумеется, за все надо платить. К тому же я должна сама менять простыни. Прощаюсь с Кристиной и Сусаной и выхожу на улицу. Я рада, что заработала пятьдесят тысяч песет за два часа. И, несмотря на то что я очень нервничала, работая с первым клиентом, у меня возникло такое чувство, что я занималась этим всю жизнь.

 

Мисс Сараево

 

1 сентября 1999 года, ночь

 

Три часа ночи.

Проходит некоторое время, прежде чем я реагирую: пожалуй, мой мобильный звонит уже целую вечность.

– Слушаю, – отвечаю я. Голос у меня сонный.

– Привет, Вал. Это Анжелика, управляющая из борделя, – говорит она, у нее приятный голос. – Ты спишь? Я уже десять минут пытаюсь дозвониться к тебе.

– А, привет! Да, но это не имеет значения, – отвечаю я и мгновенно вскакиваю с кровати.

Услышав слово “бордель”, я сразу же просыпаюсь. Не хочу потерять работу.

– Послушай, есть для тебя работенка. Очень хороший клиент, австралиец. Ждет тебя у себя дома через двадцать минут. Платит пятьдесят тысяч песет, плюс за такси, и если ты ему понравишься, будет встречаться с тобой каждую неделю.

– Замечательно. Где он живет? – спрашиваю я, разыскивая ручку, чтобы записать адрес.

– Записывай.

Пока Анжелика диктует адрес, я обдумываю, что надеть.

– Когда приедешь и он тебе заплатит, позвонишь мне. И обязательно позвони, выходя из его дома. Потом приедешь прямо сюда с деньгами, поняла?

– Без проблем, – отвечаю. – А как зовут клиента?

Эта информация кажется мне очень важной.

– Давид. – И Анжелика кладет трубку.

Анжелика показалась мне более милой женщиной и более профессиональной управляющей, чем Сусана. Она мне нравится, и я жажду познакомиться с ней.

Быстро принимаю душ, вызываю такси и через пятнадцать минут я уже подъезжаю к дому Давида.

Здание расположено в Верхней Зоне Барселоны. Роскошный дом.

– Поднимайся! – приказывает голос из домофона, громко прозвучав на пустынной улице.

Передо мной стоит очень молодой мужчина, небольшого роста и в круглых очках, которые придают ему вид интеллектуала. Он не очень привлекательный, но кажется приятным и чувственным. Он улыбается мне и сразу пропускает в дверь. У него миленькая квартира, хотя в ней и мало мебели. И это наводит меня на мысль, что он не женат и у него нет времени обустраивать жилье.

– Ты новенькая? – спрашивает он после того, как предложил сесть рядом с ним на синий диван.

– Да, – подтверждаю я и улыбаюсь в ответ. – Заметно, правда?

– Нет, не в этом дело. Просто я обращаюсь в это агентство каждую неделю, но никогда раньше тебя не видел. Вот и догадался, что ты новенькая. Как давно ты работаешь?

– С сегодняшнего дня, – отвечаю ему, рассматривая полки, полные книг и компакт-дисков.

– Анжелика сказала, что ты француженка. Это заметно, – продолжает он, смеясь.

– А ты австралиец, правда? Ты очень хорошо говоришь по-испански, – говорю я, а он тем временем поднимается, кажется, чтобы что-то найти.

– Можем разговаривать на французском, если хочешь. Я изучал его несколько лет, хотя иногда моего словарного запаса недостаточно. – И вновь смеется.

Я охотно присоединяюсь к его веселью. Он кажется очень симпатичным, но, как на мой вкус, слишком маленького роста.

Он кладет пятьдесят тысяч песет на стол и предлагает их пересчитать.

– А теперь позвони в агентство и скажи, что все в порядке, иначе там будут недовольны.

– Вижу, ты в курсе дела, – говорю ему и набираю на своем мобильном номер “офиса”.

Анжелика сразу же берет трубку.

– Все в порядке? – спрашивает она, будто сидела у телефона и ожидала моего звонка.

– Да. Все в порядке.

– Отлично. У тебя есть час. Когда выйдешь, позвонишь и скажешь, что закончила.

Давид ведет меня в спальню и с этого момента не говорит ни слова. Впрочем, так даже лучше, так как я не знаю, о чем с ним говорить. Начинает раздевать меня, и я удивлена, как приятны его прикосновения. Я всегда думала, что мужчины, которые платят за ночь с девушкой, никогда не стремятся доставить ей удовольствие, а их ласки формальны и неуклюжи. Что ж, я ошибалась, по крайней мере, к Давиду это не относится. И я решаюсь поддаться своим ощущениям и забыть, почему я здесь.

Он осыпает поцелуями все мое тело, ягодицы, ноги, резко приподнимается, чтобы дотянуться губами до затылка, а потом снова опускается. У него маленькое тело и соответствующего размера половые органы. Но это не имеет значения. Он дарит мне наслаждение.

На его ночном столике стоит масло для массажа. Заметив, куда устремился мой взгляд, молча берет флакон, а потом переворачивает меня на живот и начинает массировать мне спину. Фантастика! Он делает мне массаж, как настоящий профессионал. Ощущения настолько божественны, что я бы не прочь каждую ночь просыпаться в три часа, чтобы испытать это.

Спустя час, раскрасневшаяся, возвращаюсь в реальность и ощущаю нежный поцелуй на губах. Когда спускаюсь на лифте, чувствую легкость во всем теле. И, кроме того, я заработала деньги. Не могу поверить, что так бывает!

Звоню Анжелике, как она и просила, и ловлю такси. Через пятнадцать минут я уже в агентстве. Настоящее удовольствие проехаться в это время по пустынным улицам Барселоны. Когда я приехала, спускается Анжелика, чтобы открыть входную дверь, которая всегда заперта в целях безопасности.

Шепотом поздоровавшись, чтобы не разбудить соседей, она предлагает мне подняться.

Анжелика невероятная женщина. Очень высокая, рыжеволосая, с огромными голубыми глазами и молочно-белой кожей. Она совсем не похожа на управляющую борделем. Единственное, что ее портит, – это мужеподобная внешность.

Заходим в квартиру и идем прямо в кухню.

– В люксе клиент, а в другой комнате спят девушки, – объясняет она.

И неожиданно целует меня в обе щеки.

– Я Анжелика. Добро пожаловать в наше агентство.

Такое поведение кажется мне немного странным, наигранным, в конце концов, мы же видимся первый раз!

– Деньги с собой? – спрашивает она, открывая тетрадь, где указаны имена девушек, часы работы и заработок.

– Да. Пятьдесят тысяч песет.

– Очень хорошо. Двадцать пять тысяч оставь себе.

И ставит крестик напротив моего имени.

– Как дела у Давида? – спрашивает она, разглядывая мое раскрасневшееся лицо.

– Как видишь, очень хорошо. Он страстный мужчина, и его желание так приятно утолять.

– Да. Все девушки радуются, когда знают, что увидятся с ним. Если бы все были, как он… Хочешь выпить чего-нибудь? Я угощаю.

– Я бы с удовольствием выпила кофе. Ужасно хочу спать, – отвечаю я, зевая.

Анжелика готовит мне кофе, а себе горячий шоколад.

– Спасибо, – говорю ей и начинаю дуть на кофе.

– Кристина сказала, что ты выбрала круглосуточный график. Заработаешь много денег. А когда приступаешь?

– Думаю, вечером. Не знаю, наверно, это будет зависеть от работы, разве нет?

– День на день не приходится. Иногда работы больше днем, иногда ночью. Но если ты всегда будешь на связи, то работы будет очень много, вот увидишь.

– И сколько здесь девушек? – спрашиваю я из любопытства.

– Много, хотя сюда приходят не все. Некоторые только оставляют здесь свой портфолио, и мы звоним им, если нет свободной девушки. Вот поэтому тебе нужно его сделать. Сегодня на ночную смену пришли шесть девушек.

Вот теперь я понимаю: она почему-то отдала предпочтение мне, а могла отправить какую-нибудь другую девушку из тех, что находятся здесь. Странно, что дом кажется пустым – вокруг тишина, никаких разговоров. Все, должно быть, спят в соседней комнате.

– А остальные девушки не будут сердиться из-за того, что сегодня я ходила к Давиду?

– Не волнуйся. Он всегда просит новеньких. А что касается девчонок, то они все с ним спали. Но им вообще-то не нужно знать о том, что ты ходила к нему.

– Не переживай, я не проболтаюсь.

– Ладно. Ты останешься здесь или пойдешь домой?

– Предпочитаю вернуться домой. Мне нужно постепенно привыкнуть к этому ритму.

– Как хочешь.

– Спасибо, Анжелика.

Попрощавшись с ней и сев в такси, я осознаю, что уже светает. Наблюдаю, как лучи утреннего солнца начинают освещать город. Воздух чистый. И я счастлива, что снова могу радоваться таким мгновениям. Уже очень долго я не наслаждалась утренним покоем. Кроме того, меньше чем за двадцать четыре часа я заработала семьдесят пять тысяч песет и прекрасно провела время с Давидом. Дай Бог, чтобы все продолжалось именно так!

 

123456Следующая ⇒

Поделиться: