Вторник, 4 февраля, 2014 года

 

 

Летел «ВИМ‑АВИА» из Домодедова без особых гастрономических и плотных изысков – ограничились легким перекусом.

Машину в аэропорту решил оплатить сразу: вдруг там все деньги потрачу? Забегая вперед, сообщаю: за 3 недели в Сочи, самом якобы дорогом городе России в этот период времени, мной, Масленниковым Романом Михайловичем, потрачено 1959 рублей 00 копеек. И это включая экскурсионную поездку в соседнюю Абхазию с местным плотным ужином. Правда, без алкогольных напитков: бухать на Олимпиаде не хотелось. Хочется сказать: «Но пришлось». Ан нет, за 3 недели от силы литр пива, не более. В темное время суток, когда никто не видел.

Итак, я в аэропорту города Сочи. На выдаче багажа моя сумка оказалась каким‑то образом в руках других людей. Не знаю, как я узнал ее, замотанную в защитную пленку, но вовремя успел!

Далее – автобус, маршрут следования и т. п., как было написано в инструкции моего супервайзера Егора.

 

 

 

 

Ну и так далее…

 

Но автобус то ли ехал поздним последним рейсом, то ли еще что, но меня высадили километра за два до волонтерской деревни. «Где‑то там», – махнул водитель в сторону маячащих огней на том берегу какого‑то незнакомого мне еще водоема и уехал. Я поперся со своими не особо легкими сумками к предполагаемому месту будущей дислокации. Это был район совхоза Россия. Здесь раньше болото было, как поведала между прочим встретившаяся на пути местная жительница. Но дорогу точно к деревне не объяснила – не знала.

 

Пишу сейчас эти строки спустя полгода, вспоминаю свои первые сочинские впечатления. Один, в темноте, с тяжелыми сумками и легкими мыслями шагаю в неизвестность с высокой миссией. «Зоне комфорта» большой привет: в тот момент она серьезненько так расширилась. Как говорил тренер Вадим на летней подготовке, именно за этой самой зоной комфорта и случаются все чудеса в жизни. Это действительно так. И вот, несмотря на тот отчетливо вспоминаемый дискомфорт, мне еще и раз, и два, и сколько угодно хочется его пережить. Даже не подозревая, что мне удастся попасть на Открытие Олимпиады, не зная, что мы в ней победим, не ожидая, каких классных людей я встречу, все равно мне хочется снова оказаться в той февральской олимпийской ночи. И не раз, и не два… Хотя, в общем, и сейчас, уютным кипрским теплым вечером, где недалеко от балкона плещется море, в небе ярко светит острый полумесяц, а внизу играет басами вокал‑хаус, тоже достаточно неплохо .:)

 

Итак, обогнув по одной стороне нечто, похожее на озеро или остаток болотца без характерного запаха, встречаю веселую компашку молодых девчонок.

– Вы тоже волонтеры? – интересуюсь я, но формы на них не вижу. Форма, на самом деле, в эти дни мало у кого была: основные силы только прибывали. Но у транспортников – волонтеров, отвечающих за передвижение автобусов, машин и прочего, – форма, конечно, была.

– Нет, мы по контракту! Функция питания. (У всех тут какая‑то функция.)

– Куда идете?

– Да вот, прогуляться решили после смены.

– Работы много?

– Пока нет, но хватает уже!

– Ну счастливо! А сами откуда?

– Из Краснодарского края.

 

Мне тем временем как‑то надо было попасть в гостиницу «Омега», 7 сектор. На счастье, откуда‑то вырулил мужик, похожий на местного жителя. Он тоже оказался контрактником – возвращался после смены. Сам из Дагестана, хотел устроиться водителем, но взяли только разнорабочим. Ничего, вработался, на что‑то возмущался, но это рабочий разговор, всегдашний. (Как мне потом рассказали знающие люди, водителями автобусов работали люди в штатском, званием не ниже капитана, что ли… Всегда в костюмах с галстуком!) Мужчина обещал проводить до моего корпуса, а самому ему надо было в соседний, восьмой. Когда я следовал за ним, чувствовал себя пассажиром местного бомбилы, только шли пешком. Сейчас, думаю, придем, а он мне выдаст что‑то вроде: «С тебя пятьсот рублей». Тогда, по логике, он должен мне предложить сумки поднести, а я их сам несу. И за это пятьсот рублей? Ну да, думаю, почему бы и нет, это же Сочи, самый дорогой город России, где даже пешком довести (при этом сумки сам тащишь) – полтысячи будет. Все нормально».

– Вам сумки не помочь? – наконец‑то уже почти перед самым финишем спросил провожатый. Не хватало только шансона на музыкальном фоне.

– Да нет, спасибо, – отказался я, прикинув, что за такое с меня сейчас целый «рубль» (тысячу то есть) сдерут. Морально подготовившись к расплате с местным Сусаниным (правда, точным), я сказал, – спасибо.

– Давай, удачи!

Ура! Это бесплатно меня проводили! Значит, жить тут можно.

 

На стойке ресепшна мне предложили прописаться в одной комнате вместе с неким англичанином. Но я отказался, подумав, что практика – это, конечно, хорошо, но после смены хотелось бы отдыхать, а не пополнять словарный запас и устранять языковой барьер. В результате без особых трудностей я прописался в другом номере. Расскажу немного о команде, вместе с которой мне выпало поселиться. Все молодые ребята: от 21 до 25 лет. Земляка я узнал по бутылке «Кашинской» на столе. Значит, не пропадем!

Время позднее, к полуночи, – хотелось жрать. Пошел в столовку первый раз. Честно, сразу вспомнил пионерский лагерь: столики в ряд, цинковые умывалки.

Блин, и здесь мне тусить еще 3 недели? Как в лагере, зарубки, что ли, на дереве делать? Это были первые чувства. Но сердце согрели веселые надписи на стенах, чайниках, умывальниках: «Погрей меня», «Я вскипел», «Здесь нет ни мам, ни пап – посуду убери сам», «Вкусняшка» и всякие такие. В общем, мягко так донесли основную мысль: терпи тяготы и лишения, как нормальный парень, не пускай слюни и будь на позитиве! Кстати, те же самые веселые бумажки и карта, утыканная флажками на городах, откуда приехали ребята, тоже серьезно смягчили шок от габаритов комнаты предстоящего проживания.

Чтобы как‑то все переварить, утрясти первые впечатления и прочистить мозг, я собрался на пробежку перед сном. Столица спорта все‑таки! Надо соответствовать! А я же в ледовом дворце «Большой» работать буду! Вдруг на пробежке Овечкина или еще кого‑нибудь из сборной по хоккею встречу? Они тогда еще не прилетели, но я об этом не знал. Вбегая на КПП на территорию «Омеги», увидел бумажку: «Алкоголь на территории волонтерской деревни строго запрещен». У входящих обыскивали рюкзаки, виски и прочие напитки вынимали. Валялись даже отобранные бутылки из‑под воды – ее нюхали! Алкоголь же запрещен! Поэтому даже находчивым пронести что‑то в номер не удалось.

Прохожу мимо подъезда с надписью «Магазин» – дай, думаю, зайду на разведку! И что я вижу? Батюшки! Целый шкаф какого хочешь алкоголя! Прямо как в ночном клубе: со своим нельзя – покупай в баре. И вход тоже, главное, бесплатный. Когнитивный диссонанс, вызванный этим алкогольным шкафом и надписью «Алкоголь запрещен», был, как выяснилось, не только у меня. Ну да пофиг: я все равно не напиваюсь.

А еда все‑таки так себе, – к такому выводу пришел я в номере и поделился наблюдениями с соседями. А один парень и говорит:

– Прикинь, тут одна девушка начала собирать подписи за то, чтобы еда была более качественная.

– И что?

– Да ничего, уехала девушка уже, с вещами на выход.

«Ладно, нормальная еда, – решил я для себя. – Чай, не на курорте». – И, выпив воды из магазина, лег спать. Килограмма два сегодня точно сбросил – прикинул я и тут же начал смотреть сны.

В комнате, где поселилось четыре молодых мужчины, носками пока еще не пахло.

– Представляешь, что тут будет через три недели? – спросил Артем Кирилла. – Какой тут будет стоят духман?!

– Ха‑ха‑ха, – было ему ответом.

Позитив! И крепкий сон!

– Тут уже человек 60 турнули за пьянку, – продолжал делиться первыми новостями кто‑то из новых соседей. У всех одновременно пошел День Первый.

 

Февраля 2014, среда

 

 

Среда – это два дня до начала Олимпийских игр: шли последние генеральные репетиции, прогоны, прибывали сборные. Нам с коллегой еще без формы удалось побывать в Олимпийском парке, где расположены все объекты Прибрежного кластера.

Этот день запомнился тотальными очередями: за аккредитацией, за формой, на «Ласточку» и др. Стоя в них, я беседовал с коллегами и понял, что всех волонтеров – любого возраста, пола и статуса – что‑то объединяет. Какое‑то одно качество личности или целая комбинация черт характера заставила людей собраться в одном замечательном месте. Попробую описать, что общего я почувствовал: какая‑то жертвенность, социальность, желание приобщиться к великому, желание «немножко потерять себя», доверив свои действия другому – человеку или Делу. Часто обсуждался вопрос, что ради одной формы стоило сюда приехать. Олимпийские варежки, куртки, кроссовки и прочее добро оставались волонтерам после Игр навсегда. Но нет, этим объединяющим качеством точно не было стремление к халяве. Хотя это слово знакомо и желанно многим студентам, которых среди волонтеров было большинство.

Студенты – это учеба. Волонтеры, а на Играх уж точно, – это большие массы людей, социальная психология. Наверное, ввиду этих обстоятельств для нас и была организована утренняя образовательная программа. После завтрака, длившегося с 5 утра до 11 дня, и до начала смены посещать лекции было одно удовольствие. За образовательную программу и повышение интеллектуального уровня волонтеров отвечал РГГУ им. Шолохова. Мой любимый писатель, кстати.:)

Профессор Александр Сергеевич Огнев реально обогатил мой багаж знаний в области психологии. Я привез с собой множество листочков с советами и идеями к внедрению. Признаюсь, еще ни разу в них не заглядывал.:) Но некоторые прикольные фишки остались в голове. К примеру, мы играли в интересную игру «Нарисуй жизнь». Нужно буквально изобразить на рисунке то, как ты себе представляешь свою жизнь. Удивительно, но приблизительно из 20 человек удалось выделить 4 разных группы людей, которые понимают жизнь примерно одинаково: как «детский сад» (солнышки, цветочки, котики), «заряд эмоций» (мощный экспрессионизм), «путь с заданными этапами» и как‑то еще, уже не помню. Я оказался в команде «пути». Мы нарисовали общий рисунок, который следовало представить перед всеми остальными. Презентуя тип нашего видения жизни, я рассказывал о том, что, мол, мы еще не успели обсудить, что же здесь изображено, но, по‑моему, это дорога, преодолеваемые трудности и заветная победа. В общем, процесс и результат. Я хотел добавить, дескать, коллеги что‑то добавят, а то я не умею мысли читать. Но тут все закивали в знак того, что добавить нечего – все так и есть. Я очень удивился: надо же, как бывает! И уже смотрел на членов своей новой команды как на близких мне по духу людей на глубинном уровне. Это прикольно: знать, что вы в команде по общности понимания мира.

Полностью отключиться от работы пока не удается. Проходя мимо телефона, нечаянно проверяешь почту. А потом залипаешь на час. Долго отвечал на письмо клиента из Украины. Подумал: если я при такой мини‑просьбе так «мужусь», то что дальше будет?! И решил подключить к процессу решения вопросов своих лучших сотрудников. Клиент мне больше не звонил – все правильно сделал.

В дальних поездках за границу я отключаю себе интернет, ммс и прочие «приблуды». Чтобы даже соблазна не возникало. Но это Сочи, Россия, поэтому мобильный интернет по моему тарифу был. Следовательно, не заглядывать на сайты и в почту было вопросом воспитания воли.

Кстати, именно за эти три недели вынужденного отсутствия я, занимаясь своим бизнесом почти 8 лет, наконец‑то научился делегировать. Теперь даже сегодня мои мейлы смотрит и отвечает на них мой помощник, который работает с нами удаленно. Но мы отвлеклись.

В этот день я ездил получать аккредитацию и форму. Аккредитация меня, во‑первых, как оказалось, вывела из резерва. А я‑то и не представлял, где на самом деле решалась моя судьба! Если бы я был в резерве – никакой бы работы не было. Как выяснилось, многие мои коллеги из этого самого резерва были вызваны от 2 до 5 дней назад. А они‑то даже и не надеялись попасть в Сочи!

Итак, про аккредитацию. Во‑вторых, она дала привилегии, то есть на нее нанесли буковки, которые разрешали проходить в ту или иную зону на спортивном объекте. Пока все эти «Е» и «Р» не были понятны, но в первые дни соревнований заставили немножко понервничать наших супервайзеров: кому‑то нужные привилегии поставить «забыли». Уровень доступа захотелось немедленно проверить. И я бесплатно на «Ласточке» отправился в Горный кластер. Кстати, волонтеров, трудившихся там, мы ласково называли горняками.

В горах меня с моей аккредитацией никуда не пустили: придется где‑то искать билеты на соревнования. Сразу

скажу, мне их найти не удалось. И на подъемник, который «поднимает всех подряд и бесплатно», тоже попасть не получилось. Но зато нам, волонтерам пресс‑службы, можно было заходить в любой пресс‑центр. В горах располагался второй большой медиаобъект «Горки». Не такой мощный, с тренажерным залом и центром олимпийского вещания, как в Прибрежном кластере, но тоже классный: внутри себя чувствуешь хорошо – вблизи с журналистами‑то! Напомню, что я по профессии пиарщик.

 

Февраля, четверг

 

 

Настало время подключить себе тариф «Волонтер» – тариф, созданный «Мегафоном» специально для организаторов Игр. Звонки между собой – бесплатные. Поэтому сразу смотришь на номер: 8‑918‑647‑… – значит, свой, можно и поболтать. Кстати, особо не болтали – не было надобности. И дела есть поважнее.:)

 

В нашей комнате коллеги уже побывали на своих позициях в горах. Сравнили – поняли, что у нас тоже все неплохо: дворец спорта «Большой», хоккей. Удобная позиция, в общем, а для многих и более того – самая желанная.

Про хоккей и распределение мест. Я как‑то у метро, возвращаясь домой пешком, встретил девушку с рюкзаком волонтера. Всех таких людей я приветствую обязательно. Выяснилось, что ее парень тоже работал в «Большом», но совсем не был фанатом хоккея, который может, как она выразилась, по шороху клюшки определять игрока. Я тоже таким не был, но хоккей, как и все, кто работал на нем впервые, теперь полюбил еще больше. Даже в правилах немножко стал разбираться: теперь понятно по крайней мере, когда и почему свистит судья.

А еще в этот день прилетел на Игры Дмитрий «Гоблин» Пучков. Было интересно читать его записи в «Инстаграме», сравнивать впечатления со своими, и главное, было приятно понимать, о чем именно он говорит. Запомнилась его фотка из туалета с одним рундуком и вопрос «А где второй обещанный туалет?» Дело в том, что накануне один западный фотограф запечатлел стройку туалета еще без перегородки. И эти «два унитаза» облетели все газеты. Естественно, ничего такого не было.

Еще запомнилась фотка Дмитрия Олеговича с соревнований по могулу. Кто‑то из его читателей прокомментировал: «Я бы так не смогул». Ну и открытие еще он фотографировал через два дня. И я это тоже видел вживую! Но об этом позже.

В эти дни начали прибывать и другие звезды, но за всеми я не следил. Зато зафрендил некоторых своих новых друзей по команде и хоккейных обозревателей (gingerhockey, pavell76). И хоккеистов некоторых, конечно. Например, ovi8 – Овечкина с его коньками в цвете российского флага.

– Мы тут посмотрели на тебя в «Вконтакте» – ты, оказывается, крутой! Писатель! – скажут коллеги по команде через пару дней.

– На Играх все равны! – скромно отвечу я. И правда, никакого гонора и выпендрежа я ни от кого не замечал, каким бы крутым спецом он ни был в реальной жизни. И себе не позволял.

В общем, на Игры я ехал как «немножко в армию». Сказано копать от забора и до заката – значит, буду копать. Как говорили в «Клане Сопрано»: «В мире у людей много проблем, а у тебя теперь всего одна – отдавать мне наличность в определенное время». Так и у меня, и у других: слушай супервайзера, и все будет окей. Слушали.:)

На сам объект мы приезжали в две смены: к 11 и к 15 часам. Но когда хоккей еще не стартовал, бывало что и по часу сидели в комнате для фотографов, ничего не делая. И не парились вообще! Зато когда начался хоккей…

 

Февраля, пятница, Открытие Игр

 

 

То, что я вечером окажусь на «Фиште», где открываются Игры, я еще не знал. Поэтому день начался в режиме «Как обычно‑2: вторая, вечерняя смена». Значит, после завтрака можно поучиться!

Сегодня профессор Огнев «качал» свою любимую тему – так называемое поименование. Он дал для собравшейся мини‑группы – человек 15 – задание: вспомнить, как их называли в детстве. Надо было вспомнить два имени: и то, что нравилось, и то, которое не нравилось. Это было похоже на кружок анонимных алкоголиков психоанализа. Или на собрание попутчиков, которые больше никогда не встретятся (хотя этого очень желают). В общем, это было очень необычное занятие. Как скажет потом ведущий, у него самого зашевелились волосы на голове – настолько откровенными были истории. Все рассказывали о себе интимные и неприятные вещи с удивительной легкостью. И точные! Почему точные? Да потому что в задании было такое подзадание: не только назвать свое имя из детства, но еще и сказать, какого оно цвета. А также указать, где оно на теле расположено. Как? Да вот так! Несмотря на абсурдность вопросов, как я и сказал, все с ними справились успешно. Кстати, попробуйте дома на себе! А за подробной трактовкой результатов обратитесь к профессору Огневу.:) Может, что‑то и сами поймете.

У меня получилось вот что. Любимое имя – Ромик. Правда, меня так давно никто не называл, к сожалению. Цвет – оранжевый. Расположено – на темечке. Оказывается, это символизирует духовность. А я как раз на темечке лысеть жутко начал. Наверное, как раз с того момента, когда меня Ромиком величать перестали. Полная бездуховность в отношении меня.:) Нелюбимое имя – кличка Сова. Какое‑то серое. И расположено на глазах.

Кто только чего не называл! И Кочерга, и Грымза, и Лелечка и т. п. Я заметил, что большинство имен, которые нравились, имели теплые цвета и располагались близко к сердцу, на груди. Что все это значит – мне и самому хотелось бы знать!.. Главное, шаг к познанию себя сделан. Хотя, казалось бы, чего я в свои 32 года о себе не знаю?..

На часах полдень. Занятие закончено – я решил пробежаться, освежить мысли. В последнее время – как бы смешно это ни звучало – я прибегаю к бегу для того, чтобы упорядочить сознание. Пробежался по волонтерской деревне около двух километров по периметру.

Пробегая мимо забора сетки‑рабицы заметил, что сняли наклеенные листочки А4 с буквами, которые складывались в какое‑то общее приветствие типа «Да здравствует Олимпиада!» Спросил рабочих, копавшихся неподалеку, мол, кто сорвал? Сказали, что тут вчера был министр (не уточнили, какой), ему не понравилось, вот и сняли.

Потом душ, 10‑минутный сон и – на смену! Да, и фоточку в программу для бега «Найк Плюс» и «Инстаграм». Дескать, я тут тоже спортом занимаюсь, не отстаю от тенденций.

На объект я добирался без проблем – автобус «Т‑6» возил по журналистской аккредитации каждые 5 минут. Вот это плотность графика! В то время как спортивные волонтеры того же «Большого» добирались на более медленном автобусе «Т‑12» в вечной толкучке. В общем, так сказать, вагоне. Однако у спортивных волонтеров был доступ в какие‑то секретные комнаты, где постоянно лежали пончики и бутерброды. У нас – только печенюшки, кофе, чай. И спортсменов они видели дольше и ближе. И значки им от Международной федерации хоккея выдали. В общем, некий баланс соблюдался.

Как мы добирались до объекта? Сначала нужно было доехать до Главного медиацентра, расположенного рядом с Олимпийским парком, а затем пройти процедуру фейс‑контроля – досмотра, и уже на другом автобусе, курсирующем по парку, высадиться около нужного тебе объекта.

Как правило, у меня оказывалось еще минут 15 на прогулку по медиацентру. Поскольку обеда у нас не было, ужин в 16 ч еще не наступил, а есть уже хотелось – я заглядывал в павильон «Краснодарский уголок». Милые тети лет под 50 в национальных кубанских костюмах сносно говорили по‑английски, по‑немецки, проводили мини‑экскурсии и наливали местный чай. Также выдавали печенья нескольких видов, пряники и мед. Иногда яблоки. В общем, на перекус – самое оно!

Добрался до «Большого» – почти все в сборе, но снова делать нечего. Почему почти? Две девушки‑соседки заблудились! Сначала сели не на тот автобус. Все‑таки приехали к «Большому» и начали входить не с того входа. Обошли чуть ли не два раза Дворец спорта. Все умотались, вспотели, но опоздали всего на каких‑то 10–15 минут.

– Девчонки, у вас все нормально? – спросил супервайзер Егор.

– Все окей, – ответили Катя и Вита. – Мы теперь знаем дорогу.

Супервайзер у нас клёвый! Даже выговора никому ни за что не сделал. Зато многие получили благодарности.

Мне сосед по комнате, Никита (тоже в функции пресс‑службы – помощь фотографам), рассказывал про двух своих идеологически прокачанных супервайзеров. «Туда не ходи, сюда не ходи! На работе быть вовремя! Попытка к бегству – расстрел на месте!» – и все в таком духе. А еще они просто категорически запрещали «инстаграмить» на рабочем месте. Ибо фотопозиции, где мы находимся просто так, по работе, фотоагентства покупают за несколько миллионов долларов! Ради такого вида! Нет, ну как после таких жестких запретов не пофоткать со своих миллионных фотопозиций‑то, доставшихся относительно запросто! Уж повыгоднее, чем фотоагентствам‑то! Все всё отфоткали по полной программе ближе к концу Игр, когда выгонять волонтеров было не с руки. Нет, всем всё пофиг – не было такого, а вот мощная эйфория была.

Итак. Сидим в фоторуме, здесь пока тихо. Хоккей начнется где‑то через 5–7 дней, уже не помню точно. Час «тупки» в телефоне. Какие‑то не особо сложные инструкции – и мы свободны. Обмениваемся телефонами.

Сначала обедаем, потом кто‑то уезжает домой спать, кто‑то – в горы гулять, в общем, «оправиться и покурить». Я иду к «Шайбе», потому что утром я встал в какую‑то очередь в нашем волонтерском клубе «Забава», где записывали тех, кто не против оказаться на Открытии! Но без гарантий, ничего точно не обещали. Записались все равно больше 100 человек.

Стоим ждем. Потом кто‑то дал команду – перебазироваться на другое место, где‑то неподалеку, и собраться через час. Все разошлись, а потом отправились в новое место. Похоже, все были готовы отстоять тут хоть до ночи, а время было около 17 ч. Единственное, о чем я пожалел – что больше теплой одежды не надел. Но возвращаться домой, в волонтерскую деревню, означало потерять место в очереди. Хоть и в никуда, но в очереди! Где все! На всякий случай спросил, всем ли тут можно стоять. Оказалось, здесь тусили не только те, кто утром записывался в непонятный список, но и их друзья. Я позвонил коллегам по команде, мол, есть негарантированный шанс постоять в очереди и, может быть, попасть на «Фишт» вечером.

Девчонки сорвались, быстро приехали, отстояли в очереди и, надо сказать, попали вместе со мной на Открытие совершенно бесплатно! А в этот день ходили слухи, что тут где‑то бродит американец и просит ему продать билет на Открытие за 100 тыс. руб.

Очередь молодых людей – это весело! Всего одному человеку стало плохо настолько, что ему дали нашатыря, отпоили водой и проводили домой. Другую девушку закачало, ее вывели к началу очереди, она отсиделась‑оклемалась и… пошла к направлению к стадиону «Фишт». До открытия оставалось где‑то полчаса.

Запомнился такой случай: какой‑то парень с крутейшим натуральным акцентом расспрашивал по‑английски девушку, рассказывал о викторианской культуре, музыке. Собеседница, кажется, начала утомляться.

«Вот ведь настырный англичанин!» – подумал я и повернулся к нему.

– Where are you from? – решил я тоже бесплатно попрактиковаться в английском. Надо сказать, что у меня диплом переводчика‑референта, но это ничего не значит без постоянных упражнений.

– I am from Perm, – ответил «англичанин».

– From what? – удивился я.

– From Perm, from Perm, – убеждал меня собеседник.

– А! Так ты русский! Классный прононс! – сказал я, прикинув, что у него речь даже лучше, чем у настоящей иностранки. В этом я тоже вскоре убедился.

И вот с девушкой мы побеседовали уже на ее родном языке. Оказалось, она была волонтером из Бостона. Что‑то вспомнив про юристов Бостона и марафон – больше мне про этот город ничего не приходило в голову, кроме популярного в кругах знающих людей сериала «Boston Legal» и новостей про терракт на беговом событии, – мы побеседовали немного с замерзающими вежливыми улыбками. А потом нас пустили на территорию «Фишта»!

Я успел усесться на dead seats – места, до которых не достают телекамеры, вместе с коренными жителями Сочи ровно за пару минут до 20:14! Ура!!! Жители города получили билеты за то, что нанюхались строительной пыли и настоялись в пробках – особенно, последние два месяца. А я – за то, что стал волонтером и отстоял три часа в очереди.

Ну, открытие Игр все видели! Сразу скажу, что по поводу нераскрывшегося кольца ни я, ни коллеги‑волонтеры вообще не парились – настолько захватывающим было зрелище! Да я вообще не видел, как оно не раскрылось, если честно, – было на что другое посмотреть, подзарядиться этой большой энергетикой. Весь цвет нации собрался на этом небольшом, в общем‑то, клочке земли в Имретинской низменности. Как же это плющит и таращит! Просто незабываемо. Я там был, будет что сказать детям.

И еще с собой я взял сувенирочку: загорающуюся от звука музыки медальку и холщовый мешочек. Этот наборчик с программкой ждал меня на зрительском сидении. Сумкой я поделился с сочинцами – они заслужили ее больше, чем я, это уж точно. Ну а по окончании церемонии меня поблагодарили девчонки‑коллеги. Если бы не мое приглашение без гарантий, то счастливых зрителей было бы на два меньше.

На выходе все фоткали огонь. Эсэмэсили друзьям, родным. Я даже послал аудиофайл с Открытия. Зачем? Да фиг его знает. (Позже я послал еще аудио с голосом Ковальчука.) Да, сейчас было ожидание чуда и сильное предвкушение праздника. Реально, вот прямо в воздухе руками можно было потрогать. Все убийственные поражения и блистательные победы были впереди.

 

Февраля, суббота

 

 

Коллеги по комнате уехали по своим сменам. Учебы сегодня не было – выходной. Позавтракав, я решил прогуляться до своей работы по Олимпийскому парку. Волонтеры из этого парка предупреждали меня, что, мол, если хочешь просто прогуляться – волонтерскую форму лучше на себя не надевать. Задолбают вопросами! Но у меня выбора не было – потом надо сразу чесать на работу. И в конце‑то концов, волонтер я или нет! Надо помочь, если кто попросит.

На летнем тренинге нам рассказывали про два самых частых вопроса, которые задают зрители спортивных мероприятий. Первый – «Где тут туалет?», а второй отгадайте сами. Я сразу при входе выяснил, где тут отхожие места, и пошел на прогулку.

Парк, в общем‑то, небольшой, но по сравнению с парком универсиады – огромный. Там спортивных объектов не было, а тут плотненько шесть штук: «Фишт», «Большой», «Шайба», «Айсберг», «Адлер Арена» и «Ледяной куб». И это не считая всяких закутков для журналистов, персонала и так далее. Объекты стояли плотненько и компактно, как кровати в комнате для волонтеров, – как мы потом пошутили.

Впрочем, размещение это только у волонтеров «Омеги» было такое компактное. У тех, кто проживал на территории то ли парка, то ли гостиничного комплекса «Лоо», удобства были повеселее – аквапарки, джакузи или типа того, комнаты большие, питание получше. Но зато им до работы было ехать 2 часа! Тут уж хочется сказать: выбирай или комфорт проживания, или близкую дорогу. Но выбрать было нельзя – кто‑то решил все за нас.:)

В парке можно было собирать значки! Это настоящая местная валюта. Их и всякую олимпийскую символику массово меняли у входа в медиацентр и в парке Олимпиады у шатров «Кока‑колы». Покупать и продавать атрибутику в этих местах было нельзя, но если договориться и отойти подальше, то запросто. У меня знакомые по 300–600 рублей за значки отваливали. Хотя, казалось бы, всего лишь значок!

Значки в Олимпийском парке были своеобразной валютой. И я подумал: а что если применить к ним выявленные мной денежные законы? Например, такой: берешь и отдаешь. Просто так. Даже самое ценное, даже последнее. И ждешь. Возвращается в 10 раз больше, ценнее, радостнее. На рублях работает (кому интересно – при случае расскажу лично очень замечательные истории, произошедшие со мной). На евро тоже: на днях, отдыхая на Кипре, оставил анонимно чаевые в размере двух евро – через два дня на выходе из лифта нашел 20 евро. Кстати, нагибался я за ними, как за бумажкой – чтобы в урну бросить, но это уже мой другой, встроенный жизненный принцип – «после меня – лучше, чем до меня». Поэтому наклоняйтесь чаще, чтобы бросить бумажку в урну, так как иногда это могут оказаться деньги.

Итак, вернемся к значкам. Я свои с символикой «Москва» и «Россия» сменял и раздал еще днем ранее и набрал новых в разных фирменных павильонах: «Фольксвагене», «Роснефти», Южной Корее, Сбербанке, «Майкрософте» и др. В эти места захаживали и звезды, так что пройтись там в любом случае стоило. Например, в «Мегафоне» я встретил Владислава Третьяка, который вчера нес Олимпийский флаг. В том же павильоне стояла также будка радио «Коммерсант FM». Вообще с прессой у этой сотовой компании, спонсора и технического партнера Игр, все было классно. Наконец‑то мы вживую познакомились с пиарщицей Ириной Аристовой, землячкой из Твери, с которой планировали встретиться еще во время ее работы в «Билайне».

– Рома, я зашиваюсь! По 30–50 репортажей в день!

Круто! Мечта любого пиарщика. Не всем моим коллегам по профессии выпадает пиариться на Олимпиаде, к тому же официально. О неофициальных случаях я расскажу ниже, они, конечно, веселее. Но официально – почетнее. А быть официальным пиар‑партнером Олимпиады, как КРОС, так это вообще пиар‑бизнес высших достижений. Кстати, после Сочи я побывал с лекцией в Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО), которая сейчас располагается на территории КРОСа, и лично поблагодарил сотрудников этого старейшего пиар‑агентства, основанного Сергеем Зверевым (не тем! а экс‑пиарщиком НТВ и Гусинского). Ведь в том, что я стал волонтером, была и заслуга кросовцев, моих коллег по цеху. Пиар удался эффективным, в общем!

А автограф у Третьяка я взять не решился: волонтерам это было запрещено. Потом, ближе к концу Игр, все брали напропалую автографы у тех звезд, кто еще не успел уехать. Но тут – мало ли что. Поэтому я просто сфотографировал хоккейную легенду – крепчайшее рукопожатие! И сфотал издалека.

Потом посетил Дом Адыга, интересный павильон с национальными плясками и народным творчеством адыгейцев. Зажигательно и с душой выдували песни и показывали моды! И двинул на работу. Сегодня мы, функционеры из пресс‑службы, пилили и красили доски, чтобы фотографам удобнее восседалось на их позициях. Девушки‑коллеги, красившие доски в странном полиэтиленовом облачении недалеко от спортивных раздевалок, поприветствовали какого‑то хоккеиста!

– Он посмотрел на нас как‑то странно, – призналась девушка. – С видом таким, мол, ну вы, маляры‑волонтеры, даете! Не очень‑то зазнавайтесь там! Ну здрасьте‑здрасьте.

 

Февраля, воскресенье

 

 

Сегодня звонил отец, спрашивал: «Как там кольца? Правда ли, что одно не раскрылось? Скажи правду!» Дались всем эти кольца!

Еще знакомый спрашивал в эсэмэс, мол, расскажи, как там все – правда ли, что куча недостроя и т. д. Далась ведь эта правда!

Честно, вся критика была так до лампочки всем, кто был тут, в столице Олимпийских игр! Да, я слышал про проект Навального «Сколько тратят на Игры» или вроде того. Мол, в секунду уходит миллион… Да наплевать вообще. Вы побывайте тут хоть в качестве кого – вам критика будет до фени. И официальная пропаганда, как все замечательно, тоже режет слух. Ребята, вы все сделали – дела видно. Зачем еще елей лить? Фотографий, на мой взгляд, достаточно. Фоткнул, подписал факт – все! Мощь! Победителей не судят! Все круто. Не перевирайте из злости и зависти и не приукрашивайте, и все будет чики‑поки.

Сегодня наши спортсмены «распаковали» медальный зачет! Бронза, золото. Понеслось. Ходил на работу: пилили снова, что‑то привинчивали, клали ровно крашеные доски для удобства фотографов на позициях. Короче, даже если выходной во всей стране, то дико устаешь, когда работаешь. Тривиальная мысль, правда? Но эта усталость – приятная: ты причастен к большому делу, можно и устать, чего уж. Мои коллеги по команде – лингвисты, филологи, переводчики, менеджеры, студенты и аспиранты, в том числе и те, которые доски красили, тележки катали, дорогу показывали незнакомым людям, – открыто заявляли потом, что это была лучшая работа во всей их жизни. На данный момент. Может, потом они и станут волонтерами по жизни, не знаю. Я посоветовал пройти тренинг по призванию. Пока не поздно, так сказать.

Для меня работа на Играх была еще и способом своеобразного отдыха через смену деятельности. Но рабочие задачки я себе поставил все же. В частности, я хотел здесь записать 6 видеокурсов. Собирался сделать это все в новогодние праздники: разрисовать план, раскадровку, прорепетировать… А потом понял, что можно просто записать речь на диктофон, комментируя слайды презентации, и отослать это помощнику. Он все склеит, порежет, наложит на видео – и чики‑поки!

В общем, 6 видеокурсов я записал‑надиктовал, сидя в ночном медиацентре. Рядом где‑то чистили объективы фотографы, шарились в интернете журналисты, а я в стороночке надиктовывал. Было классно. На телеэкране транслировался «Олимпик Броадкастинг», кадры рассвета в Олимпийском парке. Людей, конечно, могло быть и больше – такое первое впечатление. Несмотря на компактность Парка, он казался воздушным и как бы не полностью занятым из‑за небольшого потока людей. Справедливости ради отмечу, что вот к концу Игр Парк бурлил! Почему? Когда у нашей команды по всем законам драмы после кульминации – жуткого хоккейного, фигурного и биатлонного провала – пошел рост, люди срывались и летели в Сочи. Болеть! Здесь вся жизнь! Даже пробки в Москве исчезли – все были тут.

Еще до начала Игр многие начали бояться ехать сюда из‑за возможных терактов – Волгоград и т. п. Даже представители официальных спонсоров, которым билеты просто раздали, – и те из‑за возможных угроз – как потом оказалось, слава Богу, мнимых – остались в Москве. Мой хороший знакомый, политический консультант, в ответ на риторический вопрос «Ну что, ехать не ехать?» (Конечно, ехать!) ответствовал так:

«Ну если хочешь в эпицентр взрыва, то давай!» Как я ждал финала Игр, чтобы небрежно брякнуть ему: «Кто там говорил про теракты?»! И брякнул, на что последовал ответ: «Скажи спасибо Кадырову – весь Кавказ перетряхнули». Спасибо, что ж.

Итак, люди в середине Игр срывались и мчались сюда, покупая уже дорогие билеты на самолет! Без билетов на соревнования! (Все находилось или перепадало здесь как‑то само собой. Например, мне буквально с неба упало два билета на закрытый концерт Юрия Башмета номиналом 8 тыс. руб. Просто болельщица предложила: «Надо? Точно воспользуешься?» – «Да. Давай!» И потом сразу знакомой их подарил.:) Без жилья люди летели! «А, на «ФанСпорте» найдем!» И находили же! Недовольных среди моих знакомых, кто вот так приехал, не было.

У меня знакомые только из‑за движухи недавно так в Киев на Майдан срывались: «Там надо быть! Там все! Там туса!» Во‑во, туса. Две большие разницы, как говорится, между олимпийской тусой и украинской. Кстати, Украина пыталась как‑то вклиниться в Олимпийскую новостную повестку дня – то Pussy Riot нагайкой отхлестают, то украинские спортсмены бойкот пытаются объявить. Однако Украине было свое место, но после Игр.

А вот проблему с заполняемостью в волонтерской деревне решить не удалось: домики и инфраструктура к ним – кафешки, ресторанчики – многие стояли пустыми. Ожидалось 10–15 тыс. человек, как рассказывали хозяева многих полупустых кафе, а приехало около 3–5 тысяч. Причем были следующие случаи (вот реальная история). Я как‑то положил деньги не на свой номер телефона и перезвонил, чтобы сказать: «Это вам подарок от меня». Ну и разговорились с девушкой на том конце провода, благо разговоры бесплатные у всех, кто с номерами на 968‑… Оказалось, что она приехала как волонтер. Посмотрела на все, порасспрашивала про условия труда и проживания и… Отказалась от волонтерства, уже будучи здесь на месте. Это было вчера. А сегодня она уже жалела, что отказалась – так тут было задорно и весело, споро, горячо. Но вот обратного пути не было – вызвали кого‑то из резерва или сняли функцию. Наверное, это был не единичный случай, то есть даже доехавшие люди в чем‑то сомневались. И как выяснилось – зря. Кому‑то я немного помог раскрутиться до «битка», но об этом позже. Кто‑то из рестораторов рассматривал открытие кафе как заработок (и прогорели), а кто‑то – как обременение в ответ на просьбу администрации Краснодарского края. Партия сказала «надо» – комсомол ответил «есть».

О перепадающих постоянно ништяках стоит сказать отдельно. Например, сегодня в столовой появились вместе с сосисками еще и вкусные слойки. А также множество рукописных объявлений и телевизоры! И главное – объявление, что в клубе «Забава» будут раздавать билеты на соревнования. А еще потом раздавали бейсболки, шоколадки, часы, значки… Тут я увидел своими глазами силу сарафанного радио: только началась раздача, все первые отправили эсэмэс и позвонили – через 10 минут уже толпа. Без всякой рекламы. Вот это эффективные коммуникации!

«Ну что, хоккей‑то ждете?» – хотелось вопрошать на улицах. Ждем‑ждем! Это как‑то чувствовалось. Уже пошли репортажи о том, как прилетели НХЛовцы, как начались тренировки. Хотелось уже начать работать на хоккее! Прям аж скулы сводило! Но приходилось ждать, расписание есть расписание.

Вот я и дома. Вечерняя пробежка на 5 км и обсуждение новостей за день: кто что увидел, кто что узнал. Недалеко, оказалось, наливают местное вино по 20 рублей за 100 грамм. Знакомые, можно даже сказать, усугубили.:) И на следующий день опоздали на смену. Строгий выговор, не более, потому что опоздали чуть ли не полсмены. Коллеги рассказали, как съездили в Абхазию – 4 человека всего за 1000 рублей. Водитель везде по интересным местам повозил, отвез в правильное кафе, где пили чачу и ели местные хинкали. Тосты, разумеется, кавказские произносили. В общем, круто было в Абхазии – тоже захотелось. Я специально разведывал всякие варианты экскурсий, прикидывал, как лучше поехать и с кем. А потом плюнул, сел после обеда на троллейбус и доехал две остановки до границы, перешел ее пешком – и все, я там! Делов‑то! Но об этом позже. Кто‑то из волонтеров рассказывал, что поскольку официальный спонсор Игр – «Виза», людям было сложно снять в Олимпийском парке деньги с «Мастеркарда». То есть вообще невозможно – приходилось тащиться в сочинские банкоматы. Неудобно, но это издержки спонсорской этики, ничего не поделаешь. Обсуждали немного спящего Медведева: «А что, правда? Да ладно!» Я пока в инете не увидел – не поверил. Кто‑то тоже Третьяка видел, заполучил автограф. Но самое яркое впечатление дня – стриптиз конькобежки Граф! Девушка взяла и разделась топлес в прямом эфире, проезжая круг почета. И я это видел! Жаль, не найдешь нигде повторов Олимпийских игр – все как‑то очень засекречено. Но в памяти такие моменты остались навсегда.

 

 

Февраля, воскресенье

 

 

На завтраке смотрел речь Путина на каком‑то спортивном объекте. Человек, которому можно все, ненавязчиво пиарил неофициальных неспонсоров Олимпиады… На куртке президента красовались логотипы «Татнефти» и «Йоты», никто значки не замазывал.:) Значит, так было надо! Какую‑то неолимпийскую куртку надел Владимир Владимирович, с какого‑то другого соревнования. И ему за это ничего не было… Напомню, что упоминать бренды иных компаний на Олимпиаде было строжайше запрещено. Даже в одну из функций волонтеров входила защита бренда: увидишь бутылку «Пепси» – убери ее, поскольку спонсор – «Кока‑кола»!

Мне обстановка продолжала напоминать мини‑армию, некие сборы в комфортных условиях. И немножко пионерский лагерь «Артек», где я был на 70‑летии: тоже у всех одна форма, одна задача. Детский сад не напоминало – много самостоятельности и никакого воспитательского надзора, по крайней мере видимого.

Думал над мотивацией волонтеров: что заставляет становиться винтиком в системе добровольно? Во‑первых, идея, большая идея, ценности и результаты которой ты почему‑то разделяешь. В данном случае человек сам может быть спортсменом или сторонником здорового образа жизни. Кстати, курящих и бухающих пивко после работы здесь я почти не видел. Зато наблюдал много бегунов. Наверное, это избирательное внимание, конечно, но вот так оно было. Среди волонтеров было много вполне состоявшихся людей, обеспеченных, возможно, миллионеров или сыновей и дочерей миллиардеров. Не знаю, под формой не видно – все равны в синих штанишках. Мне рассказывали, что не я один, генеральный директор, тут прибывал в таком же качестве. Даже директора пиар‑агентств где‑то были, но мы не пересеклись. Что еще мотивировало идти в волонтеры? Халявная форма, еда, зрелища – да, были такие халявщики. Нам еще на летних занятиях сказали, что те, кто едут сюда просто развлечься – могут отказываться от волонтерства сразу. Ну почему же? Я, например, тоже в какой‑то мере развлекался. Из студентов кто‑то просто не хотел в феврале посещать вуз по своим причинам. А пребывание здесь засчитывали как учебу. Ну и потом, естественно, благосклоннее относились. Кто‑то приехал поволонтерить «по приколу». Да, можно и так! Кто‑то вот серьезно зациклен на своей сердобольности – помогает всяким приютам, бездомным кошечкам, собачкам и прочее. Я сам тоже состою в волонтерской организации «Старшие братья, старшие сестры», бываю в музыкальном детском доме в Мытищах, так что этот пункт тоже про меня.

Вырисовывается такой собирательный образ: состоявшаяся личность, сердобольный халявщик, которому надоела рутина, и он хочет быть причастным, но не прочь и развлечься между делом в хорошей молодой спортивной компании. Как‑то так и получилось лично со мной.:)

 

Февраля, воскресенье

 

 

Мне пришлось на один день стать «Романом‑Газетой», чтобы разослать пресс‑релиз о том, что якобы в Сочи будут поставки специальных кресел для сна – сонных капсул.

Записывал свои видеокурсы, сегодня, например, по персональному брендингу и противодействию черному пиару. Был в «Макдаке» в медиацентре. Ну что сказать, на кассе работали лучшие: никаких трудовых мигрантов, никаких толстых фигур, уродливых лиц и прыщей. Прыщи были только у вкушающих волонтеров – молодежь, чего взять! Вот как «Макдоналдс» с его «здоровым» питанием мог вообще стать спонсором Олимпийских игр?! Не понимаю. Кстати, было бы прикольно переименовать одно блюдо в «Филе о'Фишт». Что‑то на креатив сегодня потянуло.

Пресс‑релиз про сонные капсулы вышел в нескольких изданиях[4],[5].

На сегодня полноценный выходной окончен. Продуктивно. Пробежка, вода, спать. Кстати, благодаря такому режиму – бег на ночь и потом только вода, не более – мне удалось сбросить здесь 5–7 кг. Прибегаешь и просто есть нечего: холодильника нет, за печеньями в магазин идти лень, столовка закрылась. Вот где худеть надо! На Олимпиаде!

 

Февраля, понедельник

 

 

Сегодня был суперкрутой психологический тренинг от профессора Огнева. Чтобы не подгружать ваш мозг во время чтения путевого дневника, я перенес все запомнившиеся мне советы в конец книги в специальный раздел.

Что было сегодня? Распорядок дня № 1: утром – образование и спорт, вечером – работа. Мне так удобнее даже не потому, что сова по природе, а просто пока разгонишься, пока поучишься, поешь, а потом и поработать можно. Пилить, красить, таскать доски – такая задача во внушительном объеме была поставлена нашим супервайзером. По самым стахановским прикидкам нам, волонтерам, можно было это выполнить, если работать в две смены. Так мы не работали, хотя были готовы. Не иначе как супервайзер самолично все доделывал, лишая себя драгоценного

сна. Если Егор действительно высыпался, это было заметно невооруженным глазом.

– Егор, неужели ты выспался? – спросили мы.

– Да, вчера я пришел домой. И спал, спал, спал, спал, спал! – Казалось само слово «спал» добавляет ему энергии. – Целых шесть часов! – Подытожил он.

Кстати, пилили и таскали все русские парни в нашей волонтерской команде. Как‑то не сговариваясь, мы нашего корейца‑волонтера от такого ручного труда уберегали. А надо было впрячь! Кореец‑то наш оказался лентяем: позвонил на следующий день супервайзеру и сказался больным – откосил от работы. А вчера вечером наши девчонки видели его в компании соплеменников – они направлялись в бар. В общем, мы все вместе с девчонками оберегали наших заморских коллег‑волонтеров. (Наверное, и бразильца бы оберегали тоже, но он не прилетел из‑за отказа в визе. А ведь объехал четыре Олимпиады, как нам рассказали.) Мы оберегали девчонок от тяжелого труда: когда нас в паре посылали таскать скамейки, таскали их одни мужики. Отдыхайте, мол, девушки, радуйтесь. А супервайзер оберегал нас всех.

Кстати, о барах. Сегодня на выходе с КПП ко мне подошел какой‑то чувак и попросил раздать в нашем корпусе флаеры. Красные такие бумажки‑рекламки с анонсами вечеринок и списком приглашенных диджеев. Рекламки были напечатаны по‑дурацки: из содержания ничего не понятно вообще, адрес без схемы проезда. А запутаться тут, в волонтерской деревне, новичку можно было, поверьте! И телефон для брони столов – краснодарский «МТС», а не мегафоновский тариф «Волонтер». В общем, из рук вон плохая рекламная продукция, но она была распространена! А другие бары

этого не делали и заполнялись единицами. Была еще очередь в ларек с разливным пивом и вином и ресторан, который уже лет 10 работал. Ну и кафе «Мартин» было относительно битком. И тут я подумал: а чего я, собственно, критикую в пустоту? Высказанная по адресу критика лучше, чем просто «ругание на кухне». И я отправился в бар, рекламку которого мне предложили раздать.

– Кто у вас директор?

– Ну я. Чего хотел?

– Хотел предложить вам увеличить поток клиентов и прибыль. Первые пять советов бесплатно, а потом – как сочтете нужным.

– Хорошо, заходи вечером.

Примерно с таким же диалогом я заходил в семь кафе в волонтерской деревне Сочи, а точнее, наверное, Адлера, и три в Абхазии. Итоги: предлагали деньги – взял ужином для себя и коллег. Напоили два раза пивом. Одно перспективное знакомство с директором крупной российской компании, волею судеб державшего кафе в Адлере, и одно – с птицей высокого полета в Краснодарском крае, по той же причине. Данные мной рецепты сработали: те, кто ими воспользовался, имели вечером полный зал и хорошую репутацию у волонтеров. Последние там и победы, и дни рождения отмечали. А список рекомендаций мы, кстати, придумали в перерыве на работе вместе с коллегами, с которыми и разделили вкусный ужин в одном из раскрученных мест.

По сути, не имея ни специфического опыта, ни связей – вообще ничего, а только лишь здравый смысл, за семь дней можно и полноценное пиар‑агентство создать. Основной профиль – раскрутка ресторанов и кафе в Краснодарском крае. Этот эпизод прекрасно лег в запись моего видеокурса «Как создать PR‑агентство с нуля», который я здесь же и записал.

Фотографы постепенно облюбовали свои места. Один какой‑то иностранный фотокорреспондент заметил, что скамейка его качается: неровная поверхность была на закруглении поля – и попросил меня найти для него что‑нибудь, чтобы можно было подложить под ножку скамейки. Удивительно, сам не знаю как, но я нашел какой‑то брусочек в подсобке у спортивных волонтеров, которые чистили лед в перерывах. Он идеально подходил для создания равновесия. Фотограф был счастлив, приматывая его скотчем. А как был счастлив я, что помог в таком деликатном деле!

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: