Государственное совещание

 

20—25 августа состоялось второе предварительное политическое совещание в Челябинске по вопросу о создании единого антибольшевистского правительства. Оренбургское войско на совещании представляли И.Г. Акулинин, В.Г. Рудаков и Н.С. Анисимов. Это совещание предшествовало гораздо более значимому форуму – Уфимскому государственному совещанию.

Государственное совещание в Уфе открылось 8 сентября 1918 г. с целью создания единой государственной власти на неподконтрольной большевикам территории. В работе совещания принимал участие и Дутов. Уже 31 августа он выехал из Оренбурга, однако, как выяснилось, открытие совещания было отсрочено, и делегации пришлось вернуться, 6 сентября оренбургские делегаты (члены Войскового правительства А.И. Дутов, Г.Г. Богданов, В.Г. Рудаков, а также войсковой старшина Н.С. Анисимов и делегат Круга объединенных станиц И.В. Никитин) вновь отправились в Уфу999.

Небезынтересно, что делегацию Временного Сибирского правительства в Уфе помимо караула Народной армии встречал караул оренбургских казаков1000 – судя по всему, Дутов хотел лишний раз подчеркнуть свою приверженность политическому курсу Омска.

Оренбургская делегация прибыла в Уфу рано утром 8 сентября. По прибытии Дутова приветствовали делегация уфимского городского самоуправления во главе с городским головой и представители гарнизона города. Около 11 часов атаман в сопровождении взвода казаков выехал в город1001.

Дутова избрали членом Совета старейшин совещания и председателем казачьей фракции1002. Кандидатуру атамана выдвигали в состав Директории, однако он заявил, что не покинет войско, пока оно не в безопасности. По мнению И.Г. Акулинина, на Государственном совещании Дутов «являлся одним из самых активных и влиятельных участников. Около него группировались не только казачьи делегаты, но и вся умеренная часть Совещания»1003. Едва ли можно согласиться с утверждением, что «Ген[ерал] Дутов играл главную роль на Уфимском Совещании»1004. На самом деле Дутов выступил на этом форуме только один раз, 12 сентября, с секретным сообщением о тяжелом положении на фронте1005. По свидетельству Л.А. Кроля, Дутов говорил о том, что «положение на фронте плохо, что долго при нынешнем положении казаки не будут в состоянии тянуть, что необходимо ускорить создание единого командования, а следовательно, и центральной власти. Дела, заявлял он, настолько плохи, что он должен уехать немедленно, и он счел своим долгом перед отъездом просить нас торопиться, ибо каждая минута дорога»1006. Заявление Дутова произвело сильное впечатление на присутствовавших. Однако, как считал оптимистично настроенный Генерального штаба генерал-лейтенант В.Г. Болдырев, Дутов лишь пугал обстановкой на фронте1007.

Подполковник Б. Солодовников, произведенный в этот чин при Керенском за революционные «заслуги» из подпоручиков1008, оставил довольно ироничное описание обстановки совещания в Уфе: «В одну из открытых дверей можно было рассмотреть шумную группу казачьих офицеров, среди которых балагурил атаман Дутов, только что произведенный в генералы Самарским правительством за отличия на Оренбургском фронте. Дутов был в игривом настроении, острил и угощал «настоящими комиссарскими» сразу из двух золотых портсигаров – трофеев гражданской войны. Шутка начальства вызвала подобострастное хихиканье подчиненных и обворожительную улыбку дам. «Какой герой этот Дутов», – жеманно протянула Сыромятникова – бесцветная, скучающая дама в роскошной меховой пелерине случайного происхождения. Пелерина была велика и падала с плеч, доставляя немало забот кавалерам по обязанности из подчиненных ее мужа1009 «Душка», «прелесть» – с восторгом шептала младшая Веденеева, сверкая уцелевшими от реквизиции бриллиантами. Молодежь тянулась к портсигарам, на глаз оценивая их валютную стоимость, завидуя и мечтая о комиссарах с такими портсигарами. Публика попрактичней давно уже расположилась в буфете…»1010 Чуть ниже Солодовников добавляет еще один штрих: «Едва освободился из объятий обалдевшего купчика генерал Дутов»1011. Впрочем, особенно доверять оценкам Солодовникова не стоит, ведь он, по мнению, как всегда, острого на язык генерала С.А. Щепихина, – «никакой ни революционер, ни демократ, ни реакционер, ни офицер, а просто с-чь, порождение нашей Смуты»1012. Как говорится, ни отнять, ни прибавить.

Более заслуживающим доверия представляется свидетельство И.И. Серебренникова: «В сентябре месяце этого же года я снова встретился с А.И. Дутовым, на этот раз в Уфе, на Государственном Совещании. Там я возглавлял делегацию Врем[енного] Сиб[ирского] Правительства и, участвуя в работах Совещания, упорно противостоял яростным домогательствам партии социалистов-революционеров, которые составляли левое крыло Совещания. В этой моей сложной борьбе мне помогали представители семи казачьих войск и немногие другие политические группы. По ходу совместной работы с казаками я нередко встречался и с атаманом Дутовым, который проявлял весьма благожелательное отношение к делегации Сибирского Правительства. Иногда мне приходилось вести и частные беседы с атаманом; при одной из таких бесед он подарил мне на память свой автограф – надпись на открытке: «Привет Сибири». Вспоминаю, как однажды атаман А.И. Дутов пригласил меня и профессора В.В. Сапожникова1013, состоявшего также членом Сибирской делегации, в свой собственный поезд, находившийся на уфимском вокзале. В этот день атаман справлял свои именины1014. Роскошный салон-вагон, где он принимал гостей, был переполнен казаками всех казачьих войск, и только мы двое штатских – я и проф[ессор] Сапожников – составляли исключение. Атаман пригласил нас к своему отдельному столу, оказав этим нам особое внимание, и радушно угощал нас всякими яствами и винами, в изобилии украшавшими стол. К моему удивлению, сам атаман не пил совершенно – ни одной рюмки водки и ни бокала вина. Беседа лилась непринужденно, на самые разнообразные темы; хозяин принимал в ней живейшее участие, обнаруживая свой недюжинный ум и большую наблюдательность. Весьма интересным собеседником был и мой коллега по Сибирскому Правительству В.В. Сапожников… Должен сказать, что этот именинный день атамана А.И. Дутова составляет одно из приятнейших воспоминаний в моей жизни этого периода. Я и до сих пор отчетливо представляю себе всю обстановку атаманского салона-вагона, где происходило упомянутое празднество, и всех присутствовавших гостей – казачьих офицеров, в форме, с лампасами разных цветов»1015. Серебренников впоследствии сполна отплатил Дутову – именно благодаря его выпискам из, возможно, уже навсегда утраченных для истории документов Дутова нам достоверно известно о последнем годе жизни оренбургского атамана. В то же время из свидетельства Серебренникова напрашивается вывод о том, что Дутов, стремясь усилить свои позиции на Государственном совещании, всячески заискивал перед сибиряками.

Семиреченский казак И.Н. Шендриков описал ощущения казаков – участников предварительного Государственного совещания в Челябинске: «…для казаков стало очевидно, что среди участников Совещания нет единой воли к возрождению России. Партийные и групповые интересы ставились выше всего, выше блага России. Среди членов Совещания определились два резко обозначенных течения. Государственное, к которому примыкали казаки, Сибирское Правительство, представители группы «Единство», кадеты и антигосударственное, выразителем которого, безусловно, являлись Самарский Комитет Учредительного собрания, члены Учредительного Собрания, партия эсеров за исключением правого крыла и представители мусульманских групп… Верилось, что с образованием единой Верховной власти будет положен конец многовластию, губительно отражающемуся, прежде всего, на боевых операциях, на фронте, где требуется последовательное проведение строго продуманного стратегического плана. Чехословаки в лице генерала Сырового также настаивали на создании Верховной власти во что бы то ни стало. Указывалось, что союзники при образовании Всероссийского Правительства не замедлят придти на помощь нам своими боевыми силами. После долгих колебаний, скрепя сердце, казаки согласились принять принцип ответственности Верховной власти перед членами Учредительного Собрания… В тяжелой общественно-политической атмосфере протекало Государственное Совещание. Целый ряд неблагоприятных обстоятельств, сопровождавших Совещание, должны были неизбежно привести и привели работы Совещания к ничтожным результатам. Прежде всего, надо признать безусловно отрицательным самый факт переноса Совещания из Челябинска в Уфу. Как известно, казаки настаивали на продолжении Совещания в Челябинске, в то время как Самарский комитет местом Совещания выдвигал Самару. В качестве компромисса была принята Уфа, где Самарский комитет приобрел исключительное влияние на весь ход Совещания уже по одному тому, что он чувствовал себя хозяином Уфимской территории и распорядителем всей техники Совещания»1016.

На самом уфимском совещании казаки и представители Сибири растворились в общей массе преобладавших членов Учредительного Собрания. Гнетущее впечатление на участников совещания произвел наплыв беженцев в Уфе после падения Казани и Симбирска. Становились очевидными неустойчивость и скорое крушение Поволжского фронта, падение Сызрани и Самары. Несмотря на шаткость положения представителей Самары, они до последнего отстаивали свои требования. При попытке казаков провести в правительство своего кандидата они встретили упорное сопротивление и были вынуждены отказаться от этого. В то же время казаки добились некоторых уступок. Их усилиями в основной состав Директории не прошла кандидатура эсера В.М. Зензинова. Тем не менее этот кандидат все равно вошел в состав правительства, замещая отсутствовавшего на востоке России Н.В. Чайковского. Достаточно авторитетных представителей армии для включения в состав будущего правительства на востоке России не было. Причем некоторые казаки выдвинули кандидатуру Генерального штаба генерал-лейтенанта А.И. Деникина, надеясь, что он прилетит на аэроплане1017. Прошедшая в итоге кандидатура Генерального штаба генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева была во многом компромиссной. По характеристике находившегося в 1918–1919 гг. на востоке России британского полковника Д. Уорда – командира 23-го Мидлсекского батальона, Болдырев имел вид «грузного, бравого и глупого русского офицера; он не особенно мозговат; хитер, но не ловок»1018.

Как вспоминал И.И. Серебренников, «нам, сибирякам и казакам, не искушенным в политике, противостояли весьма серьезные силы, в лице лучших представителей партии с[оциалистов]-р[еволюционеров]. В этом смысле борьба была слишком неравной, тем более что в нашем лагере совершенно не было ораторских дарований…»1019.

Оренбургское казачье войско помимо Дутова на Государственном совещании в Уфе представляли войсковой старшина Н.С. Анисимов, член Войскового правительства полковник В.Г. Рудаков и Г.С. Жеребцов. Самым активным из оренбуржцев был Анисимов, вошедший в Совет старейшин, в состав комиссии по организации власти и выступавший трижды. Требования казачьих представителей сводились к следующему1020:

1. На совещании должна быть создана верховная всероссийская власть, главными задачами которой является создание единой русской армии, восстановление внешнего фронта для доведения войны до конца и восстановление порядка внутренней и экономической жизни в стране;

2. Верховная всероссийская власть должна быть вручена трем лицам, которые для текущей работы формируют кабинет министров;

3. Власть должна формироваться не по признаку партийности, а по признакам персонального авторитета и проникновенности идеей государственности и патриотизма;

4. Верховная всероссийская власть действует в обстановке полной деловой самостоятельности, независимости и ответственности перед Всероссийским Учредительным собранием нового созыва (выделено мной. – А. Г. )1021;

5. При решении вопросов общегосударственного значения, связанных с существованием и самостоятельностью Российского государства (вопросы войны и мира), верховная всероссийская власть должна созывать Государственное совещание, решения которого для нее обязательны;

6. Состав Государственного совещания определяется настоящим совещанием;

7. Верховная всероссийская власть должна принять меры к скорейшему созыву полноправного Всероссийского Учредительного собрания, которому должна принадлежать вся власть в стране.

Эти требования были оформлены в декларацию, которую зачитал генерал-майор Б.И. Хорошхин. Нельзя согласиться с утверждением, что на Государственном совещании Дутов якобы нарушил некое обещание, данное им Комучу, а также игнорировал наказ своего собственного войска, призывая к перевыборам в Учредительное собрание1022. На самом деле никаких обещаний Дутов в ходе конфликта с Самарой ее представителям не давал и давать не мог, а наказ войска также предполагал перевыборы Учредительного собрания после создания центральной власти.

Любопытно, что думали рядовые казаки о политическом моменте. В протоколе общего собрания жителей станицы Нижнеувельской от 29 сентября 1918 г. говорилось:

«1. Так как междоусобная война, в настоящее время разоряющая всю Россию и не позволяющая заняться мирным трудом, происходит главным образом от размножившихся разных правительств, друг друга не признающих, мы требуем восстановления единой сильной власти, могущей завести порядок в стране и вывести ее из настоящего бедственного положения.

2. Все развертывающиеся в течение революции события доказывают, что власть на Руси захватили не русского происхождения люди и своими обещаниями завели народ в непроходимые дебри, мы не выступаем против жительства этих людей в России, но самым решительным образом требуем, чтобы во главе России стояли русские православные люди, искренне заботящиеся о нуждах коренного русского православного населения.

3. Обещания большевиков дать народу мир не оправдались, вместо мира они преподнесли народу Гражданскую войну, хуже войны с немцами. Мы требуем, чтобы Русское правительство употребило все усилия и средства, ведущие к настоящему Миру, из которого Россия вышла бы с честью, достойною своей прежней мощи и славы.

4. Что же касается внутреннего упорядочения России, мы всецело подчиняемся будущему Учредительному собранию, требуем расписания новых выборов и скорейшего его созыва»1023.

Дутов покинул Уфу не позднее 17 сентября, чтобы принять участие в открытии Войскового Круга в Оренбурге. По одной из характеристик, атаман «встал и до окончания заседания вышел из зала, демонстративно громко бросив своему соседу: «От красной гвоздики у меня голова разболелась!»1024 Подобная оценка с намеком на неприятие Дутовым красных гвоздик в петлицах заседающих социалистов представляется несколько преувеличенной, поскольку скандалом отъезд Дутова явно не сопровождался. В то же время вполне исключать такой фразы нельзя и, быть может, ее следует понимать без намеков, в прямом смысле – после контузии Дутова часто мучили головные боли. Таким образом, ни сам Дутов, ни другие представители войска не подписали 23 сентября 1918 г. Акт об образовании всероссийской верховной власти. Председательствовавший на совещании Н.Д. Авксентьев в этот день заявил: «Я должен довести до сведения Высокого Собрания, что здесь нет подписи представителей Оренбургского Казачьего Войска, каковые по экстренным обстоятельствам положения дел на фронте должны были отбыть ранее, не дождавшись окончания Государственного Совещания. Я полномочен заявить, что подписи свои они дадут дополнительно»1025. Это обещание так и не было выполнено, и все произошедшее весьма похоже на очередной хитрый ход Дутова, ведшего свою собственную игру и стремившегося сохранить за собой свободу маневра, не подписывая документ.

Если необходимость возвращения Дутова в войско могла быть действительно продиктована оперативными соображениями, то отзыв других представителей, не имевших отношения к управлению войсками, в частности возглавлявшего продовольственный отдел Войскового правительства В.Г. Рудакова, этими соображениями объясняться никак не может. Объясняет этот шаг скорее приписанная Дутову генералом Гришиным-Алмазовым (перед своим отъездом на Юг России в начале октября 1918 г. Гришин-Алмазов встречался с Дутовым в Оренбурге1026) во время выступления последнего на Ясском совещании в ноябре 1918 г. фраза: «Пусть только придет Добровольческая Армия, и для меня Уфа не будет существовать»1027. В записи П.Н. Милюкова фраза была не столь резкой: «Пусть приезжает Добровольческая Армия; я в ее распоряжении»1028. Впрочем, Гришин-Алмазов имел склонность приписывать другим людям собственные взгляды. В дальнейшем, когда итоги Государственного совещания не встретили протеста среди военных и политических деятелей востока России, признал их и Дутов1029.

Основным итогом работы Государственного совещания стало создание Временного Всероссийского правительства (Директории) в составе Н.Д. Авксентьева, Н.И. Астрова, Генерального штаба генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева, П.В. Вологодского и Н.В. Чайковского и их заместителей А.А. Аргунова, В.А. Виноградова, Генерального штаба генерала от инфантерии М.В. Алексеева, В.В. Сапожникова и В.М. Зензинова1030. Заместители отсутствовавших на востоке России Н.И. Астрова и Н.В. Чайковского – В.А. Виноградов и В.М. Зензинов – приступили к работе как члены правительства. По своей ориентации правительство Белого востока России получилось кадетско-эсеровским и не получило признания ни левых, ни правых1031. Именно поэтому падение Директории и приход к власти адмирала А.В. Колчака прошли сравнительно безболезненно.

Между тем параллельно с Государственным совещанием представители Оренбургского, Уральского, Сибирского, Семиреченского, Енисейского и Иркутского казачьих войск провели в Уфе свою конференцию по вопросу об образовании Восточного союза казачьих войск и создании казачьего представительства при Военном министерстве. Надо сказать, что это была вторая конференция такого рода – летом 1918 г. по инициативе Войскового атамана Сибирского казачьего войска генерал-майора П.П. Иванова-Ринова подобное совещание с участием представителей тех же казачьих войск, а также Астраханского войска уже имело место одновременно с предварительным Государственным совещанием в Челябинске. В работе обеих конференций участвовали Иванов-Ринов и Дутов (председательствовал на второй конференции). Восточный союз не являлся сепаратистской организацией, а ставил задачу «на страже Государственности одновременно бороться за создание суверенной и единой Российской Государственной власти»1032. К сожалению, более подробных сведений об участии Дутова в этой конференции обнаружить не удалось.

18 сентября 1918 г. в Оренбурге при наличии 177 депутатов начал свою работу 3-й чрезвычайный Войсковой Круг Оренбургского казачьего войска. Председателем Круга вновь стал М.А. Арзамасцев. Надо сказать, что он председательствовал на всех трех Войсковых Кругах, прошедших в 1918–1919 гг. Пожалуй, это был единственный Войсковой Круг, в период работы которого Дутов реально контролировал практически всю войсковую территорию. От Круга Дутов, по всей видимости, ожидал значительного укрепления собственной власти и авторитета в войске. Важной задачей было закрепление главенства Дутова в противовес сторонникам казаков-повстанцев.

Авторитет оренбургского атамана был и без того велик – на Круге даже не произошло традиционного переизбрания атамана и правительства. Первое заседание открыл сам атаман: «Согласно положению о самоуправлении в Оренбургском казачьем войске, Войсковой Круг открывает Председатель Войскового Правительства, а потому я объявляю третий Чрезвычайный Войсковой Круг открытым. В знак того, что прибыл Хозяин Войска и вся власть в Войске должна перейти к нему, я честь Войскового Атамана – Войсковую Булаву кладу на стол. Согласно того же положения о самоуправлении, Войсковой Круг должен избрать президиум, а до этого я, по примеру прежних Войсковых Кругов, позволю себе обратиться к Вам, дорогие станичники, с несколькими словами (голоса: просим)».

Войсковой Атаман поднимается на трибуну. «Господа депутаты Войскового Круга! Мы переживали и переживаем тяжелый и ответственный момент, как 300 лет тому назад. Раздираемая враждой и распрями, Россия тогда билась в тоске по власти. Также она ищет твердой власти и ныне. Заседание Войскового Круга совпадает с тем, что сейчас в Уфе идут работы по выбору Государственной власти. Там ведется работа, как было 300 лет тому назад. Везде смута, раздоры, снуют шайки, и в этот момент Ваша задача – сказать свое твердое слово и провести его в жизнь. Господа депутаты, декабрьский Круг 1917 года показал, как опасны и как вредны разногласия. Тогда боролись партии. Объединиться, к сожалению, не могли, и за эти ошибки нам пришлось пережить кошмарные дни. Здесь Войсковое Правительство приветствует Вас и призывает Вас к дружной работе на благо Родины и войска. Войсковое Правительство думает, что теперь не время разговоров и горячих речей, а время дела. Нужно выковать нам железную волю и объединить все войсковое население. И здесь, в этом зале, вы должны сказать решительную свою волю и дать право, которым должны руководствоваться ваши избранники. Я приветствую вас, как председатель казачьей конференции в Уфе; представители семи казачьих войск просили меня передать вам родной братский привет. Меня в Уфе также просили передать вам их привет. Доклады Войскового Правительства о том, что было сделано, будут даны в порядке дня. Заканчивая свое слово, я прошу вас помнить, что было говорено на декабрьском Круге; я тогда говорил, что Россия стоит на краю могилы, загубленная своими детьми, но тогда же я сказал: пока будет живо казачество, пока не умрет свободный дух казачества, Россия не погибнет. И теперь я смело и громко могу сказать на всю Россию, что всегда верное Родине казачество осталось верным ей до конца» (шумн[ые] аплодисменты)»1033.

19 сентября Дутов при закрытых дверях доложил депутатам обстановку на фронтах. После доклада атаман был утвержден в правах главнокомандующего, а сам доклад неоднократно прерывался аплодисментами. Против наделения Дутова полномочиями главнокомандующего выступил атаман 1-го военного округа К.Л. Каргин. Председатель Круга объединенных станиц 1-го военного округа губернский секретарь И.Г. Марков от имени Круга высказался за сосредоточение в ведении Войскового атамана исключительно военных вопросов, т. к. «в противном случае будут замечаться упущения во всех областях и едва ли представится возможным их восполнить при одном общем руководителе»1034. Круг признал Уфимскую директорию, заявил о непризнании Брестского мира и всех постановлений Советской власти, а также провозгласил борьбу с большевиками до победного конца1035.

Что бы ни говорили о взаимоотношениях Дутова и Комуча, атаман не позволял себе критических высказываний в адрес Народной армии. Наоборот, в приказе по округу от 23 сентября он писал: «Сегодня объявлена мобилизация для создания частей Народной Армии с целью возрождения силы и мощи гибнущей Родины. Прочь от этой армии все лица, которые захотели бы отравить ее тлетворным ядом, кто вздумал бы ее разложить или внести политику в казармы. Те, которые осмелятся воспрепятствовать восстановлению дисциплины и боеспособности армии, – будут без сожаления предаваться военно-полевому суду или выселяться из пределов округа в административном порядке. Граждане! Берегите нарождающуюся нашу русскую НАРОДНУЮ АРМИЮ»1036.

В эти дни полную поддержку атаману выразили казаки его родной станицы Оренбургской: «Принимая во внимание высокополезную и плодотворную его (Дутова. – А. Г. ) деятельность, станичный сход единогласно постановил: выразить нашему станичнику Войсковому Атаману Генералу Дутову полное доверие и просить его проводить в жизнь те мероприятия, какие он найдет нужными в контакте с нашими союзниками чехословаками, не обращая внимания на происки и наветы темных личностей и народом признанных вредными левых партий, а Оренбургская станица готова поддержать эту политику всеми мерами и, если потребуется, с оружием в руках»1037.

 

 

Глава 7

От побед к поражениям

 

На фронте

 

В августе – сентябре 1918 г. на фронтах Оренбургского казачьего войска обстановка складывалась в пользу Дутова, однако Поволжский фронт, который удерживали войска Народной армии и чехословаки, уже начинал терпеть неудачи. Тем не менее секретная директива старшим начальникам Оренбургского военного округа № 81 от 5 сентября 1918 г. была переполнена оптимизмом. Силы противника оценивались: на Ташкентской железной дороге – в 6000 человек при 23 орудиях, в Орске – в 5000 человек при 8 орудиях и 10 пулеметах1038. Директива предполагала оттеснение красных при содействии уральцев и киргизов с линии Ташкентской железной дороги на восток – в степь, освобождение Орска и содействие войскам Уфимского района в уничтожении отрядов В.К. Блюхера, прорвавшихся в этом районе на север (войска Дутова в начале августа 1918 г. должны были перекрыть пути отхода Блюхеру со стороны Стерлитамака1039).

Первоочередной задачей директива ставила освобождение Орска, после чего можно было приступить к активным действиям на Ташкентском направлении. Эта задача в случае успеха приводила к полному освобождению территории войска от большевиков, что имело огромное моральное значение. Орск был последним центром на территории войска, остававшимся в руках красных. Он не только отвлекал на себя значительную группировку войск, но и представлял собой постоянную угрозу в связи с многочисленностью его гарнизона и возможными вылазками в тыл Дутова.

Войска Дутова к началу сентября 1918 г. были разделены на три группы: Актюбинскую, Орскую и Уфимскую, кроме того, существовал так называемый Самаро-Уфимский фронт (командующий – полковник Н.П. Карнаухов (с 7 июля 1918 г.). 16 сентября приказом по войскам Оренбургского военного округа было образовано три фронта: Ташкентский (существовал и ранее, штаб – Ак-Булак, командующие – Генерального штаба генерал-майор В.А. Карликов (до 21 августа 1918 г.), генерал-майор В.Г. Попов; позднее – Генштаба полковник Ф.Е. Махин; начальники штаба – полковник Д.Г. Пичугин (с 19 июня 1918 г.), есаул И.Н. Пивоваров (с 5 сентября 1918 г.), Орский (штаб – Хабарный, командующие – полковник Н.П. Карнаухов, врио полковник А.Н. Чертыковцев) и Стерлитамакский (штаб – Ташла), Самаро-Уфимский фронт был упразднен (судя по всему, преобразован в Стерлитамакский). Войска Стерлитамакского фронта были временно переданы в распоряжение командующего войсками Уфимского района1040. Уже 28 сентября в связи с перемещением операций к северу от линии Уфа – Челябинск Стерлитамакский фронт был ликвидирован1041.

В середине сентября Дутов, стремясь покончить с городом, пошел на некоторое усиление орской группировки. В район Орска направляются батарея из четырех 48-линейных гаубиц и башкирский батальон, однако боевые действия, в особенности в связи с вылазкой части красных из Орска и внезапным ударом этой колонны на поселок Хабарный (тыловой штаб осаждавшей Орск группировки белых) в тылу белых, носили со стороны последних хаотичный характер1042. Красные, совершив эту вылазку, благополучно вернулись в Орск.

По воспоминаниям одного из ближайших соратников оренбургского атамана, отставного подъесаула Г.В. Енборисова, Дутов сам напросился на командировку в район Орска. «Вечером, не помню, какого числа1043, ко мне на квартиру явился атаман Дутов (я жил в №№ Коробкова) и просил меня, для ускорения взятия г. Орска, предложить Войсковому Кругу командировать его, где он будет руководить боем. Я на утро выступил на Круге с предложением… Круг согласился и тут же пригласил Дутова (о моей беседе с ним никто не знал). Я повторил приказ Круга Атаману Дутову и добавил: «Приступайте, атаман!» Он ответил – Приказание Хозяина земли Области Оренбургских казаков исполню в точности… кланяется Президиуму, Кругу и уходит под громкое «ура». Через трое суток, даже не полных, получаем от него телеграмму, которая говорит: «Орск взят, на земле Оренбургских казаков не осталось ни одного большевика», а когда явился Дутов на Круг, то произошло что-то невероятное: шум, крик урра (так в документе. – А. Г. ), аплодисменты, от которых приходилось беспокоиться о барабанной перепонке, и, наконец, когда успокоились, Дутов начинает свой доклад словами: «Орск у ног хозяина». Говорить не дают – «урра». Продолжает: «Приказание Круга исполнено» – и доложил подробности взятия Орска…»1044

Закрадывается крамольная мысль – не специально ли Дутов тянул со взятием Орска до открытия Войскового Круга, когда это событие получило бы наибольший резонанс, а сам атаман мог бы наиболее полно пожать плоды этой победы и существенно укрепить свой авторитет перед депутатами Круга?! Мне не приходилось встречать документов о преднамеренном затягивании осады, однако нельзя сказать, чтобы Дутов прежде приложил все усилия, чтобы взять город1045.

Нам не так много известно о деятельности Дутова как полководца, об оперативном руководстве армией с его стороны. По сути, лишь с июля 1918 г. по начало апреля 1919 г. и затем с октября по декабрь 1919 г. Александр Ильич реально лично осуществлял оперативное руководство сколько-нибудь значительными силами. Большую часть этого времени на фронтах его войск наблюдалось либо затишье, либо отступление, не представляющее интереса в военном отношении. Выяснить, был ли Дутов только лишь военачальником или еще и полководцем, и если был, то насколько хорошим, можно, только разобрав какую-либо конкретную операцию, осуществленную под его руководством. В этом отношении Орская операция, пожалуй, наиболее показательна.

Подробности взятия Орска были следующими. 26 сентября утром Дутов прибыл на станцию Сара – конечный пункт недостроенной железнодорожной ветки Оренбург – Орск. Со станции атаман проследовал в штаб Орского фронта, расположенный в хуторе Бережнов. Из штаба Дутов отправился на передовую, на участок 14-го Оренбургского казачьего полка, осмотрел подступы к городу. На рассвете следующего дня он выехал к Кумакским горам, расположенным с другой стороны от города, посетил станицы Банную, Кумакскую и Новоорскую, призывая казаков встать на время операции в ряды дружин самообороны. Запись шла успешно. К примеру, одна только станица Таналыцкая дала 1000 добровольцев сверх мобилизованных, причем в их рядах были лица старше 55 лет, разумеется, вооружение было самым разнообразным.

Основная проблема со взятием Орска заключалась для белых в том, что линия обвода вокруг города составляла 65–75 верст, и полностью блокировать все это пространство Дутов был просто не в состоянии из-за отсутствия необходимого количества войск. Окарауливание же этой территории слабыми постами являлось лишь пассивной и самой неудачной формой осады. Попытки штурмовать город с запада были обречены на провал – подступы к городу на этом направлении представляли собой длинные пологие скаты, которые легко простреливались из города. Дутов избрал для атаки противоположное, восточное направление1046.

По данным разведки, в городе сосредоточилось около 7500 красных, имевших не менее 30 пулеметов, были возведены окопы и блиндажи. Большевистскому руководству Орска Дутовым был предъявлен ультиматум о сложении оружия, срок действия которого истекал в ночь на 27 сентября. В случае сдачи Дутов обещал всех пленных, включая большевиков, оставить в живых и направить в Тоцкий лагерь, где их судьбу решит центральное правительство. В случае отказа Дутов сообщил, что не сможет гарантировать жизнь ни одному человеку1047.

Однако в ответ на ультиматум красные вместо сдачи повели наступление из Орска на Оренбург. Левая колонна (1-й Оренбургский рабочий полк, эскадрон кавалерии и батарея) наступала вдоль реки Урал, правая (28-й Уральский пехотный полк, эскадрон кавалерии и 2 орудия) – двигалась в направлении станции Сара. Такой прорыв был чреват для Дутова – далее красные могли продвинуться практически беспрепятственно вплоть до Оренбурга, в тылу у Дутова войск почти не было. В срочном порядке из Оренбурга к Орску стягивались подкрепления. Для ликвидации прорыва спешно организовывались станичные дружины самообороны1048. 29 сентября весь день шел проливной дождь, препятствовавший развитию операции. На следующий день возле станции Сара произошел ожесточенный бой. Красные потеряли до 300 человек убитыми и ранеными, белые – 9 убитыми и 84 ранеными1049. После боя обе колонны красных соединились у станицы Ильинской и с арьергардными боями ушли на юг – к линии Ташкентской железной дороги, где лишь 15 октября в районе станций Мартук и Каратугай соединились с частями Туркестанской армии Г.В. Зиновьева. Ликвидировать эту группировку белые так и не смогли, однако, по словам Дутова, казаки преследовали отступавших красных в течение пяти часов. Как выяснилось, наступление красных от Орска на Оренбург было составляющей общего, но провалившегося плана наступления красных на Актюбинском фронте1050.

Для взятия Орска было решено обороняться с запада от города и наступать с востока – от Кумакских гор. Воспользовавшись ослаблением орского гарнизона (осталось около 1500 человек) в связи с уходом двух колонн красных, с утра 27 сентября, после сильной артиллерийской подготовки белые (в основном 15-й Оренбургский казачий полк и башкирский батальон) начали наступление на сад и монастырь. К ночи удалось продвинуться на расстояние до 30 шагов от красных. Лишь ночью 28 сентября, когда красные с громадным обозом (около 1000 повозок) стали отступать из города на Актюбинск, Орск был занят белыми. Отход красных стал полной неожиданностью для Дутова и был замечен лишь на рассвете. Тогда же в Орск на автомобиле въехал сам атаман в сопровождении казаков 15-го Оренбургского казачьего полка. Потери белых были незначительны и составили 8 человек убитыми и 84 ранеными1051. По большому счету операция, несмотря на фактическое занятие города, была провальной (это признавалось уже в 1918 г.1052) – ни блокировать Орск, изолировав его от Актюбинской группировки красных (согласно директиве самого же Дутова № 81 от 5 сентября 1918 г.), ни добиться уничтожения живой силы противника Дутов не смог, красные ушли из города почти в полном составе. Тем не менее формально можно было трубить об очередной громкой победе.

В Орске белые захватили значительные запасы кожи. Сразу по освобождении города была назначена новая городская администрация. Уполномоченным по Орскому уезду стал М.Е. Смирнов, временным городским головой – В.В. Пальмов (расстрелян красными в 1919 г.), а начальником гарнизона – полковник А.Н. Чертыковцев. В присутствии Дутова в Орске была пущена механическая обувная фабрика, изготовившая на глазах у атамана двенадцать пар сапог. Дутов основал газету «Орский вестник», лично составив первый номер. Решив все вопросы на месте, 30 сентября в 16 часов Дутов на автомобиле выехал из Орска в поселок Сары, расположенный возле станции Сара, верхом проехал в штаб войск, действовавших против поселка Губерлинского, а на следующий день в 9 часов утра приехал в Оренбург на поезде1053.

Со взятием Орска территория войска была на некоторое время полностью очищена от красных. Этот успех во многом принадлежал самому Дутову, который, несмотря на сильную оппозицию своей власти со стороны эсеров из войсковой интеллигенции и части повстанческих вожаков, сумел удержать единоличную власть в своих руках и подчинить себе прежде независимые повстанческие партизанские отряды, приведя их к традиционному виду казачьих частей и подготовив почву для создания армии. В то же время по освобождении территории войска большинство казаков посчитало свою задачу выполненной и стремилось разойтись по станицам и заняться своим хозяйством, что, конечно, было на руку большевикам и способствовало их успехам на фронте.

Не заезжая домой, Дутов по прибытии в Оренбург явился на заседание Войскового Круга и доложил обстоятельства падения Орска. За эту победу Дутов по решению Войскового Круга прямо на заседании 1 октября 1918 г. был произведен в генерал-лейтенанты1054. Официально производство было осуществлено «за заслуги перед Родиной и Войском», в тот же день оно было утверждено Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России Генерального штаба генерал-лейтенантом В.Г. Болдыревым (официально приказ был подписан 4 октября)1055. Вряд ли Болдырев, только что назначенный на свой пост, обладал тогда достаточным авторитетом, чтобы, в случае своего несогласия, отказать оренбургскому Кругу в этом вопросе.

27 сентября Круг выразил доверие Войсковому правительству и принял постановление по политическому моменту, в котором были и такие слова: «Оренбургское казачье войско мыслит Россию федеративной демократической республикой с самым широким местным самоуправлением. Казачество, как самостоятельная ветвь среди народов Российской республики, остается вольным, свободным братством, сохраняя свою самобытность, право на свои земли, недра, леса и проч. угодия и собственное войсковое самоуправление, где хозяином войска является Войсковой Круг из депутатов, избираемых всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием. Борясь за свободу, равенство и братство, казаки проводят в жизнь свои идеалы, указываемые исторически сложившейся жизнью вольного казачества… Верховной властью России для установления будущего устройства государства должно быть только Всенародное Учредительное Собрание, переизбранное на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования… Оренбургское казачество твердо заявляет верным союзникам России, что оно не признает Брестского позорного договора и всех прочих постановлений советской власти и что война может быть доведена до полной победы только при содействии союзных нам держав, которые также жизненно заинтересованы в восстановлении Российского Государства, являющегося гарантией равновесия международных интересов»1056. Тогда же войском была признана уфимская Директория.

Доверие к Дутову было колоссальным. 5 октября товарищ председателя Круга депутат И.П. Белихов заявил: «Я вижу в нашем Атамане истинного хозяина войска. Вы видели, что его стараниями у нас созданы мастерские и выполнены другие крупные работы. Ведь известно, что после большевиков осталось все разрушенным. Но мы видим, что теперь вся машина налажена. Я смело говорю: какие бы ни были еще враги, но они нам не страшны, пока с нами будет Атаман»1057. Перед своим закрытием Круг 8 октября вынес пожелание о составлении биографии Дутова, «в которую включить полное описание его трудов по борьбе с большевиками; причем желательно включить сюда и все ходячие анекдоты и поговорки, существующие в народе и у большевиков»1058.

8 октября Войсковой Круг закончил свою работу. В прощальной речи Дутов заверил депутатов, что правительство внимательно прислушивается к их мнению и с удовольствием принимает все указания Круга. Дутов просил депутатов разъяснить политическую линию правительства в станицах. По случаю окончания работы Круга был проведен парад сотни 1-го Оренбургского казачьего полка, Атаманского дивизиона, полуроты Башкирского полка и Войскового музыкантского хора.

Круг дал своему атаману наказ:

«1) Держать крепче и выше знамя спасения России и не ронять чести и достоинства войска Оренбургского.

2) Все постановления и приказы Войскового Круга немедленно проводить в жизнь, не делая никаких послаблений.

3) Всякие попытки, ведущие к разложению населения и строевых частей и способствующие гибели войска, прекращать самым беспощадным образом.

4) Всякое неповиновение и неисполнение приказаний пресекать в корне, предавая виновных военно-полевому суду.

5) На неповинующиеся станицы и поселки налагать штрафы и наказывать по своему усмотрению.

Штрафные деньги зачислять в фонд помощи пострадавшим от большевиков.

6) Власть Войскового Правительства и Атамана распространяется на все войско Оренбургское, власть Окружных атаманов и правлений – распространяется на Округ.

7) Для приведения воли Войскового Круга в исполнение в распоряжении Войскового Правительства и Окружных правлений иметь карательные отряды, численность которых зависит от усмотрения Войскового Правительства и Окружных правлений.

8) Отчет о своих действиях Войсковое Правительство дает только Войсковому Кругу и никому больше, Окружные Правления дают отчет Окружным Съездам»1059.

Накануне части Народной армии оставили Самару. Войска отходили на восток, к станции Кинель, за которой железная дорога разделялась в направлении на Уфу и на Оренбург. Основная масса армии двигалась далее на Уфу, Оренбургское направление становилось практически беззащитным, только 2-я Сызранская стрелковая дивизия под командованием полковника А.С. Бакича стала отходить на Оренбург, и то, по некоторым данным, вопреки приказу1060. К 10 октября белые эвакуировали станцию Кинель – весь подвижной состав был направлен на Бугуруслан, взорваны стрелки, уничтожены телеграфные провода1061. С этого же дня бывший Поволжский фронт в документах белых стал называться Западным. Район Бузулука, где сейчас организовывался фронт, был ранее глубоким тылом Дутова, в результате оборону пришлось создавать на пустом месте и в экстренном порядке. Во что бы то ни стало белым нужно было выиграть время, чтобы успеть стянуть сюда войска. К 11 октября Бакичу удалось наладить связь с Оренбургом и с уральскими казаками, действовавшими к юго-западу от Бузулука. В районе Тоцкого шло формирование Оренбургской казачьей сводной дивизии под командованием Генерального штаба генерал-майора Н.А. Полякова (19, 20, 24 и 25-й Оренбургские казачьи полки).

Отход белых из Поволжья превращал территорию Оренбургского казачьего войска в прифронтовую полосу. Едва ли справедливо ехидное замечание С.А. Щепихина, что Дутов в связи с неудачами на фронте бывшего своего противника Комуча «втихомолку даже посмеивался себе в кулачок… Дутова ни время, ни несчастья ничему не научили»1062. Полагаю, что атаман все же отдавал себе отчет в том, чем грозит ему и войску неблагоприятное развитие событий на фронте. Помимо превращения территории войска в прифронтовую полосу, оно лишалось железнодорожной связи с Сибирью, а также возможности получать боеприпасы с расположенных в Поволжье заводов и складов (Казань – пороховые и артиллерийские склады; Симбирск – два патронных завода; Иващенково – завод взрывчатых веществ, капсюльный завод, артиллерийские склады, запасы взрывчатых веществ на 2 миллиона снарядов; Самара – трубочный завод, пороховой завод, мастерские)1063. Тем более в Сибири оружейных заводов не было. Таким образом, положение Оренбургского казачьего войска в отношении какого бы то ни было снабжения значительно ухудшалось, собственной же военной промышленности на территории войска не было. Как писал Генерального штаба генерал-майор И.Г Акулинин, оренбуржцы испытывали «постоянный недостаток во всех видах армейского снабжения, особенно в пулеметах и пушках, которые к тому же в самые горячие периоды боевых столкновений вынуждены были иногда бездействовать из-за полного отсутствия патронов. Эти обстоятельства крайне неблагоприятно отражались на психике бойцов и понижали боеспособность частей. Тем более, что на стороне противника наблюдалось постоянное превосходство в огневых и технических средствах»1064.

В этот критический для войска момент 7 октября Войсковой Круг в своей телеграмме не подчинявшемуся Дутову командиру III Уральского армейского корпуса генерал-лейтенанту М.В. Ханжину категорически потребовал «дать срочно прямой ответ, где казачьи полки Вашего корпуса и что они делают в минуту смертельной опасности войску. Мы, отцы, дали сынов своих на защиту родины и войска и вправе требовать защиты всего войска, помощи Самаре и Оренбургу»1065. Есть все основания полагать, что корпус Ханжина в тот период попросту бездействовал1066.

В Ставке было принято решение о преобразовании имевшихся в оренбургском районе казачьих и армейских формирований в отдельную армию, получившую название Юго-Западной. Командующим армией был назначен наиболее авторитетный для казаков военный деятель – генерал-лейтенант А.И. Дутов, передавший пост главного начальника Оренбургского военного округа своему помощнику, Генерального штаба генерал-майору И.Г. Акулинину. Начальником штаба армии стал Генерального штаба полковник А.Н. Вагин, генерал-квартирмейстером – Генерального штаба генерал-майор Г.Ф. Одноглазков. Название армии объяснялось, скорее всего, тем, что это объединение включало в свой состав все антибольшевистские силы юго-западного по отношению к Ставке в Уфе направления. Не вполне правильно считать эту армию и ее преемницу – Отдельную Оренбургскую армию казачьими. Это были армии, основу которых составляли казачьи части, однако имелись и неказачьи формирования (армейские и национальные части).

Юго-Западная армия была образована 17 октября 1918 г. главным образом из частей Оренбургского казачьего войска, впрочем, в ее состав вошли также уральские и астраханские (с 20 октября) казачьи части, однако в одно время с Юго-Западной существовала и Уральская армия (известны приказы по армии за 1918 г.)1067, обладавшая, по всей видимости, тактической самостоятельностью. Штаб Юго-Западной армии осуществлял лишь общее руководство операциями уральцев и астраханцев, что отражено в приказах по армии1068. Подчинение уральцев Дутову было чисто формальным, впрочем, таким же, как и их подчинение Колчаку и Деникину, так как долгое время они сражались отдельно от своих союзников по антибольшевистской борьбе1069. Как уже отмечалось, Дутов не мог контролировать не только соседние войска, но даже территорию собственного Оренбургского казачьего войска, поскольку территория к северу от Верхнеуральска и Троицка, включая эти значимые в рамках Оренбургского войска центры, попадала в сферу влияния III Уральского армейского корпуса генерал-лейтенанта М.В. Ханжина, также по происхождению оренбургского казака1070.

Прибытие пехотных частей Бакича на стратегически важный левый фланг Восточного фронта белых было как нельзя кстати. Войска Дутова, действовавшие на этом фланге, крайне нуждались в усилении пехотными частями, поскольку в своей основе состояли из казачьей конницы. По уточненным данным на 28 декабря 1918 г., Юго-Западная армия насчитывала 23 батальона и 239 сотен, или не менее 10 775 штыков и 22 707 сабель, причем из этого числа 2158 штыков (!) и 631 сабля находились в резерве Верховного главнокомандующего1071. То есть даже после усиления пехотными частями количество сотен в армии более чем в 10 раз превышало количество батальонов! Если бы хоть какие-то армейские части не были отведены на прикрытие этого направления, казаки, возможно, не сумели бы удержать Оренбург до 22 января 1919 г.

Бузулукский участок с 9 октября возглавил Генерального штаба полковник Ф.Е. Махин, руководство Западным фронтом перешло к чешскому генералу Чечеку1072. На Бузулукское направление Дутов направил 1-ю бригаду Оренбургской казачьей сводной дивизии (19-й и 20-й Оренбургские казачьи полки), батальон 2-го Башкирского пехотного полка и дивизион Уральского казачьего полка. В резерве в Бузулуке находился 11-й Бузулукский стрелковый полк, в Тоцком размещалась 2-я бригада Оренбургской казачьей сводной дивизии (24-й и 25-й Оренбургские казачьи полки). В состав создаваемой Бузулукской группы вошла и 2-я Сызранская стрелковая дивизия полковника Бакича. Задачей группы было прикрывать железную дорогу Кинель – Бузулук и задерживать продвижение противника на юго-восток, то есть на Бузулук и Оренбург1073. 15 октября Бакич вступил в командование боевым участком Бузулукской группы. В штабе Оренбургского военного округа, очевидно, осознали, что Бузулукский фронт при сложившихся обстоятельствах является главным, и начали его усиление. Уже 16 октября во 2-ю Сызранскую стрелковую дивизию из Оренбурга было направлено 1000 солдат (без оружия) и 250 артиллеристов с предписанием распределить их по частям в течение суток1074.

В этот же период, вероятно, в штабе Оренбургского военного округа было принято решение о строительстве на Бузулукском направлении укрепленных позиций. Я не могу согласиться с утверждением челябинского исследователя Е.В. Волкова о том, что «в условиях маневренной, а не позиционной гражданской войны эти земляные сооружения оказались бы бесполезны. Противник их легко мог обойти, а при определенных условиях и взять, наступая с фронта. Штаб А.И. Дутова, видимо, этого не понимал и не имел представления об особенностях гражданской войны»1075. На мой взгляд, эти полевые укрепления создавались исходя из текущего опыта военных действий, и их сооружение было обусловлено как собственно военными, так и моральными соображениями – строительство велось в двух полосах: на дальних подступах к землям Оренбургского казачьего войска и непосредственно возле столицы войска – Оренбурга, утрата которого казаками не только наносила сильнейший удар по авторитету атамана Дутова, но и грозила разложением его войскам, основу которых составляли казаки.

Судя по времени сооружения этих укреплений, относящемуся к периоду неудач белых на Восточном фронте, их строительство в районе войсковых границ не было проявлением нежелания войскового начальства вести борьбу с большевиками вне территории войска и зарыться в землю на его границах, а подчинялось исключительно идее не допустить в войско красных и поднять моральный дух казаков. Руководил постройкой оборонительных сооружений один из лучших специалистов в своей области – начальник инженеров Оренбургского военного округа заслуженный профессор Николаевской инженерной академии генерал-лейтенант А.И. Ипатович-Горанский, являвшийся в годы Первой мировой войны начальником инженеров крепости Перемышль. Непосредственным руководителем фортификационных работ на Бузулукском направлении был назначен военный инженер К.Н. Добржинский. Было назначено несколько руководителей работ по укреплению позиций, отвечавших за строительство на различных участках.

12 октября 1918 г. полковник А.С. Бакич доносил в Оренбург: «Мною сегодня был осмотрен район по реке Бузулук [с] целью выбора здесь позиции. Ознакомившись с местностью и оценив важность прикрытия города Бузулука с Запада как политического и экономического центра уезда с сильно развитой железнодорожной станцией, я решил отказаться от укрепления позиции по рекам Ток и Бузулук, а вынести оборонительную линию вперед на Запад, где перехватить укрепленными группами важнейшие пути через рубеж реки Боровка, деревни Елшанская, Александровка, Духонино. Завтра произведу разведку этой позиции и приступлю к организации работ, сбора рабочих, инструмента и сапер»1076. Через день в Оренбург Бакичем была направлена еще одна телеграмма, касавшаяся фортификационных работ: «Вчера мною выбрана позиция на западной опушке Колтубанского леса по обе стороны жел[езной] дороги вдоль реки Неприк. Сегодня туда отправлены саперы и производится разбивка. К рытью окопов будет приступлено 15 Октября»1077. В качестве рабочей силы при строительстве укреплений использовались военнопленные и местные крестьяне.

Документы свидетельствуют о том, что укрепленный район предполагалось создавать непосредственно в районе полотна железной дороги, с использованием преимуществ местности (наличие рек). Осенью 1918 г. на Бузулукском направлении планировалось также построить укрепленные позиции у станций Новосергиевка, Платовка, Каргала и возле станицы Сакмарской. Как уже упоминалось, позиции возводились также и на ближних подступах к Оренбургу. В частности, к югу от войсковой столицы, на Актюбинском направлении, у станции Донгуз и возле Илецкой Защиты. Позиции планировалось сомкнуть, чтобы тем самым прикрыть Оренбург в радиусе 20–25 верст полукольцом укреплений1078. Однако эти грандиозные замыслы, требовавшие значительных усилий даже в мирное время1079, в условиях Гражданской войны были едва ли осуществимы, прежде всего из-за экономической неразвитости окраин, к числу которых можно отнести и территорию Оренбургского казачьего войска. Положение Оренбурга в военном и военно-экономическом отношениях было крайне тяжелым. При отсутствии военной промышленности и сколько-нибудь развитой сети железных дорог провал в деле постройки укреплений был заранее предопределен.

Осенью 1918 г. белые на этом участке Восточного фронта не только не имели сил и средств для надлежащего оборудования позиций, но и не располагали достаточным запасом времени на эту работу. Как отмечал помощник атамана Дутова и главный начальник Оренбургского военного округа Генерального штаба генерал-майор И.Г. Акулинин, у оренбуржцев не было ни денег, ни строительных материалов, ни даже теплой одежды для рабочих, что и привело к плачевным результатам1080.

Что же представлял собой Оренбургский «укрепрайон» в действительности?! К началу боев не были завершены работы ни на одной из локальных оборонительных позиций, не говоря уже о создании полукольца укреплений на ближних подступах к Оренбургу1081. На позициях в лучшем случае имелись лишь простые линии окопов1082, нуждавшиеся в усовершенствовании, что приходилось осуществлять непосредственно при занятии их войсками1083. С наступлением зимы работа по достройке позиций становилась практически невозможной. Описание одной из таких позиций содержится в воспоминаниях оренбургского казачьего офицера сотника И.Е. Рогожкина, впоследствии перешедшего на сторону красных: «…район Донецкой станицы на бумаге у Дутова считался укрепленным районом, и в печати часто упоминалось для успокоения умов, как будто неприступная крепость, горожане Оренбурга, а особенно старики станичники свято верили, что укрепленный район большевики не перешагнут… а на деле было совершенно иначе: укрепленный район ничем от другой местности не отличался, за исключением разве проволочного заграждения, занесенного снегом…»1084 По причине малочисленности войск белых о выделении каких-либо частей для заблаговременного занятия позиций и подготовки к упорной обороне не было и речи. До наших дней сохранилась десятиверстная карта инженерного обеспечения подступов к Оренбургу, составленная осенью 1918 г. (точной даты, к сожалению, не имеется) и подписанная Войсковым инженером поручиком Кретчмером1085. На карте крестами отмечены те пункты, в которых предполагалось возведение укрепленных позиций, причем практически все они находились на железных или грунтовых дорогах, что служит доказательством эшелонного характера Гражданской войны на Южном Урале в период 1918–1919 гг. Кстати, такая точка зрения встречается и в воспоминаниях опытного генштабиста С.А. Щепихина1086.

Обширность театра военных действий и суровый климат Южного Урала не позволяли вести в этом регионе боевые действия вдали от путей сообщения, поэтому возведение даже элементарных оборонительных сооружений в полосе железных дорог вовсе не являлось пустой тратой времени, а могло при должном уровне этих сооружений, умелом использовании особенностей местности и упорной обороне надолго задержать наступление противника. Яркий пример такого рода – оборона станции Аральское Море, в районе которой летом 1919 г. красные успешно сдерживали натиск частей Южной армии белых. Укрепленный район с одной стороны ограничивался пустыней, а с другой – Аральским морем1087.

26 октября Дутов приказал Бакичу «сдерживать продвижение красных в полосе Зуевка – Соболев – Илецкий городок и Богородское (Булгаково) – Имангулово, особенно на укрепленной позиции у Колтубанского леса, имея целью выигрыш времени для окончания формирования Оренбургской казачьей сводной дивизии»1088. Вопреки надеждам казачьего командования, укрепления, на практике оказавшиеся фикцией, не помогли сдержать натиск красных. Уже 29 октября Бузулук пал, но красные не стали развивать наступление на Оренбург вдоль линии железной дороги. Временная приостановка их наступательной операции была, очевидно, связана с необходимостью переброски частей 1-й советской армии на Южный фронт (в частности, 16 ноября туда была отправлена Инзенская дивизия)1089. Части Бузулукского участка в этот период находились в крайне тяжелом состоянии.

Боевые действия на ближних подступах к Оренбургу велись уже в январе 1919 г., однако и в этот период укрепления не сыграли сколько-нибудь значимой роли. Задача взятия Оренбурга была успешно решена красными во второй половине января 1919 г. Мне представляется неверным, исходя из опыта создания Оренбургского «укрепрайона», судить о бесперспективности полевой фортификации в условиях маневренной войны. Как выясняется, Оренбургский «укрепрайон» существовал лишь номинально, на бумаге. И вполне закономерно то, что белые на возведенных «укреплениях» не смогли хоть сколько-нибудь задержать наступление красных. Вместе с тем в истории Гражданской войны есть примеры, когда именно наличие полевых укреплений позволяло одной из воюющих сторон добиться успеха.

15 октября 1918 г. Дутов, вероятно уже осведомленный о своем назначении командующим Юго-Западной армией, писал Болдыреву:

«Позволяю отнять у Вас драгоценное время настоящим письмом, но всего не скажешь по телеграфу. Я глубоко тронут Вашим доверием ко мне, выразившимся в высоком назначении, приложу все свои силы и знания, дабы оправдать Ваше доверие1090.

Настроение у нас, Оренбургских казаков, повышенное, опасность еще теснее сблизила нас, и ко мне идут толпами с просьбами принять в ряды. Я мобилизовал все войско до 45 лет, но, за неимением оружия, не собирал на сборные пункты, а оставил пока в станицах, где они будут заниматься. Будь винтовки и патроны, можно было бы создать целую армию из казаков. Но нет оружия (здесь и далее подчеркнуто В.Г. Болдыревым. – А. Г. ), нет денег , нет седел , нет обмундирования , а главное – сапог .

На меня Самарское Правительство в большой претензии, что я продолжаю печатать местные деньги. Я не вижу другого способа выходить из невероятно тяжелого финансового положения. С 26 октября 1917 года, вот скоро уже год, как я не получил ни одной копейки помощи и ни одного денежного знака, но в то же время не прекращал войны и дрался до конца, держал под ружьем части и вел хозяйство войска.

Я сам отлично понимаю вред местных денег, но, если я их прекращу, завтра же будет крах. Мои мольбы о присылке знаков были тщетны, единственный случай мне прислали кредит на 10 миллионов, но и то только ассигновку, но без денежных знаков и не имея в кассе ни рубля, так эта ассигновка лежит в папке. Иметь расход в 5 миллионов ежедневно и не получать ни гроша от казны – надо же было найти какой-либо выход. Наши деньги пользуются большим доверием в крае. Глубокоуважаемый Василий Георгиевич, поймите Вы мое поистине трагическое положение. Из-за личных счетов, зависти и какой-то контрреволюционности Комитет Членов Учредительного Собрания наказал народ и войско. Разве я не дал бы Самаре ту дивизию, которая сейчас мною сформирована и послана на Бузулукское направление . Ведь не было оружия и обмундирования, все это добыто для дивизии сейчас не полностью и путем розыска по разъездам и селам, куда направились дезертиры Народной Армии1091. Если бы Вы видели паническое бегство тыла и резервов?! Это сплошной ужас. Группа Полковника Махина сделала все, что было в ее силах. Я с невероятным трудом вывез, что мог, но винтовки, патроны ушли в Уфу 1092. У меня в резерве нет ни одного патрона к 3-линейным винтовкам. К системе Гра я имею. К Ватерли, Японской, Бердана – ни одного . Артиллерийских – много, особенно 3-дюймовых, но горных – нет, тяжелых – очень, очень мало . Нет аэропланов и бензина для моторов, но опять повторяю: нет денег и денег и денег. Мне кажется, что патроны могут быть высланы через Уфу или Троицк… Все, что в силах и по средствам, сделаю не ради частных интересов, а ради общего Российского дела.

Полагал бы своевременно необходимым теперь же организовать склады артиллерийские, инженерные, интендантские и другие в городах Троицке, Верхнеуральске и Орске 1093 для моей армии, но средствами Вашего резерва и Вашего аппарата, ибо у меня нет ничего. Я позволяю, может быть, затрагивать вопросы не моей компетенции, но иного выхода нет. Прошу меня извинить, ибо революционная разболтанность, очевидно, и на меня повлияла.

Крайне острая нужда сказывается в проволоке, изоляторах, крючьях и аппаратах для новых линий и поправления разрушенных1094. Затем докладываю Вам, что я принимаю все меры укрепления подступов к Оренбургу и Уральску и самый Оренбург предполагаю подготовить как укрепленный район. Скажите откровенно, Василий Георгиевич, можно ли думать, что союзники придут в достаточных силах и какое время нужно для их подхода. В зависимости от этого и придется вести операции. Наша Народная Армия, собранная и обученная в Оренбурге, по внешнему виду отличается сильно от Самарской. Не знаю, как будут в боях. Пока же ведут себя отлично и в строю молодцы. Посылаю завтра 1000 человек на пополнение 2-й Стрелковой дивизии, и вчера ушла на Актюбинский фронт Макленовская1095 батарея Народной Армии. Думаю частями приучить ее к бою, и нужно только вооружение. С курьером Вам посылаю все доклады и схемы, касающиеся Округа и фронта. С Орском мы покончили. Теперь все операции на Актюбинском направлении, думаю иметь успех. Покончив с Актюбинском, дам этой группе вполне заслуженный отдых дней на 5 и переброшу на Самарский1096. Вот примерно все, что я хотел Вам доложить. В гор[оде] Оренбурге жители настроены панически и бегут, я очень рад и даю им возможность, чтобы не мешали делу. «Рыжие»1097 ведут себя прилично, и в городе нет ни митингов, ни собраний. Позволю себе доложить, что я могу Вам помочь и доставить в некоторые пункты: мясо, хлеб, соль, сало, мыло, кожи, теплую одежду, лошадей 1098. Необходимы Ваши агенты и деньги. Продукты, указанные мной, имеются в достаточном количестве.

Теперь позволю себе частные дела. Я посылал Вам телеграмму о шефствах. Ради Бога, не подумайте о честолюбии, его, если оно и было, удовлетворили все и достаточно, дело не в этом. Раз опасность велика, все средства хороши, лишь бы опасность устранить. Я и позволил себе утруждать Вас этой просьбой. Меня одолевают с названиями, но я все-таки не решился на это без Вашего согласия. 16-ый Оренбургский казачий полк и Атаманский дивизион они носят мое имя по приказу Войскового Круга, я здесь бессилен, да и казачьи полки имели названия по своим Атаманам – это наша традиция, признаваемая и бывшей царской властью. Остальные же части, главным образом пехотные, я уведомил, что шефство отклонено и прошу это дело прекратить. Желаю Вам полного успеха в трудном деле созидания, остаюсь Глубокоуважающий Вас и всегда преданный. А. Дутов »1099.

Письмо свидетельствует уже о неуверенности Дутова в скорой помощи союзников (о том, что союзники должны подойти к Оренбургу не позднее середины октября 1918 г., Дутову в начале месяца говорил генерал-майор Гришин-Алмазов при их встрече в Оренбурге1100). Резолюции Болдырева на этом письме говорят о не слишком доверительном отношении Верховного командования к Дутову. Решения по этому письму принимались уже в конце октября – ноябре 1918 г.

В октябре была начата эвакуация оренбургских учреждений в Орск для разгрузки войсковой столицы. Позднее эвакуация была приостановлена1101, однако в городе началась паника. В связи с этим Дутов 15 октября по просьбе городского головы выступил перед депутатами городской думы с успокоительным докладом по текущему моменту1102. По утверждению Дутова, вот-вот должна была прибыть помощь союзников, в войске отличная артиллерия, а снарядов якобы «некуда класть». Атаман рассказал о своих последних решениях, некоторые из них выглядели курьезно, но свидетельствовали о решимости Дутова. В частности, он приказал снять двери с Центральной гостиницы, чтобы за ними не происходило того, что не должно было происходить в условиях Гражданской войны (речь шла, по всей видимости, о распитии водки офицерами1103). Кроме того, Дутов оштрафовал на 50 000 руб. фирму Аюпова за то, что ее представитель немец Пфейфер нетактичным поведением в присутствии Дутова обнаружил, по мнению атамана, почти полное презрение ко всему русскому1104. Призывая население к спокойствию, Дутов сказал: «Я прошу вас о с т а в и т ь (разрядка документа. – А. Г. ) все мелочное и помнить, что разбойничий контрреволюционер атаман Дутов складывает и свою голову за спасение города и родины. Мне жизнь не дорога, и ее не буду щадить, пока в России будут большевики. Прошу помнить, что ваш командующий всегда стоял за честь и достоинство родины!»1105.

16 октября Дутов утвердил мобилизационный план Оренбургского военного округа, согласно которому предполагалось формирование в округе трех корпусов: казачьего, армейского и башкирского. Формирование частей на территории округа намечалось проводить «сообразуясь с особенностями населяющих территорию Оренбургской губернии и Тургайской области народностей»1106. 4–5 октября были изданы приказы об обязательной регистрации и мобилизации всех офицеров до 55 лет, находящихся на территории округа, не исключая отставных1107. Тогда же приказом по войску была объявлена мобилизация всех казаков 1873–1898 гг. рождения и призыв из их числа казаков 1883–1898 гг. рождения во 2-м и 3-м округах1108. Предполагалось вести подготовку казаков 1899–1900 гг. рождения1109. Впрочем, организовать казаков оказалось совсем не просто. Мобилизуемые являлись на сборные пункты в большинстве своем без лошадей и обмундирования, хотя обязаны были все это иметь при себе1110.

Мобилизация в армейские (неказачьи) части предполагалась по мере освобождения уездов от противника. Прежде всего призыву подлежали лица 1898-го и 1899 гг. рождения (призыв 1919–1920 гг.)1111. Каждому полку предполагалось придать по 12 пулеметов. В идеале Дутов рассчитывал снабдить каждую сформированную стрелковую дивизию 120 пулеметами, 4 легкими орудиями, а также гаубичной и тяжелой батареями1112. Несколько иной была мобилизация казаков. Планировалось из молодых казаков присяги 1917–1918 гг. сформировать три казачьи конные дивизии по одной на каждый военный округ Оренбургского казачьего войска и одну пластунскую (трехполкового состава). В состав каждой дивизии включался трехбатарейный дивизион гаубичной артиллерии (12 орудий). Полки постоянной службы и кадровые батареи сводились в три отдельные казачьи бригады. Предполагалось создание запасных частей, а также тщательная подготовка личного состава новых формирований. Мобилизацией башкирских частей должно было заниматься башкирское правительство.

Видимым результатом деятельности Дутова и его штаба (впрочем, не только их, т. к. во 2-м и 3-м военных округах военное строительство шло самостоятельно) стало то, что, несмотря на все затруднения, в конце лета – начале осени 1918 г. на Южном Урале появились первые оренбургские казачьи соединения – бригады [2-я Отдельная1113 (полковник П.М. Лосев, 2-й и 5-й Оренбургские казачьи полки) и 3-я Отдельная (полковник М.Г. Смирнов, 3-й и 6-й Оренбургские казачьи полки] и дивизии [1-я (генерал-майор Д.М. Красноярцев, 1-й Оренбургский казачий линейный полк (до 5 октября 1918 г. – 7-й Оренбургский казачий полк), 8, 13 и 14-й Оренбургские казачьи полки, Отдельный казачий стрелковый дивизион и 1-й Оренбургский казачий артиллерийский дивизион (4-я и 10-я Оренбургские казачьи батареи), 2-я (генерал-майор М.Г. Серов, 9, 10, 15-й Оренбургские, 16-й Карагайский Атамана Дутова казачий полк (до 5 октября 1918 г. – 16-й Оренбургский казачий полк), Татищевский пластунский дивизион, 2-й Оренбургский казачий артиллерийский дивизион (5-я и 8-я Оренбургские казачьи батареи), 3-я (генерал-майор В.М. Печенкин, 11, 12, 17 и 18-й Оренбургские казачьи полки, 3-й Оренбургский казачий артиллерийский дивизион (6-я и 9-я Оренбургские казачьи батареи), Оренбургская казачья сводная1114 (Генерального штаба генерал-майор Н.А. Поляков, 19, 20, 24 и 25-й Оренбургские казачьи полки, 4-й Оренбургский казачий артиллерийский дивизион (11-я и 12-я Оренбургские казачьи батареи) и 1-я Оренбургская казачья пластунская (Генерального штаба полковник Ф.Е. Махин)]. Значительно позже, уже в начале 1919 г., были сформированы 5-я Оренбургская казачья дивизия и 1-я Отдельная Оренбургская казачья бригада. Впрочем, уже в конце марта 1919 г. 5-я дивизия была расформирована, поскольку в войске просто не было сил для пополнения такого количества соединений1115.

Очевидные успехи войсковой администрации в деле формирования частей и соединений стали одной из причин создания Юго-Западной армии. Приказом войскам армии от 19 октября Ташкентский и Орский фронты расформировывались, их имущество передавалось на укомплектование 1-й и 2-й казачьих дивизий1116. Сформирована Ташкентская группа в составе этих двух дивизий, 1-й Башкирской пехотной дивизии и приданных частей.

Ряд казачьих частей и соединений из 2-го и 3-го военных округов организационно не подчинялись Дутову и не вошли в состав его армии, действуя в составе Уральского Отдельного корпуса (затем – III Уральского армейского корпуса), а позднее Западной и Сибирской армий. В их числе были 2-я и 3-я Оренбургские казачьи дивизии, 2-я и 3-я Отдельные Оренбургские казачьи бригады, а также ряд полков и батарей.

26 октября 1918 г. был сформирован I Оренбургский казачий корпус (1-я, 2-я и позднее 4-я Оренбургские казачьи дивизии), который возглавил опытный кавалерийский начальник, генерал-майор Г.П. Жуков. Не вполне понятно соотношение полномочий командира корпуса и командующего Ташкентской группой. Корпус прикрывал Оренбургское и Орское направления со стороны Туркестана. Кстати, штат управления казачьего корпуса был выработан в Оренбургском военном округе еще в августе 1918 г., что свидетельствует о наличии у Дутова уже в тот период масштабных планов развертывания армии1117. Добавлю, что в армии Дутова была организована собственная разведывательная и контрразведывательная работа. Велась агентурная разведка в тылу красных, осуществлялся радиоперехват1118.

Однако в деле военного строительства и обеспечения войск были и серьезные недочеты. В первую очередь крайне остро стоял вопрос нехватки в казачьих частях младшего офицерского состава. За годы Первой мировой войны офицерский корпус Оренбургского казачьего войска понес незначительные потери и сумел сохранить подавляющее большинство кадрового офицерского состава. Этот факт, на мой взгляд, сыграл определяющую роль в переходе оренбургского казачества практически в полном составе на сторону антибольшевистских сил. Вместе с тем в Гражданскую войну ветераны Первой мировой уже имели относительно высокие чины и не могли или не хотели служить на должностях младших офицеров. Налицо было перепроизводство кадровых казачьих штаб-офицеров и острая нехватка младшего офицерского состава.

В младших офицерских чинах оказывались либо офицеры военного времени производства периода Первой мировой и Гражданской войн, либо выслужившие офицерский чин в Первую мировую или Гражданскую унтер-офицеры, что не могло не сказаться отрицательно на рядовых казаках.

Бывало, что на офицерские должности в связи с нехваткой офицерского состава назначались офицеры-неказаки или унтер-офицеры1119. Неказачьи офицеры активно принимались в казачье сословие. В связи с острой нехваткой младших офицеров некоторые из них, находившиеся даже на крупных по меркам войска административных должностях, отправлялись на фронт. Например, именно по этой причине временно был допущен на фронт атаман 2-го военного округа подъесаул В.Н. Захаров1120. Нередко командирами полков становились обер-офицеры. Многие опытные старшие офицеры – ветераны нескольких войн, наоборот, оказывались на тыловых должностях. В итоге в период Гражданской войны на должностях младших офицеров, непосредственно общавшихся с рядовым казачеством, оказывались почти исключительно офицеры военного времени, часто из нижних чинов. Такое положение вещей приводило к панибратским отношениям рядового и офицерского состава, падению авторитета офицера и, как следствие, к выходу казаков из подчинения своим командирам. Сюда же добавлялись известные недостатки территориальных казачьих формирований, когда командиры при необходимости принять суровое решение были вынуждены учитывать то, что им со своими подчиненными придется жить после войны по соседству.

Почти во всех казачьих полках нехватка обер-офицеров выражалась в двузначных цифрах. По данным на 15 октября 1918 г., некомплект офицеров по отношению к штату в частях войска составлял не менее 63 штаб-офицеров и не менее 801 обер-офицера1121. Цифры поразительные. Проиллюстрирую их на конкретном примере. По штату в казачьем конном полку полагалось 4 штаб-офицера и 45 обер-офицеров. Так, во 2-м Оренбургском казачьем полку не хватало до штатного количества 2 штаб-офицеров и 31 обер-офицера, в 5-м – 1 штаб-офицера и 40 обер-офицеров. Дутов 7 сентября 1918 г. даже обратился к казачьим офицерам с призывом не покидать свои части в связи с некомплектом1122.

Если на 21 сентября 1918 г. один офицер-оренбуржец приходился в среднем на 16 казаков, то к 15 октября уже на 45, в Московской группе армий к 1 октября 1919 г. – на 35 нижних чинов, что было значительно хуже ситуации по Восточному фронту белых в целом1123. Таким образом, казачьи части были крайне бедны офицерским составом, что не могло не отразиться самым печальным образом на их боеспособности.

На вооружении оренбургских казачьих формирований находилось оружие самых разнообразных систем – винтовки системы Мосина, Бердана, Арисака, Гра, Ватерли, револьверы Нагана, пулеметы Максима, Кольта, Гочкиса, Льюиса1124. Винтовки иностранных систем были подчас распространены не меньше, чем русские (данные на 15 октября 1918 г.)1125 (см. табл. 6).

 

Таблица 6  

 

Подобная пестрота обусловила сложность обеспечения армии соответствующими боеприпасами. Аналогичным образом дело обстояло и с пулеметами. На фронтах Оренбургского военного округа к 21 сентября 1918 г. имелось 52 пулемета Максима, 23 пулемета Кольта и 2 пулемета Гочкиса1126. По данным на 1 января 1919 г., в одной только 4-й Оренбургской казачьей дивизии имелось на вооружении 4 пулемета Максима, по 8 пулеметов Льюиса и Гочкиса и 16 пулеметов Кольта1127.

Кроме того, войска Оренбургского военного округа (на 21 сентября 1918 г.) располагали двенадцатью 3-дюймовыми орудиями, двумя 3,5-дюймовыми поршневыми орудиями образца 1895 г., двумя 48-линейными поршневыми гаубицами и бронепоездом (орудие и два пулемета). По данным на 2 ноября 1918 г., у Дутова было 59 трехдюймовок, 11 48-линейных орудий и 7 6-дюймовых. Запас снарядов был следующим: 12 000 3-дюймовых гранат, 38 000 3-дюймовых шрапнелей, 11 000 48-линейных бомб и 5000 48-линейных шрапнелей. Кроме того, имелось 7000 3-линейных винтовок, 5000 ручных гранат, 17 280 тесаков и бебутов, 3880 шашек, 11 700 пик и 200 пулеметов Максима1128. В процентном соотношении у Дутова был только 21 % всех трехдюймовок, имевшихся у белых на Восточном фронте1129, 33,3 % 48-линейных и 9,3 % 6-дюймовых орудий.

Остро чувствовалась нехватка средств связи, автомобилей, бронетехники (на весь округ в сентябре 1918 г. имелся лишь один бронеавтомобиль1130), осветительного материала1131. Как всегда, не хватало средств. В частности, Оренбургский военный округ в сентябре 1918 г. должен был получить из Самары 15 миллионов руб. на формирование армии, получено же было только 4 097 626 руб. 13 коп.1132

Казаки по-прежнему отличались низкой дисциплиной, что вызывало неоднократные нарекания со стороны Дутова. Атаман боролся с распространенными среди казаков самовольными реквизициями имущества у гражданского населения1133 и с другими антидисциплинарными поступками. В приказе по Оренбургскому военному округу от 10 октября 1918 г. Дутов отметил: «…6-го октября с. г. при посещении мной кинематографов и цирка замечено, что воинские чины гарнизона теряют всякий воинский облик. Мало того что форма одежды нарушается на каждом шагу, – позволяют себе ходить с расстегнутыми шинелями, грызть семечки на улице и в общественных местах, что свидетельствует о полной разболтанности. Совершенное отсутствие воинской выправки и такта, что, к общему стыду, замечаю иногда и среди офицеров. Считаю, что звание воина, будь он офицер, казак, солдат, настолько высоко и почетно, что им должны гордиться и ограждать его от всяких нареканий. Взаимное приветствие лишний раз должно напоминать и подчеркивать принадлежность всех воинских чинов к одной общей семье. Предписываю начальнику Гарнизона и коменданту Города обратить серьезное внимание на поведение и форму одежды воинских чинов, категорически требуя ее выполнения и строго взыскивая за всякие упущения…»1134 Как видно, приказ почти идентичен аналогичному за август 1918 г., что свидетельствует о тщетности попыток Дутова привести казаков в порядок. В приказе по оренбургскому гарнизону от 17 октября 1918 г. отмечалось, что «несмотря на неоднократные приказы по гарнизону многие гг. офицеры ходят по городу без погон, на кокардах Георгиевские ленточки и не приветствуют друг друга и старших»1135. Подобная ситуация дала повод генералу С.А. Щепихину позднее утверждать, что у Дутова были «толпы вооруженных казаков `a la Заруцкий, но не было воинских частей»1136.

Как вспоминал перебежавший позднее к красным командир 1-й сотни 25-го Оренбургского казачьего полка сотник И.Е. Рогожкин, «я с первого разу заметил порядки плохие, причитающие жалование и суточные на довольствие 2 месяца не выдавали. Обмундирование то же, казаки большинство обтрепаны, довольствие себе и лошадям доставали способом реквизиции и неумеренно (слово добавлено другим почерком. – А. Г. ), где кто сколько ухватит, вооружение[: ] за исключением моей 1[-й] сотни весь полк вооружен винтовками системы Гра и в большинстве неисправными»1137. По мнению Рогожкина (впрочем, дважды предававшегося военно-полевому суду), последовательно сменявшиеся командиры полка были крайне неудачными: один – «форменный алкоголик, да и недалекого, видимо, ума… по вывеске был очень представительный» (полковник Тургенев), другой – «человек трезвый и очень гуманный, но в военном деле был бездарный до бесконечности» (войсковой старшина П. Иванов), третий – «еще чуднее… человек совсем глупый и ни к чему не способный» (полковник Калачев)1138. Для борьбы с дезертирами в конце 1918 г. было предписано задерживать их трудоспособных родителей и направлять на работы в окопы в прифронтовой полосе1139.

1917 год разложил не только солдат, но и офицерство. Уже осенью 1918 г. наблюдатели отмечали, что на фронте офицеров не хватает, зато в тыловом Оренбурге они встречаются в избытке1140. Удивительным образом на новые условия службы накладывались прежние корпоративные традиции. В Указе Войскового правительства № 6 от 20 июля 1918 г. отмечалось:

«Многие из состоящих на службе офицеров не откликнулись на призыв Главнокомандующего фронтом действующих против большевиков казачьих отрядов и не встали в ряды бойцов на защиту войска. Были случаи отказа штаб-офицеров от исполнения поручений командующих фронтами, очевидно, потому, что командующие были моложе их чином. Не время теперь считаться со старшинством и умалять власть тех, кто, движимый любовью к родному войску и России, не жалея ни сил, ни жизни, не зная отдыха, отдает всего себя на борьбу со злейшим врагом казаков – большевиками и, благодаря лишь своей самоотверженной работе, выдвинут на видное место командующего отрядом или фронтом. Если успех сопутствует таким командующим, то они находятся на своем месте и смена их вредна для общего дела.

Время, переживаемое нами, слишком тяжело, не менее тяжелы сейчас и обязанности управления выздоравливающими, но страшно ослабевшими от тяжкой болезни вооруженными силами войска, а потому командование должно быть в руках тех, кому верят и [за кем] охотно пойдут части в бой, не щадя жизни. Таковыми являются офицеры, уже выдвинувшиеся из рядов бойцов против большевизма»1141.

Некоторые явления свидетельствовали о моральном разложении офицерского корпуса, в том числе не худших его представителей. В офицерской среде стала проявляться непочтительность (например, по отношению к казакам-старикам1142). Широко распространились карточная игра и другие развлечения, пьянство (возможно, вследствие безысходности положения) и даже мародерство. В частности, командир дружины станицы Петровской, а позднее – офицер 17-го Оренбургского казачьего полка сотник Н.П. Пономарев, по мнению генерал-майора В.В. Кручинина, относился к числу морально падших людей. «Произведенный, очевидно, во время Великой войны, из урядников, и не имеющий соответствующего образования и должного воспитания, он, своими антиморальными (так в тексте. – А. Г. ) поступками по отношению жителей и их имущества, стяжал себе поистине имя мародера, и нужно только удивляться, как такой выродок мог служить в войсках Белой Армии и носить высокое звание офицера?!»1143

В одном из уфимских кафе в мае 1919 г. пьяный дебош устроил прапорщик 18-го Оренбургского казачьего полка П.А. Никольский, который «в ночь на 13 мая 1919 г. в гор. Уфе… напился пьяным до потери приличного воинскому званию вида… тогда же и там же, находясь в кафе «Трудовая Артель», носил при себе бутылку со спиртом, каковой в означенном кафе и распивал, причем вел там себя неприлично, шумя, ругаясь и ходя-шатаясь по ресторану, чем вызвал возмущение находившейся в кафе публики и требование удалить его из кафе»1144, а затем, не желая подчиняться пытавшимся его утихомирить офицерам, заявил, что он «служит в войсках Дутова, какового только одного и признает, а до остального ему нет дела»1145. Прапорщик 8-го Оренбургского казачьего полка Ф. Бармотин в декабре 1918 г. совершил пьяное буйство, за что был разжалован в рядовые1146. Дошло до того, что Дутов в январе 1919 г. издал приказ: «Властью, мне данной Верховным Правителем, решительно объявляю: всякий пьяный, встреченный на улице, будет выпорот без различия званий и состояний… Роскошь, пьянство и безобразие не могут быть допущены в городе, вокруг которого льется святая кровь защитников Родины»1147.

Недуг коснулся и старших офицеров. К примеру, в приказе по Восточному фронту № 85 от 8 сентября 1919 г. говорилось, что командир 6-го Оренбургского казачьего полка войсковой старшина А.А. Избышев «за уклонение от боевых операций и беспрерывное пьянство» разжалован в рядовые1148. Надо сказать, что пьянство получило распространение также среди неказачьих офицеров.

Некоторые офицеры не гнушались ловить рыбу в мутной воде и в период братоубийственной войны занимались личным обогащением за счет армии. Генерал С.А. Щепихин отмечал, что в злоупотреблениях был уличен оренбургский казачий офицер полковник Новокрещенов, являвшийся в 1919 г. начальником этапной части Южной армии1149.

По данным, обнаруженным челябинским историком Е.В. Волковым, человеком, «не брезгующим никакими средствами для достижения личного благополучия», являлся видный деятель антибольшевистского движения оренбургского казачества есаул Г.В. Енборисов1150, дело которого с декабря 1918 г. рассматривалось в Троицком окружном суде. Енборисов обвинялся в том, что, будучи сотрудником контрразведки (на должности начальника Верхнеуральского отделения военного контроля), занимался вымогательством денег у тех, кто подозревался в сотрудничестве с большевиками. В итоге несколько месяцев Енборисов провел в тюрьме.

Утрата моральных ограничений коснулась и личной жизни офицерского корпуса. В частности, в годы Гражданской войны сам атаман Дутов и генерал А.С. Бакич содержали по нескольку любовниц, при том что были женаты и имели детей. Походный быт сопровождался и другими явлениями. Так, генерал В.А. Бородин, по одной из характеристик, «лучший и храбрейший из командиров корпусов, но имеющий слабость к молоденьким и хорошеньким адъютантам»1151.

Взаимоотношения внутри офицерского корпуса также были далеко не простыми. Существовало деление на казачьих и неказачьих офицеров, причем некоторые представители каждой из групп с недоверием относились к другим. Этому вопросу, несмотря на традицию скрывать внутренние ведомственные противоречия, осенью 1918 г. был посвящен даже специальный материал в «Оренбургском казачьем вестнике». Штабс-капитан Насонов обратился к казачьим офицерам с открытым письмом, в котором писал: «Мне грустно видеть взаимное непонимание и недоверие, которое замечается между офицерством пехотным и казачьим… Я, сражавшийся все время в рядах казаков, в минуты испытаний и лишений боевой жизни – видел все величие духа и полное единение у боевого офицерства. У нас не было деления на офицеров пехотных и казачьих. Блестящие боевые офицеры: есаул Ершов, Донецков, капитан Булгаков и Володин – никогда о своих преимуществах не говорили. Они все силы отдавали борьбе с большевиками, и для пустых ребяческих раздоров у них не было времени. Нам всем нужно брать с них пример»1152.

Конфликты существовали и среди собственно казачьих офицеров. В частности, в конце октября – начале ноября 1918 г. буквально из-за совершенно ничтожного вопроса о писарях разгорелся острейший конфликт между генерал-майором Г.П. Жуковым и его штабом, с одной стороны, и начальником 1-й Оренбургской казачьей дивизии генерал-майором Д.М. Красноярцевым – с другой. Подоплека конфликта заключалась в неясности вопроса о подчиненности дивизии Красноярцева. Вопрос пришлось улаживать на уровне Войскового атамана и правительства1153. Достаточно частыми в офицерской среде стали и антидисциплинарные поступки. Так, 6 октября 1918 г. Дутов был вынужден объявить выговор одному из наиболее известных руководителей повстанческого движения в войске есаулу А.П. Донецкову «за некорректное отношение к командующему фронтом»1154.

В годы Гражданской войны появились и нехарактерные для прежних времен нововведения. Так, в сентябре 1918 г. было образовано общество офицеров Оренбургского казачьего войска1155. Очевидно, это был своеобразный офицерский профсоюз для защиты корпоративных интересов. Создание такого общества было видимым проявлением политизации казачьего офицерства периода Гражданской войны. Кстати, вскоре после своего учреждения общество по решению 3-го чрезвычайного Войскового Круга было закрыто как имеющее политический характер1156.

Тем не менее определенная тенденция налицо. Если до 1917 г. для офицеров политики, как таковой, не существовало, то в новых условиях политические пристрастия нередко предопределяли поступки офицеров. Среди оренбуржцев, не считая перешедших к красным, наиболее ярким примером офицера, для которого партийность возобладала над воинским долгом, стал член партии эсеров Генштаба полковник Ф.Е. Махин, который стал одним из активных участников военного заговора против атамана А.И. Дутова в декабре 1918 г. Махин был не одинок. «Социалистический душок» казачьи офицеры отмечали и у еще одного старшего офицера – командира 17-го Оренбургского казачьего полка полковника Н.Г. Смирнова1157.

Во второй половине 1918-го – первой половине 1919 г. в ожесточенной борьбе на Урале решалась дальнейшая судьба России. Обстановка на фронте Юго-Западной армии складывалась следующим образом. В состав только что образованной Юго-Западной армии телеграммой начальника штаба Верховного главнокомандующего № 309 от 17 октября была включена Бузулукская группа полковника Махина. Сам Махин получил назначение на должность командующего войсками Ташкентской группы и командующего Оренбургской казачьей пластунской дивизией и 20 октября выехал в Ак-Булак1158, а в командование войсками Бузулукской группы вступил начальник 2-й Сызранской стрелковой дивизии полковник Бакич1159. Помимо Бузулукской и Ташкентской групп войск в состав Юго-Западной армии входила и Уральская группа под командованием генерал-майора В.И. Акутина. По свидетельству одного из участников Гражданской войны на Урале на стороне красных, уральцы были гораздо реакционнее (т. е. непримиримее) оренбуржцев, лучше относившихся к красным и часто остававшихся в своих станицах при отступлении белых (уральцы, как правило, в этом случаи уходили с армией)1160.

Задачей армии было сдерживать наступление красных, причем на Бузулукском направлении предполагалась пассивная оборона на укрепленных позициях, являвшихся на самом деле фикцией1161, до окончания формирования Оренбургской казачьей сводной дивизии, после чего, по всей видимости, предполагалось наступление. Уральская группа должна была обороняться на Саратовском направлении и прикрывать Уральскую область, а также войти в связь с Астраханским казачьим войском и войсками полковника Л.Ф. Бичерахова, действовавшими на западном берегу Каспийского моря.

Лишь Ташкентская группа Махина после перегруппировки должна была перейти в решительное наступление и взять город Актюбинск, приготовившись «к безостановочному продвижению на Ташкент»1162. В резерве у Дутова в конце октября оставалась лишь 5-я Оренбургская стрелковая дивизия.

Есть основания полагать, что решение Дутова наступать на Актюбинск и далее на Ташкент в своей основе имело не только военные соображения. Осенью 1918 г. к Дутову из Туркестана с секретной миссией был направлен член антибольшевистской подпольной Туркестанской военной организации поручик П.П. Папенгут (назад в Туркестан он возвращаться не стал, а впоследствии дослужился у Дутова до чина полковника, став его штаб-офицером для поручений). Папенгут должен был передать Дутову письмо полковника И.М. Зайцева с изложением подготовленного белыми подпольщиками, вероятно, совместно с британской разведкой плана общего восстания в Туркестане против большевиков, в котором должны были принять участие как белые и их союзники англичане, так и местные ферганские, бухарские и туркменские повстанцы (басмачи). Дутова просили поддержать восстание наступлением на Актюбинск, что он и предпринял. По мнению командующего войсками Туркестанской Советской Республики Г.В. Зиновьева, Дутов рассчитывал захватить Туркестан и использовать его как базу в случае отступления с Южного Урала. При этом, как писал Зиновьев, «Ашхабадский и Ферганский фронты, хотя они и были серьезны, но не имели того решающего значения, как Оренбургский»1163. Момент был выбран очень удачно – после оставления Оренбурга и бегства в Туркестан и до присылки в декабре 1918 г. боеприпасов из центра с караваном А.Т. Джангильдина (20 000 винтовок, 2 000 000 патронов, 10 000 бомб, 7 пулеметов) войска Зиновьева практически не имели патронов.

Вообще воинство Зиновьева со стороны выглядело довольно оригинально. По словам очевидца, «пестро выглядела армия – шляпы, папахи, фуражки, кепки, даже приспособленные для головы дамские муфты… Армяки, шубы, шинели, кафтаны, тужурки… Лохматые, сделанные из кошмы сапоги…»1164. Помимо отсутствия одежды, войска красных не имели топлива для разогрева пищи, обогрева помещений и работы паровозов. Топили кизяком, разбирали на дрова железнодорожные постройки, позднее из Ташкента в качестве топлива было доставлено три эшелона сушеной рыбы1165. Тем не менее на этом фронте силы красных превышали 17 000 человек1166 (по другим данным, их численность доходила до 30 000 человек1167, минимальная цифра составляет 10 400—10 800 штыков и сабель при 31 орудии1168), что представляло довольно серьезную угрозу для армии Дутова.

Наступление Дутова должно было послужить сигналом к восстанию в Туркестане. Однако восстание в самый разгар его подготовки из-за предательства потерпело неудачу, вследствие чего наступление Дутова оказалось бессмысленным1169. Сам атаман для поддержания связи с туркестанским подпольем направил в Фергану в начале октября 1918 г. есаула Н.М. Юдина с проектом договора о создании Юго-Восточного союза1170 (по другим данным – Восточного союза1171). Дутов решил вернуться к идее союза, разработанной еще в 1917 г. на юге России. Однако у реанимированного проекта были и свои особенности. В частности, огромным союзом должно было руководить оренбургское правительство с самим Дутовым во главе. По проекту Дутова в состав союза должны были войти Оренбургское, Уральское, Сибирское, Семиреченское и Астраханское казачьи войска, Башкирия, Казахстан, Туркестан, Хива и Бухара, а также, в перспективе, Кубанское и Терское казачьи войска. Допускалась внутренняя самостоятельность вошедших территорий при военно-политическом и хозяйственном взаимодействии. Столицей союза должен был стать Оренбург, откуда и исходила инициатива его создания (идею одобрил Войсковой Круг Оренбургского казачьего войска). Таким образом, Дутов вынашивал честолюбивый, но по-своему политически наивный план создания подчиненной себе огромной конфедерации. Слишком разнородные силы предполагалось включить в ее состав. Впрочем, после Государственного совещания, а тем более после объединения антибольшевистских сил под властью адмирала А.В. Колчака необходимость в таком союзе отпала, как отпала и сама возможность его организации во главе с таким высокопоставленным политическим и военным деятелем, как Дутов.

На Актюбинском направлении 14–15 октября произошел ожесточенный бой у станции Ак-Булак, однако белые успеха в наступлении на Ташкент не добились. Между тем под станцией Яйсан 19 октября они чуть не взяли в плен штаб Г.В. Зиновьева1172. В дальнейшем на этом участке фронта имели место даже братания красных и белых (на станции Каратугай)1173. В те же дни казаки на этом направлении совершили рейд в тыл красных, захватив позади линии фронта станцию Бистамак за Актюбинском1174.

Несмотря на укрепление подступов к городу, 29 октября пал Бузулук, однако красные не стали развивать наступление далее на Оренбург, что, по всей вероятности, было связано с необходимостью переброски частей 1-й советской армии на Южный фронт. 16 ноября туда была отправлена Инзенская дивизия1175. Части Бузулукского участка в этот период находились в крайне тяжелом состоянии. Ситуацию облегчило лишь то, что в первой половине ноября командование 1-й советской армии занималось переброской войск на Южный фронт и до середины ноября на Бузулукском фронте сохранялось относительное затишье, а со второй половины месяца красные повели наступление на Оренбург, причем к началу декабря фронт проходил в районе станции Сорочинская.

20 октября 1918 г. временно исполняющий обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего Генерального штаба генерал-лейтенант С.Н. Розанов телеграфировал Дутову о стратегических задачах, возлагавшихся на его армию: «Необходимо установить связь и правильность сношения с армией Алексеева, отрядов (так в документе. – А. Г. ) Бичер[ах]ова и англичан, а также, принимая в расчет выгоду дополнительного базирования на Персию, является крайне необходимым использовать Каспийское море…»1176

К этому времени амбиции Дутова выходили не только за пределы Оренбургской губернии, но уже и за пределы Южного Урала. 23 октября он писал Генерального штаба генерал-лейтенанту А.И. Деникину: «Ваше В[ысокопревосходитель]ство Глубокоуважаемый Антон Иванович. Пользуюсь случаем передать Вам, доблестный генерал, привет от Оренбургского казачьего войска. Подателями сего письма, два офицера Сибирской армии, мне совершенно не известны, и, хотя предъявили свои документы, тем не менее я не могу через них передать Вам наши военные дела. Наверное, к Вам уже прибыл один Сибирский генерал, который и передаст все документы1177. Мы же, казаки, можем только просить Вас о возможности связи с Вами. Мы деремся все – мобилизация задела всех до 45 лет. Ждем от Вас выхода на Волгу и взятия Саратова, тогда мы вздохнем полной грудью. Глубокий поклон борцам за матушку Русь[,] в лиц[е] Вашем приветствую всю Вашу Армию»1178. Дутов и другие вожди казачества на востоке России возлагали большие надежды на Добровольческую армию.

Лишь 20 (7) декабря Деникин написал свой ответ, адресованный почему-то «Главнокомандующему Добровольческой Армией» А.И. Дутову: «Милостивый Государь Александр Ильич. От имени Добровольческой Армии шлю в Вашем лице славному Оренбургскому казачьему войску низкий поклон и сердечную благодарность за Ваше теплое приветствие в письме от 23 Октября за № 1012. С особым удовлетворением Добровольческая Армия следит за эпической борьбой, которую Оренбургское войско ведет против нашего общего врага большевиков и преклоняется перед выдающейся доблестью и самоотвержением, с которыми Вы и Ваши казаки делаете то же великое историческое дело, которому второй год служит Добровольческая Армия. Несмотря на большое расстояние, нас разделяющее, мы делаем одно общее дело и, с Божьей помощью, дождемся того дня, когда одновременным движением на Москву с Востока и с Юга мы сомкнемся плечом к плечу и братски протянем друг другу руки. Прибытие Союзного флота в Черное море и начавшаяся высадка десанта союзников в Одессе и ожидающаяся в ближайшем времени в Крыму и на Черноморском Побережье выдвигают1179 вопрос о создании Южного фронта и восстановлении Русской армии на всем необъятном фронте от низовьев Волги до нашей бывшей западной границы. К формированию этой армии будет приступлено немедленно по получении от Союзников обещанной ими материальной части и денежных средств, и надеемся к весне выставить внушительную вооруженную силу, с которою можно будет предпринять движение на Север для освобождения Центральной России от владычества большевиков. В этой борьбе надеемся на сотрудничество и Ваших доблестных казаков. Узнав о нуждах Оренбургских и Уральских казаков, я обратился через Начальника Английской военной миссии при Добр[овольческой] Армии Генерала Пуль (бывший Главнокомандующий Союзным десантом в Архангельске[)] с просьбой об оказании Вам и Уральскому войску помощи патронами, снарядами и снаряжением из Баку через Гурьев распоряжением Командующего там Английскими силами Ген[ерал]-Майора Томсона. Такая помощь может быть будет оказана и по Ташкентской железной дороге. Сибирский Генерал, о котором Вы упоминаете, прибыл к нам и в настоящее время принимает участие в Совещании и в городе Яссах, где собрались по приглашению Союзников все государственно мыслящие люди Юга России для предварительного обмена мнений по вопросам, связанным с восстановлением России и помощи в этом деле Союзниками. Прилагая краткий стратегический и политический обзоры, прошу в свою очередь чаще информировать о Ваших действиях, планах, организации вооруженных сил, помощи союзников и проч[ем]»1180.

Получил ли Дутов это письмо, учитывая неудачи и отступление на фронте его армии в январе 1919 г., – неизвестно.

На основе анализа писем Дутова складывается впечатление, что оренбургский атаман очень любил лишний раз подчеркнуть свою преданность верховной власти, как военной, так и политической. 28 октября 1918 г. он направил письмо председателю Временного Всероссийского правительства Н.Д. Авксентьеву, в котором писал: «Глубокоуважаемый Николай Дмитриевич! Пользуюсь случаем выразить Вам свое глубокое уважение и пожелать Вам успеха в столь трудном деле, как строительство России в современном ее положении. Оторванные от центра, мы совершенно лишены возможности знать течение политической жизни, а между тем это необходимо. Незнание подрывает авторитет местной власти, а мы дали Вам слово поддерживать Вас, поэтому хочется знать Ваши планы, Ваши стремления и желания, дабы на местах заранее подготовить почву для восприятия всех распоряжений центра. Вопросы о приходе союзников, размерах их помощи, времени начала их работы и прочем слишком остры и слишком часто задаются. Каково положение Комитета членов Учредительного собрания и Съезда их, каковы отношения с Сибирской Думой и т. п. важные дела. Но здесь, находясь в неизвестности, подчас приходится очень трудно. Я каждую неделю буду Вам посылать фельдъегеря к Главковерх и буду Вам писать; прошу не отказать в ответе. Главное затруднение у нас – отсутствие денег и денежных знаков. Все сделал, что мог, но получить их неоткуда, да и бесполезно. Вот ровно год, как я живу самостоятельно, ни копейки помощи, ни одного знака подкрепления. Настроение в районе Оренбурга падает с каждым днем. Интеллигенция вся почти убежала, и народ безмолвствует, и в этом я вижу грозу. Надо принимать самые резкие, бьющие по первым [меры], дабы вывести народ из безмолвия, а для этого самое лучшее средство – пропаганда. Если можете, посылайте агитаторов в тыл Красной армии, наводните его листовками, газетами, воззваниями, чем хотите, но заставьте его говорить о Вас. Вас никто не знает, не верят никому, и только печать и агитация рассеют эту тьму. Большевики бьют пропагандой. Обратите на это внимание. Больше пушек и пулеметов работает агитация. Казачество твердо духом, оно держит знамя борьбы, но и его надо поддерживать. Мы от Всероссийского правительства не получили ни одного указа, ни одной грамоты, а таковые для нас, казачьих вождей, имеют огромное значение. Несколько слов Правительства будет достаточно, чтобы все успокоить, а то все местные приелись уже. Обратитесь и к крестьянству, разъясните им казачье настроение, нашу борьбу, опять-таки наше[го] слова, как казаков, для крестьянства мало и они нам плохо верят. Таковое же обращение д[олжно] б[ыть] и [к] Нар[одной] Армии. Сейчас особенно тяжело приходится уральцам, их почти со всех сторон окружили. Нам ничего не известно о движении союзников, а это могло бы сыграть большую роль. Когда и куда придут[?] С Кавказом и Туркестаном я в связи, там дела идут отлично. Я генералу Болдыреву писал и доносил все подробно, но не знаю, известны ли Вам мои донесения. Помогите, ради Бога, денежными знаками, без них очень тяжело. С каждым курьером на Ваше имя будут доставляться все местные газеты. Прошу передать мой привет членам Всероссийского Правительства. Глубокоуважающий Вас А. Дутов »1181.

На мой взгляд, нет никаких оснований считать это письмо, как полагает И.Ф. Плотников, попыткой давления Дутова на правительство1182. Налицо попытка Дутова выяснить, каково положение вверенной ему территории в административном отношении, ибо необъяснимое продолжение функционирования губернских и уездных уполномоченных Комуча после упразднения власти последнего создавало двоевластие и вело к противоречиям1183.

31 октября Дутов разговаривал с Болдыревым по аппарату. Как записал Болдырев в своем дневнике, у Дутова нет связи с уральцами из-за порчи проводов, а «в Оренбурге появилось, по его словам, настроение паническое. Конечно, опять просит денег»1184. Таким образом, Дутов своими постоянными жалобами и просьбами о финансовой помощи сумел довольно быстро надоесть Верховному главнокомандующему.

Между тем в октябре 1918 г. исполнился год с начала борьбы Дутова против большевиков. Огромный интерес представляет приказ атамана, посвященный итогам первого года борьбы. Дутов писал: «Сегодня ровно год, как Оренбург[ское] казачье войско с оружием в руках отстаивает государственный порядок и защищает войско. За этот долгий срок войско пережило многое: оно видело и единение и распад; видело удачи и поражения; испытало и разорение и пожары; на земле войска не было ни одного дня, когда бы оно не боролось с большевиками. Войско Оренбургское может гордиться своей стойкостью. Войсковое правительство в силу судеб было оторвано от своего войска, но народ и казаки сами поняли, куда их собираются вести вожди большевиков и к чему клонится весь большевизм. Казачество вольное, никогда не знавшее рабства, не могло не видеть в комиссародержавии попытки надеть германское ярмо на русскую душу и опутанного вести русского гражданина по своей указке. Гордые полученной свободой, нося в себе кровь великих сынов степей, крепко стоящие за свое, исторически сложившееся самоуправление, Оренбургские казаки не могли согласиться с большевиками, и безнадежная вражда весной 1918 года вновь вспыхнула по всей войсковой земле, но уже с новой силой и действительной победой. Лишенные оружия, патронов, обмундирования, седел и др[угого] военного снаряжения, доблестные сыны Оренбургского войска, имея в своих рядах седых защитников вольности казачьей, неудержимым потоком, с палками и нагайками кинулись на торжествующие уже победу банды красноармейцев, и чудо совершилось: народное движение смело большевиков, и ныне мы видим прекрасные, стройные полки казаков, вооруженные взятым с бою оружием, в изобилии снабженные артиллерией и пулеметами и имеющие все технические средства для борьбы – аэропланы, броневики и проч[ее]. Да здравствует вольное, славное Оренбургское войско! Да живет в нем дух борцов за право и справедливость! Не сломить казачьи силы наемникам немцев! Оренбургское казачье войско, гордое единением своей грозной силы и крепостью рядов, вышло из пламени пожаров и гибели разорения закаленным и твердым. Не пустит оно врага в свои пределы и будет крепко биться за матушку Русь. Слава казакам – бойцам, слава дедам и отцам, воспитавшим в русском духе своих сынов и внуков! Вечная память павшим за свободу казачества!..»1185

По случаю годовщины в Оренбургской городской думе при участии Дутова состоялось торжественное заседание. Любопытна оценка Дутовым текущих событий. По его мнению, в связи с разгромом Германии движение большевиков на восток России «никакими тактическими соображениями не продиктовано, а есть преступное стремление большевистского командного состава. Они просто хотят здесь все разграбить, забрать кассы и скрыться»1186. С трудом верится, что Дутов настолько сильно недооценивал противника, видя в большевиках только лишь германских наемников, а не новых хозяев России, и всерьез полагал, что с разгромом Германии их миссия в России будет закончена.

В начале ноября Дутов посетил Актюбинский фронт, причем по возвращении в Оренбург ему 5 ноября в военном госпитале была сделана операция по удалению четырех зубов. Как сообщалось, удаление зубов было следствием контузий. «В настоящее время я совершенно здоров и продолжаю исполнять свои обязанности», – заявил тогда атаман1187.

11 ноября 1918 г. завершилась Первая мировая война – самая кровопролитная и жестокая из всех, что велись до тех пор. И хотя России не было в числе стран-победительниц, победоносное завершение войны бывшими союзницами для участников Белого движения, безусловно, было событием огромного значения. Белые имели все основания считать себя победившими, ведь они сохранили верность союзническому долгу и, похоже, искренне верили, что теперь, когда война на Западе завершена, высвободились целые армии, бывшие союзники не бросят русских антибольшевиков на произвол судьбы. Заверения союзников и слухи создавали твердую почву для таких иллюзий. Неизвестно откуда в оренбургских газетах появились сведения о движении к Перми 50-тысячной армии союзников под командованием генерала Пуля, большие надежды возлагались и на помощь англичан из Туркестана1188. В тот же период в Оренбурге было широко распубликовано обращение генерала Пуля к русскому народу и к оренбургским казакам с просьбой о помощи союзникам в их совместной с русскими борьбе против красных и заверениями в поддержке антибольшевистских сил со своей стороны1189.

Дутов не обошел вниманием окончание войны и выступил со специальным обращением к населению: «Никогда еще мир не был свидетелем такого конца войны. Полная капитуляция миллионных армий и подчинение всем требованиям победителей есть первый случай из мировых войн… Что же мы видим в России. Может ли она радоваться с е й ч а с (разрядка документа. – А. Г. ). Где то величие нашей родины, заставляющее весь мир прислушиваться к голосу русских? Где наша непобедимая ранее армия? Где те солдаты, которые покрыли себя неувядаемой славой… Где тот патриотизм, который в дни тяжелых испытаний спасал Русь… И теперь, в начале 20-го века, Россия вновь переживает тяжелые дни. Ее столица Москва и священный Кремль вновь заняты врагом. Наступил час, когда каждый русский гражданин должен вспомнить свое историческое прошлое и вспомнить святые имена Минина, Кутузова и в их деяниях видеть для себя достойные подражания примеры… К победе, к самопожертвованию зовет вас, русские люди, история вашей страны». Дутов хотел, чтобы Россия присутствовала на мирном конгрессе, «ибо право голоса может быть дано только тому, кто понимает государственность и кто боролся за благо своей родины…»1190.

12 ноября опубликован еще один приказ Дутова, имевший пропагандистский характер. В этом документе атаман призывал к объединению антибольшевистских сил и к помощи в первую очередь соседям-уральцам – «нашим братьям по крови и духу»1191.

Не имея возможности победить противника на фронте, Дутов обращается к командному составу РККА с призывом переходить на сторону белых. В опубликованном в газетах в ноябре 1918 г. обращении к офицерам, служащим в рядах красных, Дутов изложил свои взгляды по главнейшим политическим и военным вопросам, а кроме того, проявил незаурядные литературные способности и талант агитатора: «Я, атаман Дутов, стою во главе одной из армий, действующих против большевиков и их союзников австро-германцев. Обращаюсь к вам, офицеры русской армии. Неужели вы, доблестные офицеры, забыли честь и достоинство нашей Великой России? Неужели вы, офицеры Генерального штаба, можете служить в армии, разлагающей русский народ и губящей родину? Неужели вы не видите всего ужаса, который всюду оставляют после себя красные полки? Голод, холод и осиротевшие семьи расстрелянных и замученных вашими подчиненными должны же тронуть ваши сердца! Мы, офицеры честной русской армии, совместно с союзниками ведем борьбу за восстановление чести России, и вы не можете по долгу совести вести борьбу с нами. Силы наши растут. Пройдет время, и правда восторжествует. Куда пойдете вы? Везде за вами будет идти имя изменника Родины. Остановитесь, еще не поздно! Вы можете стать прежними сынами России. В ваших руках много есть способов помочь нам в борьбе с большевиками. Я от имени русского народа, как член Всероссийского Учредительного Собрания, зову вас на подвиг, на подвиг честный, на благо Родины. Атаман Дутов »1192. В этот же период атаман пишет свою знаменитую поэму «Набат», которая затем была опубликована во многих газетах, а в 1919 г. с незначительными изменениями даже выпущена в виде листовки1193.

Интересна оценка Дутовым текущего стратегического положения на левом фланге Восточного фронта, изложенная им в письме к уральскому казаку, генерал-майору Б.И. Хорошхину от 15 ноября 1918 г. Дутов писал о поддержке оружием и боеприпасами, оказанной им уральцам, отмечал, что «положение Уральска очень серьезно, но настроение казаков прекрасное. Я послал помощь, какую мог. Послал 13-й Оренбургский казачий полк и Восточный партизанский отряд, всего 1020 человек. Четыре дня тому назад послан 11 Бузулукский полк при большом числе офицеров. Положение и нашего войска тоже серьезное. Фронт Актюбинский и Бузулукский очень активны. На Бузулукском фронте против меня около десяти тысяч. На Актюбинском такая же цифра. Сейчас обрушиваюсь на Актюбинский с тем, чтобы освободить часть войск и помочь Бузулукскому. Прошу вас всемерно настаивать на посылке нам патронов, оружия и, если возможно, сапог. О деньгах я не говорю, ибо они нужны ежеминутно и в огромном количестве. Бюджет моей армии требует ежедневного расхода в 5 миллионов рубл[ей]. Мне же знаков, вот уже год, не присылают. Недавно открыли кредит на 20 миллионов, и этот кредит в течение недели израсходован. Так как казачество борется беззаветно, не требуя ни похвал, ни вознаграждения, то это обстоятельство надо учесть и всемерно о нем напоминать. Мы Брестского мира не заключали и союзникам помогали, как умели и чем могли, а посему сейчас своевременно об этом поставить союзников в известность и при будущем государственном строительстве сохранить за казачьими войсками все их льготы и права на землю и недра, воды и леса. Думаю, что выйдем с честью из тяжелого положения и в наши стольные города не пустим большевиков»1194. Из этого письма становятся понятными представления Дутова о послевоенном устройстве России и непосредственно казачьих войск.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: