Куда может завести красота

 

Человек весьма чувствительное к красоте создание, он тонко чувствует и подмечает всё красивое в природе и в себе самом. Но более всего его прельщает красота человеческого тела. Мужчины восторгаются женским идеалом, а женщины тихо вздыхают о мужском идеале. Животные людям тоже нравятся и по большей части те, которые похожи на самих людей. Умиление и радость вызывают детёныши млекопитающих. Редкий человек сможет пройти мимо и не улыбнуться при виде крохотной зверушки, сопящей носиком-пуговкой, неуверенно перебирающей лапками и отчаянно виляющей хвостиком. Однако, змеи, слизни, тараканы и гусеницы способны пробудить у большинства людей лишь отрицательные эмоции…

Но нравятся ли животные сами себе? Конечно. Для серого волка эталоном красоты является волчица. Её меховая шубка, ушки и глазки вызывают у него неизмеримо больше эмоций, чем вид большеголовой, неуклюжей и прямоходящей женщины… Если наше тело придумал Господь Бог, то тело волка придумал волк, вернее не он сам, а миллионы его предшественников. Долго и кропотливо трудились псовые над созданием собственного имиджа, пока современный пёс, наконец, не приобрёл свой теперешний облик. (Да простят нас те, кто занимается выведением новых пород собак, и облик своих питомцев считает своим личным достижением.)

Мы привыкли к животным. Нас не удивляет длинная лошадиная шея, и даже ещё более длинная шея жирафа, бивни-зубы слона, его огромные уши и нос, вытянутый хоботом. Мы не удивляемся, что у «наших братьев меньших» вместо ногтей когти и копыта, а на голове причудливые украшения – рога и уши-локаторы. Мы настолько привыкли к животным, что нас может удивить лишь заморская, редкая зверушка, которая ни на кого не похожа, и которую нам довелось увидеть в первый раз. Когда люди впервые попадают в палеонтологический музей или рассматривают изображение древних животных в ярких книжках, то их может поразить, что некоторые динозавры имели копыта, наподобие тех, которыми оснащены современные копытные млекопитающие. Поражают огромные зубы и челюсти, удивительные наросты на черепе, рога и выступы, расположенные там, где их вроде бы не должны быть. Неуклюжесть исполинов-диплодоков, вопиющая несоразмерность скелетов птеродактилей и прочие морфологические причуды действительно способны поразить воображение. Но люди обычно не ломают голову над происхождением всех этих излишеств. Уйдя из музея и закрыв занимательную книжку по палеонтологии, они вскоре забывают о загадке… Конечно, ведь у них есть дела и поважнее.

Но всё же, отчего они такие разные, те, кто когда-то жил на этой планете и те, кто живёт рядом с нами сейчас?

Каждый вид животных имеет свой видовой идеал. И этот идеал не есть нечто неизменное. Он трансформируется в угоду звериной идеологии: обогащается новыми идеями и напротив, отбрасывает старые идеи, давно изжившие себя. Благодаря этому видовое сообщество развивается. Молодое поколение наследует «опыт предков» и «предания старины глубокой». И привносит в идею вида нечто новое, приспосабливая её к вечно меняющимся условиям жизни.

Вероятно, исходным (стартовым) сознанием и обликом для многих существ являлось совершенное сознание и совершенная форма, которой наделил их предков Создатель. Но в процессе своего физического существования эти существа модифицировали и своё сознание и свою форму. Вряд ли этот процесс уместно называть деградацией. Бог-Творец наделил созданные им существа свободой воли и сознанием и предоставил им возможность действовать по своему разумению. Вероятно, в этом и состоял замысел Творца. Великий эксперимент удачно начался и удачно продолжается… На планете сменились мириады существ, не похожих друг на друга, воспитавших собственную самость, блиставших своей самобытностью и явивших миру свои неповторимые формы и наряды. Всё своё богатство они передавали и передают до сих пор своим наследникам. Они действовали и продолжают действовать до тех пор, пока не настигает их всесильный и суровый рок. Их бренные частицы, распластавшись под толщей навалившихся камней, сами превращаются в камень, который, может быть, когда-то выкопают будущее палеонтологи. А на их место тут же заступают новые «самозванцы», которым с течением времени предстоит стать патриархами и старожилами этой Земли. Но и их ждёт та же судьба…

Стоит ли после этого удивляться, что пёс мыслит и выглядит как пёс… Как должен он мыслить и как должно выглядеть его тело – это придумал не он сам – это придумали поколения его предков, ведущие свою родословную от разумного существа, созданного Богом… Иначе говоря, желание укусить накапливалось и усиливалось в длинном ряду псовых предков. Благодаря этому коллективному желанию челюсти будущего пса выдвинулись вперёд, усилилась жевательная мускулатура, дифференцировались зубы, увеличились клыки. Желание найти добычу по запаху привело к возникновению нюха «как у собаки». Уши, глаза, лапы – всё изменилось в угоду псовому желанию. И в результате появился… серый разбойник. Волк «съел» изначального человека и занял его место, подобно тому, как он съел бабушку и забрался в её постель в сказке Ш. Перо «Красная шапочка». Таким образом, вопрос Красной шапочки, обращённый волку: «Бабушка, отчего у тебя такие большие уши… и зубы?» и ответ волка: «Чтобы лучше слышать тебя, дитя моё… и съесть тебя…», – имеет глубинный смысл.

Выражаясь более научно, можно сказать, что от самосознания живых существ, «впитанного с молоком матери» зависит их поведение. Образ жизни формирует морфологические приспособления к определённой среде обитания. (Человек приспосабливается к своей среде, а животные – к своей.) Такие изменения в течение жизни одного поколения незаметны. Но, со временем (через множество поколений), они накапливаются, передаваясь потомкам, и в значительной степени изменяют тело живого существа. По его облику можно сказать, как далеко завела его коллективная видовая психическая программа. Изменённое тело животного свидетельствует о трансформации сознания у всей цепочки его предков.

Народная молва приписывает животным определённые характеры. Так осёл – глупый, лиса – хитрая, заяц – трусливый, волк – алчный и т. д. Можно предположить, что «лица» звериных предков менялись в зависимости от видовой психической настройки. В конце концов, звери приобрели ту морду, которая, если к ней внимательно присмотреться, говорит лучше всяких слов о их характере и вкусах.

 

Опасная мода

 

Многие животные, как и человек, подвержены влиянию моды. Под воздействием очередной моды животные наперегонки начинают отращивать себе кто – рога, кто – копыта, пока, наконец, это не переходит в устойчивый видовой признак. Например, животные, обитающие в районе Больших Зондских островов, в Юго-Восточной Азии, отличаются от жителей других мест своим пристрастием к полётам. Взять хотя бы гиббонов. Хотя эти обезьяны не так далеко ушли от человека, но они научились с большой ловкостью перехватывать руками ветви и лианы. Прыгая с дерева на дерево, они совершают головокружительные прыжки до 15 метров. Цирковым акробатам и не снилось то, что ежедневно выделывают гиббоны… Кроме того, между руками и туловищем у некоторых гиббонов развилась летательная перепонка, отдалённо напоминающая летательные перепонки белок летяг. Конечно, это не настоящие крылья, но, как говориться, лиха беда начало.

В горных лесах Индокитая, на островах Ява, Суматра, Калимантан обитают диковинные животные кагуаны или шерстокрылы. Учёные до хрипоты спорят, чего в этом животном больше – признаков лемура или насекомоядных. Однако этому зверю, размером с кошку, нет никакого дело до научных споров. Он, растянув между четырьмя лапами летательную перепонку, бесстрашно бросается с высоты и парит, парит, парит… Шерстокрыл совершает перелёты между деревьями, отстоящими друг от друга на сотню метров.

По соседству с шерстокрылами живут многочисленные представители семейства белок летяг. Эти проворные летуны способны перелетать с дерево на дерево до 50 метров. Рядом с ними, на Филиппинах, на островах Ява, Суматра, Калимантан обитают «летающие драконы». Эти ящерицы во время полета широко раздвигают в стороны пять – шесть длинных рёбер, при этом кожа на их боках растягивается и образует лопасти-крылья. У «летающих драконов» нет настоящих крыльев, но это их не сколько не огорчает. Они пролетают свои 50 метров, руля в воздухе хвостом, и почти не теряя высоты.

На Калимантане, Филиппинах, Суматре обитают удивительные лягушки, названные «летающими калимантанскими». Прыгнув с одного дерева, лягушки-летуны растопыривают пальцы рук и ног, между которыми натягивается летательная перепонка, и изящно планируют до другого дерева, находящегося иногда в десятке метров.

В Индонезии, на Филиппинах и Шри-Ланке обитают летающие змеи из рода хризопелеа. Затратив немало усилий и забравшись на самую верхушку дерева, змея не утруждает себя поиском путей отхода, она бесстрашно бросается вниз с 15 – 20 метровой высоты. Вероятно, этой хладной рептилии «с детства снилась высота». В воздухе она вытягивается и растопыривает рёбра. Её тело образует некое подобие дельтаплана, с помощью которого змея, спланировав, приземлится прямо у подножья другого дерева, на которое вознамерилась забраться в очередной раз.

Таким образом, в одном, отдельно взятом регионе планеты собрана удивительная коллекция летунов, не связанная друг с другом ни общностью судеб, ни происхождением, ни родством. Они живут бок о бок и словно учатся летать у друг друга, но делают это по-особому, по-своему… Объяснить этот феномен можно только одним – наличием моды у этих животных. Перед модой полетать не устояли, как видим, ни обезьяны, ни шерстокрылы, ни белки-летяги, ни ящерицы, ни лягушки, ни змеи…

У животных – аборигенов Австралии распространена другая мода – мода на сумку. Некогда сумчатые обитали в Америке и в Евразии, сегодня же они сохранились лишь в Австралии. Это ископаемые и современные виды: сумчатый волк, сумчатый медведь (коала), сумчатый диавол, сумчатый лев; сумчатые – мыши, крысы, кроты, белки, куницы, кенгуру и прочие. Всего около 120 видов. Понятно, что все эти многообразные сумчатые животные не имели единого предка и обзавелись сумкой как полезным приспособлением для вынашивания детёнышей, независимо друг от друга. Вероятно, некогда среди животных планеты была весьма распространена мода на сумку, которая и снабдила их этим полезным приобретением, которое они берегут до сих пор.

Ещё одна весьма распространенная мода – эта мода на копыта. Множество разнообразных зверей (и травоядных и хищных) обзаводилось в разное время, независимо друг от друга, этими полезными приспособлениями, позволяющими быстро бегать. Так, хорошо известно, что некогда на заливных лугах и болотах паслись стада гиппарионов, внешне похожих на современных лошадей. Однако гиппарионы не являются предками лошадей. Они опирались при ходьбе и беге на три пальца, увенчанных копытами. Это увеличивало площадь опоры и позволяло животным не вязнуть в топком грунте. Несомненно, лошади использовали достижения своих предшественников – ископаемых копытных и пошли ещё дальше. У них остался один единственный палец с копытом, но зато какой… Он позволяет лошадям мчаться по твёрдой поверхности, оставляя всех своих конкурентов, а заодно и врагов, далеко позади.

Кроме всего прочего, есть мода на перья, шерсть, ласты, зубы, носы, уши, усы, хвосты, шеи, ноги и даже половые органы… Животные, представители одного вида, прямо из кожи лезут вон, лишь бы соответствовать модному поветрию. В результате, через какое-то время, весь вид обзаводиться модным хохолком, пушистым хвостом или эффектно загнутыми клыками.

Пытаясь объяснить существование феномена моды у животных, можно предположить, что на каком-то очередном этапе своего развития живые существа теряют внутреннее управление (разум) и становятся заложниками своих внешних устремлений (чувств). (На это, к стати сказать, намекал ещё выдающийся ученый Ж. Б. Ламарк.) Хищники перенимают образ жизни своих хищных предшественников, и нечто похожее происходит с их жертвами. Помимо этого, хищники изменяются, контактируя со своими жертвами, а те, в свою очередь, изменяются, от того, что на них воздействуют хищники. Всё это называется коэволюцией, а иначе – взаимоприспособлением. В результате кардинально меняется образ жизни сразу у многих видов животных, а через несколько поколений уже значительно изменяется их внешний вид.

Можно сказать, что животные не являются заложниками среды, в которую попали (как об этом принято думать), а являются заложниками тех чувств, которые ими обуревают при виде своих собратьев по несчастью. Иными словами – они заложники коллективной моды, как разновидности коллективного безумия. Мода собирает свою благодатную жатву у животных в не меньшей степени, чем у людей…

 

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться: