Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Измена Сифака и ее неожиданные последствия.



 

Сенатское постановление пришлось весьма кстати: обстоятельства складывались так, что медлить с высадкой действительно было нельзя. Дело в том, что карфагенянам удалось восстановить дружбу с царем Сифаком, на верность которого всего больше полагался римский полководец. Гасдрубала, сына Гисгона, связывали с Сифаком обязательства взаимного гостеприимства. (Как Гасдрубал, возвращаясь из Испании, оказался гостем царя впервые и как в царском доме он встретился со Сципионом, уже рассказывалось раньше.) Эти узы Гасдрубал надумал укрепить и предложил нумидийцу в жены свою дочь. Сифак согласился: он слышал стороною, что Софониба, дочь Гасдрубала, очень красива, а среди варваров нет племени более чувствительного к женской красоте, чем нумидийцы. Под шум свадебных торжеств к частному союзу прибавили и общий, государственный: Сифак и карфагеняне обменялись клятвами, что впредь и друзья, и враги будут у них общие.

Но Гасдрубал помнил, что и римлянам Сифак давал такую же самую клятву. Действуя исподтишка, с помощью Софонибы, которую царь полюбил безумной, неистовою любовью, он убедил нумидийца отправить в Сицилию посольство и предупредить Сципиона, чтобы тот не рассчитывал на прежние его обещания и лучше держался бы вдали от Африки, а иначе, мол, придется ему, Сифаку, поднять оружие в защиту своей супруги, дочери карфагенского гражданина, в защиту африканской земли – общего отечества пунийцев и нумидийцев.

Сципион написал ответ, призывая царя одуматься, и поскорее отпустил послов, чтобы цель их приезда не сделалась известна войску. Но нумидийцев видели на городских улицах, видели и подле квартиры главнокомандующего, среди солдат пошли тревожные толки, и Сципион понял, что, скрывая правду, он только помогает ей обнаружиться. И он идет на дерзкий, ничем не прикрытый обман – объявляет на сходке, что Сифак устал ждать и грозит изменою, если римляне не высадятся в самое ближайшее время.

– Впрочем, все готово и у нас, – закончил Сципион, – и потому вот мое решение: весь флот, боевой и грузовой, я сегодня же отправляю из Сиракуз в Лилибей, туда же выступит завтра вся пехота и вся конница, и с помощью богов мы начинаем переправу!

И вскоре все корабли и все воины, сколько ни было их в Сицилии, собрались в Лилибее, и город не мог вместить бесчисленного множества людей, а гавань – судов, и все горели таким желанием попасть за море, словно не на войну их везли, а за наградами и почетными дарами. Но среди многих легионов Сципион выбрал только два, и оба состояли из воинов, уцелевших после разгрома под Каннами. Сципион относился к ним без всякого презрения, напротив – с искренним сочувствием, сознавая, что позорное и нескончаемое свое наказание они терпят незаслуженно, ибо отнюдь не их трусость была причиною катастрофы. Вдобавок едва ли кто в целом войске мог сравниться с ним боевым опытом и умением. Сципион устроил каннским легионам самый придирчивый смотр, и всякого, кто не внушал ему безусловного доверия силою своих рук, проворством ног и крепостью сложения, исключал, а взамен исключенных поставил добровольцев, которых привез с собою из Италии год назад.

Сколько всего войска (считая и вспомогательные отряды союзников) переправил в Африку Сципион, никто в точности не знает, но численность флота известна: сорок боевых судов и четыреста грузовых. Посадка и погрузка закончились быстро и в строгом порядке; воды и провианта взяли на полтора месяца, вареной пищи – на полмесяца. Когда же все матросы и солдаты заняли свое место на борту, командующий разослал по судам приказ, чтобы с каждого корабля на городскую площадь явились начальник, кормчий и по два воина. Через них были переданы последние распоряжения перед отплытием: солдатам хранить образцовую тишину и спокойствие, не слоняться попусту, не затевать ссор и драк, чтобы моряки могли исполнять свои обязанности беспрепятственно; морякам помнить, что средину строя займут грузовые суда, справа их прикроют двадцать боевых под начальством самого Сципиона и его брата Луция, слева – еще двадцать под начальством Гая Лелия и квестора Марка Порция Катбна; ночами на грузовых судах поднимать по одному фонарю, на боевых – по два, корабль же командующего будут отличать от всех прочих три сигнальных огня.

На другой день флот снялся с якоря. Проводить его пришли не только все жители Лилибея, но и посланцы всех сицилийских городов во главе с претором Марком Помпо-нием, наместником острова, пришли и легионеры, которые оставались в Сицилии. Прекрасным и грозным было это зрелище – громадное скопление судов на воде и громадная толпа людей на берегу. Глашатай потребовал молчания, и, когда все умолкли, Сципион произнес молитву и, по старинному обычаю, бросил в море внутренности жертвенного животного. Прозвучала труба; корабли двинулись к выходу из гавани.

 

Высадка в Африке.

 

Дул свежий попутный ветер, и земля быстро исчезла из виду. К полудню опустился густой туман, и ветер ослабел. Туман рассеялся только наутро, ветер снова усилился, корабли побежали шибче, и вот уж показался африканский берег. Кормчий доложил Сципиону, что в восьми километрах-от них есть залив, где мог бы поместиться весь римский флот. Но командующий велел искать другую гавань, удобнее и ближе к Карфагену, и плавание продолжалось. Примерно в тот же час, что накануне, опять сгустился туман; он закрыл землю и заставил улечься ветер. До ночи шли на веслах, потом остановились и бросили якоря, чтобы не столкнуться в непроницаемой мгле, сквозь которую не просвечивали даже сигнальные огни на мачтах. Наконец поднялось солнце и разогнало туман.

– Как называется этот мыс? спросил кормчего Сципион, указывая на ближайший выступ берега.

– Красивый», если перевести с местного наречия на наш язык, – ответил кормчий.

– Это добрый знак от богов, – промолвил командующий. – Туда и веди.

Римляне разбили лагерь над морем, и, хотя боевые действия еще не начинались, невиданное до тех пор смятение охватило поля, деревни и города. По всем дорогам потянулись вереницы людей, везли женщин с малыми детьми, гнали скот, – казалось, будто вся Африка вдруг снялась с места. Беженцы искали пристанища и защиты за городскими укреплениями, сея ужас и там. В самом Карфагене были убеждены, что Сципион может появиться в любую минуту. Начальник охраны распорядился запереть ворота, расставил караулы на стенах и башнях, и ночью весь город бодрствовал, не смыкая глаз.

Поутру отряд в тысячу всадников отправился к римской стоянке на разведку. Сципион успел уже и флот отослать к соседнему порту Утике, и продвинуться несколько в глубь страны. Римские конники встретили карфагенский отряд, легко обратили его в бегство и многих убили. В тот же день – всего только во второй день после высадки! – в римский лагерь прибыл Масинисса.

Нам случилось упомянуть, что свое царство он потерял. Пока он воевал за карфагенян в Испании, отец его, Гала, умер, и власть попала в чужие руки. Масинисса вернул было себе престол, но карфагеняне внушили Сифаку, что Масинисса – сосед слишком беспокойный и опасный и что с ним надо разделаться, пока он слаб, а иначе, со временем, он подчинит себе всех нумидийцев. Началась борьба, которая для Масиниссы была до крайности несчастливой, но и Сифаку окончательного успеха не принесла. Трижды разбивал он врага наголову, и трижды Масинисса чудом увертывался от смерти и набирал новое войско. Правда, к Сципиону он пришел всего с двумя сотнями верховых, не оправившись еще после недавнего, третьего, поражения.

Сципион перенес лагерь к Утике. Здесь ему сообщили, что еще один отряд вражеской конницы, числом около четырех тысяч, стоит в городе Салеке, в двадцати двух километрах от Утики.

– Летом загнать конницу в город?! – вскричал Сципион. – Ну, при таком начальнике она нам не страшна, будь ее даже в десять раз больше!

Не мешкая, высылает он вперед Масиниссу с нумидий-цами выманить неприятеля за ворота и втянуть в сражение, а сам, выждав несколько времени, ведет следом римскую конницу.

Конники Масиниссы, удачно изображая отвагу и испуг попеременно, то подлетали к самым стенам, то откатывались назад. В конце концов они достигли своего и раззадорили врагов. Начальник карфагенского отряда метался по Салеке, поднимая одних, отяжелевших от беспробудного сна и пьянства, и сдерживая других, слепо и беспорядочно рвавшихся к воротам. Сперва Масинисса легко отражал натиск немногочисленного противника, потом силы уравнялись, а потом и весь карфагенский отряд оказался на поле, по сю сторону укреплений, и Масинисса начал отходить. Он отходил к холмам, окаймлявшим поле: за этими холмами – так было условлено заранее – скрывался в засаде Сципион. Высыпав из-за укрытия, римские конники мигом смяли пунийцев, уже утомленных боем и погоней за Масиниссою, и в схватке уложили не меньше тысячи, а преследуя бегущих – еще две.

Сципион поставил в Салеке караульный отряд и возвратился в свой лагерь, но не сразу: семь дней разорял он окрестные городки и деревни, грабя добычу. Затем он обрушился на Утику: этот город он хотел превратить в исходную точку и опорный пункт для всех дальнейших боевых действий.

К стенам придвинули осадные машины, привезенные из Сицилии и изготовленные на месте искусными мастерами. Римские суда снялись со стоянки и блокировали Утику с моря. Вся надежда осажденных была только на карфагенян, а карфагеняне сами чувствовали себя беззащитными, почти обреченными, и гнали нарочного за нарочным к Гас-друбалу, сыну Гисгона, умоляя поспешить на выручку отечеству и поднять против римлян зятя, Сифака. Пунийский полководец навербовал тридцать тысяч пехоты и три тысячи конницы, но приблизиться к лагерю Сципиона один, без Сифака, не осмеливался. Лишь на сороковой день осады союзники соединенными силами подступили к Утике; войско Сифака насчитывало пятьдесят тысяч пехотинцев и десять тысяч конников.

Сципион был вынужден снять осаду. Осень кончалась, и он занялся устройством зимних квартир. На высоком мысу, протянувшемся с юга на север, разбили лагерь легионы. Северную оконечность мыса заняли моряки, вытащив на сушу свои суда. Южнее пехотного лагеря расположилась конница, а еще южнее, через перешеек, отделявший мыс от материка, провели вал и ров. Навезли громадное количество хлеба и прочих съестных припасов из Италии, Сицилии и Сардинии, доставили и одежду для солдат – двенадцать тысяч туник и тысячу двести тог.

В том году успешно боролся против Ганнибала в Брут-тии консул Публий Семпроний Тудитан совместно с бывшим консулом Публием Крассом.

Консулами на следующий год были избраны Гней Сер-вилий Цепибн и Гай Сервилий Гемин.

 

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-06-20; Просмотров: 220; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.02 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь