Иностранные державы и московские переговоры

После того, как советское правительство ужесточило свои требования, Гюнтер, выступавший посредником, почувствовал, что попал в щекотливое положение. Шведы опасались, что Финляндия теперь отвергнет предлагаемые условия и обратится за помощью к западным державам. Таннер попросил Швецию обратиться к Москве, чтобы она смягчила условия. Ханссон, пригласивший к себе на беседу Коллонтай, поведал ей о том, что для Швеции возникла весьма сложная ситуация, поскольку переданные ею Финляндии условия оказались не окончательными. Полпред, ничего не знавшая о новых требованиях, готова была поддержать переполошившегося Ханссона, выражая сомнение относительно действий советского правительства, и посчитала, что возникает крайне тревожная обстановка. Премьер‑министр также сказал, что Франция и Англия усилили давление и настаивают, чтобы Швеция изменила свою позицию в вопросе о транзите ⁶³. Ассарссон получил в свою очередь указание предупредить советское правительство, что правительство Финляндии может, принимая во внимание настроения в стране, отказаться от подписания мирного договора. Финляндию поддерживало в этом общественное мнение скандинавских стран. Следует учитывать и позицию западных держав ⁶⁴. 11 марта Молотов отклонил это предупреждение, ссылаясь на то, что Советский Союз настаивает на возвращении к границам, установленным Ништадским миром. Требования же, касающиеся Салла и Куусамо, вызваны необходимостью обеспечить безопасность Мурманской железной дороги. Он вновь заверил, что советское правительство намерено охранять дружеские отношения со Швецией и поддерживать ее в вопросе об Аландских островах ⁶⁵.

Для Швеции советские требования, связанные с железнодорожными коммуникациями в направлении Салла, Куусамо и, прежде всего Кемиярви, были весьма неприятны по той причине, что их можно было рассматривать как стратегическую угрозу Северной Швеции ⁶⁶. Тем не менее ужесточение требований не повлияло на шведскую политику. Цель ее оставалась прежней – склонить Финляндию к миру, даже на тяжелых условиях. В ответ на запрос, сделанный Таннером, шведское правительство 11 марта еще раз заявило об отказе западным державам в осуществлении транзита войск ⁶⁷.

Немецкое правительство, проявляя осторожность, держалось в стороне от конфликта между Финляндией и Советским Союзом. В Финляндии питали надежду, что Германия выступит посредником на переговорах и повлияет на смягчение условий мира. Верили в то, что его заключение отвечает интересам Берлина, который, в свою очередь, имеет влияние на Москву. Вечером 2 марта депутат парламента коалиционер А. Хакцель, в прошлом министр иностранных дел, а еще ранее посланник в Москве, встречался с посланником Блюхером. Согласно его сведениям, это произошло по инициативе Паасикиви. Выступая как частное лицо, Хакцель доверительно сказал своему собеседнику о ведущихся переговорах между Финляндией и Советским Союзом, которые близки к завершению. Финляндии, однако, крайне тяжело отдавать Выборг и территорию северной части Приладожья. Он спросил, не может ли Германия использовать свое влияние в Москве, чтобы советское правительство отказалось от требования о передаче СССР этих территорий ⁶⁸.

Так германское правительство впервые получило от финнов сведения о ведущихся переговорах. Не ранее 5 марта Молотов сказал послу Шуленбургу, что вскоре должны начаться мирные переговоры с правительством Хельсинки и объявил мирные условия Советского Союза, которые назвал "минимальными" ⁶⁹. Блюхер со своей стороны еще раньше побуждал Берлин обдумать возможность вмешательства в переговоры, указывая на экономическое значение для Германии Выборга и Кякисалми. В германском МИДе эта идея, как видно, привлекла внимание. В подготовленной для доклада Риббентропу памятной записке предлагалось, чтобы Шуленбург заявил в Москве, что Германия приветствовала бы мирные переговоры, и сообщил советскому правительству о подготовке Англией и Францией войск для отправки в Финляндию70. Однако Риббентроп решил не спешить ⁷¹. Позднее Шуленбург получил указание заявить в Москве, что Германия рассматривает заключенный ею договор с Советским Союзом как основу для того, чтобы находиться на стороне СССР в конфликте между Финляндией и Россией, и что по этой причине она уклоняется от предлагаемого ей посредничества. Тем более она не видит какого‑либо желания со стороны советского правительства к такому посредничеству. Получив 11 марта такое заявление, Молотов констатировал, что в сообщении посла точно отражена суть дела ⁷².

Безрезультатно закончились другие неофициальные попытки Финляндии получить дипломатическую поддержку Германии. Шведский разведчик С. Хедин, известный своими связями в нацистской верхушке, 4 марта посетил Гитлера и вел с ним разговор о возможности мирного посредничества Германии в войне между Финляндией и СССР. Гитлер категорически отказался от этой идеи. Финляндия де неприязненно отнеслась к Германии и к ее закулисным переговорам со Сталиным. Подчеркнув, что Сталин не хотел войны, фюрер сказал: "Его требования являлись естественными и умеренными. Вопрос стоит о территории, которая прежде принадлежала русским. Он просит лишь небольшую часть этой территории". Судьба Финляндии теперь определена, продолжал он, и в этом она может винить только себя ⁷³. Известие о содержании этой беседы было получено в Хельсинки три дня спустя ⁷⁴. Несколько позже в Берлине появился экс‑президент П. Свинхувуд. Поездка носила частный характер, но была предпринята с согласия Рюти. Никто из германских руководящих лиц не принял Свинхувуда. Ему предоставили возможность переговорить только с госсекретарем Вайцзеккером. Разочарованный и униженный старый друг Германии отправился в Рим ⁷⁵.

Германское руководство стремилось и дальше уклоняться в финляндских делах от всего, что могло бы вызвать раздражение или подозрение в Москве. Поэтому ни о каких посреднических действиях вопрос реально не стоял. Германия вела смертельную борьбу с Англией и Францией и заботилась в это время прежде всего о дружественных отношениях с Советским Союзом ⁷⁶. Финны получали из Берлина лишь советы заключить мир. Иногда в этих дружественных советах говорилось, что позднее Финляндия сможет получить утраченное обратно ⁷⁷. Такого рода утешения были, видимо, рассчитаны на то, чтобы связать будущее Финляндии с интересами Германии ⁷⁸.

Соединенные Штаты были готовы оказать Финляндии дипломатическую поддержку. 4 марта Таннер через посланника X. Шоенфельда сделал запрос по этому поводу ⁷⁹. Тремя днями спустя он вновь попросил Соединенные Штаты побудить советское правительство пойти на умеренные требования ⁸⁰. Госсекретарь К. Хэлл тем временем уже начал действовать. Получив сведения о том, что финляндская делегация направилась в Москву, он поставил задачу послу США Л. Штейнгардту встретиться как можно быстрее с Молотовым. Ему поручалось сообщить советскому правительству, что у США нет намерения вмешиваться в мирные переговоры между Финляндией и СССР. Вместе с тем, отмечал Хэлл, на американское общественное мнение произвело бы исключительно хорошее впечатление, если бы Советский Союз проявил великодушие по отношению к Финляндии ⁸¹.

Для советского руководства в той международной обстановке, естественно, было важно поддерживать хорошие отношения с Соединенными Штатами. Поэтому Молотов принял Штейнгардта с подчеркнутым радушием, поблагодарив президента Рузвельта и правительство США за оказанное внимание к восстановлению мира между Финляндией и Советским Союзом. Он изложил также основные положения мирных условий. Штейнгардт прежде всего подчеркнул, что американское общественное мнение не поддержит "назначенного" СССР правительства Финляндии. Он пытался выяснить, намерена ли или нет Москва осуществлять в этом вопросе диктат. Молотов объяснил, что финны будут свободны сами выбирать свое правительство. Советский Союз не проявляет к этому интереса ⁸².

Во время мирных переговоров финская делегация в Москве поддерживала контакт с Ассарссоном и Штейнгардтом. Посол США хотел предоставить свою официальную резиденцию в распоряжение финской делегации, но Хэлл посоветовал ему проявить осторожность, так как столь открытая поддержка финнов может вызвать у русских раздражение ⁸³. Через посланника Соединенных Штатов в Стокгольме финны получили информацию, что Рузвельт считает предложенные мирные условия очень суровыми. Президент готов был проявить понимание, если Финляндия не сможет принять их. Тем не менее Штейнгардт рекомендовал финнам заключить мирный договор ⁸⁴. Позднее премьер‑министр Рюти передал через Шоенфельда благодарность правительству Соединенных Штатов за проявленную поддержку во время московских переговоров, чей демарш перед первой встречей делегаций заставил советское правительство отказаться от требования относительно договора о взаимопомощи ⁸⁵.

Западные державы, и особенно Франция, все еще считали важной отправку экспедиционных сил в Скандинавию. Прежде всего ставилась задача оккупировать железорудный район Лапландии до того, как Балтийское море освободится от льда, что позволит нанести удар немцам в этом направлении. Франция была готова обещать Финляндии щедрую помощь, не считаясь с реальными возможностями. Премьер‑министр Даладье предостерегал финнов о вероломстве Советского Союза: проявив готовность пойти на переговоры в условиях угрозы интервенции союзников, СССР позднее разгромит Финляндию. Если же Финляндия сейчас не обратится официально за помощью к западным державам, они не смогут даже в малейшей степени гарантировать возвращение ей после войны утраченных территорий ⁸⁶. В британском правительстве и военном руководстве весьма противоречиво судили о целесообразности отправки десантных войск. Было неизвестно, как поведут себя Норвегия и Швеция в случае прибытия англо‑французских войск. Финляндия задерживала свое обращение к западным союзникам с просьбой о помощи, что было вызвано колебанием самого финского правительства. В итоге вечером 12 марта военный кабинет пришел к заключению, что войска на побережье Норвегии следует высадить 20 марта, поскольку вероятность просьбы Финляндии о помощи очевидна. Правительство Н. Чемберлена, опасаясь неблагоприятной реакции общественного мнения за рубежом и внутри страны, находясь под давлением французского правительства, не решилось идти на риск краха Финляндии, оставленной в одиночестве ⁸⁷. Рюти пытался использовать обещание западных держав о помощи для улучшения финских позиций на переговорах. Он дал указание из Москвы поставить в известность полпреда Коллонтай, что западные державы настойчиво предлагают свою помощь, но Финляндия пока еще ее не приняла ⁸⁸. Советская разведка была хорошо осведомлена о военных приготовлениях западных держав. Она располагала сведениями о намерении союзников ввести войска только в Северную Финляндию, недосягаемую для немецких войск в условиях покрытого льдом водного пространства

 

 

Финляндия подчиняется требованиям

Пока шли переговоры в Москве, положение финских частей на фронте быстро ухудшалось. Советские войска успешно наступали в направлении Выборгского залива и Вуосалми, и практически все финские резервы были введены в сражение. Сообщение Паасонена заставило Маннергейма еще раз обдумать вопрос об обращении за помощью к западным державам, что могло улучшить положение Финляндии на переговорах. Точка зрения главнокомандующего стала известна находившейся в Москве делегации ⁹⁰. Но когда маршал получил донесения фронтовых командиров, он вновь изменил свое мнение и согласился с тем, что мир должен быть заключен до того, как фронт развалится ⁹¹. Членам финской делегации телеграфировали, что продолжение войны приведет к новым территориальным потерям, а помощь западных держав вовремя не успеет ⁹².

Из‑за противоречивости оценок ситуации, поступавших из Хельсинки, у финской делегации в Москве возникли сомнения. По свидетельству Рюти, Паасикиви и Войонмаа, складывалось такое мнение, что переговоры следует прервать, а их участникам возвратиться в Хельсинки, чтобы представить договор на одобрение парламента. В обоснование его делалась ссылка на информацию Паасонена о помощи Запада. Ранее сложившиеся в Хельсинки взгляды на заключение мира опять заколебались. Рюти был, однако, против этого, указывая на критическую ситуацию и огромные потери на фронте. Получив сведения, согласно которым советское военное руководство выступало за продолжение войны до полной победы, он не хотел потерять шанс заключить мир. Вальден поддержал точку зрения Рюти, который, будучи премьер‑министром и главой делегации, разрешил возникшую проблему ⁹³. Возможно, на это повлияло и то, что перед третьим заседанием в Москве финская делегация получила сведения о пессимистической оценке Маннергеймом сложившейся обстановки.

О возникших у финской стороны противоречиях стало известно Москве. Возвращение финской делегации в Хельсинки для принятия решения считалось весьма вероятным ⁹⁴. Но 11 марта на третьем заседании делегаций Рюти заявил, что финны готовы в основном принять советские условия. Он лишь предложил незначительные изменения намеченных границ, обосновывая это экономическими причинами. Предложение оставить Финляндии Сайменский канал как своеобразный коридор, также перевалочный пункт в Уурас Молотов отверг, посоветовав финнам экспортировать свои пиломатериалы через порт Котка. Вместе с тем он согласился рассмотреть финские предложения относительно Энсо и Вяртисиля на следующем заседании. Во время детального рассмотрения текста договора финны добились лишь минимальных уступок, которые касались, в частности, повышения платы за использование аренды п‑ва Ханко и сроков эвакуации населения с этой территории. 12 марта финское правительство утвердило полномочия делегации для подписания договора. Ниукканен и Ханнула объявили в этой связи о своей отставке ⁹⁵.

Западные державы до последнего момента продолжали оказывать давление на Финляндию, чтобы воспрепятствовать заключению мира. Поверенный в делах Франции тщетно старался войти в контакт с членами финской делегации в Москве, чтобы передать им новые предложения о помощи ⁹⁶. Даладье уверял Холма, что Франция будет действовать "в мгновение ока", получив просьбу о помощи ⁹⁷. Вечером 12 марта английский посол прибыл к Таннеру домой, заверяя его от имени правительства, что западные державы не откажутся от своего плана, даже если Швеция и Норвегия не разрешат транзит войск через свою территорию. Таннер, телеграфируя об этом делегации на переговорах, осведомился, можно ли рассчитывать на заключение мира или следует обратиться за помощью к союзникам ⁹⁸. В то время, когда посылалась эта телеграмма, решение было уже принято. Мирный договор между Финляндией и Советским Союзом в 2 часа ночи 13 марта был подписан. В тот день в 11.00 (по финскому времени) он вступал в силу. Одновременно прекращались боевые действия.

Решение подчиниться тяжелым условиям мира вместо обращения за помощью к западным державам было, возможно, наиболее трудным и к тому же одним из самых далеко идущих по своим последствиям выбором, который пришлось делать Финляндии во время второй мировой войны. Осмысливая весь ее ход, можно сказать, что он являлся вместе с тем и важнейшим решением. Помощь западных держав Финляндии позволила бы им превратить Скандинавию в театр военных действий и столкнуть Германию и Советский Союз. В этом случае вторая мировая война уже на ранней стадии развивалась бы совершенно в ином направлении, чем на самом деле.

Мнения в правительстве в связи с подписанным договором разделялись. Наиболее настойчивыми сторонниками принятия помощи Запада были аграрии: Ниукканен и Ханнула – в правительстве, Кекконен – в парламентской комиссии по иностранным делам. Президент Каллио также твердо стоял за это и склонился к заключению мира только под воздействием ситуации на фронте. Министры от Шведской народной партии – Седерхьельм и Борн неохотно склонились к принятию мирного договора и долго обдумывали возможность принятия предложений западных держав. Наиболее последовательную позицию за заключение мира занимали социал‑демократы, прежде всего Таннер, Пеккала и практически вся их парламентская фракция, а также входившие в правительство Паасикиви, Котилайнен и Фиандт. Социал‑демократы Саловаара и Фагерхольм долго не склонялись к заключению мира на выдвинутых условиях, тогда как аграрии Койвисто и Хейккинен поддержали мирный договор.

Для всех финнов это было нелегким делом. Жесткость советских условий, неопределенность обещаний относительно помощи западных держав и, наконец, тяжелое положение на фронте привели к тому, что на каком‑то этапе почти все заколебались между принятием условий мирного договора и обращением за поддержкой к Западу. Фактически только Ханнула придерживался несгибаемой линии, требуя продолжения войны с помощью западных держав.

В финских исследованиях получило распространение представление о Таннере, как о приверженце курса на достижение мира, который де, опираясь на поддержку Рюти, Паасикиви и главнокомандующего, достиг цели ⁹⁹. Это в общем так и было. Но временами жесткость выдвинутых условий вызывала и у Таннера сомнение в правильности избранного им пути. Яснее всего это проявилось на заседании правительства)марта, когда по инициативе Таннера решили отложить ответ Советскому Союзу, чтобы можно было прояснить новые предложения Запада о помощи. Рюти, конечно, понимал, что поддержка западных держав недостаточна, но он стремился до самого последнего момента маневрировать, чтобы улучшить финские позиции на переговорах. То же самое можно сказать и о Маннергейме, который менял несколько раз свое мнение, но в итоге положение на фронте и неуверенность в эффективности помощи Запада сделали его сторонником достижения мира. Не отвергал помощи Запада и Паасикиви, хотя и весьма в ней сомневался ¹⁰⁰.

Противники подписания мирного договора объясняли свою позицию прежде всего жесткостью советских условий. Они были уверены, что цели Советского Союза простирались далее к контролю над всей Финляндией. По их мнению, согласие с предъявленными условиями может полностью поставить ее в зависимость от Советского Союза, превратит в неспособный защищаться протекторат и оставит без союзников. "К России всегда нужно относиться с подозрением", – сказал Ниукканен. Они испытывали отвращение к Германии, нацизму и возлагали надежды на западные державы, веря, что те выйдут победителями в мировой войне. Тогда Финляндия получила бы возможность участвовать в мирной конференции наряду с победителями. Ниукканен и Ханнула были готовы продолжать борьбу, даже рискуя потерпеть поражение, считали в противовес военному руководству, что Финляндия способна продолжать борьбу. Они до конца упорствовали, утверждая, что армия не разгромлена и есть возможность сопротивляться еще длительное время, а изменения в общей обстановке могут принести Финляндии спасение.

Кекконен также принадлежал к числу тех, кто выступал против заключения мира на выдвинутых Москвой условиях, и требовал принятия помощи западных держав. Отстаивая эту позицию, он вел борьбу в комиссии по иностранным делам парламента и в парламентской фракции Аграрного союза, стремился повлиять непосредственно и на президента. Осенью 1939 г. Кекконен выступал против уступок советскому правительству, воспринимая выдвинутые им условия как неимоверно тяжелые. Кекконен был убежден, что мир на предъявляемых условиях означал капитуляцию и полную зависимость Финляндии от Советского Союза. Он не располагал сведениями о реально сложившемся положении и поэтому заметно переоценивал значение помощи западных держав так же, как и возможность удержать фронт. Свою роль сыграла и чисто человеческая позиция. Он, как и другие депутаты от Выборгской губернии, испытывал боль в связи с утратой тех территорий, где проживали его избиратели ¹⁰¹.

Сторонники установления мира указывали на то, что Финляндии не удастся долго держать оборону без эффективной иностранной поддержки. Они также понимали, что помощь, обещанная западными державами, не может разрешить ситуацию. Мир должен был быть достигнут, пока Финляндия имела возможность вести переговоры, т.е. до того, как развалится фронт. Они опасались, что принятие помощи западных держав вовлечет ее в мировую войну и вынудит сражаться на стороне стран Запада до ее окончания, что ей явно не под силу. Таннер удерживал в поле зрения прежде всего отношения со Швецией, считая, что сохранение ею нейтралитета отвечает и интересам Финляндии. По его мнению, достигнутые при посредничестве Швеции мир и оборонительный союз с нею позволили бы Финляндии проводить внешнюю политику, сориентированную на северные страны. Паасикиви обращал свой взор на Германию, считая, что продолжение войны не соответствует ее интересам. Во всяком случае он желал избежать такой ситуации, когда Финляндии пришлось бы помимо Советского Союза противостоять еще и Германии. Таннер и, особенно, Рюти не хотели отказываться от использования западной карты до того, как решится возможность о заключении мира. Разрыв отношений с западными державами означал, что Финляндия оставалась бы в одиночестве.

В итоге решающим фактором явилось стремление ценою утраты территории спасти армию от разгрома. Было ясно, что война в будущем продолжится. Если армия сохранит боеспособность, в изменившейся обстановке можно будет вернуть то, что потеряно. Если же армию уничтожат, будет потеряно все. "Лучше сохранить армию боеспособной, а страну спасти от уничтожения для того, чтобы в случае удачного развития событий мы оказались бы в таком состоянии, что сами по себе представляли нечто весомое", – сказал Рюти 28 февраля. – Лучше начать освобождение страны от Выборга, чем от Торнио". Подобное мнение выражали в разной связи и некоторые другие члены правительства. Таннер, конечно, предостерегал от подобных публичных высказываний, но соглашался с таким мнением ¹⁰². Паасикиви надеялся, что Финляндия на мирной конференции сможет получить обратно потерянные территории, если союзники победят ¹⁰³. Эту надежду разделяли многие, что как‑то облегчало примирение с неизбежностью.

Решения о достижении мира принимались в относительно узком кругу. О советских условиях правительство информировало парламентскую комиссию по иностранным делам и фракции парламента. Вместе с тем общественное мнение начали готовить к предстоящему тяжелому миру уже с того времени, когда члены финской делегации отправились в Москву. Еще в феврале Паасикиви обратил внимание на то, что большая часть людей верила в успешное ведение боевых действий и по этой причине известие о таком мире было для них жестоким разочарованием. Поэтому, считал он, правительству следует в любом случае взять на себя ответственность ¹⁰⁴. Другие министры: социал‑демократы, представители Шведской народной партии, и особенно аграрии, были наиболее чувствительными к общественному мнению. Позиция Аграрного союза оказалась под влиянием значительной части карел, находившихся в руководстве партии и в избирательных округах. Таннер боялся "удара кинжалом в спину", если социал‑демократов станут обвинять в заключении мира.

Учитывая общественное мнение, политики хотели, чтобы военное руководство, прежде всего Маннергейм, взяли на себя часть ответственности. По той же причине едва ли не в самый последний час от Швеции ожидался официальный ответ за запрос относительно транзита, хотя ее позиция для финских руководящих деятелей была абсолютно ясной. Поэтому Таннер в своей речи по радио 13 марта охарактеризовал обещанную западными державами помощь как "эффективную в любом случае" (что на самом деле не соответствовало его взгляду) и осудил Швецию и Норвегию за то, что Финляндия так и не смогла ее получить ¹⁰⁵. Приказ Маннергейма, в котором констатировалась недостаточность имеющихся в стране сил и критиковались западные соседи "за заботу о собственных интересах", помог правительству объяснить свое решение и избежать упреков в свой адрес.

15 марта парламент одобрил мирный договор. В ходе дискуссии правительство подверглось критике преимущественно со стороны крайне правых. Его обвинили в том, что оно поставило парламент перед свершившимся фактом и даже нарушило конституцию, подписав мирный договор без согласия парламента. С чисто формальной точки зрения это имело место ¹⁰⁶. Рюти, защищая правительство, разъяснил, что необходимо было как можно быстрее прекратить кровопролитие. С критикой выступили также председатель аграриев Кекконен и член Шведской народной партии Эстландер. Они даже предложили отвергнуть договор. Его, однако, утвердили 145 голосами против 3. Отсутствовали 42 депутата, многие из них представляли Карелию. Голосовать за мирные условия было выше их сил, хотя здравый смысл подсказывал, что альтернативы нет ¹⁰⁷.

В СССР заключенный с Финляндией мирный договор одобрили в узких кругах без какого‑либо широкого обсуждения. Большинство населения Советского Союза приветствовало окончание войны и заключение мира ¹⁰⁸. 13 марта Молотов отправил Коллонтай телеграмму: "Мирный договор с Финляндией подписан и опубликован. Ввиду Ваших больших заслуг во всем этом деле горячо поздравляю Вас с этим новым международным успехом Советского Союза"¹⁰⁹.

1 Jagerskiold S. Talvisodan ylipaallikko. Sotamarsalkka Gustav Mannerheim, 1939‑1941. Keuruu, 1976. S. 152‑154; Haikio M. Maaliskuusta maaliskuuhun. Suomi Englannin politiikassa, 1939‑1940. Porvoo, 1976. S. 147‑148; Mannerheim G. Muistelmat. Hels., 1952. Osa II. S. 253‑254; Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. Hels., 1951. S. 273‑275.

2 Kansallisarkisto. Rytin kokoelma. Rytin paivakirja. 23.2.1940. (Далее: КА).

3 Ibid. Tudeerin kokoelma. 1. Muistiinpanoja hallituksen ulkoasiainvaliokunnan kokouksesta. 23.2.1940. Paasikiven paivakirja. 23.2.1940; Tanner V. Op. cit. S. 275‑277.

4 Ulkoasiainministerion arkisto. 109G1. Cunter Erkolle 24.1.1940. 109B6. Erkko Tannerille 24.2.1940. (Далее: UM); Calgren W. Swensk utrikespolitik, 1939‑1945. Stockholm, 1973. S. 106‑108; Tanner V. Op. cit. S. 277‑278; Wahlback K. Veljeys veitsenteralla. Suomen kysymys Ruotsin politiikassa, 1937‑1940. Porvoo, 1968. S. 366‑369.

5 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 25.2.1940; KA. Kallion kokoelma. Kallion muistiinpanot 25.2.1940. Paasikiven paivakirja. 25.2.1940. Tannerin kokoelma 1. Fagerholm Tannerille 26.2.1940; Tanner V. Op. cit. S. 282‑285.

6 Utenriksdepartementet. Oslo. HP 1. АF106. Sahlin Soderblomille 26.2.1940. (Далее: UD).

7 Ibid. HP1. Af Bihang. Hanssonin muistiinpano 28.2.1940. Tannerin selostus keskustelustaan Hanssonin kanssa, muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 28.2.1940; Paavolainen J. Vaino Tanner‑patriootti. Elamankerta vuosilta, 1937‑1966. Hels., 1989. S. 126‑127; Tanner V. Op. cit. S. 288‑295.

8 Коллонтай А. "Семь выстрелов" зимой 1939 года // Международная жизнь. 1989. № 12. С. 210.

9 UD. HP1 Af Bihang. S. 12.

10 KA. Tannerin selostus valtioneuvoston istunnossa 28.2.1940; Коллонтай А. Указ. соч. С. 212; Tanner V. Op. cit. S. 296.

11 Сиполс В.Я. Тайные документы "странной войны" // Новая и новейшая история. 1993. №2. С. 118.

12 Российский государственный военный архив. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1302. Л. 79. Сообщение Л. Берия в наркомат обороны 29.2.1940 г. (Далее: РГВА).

13 Российский государственный архив Военно‑Морского Флота. Ф. Р‑92. Оп. 2. Д. 768. Бюллетень иностранной прессы. 29.2.1940. (Далее: РГАВМФ).

14 Коллонтай А. Указ. соч. С. 212.

15 Донгаров А. Предъявлялся ли Финляндии ультиматум? // Воен.‑ист. журн. 1990. № 3. С. 44; UD. НР1 Af. Bihang. S. 15; Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 059а. Л. 47. (Далее: АВП РФ).

I6 UD. HP 1. Af 106. Assarsson Guntherille 25.2.1940.

17 Ibid. Assarsson Guntherille 27.2.1940. Soderblomille 26.2.1940.

18 UD. HP 1. Af. Bihang. S. 15; АВП РФ. Ф. 059а. Л. 49‑51.

19 UD. HP 1. Af 106. Assarsson Guntherille 27.2.1940.

20 Ibid. Assarsson Soderblomille 29.2.1940.

21 UM. 109 B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 28.2.1940.

22 Ibid.; KA. Kallion kokoelma. Kallion muistiinpanot 28.2.1940.

23 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 29.2.1940; Fagerholm K.A. Puhemiehen aani. Hels., 1977. S. 125‑126; JaherskioldS.Op. cit. S. 170‑171;Soikkanen H. Kohti kansanvaltaa, 1937‑1944. Joensuu, 1987. Osa II. S. 128; Mannerheim G. Op. cit. S. 256.

24 Paasikivi J.K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa, 1939‑1941; Porvoo; Hels., 1958. S. 161‑162; Soikkanen H. Op. cit. S. 129‑130; Soikkanen H. Sota‑ajan valtioneuvoston historia, 1917‑1966. Hels., 1977. Osa 2. S. 40‑41; Tanner V. Op. cit. S. 308‑309.

25 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 29.2.1940; KA. Kallion muistiinpanot 29.2.1940.

26 JagerskioldS. Op. cit. S. 168.

27 Nevakivi J. Apu, jota ei pyydetty. Hels., 1972. S. 150‑168; Nevakivi J. Euroopan suurvallat ja suomen talvisota. Hels., 1987. S. 58‑64.

28 Nevakivi J. Apu, jota ei pyydetty. S. 151.

29 Munch‑Petersen T. The Strategy of Phoney War. Britain, Sweden and the Iron Question, 1939‑1940. Stockholm, 1981. S. 137‑138.

30 Ibid. S. 141‑142.

31 KA. Tannerin kokoelma. Pariisin‑lahetyston sahke 259/1.3.1940, Lontoon‑lahetyston sahke 666/1.3.1940, muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 1.3.1940; Haikio M. Op. cit. S. 150‑151; Nevakivi J. Apu, jota ei pyydetty. S. 227‑231; Tanner V. Op. cit S. 310‑311.

32 KA. Tannerin kokoelma 27. Ulkoasiainministerion sahke Erkolle 1.3.1940; Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. Porvoo; Hels., 1970. S. 263; Tanner V. Op. cit. S. 311.

33 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 1.3.1940, C/51/Ulkoasiainministerion sahke. 1.3.1940 Lontoon ja Pariisin lahetystoille; Paasikiven paivakirja 1.3.1940; Paasikivi J.K. Op. cit. S. 162‑163; Pakaslahti A. Op. cit. S. 265; Tanner V. Op. cit. S. 312‑314.

34 UM. 109. B6. Tukholman‑lahetyston sahkeet 158 ja 160; UM. 109 Gl. Erkko Tannerille 1.3.1940; UD. HP 1 Af Bihang. S. 16‑17; Коллонтай А. Указ. соч. С. 213.

35 UD. HP 1. Af Bihang. S. 18; UD. 35g2 VIII Kohtin muistiinpano 2.3.1940; Carlgen W. Op. cit. S. 114; Munch‑Petersen T. Op. cit. S. 161.

36 Munch‑Petersen T. Op. cit. S. 155.

37 UM 109 Gl. Erkko Tannerille 1.3 ja 2.3.1940; UD. HP. 1 Af. S. 18; Tanner V. Op. cit. S. 321.

38 Tanner V. Op. cit. S. 321‑328.

39 UD. 35g2 VIII. Norjan Hallituksen vastaus Britannian noottiin; UD. HP 1 Af. Bihang. S. 19; Carlgren W. Op. cit. S. 116; Arbeiderbladet. 1950. 28.11; Munch‑Petersen T. Op. cit. S. 161.

40 KA. Tannerin kokoelma 27. Pariisin‑lahetyston sahke 1.3.1940 ja 2.3.1940, Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 2.3.1940; Munch‑Petersen T. Op. sit. S. 156‑157; Nevakivi.1. Op. cit. S. 240‑242.

41 KA. Tannerin kokoelma 27, Gripenbergin ja Enckellin sahke 3.3.1940, Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 3.3.1940; Tanner V. Op. cit. S. 321‑322.

42 UM. 109 В6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 2.3.1940.

43 Ibid. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 3.3.1940 klo 11, Paasikiven paivakirja 3.3.1940; Tanner V. Op. cit. S. 319‑323.

44 UD. НР1АП06. Soderblomin puhelinsanoma Sahlinille 3.3.1940 liitteena Sahlinin kirjeeseen Soderblomille 4.3.1940; Tanner V. Op. cit S. 326‑328.

45 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 3.3.1940 klo 18; KA. Kallion kokoelma. Kallion muistiinpanot 3.3.1940, Paasikiven paivakirja 3.3.1940; Tanner V. Op. cit. S. 326‑328.

46 Pakaslahti J.K. Op. cit. S. 266‑268.

47 Munch‑Petersen T. Op. cit. S. 163‑173.

48 РГВА. Ф. 33987. On. 1302. Л. 82‑86. Информация Л. Берия наркомату обороны 7.3.1940 г.

49 UD. HPI Af Bihang. S. 19‑20; UD. HP. 1 Af 106. Assarsson Guntherille 4.3.1940; АВП РФ Ф. 059а. Л. 60.

50 UM. 109В6. Erkko ulkoasiainministeriolle sahke 5.3.1940; UD. HP1 Af. Bihang. S. 51‑52; UD. НР1АП06. Assarssonin sahkeet 22 ja 23/6.3.1940; АВП РФ. Ф. 06. On. 2. Д. 318. Л. 32. Памятная записка о беседе Молотова с Ассарссоном 5‑6.3.1940; Донгаров А.Г. Указ. соч. С. 44.

51 РГВА. Ф. 33977. Оп. 1. Д. 391. Л. 37. Телеграмма Главного военного совета 11.3.1940.

52 UM.109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 6.3.1940 klo 11 ja klo 15.

53 Ibid. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 5.3.ja 6.3.1940 klo 11.

54 РГВА. Ф. 33987. On. 1301. Л. 103‑104. Информация Л. Берия наркомату обороны 11.3.1940.

55 Василевский A.M. Дело всей жизни. М., 1973. С. 103.

56 UM.109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 28.2.1940; UM. 109 Gl. Erkko Tannerille 24.2.1940.

57 АВП РФ. Ф. 06. On. 2. Д. 318. Л. 25; Paasikivi J.K. Op. cit. S. 177‑183; UM 109B6. Poytakirjat rauhanneuvotteluista 1940.

58 Nevakivi J. Op. cit. S. 249‑252.

59 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 9.3.1940, klo 17 ja klo 22; Tanner V. Op. cit. S. 357‑365; Pakaslahti J.K. Op. cit. S. 278‑279.

60 KA. Tanner kokoelma 27. Tannerin sahkeet rauhanvaltuuskunnalle 10.3.1940.

61 АВП РФ. Ф. 06. On. 2. Д. 318. Л. 25; Paasikivi J.K. Op. cit. S. 184‑186.

62 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 11.3.1940.

63 Коллонтай А. Указ. соч. 214‑215.

64 UD. НР1АП06. Ulkoasiaindepartementin sahkeet Moskovan lahetystolle 10.3.1940; Carlgren W. Op. cit. S. 121‑123.

65 UD. НР1АП07. Moskovan lahetyston sahke 11.3.1940.

66 Munch‑Petersen Т. Op. cit. S. 164.

67 UD.HPl.Afl07. Ulkoasiaindepartementin sahke Helsingin‑lahetystolle 11.3.1940.

68 Akten zur deutschen auswartigen Politik, 1918‑1945. Ser. D. Vol. VIII. S. 651. (Далее: ADAP); KA. Auswartiges Amt, Buro Staatssekr. В 19/3511.

69 ADAP. Ser. D. Vol. VIII. S. 664.

70 KA. Auswartiges Amt. Buro Staatssekr. В19/3508. Auswartiges Amtin muistiinpano zu Telegramm Nr. 94 aus Helsinki, 3.3.1940.

71 Documents of German foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. Wash., 1954. P. 849.

72 KA. Auswartiges Amt, Buro Staatssekr. В 19/3515. Ribbentrop Moskovan‑suurlahetystolle sahke 434/7.3.1940; Peltovuori R.O. Saksa ja Suomen talvisota. Hels., 1975. S. 95.

73 UD. НР1АП06. Rohert Bohemanille 4.3.1940; ADAP. Ser. D. Vol. VIII. S. 862;

Hedin S. Utan uppdrag i Berlin. Stockholm, 1949. S. 88‑93.

74 KA. Tannerin kokoelma 27. Tukholman lahetyston sahke 7.3.1940.

75 Juva E.W. P.E. Svinhufvud, 1917‑1944. Porvoo, 1961, Osa II, S. 647‑649; Peltovuori R.O. Op. cit. S. 62.

76 Uberschar G. Hitler und Finnland, 1939‑1941. Wisbaden, 1978. S. 138‑140.

77 Menger M. Deutschland und Finnland im zweiten Weltkrieg. В., 1988. S. 66‑67; Wuorimaa A. Lahettilaana Hitlerin Saksassa. Hels., 1967. S. 138‑140.

78 Menger M. Op. cit. S. 67.

79 Foreign Relations of the United States. Diplomatie Papers. 1940. Vol. 1. Wash., 1958. P. 296. Schoenfeld Hullille 4.3.1940. (Далее: FRUS).

80 Ibid. P. 299‑300. Schoenfeld Hullille 7.3.1940.

81 Ibid. P. 300‑301. Hull Stenhardtille 7.3.1940.

82 Ibid. P. 305‑306. Stenhardt Hullille 8.3.1940.

83 Ibid. P. 302. Hull Stenhardtille 8.3.1940.

84 UM.109B6. Rauhanvaltuuskunnan sahke 10.3.1940, Tukholman lahetyston sahke. 10.3.1940.

85 FRUS. 1940. Vol. 1. P. 322‑323. Schoenfeld Hullille 28.3.1940.

86 UM. I09B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 8.3.1940.

87 Munch‑Petersen T. Op. cit. S. 176‑181.

88 UM.109B6. Rauhanvaltuuskunnan sahke 10.3.1940.

89 РГВА. Ф. 33987. On. 1302. Л. 93‑94. Информация Л. Берия наркомату обороны 11.3.1940.

90 KA. Tannerin kokoelma 27. Mannerheim Tannerille 8.3.1940; Tanner V. Op. cit. S. 353‑354; Paasikivi J.K. Op. cit. S. 184; Pakaslahti A. Op. cit. 276.

91 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 9.3.1940; Tanner V. Op. cit. S. 368.

92 UM. 109B6. Salasahkeet rauhanvaltuuskunnalle 10.3.1940.

93 KA. Rytin kokoelma 10. Rytin muistiinpanoja. S. 127; Blucher W. Suomen kohtalonaikoja. Muistelmia vuosilta, 1935‑1944. Porvoo, 1950. S. 188; Nevakivi J. Op. cit.S. 252; Polvinen T. J.K. Paasikivi. Valtiomiehen elamantyo, 1939‑1944. Juva, 1995. Osa 3.S. 137.

94 РГАВМФ. Ф. P‑92. On. 2. Д. 769. Л. 51. Бюллетень иностранной прессы. 12.3.1940.

95 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 12.3.1940.

96 FRUS. 1940. Vol. 1. P. 306‑307. Stenhardt Hullille 9.3.1940.

97 KA. Tannerin kokoelma 27. Pariisin‑lahetyston sahke 11 ja 12.3.1940.

98 KA. Tannerin kokoelma 27. Salasahkeet rauhanvaltuuskunnalle 13.3.1940; Tanner V. Op. cit. S. 392.

99 Paavolainen J. Op. cit. S. 108‑132; Soikkanen H. Kohti kansanvaltaa, 1937‑1944. Osa II. S. 120, 126, 140.

100 Pakaslahti A. Op. cit. S. 206; Polvinen T. Op. cit. S. 117.

101 Suomi J. Myrrysmies. Urho Kekkonen, 1936‑1944. Keuruu, 1986. S. 199‑219. 102UM.109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 28.2. ja 9.3.1940; Pakaslahti A. Op.cit. S. 302.

103 UM. 109B6. Muistiinpanoja valtioneuvoston istunnosta 23.3.1940.

104 Ibid.

105 Tanner V. Op. cit. S. 419‑423; Soikkanen H. Op. cit. S. 138.

106 Pakaslahti A. Op. cit. S. 294.

107 Soikkanen H. Op. cit. S. 138.

108 См.: Центральный государственный архив историко‑политических документов в Санкт‑Петербурге. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 4020. Л. 125‑128, 157‑158. Информационные справки, подготовленные оргинструкторским отделом Ленинградского городского комитета ВКП(б) 13.3.1940; Д. 4077. Л. 107‑108. Информационная справка отдела пропаганды и агитации Ленинградского областного комитета ВКП(б) 15.3.1940.

109 Документы внешней политики, 1940‑22 июля 1941. М„ 1998. Т. 23. Кн. 2. С. 772

 

МИР ИЛИ ПЕРЕМИРИЕ?

 

 

Граница Петра Великого

© О. Вехвиляйнен

 

Московский мирный договор положил конец ожесточенной битве, длившейся три с половиной месяца. В Финляндии он рассматривался как диктат. Финское правительство было вынуждено подчиниться всем условиям, которые выдвинул Советский Союз, не сделав никаких уступок на переговорах. Понимая, что последствия отклонения советских условий будут катастрофическими, оно подчинилось неизбежному. Финнов, живших в то время, эти условия шокировали. Страна потеряла около десятой части своих земель. В своем большинстве утраченные территории входили в состав Финляндии еще со времен Ореховского мирного договора 1323 г. и Столбовского мира 1617 г. После поражения Швеции в Северной войне Юго‑Восточная Финляндия по Ништадскому мирному договору 1721 г. была присоединена к России. В результате русско‑шведской войны 1808‑1809 гг. Финляндия перешла во владение России в качестве автономного Великого княжества. В 1812 г. император Александр I вернул ему Выборгскую губернию. Установленная тогда разграничительная линия была подтверждена Тартуским миром 1920 г. как граница между Советской Россией и Финляндской республикой. Граница, утвержденная Московским мирным договором 1940 г., приблизительно соответствовала границе, определенной Ништадским миром, т.е. так называемой границе Петра Великого, правда, с отклонениями в некоторых местах.

Население на отошедшей к СССР территории было исключительно финским. Оно добровольно переселилось на запад, за новую границу. Тем самым более 400 тыс. финнов потеряли свое жилье. Была утрачена восьмая часть полей и лесов, до трети водных ресурсов и пятая часть торговых путей и промышленности страны. Выборг – второй по величине город Финляндии, а также Кякисалми и Сортавала остались по другую сторону границы. Важный для внешней торговли портовый город Ханко был сдан в аренду. Несмотря на это, страна сохранила независимость и демократический строй. После заключения мира в Москве прекратило свое существование правительство Куусинена. СССР таким образом отказался от намерения взять под контроль всю территорию Финляндии, удовлетворившись тем, что обеспечил свои непосредственные стратегические интересы. Советское правительство не выдвинуло никаких требований, которые касались бы вопросов, связанных с формированием и составом правительства Финляндии, ограничением ее суверенитета. За ней осталось полное право укреплять свою новую границу. На вопрос Р. Рюти, как к этому относится Москва, В.М. Молотов ответил: "Стройте столько укреплений, сколько хотите". Советское правительство не настаивало на выдвигавшемся им ранее предложении заключить советско‑финляндский договор о взаимопомощи. Вместо этого мирный договор обязывал обе стороны воздерживаться от любых агрессивных акций друг против друга, не вступать в союзы и не участвовать в коалициях, направленных против одной из договаривающих сторон.

Война с Финляндией дорого обошлась Советскому Союзу. В докладе на сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. Молотов пытался оправдать потери в войне тем, что СССР достиг своих стратегических целей – обеспечил безопасность Ленинграда, Мурманска и Мурманской железной дороги. "Мы можем выразить полное удовлетворение мирным договором с Финляндией", – заявил народный комиссар иностранных дел и выразил уверенность советского правительства в том, что между Советским Союзом и Финляндией "будут развиваться нормальные и добрососедские отношения" ¹.

Граница, установленная по Московскому мирному договору, довольно точно соответствовала линии границы, которую советское правительство определило для себя в октябре 1939 г. В дополнение к этому выдвигались требования в отношении восточной части Салла и Куусамо. Это наряду с условием построить железную дорогу Кемиярви‑Салла показывало, что стратегические интересы Советского Союза распространялись в северном направлении. Взамен СССР вернул Финляндии Петсамо, который советские войска заняли уже на начальном этапе войны. Это было сделано, вероятно, для того, чтобы не вызывать ненужного беспокойства в Норвегии. В то время было трудно предвидеть, что стратегическое значение Петсамо значительно возрастет.

Советский Союз не выдвигал никаких требований относительно Аландских островов. Когда германский посол спросил Молотова, ставился ли вопрос о ликвидации укреплений, построенных здесь финнами, тот ответил отрицательно ². На переговорах с Англией и Францией летом 1939 г. Советский Союз выражал готовность оккупировать среди прочих баз и Аландские острова. Во время зимней войны военно‑морской флот СССР разработал план по их захвату, чтобы перерезать финляндские морские коммуникации ³. Однако он не был осуществлен, по всей вероятности, из опасений негативной реакции Швеции. Молотов неоднократно заверял шведов, что Советский Союз будет уважать их интересы в отношении Аландских островов. Эту сдержанность можно объяснить тем, что СССР получил базу на п‑ве Ханко и архипелаг утратил для него свое былое военное значение.

 

 

⇐ Предыдущая31323334353637383940Следующая ⇒

Поделиться: