Субъективные признаки посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа

 

Субъектом преступления по уголовному законодательству России считается физическое, вменяемое лицо, достигшее установленного в законе 16-летнего возраста. Вменяемость означает способность лица осознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) либо способность сознательно руководить ими. Аналогичная позиция имеется у А.Ф. Истомина и Д.А. Лопаткиной, которые в дополнение к сказанному отмечают, что лица, невменяемые (ст. 21 УК РФ), лишенные такой способности, вследствие расстройства психики, не могут быть субъектами преступления.

В случаях, когда возраст уголовной ответственности (16 лет) за посягательство в отношении потерпевших, указанных в ст. 317 УК РФ, наступил после совершения преступления, предусмотренного этой нормой, уголовная ответственность за содеянное по ст. 317 УК РФ исключается. В такой ситуации виновный, по мнению В.И. Радченко, привлекается к уголовной ответственности по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Раскрывая данный тезис отметим, что не достижение лицом 16 лет, с которого наступает уголовная ответственность по ст. 317 УК РФ, означает, что оно не является субъектом преступления, включенного в данную норму. Его действия, приведшие к наступлению общественно опасных последствий, будут квалифицироваться в связи с этим по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако это не означает то, что действия виновного нельзя считать посягательством.

Мы полагаем, что при наличии всех объектных признаков посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ) в действиях лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, содеянное им следует считать посягательством на жизнь лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга и, как уже указывалось, содеянное должно квалифицироваться по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Так, в рамках диссертационного исследования, проведенного Борисихиной субъект преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ можно классифицировать по следующим основаниям:

. По возрасту это лица:

от 16 до 17лет- 6, 5%;

от 18 до 24 лет -44%;

от 25 до 29 лет - 37%;

от 30 до 49 лет - 12, 5%.

. По образовательному уровню характеристика субъекта посягательства такова:

лица с высшим образованием - 11, 55;

лица, имеющие среднее профессиональное образование - 27, 2%;

лица со средним образованием - 62, 25%.

. Лица, имевшие или не имевшие судимость на момент совершения преступления по ст. 317 УК РФ:

ранее не судимые - 40%;

ранее судимые один раз за другое преступление - 35%;

ранее судимые два и более раза за другое преступление -23%;

ранее судимые по ст. 317 УК РФ -3%.

. По демографическим данным:

лица, имеющие на момент совершения преступления семью - 35%;

лица, не имеющие на момент совершения преступления сенью - 65%.

. По половым характеристикам:

на долю мужчин приходится 97% посягательств;

на долю женщин - 3%.

. В состоянии алкогольного или наркотического опьянения:

было совершено 90% посягательств;

и лишь 10% виновных находились в трезвом состоянии, но в повышенной степени эмоциональном состоянии, граничащем с аффектом.

Субъективная сторона преступления. В советской юридической литературе по поводу субъективной стороны преступления, похожего по своему смыслу (ст. 190 - 1 УК РСФСР 1960 г.) на состав посягательства на сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ), велась полемика, главным образом, по поводу того, возможен ли при посягательстве на жизнь работника полиции или это деяние характеризуется только прямым умыслом.

Так, по мнению Г.Н. Берзенкова и В.С. Комисарова посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Представляется, что данная позиция является ошибочной и противоречит теории уголовного права, ибо «наличие специальной цели - воспрепятствования правомерной деятельности или месть за такую деятельность, исключает возможность совершения данного преступления с косвенным умыслом».

И тогда получается, что виновный осознает, что посягает на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего (или их близких), предвидит неизбежность или возможность причинения смерти потерпевшему и желает наступления его смерти, т. е. совершает это преступление с прямым умыслом. Если же виновный, не осознает, что потерпевшими являются указанные лица, то его действия следует квалифицировать по статье о преступлениях против личности.

Так, Пермским областным судом С. был осужден по ч. 3 ст. 213 и ч. 2 ст. 318 УК РФ. Он признан виновным в хулиганстве, совершенном с причинением насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти Б. с вязи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Заместитель прокурора Пермской области, не оспаривая приговор в отношении осуждения С. за хулиганство, в кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора в части его осуждения по ч. 2 ст. 318 УК с направлением дела на новое рассмотрение, указав, что С. ударами ножа причинил работнику милиции Б. колото-резанные ранения в левой паховой области и пытался нанести ещё несколько ударов, т. е. совершил посягательство на жизнь работника милиции, в связи, с чем органы предварительного следствия обоснованно квалифицировали его действия по ст. 317 УК.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор Пермского областного суда оставил без изменения, а кассационный протест - без удовлетворения, указав, что суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу об отсутствии у виновного прямого умысла на посягательство против жизни сотрудника правоохранительного органа и правильно квалифицировал его действия по ч. 2 ст. 318 УК как применение насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти.

Изложенное позволяет нам согласиться с мнением большинства специалистов, что посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких может быть совершенно только с прямым умыслом. Умысел при этом может быть как заранее обдуманным, так и внезапно возникшим, как конкретизированным, так и не конкретизированным. Посягательство в виде покушения на убийство возможно только с конкретизированным умыслом, при котором лицо осознает опасность своих действий для жизни сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, предвидит неизбежность или реальную возможность наступления их смерти и желает наступления именно смерти потерпевшего.

Соглашаясь с приведенной точкой зрения, мы полагаем, что преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ, не может быть совершено с косвенным умыслом. В диспозиции данной нормы говорится о целенаправленности поведения виновного: посягательство совершается в целях воспрепятствования законной деятельности соответствующих лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности или из мести за такую деятельность.

Посягая на жизнь сотрудника правоохранительного органа, посягающее лицо в своем сознании держит прямой умысел на лишение жизни таких лиц. Однако, совершая преступление в отношении указанных лиц, преступник, нередко, может только догадываться, что потерпевшим от его посягательства могут стать и иные лица, и его умысел на прямую не направлен на лишение их жизни, т. е. на лишение жизни тех лиц, которые находились рядом в момент посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов (например, случайный прохожий). Возможность наличия в действиях лица в отношении случайных свидетелей его посягательства на сотрудника правоохранительного органа и убийстве их, косвенного или прямого умысла нами не отрицается.

Осуществляемая сотрудниками правоохранительного органа и военнослужащими законная деятельность, для посягающего на них лица не выгодна, так как интересы последнего направлены на дестабилизацию общественного порядка и общественной безопасности. Так, по мнению А.В. Шабанова, правомерная деятельность сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего побуждает субъекта совершить посягательство на них и нередко на их близких, в связи с такой деятельностью первых. В контексте данной точки зрения отметим, что осуществляемая сотрудниками правоохранительного органа и военнослужащими служебная деятельность выступает для преступников в виде, провоцирующего их на посягательства на указанных лиц и их близких, фактора. Поскольку целенаправленность деяния очевидна, постольку наличие цели обязательно включает в себя определённую мотивировку.

Так, 28 июня 2003 г. М. и Б. предложили А. за вознаграждение в 5 тысяч долларов США, совместно с Б. совершить убийство оперуполномоченного МВД М., в связи с его служебной деятельностью по борьбе с уголовным экстремизмом и терроризмом.

Для совершения убийства М. (сотрудника) М. (боевиком) были распределены роли между Б. и А. и переданы им два автомата Калашникова с боеприпасами. Б. должен был возле дома М. (сотрудника) по ул. Ш. Аэропорта, 19 дождаться его приезда, после чего он вместе с А. должны были совершить убийство М. (сотрудник).

А., дав своё согласие, вместе с Б., 28 июня 2003 г. около 21 часов, на автомашине ВАЗ 2106, подъехали к дому М. (сотрудника) и стали дожидаться его приезда. Когда М. (сотрудник) в 24 часа прибыл к месту своего проживания, Б. и А., прихватив из автомашины, заранее приготовленные ими два автомата Калашникова, подбежали к нему и с целью умышленного лишения его жизни произвели в него несколько выстрелов.

От полученных огнестрельных ранений М. (сотрудник) скончался на месте. Преступная организация, которая имела структуру строгого подчинения своих членов, была создана М. и Б. ещё до убийства М. (сотрудника). Они же являлись её руководителями. Обязанности членов преступного сообщества были строго распределены. Её руководители разрабатывали планы совершения преступлений в отношении сотрудников правоохранительных органов и назначали конкретных исполнителей таких преступлений. Для свершения последних, приобретались различные виды огнестрельного оружия, взрывчатые вещества и боеприпасы.

В диссертационном исследовании, проведенного А.Р. Саруханян конкретными доминантами соответствующего варианта криминального поведения лиц являлись: стремление избежать ответственности за совершённое преступление или правонарушение - 63%; месть за осуществление служебной деятельности - 17%; хулиганские стремления - 12%; иные доминанты - 3%. По нашему мнению, данные доминаты были сопряжены с недовольством служебной деятельностью сотрудников полиции, ФСБ и военнослужащих по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

По нашему мнению, основной доминантой в формировании общественно опасного поведения виновного в совершении преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, выступает недовольство служебной деятельностью сотрудника правоохранительного органа. Вместе с тем, в каждом отдельном случае, доминанта имеет свою собственную конвенцию. Речь идёт о таких доминантах, которые непосредственно повлияли на выбор поведенческой реакции.

И на самом деле, сущность совершения преступлений, ответственность за которые предусмотрена в ст. 317 УК РФ заключается в том, что при их совершении лицо стремится не просто любыми средствами противодействовать законной деятельности правоохранителей, но и выбирает для достижения своих целей крайнее средство - лишение представителей власти жизни. Правильно отмечает А.Р. Саруханян, что «весь настрой виновного, его доминирующие побуждения, основанные на мотиве, свидетельствуют о его единственном и наиболее для него значительном побуждении - на лишение жизни лица, вызывающего у виновного защитные чувства или чувства неприязни». Соглашаясь с этой позицией отметим, что неприязнь и иные чувства в контексте рассматриваемого преступления неразрывно связаны с деятельностью потерпевших по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

Таким образом, можно заметить, что правильное определение цели совершения деяния влияет на отграничение посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа от иных смежных видов посягательств. Определённую наглядность представляет в данном случае следующий пример из практики: в феврале 2005 г. в г. Махачкале Республики Дагестан руководитель преступного сообщества для совершения посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, в целях воспрепятствования их законной деятельности по охране общественного порядка и их мести за такую деятельность, решили подорвать автомашину «УАЗ» с сотрудниками милиции на ул. Промшоссе в г. Махачкала. Для осуществления задуманного, они разработали план и распределили между собой роли. 23 февраля 2005 г. примерно в 20 часов В. и И., пришли на ул. Промсоше в г. Махачкала, где было ранее ими установлено взрывное устройство с пультом его приведения в действие и спрятались за земляной насыпью. Тем временем З., выполняя отведенную роль, встал между гаражами и в случае возникновения помех или опасности должен был предупредить об этом В. и П. Примерно в 21 час они увидели единую милицейскую автомашину УАЗ с сотрудниками милиции. Когда она поравнялась с местом закладки взрывного устройства, И. и В. привели его в действие. После чего З., В. скрылись с места происшествия. В результате взрыва, сотрудник милиции О. скончался от полученных ранений, В. и К. получили тяжкие телесные повреждения, Э. был причинен лёгкий вред здоровью, а автомашина УАЗ- 469 с государственными номерами М 0466 05 RUS была уничтожена.

Указанными же преступниками с конца 2004 г. по сентябрь 2005 г. на территории Махачкалы было совершено несколько подрывов милицейских автомашин: на ул. Промшоссе, пр. Акушинского недалеко от АЗС «Юкос» напротив русского кладбища, возле дороги, ведущей в пос. Хушет, ул. Бейбулатова, пр. Акушинского, 35, новой дороге, ведущей от магазина «1000 мелочей» в Редукторный поселок. Ими же были осуществлены и подрывы опорного пункта милиции на ул. Ш. Аэропорта, на мосту по ул. Ш. Аэропорта, автобуса с сотрудниками милиции за Редукторным поселком, солдат на ул. Маяковского и т.д.

Из приведенного примера видно, что убийства нескольких сотрудников правоохранительных органов боевиками Незаконного Вооружённого Формирования были совершены в целях нарушения общественной безопасности, но не в связи с осуществлением этими лицами функций по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

Таким образом, при разграничении посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа от смежных и иных составов преступлений, необходимо установить целенаправленность действий виновного и фактический итог его поведения, который, по отношению к цели, несомненно, вторичен, но наличие, которого позволяет квалифицировать деяние по фактически содеянному.

Таким образом, на основании вышеизложенного материала нами сделаны выводы в рамках настоящего параграфа. Так субъективная сторона рассматриваемого нами вида преступления характеризуется следующими признаками:

вина - выражается в форме прямого умысла;

мотив - базируется на установке, т. е. готовности лица к совершению поведенческого акта определённой направленности. Если установка предполагает агрессию, тогда и мотив будет формироваться по агрессивному сценарию. А если учесть к тому же провоцирующую ситуацию задержания или других правомерных действий сотрудника правоохранительного органа, тогда мотив, лежащий в основе принятия виновным решения на лишение жизни сотрудника очевиден;

цель - воспрепятствование сотруднику правоохранительного органа и военнослужащему в выполнении ими постановленных перед ними государством служебных задач, а так же их законной деятельности.

Отсюда следует, что мотив в цель, наряду с виной, являются обязательными признаками посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего и их близких.

Многие из перечисленных данных учитывались судом при назначении виновным наказания за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, а равно их близких в связи с законной деятельностью указанных по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, чем достигалась его индивидуализация.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: