Использовать военные корабли в мирных целях
Основополагающая идея в том, чтобы выгодным образом сделать военные корабли доступными для использования в мирных целях, одновременно усовершенствую их по многим параметрам.
Я осведомлен о недавно выдвинутом предложении использовать их как коммерческие транспортные средства, но это не годится и будет мешать дальнейшему усовершенствованию.
Мой проект в первую очередь рассматривает установку электрического привода и применение турбо-динамо машин для подачи света и энергии и производства различных ценных продуктов и предметов в море или на суше.
Это будет шагом в направлении сегодняшнего развития, отвечающим целям как военной, так и промышленной подготовленности.
Далее я предполагал создание типа двигателя на радикально других принципах, который стал бы ценным активом в мирное время, а также еще и чрезвычайно разрушительным в военное.
Новые крейсеры, если они будут оборудованы как планирует Министерство Военно-Морского Флота, будут представлять собой четыре плавучие центральные станции по 180, 000 лошадиных сил каждая.
Турбины и динамо спроектированы так, чтобы давать самую высокую эффективность и работать при наиболее благоприятных условиях.
Мощность, которую они способны развивать, представляет собой рыночную ценность в несколько миллионов долларов в год и могла бы с выгодой использоваться в тех местах, где легко доступно топливо и удобен транспорт.
Станции также были бы ценными и в критических ситуациях.
Их можно было бы быстро направить в любую точку на побережье Соединенных Штатов или где-либо еще, и это позволило бы правительству когда необходимо оказывать быструю помощь.
Но это еще не все. Есть другая и еще более веская причина для применения электрического метода.
Она основана на знании о том, что в совсем недалекое время современные средства и способы ведения войны будут революционизированы посредством новых применений электрической силы.
АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ СТАТЬЯ
(Некоторые личные воспоминания)
Я рад выпавшей возможности по двум причинам. На первом месте то, что я давно хотел выразить мою огромную признательность Scientific American и сообщить, что я в огромной степени обязан за своевременную и полезную информацию, которая льется с его страниц постоянным потоком.
Это издание замечательно как высоким качеством специальных статей, так и точным обзором технических новшеств.
Оно всегда дает надежную информацию, еще более ценную благодаря поистине доскональному и добросовестному соблюдению литературного этикета в ссылках на источники.
Его помощь изобретателям и работа по распространению знаний и просвещению неоценимы.
Журнал Th e Scientific American всегда отличается талантливостью и добросовестностью, выдержанным и достойным тоном до такой степени, что может служить образцом, и эти его качества, как и его огромный и непревзойденный вклад, делают высокую честь не только его сотрудникам и издателям, но и всей стране.
Это не праздный комплимент, но искренняя и заслуженная дань, к которой я добавлю еще, по этому памятному случаю, свои наилучшие пожелания непреходящего успеха.
Вторая причина касается лично меня. В печати было много ошибочных утверждений относительно моего открытия вращающегося магнитного поля и изобретения индукционного мотора, которые я вынужденно оставлял без внимания.
За огромный интерес расплатой была долгая и мучительная битва за мои патентные права; были коммерческая враждебность и профессиональная ревность, и не раз меня заставляли страдать.
Но несмотря на все давления и усилия искусных юристов и специалистов, во всех случаях без исключения решения суда были в пользу моих притязаний на первенство.
Но битвы закончились и забылись, тридцать или сорок патентов, данных мне на систему переменного ток, истекли, и я освободился от тягостных обязательств и могу говорить свободно.
Все, что мне пришлось пережить в связи с этим давним открытием, живо в моей памяти.
Я вижу лица людей, сцены и предметы, так ярко, резко и детально, что это просто поражает, и это отвечает силе и глубине первоначальных впечатлений.
Мне всегда везло на идеи, но никакое другое изобретение столь не дорого мне, как это первое.
Это станет понятно, если я кратко опишу обстоятельства, которые сопутствовали ему, и некоторые периоды и случаи из моей ранней жизни.
С детства меня прочили в духовенство. Эта перспектива висела над моими мыслями как темная туча.
Проведя двенадцать лет в школе и высшем учебном заведении, я получил свой аттестат зрелости и оказался в критической точке моей карьеры.
Должен ли я не повиноваться моему отцу, пренебречь самыми теплыми и глубокими пожеланиями моей матери, или же я должен препоручить себя судьбе?
Эти раздумья угнетали меня, и я со страхом смотрел в будущее.
Как раз в это время там, где я родился, вспыхнула ужасная эпидемия холеры.
Люди ничего не знали о природе этой болезни, и средства санитарии были самыми скверными. Они жгли огромные костры из сильно пахнущего кустарника для того, чтобы очистить воздух, но при этом легко пили зараженную воду и умирали толпами как овцы.
Вопреки категорическому наказу моего отца я не сидел дома и заболел.
Девять месяцев в постели, почти без движения, казалось отняли у меня все мои жизненные силы, и доктора отказались от меня.
Это были мучительные переживания, не столько по причине физических страданий, сколько из-за моего сильного желания жить. После одного из моих обмороков мой отец подбодрил меня, дав обещание разрешить мне учиться инженерному делу; но оно бы осталось невыполненным, если бы не чудесное исцеление меня моей матушкой.
В этом не было никакой силы внушения или таинственного воздействия. Такие вещи никогда не оказывали на меня влияния, потому что я твердо верил в естественные законы.
Излечение было чисто медицинским, героическим, если не сказать отчаянным; но оно подействовало, и через год лазанья по горам и жизни в лесу я был готов к самым суровым телесным испытаниям.
Мой отец сдержал свое слово, и в 1877 я поступил в Иоаннеум в Граце, в Штирии, одно из старейших технических заведений в Европе.
Я намеревался показать результаты, которые бы вознаградили моих родителей за их горькое разочарование в связи со сменой рода моих занятий.
Это не было преходящим стремлением легкомысленного юнца.
Это была железная решимость. Поскольку, возможно, какой-нибудь молодой читатель Scientific American сможет извлечь пользу из моего примера, я объясню.
Популярное:
