Названия изменяющихся молитвословий

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 30Следующая ⇒

В зависимости от того или другого праздника, или дня памяти святого, за богослужением читаются те или другие отрывки из Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Эти чтения носят название по той книге, из которой заимствованы. Кроме того каждому данному празднику и прославляемому святому поются особые песнопения, которые носят нижеследующие названия:

Тропарь????????? (от греч.?????? — нрав, образец или??????? — трофей, знак победы, или????? — обращаю) песнь в кратких, но выразительных чертах изображающая событие праздника или жизнь святого, напр., «Рождество Твое, Христе Боже наш…» или «Правило веры и образ кротости…»

Кондак (от греческого слова????????? — нрав, или от?????? — как его уменьшительное — «копье», но вероятнее производить его от?????? — палочка, на которую наматывался свиток пергамента, или от «???????? » — свертки пергамента, исписанные с двух сторон) — краткое песнопение, которое, подобно тропарю изображает сущность празднуемого события или черты характера прославляемого святого. Разница между тропарем и кондаком, главным образом в месте, которое они занимают в богослужении. Тропари поются в конце вечерни, в начале и в конце утрени, а кондак всегда в середине утрени, сразу после 6–ой песни канона. Кроме того, тропарь изображает событие праздника по преимуществу с его внешней стороны, а кондак отмечает его внутреннюю сущность и значение. Наиболее известные кондаки «Дева днесь Пресущественнаго раждает…», «Взбранной Воеводе победительная…»

Величание — песнь, содержащая прославление праздника или святого, которая поется за всенощным бдением или праздничной утреней перед иконой праздника или святого сначала священнослужителями среди храма, а потом несколько раз повторяется певцами на клиросах.

Стихира (от греч. «??????? » — многостишие) песнопение, состоящее из многих стихов, написанных одним размером стихосложения (по–гречески, ибо в славянском переводе стихотворный размер, конечно, утратился), имеющих перед собой большей частью стихи из Священного Писания, главным образом, из псалмов. В каждой из стихир содержится одна и та же главная мысль, которая разнообразно и весьма поэтично и художественно в живых образах и сравнениях раскрывается во всех стихирах. Стихир за каждым богослужением поется много, но они носят различные названия. Если стихиры поются после стихов псалма «Господи воззвах», то они называются «стихирами на Господи воззвах»; если стихиры поются после стихов псалма «Всякое дыхание да хвалит Господа», они называются «стихирами на хвалитех». В конце вечерни и в конце будничной утрени есть еще стихиры, которые называются «стихирами на стиховне». Кроме того имеются еще и литийныя стихиры, которые поются при выходе священнослужителей в притвор на литию.

Богородичен????????? — это песни, посвященные в честь Божией Матери так называется заключительная стихира каждой из вышеуказанных групп стихир, которая всегда поется после «Слава… и ныне…» и содержит в себе прославление Божией Матери. Только в дни великих праздников, вместо богородична, поется на «Слава… и ныне…» стихира праздника. Богородичен, содержащий в себе одновременно с прославлением Богоматери изложение догмата воплощения от Нее Сына Божия, или же говорит о соединении в Иисусе Христе двух естеств Божеского и человеческого, неслитно и нераздельно; или повествуется о чем-либо другом относительно Богочеловечества Христова, — называется Догматиком по гречески?????????? и означает постановление, учение, догмат. Такое название носит обыкновенно богородичен, заключающий собою стихиры на «Господи, воззвах» на Малой и на Великой Воскресных вечернях, совершающихся в субботу вечером. Автором «Догматиков» считается преп. Иоанн Дамаскин. Всего их 8 по числу 8–ми гласов. Число стихир бывает различно, в зависимости от степени торжественности праздника: 10, 8, 6 и 4. Это обозначается в богослужебных книгах специальным выражением: «Стихиры на 10, стихиры на 8» и т. д. Указание на эти цифры имеет то важное практическое значение для правильного построения богослужения, что определяет число стихов псалма, которые должны петься со стихирами, предваряя каждую стихиру. Сначала поется соответствующий по счету стих псалма, а за ним поется самая стихира. При этом, если стихир не достает, они могут повторяться каждая по два или даже по три раза, что иногда прямо отмечается в богослужебных книгах после стихиры словами «дважды» или «трижды».

Акафист по–гречески: ????????? — «неседален» богослужение, во время которого нельзя садиться. Это особое хвалебное пение в честь Господа, Божией Матери или святого, состоящее из 12–ти кондаков и 12–ти икосов. В богослужебном уставе указано чтение Акафиста Божией Матери в 5–ую субботу Великого поста на утрени «Похвалы Пресвятой Богородице» (Автором этого акафиста считается Константинопольский патриарх Сергий (610—638 гг.), но некоторые указывают на авторство Георгия Писидийскаго, а другие предполагают, что его составил патриарх Фотий). Акафисты в настоящее время употребляются для домашнего и келейного правила, а также их читают священнослужители, приготовляясь к совершению богослужения.

Икос от греческого?????, что значит: дом, здание, отделение, вместилище. Исторически считается что кондаки сирийского происхождения, а по сирийски «deth» дом, может означать и «строфа»; точно также, как по–итальянски «stanza» значит и строфа и комната. Икос следует обыкновенно после 6–ой песни канона на утрени непосредственно за кондаком и представляет собою как бы более полное развитие мысли кондака, заканчиваясь всегда теми же словами, что и кондак.

Седален — (??????? ), как показывает самое название, так называется песнопение, во время которого молящимся позволяется сидеть. Это потому, что непосредственно вслед за пением седальна полагается по Уставу чтение поучительных творений святых Отцев, которое слушают сидя. Седальны бывают на утрени, по одному после каждой кафизмы, то есть всего два или три седальна, так как на утрени обыкновенно читаются или две или три кафизмы, а также после 3–й песни канона.

Ипакои (от греческого?????????, что значит отвечать, подпевать) — песнопение, которое в древности за чтецом или певцом подпевал народ; или же от другого греческого слова —??????, что означает послушание, внимание, так как перед чтением Евангелия, повествующего о Воскресении Христовом, требовалось от верующих особое внимание к себе. В настоящее время это чисто условное название, определяющее лишь место этого песнопения в богослужении. Оно помещается обычно на воскресной утрени после воскресных тропарей «Ангельский собор» и малой ектении, следующей за этими тропарями. Ипакои этот положен и на воскресной полунощнице.

Антифоны (от греч. слова???? — голос) — «противогласие, попеременное пение на двух клиросах. Таковы «Утренние антифоны», которые поются на воскресной утрене перед чтением Евангелия. Другого содержания антифоны поются в начале литургии в будничные дни и на Господские праздники.

Прокимен (от??????????? ????? — наперед лежащий) — стих, который произносится чтецом и повторяется ликами перед чтением паремий, Апостола и Евангелия. Прокимен служит как бы предисловием к чтению Священного Писания и выражает сущность празднуемого события или характеристику прославляемого святого.

Канон, по–гречески????? (может быть родственно с????? — трость, собственно прямая палка, служившая для измерения); для церковных писателей это значит «правило», по образцу, по плану, которого составляются каноны. Канон состоит из ряда священных песнопений в честь праздника или святого, которые составляют центральную часть каждой утрени. Итак, канон это род церковной песни, с наиболее строго выдержанной определенной литературной формой. Канон состоит из 9 частей, называемых «песньми». Каждая песнь состоит из так называемого ирмоса и тропарей. Ирмосы поются, а тропари обычно теперь читаются. Ирмос (по–гречески —?????? — «связь») служит связью для тропарей. Всякий канон имеет свой определенный предмет, одну определенную тему, которая развивается во всех песнях. Например, в одном каноне прославляется Воскресение Христово, и такой канон называется поэтому воскресным, в другом Воскресение Христово в связи с крестом Христовым, и такой канон называется крестовоскресным, в третьем прославляется Пресвятая Богородица, и он называется Богородичным. Соответственно главному предмету перед каждым тропарем канона произносится особый припев: «Слава, Господи, Воскресению Твоему», или «Слава, Господи, кресту Твоему честному и Воскресению», или «Пресвятая Богородице, спаси нас». Если канон, напр., Св. Николаю, то «Святителю отче Николае, моли Бога о нас», и т. д. Число тропарей бывает различно. Поэтому и говорится: Канон на 10, на 8, на 6, на 4.

Образцом для канона служат девять песней Священного Писания, которые печатаются в Следованной Псалтири и в Ирмологионе, а также и в обычной малой Псалтири. Эти песни, как «гимны» —???? (по–гречески) с глубокой древности употреблялись за богослужением. Образцом для первой песни служит песнь Моисея при переходе евреев через Чермное море (Исх. 15, 1—19 ст.), вследствие чего во всех канонах, в той или иной вариации, всегда приводится на память это событие. Вторая песнь Моисея (Вторз. 32, 1—43) употребляется в Великом посту. Третья песнь св. прор. Анны (1 Цар. 2, 1—10). Четвертая песнь прор. Аввакума (гл. 3, 1—19). Пятая песнь пророка Исаии (гл. 26, 9—19). Шестая песнь прор. Ионы (гл. 2, 3—10). Как для седьмой песни (Дан. 3, 26—56), так и для восьмой песни (Дан. 3, 67—88) образцом служит песнь трех отроков в пещи Вавилонской, и в ирмосах 7–й и 8–ой песен всегда так или иначе упоминается об этих отроках или приводятся слова их песни. Между 8–й и 9–й песнями почти во весь год (кроме двунадесятых праздников) поется песнь Пресвятой Богородицы «Честнейшая» (Лук. 1, 46—55), она содержит прославление Божией Матери. Девятая песнь св. прав. Захарии, отца св. прор. Иоанна Предтечи, приводится она Св. Евангелистом Лукой (гл. 1, 68—79). По Уставу тропари канона должны соединяться с чтением стихов этих песней, причем, указан порядок этого соединения для будничных дней, для праздничных и для Великого поста. Однако, в настоящее время такое соединение почти оставлено, и употребляется лишь в наиболее строго соблюдающих Устав церквах и то, лишь Великим постом. Вышеупомянутые припевы к тропарям (которые теперь употребляются) вытеснили собою ветхозаветные стихи этих песней.

По прочтении всех тропарей каждой песни, ирмос каждой песни (но по большей части в течение года ирмос другого, т. е. второго, или последнего канона) поется сошедшимися вместе на середину храма с клиросов обоими ликами, и это совместное пение заключительных ирмосов называется «катавасией» (от греческого «????????? » — спускаться, сходиться), ?????????, то есть «схождение», когда два лика (хора) сходятся на середину храма, где они поют «покрывающий», или заключительный, ирмос. Какая в какой период года поется катавасия, подробно указано в Типиконе. Большую часть года катавасией служат ирмосы Богородичного канона «отверзу уста моя…» Как славянский, так и другие переводы канонов, к сожалению, не дают понятия о замечательной художественной красоте канонов, которые по обширности материала и художественности его изложения можно было бы назвать духовными поэмами. Иногда каноны бывают неполными: состоят из двух, трех, четырех песней, и тогда они называются двупеснцами, трипеснцами, четверопеснцами. Таковых особенно много в Триодях постной и цветной.

Литургисты считают, что начало канонам, этой новой форме церковной поэзии, положил святитель Андрей Критский (650—726 гг.), составивший «Великий канон», который читается в четверток на 5–й седмице Великого поста. Никаких данных о богослужебных канонах нет до VII века. Первым свидетельством может служить описание того времени Синайской утрени. В нем упоминаются «тропари», припеваемые к 8–ой библейской песни. Проф. М. Н. Скабалланович предполагает, что первоначальной формой канона был однопеснец, а потом он постепенно возрос до двупеснца, через присоединение к 8–й песни 9–ой. В дальнейшем начали присоединять тропари и к рядовой песни дня, так возник трипеснец. И так это развилось в целый канон. И этот новый вид церковной поэзии очень быстро нашел себе подражателей. За преп. Андреем Критским на этом поприще начали подвизаться преподобные Иоанн Дамаскин, Косьма Маиумский, Стефан Савваит, Феодор Студит, Иосиф Песнописец и многие другие (см. «Литургика» проф. архим. Киприана).

13) Светилен, или Эксапостиларий — так называется песнопение, которое следует непосредственно после канона и произносимой вслед за 9–й песнью его малой ектении. Светильны называются так потому, что в них обычно говорится о просвещении души свыше небесной благодатью. Светильны бывают в службах не воскресных, а в простых. Эксапостиларий по–гречески??????????????? от??????????? — высылаю, может быть это название происходит от того, что в воскресных эксапостиллариях говорится о ниспослании святым апостолам Св. Духа и о их посольстве на проповедь Евангелия; или же потому что для пения их певец (канонарх или «псалт») «высылался» на середину храма, как это бывает и теперь в монастырях, например, на Страстной седм. поет канонарх «Чертог Твой вижду Спасе…» или «Разбойника благоразумного…» Эксапостилларии поются на воскресной утрени в Господские праздники.

14) Причастен, или киноник (?????????? ), стих, который поется за литургией во время причащения в алтаре священнослужителей.

Церковное пение и иконопись

Все эти три вопроса, тесно связанные с нашим богослужением, имеют глубокую внутреннюю связь. Если пение и чтение призваны иллюстрировать и сильнее напечатлеть в наших сердцах литургический материал посредством такого важного органа наших внешних чувств, как слух, то иконопись делает то же через посредство другого важного органа чувств зрения. В вопросе о характере церковного пения и чтения и каких-либо личных вкусах недопустим критерий: «нравится, не нравится». Назначение церковного пения и чтения, а также и иконописи отвлекать мысль и чувство молящихся от всего страстного земного и возводить к отрешенному от всех страстей небесному. Все в храме должно напоминать православному христианину, что его назначение быть чуждым «миру сему, во зле лежащему» со всеми его греховными страстями и похотями, о том, что, еще живя в теле здесь на земле, он должен умом и сердцем переноситься туда, где предстоит ему жить вечно в небесное отечество наше. Иными словами: и церковное пение, и чтение, и иконопись должны отвечать духу православной аскетики, должны быть бесстрастными.

Общий характер и строй древне–христианскаго пения отличался полной безыскусственностью и отсутствием сложных гармоний. Пели за богослужением все присутствующие «единым сердцем и едиными усты», и это, конечно, надлежит признать идеалом церковного пения, ибо церковное пение это прежде всего — молитва, а уже потом — искусство. Так как первоначально пелись, главным образом, только одни ветхозаветные псалмы, то надо полагать, что и напевы были еврейские, ветхозаветные. Постепенно с развитием чисто–христианского пения и вступлением в церковь язычников стали вливаться напевы сирийские и греческие, конечно, такие, которые по своей строгости и величию соответствовали христианскому богослужению. Однако, в отличие от греческого пения, носившего метрический и речитативный характер, христианское пение приобрело характер мелодический, рассчитанный на строгое подчинение мелодии смыслу и тексту слов. В отличие от еврейского и греческого пения, сопровождавшегося аккомпанементом музыкальных инструментов, древнехристианское пение всегда было только голосовым. Таковым оно и осталось до сего времени в Православной Церкви. В отличие от драматизированного еврейского и греческого пения, проникнутого выражением то тоски и отчаяния в виду сознания греховности пред Богом (в еврейском пении), то страха и ужаса пред беспощадным роком–судьбою (в греческом пении), древнехристианское пение приобрело характер спокойного умиления и сыновней преданности Христу–Спасителю, Победителю смерти и Искупителю.

Способы исполнения разных песнопений были различны: то пел один из священнослужителей, а все остальные ему подпевали, то пели отдельные члены христианской общины, выступая иногда с своими вдохновенными импровизациями, то слышалось общее хоровое пение в унисон. Необходимо отметить, что церковное пение во все века до самого последнего времени, пока не явилось у нас в России итальянское влияние, было всегда унисонным, как наиболее способствовавшее сосредоточению в молитве и возможности для всех принимать участие в пении. Пение псалма или молитвы одним лицом с подпеванием последних слов всем собранием называлось ипофонным, пение с присоединением со стороны всего собрания особого припева называлось епифонным; пение попеременное двумя сторонами молящихся, двумя ликами называлось антифонным. Все эти приемы исполнения песнопений в IV-V веках не исчезли, а продолжали развиваться, а, главное, стали широко распространяться по различным областям Вселенской Церкви. Есть предание, что «антифонное» пение впервые было введено в Антиохии св. Игнатием Богоносцем (107 г.), а в Западной Церкви св. Амвросием Медиоланским (397 г.).

С IV века греческое пение вступает во второй период (IV-VIII вв.). Появляется много новых песнопений: стихиры, тропари, кондаки и пр., а, вместе с тем, появляются особые должности чтецов и певцов, которые поставляются на свое служение особым посвящением. В IV в. появляются и особые хоры, которые называются ликами. Из устроителей хоров особенно известны преп. Ефрем Сирин и св. Иоанн Златоуст. Наиболее блестящее развитие хоровое пение нашло в храме св. Софии в Константинополе при Имп. Юстиниане Великом. Национальные музыкальные греческие лады или гаммы дорийский, фригийский, лидийский и миксолидийский применяются к потребностям христианского песнетворчества. Преп. Иоанн Дамаскин начинает собой новый третий период в истории церковного пения. Он ввел так называемое осмогласие — пение на восемь гласов, или напевов, и составил богослужебно–певческую книгу под названием «Октоих», что и значит буквально «осмогласник». Четвертый период, начавшийся подпадением Византии под иго турок, ознаменовался упадком греческого церковного пения: вводятся в мелодии особые звуки, а в самые песнопения дополнительные слова, как напр. «те–ри–рем», «а–на–не», «нэ–не–ни» и т. п. Сказывается турецкое влияние, пение приобретает некоторые особенности восточно–азиатского характера. Отрадной и оригинальной чертой греческого пения за этот период является «исон» остаток и воспроизведение древнего ипофонного пения: в то время, как один поет, другие аккомпанируют ему ровно и тихо звуком на одной ноте с поющим.

Русское церковное пение развивалось, естественно, под влиянием греческого церковного пения. С принятием христианства из Византии был принесен на Русь и тогдашний византийский распев. Постепенно этот напев перерабатывался в духе русских национальных особенностей, в результате чего явилось русское церковное пение так называемый Знаменный распев. По признанию знатоков и ценителей церковного пения это один из самых оригинальных вкладов русского народа в мировое искусство. Он отличается бесстрастием и подлинно–небесной красотой и умилительностью, располагающими к молитве, отрешенной от всего земного. Вследствие того, что нотные знаки знаменного распева напоминали собою «крюки» это пение иначе называется «крюковым». К сожалению, по преемству от греков и в наше строго–церковное пение начали включаться дополнительные слоги и целые слова, как, напр., «хубово», «ненена», «хавуа», твердый знак стал произноситься как открытое «о», а мягкий знак как «е». Получилось вместо «воньми» «вонеми», а вместо «согрешихом» «согрешихомо». Это окончание «хомо» стало столь заметным, что самое пение это получило название «хомового» пения, или «хомонии». Для устранения хомонии царь Алексий Михайлович созвал в Москву 14 «дидаскалов», то есть учителей и знатоков пения. Вопросом об улучшении церковного пения занимался и Русский Церковный Собор в 1666—1667 гг., а также и особое собрание нотных дидаскалов в 1668 г. Они должны были восстановить «истинноречие» и упростить нотные знаки. К сожалению, эти реформы дали доступ в русское церковное пение иностранным влияниям, а со временем стремительного сближения России с Западом в XVIII веке настоящее истинно–православное русское церковное пение постепенно отходит на задний план, забывается и заменяется итальянским партесным пением, по сути чуждым духу православной аскетики. Итальянцы Галуппи, Сарти, Ведель и их русские ученики и последователи Березовский, Дегтярев и др. пишут свои собственные композиции, в которых произвольно искажается православное молитвенное чувство. Это пение вычурное, сентиментальное, совершенно ничего общаге не имеющее со стилем настоящего исконно–русского и древнегреческого православного церковного пения. Оно широко распространилось у нас только благодаря общему отходу верхних слоев русского общества от церковности вообще, увлечению всем иностранным и презрением ко всему своему родному, отечественному. Итальянцы, взявшиеся руководить русским церковным пением, стали вводить в хоровое церковное пение не только итальянский стиль, но и подлинные итальянские мелодии. Такое засорение нашего церковного пения повело к совершенному искажению подлинно–молитвенного чувства и вкуса у молящихся и, в свою очередь, повело к еще большему отходу от православной церковности.

Первая попытка заняться оздоровлением нашего церковного пения чрез очищение его от «итальянщины» принадлежала Д. С. Бортнянскому, занимавшему должность Директора Придворной Капеллы (ум. 1825 г.). Но он сам находился под влиянием своих итальянских учителей, а потому вполне отрешиться от итальянщины ему было трудно. Особенно нецерковны «концерты» Бортнянскаго. Такое совершенно нецерковное название приобрели песнопения, которые стали исполняться у нас во время причащения священнослужителей за литургией, вместо уставного «причастна». Самым ярким представителем подлинного возвращения к древним подлинно–церковным напевам стал протоиерей Турчанинов. Задостойники его подлинный знаменный распев. Но одновременно шло и другое направление привитие протестантского хорального стиля. Не очень удачной является работа Директора Придворной Капеллы А. Ф. Львова, который по повелению Имп. Николая II взял на себя труд по собиранию, гармонизации для хора и введению в обязательную и единственную практику «подлинных мелодий простого русского церковного пения». Львов, однако, не знал настоящего древнего пения и произвольно узаконял те или другие напевы по своему личному вкусу, составив так называемый «обиход». Этот «Обиход» был потом переиздан Бахметевым. Против искажения наших церковных напевов этим «Обиходом» горячо встал знаменитый Московский митрополит Филарет, благодаря которому Московская епархия и смежные с нею области отстояли свою древне–певческую традицию. «Обиход» лишил русское церковное пение присущей ему красочности, грубо исказив к тому же многие древние напевы. В последнее время много потрудился над восстановлением у нас древних церковных напевов духовный композитор А. Д. Кастальский, а из церковных иерархов в этом отношении больше всего сделал преосвященный Арсений, архиепископ Новгородский, ставший на Московском Соборе 1917 г. одним из трех кандидатов на Всероссийский патриарший престол. В целях возвращения нашего церковного клироса к настоящему церковному пению, каким оно было у нас в течение 700 лет со времени принятия христианства, преосвящ. Арсений дважды созывал в своей епархии съезды учителей церковного пения в 1911 и 1913 гг. На первом из этих съездов он произнес замечательную речь, мысли которой должны быть положены в основу насущнейшей работы по возвращению Русской Церкви к подлинно–церковному пению. Преосвященный выражает свою скорбь по поводу того, что «церковное пение у нас все падает и падает», что «когда с XVII века мы обратили свои взоры на Запад, мы изменились во всем», «мы забыли, что пение дело святое», «мы забыли чудные знаменный, болгарский и греческий распевы», «церковные певцы вообразили себя артистами», что современные церковные регенты, под итальянским влиянием берут для церковных песнопений «вульгарные мелодии», что «они готовы внести в богослужебные песнопения музыку какого-нибудь романса, годного для исполнения на эстраде, готовы из клироса сделать сцену». «И не думаем мы», горестно восклицает Владыка, «какую ответственность несем мы за эту профанацию богослужения своим пением». «Забота о сохранении и восстановлении древнего церковного пения», говорит далее преосвященный Арсений, «является одной из главных забот тех, кому дороги интересы Церкви и народа», «церковное пение должно быть строго молитвенным», «клирос не эстрада для актеров», «в церкви должно быть все свято».

Основное свойство, которым должно отличаться настоящее церковное пение это — полная безстрастность. Руководящим началом для нас в вопросе церковного пения должно служить 75–ое правило шестого Вселенского Собора, которое гласит:

«Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика, и не вводили ничего несообразного и несвойственного церкви. Но с великим вниманием и умилением приносили псалмопения Богу, назирающему сокровенное: ибо Священное Слово поучало сынов израилевых быти благоговейными» (Лев. 15, 31). Между тем, распространившееся у нас в Русской Церкви за последние два столетия итальянское пение, то слащаво–сентиментальное, то бравурное, как раз «несообразно» и «несвойственно» нашей Православной Церкви, ибо оно глубоко противно духу Православия. Оно подменяет здоровое молитвенное чувство эстетическим наслаждением, ошибочно принимаемое за молитвенное переживание. Таким образом происходит губительный для душ подлог: духовное подменяется «душевным», в чем и заключается тот страшный яд «прелести», от которой так предостерегают наши Свв. Отцы наставники духовной жизни. Этот яд тонкой прелести настолько обольстителен, что многие русские люди в настоящее время уже не мыслят нашего богослужения без этого театрального пения и скучают в церкви, когда на клиросе исполняются настоящие строгие церковные мелодии. Поэтому пастырям Русской Церкви предстоит большая и ответственная задача отрезвить духовно искалеченную часть русского общества от этой губительной прелести, мешающей проявлению настоящего здорового религиозного чувства, возвратить церковному клиросу подлинное православное церковное пение.

Следует однако отметить, что Свято–Троицким монастырем в 1959 г. был переиздан «Спутник псаломщика», и теперь многие наши приходы в зарубежье пользуются им в храмах, на клиросе и при других богослужениях. Это же пособие, «Спутник псаломщика», является в основе руководящим и направляющим наши Церковно–певческие съезды, которые последние годы проводятся ежегодно. Поэтому с таким направлением церковно–певческой традиции мы встречаемся теперь большей частию во всех тех наших приходах, где священствуют воспитанники Свято–Троицкой Духовной Семинарии. В 1999 году монастырем снова переиздан «Спутник псаломщика».

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒