Изменение социальных установок.

Одна из главных проблем, возникаю­щих при изучении социальных устано­вок, это проблема их изменения. Обы­денные наблюдения показывают, что любая из диспозиций, которыми обладает конкретный субъект, мо­жет изменяться. Степень их изменяемости и подвижности зависит, естественно, от уровня той или иной диспозиции: чем сложнее со­циальный объект, по отношению к которому существует у личности определенная диспозиция, тем более устойчивой она является. Если принять аттитюды за относительно низкий (по сравнению с ценнос­тными ориентациями, например) уровень диспозиций, то становит­ся ясно, что проблема их изменения особенно актуальна. При любом понимании связи аттитюда и поведения прогноз реального поведе­ния будет зависеть еще и от того, изменится или нет в течение инте­ресующего нас отрезка времени аттитюд на тот или иной объект. Если аттитюд изменяется, поведение спрогнозировано быть не мо­жет до тех пор, пока не известно направление, в котором произойдет смена аттитюда. Изучение факторов, обусловливающих изменение социальных установок, превращается в принципиально важную для социальной психологии задачу [Магун, 1983].

Выдвинуто много различных моделей объяснения процесса изме­нения социальных установок. Эти объяснительные модели строятся в соответствии с теми принципами, которые применяются в том или ином исследовании. Поскольку большинство исследований аттитюдов осуществляется в русле двух основных теоретических ориентаций ― бихевиористской и когнитивистской, постольку наибольшее распро­странение и получили объяснения, опирающиеся на принципы этих двух направлений.

В бихевиористски ориентированной социальной психологии (ис­следования социальных установок К. Ховланда) в качестве объясни­тельного принципа для понимания факта изменения аттитюдов ис­пользуется принцип научения: аттитюды человека изменяются в зави­симости от того, каким образом организуется подкрепление той или иной социальной установки. Меняя систему вознаграждений и нака­заний, можно влиять на характер социальной установки, изменять ее. Однако если аттитюд формируется на основе предшествующего жизненного опыта, социального по своему содержанию, то измене­ние возможно также лишь при условии «включения» социальных факторов. Подкрепление в бихевиористской традиции не связано с такого рода факторами. Подчиненность же самой социальной установки бо­лее высоким уровням диспозиций лишний раз обосновывает необхо­димость при исследовании проблемы изменения аттитюда обращать­ся ко всей системе социальных факторов, а не только к непосред­ственному «подкреплению».

В когнитивистской традиции объяснение изменению социальных установок дается в терминах так называемых «теорий соответствия» [Андреева, Богомолова, Петровская, 2001]. Это означает, что измене­ние установки всякий раз происходит в том случае, когда в когнитив­ной структуре индивида возникает несоответствие, например сталки­вается негативная установка на какой-либо объект и позитивная уста­новка на лицо, дающее этому объекту позитивную характеристику. Несоответствия могут возникать и по различным другим причинам. Важно, что стимулом для изменения аттитюда является потребность индивида в восстановлении когнитивного соответствия, т.е. упорядо­ченного, «однозначного» восприятия внешнего мира. При принятии такой объяснительной модели все социальные детерминанты измене­ния социальных установок элиминируются, поэтому ключевые воп­росы вновь остаются нерешенными.

Для того чтобы найти адекватный подход к проблеме изменения социальных установок, необходимо очень четко представить себе спе­цифическое социально-психологическое содержание этого понятия, которое заключается в том, что данный феномен обусловлен «как фактом его функционирования в социальной системе, так и свой­ством регуляции поведения человека как существа, способного к ак­тивной, сознательной, преобразующей производственной деятельно­сти, включенного в сложное переплетение связей с другими людьми» [Шихирев, 1976. С. 282]. Поэтому в отличие от социологического опи­сания изменения социальных установок недостаточно выявить только совокупность социальных изменений, предшествующих изменению аттитюдов и объясняющих их. Вместе с тем, в отличие от общепсихо­логического подхода, также недостаточно анализа лишь изменивших­ся условий «встречи» потребности с ситуацией ее удовлетворения.

Изменение социальной установки должно быть проанализировано как с точки зрения содержания объективных социальных изменений, зат­рагивающих данный уровень диспозиций, так и с точки зрения измене­ний активной позиции личности, вызванных не просто «в ответ» на ситу­ацию, но в силу обстоятельств, порожденных развитием самой личности. Выполнить обозначенные требования анализа можно при рассмотре­нии установки в контексте деятельности. Если социальная установка возникает в определенной сфере человеческой деятельности, то понять ее изменение можно, проанализировав изменения в самой деятельнос­ти (объективное изменение), а также изменения личностного смысла деятельности (субъективное изменение) [Асмолов, 1979].

При этом не исключается и роль разного рода воздействия, влия­ния на аттитюд, осуществляемого «от имени» общества или от имени конкретного человека. Эти факторы изменения социальных установок проанализированы в концепциях «убеждающей коммуникации». Здесь предложено несколько моделей [Аронсон, 1998; Белинская, Тихо-мандрицкая, 2001; Хьюстон и др., 2001], эффективность которых обус­ловлена подбором определенных способов убеждения, применяемых либо в прямом общении с человеком, либо в средствах массовой ин­формации. Одна из моделей предлагает стратегию «последовательного приближения к цели». Для этого в аттитюде конкретного лица на ка­кой-либо объект устанавливают две сферы: сферу принятия и сферу непринятия, т.е. выявляют некоторый диапазон суждений об объекте. Далее убеждающее воздействие строится так, чтобы вначале «завое­вать» сферу принятия, а затем последовательно продвигаться дальше, как бы сломив сопртивление. Как видно, изменение аттитюда здесь осуществляется при помощи своего рода манипуляции, о чем частич­но упоминалось при характеристике вербальных средств коммуника­ции. Более подробно эти вопросы обсуждаются в прикладных иссле­дованиях, касающихся системы средств массовой информации.

 

Литература

Андреева Г. М. Психология социального познания. М., 2000 (Гл. 5).

Андреева Г. М., Богомолова Η. Я., Петровская Л. А. Современная соци­альная психология на Западе: Теоретические ориентации. М., 1978.

Аронсон Э. Общественное животное / Пер. с англ. М., 1998 (Гл. 3, 4).

Асмолов А. Г. Деятельность и установка. М., 1979.

Белинская Е. П., Тихомандрицкая О. А. Социальная психология лично­сти. М., 2001 (Ч. 3).

Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1969.

Магун В. С. Потребности и психология социальной деятельности лич­ности. Л., 1983.

Майерс Д. Социальная психология / Пер. с англ. М., 1997 (Гл. 4).

Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л., 1960.

Надирашвили Ш. А. Понятие установки в общей и социальной психо­логии. Тбилиси, 1974.

Обуховский К. Психология влечений человека / Пер. с польск. М., 1972.

Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности. Л., 1979.

Узнадзе Д. И. Экспериментальные основы исследования установки // Психологические исследования. М., 1966.

Хьюстон М., Штребе В., Стефенсон Дж. Перспективы социальной пси­хологии/ Пер. с англ. М., 2001 (Гл. 8, 9).

Шихирев Л. Я. Современная социальная психология. М., 1999 (Гл. 6).

Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социального поведения лич­ности // Методологические проблемы социальной психологии. М., 1975.

 

 

Глава 18

Личность в группе: социальная идентичность

 

Фокус проблемы личности.

Две рассмотренные проблемы личности ― социализация и социальная установка ― раскрывают как бы две сторо­ны существования личности в социаль­ном контексте: усвоение ею социального опыта и его реализация. Теперь необходимо интегрировать эти две стороны и проанализировать ре­альное поведение личности в системе связей с другими людьми, принадлежащими прежде всего к той же самой группе. Без этого со­циально-психологический подход к изучению личности окажется не­завершенным, ибо фокус этого подхода ― рассмотрение личности в условиях совместной деятельности и общения. Такой подход не пре­тендует на исчерпывающее исследование личности, она остается пред­метом изучения и в общей психологии, где в последние годы намети­лись новые линии анализа, в том числе фиксирующие и социально-психологический аспект. Так, В. А. Петровский выделяет три возможных аспекта исследования личности, когда личность рассматривается как свойство: 1) погруженное в пространство индивидуальной жизни субъекта; 2) существующее в пространстве межиндивидуальных связей; 3) находящееся за пределами интериндивидного пространства (т.е. как «погружение» в другого, «вклад» в другого, как «персонализация») [Петровский, 1992]. Легко видеть, что второй аспект точно совпадает с тем фокусом интереса, который вьщелен в социальной психологии. (Что же касается третьего аспекта, то и внутри него, очевидно, возможна дальнейшая, более детальная социально-психологическая проработка.) Сохраняется аспект изучения личности и в социологии, где проблема идентичности решается в ключе, весьма близком к социально-психоло­гическому [Ядов, 1994].

Для социальной психологии важно понять личность как взаимо­действующего и общающегося субъекта. Все приобретенное личностью в процессе социализации, все сформированные у нее социальные ус­тановки не являются чем-то застывшим, но подвергаются постоян­ной коррекции, когда личность действует в реальном социальном окружении, в конкретной группе. Роль именно реальной, конкретной группы очень велика: социальные детерминанты более высокого по­рядка (общество, культура) как бы преломляются через ту непосред­ственную «инстанцию» социального, каковой выступает группа. Те­зис о том, что «общим объективным основанием свойств личности является система общественных отношений» [Ломов, 1984. С. 300], при более конкретном анализе требует рассмотрения того, как лич­ность включается в различные виды общественных отношений и како­ва различная степень реализации ею этих общественных отношений.

Способом такой конкретизации и является обсуждение проблемы «личность в группе» в противовес традиционной проблеме социальной психологии «личность и группа». Только при такой постановке вопроса можно обеспечить всесторонний анализ проблемы социальной идентич­ности личности. Поставленная в связи с характеристикой психологии группы, теперь эта проблема должна быть рассмотрена со стороны лич­ности. Что значит: личность идентифицируется с группой? Какие пси­хологические механизмы проявляются при этом? Что конкретно усваи­вает личность в группе и чем она эту группу «наделяет»? Развернутые ответы на все эти вопросы могут быть найдены только при условии детального исследования существования личности именно в группе.

Принцип, гласящий, что «личностью не рождаются, а личностью становятся», должен быть также конкретизирован: личностью стано­вятся и поэтому для личности небезразлично, в каких именно группах осуществляется ее становление, в частности с какими другими лич­ностями она взаимодействует. Если бы можно было осуществить такое лонгитюдное исследование, в котором удалось бы проследить весь жизненный путь личности, то на поставленный вопрос был бы дан исчерпывающий ответ. При этом можно было бы выявить, насколько значимо для становления личности «прохождение» ее через группы, предположим, высокого (или низкого) уровня развития, богатые меж­личностными конфликтами или, напротив, относительно бесконф­ликтные и т.п. Интересно, что в повседневной жизни, в обыденной практике эти факторы фиксируются.

Так, например, при выяснении причин противоправного поведе­ния подростка изучается характер отношений и в родительской се­мье, ив школьном классе, и в группе сверстников по месту прожива­ния. Точно так же рассматривается в этом случае и вопрос о том, какое место занимал интересующий нас субъект в системе отноше­ний данных групп. Однако очевидная для практики важность обозна­ченной проблемы не нашла до сих пор своего исчерпывающего теоре­тического и, еще более, экспериментального объяснения.

На языке фундаментального исследования проблема должна быть сформулирована таким образом: какова зависимость формирования оп­ределенных качеств (свойств) личности от «качества» групп, в которых осуществляется процесс социализации и актуально разворачивается ее деятельность? Другая сторона этой проблемы: какова зависимость фор­мирования определенных «качеств» группы (т.е. ее психологических ха­рактеристик) от психологических характеристик личностей, ее состав­ляющих? При решении этой стороны проблемы встает принципиаль­ной важности вопрос о соотношении социальной и дифференциальной психологии.

Исследование качеств (черт, свойств) личности имеет весьма со­лидную традицию как в общей, так и в социальной психологии. На­чиная с перечисления различных качеств личности через описание их структуры, социальная психология пришла к выводу о необходимос­ти понимания системы качеств личности. Но принципы построения такой системы до сих пор не вполне разработаны. В общем плане ре­шение содержится, в частности, в работах А. Н. Леонтьева. Рассматри­вая личность как системное качество, он полагал, что такой подход должен диктовать психологии и новое измерение для исследования личности: «это исследование того, что, ради чего и как использует человек врожденное ему и приобретенное им? » [Леонтьев, 1983. С. 385].

Можно, очевидно, построить систему качеств личности, распо­ложив их в соответствии с этими основаниями, но при этом изучив проявления личности в тех реальных группах, в которых и организу­ется ее деятельность. Это не следует понимать слишком узко, т.е. лишь как функционирование личности только в своей первичной среде ― непосредственном окружении. Естественно, что должна быть изучена система групп, в которые включена личность, в том числе и больших социальных групп, так как общие ценности общества, культуры она постигает именно в этих группах.

Некоторые подходы к решению этих проблем намечены: изучает­ся роль такого фактора, как «вхождение» личности в группу [Петров­ский, 1992]; высказана идея о том, что каждая группа имеет свое собственное «лицо», и это значимо для индивидов, внее включенных [Коломинский, 1976]; в ряде исследований вместе с другими детер­минантами поведения личности в группе изучался «статусный опыт индивида» (т.е. опыт, приобретенный в различных группах пребыва­ния на протяжении предшествующего жизненного пути) и т.д. Чрез­вычайно важная мысль была высказана в свое время В. С. Мерлиным: «Характер взаимоотношений в коллективе детерминирует формиро­вание свойств личности, типичных для данного коллектива» [Мер­лин, 1979. С. 259]. Можно привести два ряда доводов в пользу того, почему непосредственная среда деятельности личности ― группа ― действительно «наделяет» личность определенными свойствами.

Первый из доводов заключается в том, что результат активности каждой личности, продукт ее деятельности дан прежде всего не вооб­ще, а там, где он непосредственно произведен, осуществлен, т.е. высту­пает как некоторая реальность. Такой реальностью является группа: здесь более всего очевидна мера участия каждой личности в общем усилии. Поэтому личность неизбежно оценивается другими членами группы.

Но такая оценка предполагает некоторые нормативы, с помощью которых она осуществляется. Значит, существуют такие личностные ка­чества, которые особенно значимы для данной группы, для данных ус­ловий деятельности. Будучи закреплены в оценках, они в определенном смысле как бы «предписываются» членам группы. Выделяются четыре процесса, в которых развертывается межличностное оценивание: 1) интериоризация (т.е. усвоение личностью оценок со стороны других членов группы); 2) социальное сравнение (прежде всего с другими членами группы); 3) самоатриоуция (т.е. приписывание себе качеств, выпол­няемое на основе двух предшествующих процессов); 4) смысловая ин­терпретация жизненного переживания [Кон, 1984. С. 234].

Конкретный вид этих процессов обусловлен характеристиками груп­пы: самооценка каждого члена группы зависит от группового мнения (но лишь определенным образом: самооценка может идти и вразрез с мне­нием группы, что порождает сеть конфликтных ситуаций, например в условиях школьного класса и т.п.); социальное сравнение предполагает наличие кого-то «среднего» как точки отсчета, а это представление о «среднем» также формируется в группе и т.д. Экспериментальные ис­следования межличностного оценивания в малых группах подтвержда­ют, что характер его различается, например, в группах высокого и низ­кого уровней развития. Сами эталоны оценки оказываются различны­ми, причем даже внутри одной и той же группы эталоны неоднозначны, поскольку группа неоднородна по составу: ее члены обладают различ­ными индивидуальными психологическими особенностями [Кроник, 1982]. Наличие такого эталона означает, что группа предписывает своим членам некоторые «желательные» для нее качества.

Второй довод заключается в том, что всякая совместная деятель­ность в группе предполагает набор обязательных ситуаций взаимодей­ствия, в ходе которых усилия каждой личности сопрягаются с усили­ями других членов группы. В этих ситуациях проявляются также опре­деленные качества личности, которые она «демонстрирует» группе, что особенно наглядно видно, например, в ситуациях конфликта. Груп­па же определенным образом ― позитивно или негативно ― «реаги­рует» на них, осуществляя таким образом «контроль» посредством приложения к качествам групповых критериев. Именно это также спо­собствует наделению личности «нужными» группе качествами. При­нятие или непринятие личностью такой формы группового контроля зависит от степени ее включенности в группу, от меры значимости для нее групповой деятельности. Но так или иначе положение личности в группе обусловливает и с ее стороны «отбор» тех качеств, которые адекватны условиям групповой жизнедеятельности.

Оба приведенных довода требуют включения в социально-психо­логический анализ личности проблемы смыслообразования. Традици­онно изучаемая в общей психологии, эта проблема не освоена соци­альной психологией. Вместе с тем обозначение фокуса социально-психологического исследования личности («личность в группе») предполагает изучение процесса смыслообразования в контексте та­ких феноменов, как социальное сравнение, социальное оценивание и т.д. Подобно личностному смыслу, «групповой смысл» выступает как определенная реальность во взаимодействии личности и группы. Соответственно двум сторонам этого взаимодействия ― совместная деятельность и общение ― можно условно выделить два ряда социаль­но-психологических качеств личности: качества, проявляющиеся непосредственно в совместной деятельности, и качества, необходимые в процессе общения.

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. Предупреждающее в сравнении с катастрофическим изменением
2. III. Предоставление социальных выплат на приобретение (строительство) жилого помещения
3. Виды социальных норм, и их классификация
4. Военный коммунизм и изменение в Советском государственном механизме в годы иностранной интервенции и гражданской войны.
5. Вопрос 10. Реакция потребителя на изменение цены. Эффект замены и эффект дохода.
6. Вопрос 3 Конституционные поправки, изменение пересмотр Конституции Российской Федерации 1993 года
7. Вопрос 33. Изменение в расстановке политических сил в мире после второй мировой войны. Начало «холодной войны».
8. Вопрос № 42. Изменение и порядок расторжения трудового договора
9. ВТОРОЙ СЛУЧАЙ (ОТНОСИМЫЙ К ТОЙ ЖЕ ГРУППЕ «ИЗМЕНЕНИЕ СУБЪЕКТНОГО СОСТАВА») – ЗАМЕНА НАНИМАТЕЛЯ.
10. Г.) вынужден был согласиться на изменение государственного устройства.
11. Глава 9. Паранормальное изменение и создание биологических форм
12. Государственных социальных внебюджетных фондов