Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Эмманюэль Мунье: кризис героического индивидуализма



 

Антропологические аспекты кризиса XX в. были одной из главных тем философии французского персонализма. Само это направление возникло как непосредственная реакция на глобальный экономический кризис 1929-1932-х гг. и на наступление фашизма и тоталитаризма в Европе. Его лидер Эмманюэль Мунье отмечал: " Персоналистическое движение родилось в условиях кризиса, разразившегося в 1929 году вслед за крахом Уолл-Стрита... Мы уверены, что кризис имеет одновременно экономический и духовный характер, это - кризис экономических структур и кризис человека" [163].

 

Основу проблематики персонализма составляет вопрос о " кризисе человека", который сторонники этого течения пытаются осмыслить не только как следствие трагических событий первой трети XX в., но в целом как следствие общего кризиса современной цивилизации. По мнению Ф. Дюмона, причиной, вызвавшей к жизни концепцию персонализма, была " порочность самой истории" [164].

 

Эмманюэль Мунье (1905-1950) - основатель и глава французского персонализма. Изучал философию и антропологию. Затем начал литературную деятельность. С небольшой группой молодых католиков основал в 1932 г. журнал " Эспри"; опубликовал до 1932 г. многочисленные очерки, на основе которых постепенно выросло учение персонализма. В 1940 г. был арестован, на журнал наложен арест (начал выходить вновь с 1944 г. под его же руководством). В 1947 г. Мунье опубликовал в " Эспри" результаты опроса, проведенного им среди немцев всех слоев под заглавием " Немцы говорят о Германии", и в послесловии обратился к своим соотечественникам со словами: " Дело теперь не в любви и ненависти, не в воспоминаниях или забвении. Дело в том, чтобы создать добрый мир".

 

163 Мунье Э. Что такое персонализм? М., 1994. С. 14--15.

164 Цит. по: Вдовина И.С. Личность в современном мире // Мунье Э. Манифест персонализма / Пер. с фр. М., 1999. С. 4.

 

 

Непосредственное влияние на формирование его взглядов оказала кризисная ситуация в Европе в межвоенный период: духовный и экономический кризис, наступление " массового человека", появление фашистских и тоталитарных режимов, подавляющих личностное начало. В основе учения Мунье лежит признание абсолютной ценности личности. Для Мунье личность - это высшая духовная сущность, находящаяся в постоянном творческом самоосуществлении. Сфера интересов Мунье включала также и социально-политические вопросы. Путь освобождения человечества, возможность преодоления кризисных ситуаций в обществе Мунье видел в моральном обновлении человечества. [Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1962. С. 223; Современная западная философия: Словарь. М., 2000. С. 265.]

 

" Кризис человека" Мунье понимал прежде всего как кризис его деятельностных способностей, вызванный участием человека в капиталистическом производстве, и как упадок духовности, явившийся следствием буржуазного образа жизни и дехристианизации народных масс. Кризис человека, согласно Мунье, наглядно проявляется в разложении классического представления о человеке. Повсюду это представление о человеке вызывает критику и даже злобу. Театр, а вслед за ним и роман разрушают его, живопись и скульптура, в свою очередь, ожесточаются против человеческого существа, против того, что раньше принималось за совершенный образ человека. " Одни заняты разоблачением разума и находят удовлетворение в том, чтобы везде, где разум наводит порядок, видеть абсурд. Другие превращают чувство в отражение отражений, третьи не видят ничего вокруг, кроме враждующих рас, четвертые - ничего, кроме классовой борьбы" [165]. В результате, большинство стало склоняться к заключению, что у человека нет сущности, как нет и природы. Человек - это лишь пребывающее в движении ничто, которое конструирует мир в соответствии с собственными иллюзиями.

 

В осмыслении проблемы человека позиция персоналистов отличается от тех влиятельных решений, которые ей предлагали марксизм и экзистенциализм. Марксисты верят в справедливость и в человеческое братство и на основе этого - в научный разум и в разумность истории. Экзистенциалисты настаивают

 

165 Мунье Э. Что такое персонализм? М., 1994. С. 50.

 

 

 

на фундаментальной бессмысленности, абсурдности человеческого существования. Персонализм, принадлежащий христианской традиции, вопреки оптимизму марксистских и рационалистических концепций, говорит о трагичности существования. Но, обнаруживая в этом свое родство с экзистенциалистскими учениями, персонализм вместе с марксизмом (хотя и на других основаниях) говорит о возможности устроения нового мира, наполненного радостью бытия, где между людьми устанавливаются прочные и неотчужденные отношения доверия и разумности.

 

***

 

Исходя из ключевых установок настоящего пособия, рассмотрим подробнее одно из основных произведений Мунье - " Манифест персонализма" (Manifeste au service du personnalis-me. Paris, 1936).

 

Мунье начинает свою работу, которую с полным правом можно причислить к числу программных работ персоналистов, словами: " Мы называем персоналистским всякое учение, всякую цивилизацию, утверждающие примат человеческой личности над материальной необходимостью и коллективными механизмами, которые служат опорой в ее развитии" [166].

 

Как и в других работах, Мунье обращается к различным аспектам антропологического кризиса. Рассматривая его как следствие кризиса европейской цивилизации, Мунье исследует саму проблему социального кризиса, содержание и соотношение понятий культура и цивилизация. " Мы присутствуем при крушении целой эпохи в жизни цивилизации, возникшей в конце средних веков, - пишет философ, - укрепленной и одновременно подрываемой индустриальным развитием, эпохи капиталистической, если говорить о ее структурах, либеральной по своей идеологии, буржуазной по своей морали. Мы присутствуем при зарождении новой цивилизации, реальные черты и нравы которой остаются еще неясными, смешенными с распадающимися формами бьющейся в конвульсиях уходящей цивилизации" [167].

 

166 Мунье Э. Манифест персонализма // Мунье Э. Манифест персонализма / Пер. с фр. М., 1999. С. 269

167 Там же. С. 272.

 

 

 

 

Родившийся в начале XX в., лидер персонализма в своих размышлениях уходит достаточно далеко от шпенглеровского понимания цивилизации. Для Мунье цивилизация - это не гибель культуры, а форма существования человечества, сплав технических реалий, структур и идей, приводимых в действие людьми творческими и свободными. В ней все элементы внутренне связаны между собой: достаточно исключить или нарушить хотя бы один из них, чтобы пошатнулось все здание целиком.

 

Уточняя терминологию, Мунье называет цивилизацией в узком смысле слова путь последовательного приспособления человека как биологического и социального существа к собственному телу и окружающей среде. В свою очередь, культура - пост его сознания, умений, завоевываемых напряжением духа, участием последнего в делах и размышлениях человека, свойственных той или иной эпохе или группе, к которой он принадлежит, и в то же время тяготеющих к универсальности. Мунье отдельно выделяет понятие духовности, под которым он понимает открытие глубинной жизни личности.

 

Кризис существующей цивилизации предполагает возникновение неких новых социальных образований, будь то новая цивилизация или нечто иное. В своей работе Мунье обращается к исследованию свершивших свой цикл цивилизаций и возможных путей построения нового общества. Он выделяет европейскую цивилизацию, кризис которой прежде всего обсуждается нами, а также различные варианты фашистской цивилизации и перспективы марксистского пути социального развития.

 

В контексте кризиса западноевропейской культуры и человека, понимания эволюции кризисного сознания в первой трети XX в. особый интерес представляет анализ буржуазно-индивидуалистической цивилизации (так Мунье называет европейскую нововременную и постнововременную культуру и цивилизацию).

 

Кризис буржуазно-индивидуалистической цивилизации

 

Согласно Мунье, буржуазно-индивидуалистическая цивилизация, совсем недавно господствовавшая в западном мире, все еще

 

 

 

прочно укоренена в нем [168]. Даже те общества, которые официально отказались от нее, остаются полностью пропитанными ею. Тесно связанная с основами христианства, разложению которого она способствовала, с пережитками военно-феодального времени, с первыми ростками социализма, эта цивилизация образует специфическую смесь тех и других [169].

 

Называя цивилизацию буржуазной, философ отдает себе отчет в ее исторической и социальной обусловленности. Буржуазная цивилизация, согласно Мунье, является завершающим этапом более обширной цивилизации, которая развивается со времени Возрождения до наших дней. Истоки этого этапа развития человечества, этой эпохи он связывает с бунтом индивида против социального механизма, ставшего в определенный момент времени слишком тяжеловесным, и против закостеневшего духа, также превратившегося в механизм. " Этот бунт, - предсказывает Мунье, - отнюдь не был целиком и полностью беспорядочно анархическим. В нем содержались законные требования личности. Но эта концепция быстро превратилась в органическую концепцию индивида, что уже с самого начала грозило ей гибелью. То, что главное внимание уделяется отдельному человеку, само по себе еще не грозит социальному сообществу разрушением, как это иногда считают, но опыт показывает, что всякое разложение социальных сообществ базируется на ослаблении личностного идеала, предлагаемого каждому из его членов. Индивидуализм является в первую очередь упадком индивида и лишь во вторую очередь - его изоляцией; он изолировал людей в такой мере, в какой обесценил их" [170].

 

168 Напомним, что работа написана в 1936 г.

169 См.: Мунье Э. Манифест персонализма // Мунье Э. Манифест персонализма. / Пер. с фр. М., 1999. С. 274.

170 Там же. С. 275.

 

 

Одна из самых красивых тематических линий философии кризиса, в частности ее антропологического направления, - рассуждения о человеке Нового времени. Мыслители - от Шпенглера до современных представителей самых различных философских школ - ностальгически сожалеют об утрате но-

 

 

 

вовременного образа (идеала) человека-творца, человека-героя. Мунье, в свою очередь, посвятил немало страниц описанию этого образа, анализу причин его исчезновения и размышлениям о перспективах появления на арене истории человека нового типа.

 

Уходящая цивилизация, согласно Мунье, начиналась с героической фазы. Первым идеалом человека был герой, т.е. человек в одиночку сражающийся против чудовищных сил, готовый к испытаниям, мужественно преодолевающий преграды: физические и интеллектуальные. Образ человека-героя формировал систему добродетелей, свойственных ему: отвага, независимость, гордость, тяга к неизведанному. Со временем эти качества трансформируются (перестраиваются) с учетом тенденций социального развития, приобретая цивилизованные (современные) формы: инициатива, риск, соперничество, защита экономических свобод, предпринимательства.

 

Но времена меняются, изменилось и понимание индивидуалистических ценностей и добродетелей. Мунье пишет, что буржуазное общество обрекло эти ценности на вымирание. Философ несколько схематичен в своем изложении: от образа человека-героя он переходит к образу героя - капитана индустрии, финансового авантюриста. Он и ему подобные, согласно Мунье, распространяли свое влияние на все континенты, развертывая широкомасштабные финансовые и индустриальные операции. В этой последовательности Мунье несколько отходит от общего индивидуалистического портрета человека Нового времени, который достаточно образно представили Р. Гвардини и X. Ортега-и-Гассет. Мунье не ставит для себя таких задач, он стремится подвести читателя к современному " герою" - буржуа.

 

Итак, капитализм предоставил потомкам конкистадоров, тиранов, реформаторов все возможности экономического авантюризма, требующие смелости и аскетизма. " Когда же, - пишет Мунье, - его деньги заработали как машины, финансовый капитализм открыл мир легкой жизни, из которой всякая напряженность готова была вот-вот улетучиться. Вещи с их особым ритмом, сопротивляемостью, длительностью растворяются в нем под воздействием бесконечно умножаемой мощи, которую ес-

 

 

 

тественным силам придает не размеренный труд, а спекулятивная игра, игра прибыли, добытой без соответствующих (реальных) усилий, то есть по типу, на который стремится равняться капиталистическая прибыль как таковая" [171].

 

Тогда героизм, мужество, страсть к подвигам и приключениям, свойственные человеку-герою Нового времени, уступают место страсти к комфорту, к обезличенно механически добываемому благу и чувству удовлетворенности, не знающему меры, не ощущающему опасности. Так начался путь к гибели этой цивилизации, ее кризису и крушению. Цивилизация перестала творить и побуждать людей к творчеству, Сами ее продукты сковывают людей, подчиняют инерции, делают пассивными. В современном мире на индустрии паразитируют акционеры, чиновники, рантье. И сколько еще вольется в это море бездельников, ведь с каждым днем, согласно Мунье, промышленности требуется все меньше и меньше рабочих рук и квалифицированной рабочей силы. " Именно таким образом, - заключает Мунье, - замена индустриальной прибыли спекулятивным барышом, ценностей творчества - ценностями комфорта мало-помалу развенчала индивидуалистический идеал и открыла сначала для правящих классов, а затем для народных масс дорогу к тому, что мы называем буржуазным духом, который представляется нам наиболее ощутимым антиподом всякой духовности" [172].

 

171 Мунье Э. Указ. соч. С. 275.

172 Там же. С. 276.

 

 

Теперь обратимся к ценностям буржуазного духа, пришедшего на смену духа нововременного индивидуализма с его благородными ценностями. Согласно Мунье, буржуазный дух горделиво хранит вкус к силе, но силе легковесной, перед которой деньги устраняют все препятствия; к силе, которая гарантированна от всякого риска, которой обеспечена безопасность.

 

Еще одна примета времени - социальная и духовная разобщенность. В качестве одной из причин этого философ называет деньги: " деньги разделяют людей, коммерциализируя всякий обмен, извращая слова и поступки тех, кто способен, довольствуясь сознанием собственной обеспеченности, жить в своих квар-

 

 

 

 

талах, ходить в свои школы, носить свои костюмы, ездить в своих вагонах, селиться в своих отелях, иметь свои связи, свое окружение, тех, кто способен довольствоваться лишь привычным для себя зрелищем" [173].

 

Нарисованный философом образ очень далек от героического. Это образ буржуа. Мунье дает ему резкую и нелицеприятную характеристику, выделяя характерные черты и ценности. Итак, буржуа - это человек, утративший смысл бытия, живущий лишь среди вещей, лишенных внутренней тайны, предназначенных только для использования. Человек, потерявший любовь; христианин, утративший чувство тревоги, бесстрастный атеист, он ниспровергает все добродетели, безумно и безостановочно устремляясь к ценностям социально-психологического свойства, обеспечивающим ему спокойствие, счастье, здоровье, благоразумие, стабильность, наслаждение жизнью и комфортом. В буржуазном мире, заключает Мунье, комфорт является тем же, чем в эпоху Возрождения был героизм, а в христианском средневековье - святость: наивысшей ценностью, движущей силой деятельности.

 

Еще две черты этого социального типа: престиж и претенциозность. Мунье отмечает, что буржуа научился ставить их себе на службу: " Престижность - это то, что в социальном плане наиболее свойственно буржуазному духу: когда комфорт уже не доставляет радости буржуа, он, по меньшей мере, с гордостью хранит репутацию владельца комфорта. Претенциозность же для него - самое обычное чувство. Он превращает право, эту упорядоченную справедливость, в крепостное укрепление, под прикрытием которого он может чинить несправедливость. По этой причине он является ярым сторонником юридического формализма. Чем меньше он любит вещи, которые себе присваивает, тем более внимательно он относится к своим правам, которые являются для человека порядка высшей формой самосознания. Обладая чем-либо, буржуа чувствует себя прежде всего собственником, он одержим чувством собственности: собственность заняла место обладания" [174].

 

173 Мунье Э. Указ. соч. С. 276.

174 Там же. С. 277.

 

 

 

Сравнивая ценности буржуазного духа как типа и ценности мелкого буржуа, Мунье говорит, что отличаются они лишь по своим масштабам и используемым средствам. Ценности мелкого буржуа - это те же ценности богача, только более убогие и потускневшие от чувства зависти. Мелкий буржуа одолеваем идеей пробиться во что бы то ни стало, и средство здесь только одно - экономия: алчная, осмотрительная, требующая полной зависимости и отдачи во имя столь страстно желаемого. Эта экономия шаг за шагом опустошает, обезличивает, отнимает радость, фантазию, доброту.

 

Последствие кризиса европейской культуры - утрата духовности. Индустриальный капитализм ищет опоры в инертной, податливой, обесчеловеченной материи. Идеалы Нового времени остались позади: позади идея, которая служила молитве, которая соединяла вместе орудия труда, корпорацию и хлеб насущный; позади материя, которая была живой плотью, не мыслилась вне человека, была с ним заодно.

 

Согласно Мунье, " ловкая индустрия сделала материю изощренной, что способствовало ее отделению от духовной жизни. По мере того как человек, заботясь о своих удобствах, все более и более эксплуатировал материю, он забывал о жизни духовной, а затем и просто попрал ее, в итоге мир снова утратил свое единство" [175].

 

Так, были забыты и оставлены благородные основания и ценности уходящей цивилизации. На задворках человечества оказался класс людей, связавших свою судьбу с трудом; было утрачено и само величие труда, которое заключается в мастерстве, творчестве, в осуществлении человеческого промысла, люди растеряли средства к существованию, ценности культуры, радости жизни, радости труда. Но главное - было растоптано само достоинство человека, что стоит всего прочего, утраченного и приобретенного (но кто об этом теперь говорит), - " многие люди оказались выброшенными из жизни и отчужденными от самих себя".

 

175 Там же. С. 278.

 

 

 

Итак, личность, человек-герой, человек-творец Нового времени уходит в прошлое, оставляя социальное пространство массе с ее одномерным человеком. Мунье называет массу " обезличенным обществом". " Когда сообщество полностью разлагается (массы - это скорее продукты его распада, чем его истоки), - пишет лидер персонализма, - когда люди оказываются всего лишь единицами некоторой суммы, игрушками в руках конформизма, в результате мы имеем нечто вроде огромного животного, то ласкового, то разъяренного, как и все огромные животные. Инертность любого человеческого сообщества в каждое мгновение грозит ему превращением в массу. Массе, обезличенной как в каждом из своих членов, так и в качестве целого, соответствует строй, которому свойственны и анархия и тирания одновременно, где господствует анонимность, самая оскорбительная из всех возможных и наименее поддающаяся исправлению тирания. Естественно, что этой анонимностью пользуются вполне определенные конкретные силы, чтобы поставить ее на службу своим грандиозным замыслам. Анархия - это колыбель тирании. Анонимный человек индивидуализма, человек без прошлого, без привязанностей, без семьи, без окружения, без призвания - это математический символ, материал, предназначенный для античеловеческих игрищ. Стоит задаться вопросом, не является ли точной его реализацией пролетарий XX века, затерявшийся в безликом порабощенном человеческом стаде, в больших городах, в жилищах-казармах, в непонятно каких партиях, безжалостно раздавленный административно-экономической машиной капитализма и, сверх того, позволивший себе превратиться в мелкобуржуазную посредственность, вместо того чтобы осознать свое бедственное положение и восстать" [176].

 

176 Мунье Э. Персоналистская и общностная революция // Мунье Э. Манифест персонализма. М., 1999. С. 76-77.

 

 

 

Этот фрагмент из программной работы " Персоналистская и общностная революция" (1935) органически вплетается в контекст оценки антропологического кризиса - кризиса и упадка постнововременного человека. Рассуждения французского персоналиста непосредственно продолжают и дополняют концепции X. Ортеги-и-Гассета, Р. Гвардини, К. Ясперса и др. Большинство представителей западной философии единодушны в своей оценке послевоенного общества как общества " человека массы". Но каково будущее этого общества, будущее этого человека? За всеми негативными характеристиками " человека массы" Гвардини видит возможные перспективы его адаптации и соответствия новой формирующейся цивилизации, возможно, это будет " техноцивилизация" или что-то иное, пока говорить сложно, сложно и увидеть очертания, контуры лица этого человека будущего.

 

Гвардини писал об этом в 1953 г., но еще в 1932 г. вышла в свет работа, предлагающая на всеобщее рассмотрение и обсуждение образ человека, пришедшего на смену человеку массы, возникшего как бы наперекор трагическим десятилетиям упадка и депрессии; новое лицо - " Person" - будущей Европы. Это была книга Э. Юнгера " Рабочий. Господство и гештальт". Оскорбленное в своем индивидуализме европейское человечество вновь обрело себя, но теперь уже в " типе рабочего". И пусть это свершилось на относительно небольшом пространстве Германии, человечество получило очевидную демонстрацию того, чем кончается пассивное отношение к социальным вопросам, невмешательство в решение социальных проблем, концентрация на внутренних переживаниях индивида, группы.

 

" Общество - культура - цивилизация" ждут своего героя и творца... и после " Заката Европы".

 

 

3.7. Эрнст Юнгер: " сон разума рождает чудовищ"

 

История знает немало случаев, когда воззрения, идеи или теории мыслителей, открытия ученых становились идейной основой или давали толчок к развитию того или иного политического движения, государственного реформирования, тех или иных политических событий и трансформаций. Так, на протяжении

 

 

десятилетий склонялось имя Фридриха Ницше. Не менее серьезные обвинения высказывались и высказываются в адрес другого немецкого мыслителя - Эрнста Юнгера. Для этого, безусловно, есть свои основания. Действительно, имя Юнгера после Первой мировой войны становится в Германии легендарным, прежде всего благодаря его военным дневникам, которые выходят в 1920 г. под заглавием " В стальных грозах. Из дневника Эрнста Юнгера, командира ударного отряда". Последующие военные романы также имели большой успех. В 1926 г. Юнгер обращается к политической публицистике, заняв " крайне правую" позицию и пытаясь определить свое место в массе разнородных правонационалистских уклонов (которые именовались и как " консервативный национализм", и как " новый национализм" ), из недр которых вышел и национал-социализм.

 

Юнгер Эрнст (1895-1998) - немецкий писатель, публицист, мыслитель. Не будучи профессинальным философом, Юнгер в своих дневниках, романах и эссе постоянно обращается к философским вопросам. Главный предмет его ранних работ может быть обозначен как " диагностика эпохи". Сюда примыкают размышления на темы философии языка и естественных наук, однако наиболее значительным, вплоть до позднего периода творчества, остается интерес к проблемам философии истории. Творчество Юнгера представляет собой важную попытку понять историю XX столетия, полную катастроф и разрывов. В историко-философском плане его следует относить к традиции Ницше; большое влияние на Юнгера оказали также Шопенгауэр и Шпенглер.

 

Сразу после окончания школы Юнгер принимает участие в Первой мировой войне. В 1918 г. удостаивается высшей прусской награды - ордена " За заслуги". С 1923 г. по 1926 г. изучает зоологию и философию в Лейпциге и Неаполе. Прервав обучение, выступает как национально-революционный публицист, а в 1930-х гг. как свободный писатель. В 1939 г. Юнгера вновь привлекают на военную службу, в том же году выходит его роман " На мраморных утесах". Во время службы при штабе германского командования в Париже Юнгер сближается с участниками покушения на Гитлера. 1944 г. - освобожден от военной службы. В 1949 г. Юнгер познакомился с М. Хайдеггером. С 1950 г. жил в Вильфингене в Верхней Швабии. [Современная западная философия: Словарь. М., 2000. С. 526.]

 

 

 

Согласно исследователям жизни и творчества Юнгера, он претендовал на определенное идейное лидерство в среде политиков националистического толка [177], полагая, что может внести свой вклад в формирование доктрины консервативного национализма, прояснить его цели и средства достижения.

 

Творчество Юнгера разнообразно и в сюжетном, и в идейном отношениях: оно включает работы от политической публицистики до научной фантастики. Основная проблематика Юнгера - народ, государство, сущность власти и ее универсальные основания. При этом, как отмечает исследователь творчества Юнгера Ю.Н. Солонин, хотя одной из центральных проблем в работах философа и является идея национализма, его трактовки " нового национализма" едва ли отличаются конкретностью и могли реально способствовать делу его упрочения [178]. Примечательно и то, что с приходом к власти в Германии национал-социалистов Юнгер демонстративно поддерживал семьи пострадавших соратников [179], чем заслужил резко отрицательное отношение Гитлера. Раздражение вызвал также отказ Юнгера занять место депутата рейхстага, предложенное ему от имени Гитлера, и отказ войти в состав фашистской академии искусств.

 

 

Безусловно, возможны различные трактовки и интерпретации его идей. Юнгеру удалось воспринять духовную атмосферу современной и близкой ему Германии конца 1910-х - первой половины 1920-х гг. Великая империя, мыслившая свое существование категориями тысячелетий, потерпела сокрушительное поражение. Трагические последствия известны: культурное разложение и распад общества, революция и затяжной хозяйственный развал.

 

177 См.: Солонин Ю.Н. Эрнст Юнгер: образ жизни и духа // Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. М., 2000. С. 40.

178 Там же. С. 45.

179 Например, бывшего главного теоретика движения " национал-большевизма" Эрнста Никиша (1889-1967). С 1936 по 1945 гг. Никиш находился в фашистском заточении.

 

 

Характеризуя это время и ситуацию в Германии, Ю.Н. Солонин пишет: " Пессимизм и бесперспективность жизни стали важней-

 

 

 

 

шими основаниями общественной психологии. С горизонта духовных ориентиров общества исчезли нравственные ценности; прежде четкие представления об устойчивости и гарантированном расцвете как исторической перспективе Германии сменились чувством безысходности, разочарования и отчаяния. Растревоженное сознание становилось легкой добычей всевозможных прорицателей, пророков, визионеров, политических и духовных шарлатанов. Массы жаждали быстрого и решительного изменения положения, с презрением относились к парламентским болтунам и бесцветным фигурам политиков, толкавшихся в министерских коридорах, когда одно правительство суетливо сменяло предшествовавшее и столь же незаметно стушевывалось перед последующим. Политические убийства, сепаратизм, путчи, митинги на фоне застылых доменных печей и остановленных заводов..." [180].

 

180 См.: Солонин Ю.Н. Указ. соч. С. 33. 152

 

 

В этих условиях, переживая все происходящее с Германией, Юнгер пытается оценить и понять природу, истоки и механизм совершающихся событий. Одаренный исследователь, наделенный незаурядными способностями в изучении социальной реальности, Юнгер сумел увидеть в уходящей и зарождающейся Германии возможные точки роста новой социальности, которые, по его мнению, во многом были изначально присущи немецкому национальному характеру (как отмечает Юнгер, немцы так и не смогли стать бюргерами). Уже на полях сражений структурные особенности нового национального характера, согласно Юнгеру, стали проявлять себя; выявилось не столько противоборство стран, сколько противоборство характеров. Проявляющийся новый характер - " тип" начинает разворачиваться, обретать более четкие очертания, оформляться в трагические послевоенные годы, полные душевного разлада и унижения. Юнгер, и не только он, почувствовали актуальность, своевременность обращения к национальной тематике, идее национального самосознания. Народ должен был поверить в себя, должен был преодолеть растерянность, ощущение несостоятельности.

 

Но, как это ни печально, в определенных случаях социальный опыт и социальный эксперимент отличаются от естественнонаучных исследований, хотя и последние уже давно перестали быть

 

 

 

социально и этически нейтральными. Посеянное на социальной почве зерно может дать самые разнообразные всходы. Что же касается " семенного фонда" с национальной окраской, то обращаться с ним нужно (как показывает история) крайне осторожно.

 

" Национальное сознание немцев было поставлено перед роковым испытанием, и мы теперь знаем, что оно его не выдержало. Свою мыслительную работу оно замкнуло на самосознании, самоопределении немцев и двигалось, теряя конкретную историческую почву, в направлении конструирования космического мифа Германии и немца как самодовлеющих сущностей, через судьбы которых преображаются мир и человечество. Национализм и мистический провиденциализм оказались важными показателями наступающего культурного маразма Германии, ведшего к фашизму. Но о будущем позоре никто не мог и помыслить. Реальность казалась пределом всякого возможного падения, и любой решительный шаг представлялся выходом в лучшее" [181].

 

181 Там же. С. 33-34.

 

 

Обратимся к главному социально-философскому труду Э. Юнгера " Рабочий. Господство и гештальт" (" Der Arbeiter. Herrschaft und Gestalt", 1932). Основные тематические линии книги: общество, человек и техника в контексте эволюции и истории человечества. В книге подробно рассматривается образ человека нового склада, как называет его сам автор.

 

Тип человека нового склада, которому посвящена работа немецкого философа, представлен как результат исторической эволюции ключевых социальных персонажей. Юнгер выстраивает триаду " личность - индивид - тип". Индивид, согласно Юнгеру, приходит на смену уходящему в прошлое человеку-творцу, герою Нового времени - личности. " Масса" представлена Юнгером как общественная форма, в которой индивид постигает себя. Человек нового склада (тип или рабочий) сменяет бюргерского индивида, в свою очередь " масса" как общественная форма заменяется " органической конструкцией".

 

Описанию типа рабочего Юнгер предпосылает краткое представление об атмосфере 1930-х гг. Прежде всего это картина

 

 

 

возросшего движения, охватившего все и вся. Движение подчинило себе и средства сообщения, и науку, и производство, и торговлю - любую деятельность. В этом движении, всеохватном, всепоглощающем, согласно Юнгеру, " заявляет о себе язык работы, первобытный и в то же время емкий язык, стремящийся распространиться на все, что можно мыслить, чувствовать и желать" [182].

 

Какова же судьба и роль человека в этом ускоряющемся и все покоряющем движении? Юнгер полагает, что в современном обществе найти человека непросто. Для этого требуется особое усилие. Можно целыми днями бродить по улицам города, и в памяти не запечатлеется ни одного чем-либо выделяющегося человеческого лица. Движение затронуло все сферы человеческой деятельности, все объединяется, уравнивается, будучи вовлечено в этот бесконечный поток: почти исчезли следы сословного членения, можно видеть, что и разделение индивидов по классам, кастам или даже по профессиям стало, по меньшей мере, затруднительным. " Существует большая разница, - пишет Юнгер, - между тем, как деятельность распределялась, скажем, между старыми гильдиями и как работа специализируется сегодня. Там работа - это постоянная и допускающая деление величина, здесь - она функция, тотально включенная в систему отношений... С этим связано начало решительных изменений, происходящих с понятием личного вклада в деятельность. Собственно основу этого явления следует искать в том, что центр тяжести деятельности смещается от индивидуального характера работы к тотальному. В равной мере становится менее существенным, с каким персональным явлением, с чьим именем связывается работа. Это относится не только собственно к делу, но и к любому виду деятельности вообще... важно видеть, что тотальный характер работы нарушает как коллективные, так и индивидуальные границы и что он является тем истоком, с которым связано всякое продуктивное содержание нашего времени" [183].

 

182 Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. СПб., 2000. С. 163-164.

183 Там же. С. 168-171.

 

 

Этот фрагмент из работы Юнгера определяет общий фон формирования человека нового склада, пришедшего на смену бюргерскому индивиду, - " человека массы". Юнгер пишет, что зарождение этого типа можно было видеть еще на полях сражений Первой мировой войны. Эта война (война также нового типа) создала новый образ " механической смерти". Какой бы сильной не была человеческая воля, какими бы моральными и духовными ценностями не руководствовались люди, идущие в бой, навстречу этой " механической смерти" - они бессильны, потому, что свободной воли, образования, вдохновения, опьяняющего презрения к смерти недостаточно для того, чтобы преодолеть и опровергнуть такую вещь, как " пулемет". Эту смерть не мог преодолеть индивид как представитель слабеющих и обреченных на гибель порядков, ее преодолел человек нового склада. Эти люди, согласно Юнгеру, продемонстрировали достойные наилучших традиций образцы высочайшей дисциплины сердца и нервов - образцы предельного, трезвого, словно выкованного из металла хладнокровия, которое позволяет героическому сознанию обращаться с телом как с чистым инструментом и, преступая границы инстинкта самосохранения, принуждать его к выполнению ряда сложных операций [184].

 

184 См.: Там же. С. 178-179.

 

 

Особое внимание, пишет Юнгер, следует обратить на то, что эти носители новой боевой мощи становятся заметны только на поздних стадиях войны и что их отличие от прежних сил проявляется в той мере, в какой разлагается армейская масса, сформированная по принципам XIX в.: " Изменилось и лицо, которое смотрит на наблюдателя из-под стальной каски или защитного шлема. В гамме его выражений, наблюдать которые можно, к примеру, во время сбора или на групповых портретах, стало меньше многообразия, а с ним и индивидуальности, но больше четкости и определенности единичного облика. В нем проявилось больше металла, оно словно покрыто гальванической пленкой, строение костей проступает четко, черты просты и напряжены. Взгляд спокоен и неподвижен, приучен смотреть на предметы в ситуациях, требующих высокой скорости схватывания.

 

 

 

 

Таково лицо расы, которая начинает развиваться при особых требованиях со стороны нового ландшафта и которая представлена единичным человеком не как личностью или индивидом, а как типом" [185].


Поделиться:



Популярное:

  1. II. Исторические источники современного кризиса и перспективы на будущее
  2. Альберт Швейцер: кризис мировоззрения - кризис культуры
  3. Андрей Белый: кризис культуры как вечное возвращение
  4. Антикризисное управление риском
  5. Арнольд Тойнби: кризис цивилизации западного христианства
  6. Банкротство, финансовая реструктуризация, антикризисное управление деятельностью российских предприятий
  7. Власть и общество в годы Первой Мировой войны. Кризис монархии
  8. Влияние кризиса на потребительскую активность
  9. Внешняя политика СССР в период «оттепели» 1953-1964 гг. Карибский кризис 1962 г., его значение и последствия.
  10. Возрастные психологические задачи и личностные кризисы в старости
  11. Вопрос 22. Первая мировая война как проявление кризиса мировой цивилизации. Россия в первой мировой войне.
  12. Вопрос 41. Начало перехода к рыночой экономике.Кризисные явления в стране и поиск путей их преодоления.


Последнее изменение этой страницы: 2016-04-10; Просмотров: 555; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.095 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь