Глава IV. Зрительные впечатления и память.

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 12Следующая ⇒

Справедливо говорят, что «глаза— окна души», и совершенно правильно, потому что через эти окна разум получает наибольшее число впечатлений. Вы увидите, что вопрос об уходе за памятью ближе примыкает к приучению разума правильно воспринимать впечатления, полученные при посредстве органов зрения, чем к уходу за каким-либо другим органом чувства.

Мы едва ли в состоянии достаточно доказать нашим читателям первостепенную важность упражнения глаза в получении правильных, ясных и точных впечатлений. Такое упражнение и соответственное развитие дадут прекрасные результаты во всяком деле, во всякой профессии или предприятии. Не только художник и ваятель нуждаются в развитом глазе, но и всякий ремесленник, деловой человек или занимающийся вольной профессией, не развив его, ежедневно страдает от такой небрежности.

Художник не в состоянии творить, не умеет правильно наблюдать; писатель не может описывать лица, характеры и сцены, не обладая острой наблюдательностью; не нужно напоминать ремесленнику о необходимости хорошо видеть предмет. Нет занятия, которое не нашли бы лучше при развитой способности наблюдения.

Вы намного увеличите свои сведения и развлечения, развив искусство воспринимать. Например, люди в путешествиях многое теряют из вида, от них ускользают наиболее интересные вещи ввиду неумения ощущать последние. Возвратившись, они читают описания путешествий по той же местности и удивляются богатству описаний там, где они не видели почти ничего. Для многих пропадают и лучшие места книги ввиду небрежного их чтения.

Индеец и лесной житель заметят сломанную ветку, перевернутый лист, след там, где непривычный наблюдатель не заметит ничего необыкновенного.

Я читал когда-то про одного купца, осмеиваемого за то, что у него служил в приказчиках неученый человек. Он был согласен, что его приказчик читал хуже Джона Биллинга, что грамматические ошибки у него заставили бы перевернуться в гробу Лендлея Муррея, что он никогда не читал произведений известных авторов, но зато он умел «видеть» вещи и закупал ежегодно ценного товара на тысячи долларов и, насколько известно, ни разу не ошибся, не пропустил испорченной вещи или подозрительного товара. Этот человек развил способность воспринимать и применял ее с пользой.

Очень немногие из нас замечают подробности обыкновенных предметов. Многие ли из вас знают, где именно уши у коровы: снизу, сверху, сзади или впереди рогов? Многие ли могут сказать, как слезает кошка с дерева, хвостом или головой? Многие ли знают, с какой ноги начинают бегать лошадь или корова: с задней или же с передней? Многие ли знают, как обозначено число четыре на циферблате часов? Большинство из вас скажут IV— взгляните на часы!

Знаменитый ученый Агассис славился умением приучать своих учеников к наблюдательности. Высокоразвиваемая им способность воспринимать в значительной степени способствовала успеху большого числа его учеников, которые приобрели себе впоследствии имя и положение. Говорят, что однажды любимый его ученик просил указать ему дополнительные упражнения в этом направлении. Агассис дал ему в кружке рыбу с тем, чтобы он внимательно осмотрел последнюю, а затем, придя к нему, рассказал, что видел. Ученик видел и раньше таких рыб и не мог понять, почему профессор задал ему такую пустяковую работу; он посмотрел на животное, но не увидел ничего интересного. Не найдя профессора, он должен был оставаться с рыбой в течение нескольких часов, к своему величайшему неудовольствию. Прождав немного, он вынул рыбу из кружки и стал рисовать ее. Это было довольно легко, пока он не вникнул в подробности. Тогда он, к своему удивлению, нашел, что рыба не имела век, и приметил некоторые другие подробности, до сих пор ему неизвестные.

Когда Агассис вернулся, он был, казалось, в отчаянии, что ученик так немного мог рассказать о рыбе, и попросил его продолжать свои наблюдения еще несколько часов. Студент, увидев, что ему не отделаться от этого, прилежно взялся за работу, помня слова Агассиса, что «карандаш — лучший глаз». Он находил все более и более интересного в рыбе и увлекся работой. Профессор входил иногда в комнату и выслушивал новые сообщения студента, но почти ничего не говорил. Он заставил студента проработать три дня над рыбой, и тот был очень удивлен, что сначала так мало видел, тогда как на самом деле было так много интересного. Много лет спустя он сам приобрел известность и имел обыкновение рассказывать описанный случай с рыбой, замечая при этом, что полученный им урок при исследовании рыбы применял и он при рассмотрении подробностей всякого предмета, и что приобретенная привычка дала ценные результаты. Говорят, что Агассис мог читать популярную лекцию о каком-нибудь насекомом вроде кузнечика, так заинтересовывая слушателей, что они увлекались, как будто присутствовали на каком-нибудь состязании.

Говорят, что в Лондоне есть места, где приучают молодых воров к быстрому и точному наблюдению. «Профессор», изучающий молодых негодяев, кладет на свою ладонь некоторое количество небольших предметов, например, ключик, пуговицу, кольцо, монету и пр. Он разжимает на секунду ладонь перед своими учениками, которые обязаны не только назвать, но и описать эти предметы. Затем предметы меняются, и мальчики должны сразу назвать исчезнувшие предметы. Эти субъекты, после определенного числа таких уроков, отправляются на работу под видом нищих. Они стараются заглянуть в конторы, дома, торговые помещения и пр. и заметить каждый предмет, находящийся в поле их зрения, его место, замки и т.д. Потом докладывают о виденном своему старшему и, если стоит труда, устраивается ограбление.

Это напоминает уроки, полученные Кимом и описанные в одной из предшествовавших глав. Читавшие увлекательные рассказы Конан Дойля о Шерлоке Холмсе, вероятно помнят удивительную наблюдательность этого сыщика-любителя и достигнутые благодаря этой способности результаты. Игроки часто бывают хорошими наблюдателями и узнают шансы своего противника по выражению его лица, хотя последний и не осознает этого.

В Италии мальчики очень любят игру под названием «морра», которая, при правильном ходе, заставляет мальчуганов настораживаться подобно лисе. В нее играют двое и она состоит в том, что игроки поочередно показывают друг другу несколько пальцев с тем, чтобы один из играющих быстро назвал число их у своего противника. Я видел разновидность такой игры в Чикаго у итальянских газетчиков, ожидающих газет у типографии. Один из них, привлекший внимание другого, быстро протягивал ему кулак с двумя или более вытянутыми пальцами, восклицая «морра! » Другой должен был быстро угадать число пальцев, иначе получал увесистый удар пачкой газет по голове. Котюр, знаменитый учитель рисования, советовал своим ученикам смотреть в течение нескольких секунд на какого-нибудь прохожего, а затем попытаться нарисовать его. Такой способ действия увенчивался успехом после некоторой практики. Сначала отчетливо запоминалась лишь шляпа или рука, но в конце концов запоминалась вся фигура, до мельчайших подробностей. В рисовальной школе в Петербурге ученик должен изучать какой-нибудь предмет в продолжение десяти минут, затем он убирается и ученики стараются зарисовать его на память. Варней, знаменитый учитель, ставил рисуемый предмет в одной комнате, а учеников помещал в другой и время от времени позволял им пойти взглянуть на него.

Гарбиелли, французский художник, нарисовал очень схожий портрет Джеймса Гордона Беннета, видев его только раз в быстро проехавшем экипаже. Один из наиболее похожих портретов Линкольна был написан очень талантливым, но мало кому известным художником из Нью-Джерси, горячим поклонником великого президента, которого он видел только раз. Художник-был так взволнован, услышав об убийстве своего кумира, что сел, чтобы прийти в себя, за мольберт и на память нарисовал убитого президента. Много лет тому назад, в 1845 г. сгорела старая академия художеств в Филадельфии и среди других ценных картин погибла картина Мурильо «Римлянка». Почти тридцать пять лет спустя Сарртэн нарисовал ее по памяти. В 1805 г. французские войска взяли одну из лучших картин Рубенса — запрестольный образ в церкви Святого Петра в Кельне. Местный художник, большой поклонник картины, по памяти нарисовал копию, которая по подробностям, манере и краскам совершенно походила на оригинал. Впоследствии оригинал был возвращен и сравнен с копией, но и самый внимательный осмотр не мог открыть никакой сколько-нибудь заметной разницы. В одной из главных гостиниц одного большого города работает швейцар, принимающий шляпы у посетителей при входе в ресторан. Он узнает владельцев сотен шляп безошибочно, сопоставляя лица со шляпами и запоминая зрительные впечатления. «Я представляю лицо под шляпой и узнаю, чья шляпа», — говорил он и при виде каждого посетителя вручал нужную шляпу. Многие хозяева гостиниц помнят имена тысяч посетителей.

Есть рассказ о том, как Стивене, в то время еще полицейский чиновник в Нью-Йорке, желал удостовериться в личности субъекта, занимающего комнату, в которую он никого не впускал. Однажды Стивене постучался к нему; дверь приоткрылась на несколько дюймов и на одну только секунду. Острые глаза Стивенса осмотрели в этот короткий промежуток времени всю комнату. Он увидел висящие на стенах платья разного рода и признал между ними одежду, бывшую на одном переодетом человеке, которого он искал. Произвели арест, и субъект оказался видным преступником, разыскиваемым полицией на континенте.

Один известный лондонский полицейский агент учил своих подручных смотреть на многолюдных улицах в обе стороны, потому что замечал, что обыкновенный человек смотрит почти всегда направо.

Глаз, конечно, сообщает мозгу каждый световой луч, проникающий в него, и предполагают, что каждое воспринятое таким образом впечатление, хотя и слабо, но все-таки остается. Но память удерживает только те, которые возбудили интерес или привлекли внимание. Но мы можем так развить свои органы чувств, что впечатления будут восприниматься с такой ясностью и точностью, что разум станет считать их ценными и заботливо спрячет их, чтобы их легко было найти, когда нужно, а не свалить в кучу, в которой невозможно будет их разыскать.

Очень немногие бывают внимательными наблюдателями. Средний человек может запомнить предмет лишь в общих чертах, будет помнить каков его вид, но подробности у него будут отсутствовать.

Интересный предмет возбуждает большую долю внимания, почему и получается более ясное и полное впечатление. Например, представим себе мужчину и женщину, идущих по улице. Другая женщина, в привлекающем внимание платье, проходит мимо них. Оба замечают ее. Мужчина запомнит только, что «на ней было что-то синее», что «ее рукава почти покрывали кисть» и что «на ней была большая шляпа». Хорошо, если помнит он и это; многие же не заметили бы рукавов, и дальнейшее впечатление было бы неполное. Но женщина будет в состоянии точно определить, как была одета женщина, отделку, талию, подробности фасона рукавов, юбку, материю, из которой она сшита, фасон, качество и стоимость, шляпу и перья, шелк и бархат, мелкие детали и т.д. Она сможет описать своей подруге все, что видела, и последняя в состоянии увидеть все «глазами воображения».

Однако и мужчина и женщина обладают одинаково хорошим зрением — оба получили фотографически точное впечатление прошедшей женщины и ее туалета, но заметьте разницу в их наблюдении. Что обуславливает разницу? Просто тот факт, что женщину занимал туалет и она привыкла обращать внимание на подобные вещи. У мужчины интерес отсутствовал — отсутствовало, следовательно, и внимание. Но, вероятно, мужчина помнил бы, что у прошедшей были блестящие голубые глаза и пышные волосы, — понятно, если он молод, но интереса можно достигнуть практикой, внимание же не замедлит последовать.

Конечно, вы понимаете, что не глаз требует упражнения, потому что всякий здоровый глаз исполняет свою работу хорошо. Уроки нужны той части вашего разума, которая смотрит через глаз. Глаз лишь камера, разум же — светочувствительная пластинка. Вы хотите развить наблюдательность. Ваше желание пробуждает в вас интерес к предмету и к подробностям, и вы уделяете ему свое внимание. Не забывайте двух важных факторов — интереса и внимания. Но разум ваш привык лениться, и потребуется время, терпение и труд, чтобы заставить его работать как следует.

Для запоминания предметов, во-первых, нужно их видеть полностью, чтобы разум получил ясное впечатление и бережно сохранил его, как ценную вещь. Единственная же возможность достигнуть этого — это развить наблюдательность. Предметы, которые должны остаться в памяти, надо наблюдать внимательно и старательно. Развитие наблюдательности полностью вознаградит за потраченный труд и время; сама работа не утомительна и сопровождается таким видимым улучшением памяти, что изучающий забывает, что это серьезная работа. а не ряд интересных опытов.

В следующей главе вам будет указан ряд упражнений, способствующих развитию вашей наблюдательности и приучающих вас «видеть» предмет ясно и отчетливо. Эти опыты полезны не только для развития памяти, но дадут вам такую острую наблюдательность, что вы покажетесь себе и другим гораздо более значительным, человеком, чем раньше. Таким образом, вы получите новое своеобразное воспитание.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒