Достигнув духовного пробуждения, к которому привели эти шаги, мы старались донести смысл наших идей до других людей и применять эти принципы во всех наших делах.

⇐ ПредыдущаяСтр 54 из 63Следующая ⇒

Ожидание награды возвращает человеку смысл жизни, делает его открытым другому, создает предпосылки для эмпатического общения и доверия, в ходе которого позитивные изменения становятся совместным достижением.

Вслед за анонимными алкоголиками родственники и друзья алкоголиков, страдающие другими зависимостями, объединились в сообщество «Ал-Анон». Еще позже возникли сообщества «Анонимные Наркоманы» и «Нар-Анон» (родственники наркоманов).

Сейчас программа «12 шагов» используется для решения самых разных проблем — эмоциональных («Анонимные Эмоционалы»), переедания («Анонимные Обжоры»), зависимости от сексуальных отношений, азартных игр и т. д.

Анонимные 12-шаговые сообщества по различным проблемам выполняют очень важные функции в жизни страдающего человека. Частью психопатологии зависимостей является чувство одиночества. Возможность присутствовать в группе понимающих тебя людей или обратиться к отдельному человеку с той же проблемой, научившемуся с ней справляться, — такая возможность, естественно, уменьшает чувство одиночества; и наоборот — удовлетворяет потребность в принадлежности к некоему сообществу. В анонимных сообществах развит институт спонсорства, т. е. выздоравливающие люди как бы берут шефство, становятся наставниками для новичков.

Если семья выздоравливающего алкоголика, наркомана начинает посещать «Ал-Анон», «Нар-Анон» (они выполняют те же 12 шагов), эффективность лечения клиента бывает в пять раз выше. Ни один терапевт не может предоставить столько внимания и поддержки, не проводит столько времени в контакте с клиентом, сколько члены Сообщества.

Анализ результатов деятельности различных групп самопомощи, основанных на идеологии «12 шагов», дал возможность объединить духовные принципы работы групп АА (и других) с некоторыми положениями психологии, психиатрии, социологии, антропологии и других наук. Это привело к появлению в конце 40-х годов Миннесотской модели лечения, основу которой составляют следующие представления:

1. химическая зависимость (алкоголизм, наркомания) является неизлечимым хроническим заболеванием, имеющим духовную основу и возникающим не по вине заболевшего;

2. химическая зависимость является одним из возможных проявлений глубинных духовных дефектов (позже они были названы созависимостью) и имеет единую природу с другими видами зависимости;

3. зависимость невозможно вылечить, однако возможен поворот от развития болезни к выздоровлению при готовности человека к такому повороту и желании отказаться для этого от своеволия;

4. у человека, страдающего алкоголизмом или наркоманией, легко может сформироваться зависимость от любых веществ, изменяющих сознание, волевую, эмоциональную или интеллектуальную сферу. Поэтому лечение по Миннесотской модели — полностью безмедикаментозное;

5. лечебный центр должен представлять собой терапевтическое сообщество, персонал которого не противопоставляет себя клиентам, а сотрудничает с ними. Поощряется и стимулируется максимальная открытость в общении, при строгом соблюдении правил конфиденциальности и анонимности;

6. ответственность за выздоровление лежит на самом клиенте;

7. сотрудник лечебной программы должен быть примером поведения для клиента, взаимоотношения между сотрудниками — примером для построения взаимоотношений клиента с другими людьми;

8. крайне желательно привлечение к участию в лечебном процессе всей семьи клиента, а при возможности — и его друзей, сотрудников и т. д.;

9. вся терапевтическая система должна представлять собой широкий комплекс мероприятий, включающих профилактику, сеть контактных центров (телефоны, консультационные пункты, амбулатории), лечебные программы, социальную помощь (Проценко, 1994).

Со временем Миннесотская модель получила такое же распространение, как и исходная по отношению к ней программа «12 шагов».

Срыв.

Основная трудность в выздоровлении — это не начать употреблять снова. Очень многие зависимые, приободренные тем, что им достаточно легко удалось остановиться в употреблении, легко срываются. Им-то теперь известно, что они могут остановиться и бояться уже нечего. Особенно алкоголикам, поскольку похмельный синдром по тяжести физических переживаний трудно сравнить с ломкой. Многие наркоманы так боятся ломки, что предпочитают употреблять и дальше, только бы не страдать.

Но есть один важный момент, о котором надо помнить. Каждый раз при очередном срыве зависимый теряет часть себя. Часть личности, здоровья, отношений, уважения, сил. И поэтому в следующий раз его выздоровление будет протекать гораздо труднее. Все придется начинать сначала. Но самое страшное даже не это, а то, что период трезвости, каким бы длительным он ни был, исчезает так быстро после первого употребления, что кажется, будто его и не было вовсе. Как будто здание, которое строилось невероятными усилиями много лет, в одночасье рушится, погребая под обломками всех, кому не удастся спасти.

Но судьба опять дает шанс. Дело в том, что процесс срыва во многом напоминает процесс попадания в зависимость. А если ты его уже прошел, то сможешь отследить и теперь. Поэтому подробный рассказ о том, как человек становился больным — очень важный момент лечения. У каждого своя история, но все они удивительно похожи друг на друга. В каждой истории есть неудовлетворенность жизнью и поиск покоя. Есть трудные отношения с людьми и обиды. Есть роковые встречи и горькие расставания. Есть моменты, о которых человек не говорит даже в минуты откровения. Просто у каждого они свои. И может быть поэтому, когда в группе лечения клиент слышит чужую историю, ему становится легче от осознания того, что он не одинок в своем горе.

Нам всем очень важно, когда есть люди, которые могут понять нас, потому что сами пережили подобное. Поэтому бесценными помощниками в лечении алкоголиков и наркоманов являются бывшие зависимые. И дело не только в этом понимании. Для больного очень важно знать, что бросить пить и жить трезво возможно. Это только для здорового человека все просто. Сколько грубых и злых слов приходится слышать алкоголику от тех, кому его болезнь непонятна и неприятна. Со стороны кажется, нет ничего проще, чем бросить то, что мешает и тебе самому, и другим. Мало кто, даже среди врачей, считает алкоголизм болезнью. С наркоманией в этом смысле стало проще благодаря средствам массовой информации. А вот алкоголизм в нашей стране не только не называется болезнью, но и считается чуть ли не национальной гордостью.

Отнюдь не радостно смотреть фильмы, в которых так весело и непринужденно спиваются герои, тем, для кого это беда. И попробуй объясни своему ребенку, что это только по телевизору так, а в жизни совсем иначе. Единственные дети, которым это не надо объяснять, — дети алкоголиков. Они испытали все «прелести» пьянства на собственной шкуре.

У срыва как у процесса есть этапы. Вот они.

Стадия первая. Возникает озабоченность своим состоянием, и вместе с ней возвращается отрицание своей озабоченности. Все чаще говорится: «Со мной все в порядке». Хотя на самом деле это не совсем так.

Стадия вторая. Возникает убежденность в том, что «никогда больше не выпью». Человек начинает беспокоиться больше о других, вместо того чтобы заботиться о себе. Стремится к уединению. Появляются моменты снижения контроля за поведением.

Стадия третья. Кризис постепенно нарастает. Появляется депрессия, эффект «туннельного» видения. Человек перестает планировать свою жизнь, и не только в дальнейшей, но и в ближайшей перспективе.

Стадия четвертая. Появляются мечты типа «а если бы…», нарастает чувство, что ничего нельзя изменить. При этом усиливается желание стать счастливым сразу, по взмаху волшебной палочки.

Стадия пятая. Все чаще появляются чувства замешательства, раздражительности, гнева.

Стадия шестая. Депрессия растет с каждым днем. Она сопровождается нерегулярным питанием, нарушениями сна, режима дня, нежеланием делать что-либо.

Стадия седьмая. Поведение становится крайне трудно контролировать. Как защитная реакция звучит фраза «мне наплевать». Человек отвергает помощь и при этом чувствует себя бессильным и крайне неудовлетворенным.

Стадия восьмая. Приходит понимание, что контроль над жизнью утрачен. Это вызывает жалость к себе, уверенности в своих силах почти нет. Появляются мысли о том, что алкоголь не такое уж зло, если общество его не запрещает. Человек начинает сознательно себя обманывать.

Стадия девятая. Чувства захлестывают. Это чувства обиды, одиночества, разочарования, гнева и напряженности.

Стадия десятая. Сам срыв — первая выпивка. А за ней — стыд и вина, бессилие и безнадежность, полная потеря контроля и изнеможение.

Между первым употреблением в срыве и возвращением к употреблению может пройти не один день. Выпив после периода трезвости стакан пива, алкоголик не обязательно потянется за водкой. Он даже может обрадоваться тому, что ничего страшного не произошло. Пройдет совсем немного времени, и будет второй и третий стаканы. Не успеет он оглянуться, как трезвость исчезла, а вместе с ней и многое другое, что далось с огромным трудом, — уважение людей, любовь близких и вера в себя. От осознания этого многие просто уходят в запой, да такой, что некоторые не возвращаются. Вот где стоит еще раз вспомнить, что болезнь смертельная.

Именно срывом опасен алкоголизм. Бросить пить легче, чем не начать снова.

Есть множество распространенных ошибочных мнений по поводу срыва. Попробую их перечислить.

▪ Срыв происходит неожиданно. Факт: процесс срыва начинается задолго до возобновления употребления. Пусковым механизмом могут быть боль и дискомфорт трезвости.

▪ Выздоравливающий человек будет осознавать предупреждающие сигналы срыва. Факт: многие не видят этих сигналов. Только потом, оглянувшись назад, они смогут их проследить. Это происходит потому, что имеется недостаток информации об этом процессе, работает процесс отрицания и, конечно, организм еще долго будет приходить в себя и учиться жить без химических веществ.

▪ Если ты не пьешь, то ты выздоравливаешь. Факт: это самая распространенная ошибка. Выздоравливать — значит делать очень многое. Значит работать и устранять все причины, которые когда-то привели к употреблению.

▪ Если ты осознал сигналы, то можешь предупредить срыв. Факт: к сожалению, это не всегда так. Силы воли и самодисциплины может не хватить.

▪ Те, кто срывается, просто не хотят жить трезво. Факт: решение бросить может не означать решения никогда больше не пить. Но это не значит, что у человека нет мотива быть трезвым. Возможно, он не достиг той боли, после которой он примет другое решение.

▪ Те, кто часто срывается, не смогут быть трезвыми. Факт: просто они не научились предотвращать срыв.

▪ Можно заменить зависимость к алкоголю на «менее опасную». Факт: любая зависимость опасна. Не говоря уже о том, что поменять одну на другую и вернуться к прежней очень легко.

▪ Если начал употреблять, то уже не остановиться, пока не «достигнешь дна». Факт: никогда не знаешь, что может случиться, если начнешь пить. Поэтому нельзя утверждать, что не сможешь остановиться.

▪ Успешность выздоровления зависит от того, что, бросив, ни разу не употребишь и не сорвешься. Факт: очень немногим хватило одной попытки. Иногда срыв нужен, чтобы проверить свое решение быть трезвым.

Трудно сказать, кто более трагично переживает срыв — сам алкоголик или его близкие. Но знания о болезни, о том, что для алкоголизма срыв — обычное явление, поможет сохранить спокойствие и контроль над происходящим, не потерять веру. Потеря веры — самое страшное, что происходит при алкоголизме.

Происходящий процесс иногда лучше видится близким, а не самому выздоравливающему. Но проблема в том, что если срыв уже начался, то говорить с алкоголиком крайне трудно. Он все будет отрицать и раздражаться. А так страшно его раздражать. Ведь если раньше он просто уходил и напивался, то теперь этот путь для него закрыт. И все раздражение выливается на близких. И они терпят. Но покой уже утрачен. Постарайтесь договориться между собой о том, что если вы заметили что-либо подозрительное, то имеете право об этом сказать алкоголику, а он выслушать. Сделать это надо заранее. Правда, это вовсе не означает, что вам удастся сохранить эту договоренность, но попытаться все же стоит.

Консультирование о выходе

Консультирование о реформировании мышления (синоним «консультирования о выходе») в узком смысле слова — это интенсивная информационная терапия участника деструктивного культа, проводимая группой консультантов из 3–4 человек при содействии близких и родственников непрерывно в течение 3–5 суток по 12–16 часов в день. Цель такого консультирования не обязательно заключается в обязательном уходе консультируемого из культа. Конечной целью является восстановление у культиста индивидуального умения разумно и критически мыслить и усиление основанного на информированности свободного волеизъявления. Этот процесс можно было бы точнее обозначить как консультирование об информации (или информирование), позволяющей более полно и критично оценить степень и средства влияния данной группы на личность (Волков, 1997).

Сами авторы этого подхода пишут о нем, что он «является добровольным, интенсивным, ограниченным по времени, договорным образовательным процессом, который придает особое значение сообщению информации членам эксплуататорски манипулятивных групп, обычно называемых культами». Он «отличается от депрограммирования, которое получило большое освещение в средствах массовой информации в конце 1970-х и в 1980-е годы, здесь первое является добровольным процессом, в то время как последнее обычно ассоциируется с временным ограничением культиста».

Все подходы консультирования о выходе зависят от установления взаимопонимания с культистами, чтобы помочь им произвести более информированную оценку их участия в культе, которое консультанты по выходу рассматривают как эксплуататорски манипулятивную ситуацию (в противном случае они не стали бы проводить консультирование о выходе). Хассэн ( Hassan , 1988) утверждает, что культисты находятся в капкане, который (1) они не выбирали (мы бы квалифицировали это заявление, говоря, что их выбор не был основан на информированности и им манипулировали), (2) похож на западни, пережитые культистами в других группах, и (3) из него можно выбраться. Для Хассэна работа консультанта по выходу заключается в совершении перемен в поведении культистов, чтобы вывести их из капкана.

Как уже говорилось, важное различие между консультированием о выходе и депрограммированием заключается в том, что при последнем культиста запирают, по крайней мере на начальном этапе, дома, в комнате отеля, в хижине или в каком-то другом подходящем уединенном месте. Это различие, однако, приводит к тому, что вызывает три других отличия между консультированием о выходе и депрограммированием.

Во-первых, консультанты по выходу должны обладать способностью быстро устанавливать взаимопонимание с культистом; иначе человек просто уйдет. Даже если некоторые депрограммисты так же уважительны и вежливы, как консультанты по выходу, ситуация депрограммирования не требует, чтобы они вели себя подобным образом. Следовательно, некоторые депрограммисты могут быть излишне конфронтационными.

Во-вторых, из-за физического ограничения культисты, вовлеченные в депрограммирование, гораздо более склонны приходить в ярость, чем это с ними случалось бы во время консультирования о выходе. Они могут проклинать и оскорблять депрограммистов и своих родителей. Они могут угрожать местью. Они могут прибегнуть к физическому насилию. Они даже могут попытаться совершить самоубийство или нанести себе физический вред, чтобы попасть в больницу, откуда они могут позвонить своим культовым лидерам. Такое поведение может подвергнуть испытанию терпение депрограммиста с самыми мягкими манерами, а в случаях со склонным к конфронтации депрограммистом может привести к деструктивной эскалации резких слов и поведения. В самом деле, хотя большинство депрограммирований могут быть успешными в том, что культист уходит из группы ( Langone , 1984), психотерапевты, которые работают с экс-культистами, отмечали многие случаи, когда «успешное» депрограммирование имело вредные последствия.

В-третьих, некоторые, но не все, депрограммисты действуют так, словно культисты находятся под таким глубоким воздействием культов, что физическое ограничение необходимо, чтобы убедить их выслушать информацию, недоступную в культе.

Таким образом, консультирование о выходе отличается от депрограммирования отсутствием принуждения и всего, что с ним связано. Подходы консультирования о выходе различаются между собой в соответствии со степенью, до которой они стремятся произвести перемену, в сравнении со стремлением побуждать к перемене; и со степенью, в которой они полагаются на осмотрительное использование методики, то есть мастерства, в сравнении с той степенью, в которой они полагаются на информацию. Подход консультанта по выходу должен заключаться в том, чтобы скорее побуждать к перемене, делясь информацией, нежели производить перемену путем умелого использования методики.

Одним из первых сторонников добровольного консультирования по выходу стал С. Хассен (1990), который, будучи лицензированным консультантом по психическому здоровью, практиковал терапию стратегического вмешательства, частично основанную на модели коммуникации и влияния Милтона Эриксона. Джамбалво (1995), которая написала «Консультирование по выходу», предложила метод, построенный на высокой степени взаимодействия, для того чтобы помочь члену культа выйти из него или ее контролируемого и диссоциативного состояния сознания. Она придает особое значение обучению и приспособлению на основе эффективных, не травмирующих форм коммуникации. Лангон (1990), также считая, что жертвы культа, уходя из него, должны сделать свой собственный выбор в процессе восстановления индивидуальной автономии, контроля и достоинства, полагает, что его семья должна научиться умению помогать своему члену. Этот процесс должен включать три шага: сбор информации, установление определенной этики отношений, увеличение и улучшение общения.

Все эти формы вмешательства, включая и депрограммирование, делают акцент на том, чтобы предоставить полномочия жертве культовой манипуляции, что является полней противоположностью правилам культов.

Сиркин (1990) предлагает системный подход к терапии вмешательства. Он рассматривает вовлечение в культ как дезорганизацию отношений и предлагает лечебную сеть как эффективную форму вмешательства. Цель семейного терапевта, которого он предназначает для лечения — облегчить общение и помочь члену культа на пути нормального приспособления к его или ее жизненному циклу. Задача индивидуального врача — помочь человеку, установить и добиться индивидуальных целей, отличных от требований группы, независимо от того, является ли эта группа семьей или религиозной общиной. Верования здесь, как и в большинстве других форм лечения, менее важны, чем способность выбрать персональные цели.

Другое интересное открытие в психиатрическом аспекте сделала Галанти (1993) в статье «Культовое превращение, депрограммирование и триединый мозг». Рассматривая свой культовый опыт в аспекте функционирования мозга, Галанти, которая посещала семинары Церкви объединения, заметила, что промывание мозгов действовало на нее эмоционально (на лимбическую систему) сильнее, чем интеллектуально. По ее рассказу, культовая жизнь включает много элементов ритуального поведения (Р-комплекс), но не стимулирует интеллектуальные процессы (новую кору). Поэтому особое значение имеет развитие критического мышления для того, чтобы стимулировать запущенные и атрофированные области мозга. Это, в свою очередь, может помочь члену культа распознать вредную манипулятивную природу культового окружения и дать ей или ему возможность освободиться от него.

Объяснение Галанти базируется на модели Пауля Маклина о тройственности мозга, который функционально разделен на три главных системы.

1. Р-комплекс, ответственный за инстинктивное поведение и обучает ритуалам.

2. Лимбическая система, включающая таламус и гипоталамус, ответственная за телесные функции.

3. Нео-кора, известная как «думающий мозг», который обеспечивает критическое мышление.

Галанти обнаружила, что на семинарах Церкви объединения вопросы или критические замечания запрещены. Они должны «учить материал» без вопросов. Это сильное ослабление функции нео-коры. Отсюда логический вывод, что необходимо реанимировать высшие мозговые центры.

Консультирования о насилии над сознанием обычно начинаются по инициативе родителей или мужа (жены) члена группы. Что влечет за собой такое консультирование? Кратко, родитель или муж (жена), обеспокоенные участием близкого в культе, договариваются о встрече наедине или о телефонной консультации с консультантом «по реформированию мышления» или с «командой» таких консультантов. Если thought reform consultant считает случай подходящим и клиент соглашается, они будут действовать. Во-первых, родители или супруг(а) должны узнать о культовом манипулировании (особенно о том, которое использует группа, привлекшая их близкого человека) и о моделях общения, которые могут помешать их отношениям с культистом. Если необходимо, они могут участвовать в семейных консультациях с психотерапевтами или, в некоторых случаях, с консультантом «по реформированию мышления». Затем консультант и клиент примут решение о том, как эффективнее всего убедить культиста поговорить с консультантом «по реформированию мышления».

Когда семья представляет консультанта по психологическому насилию культисту, консультант обычно будет представлять участие в культе как семейную проблему, каким оно действительно является. Консультант «по реформированию мышления» просит культиста принять участие в просмотре (прочтении, прослушивании) информации, которая может помочь ему и его семье лучше понять и справиться со своими проблемами. Если культист соглашается, что случается в большинстве случаев, консультант «по реформированию мышления» может потратить один или несколько дней, обсуждая культы и психологическое манипулирование, проводя обзор письменных материалов, просматривая и обсуждая видеофильмы и обсуждая значение этой информации для культиста и семьи. Консультант «по реформированию мышления», хотя и не прячет свои взгляды относительно культов, стремится не оказывать на культиста, который решает, как реагировать на эту информацию, давление и не манипулировать им.

Консультант «по реформированию мышления» уважает окончательное решение культиста, заключается ли оно в том, чтобы остаться в группе, или в том, чтобы уйти. Если культист покидает группу, консультант обеспечивает его информацией о том, как продолжать образовательный процесс, начатый во время консультирования «о реформировании мышления», и где получить помощь для того, чтобы справиться с послекультовыми проблемами. Большинство консультантов «по реформированию мышления» полагают, что когда культист дает им достаточное время для представления их информации — обычно около трех дней — человек решает уйти из культа примерно в 90 % случаев. Если культист не дает консультантам достаточного времени, но слушает их информацию до определенной степени, то, по неофициальным оценкам, около 60 % решат в конечном счете покинуть группу. Однако, не существует способа предсказать заранее, даст ли конкретный культист (1) достаточно времени консультанту и (2), если даст, будет ли он среди тех 90 %, которые уходят, или среди тех 10 %, которые остаются в группе.

Хотя существуют различные подходы к консультированию о выходе, все они отвечают потребностям семьи или пострадавшего члена семьи и стремятся помочь культистам, обеспечивая их информацией, о которой они не знают. Подход, предлагаемый К. Джиамбалво, можно назвать сосредоточенным на информации консультированием о выходе. Он связан, но, тем не менее, отличается от сосредоточенного на процессе консультирования о выходе, или от того, что С. Хассен называет «стратегической терапией воздействия», и от подходов, которые выдвигают на первый план определенные теологические моменты, прежде всего то или иное религиозное переобращение. Основное различие первых двух подходов состоит в том, что С. Хассен допускает более активную и целенаправленную роль консультанта в подведении клиента к выходу из культа, в том числе и за счет некоторых технических приемов. При этом главная идея заключается в том, что чем меньше принуждения и чем больше неманипулятивного побуждения в процессе консультирования, тем эффект чище и надежнее.

Необходимо понимать, что консультирование о выходе не производит существенной психологической перемены. Оно просто обеспечивает информацией, которая является катализатором перемены, которая пробуждает культистов, затем уже способных сделать истинный выбор, вытекающий скорее изнутри, нежели снаружи. Опора на психологические «методики» в консультировании о выходе может, в конечном счете, сделать более трудным для культистов определение того, был ли выбор, сделанный ими во время консультирования о выходе, действительно их выбором, а не консультанта по выходу.

Основные особенности консультирования о реформировании мышления заключаются в следующем.

1. Значительная роль предварительного сбора информации.

2. Активное участие семьи и близких (но не семейная терапия).

3. «Командная» работа консультантов.

4. Длительность и интенсивность.

5. Акцент на предоставление информации как на единственную цель консультирования, т. е. информирование вместо психотехники.

6. Участие бывших культистов.

Реально консультирование по реформированию мышления может быть востребовано и использовано не каждой семьей. Основные ограничения: психологические мотивы и финансовые возможности. Далеко не все родители, даже те, которые вполне понимают и наблюдают пагубные последствия пребывания своих детей под прессом деструктивного культа, находят в себе силы и терпение обучаться тому, как справляться с этой ситуацией и помогать своим детям.

Аш (1985) дал обширный обзор литературы, относящейся к стадиям выздоровления, хотя время, необходимое для каждой стадии, может быть различно в каждом конкретном случае. Он цитирует стадии выздоровления от культов, предложенные Гольдбергом.

1. Начальное постдепрограммирование — начинается с «выхода». Эта стадия обычно продолжается от 6 до 3 недель и включает обширное множество симптомов, определяющих клиническую картину экс-культиста. Некоторые из наиболее общих симптомов — это «плавание, которое стремится разрушить свойственное личности чувство реальности, где переживания субъекта чем-то похожи на отделение от самого себя, неясное ощущение, что он находится далеко от того места, где он находится физически». Кроме того, это «детская пассивная зависимость с некритическим принятием авторитетов» и «когнитивный дефицит личности (включающий нерешительность, раболепное поведение и стеклянные глаза».

2. Появление (всплытие вновь) предкультовой личности — начинается примерно через один-два месяца после ухода и может продолжаться до двух лет. Эта стадия характеризуется увеличением доверия к себе, гнева на культ и родителей которые не помогли, стремлением к антикультовой деятельности, возвращения к прежним «удовольствиям», которые осуждались или запрещались культом; во многих случаях больше всего беспокоит то, «что он не такой как все, странный».

3. Интеграция культового опыта индивида в его жизнь. Эта стадия начинается через шесть месяцев и продолжается до двух лет после ухода из культа. Придавая особое значение этой стадии, как ориентированной на будущие цели, специалист определяет, что лечение, которое должно быть выбрано на этой стадии, — это психотерапия, сфокусированная на исследовании факторов, которые содействовали индивидуальной уязвимости к культовым манипуляциям. Большинство терапевтических приемов здесь должно быть направлено на помощь в приспособлении к жизни вне культа.

Эта модель выздоровления базируется на предположении, что индивид прошел консультирование по выходу или был депрограммирован. По словам Аша, Гольдберг утверждал, что «те индивиды, которые не были депрограммированы, имели гораздо больше трудностей и дольше проходили стадии выздоровления, чем те, которые прошли депрограммирование». Независимо от того, какой промежуток времени каждая из этих стадий потребует, все из значительных литературных источников, кажется, согласны с тем, что эта последовательность должна быть пройдена, чтобы выздоровление произошло. Другими словами, ни один этап не должен быть пропущен, и задача консультанта — обеспечить, чтобы бывший культист прошел их.

Это может быть нелегко, так как многие из бывших культистов склонны пропустить этот решающий этап огорчений, боли, эмоций гнева для того, чтобы «поспешить» жить дальше.

Герман (1992) усиливает трехступенчатую модель Гольдберга, отмечая следующее: «Излечение развертывается на трех этапах. Центральная задача первого этапа — это упрочить безопасность. Центральная задача второго этапа — это воспоминания и оплакивание. Центральная задача третьего этапа — это воссоединение с обычной жизнью».

Эффективная стратегия лечения бывших членов культа обычно связывается с восстановлением предкульторого поведения и улучшения способности справляться с трудной ситуацией, повышение автономии и уверенности в себе, укрепление личности. При лечении жертв надо придавать особое значение восстановлению оптимального психологического и личностного развития и нормального приспособления к себе, другим и обществу (МакГовек, 1991).

По мнению Соломон (1991), эффективное лечение должно включать когнитивную терапию, изменение поведения, теория обучения и психоаналитические техники. Она также предложила специфические техники, помогающие клиентам обновить свои способности критического мышления, понимания своего опыта, опознания индуцированного культом символического («нагруженного») языка — стереотипной терминологии, ослабляющей критическое мышление, объяснять себе соматические недомогания, распознавать плавающие состояния, диссоциативные шизофренические послания и чувства вины, уметь объяснить себе причины их возвращения, уменьшить ночные ужасы, отдавать себе отчет в их происхождении, выразить чувства гнева по отношению к руководителям культов и изменить свое неуместное поведение.

В общем, суть предложений, содержащихся в литературе по проблеме, в том, что лечение должно быть индивидуальным и соответствующим этапу выздоровления индивида. Затем, поняв техники культовой манипуляции и их последствия, терапевты должны также сами освоить «нагруженный язык» культа (ослабляющие мышление стереотипы) и термины, имеющие дополнительное негативное значение в культе, так как бывшие культисты могут очень чувствительно реагировать на них. Как показано в работе Лангона (1991), «выходцы из культов относятся хуже к традиционным терминам, таким как „культ“ и „промывание мозгов“, чем к таким, как „психологический вред“, духовная травма» и «злоупотребление доверием».

Некоторые из лечебных методов, описанных для ПТСР, такие как когнитивное реструктурирование и рациональная терапия (Эллис, 1994), могут быть обоснованными и полезными для людей, страдающих от последствий культовых злоупотреблений. Иррациональные, дисфункциональные и деструктивные убеждения владеют бывшими членами культов, и они могут наносить постоянный эмоциональный ущерб и интеллектуальный вред. Помощь в корректировке таких ошибочных парадигм может быть очень полезной для излечения культистов.

Благодаря сходной природе посткультовой травмы могут быть очень полезны упражнения, назначаемые при стрессах, возникающих в ситуациях, связанных с опасностью для жизни (Смит, ДеЧасней, 1994), те, что используются для спасателей и военных, направляемых в места больших инцидентов с многочисленными ранениями или смертями, для того чтобы предотвратить или помочь излечиться от ПТСР. По существу эти руководства разработаны для того, чтобы помочь жертве понять природу своей травмы и обеспечить выход эмоций. Как показывают другие исследования, крики и мужчин, и женщин довольно частое явление на таких занятиях, что показывает эмоциональную природу такой терапии. В одном ряду с ними стоят также исследования, сделанные в области посттравматических стрессов у взрослых после нападения на них, которые были следствием нарушения индивидуального мироощущения. Травма может оказаться интегрированной с общим мироощущением, связанным с безопасностью, путем интерпретации самой травмы, ее значения, роли, которую играл клиент в процессе травмы и общей важности травмы. Полагают, что в результате таких занятий и реконструкции когнитивного диссонанса внутренний конфликт, возникший в результате индивидуального опыта, должен уменьшиться. Индивид должен научиться видеть и эмоционально переживать свою травму на основе приспособленного и ней, но здорового видения мира.

Вест (1990) предлагает трехступенчатую модель социального вмешательства:.

I ступень.

A. Признание проблемы.

Б. Программы религиозного просвещения.

B. Восстановление семейных ценностей. Г. Обзор факторов риска.

II ступень.

A. Обнаружение: Необходима государственная организация, предоставляющая услуги любого вида, включая интеллектуальные и духовные, для того чтобы заранее обнаружить все виды вовлечения, участия и членства. В медицине это называется полностью информированное разрешение.

Б. Расчет: подсчет необходимых ресурсов.

B. Переезд члена культа на короткий период для проведения экспертизы государственным органом, таким как суд, в случае обоснованной тревоги за его физическое и психическое здоровье.

III ступень.

Проведение начального консультирования и других программ для бывших членов культов.

Когнитивный или когнитивно-поведенческий подход в консультировании, включающий такие терапии, как рационально возбуждающая и десенсибилизирующая, основан на попытках переделать ассоциации и ложные восприятия действительности для того, чтобы конструктивно воздействовать на эмоции и поведение. Хассен полагает, что, поощряя клиента двигаться обратно, в прошлое, регрессировать и так освобождаться от травмы, можно в реальности нанести вред, как бы ретравмируя его. Такой взгляд противоречит Веллспрингской модели выздоровления, которая предполагает, что клиенту нужно вновь пережить травматическое событие, но с эмоциями, которые ему не были разрешены тогда (или самим, иди его лидером), чтобы эти эмоции были обработаны и растворились.

Для снятия эмоционального «якоря» (триггер, ассоциации, которые были созданы культовыми злоупотреблениями или другими травмами) Хассен разработал техники, основанные на комбинации нескольких терапий, включающих разные концепции от Эриксоновской гипнотерапии до психодрамы. Техники работают следующим образом.

1. Клиента просят рассказать о травматическом событии и проанализировать его эмоционально. Это сопровождается изображением сцены на экране телевизора, в дальнейшем, если сцена слишком назойлива, ее убирают.

⇐ Предыдущая 49 50 51 52 535455 56 57 58 Следующая ⇒