Развитие брачно-семейных отношений в истории общества

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 36Следующая ⇒

Некоторый прообраз семьи мы находим у животных, занимающих относительно высокую ступень на эволюционной лестнице развития видов. Системообразующими функциями семьи животных являются репродуктивная и родительская. Условия возникновения семьи у животных можно назвать следующие:

цикличность воспроизводства потомства, позволяющая взрослым особям время, свободное от репродукции, использовать для реализации функций родительского ухода;
новый образ жизнедеятельности на основе усложнения форм инстинктивного и возрастания роли научения, вследствие чего возникает объективная необходимость времени детства как периода подготовки индивида к «взрослой» жизни;
трудности выживания нового поколения, задающие необходимость осуществления родительской опеки, ухода и заботы на протяжении периода достижения зрелости [Кон, 1988].

«Семьи» животных видов различаются по стабильности отношений взрослых партнеров и по характеру реализации родительской функции. Например, у некоторых видов птиц мы наблюдаем переход к моногамной семье, основными функциями которой является репродукция и родительский уход. В такой семье функции родителей — самки и самца — оказываются специфицированы. Зачастую семья имеет сезонный характер и объединение партнеров определяется также и сменой сезонов, диктующих изменение образа жизнедеятельности. Однако было бы неверно, пытаясь проводить параллели и искать сходство между семьями животных и человека, игнорировать их принципиальную несводимость друг к другу, качественные различия самой природы семьи — в одном случае инстинктивно-биологической, а в другом — культурной, социально-исторической.

Детерминантами развития брачно-семейных отношений в истории общества стали потребность рода в сильном жизнестойком потомстве, необходимом для выживания рода, и развитие производительной деятельности с соответствующими.ей хозяйственными производственными отношениями. Можно выделить следующие этапы развития брачно-семейных отношений в истории человечества [Зацепин, 1991]:

промискуитет (смешанность, всеобщность) — беспорядочная, социально нерегулируемая связь между полами, характерная для самого раннего этапа развития человеческого общества;
эндогамия — добрачная форма сожительства между полами внутри общности, не ограниченная социальными предписаниями;
экзогамия — социально регулируемая форма отношений между полами с ограничением сексуальных связей между кровными родственниками. Закрепление экзогамии обусловлено общими закономерностями перехода человечества от инстинктивно-биологического к социальному культурно- историческому типу жизни, а также вытеснения инстинктивно-биологических механизмов регуляции поведения человека и замены их социальными регуляторами (Л.С. Выготский, П.Я. Гальперин). Важным фактором закрепления экзогамных отношений стало рождение жизнеспособного потомства в тех племенах, где практиковались жесткие социальные табу.

На основе экзогамии возникла первая форма брака — групповой дуально-родовой брак. В его рамках мужчины одного рода обладали правом на супружеские отношения со всеми женщинами другого рода. Субъектом полноправной хозяйственной деятельности, обеспечивающей выживание членов рода, по-прежнему являлся весь род. Воспитание детей также осуществлялось всем родом. Парный брак, пришедший на смену групповому, уже предполагал избирательность и длительность отношений между мужчиной и женщиной рода. Первоначально основой парного брака выступают лишь сексуальные отношения и личная привязанность партнеров. Функции ведения хозяйства и воспитания детей реализуются родовым субъектом, а не супружеской парой. Родство определяется по материнской линии в силу того, что установление биологического отцовства оказывается затруднено. Матриархат как способ организации кровно-родственных отношений в этой ситуации более целесообразен для выполнения важнейшей функции продолжения рода. По мере развития земледелия и роста производительности труда дальнейшее становление семьи происходит в направлении укрепления ее хозяйственной самостоятельности. Возможности родителей самостоятельно прокормить и воспитать детей, возрастание стабильности сексуальных отношений, цементируемых и общими хозяйственными интересами супругов, привели к возникновению моногамной (единобрачной) семьи. Половой диморфизм обусловил усиление роли мужчины как кормильца семьи и возрастание ответственности женщины за воспитание детей. Стабильность брачных отношений обеспечила надежность установления отцовства. Патриархат как форма организации родственных отношений по отцовской линии закономерно пришел на смену матриархальным отношениям, знаменуя поворот к установлению отношений неравенства супругов по типу доминирования — подчинения матери (жены) и главенства отца (мужа) в семье. Развитие отношений частной собственности привело к закреплению моногамной патриархальной семьи как формы регуляции брачно-семейных отношений, наиболее точно отвечающей социальной организации общества.

В рамках патриархальных отношений существуют два типа семьи — моногамная (единобрачная: один муж — одна жена) и полигамная (один муж — несколько жен). Полигамия (многоженство) в настоящее время существует в ограниченном числе стран, в основном мусульманских, где религия регламентирует число жен в семье принципом — «иметь столько жен, сколько может прокормить муж». Истории известен и полиандрический (полиандрия — многомужество) тип семьи, «ядро» которой — женщина занимает более высокое положение, чем ее мужья.

В работах Ф. Ариеса [1999] и И.С. Кона [1988] дан глубокий и исчерпывающий анализ исторического развития семьи как социокультурного феномена. Весьма примечательно, что ее становление рассматривается в указанных работах, в первую очередь в связи с развитием функции воспитания детей. Согласно традиционной точке зрения трансформация структуры и типа семьи происходит при переходе от феодального к буржуазному обществу и связана с индустриальной революцией, процессами миграции населения из сельской местности в города и возникновением индивидуального родительства как важнейшего канала социализации подрастающего поколения. Следствие этих процессов — переход от расширенных «многоядерных» патриархальных семейных групп к малым нуклеарным семьям, В ходе дальнейшей индустриализации и урбанизации происходит увеличение периода социализации нового поколения и утверждение за семьей статуса института первичной социализации. «Современная» семья, зародившаяся на рубеже XIX—XX вв., обладает рядом специфических особенностей, отражающих общие закономерности и достижения прогрессивного развития общества.

Можно выделить три исторических типа семьи [Голод, 1995]: патриархальный (традиционный), детоцентристский (современный), супружеский (постсовременный).

Патриархальный тип семьи базируется на двух основных принципах: жесткой половозрастной субординации и отсутствии личностной избирательности на всех стадиях жизненного цикла семьи. Патриархальная семья основана на отношениях доминирования — подчинения: авторитарной власти мужа, зависимости жены от мужа и детей от родителей, — абсолютной родительской власти и авторитарной системе воспитания. Отражение патриархального способа организации семейных отношений мы видим, например, в патрилинейной традиции наделять жену при заключении брака фамилией мужа; общепринятости института «сватовства» как способа выбора брачного партнера; «двойной морали» для мужа и жены при определении допустимости добрачных и внебрачных сексуальных отношений. Что касается детско-родительских отношений, то, по словам Н.И. Костомарова, в них царил дух рабства, прикрытый ложной святостью патриархальных отношений.

Детоцентристский тип семьи основан на приоритетности ее воспитательной функции, относительном равноправии супругов, высокой близости отношений как супругов, так и родителей и детей. Личностная интимность, взаимопонимание и доверие становятся ядром отношений мужа и жены. Воспитание детей — главный смысл жизни семьи. Детоцентристская семья — малодетная. Время рождения и количество детей планируется супругами, репродуктивный период ограничивается малым сроком (5—10 лет), ребенок становится в семье желанным и ожидаемым. Родительская любовь и привязанность составляют непременную характеристику детско-родительских отношений. «Ребенку — лучшее» — девиз детоцентристской семьи. Оборотная сторона такой родительской любви — потворствование детским прихотям, «заласкивание» ребенка и чрезмерное следование родительскому долгу, ограничивающее свободное личностное развитие как самого родителя, так и ребенка.

Супружеский тип семьи — новый тип, складывающийся на протяжении последних десятилетий. Это прогрессивный тип семьи, где на первый план выступает забота о развитии каждого из супругов (и детей! ) как автономной личности в системе эмоционально насыщенных, интимных, симметричных, содержательно-духовных отношений в семье, где цель воспитания детей уже не доминирует, уступая место ценностям личностного роста и самореализации всех членов семьи. По мнению СИ. Голода [1995], супружеская семья характеризуется двумя отличительными признаками: 1) неинституциональностью характера связи супругов и симметричностью их прав и обязанностей; 2) включением в ценности семьи автономии личности, свободы выбора и уважения права партнера на этот выбор.

Специфика современной семьи определяется по меньшей мере четырьмя особенностями:

1. Особая роль родительства. В древней истории самоценность детей и детства была крайне низкой. Кон [1988] приводит в качестве иллюстрации, подтверждающей это положение, периодизацию развития детско-родительских отношений в истории общества, предложенную А. Ллойд-Демозом. С точки зрения автора «психогенной теории истории», можно выделить шесть стадий развития детско-родительских отношений, каждая из которых определяет специфику родительства как института первичной социализации человека: инфантицид, «бросающий» стиль воспитания, амбивалентный, «навязчивый», социализирующий и «помогающий» стили воспитания. Примеры инфантицида, фактически массового детоубийства, мы находим даже в библейских сюжетах— избиение младенцев. В античной Спарте практиковалось «отбраковывание» физически неполноценных детей, которые не могли стать хорошими воинами. В Средние века детей воспитывали вне семьи — отсюда само название родительского стиля воспитания — бросающий. Низшие социальные слои отдавали детей «в люди» — на обучение ремеслам в мастерских за «хлеб насущный»; власть и богатство имущие передавали своих новорожденных кормилицам, отправляли их в монастыри для получения образования, посылали на воспитание к дальним родственникам и друзьям и т.п. Эмоциональная близость и любовь родителей к детям вовсе не считались добродетелью или ценностью. «Домострой», как основное руководство по воспитанию детей того времени, не возлагал на родителей обязанности любить детей, хотя дети и должны были проявлять беспрекословное послушание, уважение и любовь к родителям. Амбивалентный стиль отражал изменение взглядов на воспитание — хотя за ребенком и признавалось наличие души, но сам он метафорически рассматривался «чистой доской», а значит, легкой добычей дьявола. Основным педагогическим методом становилась «лепка» души ребенка по образцу, принимаемому родителями. Навязчивый стиль воспитания, присущий XVIII веку, характеризовался навязчивым стремлением к тотальному контролю в воспитании, когда уже не только поведение, но и сознание ребенка, его внутренний мир становились предметом вмешательства и диктата со стороны родителей. Целью традиционной авторитарной семьи было сохранение во что бы то ни стало образа жизни старшего поколения, стремление «вписать» детей в жесткие рамки существующих ролей, норм и ценностей [Здравомыслова, 1992]. Социализирующий стиль воспитания представляет новую систему воспитания детей, когда главной задачей родителей становится подготовка ребенка к самостоятельной жизни, формирование и закрепление качеств и способностей, необходимых для перехода на новую статусную позицию — взрослого человека. Безусловность родительского авторитета не лишает ребенка возможности выбора и творческого созидания своей судьбы, а выступает условием передачи и сохранения культуры, опыта и традиций предшествующих поколений. Важную роль в этом процессе социализации ребенка наряду с семьей начинают играть детские сообщества, подростковые и юношеские объединения и субкультуры. Помогающий стиль знаменует переход родителей на принципиально новую, гуманистическую позицию в вопросах воспитаний. Отношение родителей к ребенку преобразуется в отношение к равноправной личности, заслуживающей уважение и право на свободный выбор собственного жизненного пути. Коренная перестройка социального предназначения воспитания и смысла родительства является завоеванием второй половины XX в., когда особое значение в детско-родительских отношениях приобретают эмоциональная и духовная близость, эмпатия, а родительская любовь становится приоритетной ценностью семейной жизни. Воспитание преобразуется в диалогический процесс, в котором оба субъекта общения равноправны и не только родители «учат детей», но и родители «учатся» вместе с детьми и у детей [Петровская, Спиваковская, 1983].

В современном обществе в условиях, когда период детства удлиняется, именно на родителей возлагается ответственность за воспитание и обучение детей. Правовую, материальную и морально-нравственную ответственность за детей родители несут вплоть до приобретения детьми статуса взрослого члена общества — до окончания школы, а в определенных аспектах — и до завершения высшего образования.

2. Основой супружеского союза являются любовь, эмоциональное принятие и поддержка. Еще в XIX в. любовь считали желательным, но отнюдь не непременным условием заключения семейного союза и жили по принципу «стерпится — слюбится», соглашаясь с тем, что «браки заключаются на небесах». Сегодня супруги рассматривают семью без любви как величайшее несчастье, личностную нереализованность и, не желая мириться с этим, готовы — еще одна крайность — разорвать семейные узы даже при относительно благополучном функционировании семьи и наличии детей. Интересно, что в значительном числе случаев инициаторами расторжения брака теперь становятся женщины, хотя именно для женщин вероятность заключения повторного брака относительно мала.

3. Семейная система является достаточно открытой — в современном обществе легко вступить в брак, но так же легко и развестись. Правовые, этические, религиозные, социально-психологические барьеры для расторжения брака сведены сегодня к минимуму. Супруги вправе свободно определять дальнейшую судьбу своей семьи, исходя из приоритетной для них системы ценностей. Возрастают свобода и ответственность личности за принятие решения о создании и сохранении семьи, судьба семьи в полной мере начинает определяться личностным выбором каждого из супругов.

4. Современная семья изменилась и по составу — произошел переход от расширенной семьи к нуклеарной. Нуклеарная семья — родители и дети — становится наиболее типичным вариантом семейной системы. Вместе с тем в ряде регионов России по-прежнему сохраняется преобладание расширенной семьи. Расширенная (многопоколенная) семья включает не только супругов и их детей, но и прародителей, а также других родственников. Конкретные границы расширенной семьи определяются в основном этническими и культуральными особенностями. На фоне доминирования нуклеарного типа семьи у нас нередко встречаются «территориально расширенные» семьи. Как правило, у молодых супругов еще нет своей жилплощади, они еще не приобрели финансовой самостоятельности, проживают в одной квартире с родителями и в значительной мере полагаются на их помощь.

Можно выделить ряд тенденций в развитии семьи, отчетливо проявившихся в последние десятилетия:

переход от многоядерных расширенных семей традиционного (патриархального) типа к нуклеарным семьям;
снижение рождаемости — характерная особенность российского общества конца XX в. Если в 1985 г. на 1000 человек населения в России приходилось 16, 6 рождения, то в 1995 г. — лишь 9, 3. Отметим, что на протяжении последнего десятилетия уровень рождаемости практически остается неизменным [Ганичева, 2002]. Переход от многодетной к малодетной семье в современном обществе обусловлен включением женщин в его производственную сферу; особенностями профессиональной деятельности супругов, в частности ее высокотехнологичностью; ценностными ориентациями и социально-экономическими условиями жизни современной семьи. Причинами снижения рождаемости в России являются экономическая нестабильность общества; низкий уровень социальных гарантий для молодых семей; слабая социальная защищенность детей и подростков; реальное возрастание как «цены образования» так и удельного веса платного сектора образовательных услуг; неудовлетворительный уровень здравоохранения, в первую очередь охраны здоровья матери и ребенка; низкий престиж материнства. Таким образом, в семье на одного ребенка зачастую приходится четверо прародителей — бабушек и дедушек. Это обстоятельство сдвигает «центр тяжести» забот семьи — родителям приходится заботиться о собственных пожилых родителях. Особенностью положения семьи в нашей стране является также взаимность помощи и забот в семье: бабушки и дедушки—пенсионеры помогают работающим детям в воспитании внуков, ведении хозяйства и т.д.;
диспропорция в продолжительности жизни мужчин и женщин. В пожилом возрасте и старости наблюдается значительное преобладание женского населения, много вдов, обремененных особой психологической проблемой — как пережить утрату супруга и самоопределиться в новых условиях. В нашем обществе такое самоопределение нередко лежит в плоскости утверждения бабушки в новой роли — «незаменимого члена семьи» своих детей, неформального главы семьи, основного воспитателя внуков, организатора быта, «домоправительницы», хозяйки дома и т.д. Подобная экспансия прародителя в отношении семейных ролей, традиционно исполняемых самими супругами, приводит к размыванию границ семейной системы (или подсистем семьи) и нарушению ролевого функционирования семьи;
увеличение числа разводов. Полная психологическая реабилитация личности и преодоление негативных эмоциональных последствий развода констатируется лишь спустя 1 —3 года;
возрастание числа детей, воспитывающихся без семьи или в условиях депривации общения с родителями и близкими взрослыми (сироты, воспитанники интернатов, круглосуточных детских садов, беспризорники и т.д.). Эта тенденция характерна для российского общества, а также для стран с низким жизненным уровнем, переживающих значительные социальные потрясения, войны, перевороты, революции;
демократизация и эгалитаризация отношений в семье, прежде всего в супружеских отношениях, переход от жесткой фиксации ролей к взаимозаменяемости супругов, партнерству, помощи и взаимной поддержке;
возрастание числа несовершеннолетних родителей — подростковое родительство. В ряде стран, например в США, государством и общественными организациями оказывается значительная социальная и психологическая поддержка беременным школьницам и матерям-подросткам. В России предпринимаются только первые шаги по созданию социальной и психологической службы помощи несовершеннолетним родителям. В силу этого у нас много «отказных детей», т.е. детей, от ответственности за воспитание которых матери отказываются еще в родильных домах;
рост числа преступлений на семейно-бытовой почве. Акты насилия и агрессии в семье перестают быть экстраординарными явлениями, часто превращаясь в ужасающую реальность повседневного существования семьи. Проблема насилия в семье, особенно насилия родителей в отношении ребенка, привела к появлению в англоязычной литературе термина child abused — ребенок, подвергшийся жестокому обращению. Вопрос о том, что именно включать в содержание понятия «жестокое обращение», остается открытым. В зависимости от степени благополучия общества психологи предлагают причислять к жестокому обращению широкий спектр проявлений родительского поведения: от прямой физической агрессии, сексуального насилия, неудовлетворения основных жизненных (витальных) потребностей ребенка до холодного к нему отношения, недостатка эмоциональной близости и привязанности. В последнем случае возникает дискуссионный вопрос о том, является ли отсутствие любви родителя к ребенку актом насилия? Известно, что родитель, не испытывающий любви к ребенку, зачастую сам глубоко страдает от чувства вины, сознания своей «ущербности и неполноценности» и сам, в полной мере являясь жертвой собственной «нелюбви» к ребенку, нуждается в психологической помощи и поддержке;
увеличение числа бездетных семей, в которых статус «семья без детей» — сознательный выбор супругов. Нередко их отложенное решение иметь детей, обусловленное задачами завершения профессионального образования, осуществления карьеры, трудным финансово-экономическим положением семьи или жилищными проблемами, перерастает в окончательное решение жить без детей, «ради себя», что в итоге приводит к осознанию недостаточной самореализованности и глубокому личностному кризису. Совершенно иные проблемы вынуждены решать супруги, в силу медицинских причин не имеющие возможности иметь детей, — проблемы длительного и далеко не всегда эффективного лечения от бесплодия, усыновления, воспитания приемных детей. Отметим, что развитие репродуктивной медицины в значительной степени способствует решению таких проблем;
наконец, тенденция, не столь явно пока еще выраженная в российском обществе, но все более и более набирающая силу, — это появление так называемых «двухкарьерных» семей, т.е. семей, где оба супруга, а не только муж, как в традиционной семье, ставят перед собой задачи профессиональной карьеры, роста и самореализации. В таких семьях особое значение приобретают характер распределении ролей и власти в семье, вопрос о лидерстве, демократизм и взаимозаменяемость, общность семейных и личностных ценностей, наличие ресурсов поддержки семьи в воспитании детей, реализации хозяйственно-бытовой функции семьи и т.д.

Основные особенности российской семьи заключаются в том, что она, как правило, является не нуклеарной, а трехпоколенной, тяготея к традиционному типу, где материально-экономическая и психологическая зависимость членов семьи друг от друга очень велика. Причиной преобразования нуклеарной семьи в большую трехпоколенную зачастую становится необходимость совместного проживания в одной квартире, когда молодая семья оказывается финансово неспособной самостоятельно «потянуть» покупку или аренду жилья. Такое положение чревато спутанностью семейных ролей, снижением эффективности семейного функционирования, ростом конфликтности, семейной тревоги и эмоциональной напряженности. Примером неадекватного распределения ролей может служить хорошо знакомая всем ситуация с бабушкой, принявшей на себя всю полноту ролевой ответственности матери и по сути являющейся «функциональной мамой». Сама же мама выполняет в семье функцию старшей сестры ребенка. Нередко это находит отражение в таком симптоме, как называние ребенком матери и отца по именам вместо конвенциональных «мама» и «папа», приводит к искажению формирования привязанности в детском возрасте, конкуренции и конфликтности в подростковом.

Опыт семейного консультирования позволяет выделить следующие психологические особенности российских семей [Эйдемиллер, Юстицкис, 1999; Уголева, 2001]:

высокая степень материальной, психологической, эмоциональной зависимости членов семьи друг от друга;
спутанность семейных ролей, их недостаточная дифференцированность и согласованность;
дистанцированность и низкая эмоциональная включенность мужа в жизнь семьи;
борьба за власть между поколениями вследствие совместного проживания и неясности границ семейной системы.

Наряду с объективно существующими тенденциями в развитии семьи, отражающими необходимость пересмотра роли женщины в современном обществе, учета ее вклада в совокупную общественную практику, демографических изменений и прогрессивного развития культурных норм и ценностей в отношении личности и общения, существует мифологизация семьи и процессов ее развития. «Мифы» о семье, стойкие в общественном сознании, искажают и неадекватно интерпретируют происходящие изменения в семье как социокультурном институте, приводят к ее обесцениванию и в силу этого представляют известную помеху для создания и функционирования гармоничной семьи. Наиболее распространенными, обусловленными временной дестабилизацией семьи являются мифы о «крушении семьи как социального института», о «вырождении настоящих мужчин» [Обозова, 1984] и о «маскулинизации женщин».

«Семья изжила себя как социальный институт» — миф о крушении семьи основан на фактах постепенной передачи семьей своих функций другим социальным институтам и возрастающей эффективности реализации семейных функций каждым из супругов в отдельности, независимо друг от друга. Действительно, хозяйственно-бытовая функция теперь может с успехом осуществляться самостоятельно каждым из супругов, воспитательная реализуется матерями (реже отцами) с помощью системы общественного воспитания, а если повезет, то и с реальным участием прародителей; исчезло табу на свободные сексуальные отношения, и супруг или супруга перестают быть единственным сексуальным партнером друг для друга; духовное общение реализуется в кругу коллег по профессии и единомышленников, и даже репродуктивная функция может быть с успехом реализована без участия супруга путем искусственного зачатия или привлечения «матери»-донора. Кажется, нет ни одной функции семьи, которая не могла бы реализоваться вне супружеского союза, с другими партнерами. Печальная статистика разводов, увеличение числа людей зрелого возраста, не вступающих в брак, дают основания сторонникам теории крушения семьи строить мрачные прогнозы об исчезновении семьи как социального института. В противовес семье предлагаются другие формы отношений между партнерами — так называемый «свободный союз» — гражданский брак или вариант «воскресного папы». Однако за последние годы наметился явный, безусловно положительный сдвиг в пользу выбора семьи как формы партнерского союза, оптимальной для обеспечения необходимых условий личностного роста и саморазвития. Ценность семьи, ее рейтинг определенно растет.

Два других мифа питаются из одного источника, тесно связаны между собой, взаимно дополняют друг друга. «Настоящие мужчины перевелись», — утверждают представительницы прекрасной половины человечества. «Женщины уже больше не женщины, это скорее мужчины в юбках — ни нежности, ни терпимости, ни заботы», — не остаются в долгу представители сильного пола. Укрепляет это расхожее мнение новый образ моды — unisex — в одежде, прическе, поведении, образе жизни, привычках и пристрастиях, принципиально не делающий различий между мужчинами и женщинами, юношами и девушками. Причиной рождения мифов о стирании граней между представителями полов является неадекватное противопоставление маскулинности и фемининности, вплоть до их прямой противоположности. В действительности же «чисто фемининных» или «чисто маскулинных» типов личности не существует. Личность андрогинна, в различных пропорциях она сочетает фемининные и маскулинные качества. Современная женщина, расширяя границы традиционно отведенного ей социального пространства и утверждая себя в новых социальных ролях, заставляет общество пересмотреть прежнюю систему представлений о ее «предназначении и уделе».

В.Н. Дружинин [1996] считает наиболее ярким проявлением краха нормальной семьи — т.е. семьи, в которой ответственность за ее благополучие несет отец (муж), — утрату мужчинами социальных и экономических возможностей обеспечивать семью, реализуя всю полноту ответственности, и воспитывать детей. Проблема отцовства, продолжающаяся практика отчуждения отца от воспитания детей, требует своего немедленного и кардинального решения. Вместе с тем было бы неверно ассоциировать эти действительно тревожные тенденции с крахом семьи как социального института.

Мифы об упадке и крушении семьи отражают неспособность определенных слоев общества увидеть за негативными внешними симптомами изменения жизни семьи собственно происходящие изменения — формирование качественно новых отношений в рамках института семьи, обусловленных изменением места и роли женщины в производстве и обществе, отношений, основанных на уважении права каждого из супругов на индивидуацию и полную личностную самореализацию в профессиональной и общественной жизни. Развитие семьи переживает на данном историческом этапе кризис, разрешение которого обусловит рождение нового типа семьи — с новой функционально-иерархической структурой и качественно иными отношениями между супругами.

Современная семья в различных вариантах своей жизнедеятельности обнаруживает негативную симптоматику кризиса, послужившую основанием для создания мифа о «крахе» семьи. Примерами таких «отклонений» в функционировании семьи, не выходящих тем не менее за пределы социальной «нормы» ее существования как социального института, могут служить следующие наблюдаемые явления. В достаточно большом числе случаев семейного бюджета как такового не существует, супруги осуществляют срои расходы врозь, каждый соответственно собственным доходам. Общего «семейного кошелька» нет, хотя финансовая помощь более обеспеченного супруга менее обеспеченному практикуется точно так же, как и целевое выделение денег на воспитание ребенка. Еще один пример — «отложенное» на неопределенное время родительство или семья без детей, где важнейшая семейная функция оказывается невостребованной. Наконец, примером «нестандартной» модели семьи, отвергающей важнейшую семейную функцию — сексуально-эротическую, может быть так называемая «открытая» семья, т.е. семья с неопределенными, размытыми границами семейной системы, где отсутствует запрет на внебрачные сексуальные связи и есть признанные супругами любовники и любовницы. Очевидно, что в этом случае супружеская измена носит ординарный характер, и потому внебрачные связи изменой в семье не считаются и не являются ни причиной для развода, ни даже поводом для семейных конфликтов. Развитие репродуктологии позволяет супругам в отдельности успешно решать и другую традиционно важную функцию семьи — функцию продолжения рода. Вышесказанное подводит к выводу о том, что если из функций семьи «вычесть» все перечисленные, то основу ее жизнедеятельности составят функция эмоциональной поддержки и принятия, а также функции воспитания детей, конечно при условии их наличия в семье. Именно эти две функции и определят, по всей вероятности, специфику семьи ближайшего будущего.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒