Действие и толкование норм гражданского процессуального права

Действие гражданских процессуальных норм определяется во времени, в пространстве и по лицам.

Действие нормы во времени определяется на основе следующего правила: производство по гражданскому делу ведется по нормам процессуального законодательства, которое действует на момент рассмотрения дела, совершения отдельных процессуальных действий или исполнения решения суда. Процесс может возникнуть до внесения дополнений в ГПК, например, до введения в процесс института заочного решения (см. ст. 16¹ ГПК). Тем не менее, суд вправе вынести заочное решение, хотя в момент возбуждения дела возможность вынесения такого решения не предусматривалась. По общему правилу процессуальный закон не имеет обратной силы. В 1968 г. были приняты Основы законодательства о браке и семье, в которых предусматривалась возможность предъявления иска об установлении отцовства. Немедленно возник вопрос о том, не следует ли придать этой части Основ обратную силу, распространив право на предъявление иска на детей, которые родились в период с 8 июля 1944 г. (момент запрета предъявления таких исков) по 30 сентября 1968 г. (Основы вступали в действие с 1 октября 1968 г.). После довольно оживленных обсуждений законодатель решил не придавать закону обратной силы и иск об установлении отцовства мог предъявляться лишь в отношении детей, которые родились после 1 октября 1968 г.

В пространстве действие процессуальных норм зависит от компетенции органа, издавшего процессуальный акт, подлежащий применению и места нахождения суда, который рассматривает соответствующее дело.

Процессуальные нормы Российской Федерации действуют на территории Российской Федерации, на территориях республик, входящих в Федерацию, на всех территориях субъектов Федерации.

Гражданские процессуальный нормы имеют обязательное значение для всех российских граждан, распространяются на находящиеся на территории РФ государственные предприятия, общественные организации, фирмы и другие структуры, в том числе и со смешанным капиталом. Нормы ГПК РФ распространяются на иностранные фирмы, иностранцев и лиц без гражданства. В связи с большим количеством в стране граждан, юридический статус которых точно не определен (беженцы и др.), следует придти к выводу, что они пользуются правом на обращение в суд за судебной защитой и могут использовать все другие нормы ГПК.

Толкование гражданских процессуальных норм. Обеспечение законности в ходе осуществления правосудия по гражданским делам требует точного уяснения смысла каждой процессуальной нормы, ее действительного содержания (т.е. истолкования). Проблема толкования возникает в любой отрасли права, и гражданское процессуальное право не является исключением.

С точки зрения положения субъекта, толкующего норму, различают: аутентическое, легальное, судебное и доктринальное толкования.

Аутентическое толкование может даваться тем органом, который издал соответствующий нормативный акт. Такие случаи применения толкования крайне редки.

Легальное толкование производится органом, которому по закону предоставлено право на толкование процессуальных и иных норм. Таким правом обладает Пленум Верховного Суда РФ, а также Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ.

Особенно важным в этом отношении имеет постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. о применении судами Конституции РФ при осуществлении правосудия. В постановлении указано, в частности, что вышестоящий суд в качестве суда первой инстанции может рассмотреть дело, подсудное нижестоящему лишь в том случае, если стороны ходатайствуют об этом или дали на это согласие[12]. В этом же постановлении Пленум Верховного Суда РФ разъясняет, что если рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, невозможно, председатель вышестоящего суда вправе передать дело для рассмотрения в другой близлежащий такой же суд с обязательным извещением сторон о причинах передачи дела.

Судебное толкование нормы осуществляет суд при рассмотрении любого гражданского дела, когда есть необходимость истолковать применение процессуальной нормы по конкретному вопросу. Так, например, при обращении в суд с просьбой установить факт применения репрессий, с которым обратился сын погибшего в Гулаге гражданина (1942 г.), суд должен истолковать, распространяется ли закон “О реабилитации жертв политических репрессий” (18.10.1991 г. в редакции от 3.09.93 г.) не только на самих репрессированных, но и на ближайших родственников и членов их семей.

При рассмотрении заявленного отвода одному из судей, суд должен истолковать, какие конкретно обстоятельства свидетельствуют о том, что по делу установлены “иные обстоятельства”, вызывающие сомнение в беспристрастности судьи.

Доктринальное толкование дается по применению процессуальной нормы в комментариях к закону, в научных статьях, учебниках и монографиях. Это толкование не носит официального характера и не обязательно для судов.

С точки зрения способов толкования при рассмотрении гражданских дел может применяться грамматическое, логическое, систематическое или историческое толкование. Так, например, при истолковании ст. 34 ГПК нужно придти к выводу, что благодаря применению разделительного союза “или” следует считать, что закон допускает изменение или основания или предмета иска. Одновременное изменение обоих элементов иска не допускается. При истолковании ст. 282 ГПК, определяющей право на кассационное обжалование, уяснение точного смысла названной статьи осуществляется путем систематического сопоставления ст. 282 ГПК со ст. 29 и 30 ГПК, а при обжаловании решения судебным представителем со ст. 46 ГПК.

Возможны и случаи исторического толкования. При уяснении п. 4 ст. 247 ГПК необходимо иметь в виду, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г., которым юридическое значение было придано только зарегистрированному браку, не обязал лиц, состоящих в фактическом браке зарегистрировать свой брак в обязательном порядке. Поэтому лица, состоящие в таком браке, сохранили право на установление факта состояния в подобном браке в порядке особого производства.

Место гражданского процессуального права

В системе российского права

1. Гражданское процессуальное право занимает в системе российского права свою самостоятельную нишу. Прежде всего оно характеризуется своим публичным характером, который сближает его с конституционным, государственным, административным правом и всеми иными отраслями, регулирующими судоустройство, прокурорский надзор и т.д. Можно сказать, что гражданское процессуальное право, с одной стороны, испытывает сильнейшее влияние со стороны всех названных отраслей, а с другой, в свою очередь обеспечивает реализацию тех положений, которые в Конституции РФ и иных источниках зафиксированы.

Когда говорят о Конституции как о норме прямого действия, нельзя не видеть, что некоторые ее нормы требуют специального истолкования. “Судопроизводство осуществляется на основе состязательности...” (ст. 123). Что это означает? Еще совсем недавно некоторые авторы считали, что состязательность — это буржуазный принцип, который наряду с “презумпцией невиновности” для нашей страны неприемлем. С каким удовольствием в это время цитировались некоторые китайские издания, в которых эти прогрессивные понятия подвергались уничтожающей критике.

Видимо неслучайно законодатель только что переработал редакцию ст. 14 ГПК (федеральный закон от 27 октября 1995 г.) и дал развернутое определение принципа состязательности и равноправия сторон (см. главу 2 Учебника).

Дело состоит не только в том, чтобы нормы ГПК соответствовали Конституции, но и в том, чтобы они обеспечивали реализацию положений Конституции, развивали их. Вот, например. Конституция устанавливает, что решения и действия (бездействия) должностных лиц и органов “могут быть обжалованы в суд” (ст. 46 Конституции РФ). Роль гражданского процессуального законодательства в таком случае состоит в том, чтобы был разработан процессуальный порядок подачи и рассмотрения таких жалоб, чтобы этот порядок был максимально эффективным[13].

Несколько иная связь у гражданского процессуального права и гражданского права. В прежние годы в этом месте обязательно цитировали К. Маркса: “Материальное право... имеет свои необходимые ему процессуальные формы... ибо процесс есть только форма жизни закона, следовательно проявление его внутренней жизни”[14]. Конечно, материальное право имеет свои процессуальные формы, но содержание материального права и содержание процессуального права индивидуальны, первое относится к области частного права, а второе к области публичного. Маркс К говорил, что “процесс только форма жизни закона”. Какого закона? Если имеется в виду процессуальный закон, с этим можно согласиться. Но Маркс и многие его последователи у нас имели в виду материальный закон, и в результате такой трактовки получалось, что гражданско-правовое регулирование полностью зависит от процесса, что неверно. Гражданское право определяет что необходимо защищать; гражданское процессуальное право отвечает на вопрос как надо защищать.

Связь между материальным и процессуальным гражданским правом всегда определялась не мифическим “единством классового содержания” или “характером общественных отношений”, а элементарной зависимостью между некоторыми правилами гражданских институтов и процессуальными формами защиты этих институтов. Если совершение сделки производилось бы в любой форме и не предусматривало бы никаких последствий по этой части, не было бы никакой необходимости в установлении правил доказывания и ограничения использования некоторых видов доказательств.

Между тем закон устанавливает нормы о формах гражданско-правовых сделок и говорит о последствиях несоблюдения формы (см. ст. ст. 158, 160, 161, 162, 163 ГКРФ). Эти положения материального права с неизбежностью требуют введения в гражданском судопроизводстве правила допустимости доказательств (см. ст. 54 ГПК), в силу которого в подтверждение определенных фактов допускаются лишь установленные законом средства доказывания, а другие средства (свидетели, например) не допускаются.

Гражданские материальные правоотношения существенно влияют на формирование некоторых процессуальных институтов. Так, многосубъектность гражданско-правового спора неизбежно проявляется в процессе, где действует институт процессуального соучастия (обязательного или факультативного). Возможность предъявления регрессного требования обуславливает необходимость процессуального института третьих лиц. Гражданско-правовой режим некоторых видов собственности (строения, земельные участки и т.п.) обуславливает применение правил исключительной подсудности в гражданском процессе и т.д.

Гражданское процессуальное право связано и со всеми иными отраслями права, которые “примыкают” к гражданскому: трудовому, семейному, земельному и др. Вопросы судебной подведомственности этих отраслей, особенности доказывания в трудовых и брачно-семейных делах показывают тесную взаимосвязь между материально-правовым и процессуальным регулированием.

Гражданское процессуальное и уголовно-процессуальное право имеют отношение к одной и той же общей проблеме осуществления правосудия. Правосудие осуществляется либо в уголовно-процессуальной либо в гражданской процессуальной форме. Поэтому у гражданского и уголовного процесса довольно много общего, а решение по гражданскому и приговор по уголовному делу связаны так называемыми “преюдициальными нитями”. Некоторые принципы двух процессов достаточно близки: гласность, независимость суда, состязательность, национальный язык судопроизводства, равенство граждан перед законом и судом, и т.д. Это не исключает различий между двумя отраслями. Одним из главных принципов гражданского процесса является принцип диспозитивности, т.е. свободы всех лиц, участвующих в деле в распоряжении ими материальными и процессуальными правами и интересами. От воли стороны, как правило, зависит возбуждение дела, именно сторона определяет основание, предмет и содержание иска, сторона в любой стадии процесса вправе отказаться от иска или признать иск, стороны могут согласиться на примирение, заключив мировую сделку. Диспозитивный характер уголовного процесса существенно ограничен.

Связь между близкими, но не идентичными отраслями процессуального права проявляется в следующем.

“Вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого состоялся приговор суда, лишь по вопросам: имели ли место действия и совершены ли они данным лицом” (ч. 3 ст. 55 ГПК). В свою очередь решение суда по гражданскому делу (вступившее в силу) обязательно для суда, прокурора, следователя и лица производящего дознание только по вопросу о том, “имелось ли событие или действие, но не в отношении виновности обвиняемого” (ст. 28 УПК).

О судебном праве. Еще в начале XX века некоторые юристы стали писать о необходимости комплексного изучения уголовного процесса, гражданского процесса и судоустройства в рамках так называемого судебного права[15].

Идея судебного права часто встречала критику, но тем не менее развивалась группой московских ученых (Н. Н. Полянский, М. С. Строгович, В. М. Савицкий, А. А. Мельников и др.). Нет никаких сомнений, что комплексный подход к изучению указанных выше отраслей заслуживает самого пристального внимания. Некоторые не очень умные идеологические обвинения по адресу сторонников судебного права были отодвинуты жизнью. Но это не сняло тех вопросов, которые задавались в свое время и на которые до сих пор нет ответа. Да, судебное право — комплексная отрасль, но означает ли это, что на основе единства “трех ее составляющих” возможна постановка проблемы создания “Судебного кодекса России”? Если вопрос так не ставится, то какой практический смысл теории “судебного права”?

Процессуальная наука

1. Предмет и метод гражданской процессуальной науки. Процессуальная наука — это систематизированный свод знаний по проблемам гражданского процесса и гражданского процессуального права. Он начал оформляться в большинстве стран с середины XIX века. Именно в это время появились учебники по гражданскому процессу и более объемные “Курсы”. В это же время в научный обиход стали входить монографии, посвященные отдельным разделам процесса, отдельным его стадиям и институтам. Большую роль в научном осмыслении процессуальных проблем сыграли и играют научные комментарии, практические пособия, методические рекомендации. Как тут не вспомнить комментарий И. Тютрюмова к Уставу гражданского судопроизводства России (с мотивами, разъяснениями сената и извлечениями из научных и практических трудов) изд. 3, 1912 г. объемом около 2000 страниц. Важное место в развитии и совершенствовании научных знаний всегда играли журнальные статьи, опубликованные тезисы, а также диссертационные сочинения. Не следует думать, что научная ценность произведения обязательно определяется его объемом. Небольшая брошюра немецкого ученого Рудольфа Иеринга “Борьба за право” оказала большое влияние на многие направления, связанные с регулированием проблемы защиты права в гражданском судопроизводстве. В середине 20-х годов статья Е. Носова (явно инспирированная) на целую эпоху закрыла возможность для научных исследований проблемы создания в СССР административной юстиции. Автор писал: “Институт административной юстиции, узаконивающий состояние спора и распри между трудящимися и администрацией органически чужд советскому праву”[16]. В результате некоторые элементы административной юстиции у нас появились лишь в конце 80-х годов.

Что же изучает юридическая процессуальная наука? Прежде всего это “догма” данной отрасли права — гражданское процессуальное право в статике. Потребность в углубленном изучении именно этого предмета обусловлена актуальностью, которая связана с появлением существенных новелл в системе права. Если для цивилистов эта задача является первоочередной (в связи с принятием нового гражданского кодекса), то и для процессуалистов это достаточно важная проблема, поскольку федеральный закон от 27.10.1995 г. включил в ГПК не только новые институты (заочное решение, судебный приказ), но и существенно изменил и дополнил редакцию многих статей ГПК.

Вторым важным компонентом, входящим в предмет процессуальной науки, является практика применения процессуального законодательства в деятельности судебных органов. Изучение судебной практики должно давать ответ на вопрос об эффективности действия той или иной процессуальной нормы или целого процессуального института. Насколько, например, эффективен установленный законом порядок признания ограничения дееспособности лиц, злоупотребляющих алкоголем или наркотиками, насколько реальна возможность исполнения решений по этим делам. Ждет еще своего исследователя проблема эффективности нормы, в силу которой порядок коллегиального рассмотрения дел был заменен законодателем на почти повсеместный порядок единоличного рассмотрения дел.

Составной частью предмета процессуальной науки является проблема перспектив развития законодательства о гражданском судопроизводстве. Вопрос этот становится особо актуальным сейчас, когда готовится и обсуждается проект ГПК Российской Федерации.

Таким образом процессуальная наука смотрит как в живые проблемы сегодняшнего дня, изучая законодательство и практику его применения, так и в область проблем самого ближайшего будущего.

В свое время нам не очень рекомендовалось обращать внимание на прошлое, якобы совершенно “черное” и реакционное. Между тем свободный и беспристрастный анализ как действовавшего процессуального законодательства дореволюционной России, так и научных трудов русских ученых тех лет показывает, что общий научный уровень законодательства и высокое качество научных исследований бросается в глаза непредубежденному читателю — юристу. Достаточно взять в руки один из учебников гражданского процесса Е. В. Васьковского или уже упоминавшийся комментарий И. Тютрюмова. Конечно, у этих авторов не найдешь ответа на сегодняшние вопросы, но высочайшая научная квалификация безусловно подтолкнет любого современника к желанию использовать сокровищницу процессуальной мысли для решения некоторых сегодняшних проблем.

Что касается законодательства и процессуальных исследований в буржуазных государствах, то в свое время рекомендовалось делать это “только для критики и разоблачения”. Предложение о том, например, чтобы использовать английский, немецкий или французский опыт для внедрения в наш гражданский процесс института административной юстиции, немедленно вызвало бы упрек в “преклонении перед Западом”. Между тем западный опыт конечно необходимо использовать и не только для критики.

Методы гражданской процессуальной науки не очень существенно отличаются от методов, которыми пользуются другие отрасли правовой мысли, хотя иногда и имеют определенную специфику. Главным методом процессуальной науки является изучение содержания норм гражданского процессуального права, выявление противоречий, которые могут быть обнаружены, определение результатов применения процессуальных норм, их влияния на общественные отношения.

В отличие от многих других отраслей права, круг действия гражданских процессуальных норм может быть сравнительно полно выявлен и подвергнут изучению. Гражданские правоотношения, опосредованные нормой о договоре займа или нормой, регулирующей договор купли-продажи, никогда не могут быть просчитаны применительно ко всем договорам займа или купли-продажи, совершении в конкретный исторический отрезок, в то время как в гражданском процессе гипотетически возможен точный учет всех судебных дел, рассмотренных в определенный временной период. Это обстоятельство дает возможность для использования в процессуальной науке социологических методов. Во второй половине 60-х годов С. М. Пелевин составил анкету под руководством проф. В. А. Ядова и провел в Ленинградском городском суде опрос разведенных супругов. Результаты квалифицированно проведенного опроса показали, что в подавляющем большинстве случаев стороны в бракоразводных делах не говорят правды, сложная бракоразводная процедура работает впустую и есть все основания для отказа от судебного порядка развода и передачи части бракоразводных дел в ЗАГС. Весной 1968 г. в проекте Основ законодательства о браке и семье не предусматривалось развода в ЗАГСе, однако направление кафедрой ЛГУ материалов опроса с соответствующими комментариями в так называемые директивные органы повлекло изменение проекта Основ и введение развода в ЗАГСе.

Предмет процессуальной науки, связанный с реализацией в суде положений отдельных процессуальных норм, может быть исследован и иными довольно любопытными способами. С конца 1985 г. резко возросло количество дел о признании ограниченно дееспособными граждан, злоупотребляющих алкоголем. Это было связано с известной компанией, которая “подстегивалась” партийным руководством. Для того, чтобы выяснить результативность применения норм ГПК (ст. ст. 258—262) на кафедре гражданского процесса была образована группа студентов, которая под руководством аспирантки Н. Ломановой (сейчас кандидат наук) исследовала по специальной программе проблему исполнения решений по указанной категории дел. Были выявлены все решения по этой категории дел (около 1000) за 1986 год и установлены адреса всех граждан, которые были признаны ограниченно дееспособными. Затем исследователи посетили семьи ограниченно дееспособных и установили: только 56% ограниченно дееспособным были назначены попечители, а 44% остались без таковых. В большинстве случаев к концу шестого месяца попечители отказались контролировать поведение своих подопечных, предоставив им право на самостоятельное получение заработка и распоряжение им. Ограничение дееспособности прекращалось, фактически, без применения правил ст. 262 ГПК.

Гражданские процессуальные нормы могут быть подвергнуты научному анализу в плане выявления исторических традиций развития, сравнительному исследованию правового регулирования российского гражданского процесса и процессуальных систем других государств.

2. Процессуалисты. К проблемам гражданского процесса обращались многие выдающиеся деятели прошлого. В начале XIX в. 1-й Консул французской республики Наполеон Бонапарт, выступая с речью перед кассационным судом, говорил: “Дозволять судебным местам преступать законы и обходить их исполнение — все равно, что уничтожить законодательную власть. В этом смысле кассационный суд — необходимая опора законодателя. Если точное исполнение законов есть непременное условие устройства и поддержания порядка в государстве, то в кассационном суде нельзя не видеть учреждения, укрепляющего государственную власть и упрочающего незыблемость государства”[17].

Середина XIX в. оказалась для России переломным моментом ее истории и появлением плеяды российских ученых, о которых справедливо было сказано, что они были “отцами и детьми” судебной реформы 1864 г.

В Указе Императора Александра II от 20 ноября 1864 г. говорилось: “... рассмотрев сии проекты, Мы находим, что они вполне соответствуют желанию Нашему водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего”[18].

Читатель наверное заметил, что Царь-Освободитель как будто предчувствовал, что задачи, которые он ставил перед своими юристами, окажутся для России актуальными и в конце XX века.

Для юристов той эпохи это были ответственные и счастливые дни. Здесь прежде всего следует отметить имя С. И. Зарудного, в течение нескольких лет осуществлявшего руководство по подготовке судебной реформы. К. П. Победоносцев, К. И. Малышев, Е. А. Нефедьев, А. Л. Исаченко, И. Е. Энгельман, А. X. Гольмстен и др. — вот та процессуальная гвардия, которая сложилась во второй половине XIX века и обеспечила процессуальной науке высокий авторитет. Особое место в этой плеяде занимал Евгений Викторович Васьковский, энциклопедически образованный юрист, специалист в области материального права и гражданского процесса, активно работавший перед самой революцией и вынужденный завершить свою научную карьеру в Риге.

Послереволюционная процессуальная теория складывалась очень медленно. Только перед войной вышел учебник проф. А. Ф. Клейнмана, а сразу после войны — “Гражданский процесс” (1948 г.) С. Н. Абрамова. Очень многие процессуалисты считают учебник С. Н. Абрамова лучшим из всего того, что создала советская процессуальная наука с 40-х годов по настоящее время.

В Москве сложились две процессуальные школы: одна, возглавляемая А. Ф. Клейнманом, а затем продолженная его учениками А. А. Добровольским, С. И. Ивановой, М. К. Треушниковым и другими. Другую основал М. А. Гурвич, ученики которого М. С. Шакарян, А. Т. Боннер и др. продолжают развивать его идеи. Крупными научными центрами стали Свердловск (Екатеринбург) и Саратов, в чем великую заслугу нужно признать за профессором К. С. Юдельсоном. Его ученики В. М. Семенов, К. И. Комиссаров, Ю. К. Осипов, А. Ф. Козлов, И. И. Зайцев, М. В. Викут и многие другие обеспечили авторитет уральско-волжским процессуалистам. Профессор П. Ф. Елисейкин сумел сплотить молодых специалистов в Ярославле (Крашенинников, Бутнев, Тарусина). В Петербурге (Ленинграде) процессуальная школа была связана с именем проф. Л. И. Поволоцкого, ученики которого Н. А. Чечина, Н. И. Авдеенко, А. С. Муравьева, М. А. Кобакова, Д. М. Чечот работали по многим направлениям процессуальной теории. Новые фамилии питерских авторов — на обложке, это будущее петербургской процессуальной школы.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒