Суббота разборку назначил на среду

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 13Следующая ⇒

Марта 1996 года в тихом дачном поселке Резвань близ Калуги были найдены еще теплые трупы молодых парней на вид 22–23 лет. Тут же, на окраине поселкового леса, оперативники подобрали и тщательно упаковали в полиэтиленовые мешочки гильзы от пистолета «ТТ», ценимого в среде киллеров, и автомата. Убитых юношей отвезли в морг, но не успели сыщики как следует запротоколировать печальный случай, как новое сообщение: на пост ГАИ у поселка Анненки выбрел раненный в живот гражданин Семин Валерий, 24 лет от роду. Перед тем как потерять сознание, он успел сообщить, что его машину обстреляли какие-то бандиты.

Для тихой мирной Калуги, со времен войны, пожалуй, не слышавшей автоматной пальбы, это было чересчур. Разборки, то бишь выяснения отношений, были, но местная «крутизна» предпочитала ограничиваться кулаками и реже – ножами.

Самые нервные калужане предрекали: «Теперь все – и на улицах стрелять будут! » Самые выдержанные хладнокровно пугали: «То-то еще будет! »

Следователь Николай Семенович Козлов решил лично взяться за руководство расследованием дела. Нюх старого сыщика подсказывал, что вслед за «ушами» потянется еще тот многоголовый зверюга. Начальник угро УВД Калужской области буквально пару недель назад с блеском раскрыл двойное убийство: на улице Горького изнасиловали и сожгли трупы двух девушек. По одному только известному имени Роман (а их в городе более 300) он и его сотрудники в течение трех суток нашли двух негодяев. Второго вытащили уже из Молдовы.

И вот новые трупы.

По всем признакам выходило: бандитская разборка. Но по опыту и укоренившимся правилам Козлов приказал отработать все версии, чтобы потом не возвращаться на исходную.

У одного из убитых нашли паспорт: некий Вадим Орлов. Начальник угро собрал сотрудников отделения по раскрытию тяжких преступлений против личности и, как всегда, лаконично поставил задачу:

– Ребята, у нас есть паспорт. Даже если он фальшивый – это уже очень много. Срочно выяснить, кто он, откуда, какие у него были связи...

Попросив остаться своего зама Александра Комзарева, Козлов заметил:

– Между прочим, от поста ГАИ в Анненках до поселка Резвань рукой подать.

– Я знаю, – кивнул Комзарев.

– Я думаю, этот недостреленный Семин и двое убитых – из одной компании.

– Похоже так, одна разборка. Разрешите, Николай Семенович, я сам займусь этим Семиным?

– Как его состояние, не узнавали?

– Врач сказал, что обнадеживающее.

– Значит, легко отделался.

В следующую ночь не стреляли, но для большинства сыщиков, завязанных на расстреле в поселке, ночь была бессонной. К концу следующего дня знали основное: и погибшие, и раненый Семин, кстати, известный также по кличке Сэм, были людьми из банды Михаила Коченкова. Опознали и второго мертвеца: при жизни его частенько видели в машине Коченкова. Анатолий Морозов служил при боссе личным охранником.

В своем криминальном мире покойные славились широтой характера, нахрапистостью и особенно – неуемной жаждой денег. С детства их не прельщал призывный гудок фабрики, запах свежего машинного масла, героика заводского труда. Покойные, увы, ни хрена не умели делать, ненавидели труд, но всей душой приняли размах кооперации в начале 90-х. В новых экономических отношениях они нашли свою ячейку, став рэкетирами. Богатели вместе: коммерсанты покупали машины – и они становились на импортные колеса, в одних домах в центре города строили кооперативные квартиры. Появились крупные суммы, всего было вдосталь, банальный же рэкет утомлял дебилизмом. Ребята озирались вокруг и понимали, что торговые палатки – удел придурков. Властью обладают фабриканты и заводчики. Но Коченков недаром претендовал на лидера. Он держал нюх по ветру. И когда началась полукриминальная ваучеризация населения, они все свои бандитские сбережения кинули на скупку ваучеров у нищих земляков. Сделки в те жаркие месяцы проворачивались молниеносные и фантастические. Вкладывали ваучеры в самые различные предприятия, а в городе Новошахтинске Ростовской области им удалось приобрести целый пищевой комплекс.

Они сменили спортивные костюмы «братанов» на цивильные «тройки». В те дни и месяцы надо было успеть ухватить, урвать, оттолкнуть конкурента. Клич «Воруй, пока не перекрыли! » незримо витал в воздухе. Все очень торопились. Государственный корабль дрейфовал без руля и ветрил, в трюме угрожающе хлюпало...

Кто-то подсказал Коченкову гениальный способ обогащения: завладеть ракетными шахтами в Козельском районе. Конечно, бывшими. Кому нужны эти шурфы, опустошенные «великим миротворцем»? Оказывается, нужны. Оттуда можно вытащить немало медного лома... Областные чиновники с удивительной легкостью дали «добро» на полновластное владение бывшими объектами былой мощи.

К месту смерти исполина первыми сбегаются крысы.

Распродав медь, Коченков сотоварищи стали вымывать деньги из обычного песка. Точнее, песок намывал земснаряд, принадлежащий объединению нерудных материалов под Калугой. Сколько песка, то есть денег, доставалось объединению, сейчас никто точно не скажет. И никто не скажет, у кого же все-таки приобретался этот песок. Поди сейчас разбери: песок – штука сыпучая, и в какую сторону больше перетекло – в госсектор или в частный, к г-ну Коченкову?

О тщеславии «новых русских» бродит немало анекдотов. И чем более криминально нутро представителя этой новой «общности», тем более его тянет на высокопорядочные должности. И, конечно, на депутатство. Коченкову тоже захотелось. Симпатизировали ему Баркашов со сподвижниками: «Правильные хлопцы, с понятием, и порядок знают».

И вот как обухом по голове – убийства его соратников. Коченков тут же скрылся, не желая становиться очередной мишенью, да и понимал, что узелок затягивался... Он догадывался, кто проредил ряды его команды...

Коченкова упустили из виду. Но самым обидным было то, что из больницы, усыпив бдительность охраны, сбежал раненый Семин.

А дело по убийству в дачном поселке стало обрастать все более интересными подробностями. Стало известно, что несколько лет назад в Москве Михаил Коченков вместе с известным спортсменом, олимпийским чемпионом Михаилом Линге основал совместное предприятие «Два медведя». Вскоре после этого второй олимпийский «медведь», Линге, был убит. И еще. Попутно выплыла обнадеживающая информация, касающаяся исчезновения бизнесмена Владимира Кондратьева. Его белый «Мерседес» некоторое время назад нашли в Туле, сам же хозяин пропал вместе с сорока шестью миллионами рублей.

Зря скрывался Коченков. Люди его круга и склонностей, имеющие соответствующий «опыт», знают: раньше сядешь – раньше выйдешь. Коченкову теперь придется выходить на целые две недели позже: именно столько он скитался, пока не угодил в ловушку, устроенную Козловым.

Десять месяцев сыщики шли по следам еще пятерых бандитов. Взяли всех. Истина оказалась, как всегда, банальной. Но разочарование вместе с усталостью – непременный элемент работы сыщиков. Естественно, после того, как за последним бандитом захлопнется железная дверь камеры.

А предыстория была такова. Ростовское криминальное сообщество, известное своими традициями, сплоченностью и крутыми нравами, вначале с тихим раздражением, а потом и негодованием наблюдало, как заезжие чужаки хозяйничали на Новошахтинском пищевом комплексе. Курировал предприятие бывший шофер и телохранитель Коченкова Михаил Субботин. И вот, когда Суббота – так его ласково звали, примелькался, его вызвали на «стрелку». Местный вор в законе поставил ультиматум: чтобы и духа твоего тут не было. Умирать в молодом возрасте Мише не хотелось. С той минуты в Новошахтинске его больше не видели.

Дома, в Белгороде, разговор с боссом оказался непростым. Конечно, Коченков предвидел ситуацию, но никак не мог поверить, что Суббота приехал пустой. А тут кто-то, может, и не случайно, подкинул слух, что его бывший личный «телохран» припрятал полмиллиарда откупных. А за такие деньги не только былую дружбу продашь. И Коченков предупредил, что такое не простит, шутить не будет, и дал срок.

Но Субботин был не только шофером, но и кочегаром. В отличие от некоторых. У жаркой топки прошла суровая закалка его характера. «Хрен с тобой, живи отдельно», – сказал он по-рабочему и без изысков и увел за собой часть людей, организовав свою команду.

Братва уважала его. Он на глазах становился легендарным. Однажды его на трех машинах подловила коченковская шпана, он же разбросал нападавших, заскочил в свою машину, протаранил дорогу, машины нападавших, раскидав всех по сторонам. Бывшие соратники так и остались смотреть вслед с открытыми ртами. Такое они видели только в кино. Потом по законам крутого «боевика» Суббота организовал тот устрашающий расстрел в поселке. Сам контролировал и осуществлял внешнее наблюдение недалеко от места засады. После преступления, когда двое лежали бездыханными, а Семин из последних сил продирался сквозь чащу леса, молодого главаря остановил инспектор ГАИ за нарушение правил дорожного движения. Субботин, не дрогнув, спокойно заплатил штраф...

Всю эту историю Козлов уже знал. И когда ему привели на допрос Субботина, прежде чем задать первый вопрос, кое-что ему рассказал. Подробности и нюансы были просто пугающими: кто стрелял в лесу, из какого оружия. И даже сценарий был известен полковнику: один из братвы Субботы, подобно Сусанину, заводит в лесок у поселка Резвань коченковских хлопцев – якобы на легкий и красивый рэкет. Где их и кончают. «Без трех минут» человек-легенда сдался. Начался долгий процесс покаяния.

Последним взяли автоматчика – Петра Стельмащука. За расправу в лесу ему пообещали квартиру. К тому времени у убийцы были и другие перспективы: он стал стажером в криминальной милиции самого крупного райотдела областного центра. Внедрили его туда криминальные круги довольно ловко и с нетерпением ждали «всходов». При задержании Стельмащук благородно негодовал, потом наступил «момент истины».

Послесловие к этой бандитской истории про заказное убийство останется за судом. По нынешним меркам, скажете вы, в ней нет ничего из ряда вон выходящего. Ежели они спорят, то, не дрогнув, убивают даже былых друзей. Такова у них цена жизни. Так принято.

Мы тоже к этому привыкаем. Точнее, нас к этому приучают. Так принято. Так и живем.

Пан из палатки

Чуть меньше года назад случилось происшествие, которое дало толчок еще более драматичным событиям. Сентябрьской ночью в нескольких километрах от Магадана, в поселке Сокол, прогремел взрыв. Вызванные по тревоге милицейские силы прибыли на место происшествия. Здание филиала Северо-Восточного акционерного банка имело печальный вид: мощный взрыв разнес наружную стену, разрушил помещения, уничтожил дорогостоящую технику. Оглохший сторож ничего толком сказать не мог, качал головой и бессмысленно озирался. Он не осознавал даже, что чудом уцелел.

Кто мог совершить преступление, более привычное, скажем, для крупных городов, нежели для поселков? Хулиганья здесь хватает, но до такого куража им далековато.

Если банки взрывают, значит, это кому-нибудь нужно?

Безусловно, этот вопрос посетил и оперативников из угрозыска. Кому могли насолить владельцы банка? Документы кредитно-финансовой деятельности уцелели. Сыщики «прошерстили» всех без исключения клиентов, партнеров, возможных конкурентов. Среди подозреваемых выплыл и г-н Панов, владелец ИЧП «Удача». Удачлив ли он был, дело спорное, но что не подлежало сомнению – Панов взял крупный кредит, в оговоренный срок деньги не вернул, проценты по договору не выплатил и никаких шагов по урегулированию вопроса не предпринимал. Что было на первый взгляд весьма странным при знакомстве с подробностями жизни бизнесмена.

В поселке с милым названием Палатка, навевающим ностальгию по временам покорителей холодных земель, Панов считался весьма респектабельным человеком, имел автостоянку, таксопарк, занимался частным извозом, продажей автомобилей. На жену записал весьма доходный магазин. Славен был и своими благотворительными делами, за что администрация поселка его прямо-таки боготворила. В его иномарке рядом всегда сидели два плотных телохранителя.

А в органах внутренних дел была хорошо известна и еще одна характерная сторона жизни удачливого предпринимателя. «Новый русский» был старым уголовником: из 39 лет своей жизни 15 он провел в заключении за серию разбойных нападений, грабежей и хулиганство. Вот почему оперативникам не казалось странным обстоятельство, что богатый и респектабельный господин демонстративно плюет на договорные обязательства перед банком. Менталитет, его не исправишь. И хоть ты в самом дорогом смокинге, зэковская роба все равно проглянет.

Отбыв срок, Панов приехал в Палатку. Видно, припрятал награбленное золотишко, так как весьма скоро завел свое дело. От воровского мира не уйти, если большая часть сознательной жизни прошла за решеткой. Панов и не собирался открещиваться от братьев по духу, да и поступки его были характерные: по малейшему поводу «качал права», затевал скандалы, кровавые драки. Своих «быков» держал в черном теле, унижал, каждый раз давая понять, что они «шестерки». В Магадане Пан – такая у него была кличка – подружился с основными авторитетами. Но с одним из них, Галиуллиным по кличке Бурят, крепко повздорил, даже приезжал на разборки. После этого Бурят «куда-то уехал».

В Магадане мертвецов считают по весне. Среди найденных «подснежников» нашли и мужчину, по приметам похожего на «уехавшего» Бурята. Труп с огнестрельными ранениями был обнаружен на 165-м километре Колымской трассы, в пятнадцати метрах от дорожного полотна.

Начальник отделения по раскрытию тяжких преступлений против личности угрозыска УВД области Иван Дубаларь чувствовал, что в смерти татарина по кличке Бурят каким-то образом замешан и Панов. Но как доказать это, мертвый не скажет. Живые тоже молчат. Да и вряд ли были свидетели. Сбросить труп из багажника в полутораметровый сугроб и присыпать снегом – минутное дело. А до весны полгода.

И все же зацепка появилась. Родственники погибшего вспомнили, что накануне пропажи Галиуллина видели двух парней, которые позвали его на улицу переговорить. Бурят и пошел – знал свою силу, ничего не боялся.

Дубаларь с оперативной группой вплотную взялся за ИЧП «Удача». Особо тщательно отрабатывался хозяин, его связи, негласно велось наблюдение. Проверялись и его работники, биографические данные, привычки, образ жизни. На общем фоне выделялись его телохранители, «шестерки». Видно, Пан хорошо платил им, и они шустро выполняли все его прихоти. Никитский и Девяткин – кожаные затылки, чугунные лбы. Любили ребята красиво одеваться, сорить деньгами. В Палатке после шефа – самые крутые. Зря они так рисовались. Сидели бы тихо. Потому что по приметам их тут же вычислили: уж очень были они похожи на тех двоих неизвестных, которые приходили в последний день к Буряту. Это и явилось поводом для задержания. Девяткин тогда попытался незаметно избавиться от ножа с выкидным лезвием. Не получилось.

Все теперь зависело от искусства следователей. Явно бойцы Пана замараны в крови, но как расколоть их, заставить дать показания? Ведь вменить им можно было только факт встречи с погибшим – опознание провели успешно. Первым, как говорят оперативники, «поплыл» Девяткин. Стал валить на хозяина. Тот, мол, приказал порешить Бурята. Потому что Бурят начал воровские законы править. А по ним, если пошел в коммерцию или какое дело завел, платить должен за «крышу». В Магадане был свой устойчивый круг авторитетов, которые контролировали золотодобычу, продажу металла, торговлю, другие отрасли. А Панов хоть и был Паном, но на блатного короля не тянул. Вот Бурят и указал ему место. Директор «Удачи» тогда буквально озверел, на карту был поставлен его авторитет: как это так, его держат за лоха! Девяткин показал, что в тот день они втроем поехали к Буряту. Хозяин остался внизу, во дворе, а они с Никитским пошли в дом, позвали Галиуллина на разговор. Тот согласился, видно, подумал, что речь будет идти о сумме откупного или ежемесячной дани. Втроем сели в машину, туда же заскочил и Пан, сразу – обрез в бок: «Будет тебе „крыша“, гондон. И крышка тоже...» Бурят потемнел лицом. Даже в темноте было заметно. Он понял, что дело плохо, пытался хитрить, договориться... Но его никто не слушал.

Далеко за городом Пан приказал остановиться. Сам вывел Бурята и выстрелил из обреза почти в упор. Потом, по лежащему, еще раз – в спину. Затем вместе с Никитским Девяткин оттащил убитого в глубокий снег и по приказу Пана выстрелил в уже мертвое тело.

Банда матереет, когда повязана кровью.

Во время допроса Дубаларь не случайно поинтересовался, откуда у Девяткина нож. Ответ был интересным: дал один человек. И всплыло новое лицо – уголовник по кличке Крот. Естественно, Иван Иванович знал его, как и многих магаданских авторитетов. Юрий Кротов неоднократно отбывал срок, отличался нахрапистостью, жесткостью и дерзостью. В числе других ведущих авторитетов он, что называется, держал город.

«А зачем Кротов дал тебе нож? » – спросил Дубаларь.

Девяткин долго не выкручивался: «Чтобы Козыря кончить».

«Плохая примета – дареный нож», – между прочим заметил сыщик.

Так открылась история еще одного убийства. Но не хватало признаний Никитского, который продолжал упираться. Когда же узнал, что его подельник раскололся, пошел на сознанку: кому охота больший срок получать. Признался не только в участии в убийстве Бурята, но и в том, что лично добивал Козыря.

После ликвидации Бурята освободилась «ячейка» в распределении зон влияния. Кротов оценил напористость Панова и предложил тому всерьез заняться сбытом металла, что сулило неплохие барыши. Один из способов был вполне безупречен: выявлять и грабить лиц, которые похищали на приисках промышленное золото. Ведь жаловаться не пойдут! Воров было вполне достаточно – каждый месяц кого-то арестовывали. И подельники могли чувствовать себя в некотором роде Робин Гудами.

Тут, что называется, рыба пошла на рыбака. Подкатил как-то к Панову некто Козырев по кличке Козырь – житель одного из колымских поселков. Знал, видно, к кому обратиться: попросил денег взаймы на скупку золота, обещал хорошую выгоду. Директор «Удачи» пообещал, решив раскрутить «ходока». Действовали по накатанной схеме: Девяткин с Никитским позвали Козырева на квартиру. Туда же, на квартиру Никитского, с благообразными лицами пришли и Панов с Кротовым. Первый из них достал пистолет и, поигрывая им как завзятый ковбой, потребовал немедленно выдать золото. Но тут игра плохая вышла: Пан случайно нажал на курок, раздался выстрел, пуля разорвала Козыреву рот. «Ты чо сделал, придурок?! – заорал Крот. – Как он теперь с таким хавальником расскажет, где металл прячет? » Раненый с изуродованным лицом громко стонал. «Кончать его надо! – обескураженно добавил Крот. – Твои смогут? » – Он кивнул в сторону молчаливых телохранителей. «А то! За что я им бабки плачу? – вальяжно заметил Пан и, явно играя роль „крестного отца“, протянул пистолет „вальтер“ Никитскому. – Это сделаешь ты». А Крот, чтобы напомнить о своем положении, протянул Девяткину нож: «И чтоб никаких следов! »

Раненого отволокли в «Тойоту», поехали в сторону леса. Там Никитский трижды выстрелил в голову жертвы... Убивая, не предполагал, что пройдет совсем немного времени и он сам добровольно покажет место в районе 102-го километра трассы, где они забросали ветками труп Козырева.

К расследованию подключилась областная прокуратура. Следствие по убийствам поручили следователю по особо важным делам А. Зубову.

Панов, конечно, знал, что повязали его подопечных. Но он не предполагал, что они сознаются в преступлениях: на Колыме нравы суровые. И когда его задержали и сообщили о показаниях сообщников, он сразу сломался и первой же ночью «вздернулся» – повесился в камере. Но его успели вытащить из петли. «Мне все равно не жить, – мертвенным голосом говорил он Дубаларю. – 15 лет на зоне, два трупа – чистый „вышак“. Хотя, начальник, за такую гниду, как Бурят, медаль давать надо, а не судить...» Потух, сник, пропал Пан, как в той поговорке, знал, что даже если исключительную меру не дадут, то за убийство «авторитета», коим был Бурят, на зоне не простят и при случае пику в бок воткнут. Не в чести среди воров беспредел и убийства своих.

Крота взяли вместе с Пановым. Но он и не думал унывать, держался нагло: «Убийство, начальник, мне не навесишь. Доказать не сможешь, так что не теряй времени. И вообще, скоро меня выпустят».

И точно, его адвокат шустро подготовил в Магаданский горсуд жалобу на законность и обоснованность избранной в отношении его подопечного меры пресечения – содержание под стражей.

В день суда к зданию заблаговременно стали подъезжать сверкающие иномарки. Бритые затылки, кожаные куртки, надменные взгляды. Крепкие ребята толпились в коридорах, ожидая решения суда. А в лучшем ресторане города был заказан целый зал, где заканчивались приготовления к торжеству. Все уже знали, какое решение примет судья, и готовились хорошенько отметить возвращение Крота из-за решетки.

Чуда не произошло, и правосудие, что называется, восторжествовало. В напряженной тишине огласили постановление: освободить Кротова из-под стражи. Две судимости, обвинения в организации умышленного убийства, незаконном хранении и сбыте огнестрельного оружия – и на свободу? Люди ахнули. Двери суда картинно распахнулись, на пороге стоял лучезарно улыбающийся Крот со своим адвокатом. Местные мафиози встретили соратника бурными аплодисментами, его обнимали, целовали, поздравляли, единственно, что не качали. Какая пощечина ментам и прокурорам!

«Ну а теперь – в ресторан! »

«Один момент, Юра! »

Крот поморщился: и откуда взялся этот Зубов...

«Поехали в прокуратуру. Есть небольшие формальности».

Горячо запротестовал, крича о попранной законности, адвокат – его гонорар таял на глазах. Кожаные затылки угрюмо сдвинули ряды.

«Спокойно, ребятки, вы пока не нужны! » – предупредил Дубаларь. Его оперативники тут же оттеснили Кротова. Братва, поняв, что дело худо, поспешно отступила.

«Ладно, поехали», – вынужден был согласиться Кротов.

Естественно, сыщики предусмотрели вариант с освобождением из-под стражи. Что говорить, стало нормой, когда матерых преступников, обвиняемых в новых преступлениях, под денежный залог или «просто так» отпускают из тюрьмы – и все усилия следствия идут псу под хвост, вырабатывается без помех тактика противодействия следствию, уничтожаются вещественные доказательства, запугиваются или устраняются свидетели.

Поэтому в прокуратуре не дремали и выложили Кротову целый пакет новых обвинений, по которым не подготовилась адвокатура: дополнительные эпизоды деятельности преступной группировки, факты хулиганства, незаконного хранения наркотиков. Наручники снова защелкнулись, и помрачневшего Кротова вернули в тюрьму под изумленные взгляды сокамерников.

Оставалось найти оружие – важное звено в цепи доказательств. Оперативники еще и еще раз отрабатывали связи Панова, допросили всех знакомых, работников его предприятий. И вот удача – один из них вынужден был сообщить, что буквально перед арестом хозяин приказал спрятать в подвале плотно завязанный мешок. Сыщики немедленно выехали в указанное место. Раздвинув ящики с картошкой, увидели потертый вещмешок, из него вытряхнули обрез, пистолет «вальтер», боеприпасы, электродетонаторы и – аммонит. Тот самый, экспертиза тут же подтвердила.

Следствие вышло на новый виток спирали. Взрывчатка использовалась при теракте против Северо-Восточного акционерного банка. Решили начать с Никитского – в самых тяжких преступлениях он уже признался. Он и действительно не отпирался. Рассказал, как и предполагали оперативники, что все дело было в крупном кредите, который задолжал Панов, а выплатить его и по процентам не мог. Руководство банка поставило его перед выбором: или платить, или в установленном порядке по суду опишут все имущество Панова в счет долга. «И тут, – пояснял Никитский, – Пан совсем вольтанулся: ну держитесь, говорит, я устрою вам фейерверк».

Бандиты собрали самодельную бомбу, приладили часовой механизм. Несколько раз испытывали в лесу и, когда получалось, визжали от восторга. Хозяина понесло: «Мы еще взорвем для крутизны плотину на водохранилище. Я наведу на них жути! » Подручные еле отговорили хозяина от этой затеи.

Последнюю бомбу смонтировали в «дипломате». Ночью втроем подъехали к банку на Соколе. Никитский поставил адский «дипломат» под окна, включил часовой механизм. Отъехав на безопасное расстояние, подождали, когда рванет...

Наутро, посмеиваясь, чувствовали себя героями. Так начался беспредел.

А взрывчатку в старом вагончике нашел знакомый Никитского – охотился в тех местах. Он и подсказал, где взять.

А не нашел бы – все случилось бы в этой истории по-иному? Скорее всего нет. Потому что каждый находит то, что ищет.

Послесловие

Печальна магаданская земля. Унылые сопки, ледяные ветра, короткое лето. Правда, последний июнь порадовал теплом, и природа тут же торопливо стала брать свое: вспыхнула зелень на сопках, все живое потянулось к солнцу. А в низинах – до сих пор сугробы с крепким потемневшим настом. В милицейском «уазике» – оперативники из уголовного розыска УВД Магаданской области. Путь дальний, дорога старая, позабытая, машина с трудом ползла по заросшей колее. За очередным поворотом – столбы, остатки ржавой «колючки», покосившиеся вышки, развалившиеся бараки – одна из бывших колоний ГУЛАГа. Старший из оперативников заметил: «Неужели у них и дурного предчувствия не было, когда проезжали рядом с лагерем? » – «Это раньше уркаганы были суеверными, – заметил его товарищ. – А нынешней „братве“ все по барабану».

Впереди, на вершине склона, одиноко стоял вагончик геологов. Автомобиль дополз до него и остановился. Здесь давно никто не жил. Ржавая печь, пустые консервные банки, ветхое тряпье. А вот и цель, причина столь долгой и утомительной поездки – ящик с желтоватого цвета аммонитом. Уходили геологи навсегда – потому и бросили за ненадобностью.

«Командир будет доволен».

«Еще бы. Последняя точка в деле».

Бригада «темных киллеров»

К началу 90-х годов в одном из крупнейших экономических регионов страны Кузбассе в целом завершился передел сфер влияния и собственности. Криминалитет в регионе возглавлял известный вор в законе Черный – Олег Чернышев. Он был ставленником воров так называемого грузинского клана. Преступная группировка курировала многие сферы экономики, торговли, промышленности. Доходы от черного бизнеса отлаженным потоком стекались в воровской общак.

Так продолжалось до осени 1994 года. Олег Чернышев неожиданно умирает от передозировки наркотиков. Его младший брат – Евгений Чернышев – пытается претендовать на его место. Но грузинский клан он не устраивает: у Чернышева-младшего не хватает железной воли, авторитета, который был у старшего брата. Преступное сообщество Черного распалось на мелкие группировки. Тут же обострился конфликт между двумя наиболее влиятельными на Кузбассе преступными кланами – «славянским» и «грузинским». На одной из сходок славянские авторитеты и «воры в законе» Евсеев, Макоша и перешедший на их сторону Евгений Чернышев договорились вытеснить из региона воров-кавказцев. О былом покое на территории Кемеровской области как криминалитету, так и бизнесменам можно было только вспоминать. Регион стоял на пороге нового передела. Враждующие стороны перешли на осадное положение. Жили на конспиративных квартирах, передвигались только по ночам. В перестрелках гибли пока только бойцы. Так началась одна из самых кровопролитных гангстерских войн в России.

Первой жертвой большого передела стал Александр Фатеев, по кличке Фотя. Его убили 30 августа 1995-го в собственной машине на глазах у телохранителей в центре Кемерова, на проспекте имени Ленина. 17-летнему вору в законе Эдуарду Зайцеву по кличке Волосатый – ставленнику родоначальника и крестного отца грузинского клана Тристана удалось тогда спастись, скрывшись в подъезде. Фатеев был своего рода «серым кардиналом» при Зайцеве. Сам он стать вором в законе не мог из-за существенного изъяна в биографии: проходил срочную службу в армии.

Несмотря на то что преступление было совершено среди бела дня в центре города, оперативники не сумели составить ни внятных фотороботов, ни установить марку автомобиля, на которой скрылись бандиты.

Оперативной группе удалось установить, что убийство было совершено из пистолета Макарова с глушителем. Киллеры оружие не сбросили, как это бывает в классических случаях.

Раскрыть убийство Фатеева так и не удалось.

Несмотря на потерю, группировка Зайцева представляла реальную силу – насчитывала более 100 человек. Сам же Волосатый во всеуслышанье заявил, что ни с кем делиться не будет.

По оперативным данным Кемеровского РУБОПа, на устранение Зайцева были вновь направлены наемные убийцы. Вскрылось это в ходе оперативного наблюдения за Волосатым. Двое боевиков постоянно висели у него «на хвосте», крутились в местах деловых встреч Зайцева. Спустя три месяца эта безрезультатная слежка прекратилась.

По печальной иронии судьбы в том же, 95-м году, от пули киллера смерть нашел почти однофамилец – тоже вор в законе Юрий Зайчиков по кличке Заяц. Он был расстрелян у подъезда своего дома из пистолета с глушителем. Оружие, из которого стреляли, оперативники потом обнаружили у одного из задержанных бойцов славянской группировки. Но вскоре его отпустили, так как не смогли доказать причастность к убийству. Впрочем, вскоре с братком разобрались без протокола: его нашли повешенным на чердаке жилого дома.

1996-й год открылся новым заказным убийством. В январе в жернова междоусобицы попал лидер группировки спортсменов Дмитрий Митрофанов. Стреляли в него опять-таки из пистолета Макарова с глушителем.

В конце июня 1996 года пропал без вести глава преступного сообщества города Мариинска Сергей Катков по кличке Каток. Было известно, что он уехал вечером из дома с двумя неизвестными мужчинами и не вернулся.

В июле этого же года в дежурную часть города Кемерова поступило сообщение о новом преступлении: у базы «Вторчермет» среди бела дня расстреляны в автомобиле два бизнесмена. В общей сложности из автомата Калашникова было выпущено почти 80 пуль – три магазина. Не ясен был мотив показательно жестокого убийства: погибшие были скромными предпринимателями, занимавшимися мелкооптовыми закупками, не связанными с криминальным миром.

Оперативные источники в славянской и грузинской группировках тоже не смогли разъяснить, за что пострадали продавцы.

В 1996 году список жертв пополняет еще один представитель грузинского клана – вор в законе Павел Куприянов по кличке Пашкан. И все тот же знакомый почерк – преступники действуют дерзко, не обращая внимания на охрану, свидетелей. Оружие – пистолет Макарова с глушителем – на месте преступления не оставляют. Свидетели боятся описать внешность убийц.

Олег Шишко, оперуполномоченный УБОП ГУВД Кемеровской области, рассказывает:

– Когда пошли эти убийства, то сами бандиты начали интересоваться, что это за киллеры у нас завелись? Даже были версии, что вроде милиция получила карт-бланш на отстрел воров в законе и криминальных авторитетов.

Эту группировку в Кемерове окрестили бригадой «темных киллеров». Но даже простой анализ показывал, что эта таинственная банда действовала в интересах «славянских» преступных авторитетов – Евсеева, Чернышева, Макоши. Их вызывают на допросы, но все усилия оперативников были тщетны, авторитеты и сами недоумевали, что за третья сила появилась в городе. Громкие убийства по-прежнему оставались нераскрытыми.

Летом 1996 года в Кемерове произошло преступление, которое потрясло даже представителей уголовного мира. В квартиру семьи Карпенко, проживавших в доме № 43 по Комсомольскому проспекту, ворвались убийцы, застрелили 16-летнего парня, а его мать и двухлетнего брата забили ножами. Затем, прихватив фен и видеомагнитофон – единственные ценные вещи, подожгли квартиру и скрылись. Жестокое и бессмысленное преступление.

Первыми на место происшествия прибыли сотрудники уголовного розыска и оперативная группа Ленинского РУВД. Сыщики опросили жильцов дома, и неожиданно выяснили, что соседом семьи Карпенко по лестничной клетке был Владимир Дуреев – личность известная в Кузбассе. После смерти «крестного отца» вора в законе Черного Владимир Дуреев, несмотря на то что не был коронованным, стал влиятельной фигурой в Кузбассе. Оперативникам РУБОПа было известно, что именно благодаря ходатайству Дуреева перед воровским сообществом, Геннадия Макошу и Евгения Евсеева короновали в воры в законе.

Напрашивался вывод, что киллеры просто ошиблись дверью, и мишенью на самом деле был Дуреев. В этот раз свидетелей у сыщиков было хоть отбавляй. Приметы преступников запомнили многие жильцы подъезда. Двое парней, устроившись на лестничной площадке между третьим и четвертым этажами, на протяжении всего дня пили водку и шумели.

У сыщиков было много вопросов. Почему подосланные к серьезному авторитету киллеры действовали демонстративно непрофессионально и запредельно жестоко? Уж не сам ли Дурей провернул эту кровавую комбинацию, чтобы заиметь повод для ответных действий против своих врагов?

Но от этой версии пришлось отказаться спустянеделю. Имея точные приметы, оперативники задержали одного из подозреваемых в жестоком убийстве, некоего Шарикова.

Сергей Бачурский, следователь по особо важным делам прокуратуры Кемеровской области, вспоминает:

– Шариков в своих показаниях говорил, что им заказали убить коммерсанта, который живет на 3-м этаже дома и у него на окнах металлические черные решетки.

Проверили: действительно, такие решетки были только на окнах квартиры Дуреева.

Но фамилию Дуреева Шариков на допросах не называл ни разу. Сказали ему убить коммерсанта.

А вот заказчика задержанный назвал. Им был вор в законе Евсей, он же Евгений Евсеев. Напарником Шарикову в «боевой акции» Евсей направил своего племянника – Ерашова.

У юных бандитов, уже мнивших себя суперкиллерами, это было уже второе задание. А первое, ни много ни мало – лихо исполненное убийство вора в законе грузинского клана Павла Куприянова по кличке Пашкан. Парни выманили опытного вора из квартиры на лестничную площадку простейшим способом: отключили рубильником свет на электрощите. И когда Пашкан вышел, разрядили в него оружие. За работу удальцы получили 4000 долларов.

На новое дело они пошли, прихватив, чтобы скрасить ожидание, пару бутылок водки.

Через некоторое время, изрядно захмелев, киллеры решили пройти на общий балкон и начали сбивать замок на двери. На шум выскочил сосед, подросток. Сказал: ребята, у нас есть ключи. Если что, можно открыть просто этот замок.

И тут один из бандитов решил показать свою крутизну: вытащил пистолет. Запоздало понял, что «засветился». И пьяный кураж превратился в кровавый.

Своего племянника Евсеев сумел укрыть, используя воровские связи. И по сей день Ерашов – в федеральном розыске за убийство двух детей и женщины.

Почему Евсей решил ликвидировать ближайшего сподвижника, который так много сделал для его продвижения на воровской Олимп?

Романтика воровской дружбы имеет свойство из закадычной становиться заклятой.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 91011 12 13 Следующая ⇒