Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Выступление на церемонии вручения дипломов в Калтехе в 1974 году.



Вопрос: Зачем Фейнману понадобилось рассказывать выпускникам университета о знахарях, экстрасенсах, племенах островов Южных морей, о волшебной силе рога носорога или масла «Вессон»?

Ответ: Все это примеры, которые хитроумный Фейнман использует, чтобы убедить заканчивающих обучение выпускников, что честность в науке вознаграждает больше, чем слава и временные успехи в жизни. В своей речи, обращенной к выпускникам Калтеха 1974 года, Фейнман преподносит им урок научной честности вопреки нажиму высших слоев общества и сердитым взглядам банковских структур.

 

Средневековье изобиловало суевериями и глупейшими идеями, например, что кусочек рога носорога повышает потенцию. (А вот и другая нелепая идея средних веков — следует носить обвислые свободные головные уборы.) В эти же времена был разработан метод отбора стоящих идей — нужно было на практике убедиться, работает ли данное положение, и если не работает — отбросить. Этот метод, безусловно, оказался системообразующим в науке. Он разработан достаточно хорошо. Правда, трудно понять, как и в наши дни процветают колдуны и знахари, когда ничто из их предсказаний реально не работает или сбывается очень-очень редко.

Но даже сегодня я знаю немало людей, которые рано или поздно рассказывают о «летающих тарелках», астрологии или некоторых формах сознательно распространяемого мистицизма, о новых видах информации, экстрасенсах и тому подобном.

Большинство людей верят в разные странные вещи, которые я решил подвергнуть исследованию. Мое любопытство к изучению фактов привело к трудностям, когда я обнаружил, сколько всякого «хлама», о котором можно говорить, я не могу включить в свое выступление. Я был ошеломлен. Во-первых, я начал с изучения различных идей и опыта мистицизма. Сначала я забирался в изолированные резервуары (там было темно и тихо, и вы покачивались на воде, насыщенной английской солью) и провел много часов в галлюцинациях, так что теперь у меня имеется кое-какой опыт на этот счет. Потом я поехал в Эсален, где процветают мистические верования. (Это абсолютно своеобразное место — советую вам там побывать.) Я просто обалдел — никогда не предполагал, как много всякой всячины там намешано.

Я сидел, например, в теплом бассейне, там были еще парень с девушкой. И он заявляет девушке: «Я учусь массажу, и мне интересно попрактиковаться на тебе». Девушка согласилась, забралась на стол, и он начал путешествие по ее ступне, поглаживая ее большой палец и постукивая ступню вокруг. Затем он повернулся к другой девушке, очевидно, инструктору, и произнес: «Я чувствую что-то вроде впадины. Это гипофиз? » Она ответила: «Нет, это не то». Я не выдержал: «Вы чертовски далеко от гипофиза, молодой человек». Они уставились на меня — я натянул свое покрывало, — и инструктор проговорила: «Это рефлексотерапия». Я закрыл глаза и погрузился в медитацию.

Этот эпизод выбил меня из колеи. Я познакомился также с экстрасенсорным восприятием и парапсихологическими явлениями; последним «сдвинутым» был Ури Геллер — человек, который, как считалось, умел сгибать ключи, потирая их пальцем. По его приглашению я зашел к нему в номер отеля — он должен был демонстрировать чтение мыслей и сгибание ключей. Он безуспешно пытался прочитать мои мысли; думаю, никто не сможет прочитать мои мысли. Мой сын держал ключ, Геллер потер его, но ничего не произошло. Тогда он сказал, что работает лучше под водой; можете себе представить эту картину, когда все мы стояли в бассейне, ключи покрывала вода, и он потирал их пальцем. Ничего не произошло. Я так и не смог исследовать это явление.

Потом я начал думать, что бы еще такое проверить? (И тогда я подумал о колдунах и о том, как легко доказать, что их предсказания не работают.) Я нашел вещи, в которые верят многие люди — например, мы имеем некоторое представление об образовании. Есть большие школы, которые учат методикам чтения или математике или еще чему-то, но если присмотреться повнимательнее, вы заметите неполадки с методами или все возрастающие трудности с чтением, несмотря на то что эти же самые люди участвуют в совершенствовании методик. Их методики не работают, подобно средствам знахарей и колдунов. Вглядитесь в их систему — почему они думают, что их методы должны работать? Другой пример — как быть с преступниками? Тут мы нисколько не продвинулись вперед: много теорий — и никакого прогресса — мы не можем уменьшить количество преступлений с помощью метода, которым пользуемся в борьбе с преступностью.

Эти вопросы выглядят вполне научными. Мы их изучаем. Я думаю, что на обычных людей, наделенных здравым смыслом, наводит страх псевдонаука. Это может быть учительница с разумными идеями относительно обучения учеников чтению, которая подвергается нападкам со стороны школьного начальства, предписывающего делать это по-другому. Возможно, они даже убедят ее и в том, что ее методика никуда не годится. Это могут быть родители нерадивых учеников, которые после бесплодных занятий с ними станут корить себя за то, что не послушались экспертов, рекомендовавших им «правильные вещи».

Итак, мы действительно должны вникнуть в теории, которые не работают, и в науку, которая наукой не является.

Я пытался найти принцип, проясняющий эти явления, и додумался до следующей системы. В любое время вы можете оказаться на коктейльной вечеринке, где чувствуете себя вполне комфортно, беседуя с кем-то, как вдруг хозяйка вечеринки спрашивает вас: «О чем это вы тут разговариваете? » — или жена подойдет и скажет: «Почему ты опять флиртуешь? » Это значит, что они понимают, о чем вы говорите со своим собеседником.

Используя этот метод, я обнаружил еще несколько тем, о которых изрядно подзабыл, — среди них эффективность различных форм психотерапии. Я начал влезать в эту тему основательно, черпая информацию из библиотеки и других источников — я столько хотел бы рассказать вам, но не в состоянии этого сделать. И просто ограничусь несколькими примерами. Я сконцентрировал внимание на том, что касается большинства людей. Может быть, я прочитаю несколько лекций по этим вопросам в будущем году. Это займет много времени.

Я думаю, что новаторство в образовании и психологии, о котором я уже говорил, являет собой пример псевдонауки, или науки ослепляющей дикости. В Южных морях, на островах, у местных племен существует массовый культ. Во время войны они видели, как на островах приземлялись самолеты с различными полезными грузами, и сегодня хотят создать у себя подобные вещи. Они додумались создать нечто похожее на взлетно-посадочную полосу, разложили костры с обеих ее сторон, сделали деревянную будку для сидящего там человека с двумя деревянными брусочками на голове, напоминающими наушники, и прутиками из бамбука, торчащими в виде антенны, — этот человек должен нести функции диспетчера полетов — и они ждут приземления самолета. Они все сделали правильно. Форма превосходна. Все выглядит так, как они видели раньше. Но система не работает. Самолеты не приземляются. Я назвал это наукой ослепляющей дикости, поскольку они следуют всем рецептам и формам научного исследования, но пропускают нечто существенное — самолеты не приземляются.

Теперь мне следует рассказать, что же они пропустили. Очень трудно объяснить племенам Южных морей, как они должны организовать систему, чтобы вдохнуть в нее жизнь. Это вовсе не решение проблемы — рассказать им, как улучшить форму наушников. Но существует одна особенность, пропущенная наукой ослепляющей дикости. Мне хотелось бы высказаться на эту тему подробнее. Я имею в виду нечто вроде научной прямоты, принцип научного мышления, соответствующий абсолютной честности, форма обучения от «обратного». Например, если вы ставите эксперимент, вы должны сообщить обо всех неправильных или неполноценных случаях, а не только о случаях, которые вы считаете правильными. Вы должны сообщить и о других случаях, которые, возможно, объясняют ваши результаты, и о случаях, которые, как вам кажется, следует исключить на основании других экспериментов, понять, как они работают, удостовериться, что другие их тоже исключили или могут исключить.

Если какие-то детали в вашем исследовании вызывают сомнения, их необходимо представить для обсуждения. Если вы знаете о какой-то ошибке или искажении — лучшее, что вы можете сделать, — объяснить их. Если, например, вы создаете теорию, заявляете о ней и представляете на суд коллег, вам следует снабдить ее всеми фактами, согласующимися и не согласующимися с ней. Существуют и более тонкие вопросы. Когда вы объединяете вместе множество идей, создавая законченную теорию, естественно убедиться, годятся или нет ваши объяснения для определенного круга явлений, послуживших толчком для создания теории. Однако завершенная теория должна объяснять дополнительно еще ряд фактов или явлений.

Короче говоря, идея должна содержать всю информацию, позволяющую остальным оценить ваш вклад; не просто информацию, которая приводит к выводам в одном или другом конкретном направлении.

Простейший путь объяснения своей идеи — сопоставить ее с уже имеющейся информацией. Накануне вечером я услышал в рекламе, что масло «Вессон» не впитывается пищей. Это действительно верно. Это не мошенничество; но я толкую сейчас не о мошенничестве — я говорю о честности, прямоте другого, научного уровня. К рекламе следует добавить следующий факт — при определенных температурах никакое масло не впитывается пищей. Если работать при другой температуре, все виды масел, включая «Вессон», впитываются пищей. Итак, следует привести не имеющийся факт, а этот довод — разница состоит в том, с чем мы должны иметь дело и при каких условиях.

Мы знаем из эксперимента, что истина может ускользнуть. Другие экспериментаторы будут повторять ваш опыт и выяснят, были вы правы или нет. Явления природы будут согласовываться или не согласовываться с вашей теорией. И хотя вы испытаете временную славу и воодушевление, ваша репутация как ученого не улучшится, если вы не будете обращать внимание на ту работу, о которой я говорю. И вот этой научной честности как раз и не хватает в науке ослепляющей дикости. Огромное количество возникающих в такой науке трудностей связано, безусловно, со сложностью предмета и неприменимостью к нему научных методов. Тем не менее следует отметить, что это не единственное препятствие. Вот почему самолеты не приземляются — они и не могут приземлиться.

Из опыта мы знаем, как избежать самообмана. Вот один пример: Милликен экспериментально измерял заряд электрона, используя падающие капли масла, и получил, как мы теперь знаем, не слишком точный ответ. Это произошло отчасти потому, что он использовал неправильное значение вязкости воздуха. Интересно проследить за историей измерений заряда электрона после Милликена. Если вы построите график измерений как функцию времени, то окажется, что одно будет чуть больше значения Милликена, следующее чуть больше предыдущего и так далее, пока, в конце концов, число не станет несколько выше.

Как экспериментаторы определили, что большее число более правильное? Это история, которой ученые стыдятся, — очевидно, люди представляли следующую картину: когда они получали число значительно больше числа Милликена, они думали, что что-то неправильно — начинали искать и находили причину, в чем состоит неточность. Когда они получали число, близкое к значению Милликена, они не считали его надежным. По той же причине они исключали все числа, слишком далекие от значения Милликена. Сегодня мы знаем все эти подводные камни и не повторим подобных ошибок.

Но это длинная история — понять, как избежать самообмана, — это вопрос высшей научной честности, это то, что мы никогда не включаем в конкретный курс. Мы просто надеемся на то, что вы усвоите это сами.

Первый принцип, как не поддаться самообману, — понимать, что вы простейший объект для одурачивания. Будьте очень внимательны к этому доводу! Когда вы не обманываете самого себя, вы не обманываете и других ученых. В условном смысле после этого вы будете честны.

Я хотел бы добавить кое-что, возможно, не слишком существенное для ученого, но для меня важное — когда вы выступаете как ученый, вы не должны также обманывать неспециалистов, обычных людей. Я не собираюсь вам рассказывать, как обвести вокруг пальца свою жену, или надуть свою девушку, или что-нибудь в этом роде; я не говорю о ситуациях, когда вы выступаете не как ученый, а как обычный человек. Это проблемы ваши и вашего священника. Я говорю о специфическом дополнительном типе честности, когда вы не скрываете того, что можете в чем-то ошибаться — вы обязаны сделать это, когда действуете как ученый. Это наша ответственность, долг ученых по отношению к другим ученым и простым людям.

Например, я был немного удивлен, когда разговаривал с приятелем, которому предстояло выступать на радио. Он работал в области космологии и астрономии и не знал, как рассказать радиослушателям о практическом применении своей науки. «Да ладно, — сказал я, — их вообще не существует». Он подумал и ответил: «Да, но тогда мы не сможем получить поддержку для своих исследований». Я подумал, что это в некотором роде нечестно. Если вы представляете себя как ученого, вы должны объяснить неспециалистам, что вы делаете. И тогда пусть они решают — поддержать вас или нет, учитывая обстоятельства.

Вот пример данного принципа в действии: если вы решили проверить некоторую теорию или хотите объяснить некоторую идею, вам следует опубликовать, каким способом она возникла. Если вы публикуете только результаты, можно ограничиться хорошей аргументацией. Вы должны опубликовать исчерпывающие результаты, все, что вам известно. Давайте снова вернемся к рекламе — предположим, некоторые конкретные сигареты обладают определенными свойствами, например, низким уровнем никотина. Компания широко информирует, что такие сигареты более безопасны — но она между тем не сообщает, что смолы существуют в различных пропорциях, замалчивает и другие опасные стороны. Иначе говоря, правдоподобие публикуемого материала зависит от ответной реакции. Так не должно быть.

Думаю, это очень важный момент, когда ученый консультирует правительство. Предположим, сенатор просит вашего совета, где бурить скважину в его штате, а вы склоняетесь к тому, что лучше бурить в другом штате. Если вы не опубликовали результаты, мне кажется, вы не сможете дать научной рекомендации. Вас просто использовали. Если ваш ответ случайно совпадет с мнением правительства или того или иного политика, они могут использовать его в своих целях, а в худшем случае они и вовсе его не опубликуют. Это не называется научной консультацией.

Существуют и другие виды ошибок, характерные для неудовлетворительной научной деятельности. Когда я работал в Корнелле, я часто разговаривал с сотрудниками факультета психологии. Одна из студенток рассказала мне, что хочет проделать эксперимент. Я не помню деталей, но одним из сотрудников было обнаружено, что при определенных обстоятельствах X крысы ведут себя определенным образом A. Ей было любопытно понять, будут ли крысы вести себя так же, если обстоятельства изменятся на Y. Она предлагала сделать эксперимент при обстоятельствах Y и посмотреть, получится ли тот же результат А.

Я объяснил ей, что сначала необходимо повторить в ее лаборатории эксперимент первого исследователя — выполнить его при условиях X и посмотреть, приведет ли это к результату А — и уж потом изменить условия на Y и понять, изменилось ли А. Она предполагала, что она сумеет проконтролировать фактическую разницу в результатах.

Ей понравилась эта новая идея, и она пошла к своему профессору. А он ответил, что нет, она не может этого сделать, поскольку эксперимент уже закончен, и она просто попусту потратит время. Оказывается, где-то с 1935 года генеральная политика состояла в том, чтобы не повторять психологические эксперименты, а только менять условия и наблюдать, что произойдет.

Сегодня существует опасность подобных вещей даже в выдающихся областях физики. Я был шокирован экспериментом, выполненным на большом ускорителе в Национальной ускорительной лаборатории им. Ферми, где сотрудник работал с дейтерием. Чтобы сравнить результаты по тяжелому водороду с экспериментами с легким водородом, ему пришлось воспользоваться чьими-то данными по легкому водороду, выполненными на другой аппаратуре. На вопрос почему он ответил, что не получил времени на программу для эксперимента с легким водородом на той же аппаратуре (времени было слишком мало, а аппаратура очень дорогая), так как там не должно было появиться никаких новых результатов. Сотрудники, отвечающие за программы ускорителя, были заинтересованы не новыми результатами, а получением денег на саморекламу и прочие собственные нужды и разрушали тем самым весь смысл проводимых экспериментов. Экспериментаторам зачастую сложно закончить работу, соблюдая принципы научной честности.

Однако существуют эксперименты по психологии совсем иного рода. Например, много экспериментов проводят с крысами, бегущими через всевозможные лабиринты и прочее — с маловразумительными результатами. А вот в 1937 году некто Янг выполнил очень интересный эксперимент. Он построил длинный коридор с дверцами по одну сторону коридора, куда сажали крыс, и дверцами по другую его сторону, куда клали еду. Он предполагал увидеть, что если он натренирует крыс бежать в третью дверцу, то они так и будут поступать в дальнейшем. Но нет! Крысы сразу же бежали к той дверце, где прежде лежала еда.

Вопрос состоял в том, как крысы определяли нужную дверцу, ведь коридор был таким однородным — почему же они бежали к той же дверце, что и прежде? Очевидно, что-то отличало данную дверцу от остальных. Янг очень тщательно покрасил каждую дверцу, добившись одинаковой текстуры внешней ее поверхности. Но крысы по-прежнему бежали туда же. Тогда он предположил, что крысы чувствуют запах пищи, и начал устранять все запахи после каждого пробега крыс. Крысы снова бежали туда же. Тогда он решил, что, возможно, крысы реагируют на свет и обстановку лаборатории, как разумные существа. Он закрыл коридор сверху, но крысы бежали к той же дверце.

Наконец он решил, что пол издает звуки, когда крысы бегут к дверце, и поставил свой коридор на песок. Он устранял одно за другим все слабые места и, в конце концов, столько раз «водил крыс за нос», что они выучили, что бежать надо к третьей дверце. Но стоило ослабить любое из условий, как крысы снова бежали к заветной дверце.

С научной точки зрения это эксперимент высшего класса. Это эксперимент, который чувствителен к пробегу крыс, поскольку он раскрывает все особенности, используемые крысами — причем не все из них были известны вам. Этот эксперимент точно определяет, какие условия надо использовать, чтобы тщательно все контролировать в крысиных бегах.

Я ознакомился и с последующей историей этого эксперимента. В следующем эксперименте, выполненном после первого эксперимента мистера Янга, на него никогда не ссылались. В нем не использовались его критерии — например, установка коридора на песок и его крайняя тщательность. В последующем эксперименте использовали бегающих крыс старым способом, не обращая внимания на замечательные открытия мистера Янга, не ссылаясь на его статьи, как будто он ничего и не открыл. В действительности он открыл все особенности поведения бегающих крыс. Науку ослепляющей дикости характеризует отсутствие внимания к экспериментам высокого класса.

Другой пример — это эксперименты по экстрасенсорному восприятию мистера Райна и других парапсихологов. Многие подвергают их критике — да они и сами критикуют свои собственные эксперименты, — они совершенствуют методики, а влияние опытных данных становится все меньше и меньше и наконец совсем исчезает. Все парапсихологи ищут какой-либо эксперимент, который можно повторить — который можно воспроизвести снова и снова и получить те же результаты, даже набрать статистику. У них бегают миллионы крыс — нет, извините, это люди — они делают массу вещей и получают некоторый статистический эффект. А в следующий раз они не получают ничего. Всегда найдется человек из их рядов, который скажет, что ожидание воспроизводимого опыта является неуместным требованием. И это наука?

Райн заявляет о новой организации и что он уходит с поста директора Института парапсихологии. Поучая своих учеников, что и как им делать, он утверждает, что в опытах по парапсихологии следует использовать только специально обученных студентов, способных получать парапсихологические результаты в приемлемых пределах — а на остальных, которые имеют лишь случайные результаты, нечего и время зря тратить. Такая политика обучения исключительно опасна — обучать студентов, как получать желаемые результаты, а не проводить эксперименты с научной честностью.

У меня больше нет времени — мне просто хочется пожелать вам удачи везде, где вы будете соблюдать принцип научной честности и где никакие обстоятельства не заставят ее потерять — ни давление со стороны руководства вашей организации, ни получение финансовой поддержки. Желаю вам свободы. И наконец мой последний совет: никогда ничего не говорите, не зная точно, что вы хотите сказать и как это правильно сформулировать.

 


Поделиться:



Популярное:

Последнее изменение этой страницы: 2016-04-11; Просмотров: 772; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.03 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь