Сигурд и Брюнхильд, окруженная огненным кольцом

Затем Сигурд попадает в дом Гьюкунгов, где становится побратимом короля Гуннара. Мать Гуннара Кримхильд желает выдать за Сигурда свою дочь Гудрун и угощает его волшебным питьем, заставляющим его забыть Брюнхильд, и он женится на Гудрун. Далее, приняв под действием чар Брюнхильд облик Гуннара, он снова отправляется к Брюнхильд, чтобы просватать ее за Гуннара. У самого же Гуннара смелости на это не хватает. Сигурд проводит с Брюнхильд восемь ночей, но всегда кладет между ними в постели меч. Брюнхильд едет с ним к Гьюкунгам, где Сигурд принимает свой настоящий облик, о чем Брюнхильд и не догадывается. Она выходит замуж за Гуннара, полагая, что Сигурд оказался ей неверен и что через пламя к ней пробивался Гуннар. Поссорившись с Гудрун, Брюнхильд узнает правду и решает отомстить. Для этого она сообщает Гуннару, что Сигурд нарушил данную ему клятву и что в действительности он обладал ею все три ночи, хотя и заявил, что клал между ними меч, и что, если Гуннар не убьет его, она его оставит. Сам Гуннар, принесший обет побратимства, не может убить Сигурда, но убеждает своего младшего брата убить того во сне. Проснувшись, Гудрун обнаруживает, что по ней струится кровь супруга.

Тогда рассмеялась

Брюнхильд, дочь Будли,

Единственный раз

От души рассмеялась,

Когда на ложе

Своем услыхала

Рыдания громкие

Дочери Гьюки.

 

Но хоть она и сама устраивала это убийство, жить, если Сигурд мертв, она уже не хотела. Своему супругу она заявляет:

Один, а не многие

Был мне дорог, Женщины дух

Не был изменчивым!

 

Брюнхильд рассказывает ему, что Сигурд не изменил данной ему клятве, когда приезжал сватать ее за Гуннара.

Ложились мы с ним

На ложе одно,

Как если бы был он

Братом моим;

Восемь ночей вместе мы были —

Хотя бы рукой

Друг друга коснулись!

 

Долго придется

В горькой печали

Рождаться на свет

Мужам и женам!

С Сигурдом я теперь

Не расстанусь!

 

Брюнхильд кончает жизнь самоубийством, умоляя, чтобы ее тело было сожжено на одном погребальном костре с телом Сигурда.

Рядом с телом Сигурда в безмолвной печали сидит Гудрун. Она не в состоянии ни говорить, ни рыдать. Придворные страшатся, что, если она не найдет себе облегчения, ее сердце разорвется от горя. Одна за одной сидящие с ней женщины рассказывают о своих собственных бедах.

«У меня отобрано все: супруг, дочери, сестры, братья, – жалуется одна из них, – а я все продолжаю жить».

Не было слез

Горючих у Гудрун;

Гибель юноши,

Конунга смерть,

Горе великое

Камнем легло.

 

«Семь моих сыновей и муж пали в дальнем южном краю, – сообщает еще одна из женщин. – Я убрала их тела для могилы собственными руками. Я делала это целых полгода, и никто не пришел облегчить мое горе». По-прежнему

Не было слез Горючих у Гудрун;

Гибель юноши,

Конунга смерть,

Горе великое

Камнем легло.

 

В конце концов, одна, видимо, более мудрая женщина

Одернула саван

С тела Сигурда,

К ногам жены

Подушку метнула:

«Вот он! Прильни

Губами к устам, —

Ведь ты его

Живого встречала! »

 

Горестно взор

Бросила Гудрун

На голову князя

В сгустках крови,

На очи героя,

Померкнувшие ныне,

На жилье души,

Мечом рассеченное.

 

Вскрикнув, грянулась

Оземь Гудрун;

Косы рассыпались,

Вся покраснела,

Хлынули слезы

Дождем на колени.

Горько заплакала

Гудрун, дочь Гьюки,

Слез поток

Оросил покрывало…

* * *

Таковы ранние скандинавские саги. Человек рожден для скорби, как птица для полета. Жить – значит страдать, и единственное решение проблемы жизни – страдать мужественно. Возвращаясь из своего первого путешествия к Брюнхильд, Сигурд встречает некоего Грипнира, которого считают мудрейшим из людей, к тому же знающим будущее, и спрашивает его о своей судьбе.

…правду хочу

Узнать, хоть печальную:

Какая у Сигурда

Будет судьба?

Я на земле

Никого не знаю,

Кто видит грядущее

Грипнира зорче;

Открой мне его,

Пусть оно мерзко

Иль в преступленье

Я буду повинен.

Грипнир дает ему следующий ответ:

Нет, в жизни твоей

Не будет позора, —

Знай это, Сигурд,

Конунг достойный;

Навеки прославится

Между людьми,

Бурю копий зовущий,

Имя твое.

 

Будет Сигурду

Сказана правда,

Если меня он

К тому принуждает,

Нелживое слово

Мое послушай,

Скажу я о дне

Смерти твоей.

 

В том утешение,

Князь, найдешь ты,

Что счастья тебе

Суждено немало;

Здесь на земле,

Под солнца жилищем,

Не будет героя,

Сигурду равного!

 

 

Глава 2

Боги Скандинавии

Строго говоря, ни один греческий бог не мог вести себя героически. Ведь все олимпийцы были бессмертными и неуязвимыми. Они никогда не могли испытывать пламенные страсти и никогда не могли накликать на себя беду. Сражаясь, они были полностью уверены в победе; их никогда не могла коснуться смертельная опасность. В Асгарде дела обстояли иначе. Великаны, жившие в городе Етунсхейме, были упорными, постоянными врагами асов (так звались жившие в Асгарде боги); они не только представляли извечный источник опасности для асов, но и были уверены, что в конечном итоге победа останется за ними.

Понимание этого тяжелым грузом лежало на всех обитателях Асгарда, но тяжелее всех приходилось их вождю и правителю Одину. Подобно Зевсу Один,

Одетый в серый, как тучи, кафтан

И капюшоном под цвет синего неба прикрытый,

Был небесным Всеотцом.

Но на этом их сходство заканчивалось. Трудно представить себе более непохожие фигуры, чем гомеровский Зевс и Один. Один мрачная, драматическая фигура, всегда держащаяся в стороне от других. Даже сидя на пирах с другими богами в своем золотом дворце Гладсхейме или с героями в Вальхалле, он совершенно не дотрагивается до еды. Пищу, которую ставят перед ним, он скармливает двум волкам, припавшим к его ногам. На его плечах сидят два ворона, которые целыми днями летают по свету и приносят ему последние новости о том, что делают люди. Одного из них зовут Хугин (Мысль), а другого – Мунин (Память). Пока другие боги заняты трапезой, Один размышляет о том, что сообщают ему Хугин и Мунин. За то, чтобы по возможности отсрочить приход Дня судьбы Раснарока, когда погибнут и земля и небо, он несет большую ответственность, чем все прочие боги. Хотя Один – и всеобщий отец, первый среди богов и людей, он постоянно находится в поисках мудрости. Так, он сошел к Источнику знания и мудрости, охраняемому мудрецом Мимиром, чтобы попросить из него глоток; когда же Мимир ответил, что Один должен расплатиться за это одним из своих глаз, тот согласился потерять глаз. Руны он познал тоже ценой страданий. Руны – это магические письмена, дающие невообразимую силу тому, кто может их на чем-нибудь вырезать – на дереве, металле, камне. Один овладел ими ценой собственных мук, имевших некое мистическое значение. В _Старшей_Эдде_он рассказывает про себя, что ему пришлось провисеть

Целых девять ночей

На раскидистом дереве, что шаталось под ветром;

В жертву Одину Один так был принесен

На том древе, имя которого люди не знают.

Приобретенное в муках знание Один передал людям. Теперь, пользуясь рунами, они тоже могли себя защитить. Он еще раз подвергает опасности свою жизнь, чтобы забрать у великанов мед поэзии, делавший поэтом каждого, вкусившего его. Этот дар он преподнес и людям и богам. Он – благодетель человечества во всех отношениях.

Спутницами Одина были девы, Валькирии. Они прислуживали за пиршественным столом в Асгарде, наполняя вином рога присутствующих, но их главной задачей было находиться в небе над полем битвы и решать по приказанию Одина, кто выиграет битву, а кто должен в ней погибнуть, и приносить души храбрецов Одину. «Валь» означает «убитый», «павший в битве», а Валькирии – это те, кто выбирает, кому суждено пасть. Место же, куда они относили души павших в битве, именовалось Чертогом павших, Вальхаллой. Во время битвы обреченный смерти герой видел в небе

 

Дев красоты непревзойденной,

Скачущих в сверкающих доспехах,

Погруженных в мрачные раздумья

И перстами указующих на жертвы.

День Одина – пятница. Южная, германская форма этого имени – Водан.

Из других богов существенное значение имеют пять: Бальдр, Тор, Фрейр, Хеймдалль, Тюр.

И на небе и на земле самым любимым из богов был Бальдр. Его смерть была первой из катастроф, постигших богов. Однажды ночью ему приснился обеспокоивший его сон, предвещавший ему большую опасность. Услышав об этом, Фригг, супруга Одина, решила защитить его от малейшей угрозы. Для этого она обошла весь мир и взяла клятву со всех: и с живых созданий, и с неодушевленных вещей не причинять Бальдру вреда. Но у Одина еще были некоторые опасения. Поэтому он спустился в Нифльхейм, где разыскал жилище богини смерти Хель, которое было убрано и разукрашено по-праздничному. Пробужденная им от смертного сна вельва (прорицательница) поведала ему, кого же готовятся встретить в этом доме:

Мед здесь стоит,

Он сварен для Бальдра,

Светлый напиток,

Накрыт он щитом;

Отчаяньем сыны

Асов охвачены.

Тогда Один понял, что Бальдр должен умереть, но остальные боги полагали, что Фригг сделала все, как надо. Они даже играли в игру, доставлявшую им большое удовольствие. Они пытались поразить Бальдра, бросая в него камни, дротики или стреляя из лука, стараясь поранить его мечом, но все эти предметы или не долетали до него, или же отскакивали от его тела, не причиняя ему вреда. Казалось, ничто не может представлять опасности для Бальдра. Он словно бы был приподнят и поставлен судьбою над всеми ими, и все оказывали ему по этому поводу почести. Все, кроме Локи. А тот вовсе не был богом; он был сыном одного из великанов, и, куда бы он ни пошел, за ним следовали всяческие несчастья. Он непрерывно втягивал богов в какие-то неприятности, подвергал их опасностям, однако ему дозволялось беспрепятственно приходить в Асгард, поскольку по каким-то причинам он был связан с Одином отношениями побратимства. Он всегда ненавидел добро и взревновал к Бальдру. Сейчас он решил буквально из кожи вылезти вон, но навредить ему. Для этого он нарядился старухой, отправился к Фригг и вступил с ней в разговор. Фригг же рассказала ему о своем путешествии, предпринятом ею, чтобы спасти Бальдра, и о том, как все твари и вещи на земле сущие клялись ей не причинить ему вреда. За исключением маленького кустика омелы, добавила она, который показался ей столь незначительным, что она прошла мимо.

Для Локи этого было достаточно. Он тотчас нашел омелу и пошел с ней в чертог, где забавлялись боги. Хед, слепой брат Бальдра, сидел в стороне, не принимая участия в игре.

– А ты почему не играешь? – спросил его Локи.

– Вслепую-то? – ответил тот. – Да и бросить в Бальдра нечем.

– Ничего, сыграй, – ободрил его Локи. – Вот тебе прутик. Брось его, и я направлю твою руку.

Хед взял прут и изо всех сил метнул его. Направленный Локи, он долетел до Бальдра и пронзил его сердце. Тот упал замертво как подкошенный.

Но его мать даже теперь не хотела терять надежды. Она воззвала к богам в поисках добровольца, который отправился бы к Хель и попытался выкупить Бальдра. Свои услуги предложил Хермод, один из ее сыновей. Один дал ему своего коня Слеепнира, и тот поспешил в Нифльхейм.

Остальные же стали готовить похороны. Они сложили на большой ладье гигантский костер и положили на него тело Бальдра. Его жена Нанна пошла взглянуть на него в последний раз; ее сердце не выдержало, и она упала на палубу замертво. Тело Нанны положили рядом с телом мужа. После этого костер разожгли и ладью оттолкнули от берега. Когда она отплыла далеко в море, языки пламени взвились высоко в небо и охватили ее полностью.

Когда Хермод нашел Хель и передал ей просьбу богов, она ответила, что она отдаст Бальдра, если ей докажут, что по нему горюет все сущее на земле. Но если хоть одна живая тварь или неодушевленная вещь откажется его оплакивать, она удержит Бальдра у себя. Боги тотчас же разослали гонцов по всему миру просить всех его оплакать, чтобы тот мог восстать из мертвых. Отказа они не встречали нигде. И земля, и небо, и все, что находится между ними, охотно оплакивали любимого им бога. Обрадованные гонцы с радостью пустились в обратный путь, чтобы сообщить богам эту новость. И тут, почти в самом конце их путешествия, они встретили великаншу, и вся скорбь мира тут же обратилась в ничто, поскольку плакать эта великанша отказалась.

– Вы получите от меня только сухие глаза, – с усмешкой объявила она. – От Бальдра ничего хорошего я не получила, и поэтому и ему хорошего не сделаю.

Так Хель удалось удержать Бальдра при себе.

Локи был наказан. Боги схватили его и сковали в глубокой подземной пещере. Над его головой свисала змея, и яд из ее пасти капал ему в лицо, причиняя невыносимую боль. Помочь ему пришла его жена Сигюн. Усевшись рядом с ним, она стала собирать змеиный яд в горшок. Но когда она выходила вылить горшок – яд хотя бы на мгновение опять попадал ему на лицо, и Локи в агонии сотрясал землю.

Из других великих богов Тор был богом-громовержцем, самым сильным среди асов. Его именем назван четверг (Thursday). Хеймдалль был стражем радужного моста Биврест, ведущего в Асгард, а Тюр – богом войны. В его честь назван вторник (Tuesday), бывший когда-то днем Тора.

В Асгарде богини не имели такого значения, как на Олимпе. Ни одну из скандинавских богинь нельзя сравнить, например, с Афиной, и внимания, в сущности, заслуживают только две из них. Фригг, супруга Одина, по имени которой, согласно одной из версий, названа пятница (Friday), считалась весьма мудрой богиней. Вместе с тем она отличалась молчаливостью, и о том, что было ей известно, она не рассказывала даже Одину. Она – не вполне ясная фигура, чаще всего изображаемая за прялкой. Нити, которые она прядет, – из золота, но для чего она их прядет, остается секретом.

Фрейя – богиня любви и красоты, но, как это нам ни странно, половина павших в битвах переходит в ее распоряжение. Валькирии Одина могут доставить в Вальхаллу только другую их половину. Фрейя сама скакала к полю битвы и требовала свою половину душ. Норвежским поэтам это занятие казалось вполне естественным и приемлемым для богини любви и красоты. Согласно общепринятой версии, пятница названа все-таки в ее честь.

Тем не менее существовала одна область, целиком и полностью переданная в ведение богини. Царство смерти принадлежало богине Хель. Ни один бог, даже сам Один, не мог там распоряжаться. Золотой Асгард принадлежал богам; знаменитая Вальхалла – героям; Мидгард был ареной битв для мужчин и вовсе не сферой деятельности женщин. В _Старшей_Эдде_Гудрун жалуется, что в ее мире

Жены покорствуют мужам жестоким.

Таким образом, в скандинавской мифологии сферой деятельности женщины был холодный и тусклый загробный мир.

Сотворение мира

В _Старшей_Эдде_вельва (прорицательница) рассказывает о первозданном мире в следующих выражениях.

В начале времен,

Когда жил Имир,

Не было в мире

Ни песка, ни моря,

Земли еще не было

И небосвода,

Бездна зияла,

Трава не росла.

 

Солнце, друг месяца,

Правую руку

До края небес

Простирало с юга;

Солнце не ведало,

Где его дом,

Звезды не ведали,

Где им сиять,

Месяц не ведал

Мощи своей.

Но бездна, какой бы глубокой она ни была, не простиралась бесконечно. Далеко на севере находился Нифльхейм, холодное царство смерти, и далеко на юге – Муспелльсхейм, страна огня. Из Нифльхейма вытекало двенадцать рек, низвергавшихся в бездну, замерзавших там и постепенно заполнявших ее льдом. Из Муспелльсхейма приходили огненные тучи, превращавшие лед в туман. Из скоплений тумана выпадали капли воды, а из них, в свою очередь, сформировались инеистые девы и Имир, первый великан. Его сын стал отцом Одина, матерью и женой которого были инеистые девы.

Один и два его брата убили Имира. Из его плоти они сделали землю и небо, из его крови – море, из его черепа – небо. Из искр, взятых из Муспелльсхейма, они сделали солнце, месяц и звезды и поместили их на небо. Земля была круглой и со всех сторон была окружена морем. Из бровей Имира боги выстроили стену, окружавшую пространство, предназначенное для жизни человечества. Оно было названо Мидгардом. Здесь из деревьев были созданы первые люди – мужчина из ясеня, женщина – из вяза. Они и породили человечество. В мире жили также карлики Цверги – уродливые создания, но искусные мастера-ремесленники, жившие под землей, а также Альвы, милые, приветливые существа, заботящиеся о красоте цветов и чистоте источников.

Вселенную поддерживал чудесный ясень Иггдрасиль. Свои корни он пустил по всему миру.

 

Три корня растут

На три стороны

У ясеня Иггдрасиль;

Хель под одним,

Под другим исполины

И люди под третьим.

Известно, что «один из корней ясеня прорастает до Асгарда». Рядом с этим корнем находится источник с очень прозрачной водой, Источник Урд. Эта вода считается настолько священной, что пить ее не смеет никто. Ее охраняли три Норны, которые

Судьбы судили,

Жизнь выбирали

Детям людей…

Их зовут Урд (Прошлое), Верданди (Настоящее) и Скульд (Будущее). Сюда каждый день, переходя через трепетный мост-радугу, приходят боги, чтобы обсудить дела людей. Еще один источник, расположенный у другого корня, называется Источником знания и мудрости. Его охраняет мудрец Мимир.

Над Иггдрасилем, как и над всем Асгардом, нависла угроза гибели. Он обречен смерти, как и боги. Со стороны Нифльхейма, обители Хель, его подгрызает страшный змей со своим выводком. Когда-нибудь им удастся погубить дерево, и тогда рухнет вся вселенная.

Инеистые великаны и горные исполины, живущие в Етунхейме, – враги добра во всех его проявлениях. Они – брутальные силы земли, и в неизбежной схватке между ними и божественными силами небес победа будет за ними.

Обречены ведь боги, и конец им – смерть!

Но это противоречит глубочайшей убежденности человеческого духа, что добро сильнее зла. Даже обитающие в безнадежных условиях скандинавы, повседневная жизнь которых в их ледяной стране с черными зимними ночами – это непрерывный вызов идее героизма, видели перед собой через тьму далекий свет. В одном из пророчеств _Старшей_Эдды, _совсем как в Апокалипсисе, говорится, что после поражения богов, когда

Солнце померкло,

Земля тонет в море,

Срываются с неба

Светлые звезды,

Пламя бушует

Питателя жизни,

Жар неистерпимый

До неба доходит.

Все-таки появятся новая земля и новое небо.

…вздымается снова

Из моря земля,

Зеленея как прежде;

Падают воды,

Орел пролетает,

Рыбу из волн

Хочет он выловить.

 

Заколосятся

Хлеба без посева,

Зло станет благом.

 

Прорицательница-вельва сообщает, что

 

Чертог она видит

Солнца чудесней, …

стоит он,

Сияя золотом;

Там будут жить

Дружины верных,

Вечное счастье

Там суждено им.

 

И тогда начнется правление Того, кто выше О дина и до которого не дотянутся никакие злые силы.

 

Нисходит тогда

Мира владыка,

Правящий всем

Властелин могучий.

 

И тех мало,

Кто видеть может

Дальше мгновения

Гибели Одина.

Это видение бесконечного далекого счастья дает маленькую поддержку, защиту от отчаяния, но это единственная надежда, о которой говорится в _Эддах._

 

Мудрость Скандинава

В _Старшей_Эдде_значительное внимание уделено еще одному аспекту скандинавского мировоззрения, странным образом отличающегося от его героического аспекта. Существует целый ряд подборок или даже коллекций «мудрых изречений», пришедших из Скандинавии, которые не только отражают присущий этому народу героизм вообще, но и дают представление о связанных с ним взглядах на жизнь. Конечно, такого рода литература не отличается глубиной и проникновенностью Апокалипсиса; строго говоря, она даже едва ли заслуживает применения к ней слова «мудрый». Однако создававшие эти изречения скальды во всяком случае располагали изрядной толикой здравого смысла, что составляет разительный контраст с бескомпромиссностью духа скандинавских героев. Как и составители Книги притчей Соломоновых, это – немолодые люди; они располагают солидным жизненным опытом, немало поразмышляв о делах человеческих. Несомненно, когда-то они были героическими воинами; теперь же они уже не бьются на полях битв и смотрят на вещи с несколько иной точки зрения. Иногда они даже смотрят на жизнь не без тени юмора, и вот тому примеры:

 

Меньше от пива

Пользы бывает,

Чем думают многие.

Чем больше ты пьешь,

Тем меньше покорен

Разум тебе.

 

Добра не жалей,

Что нажито было,

Не скорби о потере,

Что другу обещано,

Недруг возьмет —

Выйдет хуже,

Чем думалось.

 

Глупый надеется

Смерти не встретить,

Коль битв избегает;

Но старость настанет —

Никто от нее

Не сыщет защиты.

 

Вопросит и ответит

Умный всегда,

Коль слыть хочет сведущим.

Должен один знать, а не двое —

У трех все проведают.

 

Глупый не спит

Всю ночь напролет

В думах докучных;

Утро настанет —

Где же усталому

Мудро размыслить.

 

Некоторые стихи свидетельствуют о глубоком знании человеческой природы:

 

Кто нравом тяжел,

Тот всех осуждает,

Смеется над всем;

Ему невдомек,

А должен бы знать,

Что сам он с изъяном.

 

Щедрые, смелые

Счастливы в жизни,

Заботы не знают.

А трус, тот всегда

Спасаться готов,

Как скупец – от подарка.

 

Иногда стихи бывают и веселыми, почти игривыми:

 

Молод я был,

Странствовал много

И сбился с пути;

Счел себя богачом,

Спутника встретив, —

Друг – радость для друга.

 

Надобно в дружбе

Верным быть другу,

Одарять за подарки;

Смехом за смех

Пристойно ответить…

 

Путь не близок

К другу плохому,

Хоть двор его рядом;

А к доброму другу

Дорога пряма,

Хоть далек его двор.

 

Иногда в стихах прорывается удивительный дух терпимости:

 

Хворый судьбой

Не совсем обездолен:

Этот счастлив сынами,

Этот близкой родней,

Этот богатством,

А этот деяньями.

 

Не доверяй

Ни девы речам,

Ни жены разговорам —

На колесе

Их слеплено сердце,

Коварство в душе их.

Откровенно скажу

О мужьях и о женах:

Мужи тоже лживы;

Красно говоря,

Но задумав коварство, —

Улестим даже умных.

 

Изъян и у доброго

Сыщешь, а злой

Не во всем нехорош.

 

Временами в стихах ощущается и подлинная глубина:

 

Следует мужу

В меру быть умным,

Не мудрствуя много,

Ибо редка

Радость в сердцах,

Если разум велик.

 

Гибнут стада,

Родня умирает,

И смертен ты сам;

Но знаю одно,

Что вечно бессмертие —

Умершего слава.

В заключение приведем еще несколько строк из самой знаменитой скандинавской коллекции мудрых изречений^{63}^:

Твоей лишь душе

Ведомо то,

Что в сердце твоем;

Худшей на свете

Хвори не знаю,

Чем духа томленье.

* * *

Наряду с героизмом, вселяющим нам поистине священный трепет, эти люди Севера обладали поистине восхитительным здравым смыслом. Такое сочетание представляется невозможным, но доказательством тому служат сами поэмы. В этнографическом отношении мы близки к скандинавам, а наша культура уходит корнями в греческую. Скандинавская и греческая мифология, взятые вместе, позволяют понять, какими были люди, которым мы обязаны основной частью полученного нами духовного и интеллектуального наследия.

 

Комментарии

1. Диспатер. _(Примеч._ред.)_

2. Зевс проглотил свою беременную супругу, после чего из головы Зевса родилась Афина. _(Здесь_и_далее, _кроме_специально_оговоренных_случаев, _примеч._перев.)_

3. Культ Аполлона (Феба) был распространен по всей Греции. В то же время данные греческого языка не позволяют раскрыть этимологию имени Аполлона, что может свидетельствовать о неиндоевропейском происхождении образа. _(Примеч._ред.)_

4. В храме Аполлона в Дельфах был установлен камень – омфалос («пуп») – метеорит. Он считался надгробием Пифона и центром мира: над этим камнем встретились два орла, пущенные Зевсом с востока и запада для определения центра мира. _(Примеч._ред.)_

5. А и к о с по-гречески «волк». А и к и я – область в Малой Азии.

6. Оры или Горы – богини меняющихся времен года и часов.

7. Их во время свидания Гефест приковал к ложу невидимыми глазу сетями. _(Примеч._ред.)_

8. Ошибка автора. Елена – смертная; ее можно убить, что, в частности, собирался сделать Менелай до самого последнего момента (см., например, «Троянки» Еврипида).

9. Не путать с мудрым Силеном, спутником Диониса.

10. Точнее, Гамадриады рождаются и гибнут вместе с деревом; Дриады же – просто покровительницы деревьев.

11. По другой версии, он был сыном богини земли Геи и бога моря Понта.

12. Их видели аргонавты и Одиссей.

13. Квирин отождествлялся с Ромулом только в более поздние времена. Первоначально он – бог народного собрания. Отсюда полное наименование римлян: «римский народ квиритов» или просто «квириты». Квирин считался также мирной ипостасью Марса.

14. По основной версии мифа, Тесей оставил Ариадну на Наксосе по повелению самого Диониса. Бог явился Тесею во сне и заявил, что тот должен покинуть Ариадну, поскольку она предназначена судьбой ему, Дионису.

15. Согласно основной версии, Прометей унес с неба горящие угольки в полом стебле тростника.

16. Гиакинту. _(Примеч._ред.)_

17. Супруги были превращены в зимородков (вариант: Кеик стал чайкой, Алкео-на – зимородком). Правда, зимородки не живут у моря. По другой версии мифа, они были превращены в птиц из-за того, что, гордясь своей супружеской любовью, дерзали именовать себя Зевсом и Герой.

18. Л а т м о с – гора в Карий (Малая Азия).

19. По другой версии, Эндимион был погружен в сон Зевсом за то, что, будучи взят на небо, попытался овладеть Герой. Еще по одной версии, Селена родила от Эндимиона 50 дочерей.

20. См. ч. VI, гл. 1.

21. Харибда – чудовище в виде страшного водоворота, трижды в день поглощающего и извергающего черные воды узкого пролива.

22. По более распространенной версии, медный великан, изготовленный Гефестом и подаренный Зевсом Миносу для охраны Крита. Талое три раза в день обходил остров и, когда к Криту приближались чужеземные корабли, бросал в них огромные камни. У Талоса была единственная вена, заполненная ихором (кровь богов). Это было его единственное уязвимое место. Когда аргонавты прибыли к Криту, Медея своими чарами наслала на Талоса безумие, в припадке которого великан задел ногой острый камень; кровь вытекла, и он умер. Вариант: Талое поверил обещанию Медеи сделать его бессмертным и позволил вытащить гвоздь, затыкающий вену.

23. Брата звали Беллер, а Беллерофонт по-гречески означает «убийца брата». Настоящее имя Беллерофонта – Гиппоной.

24. По более распространенной версии мифа, Пегас пришел в ярость от укусов слепня, насланного Зевсом.

25. Эвриала, Сфено и Медуза, дочери морских божеств Форкия и Кето, внучки земли Геи и моря Понта.

26. Речь шла, очевидно, о голове Медузы, единственной смертной из трех Горгон.

27. Граи (буквально «старухи»): Энио, Пемфредо и Дино, сестры Горгоны.

28. По основной версии, Тесею явился Дионис, заявивший, что судьба предназначила Ариадну ему и Тесей должен отступить, что тот и сделал.

29. См. ч. V, гл. 2.

30. См. ч. III, гл. 3.

31. Ипполита (вариант: Антиопа) – вовсе «не одна из них», то есть амазонок, а их царица.

32. Скорпионы – бичи с металлическими шипами.

33. Первоначально Геракл должен был совершить только десять, но два из них Эврисфей не засчитал (расчистка Авгиевых конюшен и убийство лернейской гидры).

34. Они прогневали Зевса тем, что предавались любви в его храме. Согласно представлениям древних, львицы могли сочетаться только с леопардами, и поэтому постигшее супругов наказание лишало их возможности продолжать брачные отношения.

35. Отражающий мужей – прозвище, данное за то, что он отразил нападение шайки разбойников. _(Примеч._ред.)_

36. У Гомера Гекуба жертвует не одеяние, а двенадцать коробов «трав однолетних».

37. Мирмидоняне – ахейское племя, сотворенное Зевсом из муравьев по просьбе деда Ахилла Эака. Мирмике по-гречески «муравей».

38. Кронион – сын Крона (Кроноса), то есть Зевс.

39. И л и о н – другое название Трои. Отсюда _Илиада._Дано в честь троянского царя Ила, сына первого царя Троса, по имени которого и названа Троя, Ил – отец Ааомедонта и дед Приама.

40. Аякс будто бы овладел Кассандрой прямо перед статуей Афины. Богиня-девственница подняла к небу очи, не в силах взирать на подобное кощунство.

41. Аполлодар называет имена более 150 женихов.

42. См. ч. I, гл. 4

43. Самая мрачная часть Аида; иногда отождествляется с Аидом в целом.

44. Любопытен способ, с помощью которого Пенелопа выясняла, действительно ли Одиссей – ее муж. Она приказала Евриклее выставить их брачное ложе из спальни и положить Одиссея одного. Но это ложе переносить было нельзя, так как Одиссей намертво закрепил его на пне старого масличного дерева при постройке дома. Об этом знали только он сам и Пенелопа, и, только поняв, что этот секрет известен чужестранцу, Пенелопа признала в нем мужа.

45. Октавиан Август.

46. Августов мир.

47. По другой версии, топоним Италия происходит от имени Итала, царя племени сикулов, жившего на Сицилии. Уйдя (или будучи) изгнан оттуда, Итал поселился на реке Тибре и назвал область по течению Тибра своим именем

48. Мойры – богини судьбы.

49. Сивилла – в греко-римской мифологии пророчица, прорицательница, в экстазе предсказывающая будущее.

50. О р к (Оркус) – Аид римлян.

51. Л о к с и й – одно из имен Аполлона.

52. Deux ex machina – «бог из машины».

53. В одном из вариантов эту лань застрелил Агамемнон, похвалявшийся при этом, что сама Артемида не сделала бы лучшего выстрела.

54. Принято считать, что Сфинкс бросился со скалы.

55. Согласно основной версии – в удода.

56. По основной версии, Данаиды заполняли сосуд, не имеющий дна («бочка Данаид»).

57. Согласно основной версии, сама Арахна вызвала Минерву на состязание, которая приняла вызов, явившись в образе старухи, предупредившей, однако, Арахну о необходимости смирения перед богами. Арахна же изобразила на своей ткани любовные похождения Зевса, Посейдона и Диониса, что усугубило гнев богини. Некоторые исследователи видят в мифе отголоски богоборческих настроений героической эпохи.

58. Вариант: в гелиотроп.

59. По преданию, кожа Марсия висит у истоков реки Меандр; при звуках флейты она начинает шевелиться, но недвижима при звуках песен в честь Аполлона.

60. Разгневанный Зевс послал за Сисифом демона смерти Таната, но тот сумел заковать его в цепи и держал в плену несколько лет, поэтому люди не умирали. Только Арес сумел освободить Таната, который первой своей жертвой избрал самого Сисифа. Но и в Аиде Сисиф сумел обмануть богов: он оказался единственным умершим, возвратившимся на землю. Традиция рисует Сисифа хитрым стяжателем, нарушающим законы богов и людей.

61. Рожден землей Геей от семени Гефеста.

62. К е к р о п – один из афинских царей.

63. Имеется в виду песнь «Речи Высокого».

 

МИФОТЕКА - мифологическое наследие народов мира:

http: //mifoteka.ru

 

⇐ Предыдущая3456789101112

Поделиться:

Популярное:

1. Игры и упражнения с массажным кольцом