Великие герои, жившие до Троянской войны

Глава 1

Персей

_Этот_миф_подобен_европейской_волшебной_сказке._Гермес_и_Афина_действуют_в_нем_наподобие_доброй_крестной_в_«Золушке», _а_волшебная_сумка_и_шапка-невидимка_–_просто_неотъемлемая_атрибутика_волшебных_сказок._Это, _кстати, _единственный_миф, _в_котором_волшебство_играет_определяющую_роль._В_Греции_он_пользовался_большой_любовью, _и_на_него_ссылаются_многие_поэты._Описание_Данаи, _запертой_в_деревянном_ящике, _ – _самый_известный_отрывок_из_творчества_Симонида_Кеосского, _лирического_поэта, _жившего_в_VI в._до_н. э._Полностью_миф_излагается_Овидием_и_Аполлодором, _причем_Аполлодор_рассказывает_его_лучше_–_проще_и_яснее._Овидий_же_слишком_многословен: _так, _например, _описание_схватки_Персея_с_морским_чудовищем_занимает_у_него_добрую_сотню_страниц._Я_следовала_рассказу_Аполлодора, _хотя_и_ввела_фрагменты_из_Симонида_и_короткие_цитаты_из_других_поэтов, _в_основном_из_Гесиода_и_Пиндара._

У аргосского царя Акрисия был только один ребенок – дочь по имени Даная. Она была прекрасней всех прочих девушек ее страны, но это не очень радовало царя – ведь у него не было сына. Он даже отправился в Дельфы, чтобы узнать у оракула, есть ли у него надежда хоть когда-нибудь стать отцом мальчика. На его вопросы жрица ответила отрицательно и добавила нечто еще более худшее: его дочь родит сына, который убьет его самого.

Единственным способом избежать судьбы для царя было бы немедленно убить Данаю и – для верности – в своем присутствии. Но на это Акрисий решиться не мог. Его отцовская привязанность к дочери, как показали последующие события, не была такой уж сильной, но зато был сильным его страх перед гневом богов. Тех, кто был повинен в пролитии крови родных, они наказывали страшно, и поэтому Акрисий не стал убивать дочь. Вместо этого он приказал изготовить из меди комнату с люком в крыше, так что в нее свободно проникали и свет и воздух. Но она была заперта на замок, и ее надежно охраняли.

Долго терпела Даная-красавица,

Ясного солнца не видя в своем заточенье.

В мрачной темнице она – как в могиле.

Одна-одинешенька! Но Зевс к ней явился

В виде дождя золотого.

И Данае пришлось проводить долгие часы и дни; ей было нечего делать, ей было нечего увидеть, кроме плывущих над ее головой облаков. Но однажды случилось чудо – в ее комнату пролился золотой дождь. Каким образом ей стало ясно, что в таком обличье к ней явился сам Зевс, неизвестно, но она тем не менее была уверена, что сын, которого она родила, от него.

Некоторое время ей удавалось держать его рождение в секрете от отца. Но со временем делать это становилось все труднее и труднее, и в конце концов Акрисий обнаружил Персея (так Даная назвала своего сына). «У тебя ребенок! – в ярости вскричал царь. – А кто его отец? » Но когда Даная с гордостью ответила: «Зевс! » – он ей не поверил. Он был уверен только в одном: ребенок – страшная угроза его собственной жизни. Он побоялся убить внука по той же причине, по которой воздержался от убийства дочери. Он страшился гнева Зевса и Эриний, которые особенно настойчиво преследовали тех, кто убивал родственников. Но если он не мог убить их, то мог создать для них условия, которые неминуемо повели бы к их смерти. Поэтому он приказал изготовить большой ящик, посадить туда и мать, и ребенка и бросить ящик в морские волны.

И вот Даная с маленьким сыном поплыла по морю в этой удивительной лодке. День постепенно угас, и она осталась наедине с волнами.

Когда же и злобные волны, и ветры

Ей страхом сильным наполняли сердце,

Она, роняя слезы, нежно обнимала малютку своего

И говорила: «Милый сын,

Я за двоих несу в себе печали,

А ты же можешь спать покойно, о, дитя,

На эту ночь, на этот ужас мрака,

На злые волны, что проходят

Лишь в дюйме от твоих кудрей,

Не обращай вниманья, милый крошка,

Уютно в одеяльце завернувшись.

Всю ночь, сидя в своем качающемся ящике, она прислушивалась к плеску волн. Ей казалось, что они плещут уже целую вечность. Настал рассвет, но это не могло ее порадовать – ведь она его не видела. Она не могла также увидеть поднимающиеся из моря острова, а их было множество. Она только почувствовала, что их ящик словно бы приподняло волной, быстро понесло, а затем волна отступила и оставила их на чем-то твердом и неподвижном. Их прибило к берегу, они были спасены от гибели в море, но по-прежнему находились в ящике, выбраться из которого без посторонней помощи не могли.

Судьба была к ним милостива. А быть может, это была милость Зевса, который, правда, до сих пор ничего не сделал ни для своей возлюбленной, ни для своего ребенка. Так или иначе, их обнаружил рыбак, добрый и хороший человек по имени Диктис. Наткнувшись на ящик, он открыл его и извлек из него и мать, и сына, его горестное содержимое, и отвел их к своей жене, такому же милому человеку, как и он сам. Детей у них не было, и они стали заботиться о Данае и Персее, как о своих собственных детях. Даная и Персей прожили у них много лет, и Даная была вполне согласна, что ее сын унаследует от Диктиса скромное ремесло рыбака.

Но их настигла беда. Полидект, правитель этого маленького острова, был братом Диктиса и вместе с тем жестоким и безжалостным человеком. Он долгое время, видимо, не обращал внимания ни на мать, ни на сына, но наконец Даная привлекла его внимание. Она по-прежнему была ослепительно прекрасна, хотя Персей к этому времени стал уже взрослым, и Полидект влюбился в нее. Он хотел жить вместе с ней, но вовсе не с ее сыном, и поэтому тотчас же начал разрабатывать план, как ему избавиться от Персея.

На свете жили три страшных чудовища; их звали Горгоны^{25}^. Они жили на одном из островов и были известны по всему миру своей смертоносной мощью. Полидект, очевидно, говорил о них с Персеем; возможно, он даже «обмолвился» в разговоре, что больше всего на свете хочет иметь голову одной из них^{26}^. Такой разговор вполне соответствовал бы плану, задуманному им, чтобы погубить Персея. Однажды он заявил, что собирается жениться, и созвал на празднество друзей и знакомых, в том числе и Персея. Каждый гость, как полагалось, принес подарок предполагаемой невесте. Исключение составил только Персей. Дарить ему было нечего. Но ведь он был молод и горд и чувствовал себя крайне униженным. Он предстал перед всеми присутствующими во дворце и сделал именно то, чего ожидал от него царь, а именно заявил, что принесет подарок лучше, чем все остальные. Он пойдет, убьет Медузу и принесет в дар ее голову. Ничего не могло устроить царя больше. Ведь ни один человек в здравом уме не дал бы такого обещания. Что же представляли собой Горгоны?

Всего их три, Горгон, и каждая с крылами

И с выводками змей на голове,

Что в смертного такой вселяют ужас,

Что ни один из них не может

Взглянуть на них и выдохнуть назад

Дыханье смерти.

Дело в том, что каждый взглянувший на них мгновенно обращался в камень. Таким образом, гордыня помрачила разум Персея, и он хвастался понапрасну. Никто не мог бы убить Медузу без помощи вышних сил.

Но Персей был спасен от роковых последствий своего безумного хвастовства. За ним наблюдали два могущественных бога. Покинув зал царского дворца, он тотчас же вошел на корабль, даже не осмелившись сперва зайти к матери и рассказать ей о своих намерениях, и отплыл в Грецию, чтобы узнать там, где он может найти Горгон. Прибыв в Грецию, он отправился в Дельфы, но жрица могла только посоветовать ему отправиться на поиски страны, где люди употребляют в пищу не золотое зерно, этот дар Деметры, а желуди. Поэтому он поспешил в Додону, страну пророчествующих дубов, которые объявляли волю Зевса, и где жили селлы, которые выпекали хлеб из желудей. Однако они могли сообщить ему только то, что он находится под покровительством богов. А где живут Горгоны, они не знали.

Когда и как Гермес и Афина пришли ему на помощь, ни в одном мифе не говорится, но до того, как это произошло, он наверняка должен был испытывать отчаяние. Наконец в своих странствиях он встретил красивого и удивительного юношу. О его внешности мы, правда, знаем из множества поэм. Это был «юноша с первым пушком на щеках, в возрасте, когда юность – краше всего, с золотым жезлом с крылышками, в шапочке также с крыльями и крылатых сандалиях». Когда Персей взглянул на него, в его сердце вошла надежда: он понял, что это не кто иной, как Гермес, провожатый и податель благ смертным.

Гермес сообщил Персею, что прежде, чем нападать на Медузу, он должен надлежащим образом вооружиться, а тем, что ему требуется для этой схватки, владеют нимфы Севера. А чтобы отыскать этих нимф, они сперва должны направить свои стопы к Граям^{27}^, которые одни только и знают туда путь. Они обитают в призрачной стране, где все окутано сумерками. Ни луч солнца, ни месяц не освещают эту страну. Вот в ней и жили эти трое, седые от рождения и высохшие, как скелеты. Но самым удивительным в них было то, что на троих у них приходился всего один глаз, которым они пользовались по очереди, вынимая его изо лба и передавая другой.

Все это Гермес рассказал Персею, а потом сообщил ему свой план. Он сам проводит Персея к Граям. Попав к Граям, тот должен спрятаться, пока не увидит, что одна из них вынимает глаз изо лба для передачи другой. В этот момент, когда ни одна из них не может видеть, он должен броситься из засады, выхватить глаз и не отдавать его до тех пор, пока те не пообещают ему показать путь к нимфам.

Он же, продолжал Гермес, дает ему меч, чтобы поразить Медузу, который не погнется и не сломается при ударе о шею Горгоны, какой бы крепкой она ни оказалась. Это был, несомненно, чудесный подарок, но что толку от такого меча, если Медуза сможет превратить напавшего на него в камень еще до того, как он приблизится к ней на расстояние удара? Но Персею уже было готово помочь еще одно божество. Она сняла со своей груди гладко отполированный медный щит и подала ему. «Когда ты бросишься на Горгону, смотри только в него, – сказала она. – Ты будешь видеть ее, как в зеркале, и так избежишь ее смертоносного взгляда».

Персей с головой Медузы

Теперь Персей мог уже надеяться на успех. Путешествие в страну вечных сумерек было очень долгим – он пролетел через стремнины Океана на самый край стороны мрака, где обитали киммерийцы, но ведь его провожатым был сам Гермес, и заблудиться он не мог. Наконец они отыскали седых Грай, выглядевших в сумеречном свете подобно серым птицам, у них были фигуры журавлей. Но головы у них были человеческие, а под крыльями – руки и ноги. Персей в точности исполнил приказания Гермеса: он прятался, пока не увидел, что одна из старух вынимает глаз изо лба. Затем, еще до того, как она успела передать глаз своей сестре, он быстрым движением выхватил его у нее из руки. Граи осознали потерю через два-три мгновения. Каждая еще думала, что глаз находится у другой. Тут Персей объявил Граям, что глаз забрал он и вернет его только тогда, когда они покажут ему путь к нимфам Севера. Те тотчас же изъявили согласие; чтобы получить глаз назад, они были готовы на все. Персей ввернул им глаз и тотчас же отправился в путь. В конце концов, он прибыл, хотя и не знал этого, в благословенную страну гипербореев, то есть людей, живущих севернее, чем сам Северный ветер, о котором сказано: «Ни на корабле, ни по суше никто не найдет пути к месту встреч гипербореев». Но Персея сопровождал Гермес, так что для него были открыты все дороги, и он разыскал этот счастливый народ, проводивший время в вечных пирах и увеселениях. Гипербореи очень радушно приняли Персея: пригласили его на свой праздник; и девушки, танцевавшие под звуки флейты и лиры, согласились достать для него те вещи, которые он разыскивал. Их было три: крылатые сандалии, волшебная сумка, принимавшая форму предмета, который в нее клали, и, что самое главное, шапка-невидимка. Получив их и владея щитом Афины и мечом Гермеса, Персей был полностью подготовлен для встречи с Горгонами. Гермес знал, где они обитают, и, оставив страну благословенных гипербореев, спутники полетели через Океан и море к острову ужасных сестер. Когда Персей нашел их, все они, к счастью, спали. В зеркально отполированном щите он мог разглядеть их очень четко. Этих чудовищ с огромными крыльями и телами, покрытыми золотой чешуей, и клубками змей вместо волос. Теперь рядом с ним были не только Гермес, но и Афина. Они показали ему, кто из спящих Горгон – Медуза, это было очень важно, поскольку предать смерти можно было только ее одну; две другие сестры были бессмертными. Персей, надев свои крылатые сандалии, взмыл над Горгонами в воздух, глядя, однако, только на свой щит. А потом он нанес удар по горлу Медузы, причем сама Афина направляла его руку. Одним ударом меча он перерубил шею и, по-прежнему не глядя на Медузу, быстро опустился. Поднял голову Горгоны и спрятал в сумку, которая тотчас же сомкнулась. Теперь бояться ему было уже нечего. Правда, две другие Горгоны проснулись и, увидев убитую сестру, попытались преследовать убийцу. Но Персей был в полной безопасности: ведь на нем была надета шапка-невидимка, и Горгоны просто не могли его увидеть.

Над бурным морем мчался сын Данаи

В своих сандалиях крылатых

Быстрее мысли.

В серебряной же сумке

Он монстра нес —

Там голова чудовищной Медузы.

Гермес же, Майи сын и Зевса вестник,

Держался близ него.

На обратном пути он пролетал над страной эфиопов и решил там передохнуть. Здесь Гермес оставил его. Персей же, как и впоследствии Геракл, узнал, что в этой стране на съедение чудовищу собираются отдать прелестную девушку. Ее звали Андромеда, и она была дочерью глупой и тщеславной женщины,

Заносчивой царицы

Эфиопской, той, что дерзнула

Поставить собственную красоту

Превыше красоты всех нимф морских,

Чем вызвала их гнев.

Царица имела глупость хвастаться, что она красивее дочерей морского божества Нерея. В те дни абсолютно надежным способом навлечь на себя немилость судьбы было показать в чем-либо свое превосходство над каким-нибудь божеством; тем не менее люди постоянно так поступали. Но в этом случае наказание со стороны обиженных богинь за проявленное Кассиопеей, матерью Андромеды, непочтение пало на голову отнюдь не матери, а дочери.

Надо сказать, что к этому времени чудовище пожрало уже не одну эфиопку, и, узнав от оракула, что страна будет освобождена от этого бедствия только в том случае, если в жертву будет принесена Андромеда, население заставило ее отца Кефея уступить. Когда Персей появился на берегу, он увидел девушку, которая была прикована к скале в ожидании чудовища. Он подождал рядом с ней, пока чудовище не вынырнет из пучин за своей добычей, и так же ловко отрубил ему голову, как и Горгоне. Безглавое тело упало в море; Персей же отвел Андромеду к ее родителям и попросил ее руки, которую те охотно ему отдали.

Вместе с молодой женой он поплыл на корабле на свой остров к матери, но в доме, в котором он столько прожил, не обнаружил никого. Жены Диктиса уже давно не было в живых, а Даная и Диктис, бывший для Персея, в сущности, родным отцом, должны были бежать и прятаться от Полидекта, разъяренного отказом Данаи выйти за него замуж. Как рассказали Персею, они нашли убежище в одном из храмов. Он также узнал, что царь устраивает во дворце пиршество и все его сторонники собрались там. Персей тотчас же оценил представившуюся ему возможность. Он направился прямо во дворец и вошел в пиршественный зал. Стоя при входе, с блестящим щитом Афины на груди и серебряной сумкой, висящей на боку, он внимательно оглядел каждого присутствующего в зале человека. А потом, так, что никто и глазом не успел моргнуть, вытащил из сумки голову Медузы, и в мгновение ока и жестокий царь, и его друзья, и раболепствующие царедворцы превратились в каменные изваяния. Так они и стояли – статуями, каждый застыв в той позе, в которой он увидел Персея.

Когда жители острова узнали об освобождении от тирана, Персею уже было легче найти Данаю и Диктиса. Он сделал Диктиса царем, а сам вместе с матерью решил вернуться, захватив с собой Андромеду, в Грецию. Они хотели примириться с Акрисием, посмотреть, не смягчили ли годы, прошедшие с того времени, как он заключил их в ящик, его сердце настолько, что он был бы рад принять дочь и внука. Но когда они прибыли в Аргос, то узнали, что Акрисий бежал из города, и где он находится теперь, никто сказать не мог. Случилось так, что Персей услыхал о том, что царь города Ларисса устраивает большие атлетические игры и поехал туда принять в них участие. Когда пришла его очередь метать диск, диск отклонился и упал среди зрителей. Среди них был и Акрисий, приехавший в гости к царю Лариссы, и диск попал в него. Акрисий скончался на месте.

Таким образом, оракул Аполлона снова оказался прав. Едва ли Персей особенно горевал по этому поводу; он ведь знал, что Акрисий сделал все возможное, чтобы лишить жизни его и Данаю. Со смертью Акрисия их беды пришли к концу. Персей и Андромеда жили долго и счастливо. Их сын Электрион стал дедом Геракла.

Голову Медузы Персей отдал Афине, поместившей ее на эгиде, щите Зевса, который она всегда носила за ним.

Глава 2

Тесей

_Этот_самый_любимый_афинянами_герой_привлекал_внимание_многих_писателей._Его_жизнь_и_подвиги_подробно_описывают_Овидий, _живьиий_в_«век_Августа», _а_также_Аполлодор, _живший_в_I_или_II в._н. э., _и_Плутарх, _творивьиий_в_конце_I в._н. э._Он_выступает_как_одно_из_главных_действующих_лиц_в_трех_драмах_Еврипида_и_одной_–_Софокла._Его_часто_упоминают_и_прозаики, _и_поэты._В_целом_я_следовала_изложению_Аполлодора, _но_также_добавила_из_Еврипида_эпизоды_с_призывом_Адраста, _безумием_Геракла_и_кончиной_Ипполита; _из_Софокла_–_его_доброе, _мягкосердечное_отношение_к_Эдипу, _а_из_Плутарха_–_историю_его_смерти, _о_которой_Аполлодор_говорит_очень_коротко._

Тесей был великим афинским героем. Он участвовал в стольких приключениях, в стольких походах, что в Афинах даже появилась пословица: «Ничего не обходится без Тесея».

Он был сыном афинского царя Эгея. Однако свою раннюю юность он провел в доме матери, в городе, расположенном в Южной Греции. Эгей вернулся в Афины еще до рождения ребенка, но прежде он зарыл в землю свой меч и сандалии, прикрыв их большим камнем. Он сделал это с ведома жены и заповедал ей, что, когда его сын (если это будет сын) вырастет и станет достаточно сильным, чтобы откатить камень и достать вещи отца, она должна послать его в Афины, где тот назовет Эгея своим отцом. У Эгея родился сын, он рос быстрее и скоро стал много крепче, сильнее своих ровесников. Когда мать привела его к камню, он отвалил его без труда. Затем мать объяснила Тесею, что ему пришло время искать своего отца, и его дед предоставил ему для этой цели корабль. Но Тесей отказался следовать водным путем – он казался ему слишком безопасным и легким. Ему очень хотелось как можно скорее стать великим героем, а жизнь без опасностей едва ли позволила бы ему это сделать. Перед ним всегда стоял образ великого Геракла, самого знаменитого героя Греции, и он сам стремился стать таким же знаменитым. Это было даже естественно – ведь они приходились друг другу двоюродными братьями. Поэтому он отказался от корабля, который предлагали ему мать и дед, объяснив им, что поплыть на нем было бы постыдным бегством от опасностей, и отправился в Афины по сухопутью. Его путешествие было долгим и нелегким из-за разбойников, свирепствовавших на дорогах. Он истребил их всех, не оставив в живых ни единого, чтобы в будущем уже никто не нападал на мирных путешественников. Справедливость он устанавливал очень просто: то, что разбойник делал по отношению к другим, Тесей совершал по отношению к нему. Так, например, разбойника Скирона, который заставлял своих пленников на коленях мыть ему ноги, а потом сбрасывал в море, Тесей сам сбросил в пропасть. Сипис, который привязывал путников за ноги к согнутым до земли соснам, а потом отпускал деревья, погиб такой же страшной смертью. Прокруста, который привязывал свои жертвы к железной кровати, а потом «выравнивал» их рост по ее длине, вытягивая или обрубая им ноги, ждала та же участь. История, правда, не сообщает, какой же из способов расправы был использован в данном случае, но, так или иначе, разбойничья карьера Прокруста была закончена.

Легко представить, как славословила Греция юношу, очистившего землю от разбойников, этого проклятия путников. Когда он пришел в Афины уже признанным героем, он был приглашен на пир Эгеем, который, конечно, не знал, что Тесей – его сын. На самом деле он боялся популярности молодого героя, считая, что он может привлечь на свою сторону народ, чтобы самому стать царем, и пригласил Тесея с тайной целью отравить его. Этот план, собственно, принадлежал не ему, а Медее, ключевой фигуре в истории похода аргонавтов за золотым руном, которая, как волшебница, узнала, кто такой Тесей. Покинув Коринф в своей крылатой колеснице, она бежала в Афины, где приобрела большое влияния на Эгея и совсем не хотела его потерять из-за прибытия его сына. Но когда она протянула Тесею кубок с отравленным вином, тот, желая, чтобы отец немедленно узнал его, вытащил свой меч. Царь сразу же опознал оружие и выбил кубок из руки Медеи. Медея бежала из Афин и благополучно добралась до Колхиды.

После этого Эгей всенародно объявил, что Тесей – его сын и наследник. Скоро сыну и наследнику представилась возможность снискать любовь афинских граждан.

За несколько лет до прихода Тесея в Афины город посетило ужасное несчастье. Минос, могущественный правитель Крита, потерял своего единственного сына Андрогея, когда тот приехал в гости к афинскому царю. Эгей сделал то, чего хозяин никогда не должен был совершать по отношению к гостю, а именно: он послал Андрогея на опасное предприятие – убить чудовищного быка. Случилось противоположное – бык погубил юношу. Минос вторгся в страну, захватил Афины и заявил, что снесет их до основания, если только город не будет каждые девять лет посылать ему в виде дани по семь юношей и по семь девушек. Этих молодых людей ожидала ужасная судьба – по прибытии на Крит их отдавали на съедение Минотавру.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒