Со второй половины XIX в. понимание антропологии изменилось.

Со второй половины XIX в. понимание антропологии изменилось.

Накопление научной информации неизбежно вело к дифференциации гуманитарного знания. Постепенно выделились в самостоятельные науки политическая экономия, социология, психология, история, филология и т. д.

В этот же период сформировалась и антропология (в XIX в. ее нередко называли этнологией) – дисциплина, изучающая народы, находящиеся вовне цивилизованного мира. По причине ограниченности источников по истории бесписьменных архаических народов, а также в силу особенностей исследовательской работы в данных культурах, когда антрополог должен был в одинаковой степени иметь высокую подготовку в самых различных областях науки, такие дисциплины, как в первую очередь физическая антропология (или естественная история человека), этнография, археология, не могли существовать одна без другой. Это привело не столько к их дифференциации (хотя в некоторых странах, в том числе и у нас, они до сих пор считаются самостоятельными науками), сколько к интеграции их в единый междисциплинарный комплекс. В то же время постепенно философско-антропологическая проблематика оказалась выведенной за рамки собственно антропологии.

В настоящее время антропологическую науку, как правило, подразделяют на две большие части: физическую и культурную (или иначе социальную) антропологию. Первая изучает физическое строение человеческого тела и антропогенез (т. е. проблему происхождения человека). Вторая представляет собой комплекс самостоятельных дисциплин (археология, лингвистика, фольклористика, этнография и, наконец, собственно культурная или социальная антропология), рассматривающих в целостности культуру того или иного народа.

В самом широком смысле культурная антропология изучает хозяйственный быт, социальные системы, обычаи и идеологические представления архаических народов. Нередко понятия " культурная" и " социальная" антропология рассматривают как синонимы (первый термин используется в основном в США, второй – в странах Западной Европы, особенно в Великобритании). Однако между ними есть некоторая разница. Если британские антропологи рассматривают культуру как составную часть человеческого общества, то их заокеанские коллеги вслед за Л. Уайтом полагают, что социальность присуща не только людям, но и высшим животным. " Именно культура, а не общество выступает в качестве отличительной особенности человека, научное исследование этой особенности должно быть названо скорее культурологией, а не социологией" (White 1949: 116).

Исторически сложилось так, что антропологи по преимуществу занимались изучением и реконструкцией образа жизни бесписьменных (" доисторических" ) народов. В то же время антропология не прервала связи с другими общественными науками. Не случайно многие исследователи определяли социальную антропологию как " отрасль социологии, изучающей примитивные общества". Однако в 50-60-е годы XX в. в антропологии наметилась естественная тенденция к некоторому сужению объекта исследований: с накоплением знаний ученые стали переходить к более углубленному изучению отдельных аспектов культуры – технологии, социальной организации, семейно-брачным отношениям, верованиям и проч.

Концентрируя свои усилия на отдельном направлении, некоторые из антропологов пришли к осознанию актуальности расширения временных рамок своих исследований, а также к необходимости более тесной кооперации с другими науками – экономикой, демографией, социологией и проч. Все это привело к появлению ряда новых интересных субдисциплин культурной антропологии, таких как экономическая и юридическая антропология, дополняющие классическую политическую экономию, а также историю государства и права, наконец, сформировалась особая, пограничная с политическими науками, дисциплина – политическая антропология.

В отечественной литературе исследования исторических структур власти осуществлялись в рамках комплекса исторических наук (собственно истории, археологии и этнографии). Для марксистской науки термин " политическая антропология" был неприемлем в силу двух причин. Во-первых, в силу того, что в отечественной науке " социальную антропологию" традиционно было принято считать не самостоятельной наукой, а одной из исторических наук и именовать " этнографией" (антропологами у нас называли только тех, кто занимался физической антропологией). Во-вторых, потому, что согласно марксистской теории политика существует только в классовом обществе, тогда как отношения в первобытном обществе не могут считаться политическими. Следовательно, для обозначения последних необходим совершенно иной термин. В 1970-е годы отечественными этнографами было предложено именовать отношения в первобытном обществе потестарными (от лат. potestas – власть), хотя введение такого термина нельзя признать особенно удачным. Ведь отношения власти существуют не только в первобытности, а во всех стадиальных типах общества. В 1979 г. Л.Е. Куббель предложил называть политическую антропологию термином " потестарно-политическая этнография", а спустя десять лет им была написана первая (и пока, в сущности, единственная обобщающая) книга на русском языке на данную тему (Куббель 1979; 1988).

Несмотря на официальное игнорирование, термин " политическая антропология" тем не менее постепенно вошел в лексикон отечественных исследователей. С середины 1980-х годов он все чаще и чаще стал встречаться в работах этнографов-антропологов и востоковедов. В настоящее время " политическая антропология" официально вошла в перечень научных дисциплин в высших учебных заведениях, она читается студентам антропологических, социологических и политологических специальностей. Студенты-историки изучают аналогичные проблемы в программе курсов " История первобытного общества", " История древнего мира" и " Этнография ".

В начале XX в. эволюционизм утратил доминирующее положение в культурологии. Он выполнил свое назначение - утвердил новый взгляд на развитие культур, и особенно на эволюцию такого их важного элемента, как религия. Идеи эволюционизма в последующую эпоху вновь и вновь востребовались исследователями культур. Они составили основу концепции основателя культурологии Л.Уайта, в обновленном виде предстали в теории Дж. Стьюарда и М. Салинса.

Теория Моргана

Ядром теории Моргана является обоснованная им на большом фактическом материале теория о едином прогрессивном пути развития человечества. Вслед за шотландским философом-просветителем А. Фергюсоном, Морган придерживался периодизации истории, включавшей три этапа: дикость, варварство и цивилизацию, причем первые две стадии были им детально разработаны и разбиты на три ступени (низшую, среднюю и высшую) каждая. На стадии дикости в человеческой деятельности господствовали охота, рыболовство и собирательство, отсутствовала частная собственность, существовало равенство. На стадии варварства появляется земледелие и скотоводство, возникает частная собственность и социальная иерархия. Третья стадия — цивилизация — связана с возникновением государства, классового общества, городов, письменности и т. д.

Моргановская периодизация стала основой для научного изучения доклассового общества и его перехода к классовому (цивилизованному). Морганом были открыты два принципиально различных типа обществ, сменявших друг друга в ходе общественного развития: первый по времени основан на личности и личных отношениях (фактически, речь идет о роде); второй основан на территории и частной собственности и представляет собой государство.

В «Древнем обществе» Морган обосновал своё открытие универсальности материнского рода, разбив тем самым господствовавшую до того времени теорию, согласно которой основной ячейкой человеческого общества была патриархальная семья, основанная на частной собственности и власти отца. Это открытие сыграло революционную роль в развитии этнологии и истории первобытности. Согласно Моргану, семейно-брачные отношения проходят в своем развитии путь от промискуитета через групповой брак к моногамии, а последовательно сменявшими друг друга формами семьи были кровнородственная семья, пуналуальная семья, парная и моногамная семьи. Несмотря на то, что гипотезы Моргана о существовании кровнородственной семьи и семьи пуналуа были опровергнуты, в целом его идеи о материнском роде и общей логике развития семьи стали общепризнанными.

Независимо от Маркса Морган фактически пришёл к материалистическому пониманию истории. Работа Моргана «Древнее общество» легла в основу одного из базовых марксистских трудов — книги Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Как уже было сказано, Фридрихом Энгельсом была написана работа «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Предыстория этого труда нам тоже известна, поэтому останавливаться подробно на этом моменте не стоит, напомню только, что автор этого произведения опирался на исследовательские данные Л. Моргана, подробнее о которых можно узнать, обратившись к работам этого учёного «Системы родства и свойства человеческой семьи» (1877) и «Древнее общество». Отсюда можно уже сделать вывод, что теоретические выкладки социологии семьи Энгельса будет очень сильно напоминать основные тезисы Л. Моргана в этой отрасли общественной науки.

Нельзя не отметить, что соратник Карла Маркса не умалял значения работы Бахофена «Материнское право», написанной, кстати, раньше, чем исследовательские труды Моргана. «Бахофен – гениальный мистик», - пишет Энгельс, отмечая слишком значительную религиозность его произведения. Итак, отметим положения, выделенные Энгельсом в работе «Материнское право»:

1) у людей первоначально существовали ничем не ограниченные половые отношения, которые он (прим. – Бахофен) обозначает неудачным выражением «гетеризм»;

2) такие отношения исключают всякую возможность достоверно установить отца, и поэтому происхождение можно было определять лишь по женской линии – согласно материнскому праву, - как первоначально это было у всех народов древности;

3) вследствие этого женщины как матери, как единственные известные достоверные родители молодого поколения пользовались высокой степенью уважения и почёта, доходившей, по мнению Бахофена, до полного господства женщин (гинекократии);

4) переход к единобрачию, при котором женщина принадлежала исключительно одному мужчине, таил в себе нарушение древнейшей религиозной заповеди (то есть фактически нарушение исконного права остальных мужчин на эту женщину), нарушение, которое требовало искупления или допускалось при условии выкупа, состоявшего в том, что женщина в течение определённого времени должна была отдаваться посторонним.

Энгельс акцентирует внимание на отличиях моногамной семьи от предыдущей стадии, а именно, моногамия отличается от парной семьи значительно большей прочностью брачных уз, они уже не могут расторгнутыми по желанию любой из сторон. Теперь исключительно муж имеет право отвергать жену. Во всей своей полноте новые принципы отношений проявляются у греков.

Заключение брака в буржуазной среде, настаивает Ф. Энгельс, происходит двояким образом. В католических странах родители, как и в прошлом, подыскивают сынку подходящую жену, и, разумеется, результатом этого является гетеризм со стороны мужа и неверность со стороны жены. Таким образом, католическая церковь, саркастически замечает социолог, считает, что против супружеской неверности нет никаких средств. В протестантских странах, напротив, мужчине даётся возможность выбора себе жены из своего класса, поэтому основой для заключения брака может служить в известной степени любовь. Но в том и в другом случае брак обусловливается классовым положением сторон и поэтому всегда бывает браком по расчёту.

В отличие от буржуазного, брак пролетариата, по убеждению автора, в большинстве своём базируется на половой любви. Ибо в этой среде устранены все основы классического единобрачия. У этого слоя нет никакой собственности, для сохранения и наследования, которой как раз и были создана моногамия и господство мужа.

Структурализм

Появление структуралистского направления в этнологии относится к началу XX в. Однако говорить о существовании единой структуралистской традиции в науке достаточно сложно. Данное течение распадается на два, во многом самостоятельных, направления – британский и французский структурализм. Объединяет эти две разновидности структурализма, во-первых, представление о том, что культура представляет собой жестко упорядоченную структуру, а, во-вторых, акцент на изучение не статичных феноменов, а процессов, происходящих в культуре. Тем не менее, и различия между этими направлениями являются достаточно большими. Это касается даже выбора объекта исследования: для британских ученых главным объектом изучения являлся социум, а культура в этом случае воспринималась лишь как его часть, а французские структуралисты (прежде всего, в лице К. Леви-Стросса) акцентировались на исследовании особенностей мышления " традиционного" человека через призму мифологии и религиозных представлений.

Французский структурализм.

Клод Леви-Стросс (" Структурная антропология", " Мифологичные", " Тотемизм сегодня" ), будучи основоположником французского направления структурализма, был в то же время единственным его представителем, работавшим над разработкой структуралистских этнологических теорий.

С точки зрения последователей этого направления культура представляет собой жестко упорядоченную структуру. К. Леви-Стросс уподобляет культуру слову в лингвистике – так же, как и слово, культура состоит из отдельных элементов, которые имеют смысл только в определенном их сочетании. Следовательно, изменение одного элемента неизбежно и незамедлительно приведет к изменению всей культуры. Причем культура кроме системности еще и иерархична – каждый элемент представляет собой структуру из более мелких элементов и сам, в свою очередь, входит в состав более крупных систем.

Простейшим элементом, который формирует более сложные культурные феномены, являются " бинарные оппозиции" – свойство человеческого разума структурировать окружающий мир через ряд противоположностей (плюс – минус, черное – белое, хорошее – плохое и базовая оппозиция для этнологии – " мы – они" ). Соответственно, вся культура представляет собой лишь код, расшифровка которого как раз и является основной целью работы этнолога.

Таким образом, предметом этнологии становится исследование подсознательных мотивов поведения человека, первопричин культурных явлений, и здесь может помочь лишь расшифровка полученных данных, так как непосредственные носители культуры могут предоставить лишь вторичные интерпретации смысла культурных явлений, результат своей рефлексии на собственную культуру. То есть, следуя за З. Фрейдом, К. Леви-Стросс и французские структуралисты переводят этнологию в сферу наук, непосредственно связанных с психологией, занимающихся преимущественно исследованиями не культуры, а специфики мышления через призму культуры.

Одной из основных специфических черт мышления " традиционного" человека (учитывая, что К. Леви-Стросс не видит принципиального отличия в мышлении архаичных и современных людей) является " бриколаж" – стремление объяснить окружающее " окольными" путями (например, восприятие различных природных явлений как результат борьбы между сверхъестественными существами – смерть и возрождение Осириса и др.). Однако здесь можно упрекнуть К. Леви-Стросса в европоцентризме – ведь то, что нам кажется " окольным путем", для архаичных людей – путь самый прямой.

Далее из особенностей идей данной школы вытекают и особенности методов, с помощью которых исследователь должен изучать культуру в целом и отдельные ее элементы. Основой этого метода является построение моделей культуры. Эти модели должны удовлетворять следующим требованиям: во-первых, они должны охватывать все явление; во-вторых, учитывая то, что, как уже было сказано выше, все элементы культуры очень тесно связаны друг с другом, элементы модели также должны быть взаимозависимы.

Конкретным примером приложения этого метода являются проводимые К. Леви-Строссом исследования феномена тотемизма. С его точки зрения, тотемизм в своей основе является одним из способов, с помощью которого человек систематизирует и классифицирует окружающий его мир. Также тотемные мифы и сам выбор того или иного тотема обусловлен реальными социальными отношениями, которые существуют в обществе. Так, например, если в реальности существует вражда между двумя тотемными группами, то и содержание мифов будет касаться вражды между самими тотемами, повествуя о ее возникновении и развитии. Нужно, однако, отметить, что сходное восприятие тотемизма было характерно и для основоположника социологии – Э. Дюркгейма.

Наконец, данный метод применялся К. Леви-Строссом и в исследованиях мифологических систем различных народов мира. Мифы, при таком подходе, уже не плоды отвлеченного творчества архаичных культур, а, опять же, прямое отражение специфики социальных, географических и природных условий, характерной для каждого конкретного народа. Далее, мифы могут заимствоваться народами друг от друга. Однако, накладываясь на новые условия, они видоизменяются. В этом случае исследователь будет иметь дело с явлением " проекции мифа".

Таким образом, основной целью последователей школы французского структурализма является попытка изучить психологические первоосновы происхождения того или иного явления культуры. Исходя из данного тезиса, проявляется специфика в выборе предмета исследования этими учеными. Прежде всего, это особое внимание на религию, верования, мифологию и практически полное отсутствие интереса к материальной сфере культуры.

Британский структурализм.

Альфред Реджинальд Рэдклифф-Браун (" Андаманские островитяне", " Методы этнологии и социальной антропологии", " Естественная наука об обществе" ) на материале по культурам народов Австралии, Океании и Африки исследовал происхождение и сущность социальных отношений и религиозных феноменов.

Эдвард Эванс-Притчард (" Очерки по социальной антропологии", " Нуэр", " Религия народа нуэр" ) занимался изучением африканских сообществ. Прежде всего, это относилось к нуэрам: скотоводам-кочевникам Тропической Африки. В теоретическом плане, будучи учеником Б. Малиновского, а позже наиболее заметным последователем А. Рэдклиффа-Брауна, он в итоге пришел к выводу об ограниченности научного позитивизма (закономерность развития), обозначив в своих работах поворот к феноменологии (отказ от значительных обобщений).

Основным предметом исследований Эдмунда Рональда Лича (" Социальная и экономическая организация курдов Равандуза", " Политические системы горной Бирмы", " Пул Элия" ) были отношения родства, традиционная экономика и мифологические системы народов Юго-Восточной Азии. Характерной чертой его теоретических позиций была работа на стыке трех направлений в этнологии: французского структурализма К. Леви-Стросса, британского структурализма А. Рэдклиффа-Брауна и функционализма Б. Малиновского.

Виктор Уиттер Тернер (" Символ и ритуал" ) изучал социальные отношения в африканских обществах, а также сущность ритуалов и символов, которые использовались в обрядах. Он считал основным содержанием ритуалов попытку решения конфликтных ситуаций, происходящих в социуме, большое внимание уделял фазе лиминальности, г.е. пограничному состоянию человека или группы людей во время обрядов перехода, когда старый статус уже потерян, а новый еще не приобретен. Им была выделена особая форма существования социума – коммунитас (бесстатусное и бесструктурное состояние). Яркими примерами коммунитас, по В. Тернеру, можно считать, в частности, монашеские ордена или молодежные субкультуры (химии, битники и т.д.). В противовес К. Леви-Строссу считал, что культура базируется не на бинарных (двойных), а на триадных (тройных) оппозициях.

Основная идея сторонников британского структурализма (в большей степени это касается А. Рэдклиффа-Брауна) заключалась в рассмотрении культуры как совокупности институтов, основное назначение которых состоит в поддержке, сохранении и воспроизводстве социального взаимодействия между членами коллектива. Соответственно, если культура решает социальные задачи изучать ее нужно через призму социальных отношений, которым она " служит". В этом смысле, например, отдельный обряд будет исследоваться не сам по себе, а с позиции выполняемой им функции – усиления интегративных начат в обществе.

Основными методами сторонников этого направления были методы структурного и сравнительного анализа. Особо нужно остановиться на первом из них, применение которого во многом предопределяло особенности самих структуралистских теорий. Суть его заключается в выяснении базовых принципов социального взаимодействия и особенностей поведения людей в различных его формах. Применение этого метода можно проиллюстрировать идеями А. Рэдклиффа-Брауна о содержании и функциях систем родства и верований в культуре архаичных сообществ.

С его точки зрения, функцией систем родства является регулирование повседневной жизни людей. В этом смысле идеи эволюционистов (в частности Л. Г. Моргана) о пережитках в системах терминов родства лишаются основания. Ведь, чтобы регулировать жизнь все элементы социальных систем должны функционировать. Базовой структурой для систем родства являются отношения внутри малой семьи (муж, жена, дети), особенности которых проецируются на остальной социум. Основным принципом здесь становится понятие " единство сиблингов" (детей одних родителей), которые для постороннего являются одной и той же категорией родственников. Исходя из этого, А. Рэдклифф-Браун объясняет феномен авункулата (большая близость детей с дядей со стороны матери, нежели с отцом). Сутью авункулата является то, что для ребенка мать и дядя – сиблинги, т.е. представляют одну и ту же категорию родственников.

Сходным образом А. Рэдклифф-Браун раскрывает суть религиозных верований в архаичных культурах. Функцией таких верований в целом становится моральное воздействие на индивида с целью поддержания в нем чувства социальной солидарности. Функцией мифов является сакрализация отраженных в них норм поведения. Тотемизм – это персонифицированное воплощение самого общества, его структуры в образах животного и растительного мира.

Функционализм

В центре внимания функционалистской школы находилось изучение функции, которой обладает всякий общественный институт в рамках совокупного организма и которую она выполняет в целях его сохранения. Cтимулом для дальнейшего развития функционализма явилось стремление социологов к лучшему пониманию тех взаимосвязей, которые существовали между различными общественными явлениями, в целях объяснения процессов развития. Поэтому их внимание концентрировалось на изучении связей между различными сферами общественной жизни.

Функциональный метод неверно отождествлять с совокупностью конкретных эмпиротехнических приемов исследования. Связь тех или иных способов поиска эмпирических данных с функциональной ориентацией более или менее случайна.

Ядро функционального метода в широком смысле составляет функциональный анализ, рассматриваемый «как метод интерпретации социологических данных» (Р.Мертон) – особый способ построения описаний и объяснений социальных явлений.

Появление функционализма как способа изучения культур связывают с работами Б. Малиновского и А. Рэдклифф-Брауна. Сильное влияние на становление этого направления оказали Г. Спенсер и Э. Дюркгейм.

Структурный функционализм — методологический подход в социологии и социокультурной антропологии, состоящий в трактовке общества как социальной системы, имеющей свою структуру и механизмы взаимодействия структурных элементов, каждый из которых выполняет собственную функцию. Основоположниками структурного функционализма считаются известный американский социолог Толкотт Парсонс, который в своих исследованиях опирался на классические концепции Герберта Спенсера и Эмиля Дюркгейма, а также британский социальный антрополог польского происхождения Бронислав Малиновский. Базовой идеей структурного функционализма является идея «социального порядка», то есть имманентное стремление любой системы поддержать собственное равновесие, согласовать между собой различные ее элементы, добиться согласия между ними.

Функционализм – один из основных методологических подходов в культурологии и социальной антропологии, заключающийся в рассмотрении общества как системы, состоящей из структурных элементов, функционально связанных друг с другом и выполняющих опр. функции по отношению к обществу как целому. Различные социальные феномены (действия, отношения, институты и т.д.), согласно этому подходу, должны объясняться через функции, выполняемые ими в социокультурной системе вообще или в тех или иных социальных или культурных общностях, в которых они имеют место.

Следующие пять пунктов составляют теоретические рамки современного функционализма.

1. Общество — это система частей, объединенных в единое целое.

2. Общественные системы сохраняют устойчивость, поскольку в них существуют такие внутренние механизмы контроля, как правоохранительные органы и суд.

3. Дисфункции, конечно, существуют, но они преодолеваются сами по себе или, в конце концов, укореняются в обществе. Например, радикалы и хиппи 60-х годов внесли много перемен в наше общество: новый подход к проблемам окружающей среды, недоверие к высшей власти, более раскованный стиль одежды мужчин и женщин, однако сегодня, спустя 20 лет, радикалов и хиппи поглотила среда истеблишмента, в которую они вошли, став юристами, учителями, даже биржевыми маклерами.

4. Изменения обычно имеют постепенный, а не революционный характер.

5. Социальная интеграция или ощущение, что общество является крепкой тканью, сотканной из различных нитей, формируется на основе согласия большинства граждан страны следовать единой системе ценностей. Например, англичане согласны с необходимостью монархии; в США принцип равных возможностей присущ мировоззрению большинства американцев.

Раннефункционалистские идеи развивались в рамках позитивистской социологии (Конт, Спенсер и др.), оперировавшей биоорганической метафорой и рассматривающей общество по аналогии с организмом (иногда механизмом, «агрегатом»), и были тесно связаны с эволюционистскими трактовками исторического развития. Спенсер, например, рассматривал эволюцию общества как процесс прогрессирующей структурной дифференциации, сопровождающейся дифференциацией функций по мере «роста» обществ, организма. Большую роль в развитии функционального подхода сыграл Дюркгейм. Он провел различие между причинным объяснением и функциональным объяснением: функциональный анализ рассматривался как необходимый компонент социологического исследования и должен был отвечать на вопрос о роли, которую то или иное социальное
явление играет в установлении «общей гармонии» (социальной солидарности). Дюркгейм активно использовал функциональные объяснения в своих исследованиях о разделении труда, самоубийстве и религиозных верованиях.

Идеи Дюркгейма получили развитие в английской социальной антропологии, главным образом благодаря деятельности Радклифф-Брауна и Малиновского, которые развили далее понимание общества как саморегулирующейся системы, состоящей из тесно взаимосвязанных и взаимозависимых частей, выполняющих функции по поддержанию и сохранению целостности и жизнеспособности системы. В отличие от предшественников, англ. антропологи-функционалисты были склонны к антиисторизму: тяготея к эмпиризму, они резко выступили против эволюционистских спекуляций и отвергли возможность использования исторических свидетельств в антропологической науке. Важна их работа по освобождению функционалистской методологии от биологизаторских аналогий, велик вклад в разработку понятийного аппарата функционального анализа (понятия «социальная структура«, «функция«, «социальная организация«, «интеграция« и т.д.).

Они рассматривали общество как живую действующую систему и впервые применили системный подход к изучению архаических обществ. Малиновский исходил из принципа «универсальной функциональности» и связывал возникновение и развитие социальных институтов с человеческими потребностями (физиологическими, эмоциональными, культурными). Радклифф-Браун связывал существование тех или иных социальных феноменов с потребностью социальной системы в минимально необходимой степени интеграции (солидарности между ее членами) и видел функцию социальных явлении в создании и поддержании солидарности социальных групп и укреплении институтов, служащих поддержанию этой солидарности. В 20-е гг. влияние Ф. в англ. антропологии достигло высокого уровня: плеяда выдающихся антропологов использовала функциональный подход в антропологических исследованиях (Эванс-Причард, М. Фортес, Р. Фёрт, Глакмен и др.). Однако, несмотря на высокую эвристическую ценность. Функционализм был подвергнут критике, в особенности в связи с его ориентацией на теорию равновесия, исключит, интересом к стабильности систем и принципом универсальной функциональности. Такой подход оставлял вне рассмотрения некоторые важные аспекты обществ, жизни (конфликт, изменение и т.д.). Дальнейшее развитие функциональный подход нашел в США, в рамках структурного Ф. (Парсонс, Р. Мертон, М. Леви, К. Дэвис и др.), ставшего в 50-х гг. главенствующей теоретической парадигмой в американской социологии. Р. Мертон сформулировал «основную теорему функционализма», согласно которой один и тот же элемент системы может выполнять множество функций, а одна и та же функция может выполняться различными элементами («функциональными эквивалентами»). Антропологи М. Глакмен и П. Ллойд предприняли попытку соединения Ф. с теорией конфликта; идея Глакмена о функциональности восстаний развивает постулат универсальной функциональности. Парсонс в социологии, а Фёрт в антропологии соединили функциональный подход с теорией действий М. Вебера. В настоящее время сторонники функционального подхода предпочитают оценивать функционализм не как теорию, а как общенаучный метод исследования.

Теория насилия

Теория насилия получила распространение в XIX в. и в наиболее завершенном виде была представлена в трудах Е. Дюринга, Л. Гумпловича, К. Каутского и др.

Причину происхождения государственности они видели не в экономических отношениях, божественном провидении и общественном договоре, а в военно-политических факторах — насилии, порабощении одних племен другими. Для управления завоеванными народами и территориями необходим аппарат принуждения, которым и стало государство.

По мнению представителей данной доктрины, государство — «естественно» (т. е. путем насилия) возникшая организация властвования одного племени над другим. Насилие и подчинение властвующим подвластных является основой возникновения экономического господства. В результате войн племена перерождались в касты, сословия и классы. Завоеватели превращали покоренных в рабов.

Следовательно, государство — не итог внутреннего развития общества, а навязанная ему извне сила.

С одной стороны, военно-политические факторы в образовании государственности отвергать полностью нельзя. Исторический опыт подтверждает, что элементы насилия сопровождали процесс возникновения многих государств (например, дрсв- негерманского, древневенгерского).

С другой стороны, важно помнить, что степень использования насилия в этом процессе была разная. Поэтому насилие следует рассматривать в качестве одной из причин возникновения государства наряду с иными. К тому же военно-политиче- скис факторы в ряде регионов играли в основном вторичные роли, уступая первенство социально-экономическим.

Органическая теория

Органическая теория происхождения государства получила широкое распространение во второй половине XIX в. в трудах Г. Спенсера, Р. Вормса, Г. Прейса и др. Именно в эту эпоху наука, в том числе и гуманитарная, испытала на себе мощное влияние идеи естественного отбора, высказанной Ч. Дарвином.

По мнению представителей данной доктрины, государство — это организм, постоянные отношения между частями которого аналогичны постоянным отношениям между частями живого существа. То есть государство — продукт социальной эволюции, которая выступает в этой связи лишь разновидностью эволюции биологической.

Государство, будучи разновидностью биологического организма, имеет мозг (правителей) и средства выполнения его решений (подданных).

Подобно тому, как среди биологических организмов в результате естественного отбора выживают наиболее приспособленные, так и в социальных организмах в процессе борьбы и войн (тоже естественного отбора) складываются конкретные государства, формируются правительства, совершенствуется структура управления. Таким образом, государство практически уравнивается с биологическим организмом.

Отрицать влияние биологических факторов на процесс происхождения государственности было бы неправильно, ибо люди — не только социальные, но и биологические организмы.

Вместе с тем нельзя механически распространять все закономерности, присущие только биологической эволюции, на социальные организмы, нельзя полностью сводить проблемы социальные к проблемам биологическим. Это хотя и взаимосвязанные между собой, но разные уровни жизни, подчиняющиеся различным закономерностям и имеющие в своей основе различные причины возникновения.

Психологическая теория

Среди наиболее известных представителей психологической теории происхождения государства можно выделить Л. И. Пет- ражицкого, Г. Тарда, 3. Фрейда и др. Они связывают появление государственности с особыми свойствами человеческой психики: потребностью людей во власти над другими людьми, стремлением подчиняться, подражать.

Причины происхождения государства заключаются в тех способностях, которые первобытный человек приписывал племенным вождям, жрецам, шаманам, колдунам и др. Их магическая сила, психическая энергия (они делали охоту удачной, боролись с болезнями, предугадывали события и т. п.) создавали условия для зависимости сознания членов первобытного общества от вышеназванной элиты. Именно из власти, приписываемой этой элите, и возникает власть государственная.

Вместе с тем всегда существуют лица, которые не согласны с властью, проявляют тс или иные агрессивные устремления, инстинкты. Для удержания в узде подобных психических начал личности и возникает государство.

Следовательно, государство необходимо как для удовлетворения потребностей большей части в подчинении, послушании, повиновении определенным лицам в обществе, так и для подавления агрессивных влечений некоторых индивидов. Отсюда природа государства — психологическая, коренящаяся в закономерностях человеческого сознания. Государство, по мнению представителей данной теории, продукт разрешения психологических противоречий между инициативными (активными) личностями, способными к принятию ответственных решений, и пассивной массой, способной лишь к подражательным действиям, исполняющим данные решения.

12 3 4 5 Следующая ⇒