Г., монеты с вензелем Петра II

3. Копейка (1-й вариант) — рис. 33.

4. Копейка (2-й вариант) — рис. 34.

5. Копейка (3-й вариант) — рис. 35.

6. Копейка (4-й вариант) — рис. 36.

7. Копейка (5-й вариант) — рис. 37.

8. Полушка — рис. 38.

В этих таблицах имеются также рисунки некоторых пробных монет, находящихся в настоящее время в собраниях Государственного Эрмитажа и Государственного Исторического музея (рис. 44 — 46).

Каковы же причины появления всех этих проб?

Из пробных монет 1726 г., точная дата рассмотрения которых в правительственных инстанциях может быть установлена по письменным источникам, наиболее ранней является серебряная полу полтина (см. рис. 1). Наличие этой пробной монеты, а также небольшого количества монет массовой чеканки (рис. 2), свидетельствует о существовании в 1726 г. проекта возобновления выпуска монет 25-копеечного номинала, чеканка которых была прекращена еще в 1713 г. Однако полу полтина 1726 г. коренным образом отличается от полуполтинников Петра I, которые по внешнему оформлению, по монетной стопе и по пробе серебра полностью соответствовали рублю и полтине, т. е. относились к серебряным монетам высшего разряда, получившим позднее название банковых.

Во-первых, полуполтина 1726 г. по монетному типу аверса и реверса совершенно идентична гривне этого же года (рис. 4). Во-вторых, полуполтина 1726 г., так же как и гривна, чеканена по стопе 15 руб. 84 коп. из фунта легированного серебра, тогда как рубль и полтина чеканились в то время по стопе 14 руб. 40 коп. из фунта. Наконец, в-третьих, полуполтину и гривну первоначально предполагалось чеканить из сплава одного и того же состава. Так, в именном указе от 25 мая 1726 г. записано: " В Верховном Тайном Совете Генерал-Фельдмаршал Светлейший Князь Меншиков объявил о пробе полуполтинных монет свидетельство за руками пробовальных мастеров Шлаттера, Левкина, Рыбакова, и притом три полуполтинныя монеты в трех бумагах с надписанием, а именно: первой пробы 1/2, второй пробы 1/3, третьей пробы 1/4... Присутствующие Верховнаго Тайнаго Совета особы о том разсуждали и положили, чтобы по тем пробам делать новыя монеты, следующия: из первой алтынники, из третьей рублевики и полтинники, из второй пробы полуполтинники и гривенники, при том же разсуждено, чтоб для лучшей впредь верности тем пробам быть в Верховном Тайном Совете, а дру#ия таковыя ж отдать Генерал-Фельдмаршалу Светлейшему Князю, приложа печать Ея Импера-торскаго Величества на шнурах, пробив оныя монеты, а третьи такия ж отдать в кабинет". Забегая вперед, отметим, что указом Верховного тайного совета от 15 июня 1726 г. чеканка алтына была отменена, а гривну предписывалось чеканить из сплава в 1/2 пробы.

Из всего этого следует, что проект 1726 г. предусматривал не только возобновление чеканки 25-копеечника, но и перевод его из банковых монет в монеты разменные.

Из какого же сплава отчеканены дошедшие до нас экземпляры полуполтины 1726 г.? Как видим, перечисленные в указе от 25 мая 1726 г. сплавы имеют совершенно необычное обозначение пробы: 1/2, 1/3, и 1/4. Попытаемся выяснить, что скрывается за этими цифрами. Для этого воспользуемся " экстрактами" из документов Берг-коллегии, касающимися выделки серебряных денег в 1726 — 1727 гг.

Согласно указу от 25 мая 1726 г. Берг-коллегия, в ведении которой находились в это время вопросы монетного производства, не значится в числе адресатов, которые должны были получить образцовые полуполтины. Однако во втором полугодии 1726 г. комплект таких монет в Берг-коллегию, видимо, все же поступил, и она начинает выяснять, из какого же сплава отчеканены эти образцы, поскольку обозначения пробы, примененные в указе от 25 мая, ей, судя по всему, своими силами расшифровать не удалось. 26 октября 1726 г. Берг-коллегия запрашивает по этому вопросу минцмейсте-ров Левкина, Шагина и Рыбакова, а 31 октября — обер-коменданта Санкт-Петербургской (Петропавловской. — В. У.) крепости Фаминцына, которому в это время был подчинен и монетный двор, располагавшийся тогда в Трубецком бастионе крепости. В ответ на запрос Берг-коллегии минцмей-стеры донесли, что им о пробе сплава образцовых полуполтин ничего не известно, а Фаминцын 11 ноября доложил, что проба в 1/2 соответствует 41 2/3 пробе в золотниковом выражении, проба в 1/3 — 43 2/4 пробе и проба в 1/4 — 57 2/3 пробе. Никаких других сообщений Берг-коллегйя, видимо, не получила и в дальнейшем довольствовалась сведениями, поступившими от обер-коменданта Фаминцына.

Каково же было мнение по этому вопросу русских ученых-нумизматов? В Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича значения проб, сообщенные Фаминцыным, приведены в качестве фактического материала, хотя и несколько неточно (вместо 43 2/4 указана 43 1/3 проба, а вместо 57 2/3 — 57 1/3 проба). В более поздней работе А. Ильина и И. Толстого " Русские монеты, чеканенные с 1725 по 1801 г.". приведены уже совершенно другие величины: авторы этой работы считали, что согласно указу от 25 мая 1726 г. полуполтина и гривна должны были чеканиться из сплава 64-й пробы, что указом от 15 июня для гривны был определен сплав 48-й пробы, и только на 13 июля 1726 г. они относят принятие решения об использовании для чеканки гривен сплава 42-й пробы (по справке Фаминцына — 41 2/3 пробы). Наконец, в работе И. Г. Спасского " Русская монетная система" указывается, что в течение трех месяцев 1726 г. (с мая по июль) проба сплава для разменной серебряной монеты изменялась сначала с 64-й на 48-ю, а затем с 48-й на 42-ю.

Есть все основания считать, что в своей трактовке указов от 25 мая и 15 июня 1726 г. А. А. Ильин, И. И. Толстой и И. Г. Спасский безусловно правы. Простейшие расчеты показывают, что в этих указах речь идет именно о сплавах 64-й и 48-й проб, только проба выражена в них через содержание лигатуры в единице веса сплава. Действительно, сплав в 1/2 пробы содержит 1/2 часть меди и 1/2 часть чистого серебра, т. е. имеет 48-ю пробу, а сплав в 1/3 пробы — 1/3 часть меди и 2/3 части чистого серебра, т. е. имеет 64-ю пробу. Что же касается сплава в 1/4 пробы, предназначавшегося для изготовления рублей и полтин, то его состав (1/4 часть меди и 3/4 части чистого серебра, т. е. 72-я проба) очень близок к составу сплава 70-й пробы, действительно использовавшегося для чеканки в 1725 — 1727 гг. монет этих номиналов и узаконенного указом от 8 февраля 1727 г. Следовательно, три образцовые полуполтины 1726 г. были отчеканены одна из сплава 72-й пробы, другая из сплава 64-й пробы и третья из сплава 48-й пробы, причем согласно указу от 15 июня 1726 г. сплав 48 пробы был определен для чеканки гривен.

Почему же обер-комендант Фаминцын доложил в Берг-коллегию заведомо неверные сведения о пробе сплава образцовых полуполтин? В " экстрактах" содержатся следующие документы, имеющие непосредственное отношение к этому вопросу. Прежде всего, доношение минцмей-стера Левкина (Дитерика Лефкена. — В. У.) от 8 июля 1726 г. и некоторые другие документы свидетельствуют о наличии, видимо, устного, не подтвержденного официальной бумагой, распоряжения А. Д. Меншико-ва о чеканке гривен из сплава не 48-й, а 42-й пробы " новой инвенции". Что представляет собой такой сплав, становится ясным из справки, помещенной в " Горном журнале" за 1832 г.: " Новой же инвенцией назывались для того, что лигатура была составлена с арсеникум (с мышьяком. — В. У.), дабы посредством оной довесть то низкопробное серебро до такого вида, каковые есть настоящие 70 пробы серебряные монеты". Минцмейстер Левкин, которому был выдан подряд на чеканку гривен, неоднократно доносил, что этот сплав не обеспечивает выдерживание заданного допуска по пробе, поскольку его состав получается неоднородным даже в отдельно взятом слитке. Более того, Левкин сообщил в Берг-коллегию, что серебряные слитки, полученные им от Фаминцына для изготовления гривен, при исследовании показали самые различные значения пробы: 37-ю, 27-ю, 24-ю, 20-ю и даже 18-ю, причем иногда из-за спешки определение пробы сплава перед чеканкой гривен вообще не производилось. Со своей стороны Фаминцын в докладе Берг-коллегии от 11 ноября 1726 г. признает, что среди отчеканенных гривен действительно были обнаружены экземпляры с пониженной пробой сплава (до 38-й), но что произошло это исключительно по вине минцмейстера. Одновременно он сообщает, что согласно ведомости, составленной Левкиным и другими " пробовальными мастерами", рублевики и полуполтины, которых " наделано было довольно", имели пробу сплава, превышающую значения, якобы определенные для этих монет указом от 25 мая и 15 июня 1726 г.: первые — 62 (вместо 57 2/3), а вторые — 55 1/6 (вместо 43 2/4), и что впоследствии все эти монеты были переделаны в гривны 42-й пробы.

Из документов Берг-коллегии также явствует, что во втором полугодии 1726 г. производились опыты по составлению для гривен сплава той же 42-й пробы, но с использованием лигатуры, разработанной комиссаром Московской монетной конторы Крекшиным и содержавшей селитру, мышьяк и сулему, и что сплав такого состава не только оказался недопустимо хрупким, но и разлагался еще будучи в слитках.

Сопоставление всех этих сведений позволяет сделать выводы:

1. Массовая чеканка разменной серебряной монеты производилась в 1726 — 1727 гг. из сплавов пониженной пробы по сравнению со сплавами, утвержденными указами от 25 мая и 15 июня 1726 г.: полуполтины чеканились из сплава примерно 55-й пробы, а гривны — из сплава 42-й пробы и ниже (вплоть до 18-й) с добавкой мышьяка.

2. Добавка в лигатуру мышьяка, видимо, не обеспечивала надежной маскировки незаконного снижения пробы сплава гривен, в связи с чем был разработан новый состав лигатуры, оказавшийся, впрочем, совершенно непригодным.,

3. Вероятность существования гривен из сплава 64-й пробы (согласно указу от 25 мая) и 48-й пробы (согласно указу от 15 июня) ничтожно мала ввиду незначительности промежутка времени между этими указами, а также между указом от 15 июня и распоряжением Меншикова о снижении пробы до 42-й, последовавшим не позднее 8 июля (а не 15 июля, как считали Ильин и Толстой).

4. Минцмейстеры Левкин и Рыбаков не могли не знать состава сплавов, из которых были отчеканены образцовые полуполтины, рассматривавшиеся Верховным тайным советом, поскольку в указе от 25 мая 1726 г. прямо говорится, что именно они подписали свидетельство о пробе сплава этих монет. Однако сообщить эти сведения в Берг-коллегию они не могли, поскольку это было бы равносильно выступлению против всемогущего А. Д. Меншикова.

5. Обер-комендант Фаминцын, один из фаворитов Меншикова, пользуясь неосведомленностью Берг-коллегии и умолчанием минц-мейстеров, в справке, представленной в Берг-коллегию, дал заведомо ложную расшифровку необычного обозначения проб сплава, примененного в указах от 25 мая и 15 июня 1726 г., и тем самым предотвратил разоблачение шедшей полным ходом по указанию Меншикова незаконной чеканки низкопробных гривен.

В настоящее время, кроме небольшого количества полуполтин 1726 г. массовой чеканки (см. рис. 2), уцелевших от передела их в гривны, известны еще две монеты, находящиеся в собрании Государственного Эрмитажа: пробный экземпляр полуполтины (см. рис. 1) и образцовый экземпляр, пробитый, прошнурованный и опечатанный сургучной печатью (его изображение опубликовано в книге И. Г. Спасского " Русская монетная система" ). Остается выяснить, из какого сплава отчеканены эти два экземпляра.

Экземпляр полуполтины, определяемый нами как пробный (см. рис. 1), в Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича предположительно отнесен к новоделам, и в описании этой монеты содержится следующее замечание: " Несмотря на то, что рисунок орла и характер букв походят на монеты того времени, я предполагаю, что эта монета отчеканена в позднейшее время, т. к. по внешнему своему виду она из высокопробного серебра, чего, судя по документальным данным, быть не должно". И действительно, по цвету сплава, свидетельствующему о весьма высокой пробе, этот экземпляр полуполтины явно отличается как от полуполтин массовой чеканки, так и от образцового экземпляра, однако никаких других признаков, присущих новоделам, он не имеет. К тому же хорошо известно большое количество действительно новодельных полуполтин 1726 г. (рис. 3), которые чеканились заново изготовленными штемпелями, довольно точно копирующими штемпеля полуполтин массовой чеканки (см. рис. 2). Поэтому появление полуполтины, отличающейся от полуполтин массовой чеканки не только пробой сплава, но и несколько измененным рисунком гербового орла, может иметь лишь одно приемлемое объяснение: это единственный дошедший до нас пробный экземпляр из числа отчеканенных в сплаве 72-й пробы для представления на рассмотрение Верховного тайного совета. Поскольку же он не пробит, то это либо тот самый экземпляр, который согласно указу от 25 мая 1726 г. поступил на хранение в Верховный тайный совет, либо подобных монет из сплава 72-й пробы было отчеканено более трех экземпляров.

Из того же сплава 72-й пробы должен бы быть отчеканен и образцовый экземпляр полуполтины, т. к. на этикетке, прикрепленной к продетому через отверстие в этой монете шнуру, значится: " 3 пробы 1/4". Однако, скорее всего, это не так.

Во-первых, по цвету сплава образцовый экземпляр очень близок к полуполтинам массовой чеканки, а эти последние, как уже говорилось, чеканились из сплава 55-й пробы. Во-вторых, образцовый и пробный экземпляры полуполтины отчеканены различными комплектами штемпелей, а изготовление для чеканки двух экземпляров одной и той же пробной монеты двух комплектов штемпелей, имеющих хорошо заметные, но совершенно несущественные отличия (главным образом — в рисунке хвоста гербового орла), могло преследовать только одну цель: облегчить распознавание экземпляров, отчеканенных из сплавов различной пробы. Наконец, наиболее вероятно, что массовая чеканка полуполтин производилась таким же штемпелем, какими был отчеканен образец из слава 64-й пробы, утвержденного для монет этого номинала указом от 25 мая; штемпеля же всех известных нам полуполтин массового чекана полностью идентичны штемпелям образцовой монеты. Следовательно, имеется достаточно оснований считать, что пробитый и опечатанный образцовый экземпляр полуполтины отчеканен из сплава 64-й пробы, а запись на его этикетке является ошибочной. При этом необходимо отметить, что в процессе подготовки указа, подписанного 25 мая 1726 г., была допущена явная путаница в отношении номенклатуры сплавов, нашедшая отражение даже в официальных документах. Так, в протоколе Верховного тайного совета от 16 мая 1726 г. зафиксированы рекомендации, утвержденные позднее указом от 25 мая. Однако в журнале Верховного тайного совета в записи от 18 мая содержатся уже совершенно иные рекомендации: сплав в 1/4 пробы определен для чеканки алтынников, сплав в 1/3 пробы — для чеканки рублей и полтин, а сплав в 1/2 пробы — для чеканки полуполтин и гривен. Наконец, запись в журнале Верховного тайного совета от 27 мая 1726 г. свидетельствует, что рекомендации, содержащиеся в записи от 18 мая, ошибочны, и подтверждает первоначальное решение. Вполне естественно предположить, что в таких условиях легко могла произойти ошибка и при этикетировании образцов.

Какие же цели преследовал проект 1726 г., планировавший возобновление чеканки 25-копеечников? Прежде всего, появление этого проекта было, видимо, обусловлено потребностью ликвидировать существовавший разрыв между полтинным и 5-копеечным номиналами, создававший определенные неудобства при расчетах (на решение этого вопроса было направлено и введение в обращение гривны). Но основная цель проекта 1726 г. усматривается все же в переводе полуполтины из разряда банковой в разряд разменной монеты. Выгода от такой операции достаточно очевидна: при массовой чеканке полуполтин из серебра пониженной пробы по монетной стопе, установленной для разменной монеты, достигалось ощутимое снижение расхода чистого серебра по сравнению с расходом его при чеканке полуполтин, приравненных к банковой монете. К тому же проба серебра, использовавшегося для чеканки полуполтин, была незаконно снижена с 64-й, утвержденной именным указом, до 55-й. В результате всех этих мероприятий экономия чистого серебра могла составить около 5, 9 кг на каждую тысячу руб. в отчеканенных полуполтинных монетах, а при существовавшей тогда цене на чистое серебро (18 коп. за золотник) дополнительный доход казны составил бы в среднем 246 руб. с каждой тысячи руб. Однако с началом массовой чеканки гривен из сплава 42-й пробы (и ниже) фактический расход чистого серебра на каждую тысячу руб. в гривенной монете оказался как минимум на 3, 5 кг меньше по сравнению с расходом на такую же сумму в полуполтинной монете, что давало дополнительную прибыль в размере не менее 146 руб. с каждой тысячи руб. Видимо, именно это обстоятельство и послужило причиной того, что проект возобновления чеканки полуполтины фактически так и не был реализован, а уже отчеканенные полуполтинные монеты были переплавлены и использованы при чеканке гривен.

Серебряный 2-рублевик 1726 г. (см. рис. 5) известен в настоящее время только в виде новодела, в связи с чем закономерно возникает вопрос: а действительно ли была- пробная чеканка 2-рублевиков? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся прежде всего к самой монете. Штемпеля, которыми отчеканены новодельные 2-рублевики 1726 г., не дают ни малейших оснований сомневаться в их подлинности. Более того, среди рублей массового выпуска 1726 — 1727 гг. легко обнаруживаются экземпляры, штемпеля реверса которых изготовлены, несомненно, тем же резчиком, который изготовил и штемпель реверса 2-рублевика — на рис. 6 и 7 представлены оборотные стороны двух таких монет.

Существование подлинных экземпляров 2-рублевика 1726 г. подтверждается и документально. В журнале Верховного тайного совета имеется следующая запись от 15 июня 1726 г.: " В Верховном Тайном Совете Рейхс-Маршал и Генерал-фельдмаршал, Светлейший Князь (А. Д. Меншиков. — В. У.) объявил ведомость за руками денежных дворов пробовальных мастеров Левкина, Шлаттера, Рыбакова и Шагина о пробе 2-рублевиков новой инвенции из нового серебра..." Таким образом, факт пробной чеканки в 1726 г. серебряного 2-рублевика не вызывает никаких сомнений, а упоминание в журнале о " новом серебре" и о " новой инвенции" раскрывает и цель разработки этой монеты: подлинные экземпляры 2-рублевика были отчеканены из низкопробного серебра с " облагораживающей" добавкой в лигатуру мышьяка. К тому же сравнительно малый диаметр 2-рублевика 1726 г. позволяет предположить, что Верховный тайный совет рассматривал вопрос о возможности снижения не только пробы сплава, но и весовой нормы серебряных банковых монет. Действительно, диаметр 2-рублевика, достаточно точно определяемый на новодельном экземпляре по диаметру штемпелей, был равен примерно 46 мм, а это явно недостаточно для 2-рублевика в случае чеканки его по существовавшей в то время монетной стопе банковой монеты, поскольку в большинстве случаев рубли 1725 — 1726 гг. изготавливались перечеканкой талеров и имели диаметр около 43 мм. Такое несоответствие было очевидно и для разработчиков 2-рублевика: чтобы он заметнее отличался от уже находившихся в обращении рублей, на его реверсе кроме обычного обозначения номинала было введено дублирующее обозначение в виде римской цифры " И" и литеры " Р" (т. е. " два рубля" ). К сожалению, из-за отсутствия подлинной монеты нет никакой возможности установить монетную стопу и состав сплава пробных экземпляров 2-рублевика, рассматривавшихся Верховным тайным советом, поскольку в письменных источниках эти сведения не получили отражения.

В истории русской монетной чеканки пробный гривенник 1726 г. (рис. 8) является первой медной монетой 10-копеечного номинала (если не считать медные квадратные гривны 1725 — 1726 гг., относящиеся к совершенно особой серии монет). 10-копеечный номинал у медной монеты явление вообще довольно редкое, и введение его в обычный набор номиналов медных монет всегда имело в каждом конкретном случае свою особую причину [Кроме гривенника 1726 г. и квадратных гривен, чеканка медных 10-копеечников имела место еще в четырех случаях: 10-копеечник 1762 г. выпускался при перечеканке медных монет с удвоением их номинала и обеспечивал перечеканку (вместо переплавки) 5-копеечников старого образца; ту же природу имел и 10-копеечник 1796 г.; 10-копеечник образца 1830 г. чеканился в период резкого обесценивания медных денег — будучи старшим номиналом в серии медных монет, он по своей покупательной способности соответствовал всего 3 коп. в серебре; а сибирский 10-копеечник (1764 — 1781 гг.) компенсировал отсутствие в этой региональной серии серебряных монет, поскольку такие монеты достоинством в 20, 15 и 10 коп. не были утверждены. ], поскольку традиционно 10-копеечник чеканился в серебре. А появление медного гривенника в 1726 г. было, видимо, опять связано с поисками путей увеличения доходов казны.

На базе серебряных монет такие поиски, как говорилось выше, особым успехом не увенчались: не состоялась массовая чеканка полуполтины, переведенной в разряд разменной монеты, не получило одобрения снижение пробы серебра (а возможно, и весовой нормы) банковых монет, продемонстрированное Верховному тайному совету на пробном серебряном 2-рублевике, а чеканка серебряной гривны с незаконно сниженной пробой сплава никак не могла считаться надежным источником доходов казны в течение хоть сколько-нибудь продолжительного времени. Тогда, видимо, и возник новый проект, предусматривавший принятие более радикальных мер — полную замену серебряной разменной монеты медной. А поскольку в 1726 г. в массовой чеканке находилась серебряная разменная монета только одного номинала — гривна, то и ее медный заменитель появляется в виде пробной монеты того же номинала, отчеканенной по стопе в 40 руб. из пуда меди, т. е. полностью согласованной по весовой норме с единственно чеканившейся тогда массовыми тиражами медной монетой — 5-копеечником образца 1723 г. (рис. 31). Каких-либо письменных источников, содержащих сведения об этом проекте, пока обнаружить не удалось.

Конечно, не исключено, что проект предусматривал замену медными гривенниками только части серебряных гривен, в связи с чем массовый выпуск последних подлежал бы не прекращению, а только ограничению. Однако в пользу предположения о полной замене свидетельствует тот факт, что практика одновременного выпуска монет одного и того же номинала, но чеканенных в разных металлах, утвердилась как постоянное явление фактически только с 1830 г. [Чеканка при Петре I до 1718 г. наряду с медными также и серебряных копеек дореформенного образца (при отдельных попытках заменить эти последние серебряными копейками регулярного чекана) была сугубо временной и лишь обеспечивала доверие к вновь введенной медной монете. Столь же эпизодический характер носила и параллельная чеканка серебряных и медных 5-копеечников в 1758 — 1761 гг.]. Кроме того, в случае принятия решения о выпуске медных гривенников вряд ли имело бы смысл затягивать авантюру с незаконной чеканкой низкопробных гривен: дополнительная прибыль казны от замены серебряных гривен медными гривенниками была бы значительно большей, чем от снижения пробы сплава гривен. Несмотря на весьма заманчивую перспективу, этот проект также не был реализован.

Пробная медная копейка 1726 г. (см. рис. 9) по оформлению аверса, реверса и гурта, а также по своей массе полностью идентична копейке 1724 г. (рис. 10). Как известно, копейки 1724 г. появились в результате перечеканки копеек 1704 — 1718 гг. — это была единственная в своем роде перечеканка медных монет без изменения их номинала, а следовательно, и монетной стопы, тогда как во всех остальных случаях медная монета перечеканивалась с целью изменения ее весовой нормы. Как свидетельствуют документы, столь необычная перечеканка была одной из мер борьбы с фальшивомонетчиками.

В связи с появлением к концу первой четверти XVIII в. угрожающего количества фальшивой медной монеты правительством Петра I было принято решение все ранее выпущенные полушки и деньги переплавить и использовать при изготовлении пятаков образца 1723 г., а копейки перечеканить в монеты того же номинала, но штемпелями нового образца. В изданном по этому поводу сенатском указе от 31 января 1724 г. предписано: "...а на тех дворах копейки перечеканивать в копейки ж новым образцом, на которых на одной стороне вместо герба, изображеннаго на пятикопеешниках, изобразить ездока с копьем, как на прежних копейках было, а на другой написать: копейка, а по краям тех копеек сделать гуртики против образцовой копейки глубже..." Интересно отметить, что штемпеля копейки 1724 г. полностью отвечают требованиям, предъявлявшимся к штемпелям пятака образца 1723 г. согласно именному указу от 28 июня 1723 г. ¹⁶:

"...А для пресечения воровства, дабы отливать было не можно, такш новыя деньги делать с резьбою мелкою, а не обронною (толстой, выпуклой. — В. У.), доброго мастерства, и по краям опечатывать ж подобие рубешков, а на одной стороне, на которой назначена будеп цена и год, оставлять половину гладкого места..." Действительно, чтобы затруднить подделку, изображение всадника на копейке 1724 г. очеш небольшого размера и тщательно выполнено; на обеих сторонах монеть оставлено много гладкой поверхности, не занятой изображениями и надписями, на которой будут хорошо видны мелкие раковины (если подделка будет изготовлена литьем); на гурт монеты нанесена сетчатая насечка, воспроизвести которую при литье невозможно.

Поскольку при жизни Петра I перечеканка копеек 1704 — 1718 гг. в копейки 1724 г. была только начата, правительство Екатерины I сочло необходимым ее продолжить, что подтверждается следующей записью в протоколе Верховного тайного совета от 8 марта 1727 г. (приложение II): " А нынешния медныя пятикопеечники и вновь перепечатанные копейки делаются чистою работою, и подделываться под них... ворам не без трудности". И далее: " А сколько тех пятикопеечников вновь сделано и старых копеек перечеканено и на старыя деньги променено будет, о том рапортовать по все месяцы в кабинет". Сам характер этой записи свидетельствует о том, что и после 1724 г. перечеканка " старых" (1704 — 1718 гг.) копеек шла полным ходом, но вот копеек 1726 г. автору на сегодня известно всего-навсего шесть экземпляров. И что самое удивительное — отчеканены они с использованием четырех различных комплектов штемпелей: одним комплектом отчеканено три экземпляра монеты, а остальными тремя комплектами сделано по одному оттиску. Не вызывает сомнения, что при наличии четырех комплектов штемпелей объем чеканки мог быть столь ограниченным только в том случае, если все штемпеля, датированные 1726 г., предназначались для продолжения перечеканки копеек 1704 — 1718 гг., но по каким-то причинам в массовом производстве использованы не были, а все копейки 1726 г. представляют собой лишь пробные оттиски этих штемпелей. Следовательно, весь объем перечеканки копеек 1704 — 1718 гг. был выполнен в 1724 — 1727 гг. штемпелями, датированными только 1724 г.

Почему все же было принято решение произвести перечеканку копеек 1704 — 1718 гг., сохраняя для них устаревшую 20-рублевую стопу? Ведь в том же 1724 г. существовал проект перечеканки этих копеек в 2-копеечники, т. е. в монеты узаконенной для того времени 40-рублевой стопы, — свидетельством тому является пробный медный грош 1724 г. (рис. 11), на некоторых экземплярах которого отчетливо видны следы изготовления их перечеканкой из петровских копеек.

Наиболее вероятно, что такое решение было обусловлено прежде всего неудачей, постигшей проекты 1718и1721гг., предусматривавшие начало чеканки медных копеек 40-рублевой стопы (рис. 12 — 14). Отсутствие массовой чеканки копеек нового образца привело к тому, что заменить старые копейки 20-рублевой стопы, ликвидация которых была уже предрешена, оказалось нечем, а правительство Петра I считало, видимо, недопустимым исключать из обращения медную монету такого основополагающего номинала, как копейка. Выход из создавшегося положения и обеспечила перечеканка старых копеек новыми штемпелями, но без изменения их номинала, хотя одновременное присутствие в обращении медных монет, имеющих различную весовую норму, создавало определенные трудности. Но как только в 1727 г. появляются новые проектные разработки копеек 40-рублевой стопы (см. рис.24, 25, 27, 30 и 32), одновременно появляются и пробные 2-копеечники (см. рис. 23, 26 и 29), штемпеля которых обеспечивали перечеканку копеек 1704 — 1718 и 1724 гг. с переводом их в 40-рублевую монетную стопу. Ни в 1727 г., ни позднее перечеканка петровских копеек с удвоением их номинала так и не была осуществлена.

Так обстоит дело с пробными монетами 1726 г. Что же касается проб 1727 г., то подавляющее большинство их появилось в связи с необходимостью ликвидировать назревавший к этому времени разменный кризис, т. к. в течение предшествовавших четырех лет вся разменная монета, чеканившаяся массовыми тиражами, имела номиналы не ниже 5 коп.

Пробные серебряные разменные монеты 1727 г. известны в двух номиналах: 3 коп. (см. рис. 15) и грош, представленный в двух вариантах (см. рис. 16, 17). 3-копеечник и первый вариант гроша (см. рис. 16) имеют оформление аверса и реверса, монетную стопу и пробу сплава, совпадающие с аналогичными характеристиками серебряной гривны массового выпуска 1726 — 1727 гг. (см. рис. 4). Что же касается второго варианта гроша (см. рис. 17), то он отличается от всех этих монет чрезвычайно низкой пробой серебра (имеющего темный цвет с медным оттенком), значительно большей лигатурной массой и измененным оформлением реверса (иначе скомпонованы основное и дублирующее обозначение номинала и дата, а дублирование обозначения номинала произведено дважды — счетными точками и палочками). Лигатурная масса этой монеты равна 1, 27 г., что соответствует монетной стопе в 6 руб. 45 коп. из фунта легированного серебра, тогда как гривна чеканилась в 1726 — 1727 гг. по стопе в 15 руб. 84 коп. из фунта.

Причина появления двух вариантов серебряного гроша 1727 г. становится более или менее понятной, если провести аналогию с появлением в 1714 г., в дополнение к серебряной копейке массового выпуска 1713 — 1714 гг. (рис. 18), ее пробной разновидности (рис. 19).

Как известно, в 1711 — 1712 гг. производилась массовая чеканка алтынов из серебра примерно 72-й пробы по стопе банковой монеты, вследствие чего эти алтыны имели очень малые размеры и массу, равную 0, 8 г, и потому были весьма неудобны в обращении (рис. 20). В 1713 г. проба сплава серебряных алтынов была снижена до 38, причем количество чистого серебра, содержавшегося в этих монетах, осталось примерно тем же. Это мероприятие привело к значительному увеличению размеров и массы серебряных алтынов нового образца (рис. 21), и появилась возможность выпуска серебряных копеек регулярного чекана (рис. 18), которые должны были заменить все еще чеканившиеся серебряные копейки дореформенного образца. Однако копейки 1713 — 1714 гг. оказались столь же неудобными в обращении, как и старые алтыны (масса копейки равна 0, 6 г), в связи с чем, видимо, и появилась пробная серебряная копейка 1714 г. увеличенного размера с массой, равной 2, 18 г (см. рис. 19). Никаких документальных сведений по этой копейке обнаружить не удалось, а потому можно только предположить, что и в этом случае была опять-таки снижена проба сплава при неизменном содержании в монете чистого серебра. Если такое предположение справедливо, то сплав пробной копейки 1714 г. должен иметь пробу не выше 12-й, и это полностью подтверждается тем, что такая монета, находящаяся в собрании Государственного Эрмитажа, по цвету имеет вид медной монеты [Примерно так же выглядят и некоторые другие низкопробные серебряные монеты, значение пробы сплава которых известно: например, разменные русско-польские монеты с пробой сплава в 18 2/3, или монеты низших номиналов для Пруссии с пробой сплава от 18-й до 6-й. ].

Очень схожая ситуация наблюдается и в случае с двумя вариантами пробного гроша 1727 г. Действительно, масса 1-го варианта гроша равна всего 0, 55 г, и весьма вероятно, что 2-й вариант лишь обеспечивал большее удобство пользования этой монетой в обращении. Если считать, что количество чистого серебра в обоих вариантах гроша примерно одинаково, то при 42-й пробе сплава 1-го варианта 2-й вариант будет иметь 18-ю пробу сплава. Поскольку же диаметр 2-го варианта гроша оказался близким к диаметру гривны (см. рис. 4), потребовалось внести заметные различия в их внешний вид, чем и объясняются перечисленные выше особенности оформления реверса 2-го варианта гроша. Как и по пробной копейке 1714 г., по 2-му варианту пробного гроша 1727 г. никаких сведений не обнаружено. Лишь в Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича помещена краткая справка, свидетельствующая, что экземпляр этой монеты, находящийся в собрании Государственного Исторического музея, не является единственным.

Все медные пробные монеты 1727 г. преследовали, как и рассмотренные выше пробные разменные серебряные монеты, только одну цель — ликвидацию разменного кризиса путем включения в обращение монет номиналом не выше 5 коп., отчеканенных по стопе в 40 руб. из пуда меди, а их большое многообразие объясняется либо поисками наилучшего внешнего оформления, либо принадлежностью их к двум различным царствованиям. Что же касается пробного серебряного рубля 1727 г. с портретом Петра II на аверсе и с гербовым орлом на реверсе, известного в единственном экземпляре (рис. 22), то он представляет собой отклоненный вариант внешнего оформления рублевиков нового образца: для массовой чеканки был утвержден вариант с монограммой Петра II на реверсе.

Среди перечисленных в начале очерка пробных монет, кроме, полуполтины 1726 г. (см. рис. 1), о которой уже говорилось, имеются еще три монеты 1727 г., подлинность которых до последнего времени оставалась под сомнением. Это безымянная копейка с московским гербом на аверсе и крестом на реверсе (см. рис. 30), которая считалась поддельной, и две монеты с латинскими вензелями Петра II — недатированная копейка (см. рис. 39) и полушка (см. рис. 40), причисляемые к новоделам. Однако имеются веские основания не соглашаться с отрицанием их подлинности.

В 1897 г. московский нумизмат-любитель П. В. Зубов в своей работе " Материалы по русской нумизматике" опубликовал медную копейку образца 1728 — 1729 гг., но датированную 1727 г. Сам П. В. Зубов считал эту монету (которая находилась в то время в его коллекции, а позднее поступила в собрание Государственного Исторического музея) подлинной и относил ее к монетам царствования Петра II. Несмотря на эту публикацию, безымянная копейка 1727 г. с крестом на реверсе (см. рис. 30) не была включена ни в Корпус русских монет вел. кн. Георгия Михайловича, ни в руководства для собирателей русских монет, составленные X. X. Гилем, А. А. Ильиным и И. И. Толстым. Причиной этого явилось прочно укоренившееся еще с первой половины XIX в. мнение, что все известные экземпляры подобной копейки 1727 г. являются подделками, изготовленными из копеек 1728 — 1729 гг. путем изменения последней цифры даты. Например, в Корпусе русских монет имеется следующее примечание к описанию копейки 1728 г.: " П. В. Зубов в своем труде " Материалы по русской нумизматике" (М., 1897 ) в таблице VI за № 88 издал подобные же копейки 1727 г., между тем как Рейхель в своем " Reichelsche Munzsammlung" (Спб., 1842 ) указывает под № 4635, что настоящих копеек 1727 г. в действительности не существует, и полагает, что на копейках 1727 г. последняя цифра переделана из 8". Постараемся разобраться, насколько справедливо это категорическое утверждение.

Оставляя пока в стороне вопрос о подлинности зубовской копейки, уточним, могла ли подобная копейка вообще появиться до 1728 г.? Чтобы выяснить это обстоятельство, прежде всего рассмотрим внешнее оформление копеек массового выпуска 1728 — 1729 гг. (рис. 41). Такое рассмотрение дает следующие результаты:

1. Оформление аверса этих копеек (московский герб, отделенный двойной чертой от надписи " МОСКВА" ) полностью заимствовано у двух пробных монет 1727 г. с вензелем Екатерины I на реверсе — у 2-копеечника (см. рис. 23) и у копейки (см. рис. 24).

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒