Через реки войска переправлялись по понтонным мостам. Следовательно, в полевой армии Могола находилась и инженерная часть.

⇐ ПредыдущаяСтр 285 из 295Следующая ⇒

О численности армии Могола нет полных данных, хотя некоторые сведения сообщает Ф. Бернье. Так, в Декане содержалось от 20 до 30 тыс. всадников. На территории Кабула для защиты от персов, афганцев, балушей и прочих горцев находилось 12–15 тыс. всадников, в Кашмире — более 4 тыс., а в Бенгалии — «много больше». Всего насчитывалось 40–60 тыс. всадников. Об армии, находившейся непосредственно при Моголе, Ф. Бернье писал: «Оставляя в стороне пехоту, не имеющую большого значения... действительное число лошадей, состоящих обыкновенно при государе, включая сюда кавалерию раджей и патанов, может доходить до тридцати пяти тысяч, а с теми, которые находятся в поле, это составит двести тысяч и пожалуй даже несколько более»{672}. Мушкетеров, пеших канониров, их помощников и всех тех, кто обслуживает [624] артиллерию, т. е. пехотинцев и артиллеристов, насчитывалось не более 15 тыс. В поход выступало 200–300 тыс. «настоящих военных людей». В это число не включались слуги, торговцы, носильщики, поставщики продовольствия и фуража и женщины, часто следовавшие за армией.

Великий Могол содержал при себе в Дели и в Агре от 2 до 3 тыс. прекрасных верховых лошадей, 800–900 слонов, большое [625] количество верблюдов, лошадей, быков, мулов и носильщиков для перевозки и переноски огромного имущества, палаток, кухонь. Большой обоз снижал подвижность войск.

Для похода Могол имел всегда два комплекта лагерного имущества, один из которых высылался вперед на расстояние суточного перехода от армии, и к ее прибытию лагерь оказывался уже оборудованным. Для перевозки одного комплекта лагерного имущества требовалось: 60 слонов, 200 верблюдов, 100 мулов, свыше 100 носильщиков. Лагерь устраивался всегда по определенному плану, обычно в виде круга. Для обороны ворот устанавливалось 50–60 полевых пушек стремянной артиллерии. Ночью вокруг лагеря ходила стража, а на расстоянии 350 м стояли караульные, которые разводили огонь. Начальник полевой жандармерии высылал во все стороны патрули, кричавшие и трубившие в трубы.

Общая численность находившейся в походе армии, по сообщению Ф. Бернье, достигала 300–400 тыс. человек, включая [626] слуг, торговцев и прочих невоенных людей. В такой армии насчитывалось не менее 100 тыс. всадников, более 150 тыс. животных — лошадей, слонов, верблюдов (около 50 тыс.), быков и мулов.

«Трудно понять, — замечал Бернье, — как может существовать в походе такая огромная армия, с таким количеством людей и животных. Но для этого надо принять во внимание, что индийцы очень умеренны и непритязательны в пище и что из всей этой огромной массы всадников едва ли десятая или даже двадцатая часть ест мясо. Им нужно только их кичери, смесь риса с овощами, которую они поливают соусом из жареной муки с маслом; этим они вполне довольствуются. Кроме того, надо иметь в виду, что верблюды чрезвычайно выносливы в работе и легко переносят голод и жажду; им надо немного пищи, и они едят все что угодно»{673}.

Следовательно, большая армия Могола не имела организованного снабжения войск, получавших только денежное содержание каждые два месяца. «Жалованье, которое дает государь, является единственным источником дохода, поэтому недопустимы какие-либо задержки в его выплате...»{674} Воины покупали все необходимое на базарах, для которых в лагерях [627] отводилось определенное место. Армию сопровождало большое количество купцов (маркитантов) с товарами. Обычно в поход выступало почти все население столиц — Дели или Агры, которое жило исключительно за счет армии.

Ф. Бернье не сообщает о формах организации армии Могола. По-видимому, она состояла из отрядов различной численности под командованием эмиров. Четкая военная иерархия в войсках еще не сложилась. В целом, можно сказать, это была большая постоянная, но не регулярная армия, технически слабо оснащенная и не отличавшаяся устойчивостью в бою.

Междоусобная война периода начавшегося распада государства Великих Моголов (1658 г.)

Правители государства Великих Моголов вели многочисленные войны. Прежде всего это было подавление восстаний народных масс{675}, особенно крестьянства и различных племен, борьба которых часто принимала религиозную форму (восстания бхакти, махдистов и роушанитов). Начиная с правления Акбара и кончая правлением Аурангзеба велись войны с целью включить в государство Моголов приморские территории для того, чтобы выйти к океану и установить контроль за увеличивавшейся морской торговлей. Эта направленность политики Моголов вела к столкновениям с европейскими колонизаторами, которые обосновывались на побережье Индии и делали первые попытки к проникновению в глубь страны. На севере Индии Моголы вели войны с ханствами Средней Азии, Ираном и Турцией за господство на сухопутных торговых путях.

В результате завоевательных войн в период длительного правления Акбара государство Великих Моголов включало большую часть территории Индии. На севере оно подошло к Тибету, на юге его границей была р. Годавари, на востоке государство вышло к побережью Бенгальского залива, на западе — к Гуджерату, который Моголы также завоевали в 1573 г. Независимыми оставались в южной части Индии мусульманские государства — Голконда и Биджапур и индусское — Полигары. [628]

Наибольшего расширения государство Моголов достигло в период правления Шах-Джехана (1627–1658 гг.). Непрерывные войны вели к увеличению налогов на крестьян и ремесленников, следствием чего являлись многочисленные восстания, расшатывавшие экономические и политические основы государства. Росли сепаратистские стремления местных правителей и военачальников. Складывался феодальный способ производства, что вело к экономическому и политическому распаду государства Великих Моголов.

Внешним выражением начала распада государства Моголов являлся раздел его территории Шах-Джеханом между четырьмя сыновьями: Дара-Шикох получил Кабул и Мультан и как старший из сыновей остался при отце в Дели, в Бенгалии правил Шах-Шуджа, в Гуджерате — Мурад-Бакши, в Декане — Аурангзеб. Во время болезни Шах-Джехана началась междоусобная война между его сыновьями за право на престолонаследие. Основными противниками были Дара-Шикох и Аурангзеб.

Наследником Шах-Джехана и его соправителем являлся Дара-Шикох. «Дара не был лишен хороших качеств: он был любезен в разговоре, находчив, очень вежлив и чрезвычайно щедр; но он был слишком высокого мнения о своей особе, считал себя мастером на все руки и не мог себе представить, чтоб кто-либо мог ему давать советы... Кроме того он был очень вспыльчив, угрожал, оскорблял и наносил обиды даже самым высокопоставленным эмирам, или князьям; но затем гнев его угасал так же быстро, как пламя соломы»{676}.

Дара заявлял, что он продолжает политику Акбара, выражавшуюся в широкой веротерпимости. Он опирался на индусскую племенную знать раджей, на жречество, на индусских купцов и ростовщиков.

Аурангзеб выражал интересы мусульманской знати и выдавал себя за фанатичного мусульманина и беспощадного борца с «неверными». Фактически борьба шла за упразднение задолженности мусульманской знати ростовщикам-индусам, за захват мусульманами богатств индусских храмов, за овладение плодородными землями Биджапура и Голконды и приморской торговлей.

Междоусобная война по своему политическому содержанию являлась борьбой основных группировок господствующих эксплуататорских классов за то, кому больше грабить и угнетать. Это была гражданская война между мусульманской и индусской знатью, исход которой решился в ущерб последней. Победили войска под командованием Аурангзеба. [629]

«Аурангзеб не только не мог гонять настоящего, он был неспособен разобраться даже в недавнем прошлом: приверженец старины, хотя человек незаурядный и искренний, он пытался уничтожить дело своих предшественников. Этот фанатик, аскет и пуританин не был ценителем искусства и литературы. Он привел в ярость значительное большинство своих подданных, вновь обложив индусов ненавистным им подушным налогом «джизия» и разрушив множество их храмов. Он оскорбил гордых раджпутов, бывших главной опорой империи Моголов. На севере он вызвал восстание сикхов... В районе западного побережья Индии он восстановил против себя воинственных маратхов, потомков древних Раштракутов...»{677}

Такова была недальновидная политика Аурангзеба, выражавшая интересы мусульманской знати, победившей в гражданской войне. Немаловажное значение в этой борьбе имели и личные качества ее вождя. «У Аурангзеба не было ни такого изящества ума, ни такой поразительной приветливости, как у Дары; но он казался более рассудительным, хорошо разбирался в людях, умел выбирать тех, которых хотел использовать, и знал кого и когда осыпать щедротами. Он был скрытен, хитер и до такой степени лицемерен, что долгое время прикидывался факиром, т. е. бедняком, дервишем, преданным вере, отказавшимся от мира; он притворялся, будто нисколько не претендует на престол, а только мечтает о тихой жизни, молитве и благочестивых делах»{678}. При дворе он умело плел интриги против своих братьев. Дара говорил своим друзьям: «Из всех моих братьев я опасаюсь только этого немази, т. е. этого святошу, этого великого молитвенника»{679}.

В начале сентября 1657 г. заболел Шах-Джехан. Распространился слух о том, что он умер. Из Бенгалии на Агру двинулись войска Шах-Шуджи, объявившего себя правителем государства Моголов. 20 марта 1658 г. из Бурханпура выступили войска Аурангзеба. Дара в это время собирал свои силы в Дели и Агре. Обещаниями и деньгами Аурангзеб привлек на свою сторону Мурад-Бакши, отличавшегося храбростью и щедростью. 14 апреля их войска соединились. Этими силами Аурангзеб надеялся одолеть войско Дары, а затем и Шаха-Шуджи.

Больной Шах-Джехан оказался в руках Дары и вынужден был отдать своему старшему сыну средства и войско для борьбы его с братьями, которых Дара ненавидел. Опасность надвигалась с двух направлений, и предстояло решить — против [630] кого направить прежде всего силы? Войско Шах-Шуджи находилось ближе к Агре и в данной обстановке создавало непосредственную опасность. Но соединенные силы Аурангзеба и Мурад-Бакши являлись наибольшей угрозой, хотя и находились дальше от столицы.

Дара решил одну армию под командованием своего сына Сулеймана-Шеку немедленно направить против Шах-Шуджн и одновременно собирать другую армию — против Аурангзеба. Шах-Джехан назначил к Сулейману-Шеку советником старого раджу Джан-Синга (правителя Джайпура) и дал ему тайный приказ вступить в бой в самом крайнем случае, стремясь всеми способами побудить Шах-Шуджу отступить до более благоприятного времени, т. е. до выздоровления Шах-Джехана и до победы над Аурангзебом и Мурад-Бакши. Однако этот приказ радже не удалось выполнить.

Сулейман-Шеку стремился вступить в бой, надеясь отличиться в нем. Шах-Шуджа опасался того, что Аурангзеб захватит раньше его Агру и Дели. Поэтому он торопился нанести поражение войскам Сулеймана и тем самым открыть себе путь к столицам.

Армии встретились под Аллахабадом, где р. Джамна впадает в р. Ганг. После нескольких пушечных выстрелов войска вступили в бой, в первой фазе которого обе сражавшиеся стороны проявили упорство. Во второй фазе боя войска Сулеймана перешли в решительное наступление, в результате чего армия Шах-Шуджи была дезорганизована, начала отступать и обратилась в бегство. В планы раджи Джан-Синга и патана Дилер-хана, командовавшего магометанской частью войск, не входил полный разгром Шах-Шуджи. Вследствие этого тактическое преследование бежавших не было организовано и армия Шах-Шуджи получила возможность отступить, не понеся значительных потерь.

Упустив благоприятный момент для завершения разгрома противника, Сулейман-Шеку устремился за отступавшими войсками. Преследование продолжалось несколько дней. Вскоре Сулейман получил сведения о быстром продвижении к Агре войск Аурангзеба и Мурад-Бакши. Теперь он решил прекратить преследование Шах-Шуджи и спешно двинулся обратно к столице. Однако он опоздал, так как войска Дары вступили в бой до его прибытия.

Бой при Дхармате 15 апреля 1658 г. В Агре были получены сведения о том, что войска Аурангзеба прошли трудные проходы в горах и быстро продвигаются к столице. Дара спешно выслал несколько отрядов к р. Нарбаде с задачей задержать переправу через нее сил противника. Остальная армия готовилась к выступлению в поход. Во главе ее были поставлены два военачальника, преданных Шах-Джехану, — набоб Казим-хан командовал магометанскими, а раджа [632] Джасвантсинг — индусскими войсками. Военачальники получили указание от Шах-Джехана не доводить дело до боя и уговорить Аурангзеба удалиться в свои владения.

Между магометанскими и индусскими войсками не было сплоченности. Отрицательно сказывались межродовые, племенные и религиозные противоречия. Раджпутские вожди враждовали между собой. Многие мусульманские командиры были тайными сторонниками Аурангзеба или подкуплены им.

Военачальники Дары не имели сведений о противнике, так как войска Аурангзеба наступали быстро и скрытно. Раджа и Казим-хан надеялись на то, что силы Мурада и Аурангзеба будут действовать раздельно. Но уже 14 апреля их войска соединились и находились в расстоянии однодневного марша от расположения войск Дары. Получив эти сведения, раджа Джасвантсинг растерялся. Он выслал делегата, который, выполняя наказ Шах-Джехана, пытался уговорить Аурангзеба возвратиться в свои владения. Но эти переговоры успеха не имели. Они оказали отрицательное моральное воздействие на войска Дары, так как выявили нерешительность его военачальников.

⇐ Предыдущая 280 281 282 283 284285286 287 288 289 Следующая ⇒