Глава тринадцатая Перевоспитание трудом

Если кто-то думает, что за всеми этими потрясающими делами мама забыла о белом кролике, он плохо думает о наших контрразведчиках. Контрразведчики не забывают ничего. И не прощают нарушений закона даже единственному сыну.

— Ваня, мы боремся с преступностью, чтобы у наших детей было светлое будущее, — печально говорила мама. Иван Сергеевич, размахивая кухонным ножом, подтверждал: да, боремся и даже кровь проливаем беспрестанно.

— А мой единственный сын растет вором, — со вздохом продолжала мама. Иван Сергеевич тоже горестно вздыхал и с хрупаньем впивался ножом в капусту.

— Конечно, я и сама виновата, — не снимала с себя ответственности мама. — Я целыми днями на службе, а у мальчика переходный возраст. Его нельзя оставлять одного.

— Не говори так, Оля! — горячо возражал Иван Сергеевич. — Он взрослый, сознательный парень и должен понимать, что ты на службе не пряники перебираешь. Ты занята серьезным государственным делом, и его сыновний долг — помогать тебе отличной учебой и примерным поведением. Мне кажется, твой сын оступился случайно. Это потому, что он не по возрасту увлекается деньгами.

— Ну и пускай себе копит на свой банк, — не соглашалась мама. — Деньги еще никого не испортили, если они заработаны честно.

— Интерес твоего сына к деньгам не соответствует его возрастным возможностям, — объяснял Иван Сергеевич. — Может он честно заработать на банк в тринадцать лет? Не может. Вот он и опускается до воровства!

Насчет воровства полковник был не прав, но в остальном бил по самому больному месту. Если бы Блинкову-младшему уже исполнилось четырнадцать! Или тринадцать с половиной, как сейчас, но пускай тогда паспорта выдавали бы в тринадцать с половиной. С паспортом каждый дурак заработает. С паспортом можно открыть акционерное общество и для начала годик поработать морильщиком тараканов, скопить на квартиру или хотя бы на комнату и за деньги сдавать ее азербайджанцам с рынка. А потом…

ЭТО МЕСТО ПРОПУСКАЕТСЯ, ПОТОМУ ЧТО ПЛАНЫ БЛИНКОВА-МЛАДШЕГО — КОММЕРЧЕСКАЯ ТАЙНА

— Дело, конечно, твое, — закончил полковник, — но я на вашем с Олегом месте больше не стал бы подписываться на журнал «Большие деньги». Это ненормально для мальчика — читать журнал «Большие деньги».

— Ненормально для мальчика — читать журнал «Обалденные тетки», — сказала мама. Она, понятно, намекала на журнал, который остался от мистера Силкина дяди Миши. Блинкову-младшему уже влетело за то, что он этот журнал смотрел, а старшему Блинкову — за то, что он этот журнал купил и оставил в доступном для единственного сына месте. И старший Блинков тогда не сказал, что это был журнал мистера Силкина. Потому что не хотел выдавать товарища.

Иван Сергеевич ничего этого не знал, но почему-то порозовел и начал оправдываться за Блинкова-младшего.

— При чем тут «Обалденные тетки»? Пускай читает что-нибудь юношеское, — возразил он. — А «Обалденные тетки», кстати, не самый глупый мужской журнал. Там главным редактором телеведущий Артемий Единичный. Он производит впечатление интеллигентного человека.

— Лично на меня мужчины, которые не бреются, производят впечатление дезертиров, — отрезала мама. — Мне хочется посадить их на гарнизонную гауптвахту.

У Блинкова-младшего слипались глаза. Была только половина восьмого, а лег он в четвертом часу утра.

— Кстати, о кролике, — сказал он.

Иван Сергеевич и мама переглянулись.

— Извини, — сказала мама. — Мы тебя слушаем.

И Блинков-младший рассказал о кровожадном питбультерьере, которому бабка Пупырко скармливает живых кроликов.

Как он выл и грыз балконную решетку.

Как ему хотелось поскорее наброситься на тепленькое, мяконькое, с маленьким трепещущим сердцем.

Как бабка кричала этому жуткому питбультерьеру: «Погоди, мой слатенький! »

И как он, Блинков-младший, украл кролика. И украдет еще, если мама сделает такую глупость — отдаст кролика на погибель.

 

— Сильное заявление, — сказала мама. А Иван Сергеевич сказал:

— Ну, насчет того, что питбультерьера кормят живыми кроликами, я не уверен, а что всех кроликов когда-нибудь съедают, это точно.

И он посмотрел на маму.

— Мы не можем поощрять воровство, — сказала мама.

— Можно его купить, — предложил Иван Сергеевич.

— Я его уже купил, — сообщил Блинков-младший. — У младшего князя, но, в общем, какая разница?

Разница была, и мама прекрасно ее видела.

— Если бы ты сразу обо всем рассказал, мы с папой сразу купили бы тебе этого кролика, — сказала она. — Тогда Раиса Павловна не стучала бы по трубе палкой, и труба не лопнула бы, и нам не затопило бы квартиру. А теперь нам придется платить и за кролика, и за ремонт.

Блинкову-младшему было нечего возразить, и он прибег к запрещенному приему. Он выпятил губу сковородником, как будто собирался заплакать, и очень проникновенно сказал:

— Ну, ма!

Такие штуки срабатывают, если повторять их не слишком часто. Блинков-младший стал вспоминать, когда он в последний раз что-нибудь клянчил, и вышло, что очень, очень давно. Ему даже стало жалко себя. Ирка, вон, каждую получку выцыганивает себе у Ивана Сергеевича какую-нибудь тряпку. А он, Блинков-младший, как обсевок в поле: ролики есть, компьютер есть, а тряпки — не мужское дело. Выходит, ему и попросить нечего, кроме этого несчастного кролика!

Кап! Непрошеная, но очень своевременная слеза сбежала по щеке и разбилась о стол. Блинков-младший с изумлением потрогал слезу пальцем, а палец потом лизнул. Слеза была настоящая, соленая. Причем плакать, в общем, не хотелось, а нарочно выжимать из себя слезы, как это умела Ирка, Блинков-младший не мог. Не поднимался до таких вершин мастерства.

— Бедненький, — сказала мама. — Столько волнений! Я и то ночь не спала… Ну, так и быть.

У Блинкова-младшего счастливо екнуло сердце, но тут мама все испортила.

— Начнем с хорошего, — произнесла она тоном, ничего хорошего не предвещавшим. — Я договорюсь с Раисой Павловной насчет кролика.

О, это был тонкий психотехнический прием! Блинков-младший уже не мог как следует обрадоваться, потому что когда говорят «Начнем с хорошего», сразу же начинаешь ждать плохого. И он ждал, а мама тянула паузу, как самая гениальная актриса, которая к тому же забыла текст. Блинков-младший испугался, что сейчас она посягнет на уставной капитал его банка. Но контрразведчики никогда не отбирают деньги у подростков. Им не позволяет профессиональная гордость. Мама придумала кое-что другое:

— А ты бери ножик, влезай на стремянку и отскабливай потолок там, где протекло. Какие-нибудь две недели ударного труда, и поедешь к дедушке. Перекрашивать мы, так и быть, будем без тебя, когда папа выздоровеет.

Вот это пилюля от мамочки единственному сыну! Две недели каникул торчать под потолком!

— Ну что ты говоришь, Оля! — начал Иван Сергеевич, и Блинков-младший подумал, что полковник сейчас за него вступится. А полковник взял да и вкатил ему в разинутый рот пилюлю еще горше: — Потолки ножиком не скоблят, для этого имеется шпатель. Пусть Митька потом зайдет, я дам. А главное-то, если скоблить только там, где протекло, побелка ляжет неровно. Скоблить надо все. Весь потолок.

— Спасибо, Иван Сергеевич, — сказал Блинков-младший с понятными каждому вдумчивому читателю чувствами. — До Нового года как-нибудь управлюсь, а там и следующие каникулы.

— Бесплатных пирожных не бывает, — ответил полковник. — И бесплатных кроликов тоже.

В ходиках на стене зашебаршилось, и оттуда высунулась пластмассовая кукушка на пружинке.

— Ку-ку, — сказала она Блинкову-младшему. — Ку-ку, ку-ку, ку-ку.

И зазвонил телефон. Блинков-младший снял трубку, потому что оказался к нему ближе всех.

— Митек, — торопливо сказал старший Блинков, — отвечай мне только «да» или «нет». Мама еще не ушла?

— Да, — послушно сказал Блинков-младший, не понимая, что за секреты у папы.

— «Да, не ушла» или «да, ушла»?

Блинков-младший промолчал, потому что на такой вопрос невозможно ответить «да» или «нет». Было ясно, что папа нервничает.

— Ладно, не говори ничего, — сказал старший Блинков. — Раз молчишь, значит, она рядом. Слушай внимательно. Я в институте Склифосовского. Это на метро «Колхозная». Когда мама уйдет, привези мне какую-нибудь одежду и дедушкину палочку, она в кладовке. Все понял?

Блинков-младший понял: папа собирался бежать из больницы. Одно было неясно. Ведь Иван Сергеевич дал ему охрану, и, это, конечно, надежная охрана. В налоговой полиции слабаков не держат. Спрашивается, как же с охраной-то разделаться?!

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. ТРИНАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ. АРХАИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ И ИНФАНТИЛИЗМ СНОВИДЕНИЯ