Экзистенциальная отчужденность

Точка зрения Пауля Тиллиха на грех строится в значительной степени на экзистенциалистском основании. Он отмечает, что многие древние мифы ответственность за грехопадение возлагают на человека. В этих мифах, в которые он включает и библейский рассказ, влияние на решение человека оказывают существа, стоящие как ниже его, так и выше. В Библии к греху человека толкнул змей. Тиллих категорически отвергает буквальное понимание Быт. 3 и дает этому рассказу новое толкование⁸⁵⁵.

Учение Тиллиха о Боге заключается в том, что Бог - основание или сила бытия всего, а не существо как таковое. Все существует благодаря связи с этим основанием бытия. Человеческое же состояние - состояние отчужденности от основания своего бытия, от других существ и от себя самого. Во многих отношениях эта отчужденность - эквивалент того, что в христианстве традиционно называется грехом. " Состояние человека - отчужденность, а отчужденность - грех", пишет Тиллих⁸⁵⁶. Но отчужденность не тождественна греху; грех не входит в понятие отчужденности, а относится к личному акту отхода от того, к чему человек принадлежит⁸⁵⁷. Коль скоро отчужденность - состояние, отличное от того, в котором человек должен находиться, грех представляет собой акт самоотчуждения, сознательную отчужденность. Необходимо проводить различие между сущностью человека, то есть тем, каким он был задуман и сотворен, и его существованием, то есть тем, каким он является на практике. Человек существует в состоянии отчужденности. Существование равняется отчужденности⁸⁵⁸.

Сторонники буквального истолкования Бытия говорят о времени, когда человек не был отчужден или, по их терминологии, греховен. Их позиция заключается в том, что грехопадение человека изменило природные структуры, проклятие Адама и Евы повлекло изменения в природе и в окружающей человека среде⁸⁵⁹. Именно в это время произошел переход от сущности к существованию. Тиллих категорически отвергает этот взгляд: " Представление, что в какой-то момент человек и природа изменились от добра ко злу, абсурдно, и у него нет оснований в реальном опыте или в откровении" ⁸⁶⁰. Тиллих предлагает следующую альтернативу: " Сотворение и грехопадение совпадают, поскольку не было такого времени и пространства, в которых бы реализовалась в существовала сотворенная доброта" ⁸⁶¹. Тиллих утверждает, что это единственно возможная позиция для любого, кто отвергает буквальное истолкование рассказа о грехопадении и серьезно относится к реальности отчужденности, проявляющейся повсюду. " Реализованное творение и отчужденное существование идентичны. Только у библейского буквализма есть богословское право отрицать это утверждение. Тот же, кто исключает идею об историческом этапе полной благости, не может игнорировать последствия такого взгляда" ⁸⁶².

Среди прочих на проблему в позиции Тиллиха указал Нибур. Если сотворение и грехопадение совпадают, не сближается ли точка зрения Тиллиха со взглядом Оригена, согласно которому человек пал в предсуществовании и, следовательно, греховен от рождения? ⁸⁶³ Это как будто бы делает грех необходимым и равнозначным ограниченности. Сознавая эту критику, Тиллих отмечает, что нежелание многих критиков признать идентичность сотворения и грехопадения " вызывается их оправданным опасением, что грех может считаться рациональной необходимостью, как в чисто сущностной системе" ⁸⁶⁴. Тем не менее он утверждает, что сотворенные Богом чада сразу же впадают в состояние экзистенциальной отчужденности. По достижении зрелости они подтверждают свое состояние отчужденности актами проявления свободной воли, подразумевающими ответственность и вину⁸⁶⁵. По мнению Тиллиха, отчужденность вызывается любым проявлением человеческой свободы и ответственности.

Тиллих предлагает вневременную схему. Человек не может быть в одно время негреховным и невинным, а в другое падшим и отчужденным. В каждый момент любой человек отчуждается по собственному выбору. В рамках экзистенциалистских взглядов, которых Тиллих придерживается, человек может быть в любой момент падшим и невинным, эти категории невозможно встроить во временную схему с понятиями " до" или " после". Таким образом, творение по сути своей благое, но мы, сотворенные существа, используем свою свободу таким образом, что впадаем в состояние отчужденности,

Решил ли Тиллих проблему? Если утверждение, что сотворение и грехопадение совпадают, имеет какой-то смысл, не значит ли это, что свободный выбор или утверждение своей отчужденности так или иначе заложены в творении? Если все без исключения выбирают такой путь, не значит ли это, что грех есть фактически результат творения? Не забывайте, что Тиллих категорически исключает возможность возникновения греха в какой-то точке времени и. пространства. Противоречие между свободой выбора и совпадением сотворения и грехопадения нуждается в разрешении или, по крайней мере, в прояснении.

Экономическая борьба

Богословие освобождения рассматривает грех как результат экономической борьбы. Этот взгляд разительно отличается от традиционного или ортодоксального. В то время как ортодоксы ключом к пониманию греха считают Быт. 1- 3, сторонники богословия освобождения понимают грех в свете Исх. 1- 3. Богословие освобождения мы понимаем здесь в достаточно широком смысле, включая в него такие движения, как черное богословие и феминистское богословие.

Для понимания позиции богословия освобождения прежде всего надо отметить его отвержение понятия личного греха⁸⁶⁶. По традиционным представлениям, грех рассматривается как разрыв личных отношений с Богом, то есть грех по сути своей - неверие, бунт или нечто вроде этого. Богословие освобождения, со своей стороны, больше внимания уделяет социальным и экономическим аспектам греха. Джеймс Коун пишет: " Грех - не отступление от религиозных норм, а социальное, политическое и экономическое подавление бедных. Это отрицание человеческого достоинства ближнего, выражающееся в несправедливых политических и экономических порядках" ⁸⁶⁷. Подлинная природа греха и Божье отношение к нему явствуют из таких мест, как Ам. 5: 11-12:

Итак за то, что вы попираете бедного

и берете от него подарки хлебом, вы построите домы из тесаных камней,

но жить не будете в них; разведете прекрасные виноградники,

а вина из них не будете пить. Ибо Я знаю, как многочисленны преступления ваши

и как тяжки грехи ваши: вы - враги правого, берете взятки

и извращаете в суде дела бедных.

Таким образом, основная характеристика греха - угнетение и эксплуатация.

Густаво Гутьеррес считает грех эгоистичным обращением к себе⁸⁶⁸. Грех означает отказ в любви ближнему и, следовательно, Самому Богу. Этот отказ, будь то личный или коллективный, - конечный источник бедности, несправедливости и угнетения. К несправедливым и греховным действиям Гутьеррес причисляет насилие угнетателей для поддержания порочной системы. С другой стороны, использование насилия угнетенными для своего освобождения он оправдывает⁸⁶⁹. Такой взгляд явно отличается от традиционно христианского, особенно пацифистского, согласно которому насилие недопустимо даже в форме сопротивления греховным и несправедливым делам других людей.

Богословов освобождения Джеймс Фаулер подразделяет на " идеологов" и " сторонников взвешенного подхода" ⁸⁷⁰. Первые, в том числе Джеймс Коун, Альберт Клидж и Уильям Джоунз, видят вещи в резкой дихотомии. По их взглядам, Бога следует отождествлять либо с угнетенными, либо с угнетателями. Он не может быть на обеих сторонах. Коун пишет: " Черное богословие не приемлет представления о Боге, Который не выступает за черных и, следовательно, против белых. Черные живут в мире белых угнетателей и не могут принять нейтрального Бога" ⁸⁷¹. С другой стороны, сторонники взвешенного подхода линию, отделяющую добро от зла, видят не между этими двумя группами, а внутри каждой из них. " Борьбу против структур зла и угнетателей христиане должны вести с надеждой на искупление угнетателей" ⁸⁷².

Как быть с угнетенным? В чем для него заключается грех? В традиционном понимании греха, в том числе в соответствии с позицией сторонников взвешенного подхода, - грех представляется как ненависть, озлобление, отсутствие любви к угнетателю. Ибо Иисус повелел нам любить наших врагов (Мф. 5: 44). По взглядам же богословов-идеологов, грех порабощенных заключается в их покорности своему угнетенному положению. Коун пишет: " Грех - это попытка " понять" поработителя, " полюбить" его на его собственных условиях" ⁸⁷³. Грех угнетенного - согласие со своим угнетенным положением без попыток сопротивления для его изменения. Хусто и Екатерина Гонсалес пишут об этом следующим образом:

С точки зрения антропологии, богословие освобождения отвергает идею, что наилучшее служение Богу выражается в самоуничижении. Учение Реформации об оправдании верой часто представляется именно таким образом. Примечательно, что многие рассуждающие о смирении как о высшей ценности или о гордости как об источнике всякого греха делают это с престижных и доходных кафедр... Традиционное богословие часто сводится к пропаганде достоинств смирения, в частности поэтому, что смиренные остаются на своих местах и не требуют принадлежащего им по праву положения в человеческом обществе как чад и наследников Бога⁸⁷⁴.

Независимо от того, признаем мы или нет, что богословие освобождения испытывает на себе влияние марксизма, между ними нетрудно заметить некоторые аналогии, как в понимании человеческих проблем, так и в предлагаемых средствах их преодоления. В обоих случаях проблемы общества, будь то зло или грех, рассматриваются как результат несправедливого распределения власти и богатства, а решение их видится в устранении этой несправедливости и связанного с ней угнетения.

Богословие освобождения, как и марксизм, исходит из того, что человеческое поведение определяется экономической борьбой и, в частности, несправедливостью в сфере власти и богатства. Предполагается, что самые большие грешники - те, кто поддерживают эту несправедливость, а выступающие против нее - нет. Фактически некоторые богословы освобождения рассматривают определенные действия (например, убийство) как грех только в том случае, если они совершаются угнетателями, но не в случаях, когда они совершаются угнетенными в ходе борьбы за устранение несправедливости. Считается, что устранение несправедливости приведет и к устранению основы греха.

Нельзя, однако, сказать, что практическое применение этой теории приносит именно такие результаты. В Советском Союзе, где строилось бесклассовое общество, борьба за власть велась между лидерами, а репрессии, даже с применением насилия, выходили за пределы властной структуры, как это могут подтвердить миллионы венгров, чехословаков и поляков. Наличие необходимых ресурсов для обеспечения насущных жизненных нужд не устраняет тенденцию к поиску личного удовлетворения, даже за счет других людей. Перераспределение власти и богатства не уничтожает " грех".

Индивидуализм и конкуренция

Еще один взгляд заключается в том, что грех проистекает из индивидуализма и конкуренции. Когда неоортодоксия начала делать особый упор на человеческой греховности, в частности в 30-х годах, против этого поднялись голоса протеста. Одним из несогласных был Гаррисон Эллиот, профессор христианского воспитания в богословской семинарии " Юнион" в Нью-Йорке. Как и на многих других, кто стремился Восстановить представление о добродетельности и способности к совершенствованию человека, глубокое влияние на Эллиота оказали философский инструментализм Джона Дьюи и его прогрессивный подход к воспитанию⁸⁷⁵.

Эллиот не просто истолковывал понятие человеческой греховности, как это делали другие богословы, например, Теннант. Он вообще отрицал греховность человека. Он признавал, что грех существует и что человек грешит, но в его теории не было места для идеи о врожденной испорченности или развращенности. Его аргументация строится на четырех основных пунктах.

1. Идея, отстаиваемая Карлом Бартом и Эмилем Бруннером о греховности любого человеческого самоутверждения, проистекает из представления о Боге как об авторитарном, абсолютном властелине или об отце, требующем полного подчинения своей воле. Все иное - бунт. С социологической точки зрения, это представление о Боге связано с авторитарным пониманием человеческих институтов, в том числе семьи⁸⁷⁶. Но по мнению Эллиота, грех сына, заключается не в утверждении собственной воли в противовес воле отца, а в предположении, что он сам и его дела полностью независимы⁸⁷⁷. Грех - отрицание или неправильное использование врожденных даров и полученного социального наследия⁸⁷⁸. Это эгоцентричная индивидуалистическая борьба против других людей и против Бога вместо сотрудничества с ними. В противоположность авторитарному взгляду, делающему отношения между человеком и Богом как бы противоборствующими по своей природе, Эллиот отстаивает представление о товариществе между ними. Это не обязательно означает, что их следует считать равными, но подразумевает, что они сотрудничают для достижения общих целей. Человеческие существа должны брать на себя инициативу и ответственность, принимать решения, но в то же время признавать свою зависимость от Бога, Чьи ресурсы они используют⁸⁷⁹.

2. Представление о человеке как о грешнике не выдерживает логического анализа. Грех не поддается точному определению. Он не относится к какому-то одному понятию, а распространяется на целую серию различных действий. Истолкование греха бывает самым разным и очевидным образом зависит от культурной ситуации⁸⁸⁰. Эллиот отвергает попытки свести грех к какому-то одному конкретному типу поведения, в частности к эгоизму. " Американский грех" можно охарактеризовать как эгоистичные устремления " грубого индивидуалиста", но это не оправдывает обобщения о греховности любых эгоистических устремлений. Эгоизм сверхнапористого, сверхагрессивного индивидуалиста действительно можно охарактеризовать как грех, но как быть с " жертвами этой конкуренции, чьи проблемы выражаются в чувствительности, страхе, неспособности обеспечить [свою] жизнь, поражениях"? ⁸⁸¹ Таким людям надо быть более эгоистичными. Эгоизм для них - не грех.

3. Идея о греховности человека может быть нездоровой и вредной в психологическом плане. В частности, самопожертвование ради других в попытке искупить свое греховное состояние может привести к отказу от своих законных прав как личности⁸⁸². Кроме того, упор на грех и на вину может привести человека к деструктивному к себе отношению⁸⁸³.

4. Психологический анализ человеческого состояния не дает оснований для вывода о греховности человека. Концепция греховности подразумевает, что определенные тенденции и склонности являются врожденными и постоянными и что их невозможно изменить. Факты, однако, показывают обратное: человеческие существа легко поддаются воздействию. Эллиот утверждает, что в человеке нет никаких четких врожденных тенденций как к злу, так и к добру. " Изначальная природа аморальна в том смысле, что в ней нет ничего, что предопределяло бы при рождении человека, будет он святым или нечестивым. Развитие " святых" или " демонических" возможностей зависит от того, что с изначальной природой происходит в жизни. Индивидуальная личность - общественное явление" ⁸⁸⁴.

Грех в глазах Эллиота есть нечто приобретенное, а не врожденное. Это не эгоизм или самоутверждение сами по себе, а эгоизм и самоутверждение в крайних формах - безжалостная конкурентная борьба между людьми. Но это не обязательно должно быть так. Человек может использовать способности своего ума для создания инструментов подавления, неведомых в животном мире, но он может также заменить безжалостную конкурентную борьбу отношениями согласия, выходящими далеко за рамки взаимной помощи в животном мире⁸⁸⁵.

По мнению Эллиота, коль скоро конкурентный индивидуализм не врожденное, а приобретенное как " вторая натура" качество, его можно изменить социальными, прежде всего воспитательными и образовательными мерами. По, как отметил Нибур, образование помогает не всегда⁸⁸⁶. Человек часто использует научные знания не для облегчения страданий, а для создания орудий разрушения, которые он обращает против своих собратьев.

Признавая обоснованность критики Нибура, Эллиот все же утверждает, что проблема относится не к самому человеческому интеллекту, а к конкретной стратегии его развития и использования. С обычной системой либерального образования связаны две проблемы. Первая заключается в ее чрезмерной интеллектуальной ориентированности. Почти исключительное внимание уделяется тренировке ума, в то время как воспитание чувств либо игнорируется вообще, либо занимает очень мало места. Вторая проблема имеет еще более важное значение в свете рассматриваемого вопроса. Образование индивидуалистично и следует той логике, что лично инициативные люди могут решить проблемы общества. Но опыт показывает, что разум становится скорее слугой, чем хозяином стремления личности к власти⁸⁸⁷. Если и возникает побуждение проявить внимание к социальным нуждам, оно очень скоро подчиняется индивидуалистическим эгоистическим интересам. По мысли Эллиота, в ходе воспитательного процесса основное внимание следует уделять не личным дедам, конкуренции и достижению успеха, а коллективным делам, в которых личность вносит вклад в достижение общей цели и получает пользу от успеха группы в целом. Если неправильное образование и социальная обусловленность приводят к " греху" индивидуализма и конкурентной борьбы, правильное образование устранит его.

С позиции прошедших сорока лет мысли Эллиота выглядят почти забавными, как, впрочем, и идеи современных сторонников этого взгляда. Прогрессивное образование было испробовано на практике и оказалось неэффективным с точки зрения как христианских богословов, так и многих светских преподавателей. Надежды на радикальное изменение человеческой природы благодаря введению несоревновательных воспитательных моделей не оправдались. Структурно наше общество выглядит не менее, а даже более соревновательным, чем во времена, когда Эллиот записывал свои мысли.

Библейское учение

Мы рассмотрели пять разных взглядов на источник греха. Мы убедились, что у каждого из них есть серьезные недостатки в каком-то одном или нескольких пунктах. Поэтому нам надо теперь заняться более основательным исследованием библейского учения по данному вопросу. Отдельный положения некоторых из отвергнутых нами концепций мы найдем в библейском понимании природы и источники греха. Тем не менее библейская позиция отличается от всех упомянутых.

Прежде всего важно отметить, что грех не исходит от Бога. Иаков решительно отвергает достаточно привлекательную для многих идею: " В искушении никто не говори: " Бог меня искушает"; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого" (Иак. 1: 13). Нет и подтверждения идеи, что грех неизбежно исходит из структур реальности. Наоборот, ответственность за грех прямо возлагается на человека: " Но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; похоть же, зачавши, раждает грех, а сделанный грех раждает смерть" (Иак. 1: 14-15). На основе анализа этих и других дидактических и описательных мест можно сделать определенное заключение о библейском учении относительно основания и источника греха.

У человека есть определенные желания. По сути своей они оправданны. Во многих случаях их удовлетворение необходимо для выживания самого индивидуума или всего человеческого рода. Например, голод - желание получить пищу. Если это желание не удовлетворяется, мы обречены на смерть. То же самое относится к половому желанию. Если оно не удовлетворяется, не может быть воспроизводства человека, а следовательно, сохранения человеческого рода. Безотносительно к тому, уместно ли рассматривать еду и секс как источники удовольствия, можно утверждать, что эти желания даны Богом и что бывают ситуации, когда их удовлетворение не только позволительно, но и обязательно.

Далее следует отметить способности человека. Он способен делать выбор между разными альтернативами, которые не обязательно подразумевают немедленно открывающиеся возможности. Среди всех сотворенных существ только человек может перейти границы пространства и времени. Благодаря своей памяти он способен переживать прошлое, принимать или отвергать его. Благодаря способности предвидения он может конструировать сценарии будущего и выбирать между ними. Благодаря своему воображению он может представить себя совсем в другом географическом месте. Он может представить себя совсем не таким, какой он есть. Он может представить себя занимающим совершенно иное положение в обществе или состоящим в браке с другим человеком. Таким образом, он может желать не только то, что ему практически доступно, но и то, что ему не полагается. Эта способность намного расширяет возможности греховных дел и/или мыслей⁸⁸⁸.

У человека много естественных желаний, которые, будучи добрыми сами по себе, несут потенциал искушения и греха⁸⁸⁹.

1. Желание получать удовольствие. В каждого из нас Бог вложил определенные нужды. Удовлетворение их необходимо, но оно может и доставлять удовольствие. Например, должна удовлетворяться потребность в пище и питье, поскольку без них жизнь невозможна. В то же время пища и питье могут быть источником удовольствия. Когда человек потребляет пищу и питье просто из удовольствия и сверх необходимой меры, совершается грех чревоугодия. Удовлетворение полового влечения, не будучи необходимым для сохранения жизни индивидуума, обязательно для сохранения и продолжения человеческого рода. Мы стремимся к удовлетворению этого влечения, поскольку оно необходимо и, кроме того, доставляет удовольствие. Но когда удовлетворение этого влечения переходит границы естественных и надлежащих ограничений (например, в случае внебрачных отношений), совершается грех. Любое неправильное удовлетворение естественных желаний - " похоть плоти" (1 Ин. 2: 16).

2. Желание приобретать те или иные вещи. Приобретение имущества играет определенную роль в Божьем экономическом порядке. Это подразумевается в Его повелении владычествовать над миром (Быт. 1: 28) и в притчах об управлении (например, Мф. 25: 14-30). Кроме того, материальные владения рассматриваются как вполне оправданный побудительный мотив для трудолюбия. Но когда стремление к приобретению земных благ становится настолько сильным, что удовлетворяется любой ценой, даже путем эксплуатации других людей и воровства, оно вырождается в " похоть очей" (1 Ин. 2: 16).

3. Стремление к успеху. В притчах об управлении это желание тоже представляется как вполне естественное и уместное. Это часть того, чего Бог ожидает от человека. Но когда это стремление выходит за подобающие рамки и удовлетворяется за счет других людей, оно вырождается в " гордость житейскую" (1 Ин. 2: 16).

Для удовлетворения всех этих желаний есть надлежащие способы, но есть и Богом установленные границы. Непризнание этих желаний в том виде, в каком они определены Богом, и неподчинение тем самым божественному контролю - грех. В этом случае желания рассматриваются не в свете их божественного происхождения и не как возможности угодить Богу, а как самоцель.

Обратите внимание, что при искушении Иисуса сатана взывал ко вполне законным желаниям. В самих по себе желаниях, к исполнению которых сатана призывал Иисуса, нет ничего дурного. Злом были предлагавшиеся время и способ исполнения. Иисус постился сорок дней и ночей, а следовательно, был голоден. Когда речь идет о сохранении жизни, эту естественную нужду необходимо удовлетворять. Принятие пищи для Иисуса было вполне правомерным, но не через какое-то чудо и, возможно, не ранее окончания Его испытания. Вполне законным для Иисуса было желание безопасно спуститься с крыла храма, но при этом не требовалось демонстрации чудотворной силы Отца. Вполне справедливо для Иисуса было потребовать все царства мира, ибо они принадлежат Ему. Он сотворил их (Ин. 1: 3) и поддерживает их (Кол. 1: 17). Но было бы неправильно основывать это требование на поклонении главе сил зла.

Искушение часто приходит как побуждение извне. Так было в случае с Иисусом. В случае с Адамом и Евой змей не предложил им прямо съесть запретный плод. Вместо этого он спросил, правда ли, что им запрещено есть со всех деревьев. Затем он заявил: " Нет, не умрете... [но] будете как боги" (Быт. 3: 4-5), Желание есть плод от дерева или быть как боги могло уже присутствовать в них, во к нему добавилось внешнее побуждение дьявольского происхождения. В некоторых случаях соблазн преступить Богом установленные нормы поведения исходит от другого человека. Но в конечном счете грех совершается по собственному выбору человека. Желание совершить тот или иной поступок может присутствовать само по себе, может быть и внешнее побуждение. Но конечная ответственность лежит на самом человеке. Адам и Ева поддались импульсу и внушению, Иисус же не поддался.

Помимо естественного желания и искушения, для совершения греха должна быть еще и возможность. Изначально у Адама не могло быть соблазна изменить жене, а Ева не могла ревновать его к другим женщинам. У нас же, живущих после грехопадения и не обладающих силой Иисуса, появился новый усложняющий положение фактор. Есть то, что называют " плотью", которая оказывает сильное воздействие на все наши дела. Павел пишет о ней во многих местах, например, в Рим. 7: 18: " Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу". В Гал. 5: 16-24 он ярко противопоставляет плоть и дух, пишет о делах плоти, составляющих целый каталог проявления зла. Под " плотью" Павел подразумевает не физическую природу человеческого существа. В телесной природе человека нет ничего внутренне порочного. Порочность относится, скорее, к эгоцентричной жизни, отрицанию и отвержению Бога. Это то, что стало частью человеческой природы, - склонность, тенденция, предрасположенность к греху и отходу от исполнения Божьей воли. Соответственно, сейчас человек обладает меньшей способностью делать правильный выбор, чем изначально. Можно даже предположить, что изменение претерпели добрые сами по себе естественные желания.

⇐ Предыдущая54555657585960616263Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Гуманистическая (экзистенциальная) психология.