Жизнь и предсказания Сергея Вронского

⇐ ПредыдущаяСтр 30 из 54Следующая ⇒

Как вам такое сочетание: астролог и хирург, экстрасенс и… шпион? И все это один и тот же человек – Сергей Алексеевич Вронский. Он предсказывал судьбы заправилам Третьего рейха и представителям политической элиты Советского Союза. Работая в ставке Гитлера, передавал наисекретнейшие сведения в ставку Сталина. А кроме того, он написал многотомный труд «Классическая астрология» и создал методику расчета благоприятных и неблагоприятных периодов для конкретного человека на основе его биоритмов.

^{Сергей Вронский}

Была в 70-е годы ХХ века такая забава. Человек называл дату своего рождения, и ему на специальном калькуляторе рассчитывали периоды его физического, эмоционального и интеллектуального циклов. Каждый цикл колебался по синусоиде и имел свою продолжительность: физический – 23 дня, эмоциональный – 28 дней и интеллектуальный – 33 дня. И если в какой-то из дней сходилось так, что кривые всех трех циклов одновременно переходили из положительной области в отрицательную, то впору было на улицу не выходить – жди сплошных неприятностей.

На основе таких кривых одно время даже строили графики выхода на работу водителей автобусных и троллейбусных парков. И никто тогда не знал, что одним из авторов этой методики был человек, которого можно назвать одновременно и Нострадамусом ХХ века и Штирлицем.

Между тем это именно он еще до Второй мировой войны предсказал судьбу тогда никому не известной Евы Браун, знал наперед, что произойдет с Гитлером и Гессом и даже когда погибнет первый космонавт Земли Ю.А. Гагарин. К этому широко известному в узких кругах астрологу обращались в свое время Федор Шаляпин и Александр Алехин, Грета Гарбо и Мэрилин Монро, а также множество других, как знаменитых, так и не очень людей.

А судьба его самого такова, что если описать ее в детективном романе, то никто не поверит, что прототипом главного героя послужил реальный человек. «Ну и врет, писака! » – скажет большинство читателей. Однако жизнь богаче любого романа. И доказательством тому может послужить невыдуманная биография конкретного человека – Сергея Алексеевича Вронского – десятого ребенка из семьи генерала, принадлежавшего к старинному польскому роду, знатному и очень богатому. И единственного, кто уцелел из всей большой семьи, погибшей в один день.

Отец Сергея, Алексей Вронский, был начальником шифровального отдела Генштаба царской армии. 25 марта 1915 года родился десятый ребенок в семье Вронских, которого при крещении нарекли Сергеем.

Как и другие дети семейства, Сережа рос под присмотром нескольких гувернанток-иностранок, которые общались с ним на французском, английском, немецком языках. Его отец по долгу службы знал 42 языка, так что мальчику было с кого брать пример. И к пяти годам освоил уже пять языков, впоследствии к ним добавилось еще семь.

Семейная идиллия пошатнулась в октябре 1917 года. Какое-то время Вронские еще надеялись на восстановление старых порядков, а потом засобирались за границу. Но опоздали. В один далеко не самый счастливый день 1920 года биологические циклы всего семейства разом прервал отряд красноармейцев под командованием Якова Яворского. Они ворвались в дом, где шли приготовления к отъезду. И хотя глава семейства предъявил разрешение на выезд за подписью самого Ленина, всех, кто находился в доме, тут же расстреляли без суда и следствия. Так погибли отец, мать, братья, сестры Сережи и… пятилетний сын бонны-итальянки. Сам Сергей вместе с бонной в этот момент гулял в саду.

Бонна Амелита Вазарини, видевшая разыгравшуюся трагедию, укрылась вместе с мальчиком у соседей и при первой же возможности выехала за границу. Вместе с собой она увезла по документам погибшего сына маленького Сережу.

В Париже в то время уже жили многие русские аристократы, которые хорошо знали старшего Вронского. Они помогли Амалии и ребенку пережить трудные времена. А через два года Сережу сначала разыскал дед с отцовской стороны, а вскоре из далекой Америки прибыла и бабушка с материнской стороны. Она забрала внука к себе, всячески отблагодарила бонну за ее подвиг и поехала опять-таки в Ригу, которая к тому времени вышла из-под советской опеки.

Бабушка много внимания уделяла воспитанию любимого внука, передала ему многое из того, что знала сама. А познания ее были уникальны. Черногорская княгиня по происхождению, получившая великолепное образование в Германии и Франции, она знала несколько языков и славилась удивительной эрудицией. Более того, поскольку она происходила из старинного рода, в котором были ясновидящие и целители, она и сама владела искусством гипноза, составляла гороскопы, неплохо разбиралась в рецептах и методиках нетрадиционной медицины.

Так что не стоит удивляться тому, что мальчик играючи не только осваивал многочисленные иностранные языки, но и поднаторел в редком тогда уже искусстве астролога. А вот в престижной Миллеровской частной гимназии в Риге учился без особого энтузиазма, предпочитая вместо уроков заниматься борьбой, боксом, теннисом, автогонками. Кроме того, был музыкален, играл на фортепиано и аккордеоне и, говорят, даже недурно пел. И довершение всех талантов прекрасно танцевал, не раз получал призы на балах и конкурсах. А в 17 лет еще и с отличием закончил авиашколу в Инсбруке (Австрия).

А вот позади и выпускной бал в гимназии. Надо было думать, где и в какой поступать университет. Поколебавшись немного, Сергей решил ехать в Европу, в Берлин. Поскольку немецким он владел в совершенстве, проблем с учебой в Германии быть не должно.

Тем более, что бабушкина знакомая дала Сергею рекомендательное письмо к знаменитому профессору Иоханну Коху. Так что в 1933 году Вронский без каких бы то ни было стал студентом медицинского факультета Берлинского университета.

Осмотревшись, он, возможно, и пожалел, что приехал именно в Германию, – в стране набирали силу национал-социалисты. С другой стороны, возможно, Вронский остался в Германии вполне сознательно. Дело в том, что он вступил в партию немецких коммунистов. Причем рекомендации ему дали Рихард Зорге и Вилис Лацис. Вероятно, в это время он начал и карьеру разведчика, работавшего на Страну Советов.

Когда и при каких обстоятельствах советским разведчикам удалось завербовать человека, семья которого была расстреляна красноармейцами, Вронский никогда никому не рассказывал. Но факт остается фактом: он начал сотрудничать с советской разведкой, и, вероятно, именно по заданию своих кураторов принял участие в конкурсе на поступление в уникальное учебное и одновременно исследовательское заведение – Биорадиологический институт. Здесь готовили экстрасенсов-целителей для верхушки Третьего рейха; попавшему туда была обеспечена головокружительная карьера.

Но и конкурс был огромный – из 300 претендентов отобрали лишь десяток. Причем пройти отбор не помогали ни связи, ни деньги. Имели значение только личные способности претендентов и… их гороскопы. Именно по ним преподаватели «учебного заведения № 25» – так для пущей секретности именовался институт в служебной переписке – решали, имеется ли у кандидатов необходимый потенциал.

Так Сергей Вронский благодаря звездам на небе и на погонах, а также личным выдающимся способностям, оказался в одном из самых необычных институтов Европы того времени. Здесь изучали не только основы и проблемы психологии, философии и медицины. Помимо этого здесь осваивали гипноз, внушение, шаманство, секреты знахарства, восточные техники лечения, в том числе иглотерапию. Причем преподавание спецкурсов вели и тибетские ламы, и китайские лекари, и индийские йоги. Полученные знания студенты закрепляли на практике, отправляясь то в Африку, то в Индию, то в Америку… Так что за уровень подготовки своих целителей верхушка Третьего рейха могла быть спокойна.

Как видите, учеба в Биорадиологическом институте была поставлена весьма своеобразно. И проверка знаний далеко не всегда осуществлялась только на экзаменах. Так, Сергею Вронскому, как одному из самых способных студентов, предложили весьма необычную курсовую работу. Он должен был провести серию экспериментов над двумя десятками арестованных коммунистов и членов их семей. Все эти люди страдали онкологическими заболеваниями. Условие было такое: тот человек, которого Сергею удастся вылечить, получает свободу.

В принципе нацисты ничем не рисковали. Онкологические заболевания весьма трудно поддаются лечению и поныне. А в случае успеха появится весьма эффективная методика лечения тяжких болезней, которая всегда пригодится. Что же касается вылеченных коммунистов, то куда они денутся? Их всегда можно отправить в концлагерь повторно…

Говорят, Вронскому удалось вылечить 16 человек из двадцати. Причем сделано это было без операций, без химиотерапии. Экстрасенс просто мобилизовал иммунную систему самих больных, а та уже самостоятельно ликвидировала опухоли.

Странно, почему такая методика не получила широкого распространения в последующем? Возможно, потому, что такое лечение получалось лишь у Сергея Вронского.

С началом Второй мировой войны Вронскому пришлось работать в прямом смысле на два фронта. Причем и там, и там он хорошо исполнял свои обязанности.

Его информация ценилась в Москве на вес золота. В то же время он добросовестно выполнял обязанности придворного лекаря и звездочета в Берлине. Правда, даже в том случае, когда он всего лишь намекал на возможный скорый крах нацистского режима, его и слушать никто не хотел. Лишь Рудольф Гесс поверил предсказанию Вронского на все сто. Как иначе объяснить, что, будучи вторым лицом Третьего рейха, в 1941 году, когда нацистская Германия праздновала победу за победой, он вылетел в Англию, выпрыгнул с парашютом и сдался в плен?

Существует версия, что сделал он это с ведома фюрера, который хотел через Гесса заключить тайное соглашение с правительством Великобритании, поскольку не хотел вести войну на два фронта – восточный и западный. Однако для поиска контактов с англичанами существовали и иные каналы, не столь экстравагантные. Иное дело, если свой полет Рудольф Гесс совершил по собственной инициативе, поверив гороскопу, составленному Вронским. Согласно ему получалось: если Гесс останется в нацистской Германии, то вскоре закончит жизнь на виселице. Иное дело, если он покинет пределы рейха. В этом случае звезды гарантировали ему долгую жизнь, что и вышло на деле – Гесс пережил других заправил Третьего рейха аж на полвека.

Сам Сергей Вронский в одном из интервью рассказал по этому поводу вот что: «К 1941 году мы были близки и полностью откровенны. Рудольф знал о плане “Барбаросса”. Мы составили астрологический прогноз, отталкиваясь от точного времени вторжения. Расчеты предвещали полный крах нацистской Германии. Гороскоп перепроверялся не раз. Все сходилось в точности…»

Гесс обратился к фюреру с просьбой перенести дату вторжения, но Гитлер поднял его на смех. Тогда Гесс стал искать варианты спасения. Думал даже бежать в Россию, к Молотову, но Вронский сказал, что там его уж точно расстреляют. Английский вариант обещал жизнь. И Гесс выбрал его.

А вот над самим Вронским стали сгущаться тучи. В 1942 году Сталин приказал вызвать 27-летнего Сергея в Советский Союз под предлогом получения почетной награды – Звезды Героя. Что на самом деле хотел сделать с Вронским «отец народов», сказать сложно. Аналогичный приказ получил и Рихард Зорге. Но тот не приехал, сославшись на занятость и невозможность сделать поездку незаметной.

А Вронский почему-то решил все-таки выполнить приказ. Почему он так сделал, так и осталось неизвестным. Видимо, Сергей Алексеевич верил в свою счастливую звезду. Да и в ставке Гитлера под постоянным наблюдением гестапо, видимо, оставаться было уже опасно.

Например, остались косвенные свидетельства, что Сергей Алексеевич был одним из организаторов покушения на Гитлера, которое должно было состояться еще в начале Второй мировой войны. Сталин отдал приказ ввести в круг нацистской верхушки бывшего боксера Игоря Миклашевского. Именно он должен был «убрать» Гитлера. Вронский без особого труда познакомил Миклашевского с «цветом» нацистской Германии, ввел в высшие круги общества. Дело продвигалось так успешно, что вскоре Сталину доложили: есть возможность для совершения покушения. Но вождь по каким-то причинам отменил приказ. Миклашевский исчез из Берлина, а его внезапный отъезд бросил тень подозрения на самого Вронского.

Сергей понял: его арест – дело уже не месяцев, а, возможно, нескольких недель. И он тоже решил бежать.

Способ своей переброски через линию фронта Вронский выбрал в стиле Гесса. Угнал самолет и на нем перелетел на другую сторону. Его встретил шквальный огонь советской зенитной артиллерии, и самолет был подбит. Но Сергей показал себя пилотом экстра-класса и сумел приземлиться на шоссе.

А дальше вообще произошла сказочная история. «Подбежали солдаты, вытащили меня из искореженного самолета, сдернули белый халат, увидели советскую форму, погоны лейтенанта и страшно обрадовались. Потом доставили к особистам. Там я все рассказал», – вспоминал много лет спустя сам Сергей Алексеевич.

Похоже, рассказал он все-таки далеко не все, поскольку в Москву его почему-то не отправили, но дали возможность оперировать во фронтовом госпитале. Работал почти сутками и проявил себя как отличный специалист. Но на войне никто не застрахован от неприятностей. Когда в помещение госпиталя угодил снаряд, Вронского ударило рухнувшим бревном. Да тут еще шальная пуля в голову угодила.

В общем, хирург свалился без памяти, прямо на рабочем месте. Скорее всего, он не выжил бы, если бы на него не обратил внимания сам Бурденко. Он приказал немедленно положить раненого на операционный стол и совершил, казалось бы, невозможное – вытащил Сергея с того света.

Как выяснилось много лет спустя, Бурденко в свое время хорошо знал Вронского-старшего, был о нем высокого мнения. И он спас Вронского-младшего, вставив ему в голову платиновую пластинку. Правда, Сергею Алексеевичу пришлось долго восстанавливаться после ранения, он много времени провел в госпиталях, учился заново ходить и говорить. Это потребовало каторжных усилий, но Вронский в конце концов, преодолел все трудности. А вот с профессией хирурга из-за поврежденной руки ему пришлось расстаться.

В итоге вместо Звезды Героя Сергей Вронский получил вторую группу инвалидности и был демобилизован.

В 1945 году он поселился в Юрмале, где вскоре стал директором одной из местных школ – знание иностранных языков тут весьма пригодилось. Правда, в должности педагога Вронский долго не продержался; из класса Сергей Алексеевич отправился прямо на нары. А все потому, что не вывел своих подопечных смотреть на публичную казнь немецких офицеров.

На него тут же кто-то написал донос «куда следует», приложив к нему где-то раздобытую фотографию Вронского в немецкой форме. Церемониться с ним не стали, он был приговорен сначала к высшей мере, которую затем заменили двадцати пятью годами заключения.

Пробыл Сергей Алексеевич в неволе около пяти лет. Как он выбрался из ГУЛАГа, Вронский тоже предпочитал не распространяться. Согласно одной версии, ему удалось бежать, усыпив бдительность охранников; дескать, Вронский притворился мертвым, и его вывезли из лагеря на кладбище, откуда он и улизнул. По другой – его выпустили на свободу умирать, поскольку диагностировали у него тяжелую форму рака в последней стадии.

Однако Вронский не умер, а стал колесить по стране, меняя профессии и места жительства. Лишь в начале 60-х годов Сергей Алексеевич был полностью реабилитирован и смог осесть в Москве. Жил поначалу то у одного знакомого, то у другого, читая на кухнях лекции по астрологии, послушать которые собиралось немало желающих.

Кто из них опять-таки донес об этой подпольной деятельности Вронского, и его привлекли… к сотрудничеству, поскольку в то время и ЦРУ и КГБ пытались использовать возможности экстрасенсов в своих целях. Однако распространяться об этом Сергей Алексеевич не любил. Сказал лишь как-то, что преподавал в лаборатории биоинформации, которой руководил профессор Михаил Коган и где пытались готовить кадры отечественных врачей-биорадиологов (целителей).

Затем по протекции самого Н.С. Хрущева Вронский попал в Звездный городок, консультантом. К тому времени он уже разработал систему благоприятных и неблагоприятных периодов на основе биоритмов человека. А по личной просьбе он иногда также составлял гороскопы для обитателей Звездного городка.

Именно тогда он предсказал, что день 27 марта 1968 года в личном гороскопе Юрия Гагарина значится как «трижды неблагоприятный». Все составляющие биоритмов сходились на критической отметке. Но Юрий Алексеевич все же полетел. И не вернулся…

Настаивал астролог и на перенесении даты операции Сергею Павловичу Королеву. Этот день был крайне нежелательным для хирургического вмешательства, но его не послушались. Королев не дожил до конца операции.

Там же, в Звездном городке, Вронский обучал желающих составлению гороскопов. Одной из самых прилежных учениц оказалась его будущая жена, Лиана Жукова.

С приходом к власти Андропова С.А. Вронский смог преподавать в Институте усовершенствования партийных работников. В 1992 году Вронский вновь поселился в родной Риге. Он читал много лекций, которые имели ошеломляющий успех, составлял гороскопы для газеты «Московский комсомолец», написал книгу «Астрология – наука или суеверие? », принесшую ему широкую известность.

В работе «Гороскоп для Евы», вышедшей в начале 90-х годов, Вронский предсказал распад СССР, а также затяжные военные действия на Кавказе.

К нему потянулись журналисты, желавшие получить интервью у человека весьма необычной судьбы. Сергей Алексеевич до последних дней оставался в здравом уме и ясной памяти, помнил многие подробности и был интересным собеседником. Но рассказывал лишь то, что считал нужным, оставляя в своей биографии множество белых пятен. Он говорил, что сможет рассказать всю правду о своем пребывании в Германии только после 1995 года, но так и не рассказал.

А в одном из интервью он вообще заявил, что «посвящен в великую тайну, но должен унести ее с собой». Некоторые исследователи считают, что тайной была его причастность к одной из масонских лож – тайному обществу, мечтавшему установить свой миропорядок. Говорят, что в масонскую ложу Вронского вовлек самый близкий ему в Германии человек – Рудольф Гесс, который сам был членом этого общества.

Насколько верны эти предположения, сказать сложно. Только сам Вронский мог пролить свет на самые таинственные эпизоды своей жизни. Но, как и обещал, Сергей Алексеевич унес великую тайну с собой. Он умер 10 января 1998 года, оставив потомкам увесистую рукопись своей «Классической астрологии» и ощущение, что он еще об очень многом так и не рассказал.

Предсказания отрока Льва

Московский школьник Лева Федотов еще до начала Великой Отечественной войны смог не только предсказать нападение фашистов на СССР летом 1941 года и весь ход военных действий, но и высадку американцев на Луну в 1969 году. Как ему это удалось?

«Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твердо убежден (и это известно также всем), что это только видимость. Я думаю, что этим самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину…»

«Как это ни тяжело, но вполне возможно, что мы оставим немцам, по всей вероятности, даже такие центры, как Житомир, Винница, Витебск, Псков, Гомель и кое-какие другие. Что касается столиц наших старых республик, то Минск мы, очевидно, сдадим; Киев немцы также могут захватить, но с непомерно большими трудностями.

О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Гомеля, Кривого Рога, Николаева и Одессы – городов, лежащих относительно невдалеке от границы, я боюсь рассуждать. Правда, немцы безусловно настолько сильны, что не исключена возможность потерь и этих городов, за исключением только Ленинграда.

То, что Ленинграда немцам не видать, это я уверен твердо. Ленинградцы – народ орлы! Если же враг займет и его, то это будет лишь тогда, когда падет последний ленинградец. До тех пор, пока ленинградцы на ногах, город Ленина будет наш! То, что мы можем сдать Киев, в это я еще верю, ибо мы будем его защищать не как жизненный центр, а как столицу Украины, но Ленинград непомерно важнее и ценнее для нашего государства»…

Эти строки написаны в старой тетради фабрики «Светоч», на картонном переплете которой римскими цифрами начертано XIV. Причем та запись, которая приведена выше, датирована 5 июня 1941 года.

Автор же этих строк, Лева Федотов родился 10 января 1923 года в Москве и жил в знаменитом Доме на набережной, который спроектировал и построил архитектор Б.М. Иофан.

Спустя десятилетия известный писатель Юрий Трифонов, кстати, учившийся с Левой в одной школе и отлично его знавший, опишет этот дом на Берсеневской набережной, или Дом правительства (в народе сокращено ДОПР), в своей знаменитой повести. В 505 квартирах этого необычного дома одних наркомов и замнаркомов проживало около 140 человек. А потому сюда регулярно наведывались Ягода, Ежов, Вышинский, Берия, изредка заезжал Сталин.

Здесь постоянно жили Фотиева, Димитров, Поскребышев, Землячка, Аллилуевы, Кобулов, Чубарь, Стасова, Косарев, Лысенко, Стаханов, Хрущев, Микояны, маршал Тухачевский, маршал Жуков, дети Сталина, приемный сын Ворошилова, принц и принцесса из Лаоса и многие другие знаменитости предвоенного и послевоенного времени.

Здесь же в конспиративных квартирах скрывались шпионы-нелегалы, работавшие на СССР и отсиживавшиеся в Москве некоторое время после провала или перед очередным вояжем за рубеж. А потому некоторые квартиры на самых верхних этажах на всякий случай имели запасные выходы на чердак.

Семья Федотовых попала в этот дом потому, что отец Левы – Федор Каллистратович – одно время занимал довольно крупный пост в правительственных структурах советского государства. И хотя он трагически погиб на Алтае задолго до войны, семью его в память о заслугах оставили жить в правительственном доме.

Таким образом, Лева Федотов был не таким уж обычным парнем с улицы. По воспоминаниям Трифонова, вообще их было четверо друзей: Лева Федотов (он же Левикус, или Федотик), Олег Сальковский (Салик, или Мужик Большой), Михаил Коршунов (Михикус, Мистихус, Стихиус или еще Химиус) и Юра Трифонов (Юрискаус). Они жили в одном доме, учились в одной школе и в одном классе. Вчетвером, под предводительством Левы, ребята упорно искали подземный ход в Кремль. Он, самый маленький и щуплый, бесстрашно шел первым по узким подземным коридорам, залам, вместе с друзьями осматривал страшные камеры с крючьями и кольцами на потолке.

Однажды он застрял в узком проходе, и друзья еле вытащили его назад. Но это происшествие его, похоже, ничему не научило. Спустя несколько месяцев Лева записал: «В первый же подходящий вечер я решил один слазить в подземелье, чтобы исполнить все-таки то, что задумал еще летом».

Но попасть в кремлевские подземелья ему так и не довелось. На дверях, ведших в подземелье, уже висел огромный кованый замок.

«Он был так не похож на всех! – писал о своем друге Трифонов. – С мальчишеских лет бурно, страстно развивал свою личность во все стороны, поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то… Я пристрастился к писанию романов благодаря Левке… Он был известен в школе как местный Гумбольдт, как Леонардо из 7-го “Б”».

Он же учредил дворовое Тайное общество испытания воли (ТОИВ), вступить в которое можно было, только пройдя по перилам балкона десятого этажа. Были и другие безумные затеи.

Но прославили Леву дневники, обнаруженные и обнародованные уже после войны. Это в общей сложности 15 общих пронумерованных тетрадей, в которых мальчик записывал интересные факты из своей жизни и жизни друзей.

Так, среди описанных бурных дворовых и школьных событий 27 декабря 1940 года в тетрадке появляется следующая запись:

«Сегодня мы снова собрались после уроков в комсомольской комнатушке делать газету…

– Мы здесь такую волынку накрутили, – сказал я, рассматривая газету, – что с таким же успехом могли бы обещать ребятам организацию нами полета на Марс к Новому году!

– А чем плохая мысль? – сказал Борька. – Если бы осталось место, мы могли бы и об этом написать…

– Только потом добавить, – продолжал я, – что ввиду отсутствия эстакад и гремучего пороха этот полет отменяется. И ожидается в 1969 году в Америке! »

Так, шутя, Лева предсказал запуск в 1969 году американского пилотируемого космического корабля «Апполон-11». Он сделал ошибку лишь в определении планеты: Нил Армстронг впервые в истории человечества ступил на поверхность не Марса, а Луны.

Далее его прогнозы становятся более актуальными. Внимание Левы все чаще обращается к приближающейся войне.

«Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов, – пишет Лева в очередной тетрадке. – Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят, а наша зима их полностью доконает, как это было дело в 1812 году с Бонапартом…»

А вот какую запись сделал Лева в своем дневнике вечером, 21 июня 1941 года:

«…По моим расчетам, если я действительно был прав в своих рассуждениях, то есть если Германия готовится напасть на нас, война должна вспыхнуть в ближайшие числа этого месяца или же в первых числах июля… Откровенно говоря, теперь, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: а может быть, в этот момент на границе уже грянули первые залпы? Теперь можно ожидать начала войны со дня на день…»

Как видите, точность предсказаний такова, что в нее даже трудно поверить. Так что можно понять депутата немецкого бундестага, который в начале 90-х годов XX века заявил, что русские сочинили легенду, «будто некий школьник в своем дневнике еще до войны изложил в подробностях план “Барбаросса” и предрек Гитлеру поражение! »

Однако дневники подлинные. И школьник действительно обладал феноменальным даром аналитика, записав 12 июля 1941 года, что Америка вступит в войну только тогда, когда ее вынудят, поскольку «американцы больше любят делать оружие, тратить время на рассмотрение законов, чем воевать».

А 27 июля 1941 года прекратил что-либо записывать – слишком страшной ему самому показалась правда, которую он напророчил. Он перестал писать и начал действовать.

Больной туберкулезом, с плохим зрением, Федотов добровольцем ушел на фронт и не дожил до предсказанной им Победы. Он погиб в бою под Тулой 25 июля 1943 года. Такой оказалась жизнь «Нострадамуса ХХ века», как его иногда называют.

Но откуда Лева знал то, во что отказывался верить даже сам вождь всех народов, живший неподалеку от него, через Москву-реку, в Кремле?

Толком никто не знает. А у самого Льва Федотова уже не спросишь. Остаются одни догадки.

К сказанному остается добавить, что феномену Льва Федотова был посвящен вышедший в 1986 году полнометражный документальный фильм «Соло трубы», ставший сенсацией (режиссер Александр Иванкин). Он основан на тех самых дневниках, которые в свое время передала сценаристу Льву Моисеевичу Рошалю мать Левы Агриппина Николаевна.

Она умерла на следующий год, перед смертью в устной форме завещав передать дневники сына его лучшему другу Михаилу Коршунову – тому самому, с которым он сидел за одной партой. Потом эти дневники были опубликованы в журнале «Дружба народов».

Ими заинтересовались историки, медики, психологи. Возможно, ученые сделают еще не одну попытку объяснить прогностическое чутье Левы Федотова.

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 293031 32 33 34 Следующая ⇒