Индустриализация в годы первых пятилеток

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 31Следующая ⇒

В апреле 1929 г. состоялась XVI партконференция. Из двух вариантов пятилетнего плана (на 1928/29—1932/33 гг.), разработанных Госпланом СССР, оптимального и отправного, она одобрила первый; задания по нему были на 20% выше. «Нет таких крепостей, которые бы большевики не взяли», — заявил И. В. Сталин, и под гипнозом этих слов плановые задания с ноября 1929 г. и вплоть до середины 1932 г. неоднократно повышались.

Характерной чертой второго этапа индустриализации (осень 1928—1937 г.) был упор на новое строительство—преимущественно объектов группы «А» (производство средств производства), на что выделялось свыше 80% всех капиталовложений в промышленность.

Источники накопления. Источники средств для индустриализации изыскивались исключительно внутри страны. Они в основном складывались из:

доходов легкой промышленности и, главным образом, сельского хозяйства, перераспределяемых в пользу индустриальных отраслей;

доходов от монополии внешней торговли колхозным и совхозным зерном, золотом, лесом, пушниной, частично другими товарами. На вырученную валюту в страну ввозилось новейшее технологическое оборудование для строящихся заводов (доля установленных на них импортных станков и другой техники достигала в годы первой пятилетки 80—85%);

значительно выросшего прогрессивного налога на нэпманов. Прямым следствием этого, по сути, конфискационного налогообложения, дополненного прямым административным нажимом, стало полное свертывание к 1933 г. частного сектора в промышленности и торговле;

средств, полученных за счет ограничения потребления городского и сельского населения (через увеличение подоходного налога и розничных цен на товары, существовавшую с 1928 по 1934 г. карточную систему их распределения, обязательные подписки на «займы индустриализации» и т. п.). В итоге жизненный уровень рабочих и служащих упал почти в два раза.

На этом фоне удивительным и непостижимым для нас смотрится еще один источник ресурсов для проведения индустриализации — духовная энергия трудящихся. Но остается фактом: большевики сумели вызвать и в течение многих лет поддерживать волну трудового энтузиазма, что нашло отражение в массовом «социалистическом соревновании»:

в ударничестве (с 1929 г.) и стахановском движении (с 1935 г.). «Как видно из воспоминаний о тех годах, — писал один западный историк, — мощным стимулом для множества людей служила мысль о том, что за короткий срок ценой изнурительно тяжелых усилий можно создать лучшее, то есть социалистическое, общество».

Шаги индустриализации. Затертые от частого употребления слова о том, что в годы первой и второй (1933—1937 гг.) пятилеток страна превратилась в грандиозную строительную площадку, тем не менее довольно точно отражали действительность. За это время создаются:

вторая (после Криворожско-Донбасской) угольно-металлургическая база на востоке. Ее основой стали домны Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов, шахты Кузнецкого и Карагандинского угольных бассейнов. Кроме того, началась добыча каменного угля в районах Воркуты и Печоры;

вторая нефтяная база в Башкирии при одновременной коренной реконструкции первой — Бакинской;

мощные объекты электроэнергетики: Днепрогэс, гидро- и тепловые электростанции в Челябинске, Кемерово, Новосибирске, в Закавказье и Средней Азии;

отсутствующие в дореволюционной России отрасли: качественной и цветной металлургии (Азовсталь, Запорожсталь, медеплавильные заводы в Карсакпае, Балхаше, Красноуральске, свинцовые заводы в Чимкенте и Лениногорске, Челябинский завод ферросплавов. Днепровский алюминиевый и Уфалейский никелевый заводы и др.), подшипниковой (завод в Москве), трубопрокатной (Первоуральский завод), тяжелого машиностроения (Уралмаш, Ново-Краматорский), тракторостроения и производства сельхозмашин (в Сталинграде, Харькове, Челябинске, Ростове, Запорожье), авиационной и автомобильной (в Москве, Горьком, Куйбышеве и др.), химической и шинной (Березниковский и Новомосковский комбинаты, Воронежский завод синтетического каучука, Горловский азотнотуковый комбинат. Ярославский шинный завод и др.);

новые линии железных дорог (Турксиб, Новосибирск — Ленинск, Караганда — Балхаш, Курган — Свердловск и др.);

предприятия легкой и пищевой промышленности (Ивановский и Барнаульский меланжевые комбинаты. Ташкентский хлопчатобумажный комбинат. Камский целлюлозно-бумажный завод, мясокомбинаты в Москве и Ленинграде, рыбоконсервные заводы в Астрахани, Мурманске, Владивостоке и др.).

Как видно даже из этого далеко не полного перечня новостроек первых пятилеток, немало крупных объектов возводилось в отсталых национальных республиках СССР. Специфика их индустриализации заключалась в том, что львиную долю материальных средств они получали за счет щедрых взносов России и отчасти Украины. В результате были обеспечены более высокие, по сравнению с общесоюзными, темпы промышленного развития бывших отсталых окраин Российской империи (примерно в полтора-два раза).

Происходили также важные сдвиги в управлении всем промышленным комплексом СССР. Произвольно изменяемые в сторону увеличения планы не соответствовали реальным возможностям производства. Ежегодно закладывались сотни новых заводов и фабрик, но строительство их не доводилось до конца из-за нехватки сырья, топлива, оборудования, рабочей силы. К концу 1930 г. почти половина капиталовложений была заморожена в незавершенных проектах. Стремление преодолеть нехватку материальных ресурсов ускоряло концентрацию снабжения предприятий в общесоюзных административных структурах. В ВСНХ на рубеже 20—30-х гг. вновь возродились главки, действующие по образцу эпохи «военного коммунизма», что положило конец относительной хозяйственной самостоятельности трестовских объединений в промышленности. Формировалась централизованная система распределения имеющихся ресурсов и жесткой регламентации деятельности предприятий сверху.

Итоги первых пятилеток. Плановые задания на первую пятилетку предполагали увеличение промышленного производства по сравнению с 1928 г. почти в 3 раза, на вторую пятилетку (1933—1937 гг.) — в 2 раза от достигнутого в 1932 г. Официальная пропаганда объявила о досрочном выполнении заданий обеих пятилеток (каждую — за 4 года и 3 месяца).

Ныне историки оспаривают эти официальные цифры. Анализ архивных данных позволил установить, что по большинству важнейших показателей первые пятилетние планы вообще не были выполнены. Более того, часть исследователей ставят под сомнение и главный сталинский вывод: о превращении СССР из аграрной страны в индустриальную. По их расчетам, в конце 30-х гг. сельское хозяйство вносило в национальный доход больше, чем промышленность (по официальной статистике, доля аграрного и промышленного секторов экономики составляла в национальном валовом продукте соответственно 30 и 70% — в 1932 г., 23 и 77% — в 1937 г.; примерно в таких же пропорциях распределялась и доля в национальном доходе).

Конечно, вопрос этот нуждается в серьезном дополнительном изучении. Но бесспорно одно: за 1929—1937 гг. страна совершила беспрецедентный скачок в росте промышленной продукции (см. табл. 1). За это время в строй вступило около 6 тыс. крупных предприятий, то есть 600—700 ежегодно. Темпы роста тяжелой промышленности были в два-три раза выше, чем за 13 лет развития России перед первой мировой войной.

В результате страна обрела потенциал, который по отраслевой структуре и техническому оснащению находился в основном на уровне передовых капиталистических государств (см. табл. 2). По абсолютным объемам промышленного производства СССР в 1937 г. вышел на второе место после США (в 1913 г.— пятое место). Прекратился ввоз из-за рубежа более 100 видов промышленной продукции, в том числе цветных металлов, блюмингов, рельсопрокатных станов, экскаваторов, турбин, паровозов, тракторов, сельхозмашин, автомобилей, самолетов. В целом к 1937 г. удельный вес импорта в потреблении страны снизился до 1%.

Несравненно меньше политика индустриализации затронула другие отрасли экономики. По-прежнему ручной труд преобладал в строительстве, в аграрном секторе. Хронически отставала легкая промышленность. Да и в самой тяжелой промышленности крайне медленно шло освоение нового производства: не хватало подготовленных кадров, не были четко налажены связи между предприятиями. Часто бывало, что, выпустив первые образцы продукции, заводы и фабрики затем месяцами простаивали без сырья, без необходимого обслуживающего персонала. По тревожным сводкам, стекавшимся тогда в Центр, около трети установленного оборудования бездействовало, свыше половины работало на неполную мощность. Невысока была и производительность труда (за первую пятилетку она поднялась всего на 5%). В период второй пятилетки большевики выдвинули лозунг «Кадры, овладевшие техникой, решают все! », под пропагандистский аккомпанемент которого вводился обязательный минимум технических знаний для рабочих сотен специальностей. Заводы и фабрики обросли сетью школ и курсов по профессиональному обучению. Наряду с бурным техническим перевооружением промышленности и государственной поддержкой «социалистического соревнования» это позволило превысить плановые наметки по росту производительности труда во второй пятилетке (67 против 63%).

Форсированная индустриализация в короткий срок обеспечила полную занятость трудоспособного населения. Накануне первой пятилетки безработные составляли 12% от числа занятых в народном хозяйстве рабочих и служащих. И вот на 1 апреля 1930 г. впервые фиксируется снижение числа безработных (1 млн. 81 тыс. человек), а к 1931 г. безработица в СССР была ликвидирована полностью, закрылась последняя биржа труда.

Таблица 1

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒