Массовые настроения и «перестройка» в СССР

Перестройка как особый случай модификации политической системы, как попытка эволюционного развития революционных по содержанию преобразований раскрыла

226 Часть 2. Массовые настроения

некоторые специфические особенности динамики массовых настроений в процессах такого рода. Если в политическом отношении перестройка по своим намерениям озна­чала процесс постепенного перехода от тоталитарной однопартийной надгосудар-ственной системы, от особого рода диктатуры к правовому демократическому госу­дарству, базирующемуся на гражданском обществе, то в психологическом измерении это значило резкое, значительное усиление роли человеческого фактора.

Перестройка в социально-психологическом отношении продемонстрировала кри­тический момент в развитии противоречия между политической системой и «челове­ческим фактором», связанный с динамикой осознания этого противоречия массами. Процесс осознания, как показали первые годы перестройки, начинается именно на на-строенческом уровне, и еще до выработки рационального понимания противоречия соответствующие настроения начали проявляться в массовом сознании. Рассмотрим вначале некоторые проблемы перестройки, а затем перейдем к конкретному анализу социально-психологических моментов, связанных с массовыми настроениями в этот период.

"

Структуры и люди

Одна из ключевых проблем для любого общества — проблема взаимоотношения со­циально-политических структур и институтов, образующих социально-политичес­кую систему как способ организации власти и властных отношений в обществе, и тех людей, которые составляют массу членов общества. Организуясь, любой новый строй создает ту систему, которую считает оптимальной. Образующие ее институты держат­ся на нормах, ценностях и образцах поведения, возведенных в ранг идеологии, зако­нов и инструкций, подкрепленных силой убеждения и принуждения. Такая система создается для выражения и осуществления интересов людей — господствующего класса, слоя, группы, трудящихся масс или народа в целом. Однако подчас, при опре­деленном стечении обстоятельств, элементы ее структуры могут отрываться от со­здавших их людей, приобретая надчеловеческий, самодостаточный характер. Тогда продукт социально-политического творчества людей превращается в подавляющий их механизм власти, руководствующийся собственными интересами, и возникает противоречие. Если система достаточно гибка, противоречие будет способствовать ее развитию. В противном случае негибкая система, используя жесткие методы власти, будет способствовать усилению сопротивления человеческого фактора. История со­ветского общества может быть представлена как именно такой случай, как диалекти­ка борьбы институтов системы и подавлявшегося ими человеческого фактора.

Можно предположить, что в первые недели и месяцы советской власти имела ме­сто определенная гармония: система действительно создавалась в соответствии с во­лей масс. Однако постепенно, в обстановке сопротивления части населения (граждан­ская война), внешней угрозы (интервенция), атмосферы «чрезвычайности», попадая под влияние определенного типа людей, институты системы встали над массами. Без­условно, это соответствовало части массовых настроений в обществе¹, и на определен­ном этапе было достаточно эффективным в некоторых отношениях. Однако с тече-

¹ Подробнее об этом см.: Ольшанский Д. В. Социальная психология «винтиков». // Вопросы философии. 1989. №8. С. 91-103.

Глава 2.4. Массовые настроения в ревопюциях, контрреволюциях и «перестройках» 227

нием времени сверхжесткие тоталитарные институты постепенно истощались, уста­ревали, становились неэффективными. Массы, напротив, постепенно развивали свое сознание — оно уже не нуждалось в столь жестком нормировании, — хотя из-за со­противления структур этот процесс шел достаточно медленно¹. Противоречие с тече­нием времени нарастало, хотя проявлялось в латентной форме.

Перестройка началась в «неполной революционной ситуации»: объективно власть прежних институтов системы уже исчерпывала себя, как и готовность «низов» под­чиняться этим структурам. Однако субъективно это не было достаточно осознано. Массовой психологии свойственна значительная инерционность. В таких случаях медленное осознание противоречия проявляется в постепенном росте настроений не­довольства, заметных на индивидуальном, часто бытовом уровне. Это и есть тот пе­риод, когда все вместе «за», хотя каждый по отдельности может быть и «против». Субъективный фактор новой ситуации находился в процессе становления.

Перестройка, начавшись как превентивная, управляемая «революция сверху», способствовала демократизации общественно-политической жизни, появлению основ гражданского общества. По мере развития этих процессов, высвобождаясь из-под гне­та тоталитарных институтов, в обществе стали довольно бурно развиваться и прояв­ляться многообразные массовые настроения.

Уже говорилось о том внимании к массовой психологии, которое уделялось в пер­вый период советской власти. Однако, начиная с середины 1920-х гг., этим вопросам отводилось все меньшее место в документах правящей партии и выступлениях ее ру­ководителей. Командно-административная система не нуждалась в знании реальной психологии масс, навязываемый ею стиль управления не требовал особого внимания к настроениям «низов». Располагая действенным репрессивным и пропагандистским аппаратами, армией послушных и зависимых чиновников, «верхи» использовали лишь те настроения масс, которые считали «правильными». Система отождествила массовые и «общественные» настроения.

Хрущевская «оттепель» несколько изменила ситуацию. Достаточно было лидеру заявить, например, что «настроения и желания народов — большая сила» (Хрущев, 1960), как в стране это было воспринято в качестве «социального заказа». Однако смена власти и последовавшая за ней брежневская реставрация (теперь уже на бю­рократических основах) командно-административной атмосферы вновь сузили воз­можности человеческого фактора. Даже в научных исследованиях все свелось к от­кровенной апологии «социалистического мажора» на фоне «капиталистического пес­симизма»².

Тем не менее, в принципе, процессы развивались на той глубине, которая была не­доступна для тоталитарного контроля со стороны социально-политических структур. Сегодня уже понятно, что период застоя с объективной необходимостью породил определенные предпосылки как застойных, консервативных, системно-охранитель­ных, так и, одновременно, антизастойных, оппозиционных, антисистемных настрое-

¹ См.: Ольшанский Д. В. Трансформация человеческого сознания (От мегамашины тоталитаризма к де­
мократическому обществу). // Политические исследования. 1991. № 3. С. 53-66.

² См., например: Попов С. И. Социализм и оптимизм. М., 1981; Попов С. И. Социальный пессимизм в
системе современной буржуазной идеологии. // Вопросы философии. 1980. № 9. С. 64-
72; и др.

228 Часть 2. Массовые настроения

ний. Психология застоя была отчасти понятна даже вдохновителям перестройки — по их оценке, в то время «при выработке политики и в практической деятельности во­зобладали консервативные настроения»¹.

Перестройка настроений

Постепенно в обществе накапливалось недовольство людей: ведь под влиянием про­паганды притязания на лучшую жизнь стремительно росли, тогда как реальные воз­можности осуществления этих притязаний уменьшались. Дефицит стал практически тотальным явлением. Декларирование социального равенства сосуществовало с еже­дневно очевидным неравенством, обилие денег — с их необеспеченностью товарами, обещания кремлевского руководства — с постепенно осознаваемой большинством невозможностью их выполнить. Действие экономического механизма торможения имело прямое социально-психологическое отражение: пресловутый «разрыв слова и дела» провоцировал массовые настроения недовольства. Складывалась тревожная для режима ситуация.

Пытаясь спасти положение, прежнее руководство пыталось лишить массы стиму­лов для проявления действенной активности, опасаясь, что при наличии таких стиму­лов активность недовольных масс станет неуправляемой. Расцветал особый парто-кратический бюрократизм как механизм обездвиживания масс, как особое средство психологического торможения. У людей была разрушена вера в возможность дости­жения светлого будущего еще при жизни данного поколения, взамен же проповедо­вались ценности непрерывного, но частичного совершенствования устоявшегося об­раза жизни. В скрытой, но весьма жесткой борьбе с критическим настроением части общества сверху навязывались и утверждались настроения застоя и пассивности. Внушалось, что то, что есть — уже хорошо, что лучше и быть не может. Догматизация системы и ее высших эшелонов привела практически к отрицанию необходимости что-либо делать: подспудно внушалась мысль о том, что все будет достигнуто как бы само собой, автоматически — раз «партия наметила», то это обязательно сбудется и осуществится; раз идеология научная — значит, она обязательно победит без всяких усилий; раз руководство что-то сказало, значит это мудро и истинно.

Диалектика развития подменялась метафизикой застоя. Возникла модель обще­ства, в которой как бы не было человека — все элементы социально-политической системы действовали как будто автоматически, а конечный результат был запрограм­мирован. Естественно, все это не могло не порождать угодные для определенных кру­гов настроения благодушия и самоуспокоенности. В обществе стали распространять­ся негативные с точки зрения существующей системы явления.

Именно это стало основой процесса вначале расслоения, а затем и поляризации настроений. Такой социально-психологический, настроенческий плюрализм стал следствием расслоения политического, экономического и социального. Отсутствие равенства и социальной справедливости вело к тому, что для одних, элитных групп ближе был декларируемый уровень жизни, для других же — реальный. Как справед-

¹ Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 27-28 января 1987 г. М., 1987. С. 8.

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 229

ливо подчеркивали Л. А. Гордон и Э. В. Клопов, «реальное повышение уровня жизни шло ограниченно, притом с замедлением, тогда как потребности и запросы десятков миллионов людей нарастали естественными, неограниченными, постоянно ускоряю­щимися темпами... За последние два-три десятилетия увеличился разрыв между ре­альными, существующими условиями жизни и жизненным стандартом, жизненным уровнем, который большинство населения стало рассматривать в качестве нормаль­ного и необходимого» (Гордон, Клопов, 1989). Так формировалось массовое недо­вольство системой.

Разрыв притязаний и возможностей их достижения породил несколько вариан­тов реакции. На одном полюсе — настроения недовольства, на другом — благодушия. Между ними — широкий спектр потребительских, эгоистических и приспособленчес­ких настроений в их многообразных вариантах и проявлениях. Плюрализм такого рода расколол иллюзию однородности псевдомассовых «общественных» настроений: стало заметным доминирование настроений индивидуальных и узкогрупповых, кор­поративных. Стали исчезать масштабные идеи и ценности, по определению необхо­димые для широкой психологической интеграции людей, для консолидации обще­ства. Шел процесс разложения прежней «общественной» психологии.

Превентивная акция

Перестройка стала превентивной мерой для предотвращения саморазрушения преж­него самосознания общества. Не случайно главной проблемой, возникшей в резуль­тате все-таки случившегося социально-психологического распада, стала проблема но­вой самоидентификации — знаменитый вопрос о том, что же теперь строить будем? Активная часть общества, инерционно заинтересованная в сохранении пусть обнов­ленной, но все-таки прежней системы, осознав возможные негативные последствия широкого распространения недовольства, стала «движущей силой перестройки», ее «прорабами». Их задачей была трансформация негативистских массовых настроений в конструктивно-критический, направленный на созидание нового, настрой общества.

Элита осознала, что некоторые преобразования социально-политической систе­мы стали необходимыми для сохранения самих основ прежней государственности и социального порядка. Психологический эпицентр начавшихся процессов перво­начально заключался в стабилизации конструктивных, реалистических настроений, в уменьшении «ножниц» между десятилетиями создававшимися притязаниями и возможностями их достижения. Исторический опыт подсказывал: иначе люди могут выйти на улицы, требуя немедленного удовлетворения накопившихся притязаний. Их удовлетворение или хотя бы движение в этом направлении стало для масс опре­деленным условием дальнейшего подчинения системе.

Модификация системы требует определенного времени. Для того чтобы обеспе­чить наличие этого времени, перестройка должна была, во-первых, открыть какие-то пути канализации недовольства (ими стали так называемая «гласность» и определен­ная либерализация условий социально-политической жизни, — в частности, выбор­ность руководства на низших уровнях, пока еще в рамках прежней в целом системы, затем — частично свободные выборы народных депутатов СССР и России). Во-вто-

230 Часть 2. Массовые настроения

рых, необходимо было сформировать механизм определенного сдерживания недо­вольства.

Такой механизм первоначально включал два звена. С одной стороны, снижение притязаний населения. В противовес подспудно звучавшему «как сегодня живем, так завтра будем работать», официальная пропаганда стала развивать новый лозунг: «Как сегодня работаем, так завтра будем жить! ». Данный лозунг был связан с отказом от многих необоснованных притязаний, с усилением дисциплины, ответственности и влияния идеологии так называемых «разумных» (т. е., разумно ограниченных) по­требностей, с отказом от многих иллюзий, с очищением общества от негативных яв­лений в виде нетрудовых доходов и т. п. Это была так называемая «жесткая» линия перестройки, особенно проявившаяся на этапе предперестройки, связанном с дей­ствиями Ю. В. Андропова. С другой же стороны, горбачевская перестройка сразу была связана с реформой экономики, политической реформой, с задачами обеспечить в обозримые для людей сроки реализацию их жизненных потребностей (демократичес­кие права, продовольствие, жилье, товары). Принцип «больше социализма» в ту пору как раз и означал, по замыслу команды Горбачева, реальность удовлетворения обо­снованных притязаний человека, обоснованных его вкладом в развитие общества.

В принципе ситуация и пути ее разрешения были ясны еще в 1987 г.: «Без перело­ма в общественном сознании, без изменений в психологии и мышлении, в настроени­ях людей успеха не добиться...»¹. Однако у инициаторов перестройки продолжало со­храняться сомнение: развитие социально-политических процессов подсказывало, что если существующие сложные противоречивые настроения не будут осмыслены в по­литических институтах, и последние не пойдут на преобразование самих себя, то необ­ходимые реформы не получат должных импульсов и, в итоге, адекватного развития.

«Стоит нам все-таки подумать... не отстаем ли мы в самом деле от настроения на­ших народов», — размышлял М. С. Горбачев в конце 1987 г.² И это не случайная мысль: еще в июне того же года говорилось, что наметилась «тревожная тенденция — отставание ряда партийных организаций от доминирующих настроений, динамичных процессов, которые развиваются в обществе»³.

Опасения оказались обоснованными. Справиться с настроениями недовольства не удалось. Первоначальные акции перестройки в данном направлении оказались не­достаточно эффективными. Противоречия между системой и массовыми настроени­ями стали нарастать. Вместо консолидации общества на перестроечных позициях уси­ливалось его расслоение.

Провал

Среди причин длительного периода расслоения массовых настроений в обществе в ходе перестройки следует отметить то, что «движущим силам» перестройки не уда­лось последовательно соблюсти все необходимые психологические условия воздей-

¹ Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 27-28 января 1987 г. М., 1987. С. 17.

² Правда, 1987, 10 декабря.

³ Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 25-26 июня 1987 г. М., 1987. С. 14.

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 231

ствия на массовые настроения. Вспомним, что в самом начале перестройки руковод­ство КПСС неоднократно подчеркивало: перестройка не должна превратиться в «ре­волюцию ожиданий». Понимая, насколько опасны не осуществляющиеся притязания, оно явно стремилось не усиливать их. Однако политико-психологические закономер­ности оказались сильнее. С одной стороны, на перестройку и ее инициаторов массо­вое сознание перенесло несбывшиеся ожидания предыдущих лет: действовала связи типа «если критикуешь предшественников — сделай сам то, чего они не сделали или сделали не так». С другой стороны, понятно, что руководство было вынуждено давать некоторые обещания — ведь активизировать тот же человеческий фактор в принципе нельзя, не активизировав устремления, ожидания, новые мотивы деятельности лю­дей. Так, гальванизировав многие старые притязания, перестройка породила и зна­чительные новые. Тем самым она готовила свое завершение.

В начале 1988 г. М. С. Горбачев вынужден был признать: «Перестройка вызвала к жизни своего рода революцию ожиданий», причем «первоначально это были такие ожидания: вот, мол, придет хороший человек и все пойдет само собой, и будут блага сыпаться, как манна с небес»¹. Еще через год, к началу 1989 г., стало ясно, что пере­стройка вызвала слишком большие ожидания. Поскольку реально экономика, как и власть командно-административной системы, остались в немалой степени прежними, то возможности удовлетворения возросших притязаний не только не выросли, но во многом даже уменьшились — продолжало сказываться кризисное развитие предыду­щих лет, а также сопротивление реформам и собственные ошибки перестройки. Раз­рыв между притязаниями и реальностью стал нарастать. Недовольство усиливалось. Появились признаки дестабилизации системы. Руководство страны констатировало, что «обострение ряда проблем и неоднозначность настроений в переходный период — вещь естественная и в какой-то мере просто неизбежная»².

Аналитики попробовали объяснить данную ситуацию традиционными фактора­ми: «Для русского исторического развития характерны одновременно консерватизм и быстрые смены общественных настроений»³. Реалисты утверждали, что без экстрен­ных экономических акций — т. е. без зримого приближения возможностей реализа­ции к самим притязаниям — не удастся обеспечить сколько-нибудь массовую под­держку перестроечных процессов. Радикально настроенные силы требовали начать немедленный демонтаж прежней социально-политической системы. Точнее всех, по­хоже, выразился П. Оттоне: «...уже сегодня можно увидеть в ближайшем будущем угрозу большой травмы для всех советских народов... Это будет революция растущих ожиданий. Пока ничего не меняется — народы терпят и остаются инертными. Но ко­гда начинают что-то менять, сразу рождаются ожидания и требования, которые рез­ко превышают возможности институтов власти удовлетворить их. Перестройка бу­дет нуждаться в процессе долгого, медленного и болезненного созревания, а люди сразу же захотят ее плодов»⁴.

^; Горбачев М. С. Демократизация — суть перестройки, суть социализма. // Правда, 1988, 13 января.

² Горбачев М. С. Перестройка и молодежь: время действий. // Правда, 1988, 1 ноября.

³ Лихачев Д. С. Россия. // Литературная газета, 1988, № 41. С. 6.

⁴ Оттоне П. Да поможет вам Запад. // Московские новости, 1988, № 49. С. 6.

232 Часть 2. Массовые настроения

В данном случае проявил себя достаточно общий механизм. До тех пор пока инсти­туты тоталитарной социально-политической системы сами не демонстрируют призна­ков кризиса, массы могут достаточно долго оставаться инертными под влиянием про­паганды и инерционного опасения санкций-наказаний за «свободомыслие». Однако это чревато, в какой-то момент, опасностью потенциального взрыва неуправляемых настро­ений и массового радикалистского социально-политического поведения. Если же сис­тема сама начинает модификацию, то это порождает требования и ожидания, приводя­щие к тем же последствиям, но в ослабленной форме. Такой процесс зависит от того, насколько темпы модификации соответствуют нарастающим настроениям, которые стимулировала сама модифицирующаяся система. В последнем случае у системы со­храняются определенные шансы: плюрализм настроений в рамках системы все же луч­ше их единой, массовой и откровенно антисистемной направленности.

Следует учитывать, разумеется, и то, что самообновление системы — всегда внут­ренне противоречивый процесс. Как отмечал тогдашний первый вице-премьер пра­вительства СССР, академик Л. И. Абалкин, говоря от имени этой самой системы: «Мы сталкиваемся и с тем, что растут социальные притязания... и вместе с тем с необ­ходимостью одновременно осуществлять методы жесткого контроля, регулирования и проведения непопулярных мер». Такое противоречие создает дополнительное на­пряжение для массовой психологии: «Надо сказать, что исчерпываются ожидания, возникает неверие в возможности быстро улучшить положение дел... начинает про­являться и сомнение в правильности сделанного выбора»¹.

В результате динамично развивавшихся процессов в обществе появился достаточ­но широкий спектр новых (уже не связанных напрямую с застоем, собственно пере­строечных) настроений. Этот спектр был задан двумя ярко, хотя и не совсем массово выраженными полюсами. С одной стороны — «левацкие», «авангардистские» настро­ения, связанные с высокими притязаниями в политической и всех других сферах, со стремлением достичь всего «одним махом», «революционным скачком» мгновенно обеспечить реализацию всех накопившихся притязаний. Как известно, такие настрое­ния чреваты последствиями — по сути, это новый взлет притязаний, не обеспеченных реальной перестройкой экономики, социальной, политической и духовной жизни. Такие притязания, как правило, заранее обречены на то, чтобы остаться нереализо­ванными. Это осознается массами довольно быстро, и тогда «левацкий авангардизм» и взлет мажорного оптимизма быстро оборачиваются своей противоположностью — паникой, разочарованием, все той же вечной готовностью наказать «обманщиков». Со стороны же тех, кто породил такие настроения, единственным выходом оказывается «закручивание гаек».

Постперестроечное развитие России подтвердило эти закономерности. Неудав­шийся августовский (1991 г.) путч показал полное истощение как пропагандистских, так и властных ресурсов прежней политической системы. Обещания, дававшиеся в обращениях ГКЧП, не могли уже сформировать новых серьезных притязаний, увле­кающих массы. Победа над ГКЧП вызвала апофеоз оптимистических притязаний,

¹ Абалкин Л. И. Доклад «Радикальная экономическая реформа — первоочередные и долговременные меры» на Всесоюзной научно-практической конференции по проблемам радикальной экономической реформы. Правда, 1989, 14 ноября.

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 233

однако трудности первого года реальной рыночной реформы, как и коллапсический распад прежней политической системы, при отсутствии хотя бы отдельных работаю­щих элементов новой системы, вызвали распространение массового пессимизма по от­ношению теперь уже к «ельцинским реформам». Ответом на это со стороны новой власти стало требование «сильной президентской власти», соответствующе оформ­ленной в новой Конституции, принятой 12 декабря 1993 г. История — надежная ос­нова для прогнозирования развития подобных вариантов.

На противоположном полюсе к концу 80-х гг. оказался второй обострившийся вид массовых настроений — консервативные, охранительные, «антиперестроечные» на­строения. Видя, что до реализации каких-то новых притязаний путь не близок, люди всегда начинают задумываться над тем, что «синица в руках лучше журавля в небе». Отсюда — своеобразная ностальгия: «раньше хоть что-то было». Отсюда желание не спешить, не потерять хоть то немногое, что привыкли получать. Речь шла не о приви­легиях меньшинства — о минимуме для большинства. Перестройка на первых этапах неизбежно противоречила интересам многих: раз перестройка, значит, прежде всего отказ от чего-то старого, и лишь потом приобретение чего-то нового. Отказ был оче­виден уже сегодня, приобретения лишь ожидались в перспективе.

В таких ситуациях вновь возникает расхождение между притязаниями и возмож­ностями их реализации. Охранительные механизмы психики в условиях демократи­зации активизируются: не нужно слепо выполнять указания, можно подумать о себе. И тогда людям проще отказаться от новых притязаний, чем от былых приобретений. Так появляется своего рода «неоконсервативная» волна, проявляющаяся в общест­венно-политической жизни. Один из крайних вариантов настроений в этой волне — страдания по «доброму старому времени», проявляющиеся в разговорах о том, что стране нужна «твердая рука». «Такие настроения проявляются не только в сфере эмоций и чувств, но и приобретают определенные философские и даже политические очертания»¹.

В начале 1990 г., исследуя массовые настроения в рабочей среде, аналитики счи­тали: «Пока что консервативная струя в нашем рабочем движении слабее ветви, объ­ективно выступающей за продолжение реформ. Но опасность существует, и достаточ­но серьезная. Она коренится в весьма сильном влиянии ценностей уравнительности в массах трудящихся, в распространенности иждивенческих настроений... Это факт, что в массах еще сильны «застойные» настроения, и с этим фактом необходимо счи­таться»².

Однако такие настроения постепенно начинали расслаиваться: наряду с процесса­ми поляризации шла и дифференциация настроений. Время показало, что они не были особенно опасными для инициаторов перестройки. Они не были, во-первых, действи­тельно массовыми. Во-вторых же, они носили не активно-действенный, а пассивно-обо­ронительный характер. Достигнув максимума в действиях ГКЧП, они исчезли и возро­дились лишь спустя некоторое время, но уже как оппозиционные по отношению к ель­цинскому режиму, причем далеко не как «реставрационные» настроения.

¹ Горбачев М. С. Наращивать интеллектуальный потенциал перестройки. // Правда, 1989, 8 янва­
ря.

² Гордон Л., Клопов Э. Рабочее движение: издержки и приобретения. // Правда, 1990, 18 января.

234 Часть 2. Массовые настроения

С социально-психологической точки зрения две основные настроенческие «вол­ны» того времени — авангардистская, «притязательная», и консервативная, «дости-женческая», — были в принципе чреваты одним и тем же: реакцией, торможением, застоем. Их общий порок составляло отсутствие реализма, стремление опрокинуть се­годняшний день либо в тупиковое прошлое, либо в хаотично-анархическое будущее. И то и другое выглядело одинаково опасным. Необходимое будущее потенциально су­ществовало в реалистических настроениях. Их основой было осознание взаимосвязи между притязаниями и реальностью, умение строить первые только на базе послед­них, развивая и то и другое в необходимой пропорции. К сожалению, такие настрое­ния редко бывают массовыми — для этого они, должно быть, слишком рациональны. В психологии масс обычно торжествуют крайности.

К началу 1990-х гг. стало понятным, что в ходе перестройки идет борьба различ­ных, прежде всего радикальных настроений. «Перелом» еще только предстоял. Од­нако, как уже говорилось, такому перелому обычно предшествует достаточно дли­тельный процесс «брожения» массовых настроений. В ходе этого процесса под влия­нием тех или иных отдельных акций одна волна как бы сменяет другую, за приливами следуют отливы. Собственно говоря, вся горбачевская перестройка и представляла собой такое «брожение». Однако и последующее развитие событий так и не принесло окончательного перелома в социально-психологическом плане.

Исторически же уже совершенно ясно, что на определенном этапе развития пе­рестройки перед реалистическими силами общества встала проблема стабилизации массовых настроений. Решение этой проблемы стало определять цели политической, экономической и всех других реформ системы. В случае превалирования настроений пессимизма и апатии это должно было означать определенный подъем позитивного настроя посредством пропагандистских усилий — выявления и подчеркивания конк­ретных путей и уже имеющихся результатов реформ с ориентацией на удовлетво­рение притязаний людей. В случае авангардистских настроений — определенное их приземление, снижение притязаний, «растяжка во времени» возможностей их удовле­творения. При этом должно было продолжаться расшатывание консервативных, охра­нительных настроений, доведение до сознания людей понимания необходимости пе­ремен и правильности избранного эволюционного пути. Однако эти рекомендации в ходе горбачевской перестройки соблюсти не удалось.

Процессы развивались в условиях модификации политической системы, слишком стремительного появления в ней целого ряда новых элементов. Это осложняло про­цесс стабилизации массовых настроений, включало в борьбу за них новые силы. По­степенно такие настроения, выходя на авансцену политической жизни, становились все более реальным фактором политики. Как верно говорил М. С. Горбачев уже в 1987 г., «особенно значительно продвижение в сознании людей, в понимании той об­щественно-политической обстановки, которая сложилась в стране в последнее вре­мя. Сегодня наша страна — быстро меняющееся общество. Это общество уже с други­ми настроениями»¹.

Задним числом можно утверждать, что именно это, в конечном счете, и погубило горбачевскую перестройку. Слишком бурное развитие массовых настроений лишило

¹ Материалы Пленума ЦК КПСС, 25-26 июня 1987 г. М., 1987. С. 72.

Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 235

систему возможностей постепенной модификации, а общество — эволюционного, ре­форматорского пути развития. Неуправляемые настроения стали одним из факторов, определивших кризисный характер постперестроечных процессов¹.

Основные выводы

1. Определенным образом направленные настроения массового недовольства, при­
водя к соответствующим массовым действиям, вызывают разнообразные измене­
ния социально-политических систем в стержневых звеньях — в способе органи­
зации власти и в форме правления. Результаты массового недовольства варьиру­
ют от революций и радикальных переворотов до фундаментальных реформ и
модернизации систем. Настроения ведут к модификациям социально-политичес­
ких систем либо «снизу», выделяя социально-политическую силу (партию, орга­
низацию, массовое движение) способную оформить настроения и трансформиро­
вать их в массовые действия, либо «сверху», вынуждая правящие элиты к рефор­
мам системы. В обоих случаях настроения влияют на систему, осуществляя свою
функцию инициирования и регуляции массового поведения.

2. Динамика событий в Чили в 1970-1989-е гг. показала влияние настроений на по­
литическую систему внутри одной страны. Даже незначительное колебание на­
строений в ту или иную сторону в психологически нестабильном обществе вызы­
вает динамичные изменения системы. Тот или иной вариант системы существу­
ет, лишь пока он обладает ресурсами воздействия на массовые настроения.

3. Развитие событий в Иране в конце 1970-х гг. продемонстрировало, как массовые
настроения, овладев большинством общества, ведут к ликвидации прежней соци­
ально-политической системы. Вслед за этим развиваются новые настроения, сти­
мулирующие создание новой системы и влияющие на ее характер. Однако по мере
укрепления новой системы влияние массовых настроений снижается. Это опре­
деляется степенью целенаправленного контроля за настроениями со стороны
формирующейся системы.

4. Ход перестройки в СССР в 1980-е гг. показал, что в определенных случаях соци­
ально-политическая система может идти на самообновление под влиянием
предвосхищаемого давления массовых настроений. Несмотря на усилия по воз­
действию на эти настроения, в таких случаях институты системы попадают в за­
висимость от ими же инициированных процессов модификации. Реформы, сти­
мулируя развитие широкого спектра разнообразных настроений, заставляют си­
стему ускорять процессы самообновления под угрозой утраты возможностей
управления настроениями и дестабилизации социально-политической жизни в
результате разнонаправленного политического поведения значительных масс лю­
дей. Не выдерживая необходимой скорости перемен, система подвергается опас­
ности самораспада.

¹ Об этом см.: Ольшанский Д. В. Массовые настроения переходного времени. // Вопросы философии, 1992, №4. С. 3-15.

236 Часть 2. Массовые настроения

5. В целом массовые настроения реально оказываются важнейшей макроформой психологии масс, активно влияющей на организацию социально-политических процессов — наиболее ярких, демонстративных и принципиально важных для об­щественного бытия человека. Массовые настроения — это наиболее энергичный и действенный компонент психологии масс.

•'. \

Часть 3

Массовые

социально-психологические

явления

Психология религии. Психология моды. Психология слухов и сплетен. Психология массовой коммуникации. Психология рекламы и PR-воздействия.

Психология политических партий и массовых движений.

В этой части книги рассматривается ряд конкретных проявлений психологии масс. Все они давно уже стали естественными фактами социальной жизни, однако продолжают вызывать многочисленные вопросы и оставаться в центре достаточно острых дискуссий. Подчас эти вопросы и дискуссии связаны с недооценкой естественности социально-психологической природы данных явлений и психологии масс, которая лежит в их основе. Анализ показывает, что внешне разные явления оказываются связанными общей природой. При всем своем раз­нообразии они одинаково необходимы людям для выражения массовой человеческой психо­логии. Исторически меняясь, все эти феномены выполняли одну главную функцию — фор­мировали значительные общности людей, составлявшие огромные сегменты общественной жизни, и служили как ее социально-психологическими регуляторами, так и особыми факто­рами социального, экономического и иного прогресса.

Природа человека двойственна: психика носит индивидуальный и одновременно массо­вый характер. Она развивается в диалектическом противоречии, в единстве и борьбе инди­видуального сознания и массового поведения. Это противоречие и служит динамичным ис­точником развития. Рассматриваемые далее феномены психологии масс демонстрируют эту диалектическую взаимосвязь, отражающую сложную, социально-индивидуальную психоло­гическую природу человека. От первобытных богов до современных средств массовой комму­никации человечество прошло немалый путь. Но он никогда не будет исчерпан — как вечно и неисчерпаемо диалектическое единство индивида и массы, так неисчерпаемы известные и еще неизвестные формы проявления психологии масс.

\

\

\

ц------------------------------------------------- Глава 3.1

Психология религии

⇐ Предыдущая28293031323334353637Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. VIII съезд Советов. Принятие новой Конституции СССР.
2. А 47. Что из перечисленного стало последствием победы СССР над Японией в 1945 г.?
3. А 6. Назовите хронологические рамки контрнаступления советских войск под Сталинградом, которое явилось переломным моментом в ходе Великой Отечественной войны в пользу СССР.
4. Абсолютные числа разводов и общие коэффициенты разводимости в США и СССР,
5. АГК – антигитлеровская коалиция в составе СССР, Англии и США.
6. Анатолий Владимирович Тарасов (1918–1995) – советский хоккеист, футболист и тренер по этим видам спорта. Заслуженный мастер спорта СССР (1949). Заслуженный тренер СССР (1956).
7. Билет №49. СССР в 1985-1991 – перестройка.
8. Бывалые ребята из СССР, год 1985
9. Бэн: Резкие перепады настроения.
10. Внешняя политика СССР в 1941-1945 гг.
11. Внешняя политика СССР в начале 1950 - середине 1960 годов
12. Внутренняя политика СССР в 1964-1982 годах. Консервация политического режима