Давайте и мы подытожим, т. е. представим в виде схемы, это противостояние старой и новой педагогик.

Жизнеотрицание > Жизнеутверждение

Дисциплина > Свобода

Учебная работа > Игра

Хорошие манеры > Открытость

По-английски discipline означает одновременно «дисциплина» и «наказание», дисциплинировать (to discipline) — наказывать. И действительно, на каком языке ни говори, дисциплина не может жить без наказаний и поощрений. Но только взрослые до сих пор не поняли, что, «наказывая, они превращают любовь своего ребенка к себе в ненависть». А дальше обыкновенная традиционная школа — строгая школа, как называет ее Нилл, — «сохраняет традицию унижения ребенка; ограничивает его эмоциональную жизнь, его творческие стремления: тренирует его в послушании любым диктаторам и начальникам в его жизни». При этом родители и учителя плохо понимают, «какое ужасное влияние на ребенка оказывает непрерывный поток запретов, наставлений, нравоучений и навязывания ему всей системы нравственного поведения». И Нилл заключает со всей свойственной ему силой и проникновенностью:

«Я полагаю, что именно нравственное воспитание делает ребенка плохим. Я обнаружил, что, когда я разрушаю нравственное воспитание, которое получил плохой мальчик, он становится хорошим мальчиком».

В новой педагогике «нет никакой необходимости учить ребенка, как себя вести, ребенок в свое время сам узнает, что хорошо и что плохо, при условии, что на него не давят».

В новой педагогике нужно просто быть на стороне ребенка. Только не следует думать, что недеяние — это бездействие, дело обстоит как раз наоборот. «Неукоснительная дисциплина — самый простой способ для взрослых добиться тишины и покоя», а более сложные способы требуют постоянного изобретения все новых и новых ходов в этой прекрасной творческой игре взращивания свободного человека. Управление с опорой на самоуправление требует гораздо больших тонкости и гибкости, чутья и таланта, умения и затрат времени. Кроме того, предоставить детям свободу — это вовсе не то же самое, что быть идиотом, отмечает Нилл. Он часто подчеркивает, что свобода отличается от вседозволенности, но на границе дозволенного, там, где свобода человека натыкается на свободу другого человека, в свободной школе действуют не начальственные запреты, а демократические законы. Самоуправление — неотъемлемая часть воспитания свободой, «не может быть свободы, если только дети не чувствуют, что они вполне свободны управлять своей собственной общественной жизнью».

Нилл пишет: «Саммерхилл можно определить как школу, в которой игра имеет первостепенное значение. Я не знаю, почему дети и котята играют». Можно прочесть (или даже написать) несколько книг об игре, но на вопрос, почему они играют, сейчас нельзя дать доказательный ответ. Как сказал один знаменитый физик, понимание атома — это детская игра в сравнении с пониманием детской игры. Нилл, как обычно, и не стремится теоретизировать, он просто принимает это как факт, но факт чрезвычайной важности: «Можно утверждать — и не без основания, — что пороки цивилизации обязаны своим существованием тому факту, что ни одному ребенку никогда еще не удалось вдоволь наиграться». В Саммерхилле играют и дети, и взрослые. Дух игры — это и дух юмора, который так ценит Нилл, это дух антиавторитарности, который позволяет детям выражать свою нежность к Учителю, называя его дурацким дураком или глупым ослом. Нилл постоянно напоминает этим бестолковым родителям и надутым учителям, что, скажем, «малышам надо, чтобы их обнимали и тискали». Что учитель не может ни от кого требовать уважения к себе, что он не должен пытаться красоваться и самоутверждаться, что в школе и в семье важна только стихия любви, а слова, которые при этом произносятся, второстепенны.

Второстепенны и успехи в учебных предметах. Датская девочка, которая провела в Саммерхилле три года и совершенно свободно говорила по-английски, вернувшись домой, оказалась последней в классе по предмету «английский язык», потому что не знала грамматики. Нилл полагает, что это «едва ли не лучший пример того, что взрослые считают образованием». Какие цели преследует преподавание иностранного языка в школе? Кто из носителей русского языка, читающих сейчас эту книгу, может сказать о себе, что знает грамматику этого языка, даже если в свое время получал по этому предмету — «русский язык» — сплошные пятерки?

Для новой педагогики важны не оценки и даже не знания, а «способность радостно работать и уверенно жить». Если образование (в широком смысле) обеспечивает человеку такую способность, все, что ему понадобится изучить, он сможет изучить сам, пользуясь необходимыми книгами и консультациями. Ребенок не бывает ленивым, если он кому-то кажется ленивым, значит, он либо болен, либо ему неинтересно то, чем его заставляют заниматься, а если заставляют — неинтересно все. Деление в столбик, десятичные дроби и т. п. либо вовсе не понадобятся, либо легко могут быть выучены, когда будет осознана необходимость в этом.

В педагогике Александра Нилла, кажется, действительно, все позитивное формулируется либо от противного, либо предельно широко и не слишком определенно. В самом деле, скажут некоторые родители и учителя, даже если бы мы захотели осознанно принять «сторону ребенка в его развитии в направлении к свободе, свободе во всем — в работе, знаниях и любви», в каком направлении следует действовать, делать то, что надо. Но опять — гораздо важнее понять, чего делать не следует. Нилл даже утверждает, что «искусство обращения с детьми можно определить как знание того, чего не следует говорить». А когда анализирует свои собственные возможности и способности, обнаруживает, что кроме большого опыта у него есть только, «возможно, еще способность не замечать несущественного».

Не замечать несущественного, не пытаться ускорить процесс роста, не помогать ребенку, если он может сделать что-то сам, не давить на него, не говорить про естественные отправления организма «грязь» и «фу» — последняя по перечислению тема представлена в книге широко, глубоко, основательно и серьезно. Кстати, Лайнус Полинг, дважды лауреат Нобелевской премии по химии, дал гениальное определение грязи: грязь — это химическое соединение, находящееся не на своем месте. В очень чистых образцах кремния или германия грязью считается золото. Нормальные выделения организма совершенно уместны в чистом туалете, нормальная сексуальная жизнь не только не грязна, но и может быть очень возвышенной и романтичной. Подавлению, связанному с этими сторонами жизни, нет места в новой педагогике.

А позитивная программа в ней, конечно, существует. Если вы не хотите, чтобы ребенок унаследовал ваши комплексы, для начала задайте себе все те вопросы, которые предлагает на этот случай Александр Нилл, и попытайтесь честно на них ответить: «Не потому ли я сержусь на ребенка, что поссорился с женой (поссорилась с мужем) сегодня утром? А может быть, потому, что прошлой ночью секс не принес мне достаточного удовольствия? А может быть, потому, что соседка сказала, что я порчу моего отпрыска? Или потому, что мой брак неудачен? Или потому, что мой начальник отругал меня на работе? » А потом все очень просто: не бейте ребенка, не кричите на него, не наказывайте его... Никакая это не негативная программа, а самая что ни на есть позитивная — изменитесь, станьте другим человеком, научитесь ставить себя на место ребенка, глядеть на мир его глазами (конечно, и Карл Роджерс здесь вспоминается).

Нилл написал много книг, и о нем их написали не меньше. Проповедь звучит, только внимают ей не слишком активно. Больное человечество держится за свои болезни, как пьяница за рюмку. Оно выдумывает отговорки: это у них там, в сытой Англии, Америке, Швейцарии... у нас вообще свой путь развития, нам это все не нужно... у нас все это уже было, и есть, и лучше... этот опыт уникален, повторить его нельзя... Ох, коллеги, все это рационализация. Гениальных людей в мире не так много, никто не ждет лично от вас, чтобы вы сделали то же, что сделал он, но — прислушайтесь: человек доказал, что дети могут расти счастливыми.

Э. Н. Гусинский, Ю. И. Турчанинова

СОДЕРЖАНИЕ