Сладкая капля солнечного лета

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 10Следующая ⇒

Стояли жаркие летние дни. Июль готовил людям подарки и долгожданные сюрпризы. В самом разгаре лета, когда начинается сенокосная пора на лесных полянах, по краям молодых посадок сосны созревает клубника. Собирать ее одно удовольствие. Раздвигаешь рукой высокую траву, и глаза разбегаются от изобилия ягоды. Крупная душистая, остается она в ладошки сразу по несколько штук, не ленись, собирай. А если вдруг нечаянно самая спелая раздавится от легкого нажима, сразу окажется во рту – вкусная, сладкая капля солнечного лета. За такой ягодой ходили мы ребятишками, взяв с собой небольшое ведерко литров на семь или еще какую-нибудь посуду.

Места в бору все знакомые, да и пешком далеко не уйдешь, главное знать нужные полянки и заветные уголки. Как-то раз пошли через речку вброд на старые вырубки, где остались лишь редкие деревья, кусты и поросшие порослью старые пни. Вот где клубничнику приволье, так разросся, что можно сидя, не двигаясь с места, собирать ягодка по ягодке. Все бы ничего, да только налетел, откуда не возьмись, шальной ветер, нагнал облака, тучи. Можно было бы обратно домой возвращаться, да разве уйдешь от такого изобилия. Все решили, что собирать надо быстро, чтобы пустыми домой не возвращаться. Руки сами работу знают, вот уже донышко не видно. Погода в свою очередь решила тоже устроить гонку, небо потемнело, где-то прямо над головой загремело, загрохотало, засверкало. Такого ни кто не ожидал. За какие-то несколько минут стало неуютно и даже страшно на этой до сих пор приветливой полянке. Дождь хлынул так же неожиданно. Крупные капли, сливаясь в струи обрушивались с неба водным потоком, казалось, что кто-то специально собрал все тучи в одно место. За стеной дождя ближний лес смутно проглядывался. Раскаты грома становились все громче, молния сверкала со всех сторон. Оказаться в лесу в такую погоду – просто приключением не назовешь и на прогулку это тоже не похоже. Быстро нашли место, где поблизости нет деревьев, и присели, кто на свои ведра, кто просто на траву. Одежда сразу вся вымокла, так что прятаться куда-либо не имело смысла, да и некуда. Чтобы побороть страх перед разбушевавшейся стихией кто-то начал петь, вернее орать песню, пытаясь перекричать шум дождя, грохочущие звуки неба и стук испуганных сердец. Со стороны выглядело очень смешно, но это была единственная возможность не поддаться паники и переждать непогоду. Как обычно летние дожди проходят очень быстро, этот тоже не долго бушевал. Грозовые тучи уходили дальше, дождь стихал, небо светлело. Все мокрые до нитки, но с полными ведрами клубники возвращались мы домой. Дорога после проливного дождя и порывистого ветра сильно изменилась. В низинах стояли огромные лужи, которые приходилось обходить, в некоторых местах поваленные ветром деревья перегораживали путь. Речка, которую утром переходили вброд, стала мутной и заметно поднялась в русле. Счастливое возвращение омрачило известие о том, что гроза не прошла бесследно. По ее вине в поселке произошел пожар, сгорела электрическая подстанция, электрические разряды неба одержали победу над человеческим разумом. Природа и погода непредсказуемы. Мы, люди, являясь ее неотъемлемой частичкой, понимаем это только тогда, когда остаемся один на один с ее явлениями.

Передавая из поколения в поколения свои наблюдения мы учимся чувствовать и понимать ее сами и стараемся научить тех, кто придет нам на смену. То что ощущаем мы в детстве остается в памяти яркой картинкой на всю жизнь. Как только приходит время созревания клубники, всегда вспоминается тот урожайный год, и снова хочется очутиться на той поляне, где богатые гроздья ягод манят своей зрелостью, насыщенностью красок, а знойный воздух лета пропитанный запахами разнообразных лесных трав кружит голову.

Сенокос

Июль, июль, в разгаре лето.

Жара на солнце и в тени.

Все буйной зеленью одето,

Настали сенокоса дни.

Зовут поляны и луга

Густой травой по пояс,

Стоят душистые стога

В потоках света моясь.

И, как отец, мой сын с косой

Проходит ряд за рядом.

Цветы, умытые росой

Запахнут диким медом.

Лишь на обочинах в кустах

Краснеется клубника,

Косить на ягодных местах –

Чудесней нету мига.

Трава подсохнет на ветру,

Закончена работа.

С восходом рано по утру

Опять в луга охота.

Уходит лето

На деревьях лист желтеет,

По утрам плывет туман,

На рябинах гроздья рдеют

И пришла пора грибам.

День за днем уходит лето,

Все короче стали дни

Солнцем августа согреты

В бор бродить зовут они.

Там среди смолистых сосен

И созревших летних трав

Притаилась Сказка – Осень,

Кисти, краски в путь собрав.

Синь небес в озерных водах,

Белых пятен облака,

Свет закатов и восходов

Красит осени рука.

Я возьму пейзажи эти

И раздам своим друзьям,

Чтобы помнили о лете,

В благодарность теплым дням.

Зимний бор

Как невесты в белых платьях

Сосны девицы в снегу,

Кто же их возьмет в объятья?

Если с вами, я смогу.

Ветерок холодный, вьюжный

Между веток закружит,

Хоровод снежинок дружный,

Елки все запорошит,

А потом мороз колючий

Из-за дальних синих гор

Завернет сильней и круче

И затихнет зимний бор.

Не услышишь птичьи трели,

Не напьешься из ручья

Заметут пурга, метели,

Тропы и следы зверья.

Но захочется порою

Тишину зимы спугнуть

Лыжи мы возьмем с тобою,

И проложим снежный путь.

Там, в сверкающих сияньях,

Словно во дворце Зимы,

В королевских одеяньях

Бора древнего холмы.

Вы не бойтесь зимней стужи,

Приезжайте в гости к нам.

Бузулукский бор всем нужен

Старожилам и гостям.

Весенним днем

Зашумело, забурлило,

Затрещало подо льдом.

Так весна в права вступила

На реке весенним днем.

И большие лодки – льдины

Понеслись в стремнине волн.

Мутных омутов лавины

Режут берег напролом.

Те деревья, что на круче

Могут запросто упасть,

Ведь поток реки гремучей

Все растет и держит власть.

Встал затор на повороте,

Как плотина изо льда.

Реку вспять не повернете-

Хлынула в луга вода!

Буд-то вовсе не спешила,

Разлилась, как моря гладь.

Небо в водах отразила,

Рябью волн пошла гулять.

Рек весенние разливы

Ждут поляны и леса

И звучат ручьев мотивы

Вешних струек голоса.

Радуга

Взметнулась радуга вчера над лесом!

Дугою в темном небе дождевом,

Как будто кто-то шарф цветной повесил

И будний день украсил тем шарфом.

А люди радость выражали смехом

И лица поднимали к небесам.

Остановились, те, кто мимо ехал

И слышался восторг в их голосах.

А это просто радуга над лесом

В весенний ясный день после дождя.

И нет подарка для души чудесней –

На миг забыть про суматоху дня.

Цветными красками расскрасте, люди!

Свои поступки, мысли и мечты.

И символом пусть в вашей жизни будет

Подарок солнца дивной красоты.

Смотрю на закат

Смотрю на закат из окна,

Как небо мешает краски.

Вот алая полоса видна

На фоне сиренево-синей окраске.

Уставшего солнца лучи

Меняют угол падения

И сосен стволы, как свечи,

Окрасятся в медь на мгновение.

Прощается солнце с днем.

За цветными закатными шторами

Горят облака пурпурным огнем,

Скрываясь за крышами и заборами.

И эти последние всплески

Печалят и радуют глаз.

Уснули холмы, перелески –

Еще один день погас.

Ушел, но я верю, вернется.

Неизвестный, совсем другой.

И вечер закатом опять улыбнется.

Малиновой дымкой в дали голубой.

Святочный сват

Которую ночь подряд Кирилл не мог заснуть. Он ворочался на мягкой постеле, вставал, выходил в заднюю избу, прислушивался, как на печке и на палатях посапывают домочадцы, и вздыхал.

Было мужчине уже за сорок. Дом построил добротный, просторный, теплый пятистенок. Жена Агафья, высокая стройная казачка, нарожала ему четверых ребятишек, двух парней и двух девок. Есть во дворе и скотина, и хорошие паи земли в пойме реки. Но почему-то в эти святочные морозные ночи не спалось Кириллу.

То вспоминал он, как молодым голубоглазым парнем стоит в церкви рядом со своей молодой женой Агафьей, которая почти на голову выше его ростом, но ни чуть не смущенная этим, а напротив, несет себя, как царица в горделивой своей красе. Потом, с годами, Кирилл был благодарен своей судьбе, что строгая жена оказалась еще и хорошей матерью, и рачительной хозяйкой.

- Что ты ходишь, как домовой, ложись уже. Сам не спишь и мне не даешь. Не захворал ли случаем? – в полголоса спросила жена.

- На посиделки завтра пойду. Отлей мне масла в четок, да семечек тыквенных посуши.

- Эко тебя понесло!

От удивления Агафья приподнялась, облокотясь локтем в пуховую подушку и длинные темные косы, как два толстых жгута разметались на белой постеле.

- Спи, давай, не бабья это забота по долгим ночам о девках думать.

- А что о них думать? Наши, вон, полеживают, пока на печи. А как пойдут на посиделки, так не уснешь, даже если захочешь.

- Вот и я о том же, - продолжал Кирилл, поглаживая свою аккуратно постриженную бороду. – Наши-то и Ольга, и Настенка, пожалуй, вместе и пойдут, да в девках не засидятся, а вот Серегу женить надобно, двадцать второй годок парню, а он тише воды, ниже травы. И все ты, со своей строгостью! Слова не вытянешь из парня. Надо присматривать ему сударушку, а то вмиг какая окрутит, потом жди перемен, а их и так хватает в наше время.

Агафья решила сменить тему разговора:

- Слыхала я от товарок, лишний скот в общину забирать будут, а как их родимых туда отдавать, ежели уход за ними, как за детьми.

- Об этом и думаю который день, ночью и того хуже. Женить Серегу надо, будет лишний рот в доме, глядишь и детки пойдут, не посмеет ни кто от малых кормилицу забирать.

- Умеешь ты, Кирюша, душу разбередить. Сам уснешь теперь, а мне скоро вставать, печь затоплять, четверг завтра, хлебы у меня поставлены.

По четвергам заведено было печь хлеб на всю неделю. Дело это ответственное. Дочерей Агафья жалела, рано утром не будила, выйдут замуж, наработаются, пусть хоть в родительском дому понежатся.

Муж сладко засопел, уткнувшись к стенке, а она подивилась: « Это ж надо придумать, на посиделки навострился! »

В долгие зимние вечера собиралась молодежь в доме у какой-нибудь солдатки или вдовицы бездетной. Родители отпускали взрослых девок с таким учетом, что за вечер та или другая должны были связать, спрясть, а то и другое рукоделие справить. Парни в основном приходили песни послушать. Девчата на селе песен знали много, тут и веселые, и грустные, и старинные казачьи, как в какой день заладится.

Теперь не спалось и Агафье. Вспоминала, как в их молодость ходили ребята по дворам, где посиделки. Иные с балалайкой или гармошкой, а иные семечек полузгать, да девок за косы подергать. Бывали и такие оболтусы, которым сильно девка нравится, но она на него не смотрит, возьмут в конце вечера, дернут за нитку, чтоб носок или варежку, который она весь вечер вязала – распустить, чтоб потом помнила. Таких не любили и другие парни, накостыляют, мало не покажется.

Улыбалась Агафья, засыпая, не зная, умный ее супруг или хитрый, видно и любила его за это.

В доме пахло свежим дрожжевым тестом и сосновыми дровами, что предусмотрительный хозяин с вечера приготовил для печи.

Вечерело. Солнце в зимние месяцы садилось не как обычно на западе за лесом, что у реки, а пряталось сразу за горой. Горой называли высокий увал или холм, что возвышался за селом. В те давние времена, когда осваивались южно- уральские земли, большую роль играли естественные возвышенности у сел. Там строились сторожевые крепости и казачьи заимки. Прадеды Кирилла, как и многих других односельчан, из казацкого сословия, поэтому обустройству поселений уделялось большое значение. Вблизи река, за рекой сосновый лес, а за горой ширь – простор степь матушка, землица кормилица.

Кирилл еще немного потоптался на заднем дворе, проверяя закрыта ли дверь в сарае. Мороз крепчал. Дым из печных труб поднимался столбом.

Не торопясь, хозяин отправился к дому. Чилиговым веником обмел снег с валенок и вошел в избу. Лампу еще не зажигали, но она трехлинейка стояла наготове, ждала заветную лучину.

Хозяйка собирала на стол ужин. Свежеиспеченный хлеб удался на славу. Несколько больших караваев лежали на полках у печи, ждали своей очереди, когда их уберут. Которые отправятся в ларь, что в чулане, а некоторые останутся тут же в деревянном коробе, покрытые холщевыми полотенцами.

Дочери хлопотали вместе с матерью. Вот на столе появились миски с картофелем, квашеными огурцами, капустой, на разделочной доске крупно порезано соленое сало, тут же две головки чищеного лука.

За стол не садились: ждали отца. Перекрестившись перед образами, Кирилл сел на свое место на лавке. С правой стороны от него разместился сын Сергей, слева - младшой Ванятка. Он болтал под столом своими ногами, которые еще не доставали до пола, и весело поглядывал на сестер. Глаза у малыша были такие же голубые, как у отца. Обе дочери присели на табуретках против мужчин, с торца стола, ближе к печи, нашлось место и Агафье.

- Вот и любо, вечеряйте с Богом, – произнес хозяин и принялся отламывать от большого хлебного ломтя нужный кусок.

Ели молча, каждый думал о своем. За столом много разговаривать было не принято.

Отужинав, Кирилл засобирался.

Сменил рубаху, достал новые валенки с печи и прихватил заранее приготовленный четок с керосином.

- Смотри, отец, как бы тебя не засмеяли? – насторожилась супруга.

В ответ хозяин только крякнул, а в глазах играли озорные огоньки, а может быть это просто свет от зажженной и подвешенной к потолку трехлинейной лампы придавал и без того загадочному лицу Кирилла лукавства.

Девчата внимательно смотрели то на отца, то на мать, иногда переглядывались между собой. И только малой Ванюшка не переставал повторять:

- Тять, а сказку мне сегодня расскажешь? Сказку, тять? Я спать не лягу без тебя, девчонки обманут меня, притворятся, что спят. А я тебя буду ждать, тять!

- Жди, Ваня, жди! Приду- новых сказок принесу.

Дом у Нюрки Лукахиной внутри оказался не таким маленьким, как казался снаружи. Просторная горница с большой начисто выбеленной печью, яркие цветные занавески, отделяющие место для сна и длинные крашенные лавки вдоль стен, вот и весь интерьер. Как положено, иконостас в красном углу, а стол, видимо, специально выдвинут в центр избы. На печке за занавеской - девчушка лет десяти и серый полосатый кот.

В доме, не сказать, чтобы очень тепло, но это, видно, с умыслом, ведь где-то через час здесь будет людно – надышат.

Вопросительный взгляд Нюрки остановился на вошедшем. Она его, конечно, узнала, но недоумевала: « Зачем пришел? »

- Добрый вечер, хозяюшка, я с гостинцами.

Протянул ей бутылку с маслом и четок с керосином.

- Ждешь ли гостей сегодня или в такие морозы все по домам сидят?

- Что Вы, что Вы, скоро будут, дело молодое - заставишь их сидеть.

Обращалась Нюрка к Кириллу на Вы, возможно, из-за уважения, а скорее из-за того, что хоть и была вдовой, мужа в гражданскую убили, но все же женщина была еще молодая, да и дочка мала.

- Чем же топишься, Нюра? – продолжал Кирилл. – Зима, ведь не милует.

- Да, слава Богу, несут, кто березовых, кто сосновых, а давеча парни на лошади притащили пару бревен на волокушах. Мы с Таиской их попилим, нам, что, лишь бы было что пилить.

- Ну, показывай, где мне можно присесть. Посижу с вами, мешать не буду. Вот семечки принес, есть куда кожурки плевать?

Из кармана куфайки гость достал большую горсть и протянул девочке, что на печи. Та не из стеснительных. Ловко подставив ладошки, сказала:

- Спасибо!

- Кушай, дочка, на здоровье и кота свово угости.

Таиска хихикнула, погладила кота, тот замурлыкал.

Гостя посадили у окна на табуретку. Хозяйка села ближе к цветастой занавеске за прялку, но работать не принималась.

- А что, Нюра, чейная приходит молодежь? – спросил Кирилл.

- Все почти одни и те же, но бывает и с соседних кутков наведываются, но это если вдруг кто кому приглянется.

- Ясно дело!

Разговор не вязался. Хозяйка не лезла с расспросами, а гость не собирался объясняться.

В сенцах щелкнула щеколда- появились первые посетители.

Поздоровались. Девчата были знакомые, Кирилла не стеснялись, снимали с себя куфайки, тулупы и бросали на печь. Проходили, видимо, на свои облюбованные места. У некоторых в узелках цветные клубки пряжи и спицы, у других, уже начатое вязание, – знаменитые елшанские писанные варежки.

Вот еще со смехом и облаком холодного пара завалилась целая стайка девушек, видно, заранее собирались в намеченном месте и гурьбой шли к Нюрке.

Та захлопотала у печи: в эмалированную кружку налила горячего чая со смородным листом и подала Кириллу.

- Угощайтесь, вечер длинный, будет чем время скоротать.

Как это было кстати. Он чувствовал себя уже одним целым с этой щебечущей и хихикающей компанией:

- Вот спасибо! В самый раз! Хорош, хорош чаек!

Не торопясь отхлебывал, посматривал не навязчиво, зря не пялился.

Ближе к нему сидела хрупкая, как былинка, девушка, которая время от время поглядывала на дверь, всматриваясь в лица входящих новых посетителей, явно, что она кого-то ждала.

« Так, это не наш товар», - заметил про себя Кирилл.

Чуть поодаль – толстушка в бордовом полушалке. Она громко смеялась и отпускала колкие шуточки в адрес вновь прибывшим.

«Но на то она и молодежь», - размышлял Кирилл.«Веселитесь, пока время есть. Вот так, как эти и мои дочери- свиристелки скоро выпорхнут из- под родительского присмотра». Мужчина вздохнул и даже как-то помрачнел. В избе же, наоборот, становилось весело. Прибавилось еще трое ребят, на вид лет по восемнадцать.

Толстуха от смеха перешла к песням, голос у нее был не сказать, что бы звонкий, но такой же веселый, как и смех. Товарки, сидевшие рядом, подхватили песню. И вот она уже полилась, переливаясь разными голосами, заполняя пространство помещения.

- Вот так, дядь Кирилл, мы и коротаем вечера. Подожди, сейчас, если Катюха с Саней придут, - заслушаешься, – обещала хозяйка дома.

Катюха с Саней оказались сестрами. Кто из них был старше, кто младше - не разберешь. На вид девки взрослые, серьезные и сформировавшиеся. Одеты, правда, простенько, видно, родители не баловали.

Кирилл еще немного послушал сложенные голоса девчат и собрался уходить. Доставая свою одежду с печи, еще раз, как бы ненароком, оглядел собравшуюся компанию. Взгляд задержался на Кате. Ни чего особенного в ее лице не было, даже наоборот, нос для девушки был великоват, но глаза, глаза, как на иконе. И белая косынка, будто нимб. Девушка смутилась, почувствовав на себе пристальный взгляд. А Кирилл улыбнулся и, обращаясь к хозяйке и сразу ко всем присутствующим, сказал:

- До свидания! Веселитесь, а старикам домой пора, а то потеряют домочадцы.

Шагал бодро. Снег под ногами хрустел. Почему-то ночью в мороз даже снег по- особенному хрустит. Посиделки ему понравились.

Дома Агафья ждала- не спала. Сухо спросила:

- Ну, что к кому ходил? Не накостыляли тебя там чубатые?

- К Нюрке ходил. Весело там у них. Как-нибудь еще схожу. И Серегу дрыном выгоню. Оказывается, столько девок видных на селе, как поют, как поют! Я будто бы и сам помолодел.

- Помолодел, помолодел, а ручищи холодные.

- Это от мороза.

Кирилл крепко обнял жену, будто только что привел с вечерок.

Следующий вечерний выход Кирилла на посиделки откладывался по разным причинам: то пришло время телиться корове Зорьке, и они с Агафьей с вечера до утра караулили телка, чтобы не замерз в такие морозы, то пришлось возить сено с ометов, что на краю села, пока не замело поля глубоким снегом.

В одну из таких поездок за сеном отец несколько раз намекал сыну, что пора в дом молодую хозяйку привести, на что Сергей только удивленно поднимал брови и отмахивался рукой, давая понять отцу, что успеет.

Появился Кирилл у Нюрки в доме ближе к масленице. Не собирался, просто, решил в один день и пошел. Обстановка была уже знакомая, но в этот раз прихватил он с собой газету, чтоб наблюдать было удобнее, вроде бы как читает, а сам поглядывает.

Все на первый взгляд было, как и прежде, да только парней в этот раз было больше. «А Серега все чего-то ждет», - расдосадовал отец.

Девчата поют ладно, душу греют. У некоторых вязание сменилось на вышивание. К лету готовятся. Вот и Катерина что-то шьет. Что-то маленькое, похоже на детскую рубашечку, видно в семье есть младшие.

Кирилл между делом справился обо всех девках, что у Нюрки вечерят. Чьи они, кто родители знал пофамильно, а все остальное дело личности.

Достал газету, развернул и будто плохо видит, попросил:

- Молодежь, кто читать умеет, вслух мне почитайте, да и самим, можа, интересно будет, а то я, что-то, при лампе плохо вижу.

В горнице воцарилась тишина. Толстуха первая подала голос:

- Катюха у нас грамотная, четыре класса церковно-приходской закончила, она могет.

Кирилл ждал, знал о ком идет речь. Катя покраснела, но отнекиваться не стала. Отложила свои ласкутки и степенно прошла к столу, где была разложена газета. Кто-то подставил к столу табуретку. Получилось так, что девушка присела напротив Кирилла. Он ткнул пальцем в первую попавшуюся колонку. Катя бегло прочла оглавление и принялась четко прочитывать каждое слово. О чем шла речь в статье Кирилл не слушал, он молча про себя замечал какие длинные пальцы на руках у девушки, какие аккуратные красивые ногти. Плоток был тот же белый, очень чистый, может быть даже накрахмаленный. Теперь он видел ее лицо в метре от себя. Нос уже не казался крупным, как при первой встрече, но глаза, они действительно были глубокие и темные, вернее карие.

« Как у Агафьи моей в молодости», - заметил мужчина. Взгляд его потеплел.

Текст закончился, Катя внимательно посмотрела на хозяина газеты.

- Вот спасибо, дочка! Спасибо! Иди мастери свое рукоделье. А я теперь так посижу.

Вернувшись домой, объявил жене:

- На Красную горку пойдем свататься!

- Как свататься? – удивилась Агафья.

-Как, как? Как все!

- Сын и не ведает, а отец уже все решил. Чего ты там на своих посиделках насмотрелся? Голова седая, а мозгов нет!

- Присмотрел я девчонку. Нашему Сереге будет хорошая пара.

- Интересно, кого?

- Кости Марычева дочь, что от первого брака, Катерину.

- Эх, удивил! На кой ляд нам голь перекатная? Сам отец третий раз женился, дети от всех жен в одной семье. Они разве за нее что-нибудь дадут? Ни пушинки, ни холстинки, а про животинку и говорить нечего.

Кирилл молчал, слушал, ждал, когда жена выговорится, не перебивал.

- Вот и хорошо! С четырех лет девчонка сирота. Без родной матери жила, при мачехе, значит, нас почитать будет точно. Образованная, опять же, в церкви на крыльцах поет, это тоже не так себе, значит, головушка светлая.

- Головушка, головушка! Детки пойдут, руки нужны будут, а не головушка.

- И руки без головы ничего не стоят.

- Не знаю я, что люди скажут?

- Нам с ней жить, сыну нашему. Внуков нам нарожают. Сам на вечерки больше не пойду, а Серега пусть сходит, пока кто другой девку не присмотрел, сейчас весна начнется, у молодежи кровь бурлит. Мигом все решат. Ну, конечно, ежели совсем не глянется ему молодка, насильно заставлять не буду. Но это самый подходящий выбор, что хочешь мне говори.

Агафья спорить не стала, видно было по лицу, что мужа не одобряет. Еще три дня потом ходила молчаливая. Кирилл стоял на своем, он хозяин.

Субботний день. С утра топили баню. Дочери скоблили в избе полы, меняли постельное белье. Отец с сыновьями, со старшим и малым ходили в баню вместе. Ванятка любил, когда отец подшучивал над ним, похлестывая его веничком на полке, как большого. Сегодня день был особый, отец отправлял Серегу вечером на посиделки. Сказать по правде, молодой человек слышал тот ночной разговор родителей и уже знал, зачем ему туда идти и к кому присматриваться. Понимал сам - пришла пора. Многие из ровесников поженились еще в прошлом году. У иных и дети уже народились. Он старший в семье, на него вся надежда у отца, следом две сестры, с теми другая история – отрезанный ломоть. А Ваня еще мал.

- Все хорошо, отец, не переживай, будет у тебя и сноха, и внуки, только какие, это я сам посмотрю.

- Сам не сам, но это тебе не на ярмарку сходить. Жену на всю жизнь выбирают.

Ванюшке нравился разговор взрослых мужчин, он слушал, вопросов лишних не задавал.

В бане было жарко. Жарко было и в сердце Сергея. Ему казалось, что он уже давно знал, выбранную для него отцом суженую, а сегодня просто собирался на встречу после долгого расставания.

Первым снегом замело

Светло на улице, светло,

Все первым снегом замело,

Как будто побелила в ночь

Свою светелку вьюги дочь.

Украсила дубы и клены,

Дрожит под снегом лист зеленый,

А там, где елки у дороги

Грустят березки – недотроги.

Земля укрыта белым пухом,

Пугает стужа зимним духом.

Готовьтесь, скоро уж надолго

Затянет песнь зимы поземка.

Заснув в холодной тишине,

Мечтать лес будет о весне.

В летний полдень

День созрел к полудню –

Яблоком повис.

В мареве бездонья

Млеет солнца диск.

Греются на плесах

Стайки мелких рыб.

На лугах в покосах

Трав духмяных зыбь.

Манит лес прохладой.

Птичий шум затих,

Встречусь здесь с Наядой,

И родится стих.

Осень

Осень. В золоте березы,

Ночью травы в серебре.

Дней дождливые прогнозы,

Жди зазимок в ноябре.

А пока пылает осень

Кранами немыслимых расцветок.

Ветер рвет листву и в даль уносит,

Оставляя стылость голых веток.

И на фоне голубого неба

Желтый взмах последнего листа

Оборвется и исчезнет в небыль,

Ниц падет сезона красота.

Там ковром шикарным - тоже осень

Зашуршит мелодию свою.

Лес вздохнет: «Я наряд не сбросил,

Это я Зиме постель стелю».

Осень, ох уж эта Осень!

Радость или грусть в твоих делах?

А листва, кружась, листву уносит.

Ей моей руки прощальный взмах.

Валентина Сидоренко

Об авторе:

Сидоренко Валентина Дмитриевна стихи писать начала еще со студенческих лет, когда училась в Государственном медицинском институте в г.Иваново-Франковске. Она родилась 30 ноября 1939 года в г.Ташкенте перед самым началом Великой Отечественной войны. В 1965 году ее семья переехала в г.Бузулук, где Валентина Дмитриевна и живет до настоящего времени. С 1965 – 2014гг. работала главным врачом инфекционной больницы, главным врачом санатория профилактория «Мир» БПОГАТа, преподавателем медицинских предметов в Бузулукском медицинском колледже. Валентина Дмитриевна Сидоренко имеет награды: «Ветеран труда»(медаль); Отличник здравоохранения; Отличник санаторно-курортной службы; Медаль к 100-летию со дня рождения В.И.Ленина; Почётный автомобилист.

В настоящее время – пенсионерка. Членом литературного объединения им. Фурманова стала в 2015году. Раньше свои стихи нигде не публиковала, но ее стихи всегда удивляют своей искренностью, мудростью мыслей, в которых проходит тонкая философская ниточка. В 2016 году Валентина Дмитриевна Сидоренко стала дипломантом городского музыкально-поэтического проекта «Малый Арбат», посвященного 280-летию г.Бузулука.

Любит своих сыновей и внучек. Любит природу и свою дачу. Водит свою любимую «шестёрку» Ладу с 1980 года. Ей нравится по утрам пить кофе и слушать музыку. Любит писать стихи. Любит жизнь!

Жизнь

Всю жизнь к чему-то стремиться

И что-то искать,

Чего-то добиться

И снова шагать.

С рожденья ребёнку задачи даны

И цели его уже решены.

Ходить научиться, потом говорить

И миру своё: «Почему? » -повторить.

Восторженным взором на мир созерцать,

Стараясь понять до конца, разгадать.

А после, смотри, подрастёт и глядишь,

В школу шагает весёлый малыш.

Годы бегут, как весной ручейки,

Взрослыми стали мои малыши,

Но так же, как в детстве опять и опять

Жизни задачи надо решать.

Мир – он волшебный и с каждым шажком

Новый простор открывается в нём.

Дух захватило, а цель уж ясна.

К цели дорога совсем не легка.

Шаг за шагом всё выше и выше

И на вершину юноша вышел,

Встал, осмотрелся и вновь пошагал,

Ведь впереди не один перевал.

Душа беспокойная, сердце горячее,

В мыслях – мечта и полёт.

Жизнь – это ветер и солнце палящее,

Жизнь – это вечно движенье вперёд!!!

Песня жизни

Юбилей наступил – мне много лет (70)!

Возраст закатных дней,

Но последний куплет не спет

В песне жизни моей!

Мелодия жизни сложилась

Из многих звуков и нот,

И каждый аккорд оркестра

Отметил судьбы поворот.

Зигзаг, поворот и прямая дорога –

Всё в музыке этой слилось:

Сладкий, томный напев саксофона –

Счастье рекою лилось.

Но вот загремели литавры,

Тревожно завыл тромбон,

Забили во все барабаны

И кончился счастья сон.

Скрипки грустно запели,

Арфа рыдать начала,

Струны тревожно звенели:

Вползла в мою душу тоска.

Но вдруг в душе зазвучал

Флейты влюблённый звук

И оркестр большой замолчал,

Услышав сердца стук.

И снова весна наступила

Осенней дождливой порой.

Как Феникс, душа возродилась

Из пепла и стала живой.

И снова, ликуя, в оркестре

Судьбы инструменты звучат.

Последний куплет моей песни

Фанфары во славу трубят!!!

Доброта

Пишу для вас, чья песня не допета,

И день тосклив, и бесконечна ночь,

Хочу продлить в усталых душах лето,

Хочу хотя бы словом им помочь.

Кто разучился радоваться жизни,

Кто перестал смеяться и мечтать,

Пусть солнце в окна вам лучами брызнет,

Согреет душу чья-то доброта.

Пишу для вас, кто молод и беспечен,

Для вас, кто счастлив, любит и любим,

Судьба вам подарила эту встречу,

Но мир не вечен, миг не повторим.

Беречь старайтесь каждую минуту,

Любить и верить, верить и мечтать,

А если рядом холодно кому-то,

Пусть их согреет ваша благодать.

Всё хорошо, что вовремя и к месту,

Светла любовь, пришедшая весной,

Восторженная девочка – невеста

Не кажется ни глупой, ни смешной.

А годы нас с печалями венчают

И радость – гостья редкая теперь,

Но кто родную душу повстречает,

Не думая о горечи потерь,

На склоне лет – тот счастлив многократно,

Порой судьба бывает так добра!

Весенних дней не возвратишь обратно,

Но и зима – прекрасная пора.

Когда ты молод, всё легко и просто,

Всё впереди, ты весел, ты любим.

Но поздних чувств обетованный остров

Благословен. Не расставайтесь с ним.

Память.

Как много сохраняет память

В своих укромных уголках,

И возрождает сердца пламень

И снова жизнь в твоих руках.

Ты можешь прошлое потрогать,

Обнять приятное тебе,

Увидеть снова на дорогах

Мелькнувшее в твоей судьбе.

Пусть это чей-то взгляд случайный,

Пусть нежный поцелуй руки,

Или пленительный и тайный

Тот вечер тихий у реки.

И счастлив тот, кто вспоминает

Давно ушедшие года,

Они его не оставляют

И не оставят никогда.

Очень личное

Бывают иногда такие дни,

Когда сил никаких уж нет,

И стонут больные струны души,

И кажется сумрачным свет.

Не радует душу шелест листвы,

Не пахнет сирени цветок,

И сердце тоскливо вздыхая в груди,

Забилось в глухой уголок.

Всё серо, бесцветно в мире моём,

Как будто налёт паутины лежит,

И серый паук паутину ту ткёт,

Кружево скуки висит.

Но светит во мгле золотой огонёк:

Это лампада горит,

Она озаряет святое чело,

Светлую радость дарит.

Я с надеждой смотрю на икону,

И тихо молитву шепчу:

Святое сиянье, я знаю,

Разгонит тягучую мглу.

Снова всё заиграет огнями,

И огонь в душу силы вольёт

И запахнет сирень под дождями

И стряхнёт прах тоски лепесток.

Зимний вечер

Зима резвилась за окном,

Играя хлопьями снежинок,

Смеялась вьюга за стеклом

С узорами застывших льдинок.

А в комнате царил покой,

Тепло от печки старомодной

И аромат – такой земной –

От пышной ёлки новогодней,

Шотландский старый тёплый плед,

Пушистого кота урчанье,

Свечи неяркий мягкий свет,

Негромкой музыки звучанье…

И пусть кружатся за окном

Метель и вьюга в танце зимнем,

Когда душа полна теплом,

Ей и мороз не страшен сильный.

Соловей

С захода и до восхода солнца

И в сумерках весенних вечеров

В кустах, благоухающих цветами,

Мы слышим трели соловьёв.

Ты откуда прилетел, серо пёрышко?,

Кто жемчужину вложил в твоё горлышко?

Почему в моём саду свил ты гнёздышко,

Птаха перелётная, соловушка?

Ты где услышал эти звуки

И кто мотив любви напел?

Кого зовёшь ты в час разлуки,

В вишнёвый сад мой залетев?

Звучат соловьиные песни любви,

Затихли в восторге цветы и сады.

Хрустальные звуки летят в высоту,

С собою уносят влюблённых мечту.

Поёт соловей песни счастья

В звёздные ночи весны.

Внимая расцвету природы,

Душой молодеем и мы.

Аромат духов

Из разбитого флакона

Ещё веет запахом духов.

Аромат зовущий твой и тонкий

Всё ещё волнует мою кровь.

Как флакон, любовь моя разбита

И осколки мы не склеим вновь,

Но ничто в душе не позабыто,

Аромат духов волнует кровь.

Ручеёк

Там, где бродят седые туманы,

Где в траве серебрится роса,

Родничок появился нежданно:

Неба синь, голубая вода.

Из родничка, едва заметный,

Зажурчал весёлый ручеёк.

Бликами солнца играет,

Звонкую песню поёт.

Брызнула в лицо девчушка

Голубую воду ручейка.

Бирюзовым светом засияли

Озорные девичьи (синие) глаза.

Ручеёк играет с детворой,

Бумажные кораблики качает,

Знает, что парнишка молодой

Стать капитаном корабля мечтает.

Ручеёк торопится бежит,

Камешки считает на ходу.

Хочется мальчишке – ручейку

Вырасти в могучую реку.

Ключевой студёною водой

Напоил ручей леса, поля, луга,

Ведь известно, что основа жизни –

Ручейка чистейшая вода!

Радуга

Радуга в небе - чудо природы –

С неба нырнула в реку

И семицветьем раскрасила воду,

В ладошки её зачерпну.

Радуги брызги в каждой росинке,

Что на травинках блестят,

Радуга в небе – знак нам небесный,

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 10 Следующая ⇒