|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Брачно-семейные отношения в системе современных общественных ценностей
Семья всегда занимала одно из важнейших мест среди жизненных ценностей человека, но, тем не менее, с развитием семьи и изменением ее функций постепенно меняется и ценностное отношение к ней людей. В настоящее время авторы, исследующие проблемы семейно-брачных отношений, выделяют такие основные признаки трансформации семьи[92]: уменьшение численности браков, рост числа длительных добрачных отношений, пробных браков, падение рождаемости и ее старение (рождение первенцев в более позднем возрасте), преобладание малодетных семей, увеличение числа нерегистрируемых браков и увеличение числа внебрачных детей. Причины данных изменений трактуются исследователями неодинаково, однако все авторы признают, что распространение вышеназванных тенденций связано не только и не столько со спадом экономики и изменениями в финансовой сфере, сколько с изменением ценностных ориентаций [93]. Еще в середине 1980-х годов Дирк Ван де Каа и Рон Лестиг назвали смену установок брачности и рождаемости признаками второго демографического перехода и связали изменение оценки значимости семейно-брачных отношений с распространением в обществе идей индивидуализма и рационализма[94]. В самом общем смысле о важности семейно-брачных отношений в общественном сознании можно судить по тому, какое место отводится ей среди других важных для человека ценностей, таких как работа, друзья, свободное время, политика и религия. В 1978 году по инициативе ученых была сформирована группа Исследования европейских ценностей (ИЕЦ), целью которой было выявить, какие ценности доминируют среди граждан европейских стран [95]. Исследование проводилось несколько раз, но мы будем говорить о данных, полученных в 1999 году, поскольку в этом году в исследовании впервые принимала участие и Россия, наряду с другими 32 странами. Из приведенных на основании исследования данных видно, что оценку «очень важно» семье дают 84 % респондентов, «важно» – 13 % и «совсем не важно» всего 3 %. Хотя оценки респондентов в отдельных странах различаются. Так, оценку «очень важно» роли семьи в жизни человека дают 91-95 % респондентов Польши, Ирландии, Исландии и 67-72 % опрошенных в Литве, Эстонии и Латвии, 76 % – в России и Германии. Кластерный анализ позволяет учесть связь ценностей между собой и выделить группы стран по наибольшей близости этих связей, соответственно среди 32 стран Европы определяются три основные группы. Первая группа – развитые западноевропейские страны (Голландия, Бельгия, Дания, Швеция, Франция, Великобритания и др.). Для респондентов из этих стран в большей степени доминируют ценности семьи, дружбы, работы и свободного времени (в порядке убывания значимости). Вторая группа – страны, в которых доминируют католические или иные религиозные традиции (Италия, Польша, Греция, Румыния и др.), в них соответственно наряду с семьей и работой высока ценность религии. В третью группу попала практически половина из всех участвующих в исследовании стран, среди них постсоциалистические (Россия, Белоруссия, Украина, Литва, Латвия, Эстония, Болгария, Хорватия и др.), а также Германия и Испания. В странах третьей группы доминируют ценности семьи и работы. Следует отметить, что ценность семьи в странах относящихся к третьей группе, в том числе и в России отметили 80 % опрошенных, что на 10 % ниже, чем в странах первой и второй группы. Данное исследование позволяет примерно очертить исследуемое поле и определить место семейно-брачных отношений в системе основных общественных ценностных ориентации. Интересны также данные, раскрывающие отношение людей к созданию семьи и брака. В часности характерной чертой формирования семьи в течение последнего десятилетия является рост числа нерегистрируемых браков, который сопровождается растущим одобрением такого способа совместного проживания. По данным ИЕЦ, в двадцати европейских странах в 1990 году 14 % респондентов согласились с мнением, что брак стал пережитком. В 1999 году таких было уже 20 %. При этом отмечается, что взгляд на брак как на пережиток чаще встречается среди молодых людей, кроме того, среди мужчин данный процент больше, чем среди женщин. Таким образом, усиливается тенденция, согласно которой современная семья утрачивает свои формальные институциональные признаки, ограничивает объем выполняемых ею функций, при одновременном усилении неформальных позиций. Л.В. Карцева считает, что данную трансформацию следует рассматривать как «стратегию негативной адаптации к условиям социальных реформ» [96]. При этом в настоящее время, по ее мнению, действует закон центробежной силы: чем выше уровень дестабилизации общества, чем активнее идет процесс дезорганизации социальных институтов, взаимосвязанных с институтом семьи, тем сильнее семья как социальная группа стремится освободиться от социального контроля и обрести неформальный статус. Л.В. Карцева полагает, что снижение ценности брака обусловлено сменой позиций во взаимодействии трех субъектов: общества, семьи, как малой группы, и индивида. Если ранее иерархия их взаимоотношений напоминала пирамиду, в основании которой находился индивид, а на вершине – общество, то сегодня позиции кардинально поменялись: индивид занял верхнюю, лидирующую позицию, тогда как общество оказалось в нижней, подчиненной. Семья же сохранила свое центральное в иерархии место, по-прежнему являясь каналом, связующим социум и индивида[97]. Однако теперь ценности индивида, его потребности и прочее доминируют над семейными ценностями. Таким образом, на основании всего вышесказанного можно отметить, что институты семьи и брака в настоящее время претерпели существенные изменения. Исследования свидетельствуют о девальвации традиционной формы совместной жизни – семьи, сформировавшейся на основе брака. При этом данная установка в большей степени присуща именно молодым людям, которые непосредственно находятся в том возрасте, когда проблемы брачного выбора являются наиболее актуальными. Вместе с тем на данный момент можно утверждать, что семейно-брачные отношения не утратили своего значения в системе общественных ценностей и семейная жизнь – во всех ее формах – остается наиболее распространенной формой совместной жизни мужчины и женщины. В результате того, что общественные условия меняются, а потребность, хотя и модифицированная, в создании семейно-брачных отношений сохраняется, особую актуальность приобретает проблема мотивации создания семьи, а также факторы, обусловливающие брачный выбор.
Основные тенденции в процессе формирования Молодой семьи С конца 1980-х годов в России происходят значительные перемены в процессе формирования семьи, в первую очередь, затрагивающие молодое поколение. Рассмотрим основные тенденции в процессе формирования молодой семьи в современной России. Прежде всего, необходимо отметить изменения в нормах сексуального поведения. Согласно данным ВЦИОМ, уже к 1994 году возраст первого сексуального опыта молодых людей значительно снизился по сравнению с предыдущими десятилетиями: наиболее приемлемым на данный момент в обществе считается начало таких отношений в среднем по достижении 17, 9 года. В то же время опросы петербуржских студентов, проведенные неоднократно за последние тридцать лет, показывают значительное увеличение доли молодых людей, имевших сексуальный дебют в еще более раннем возрасте (см. табл. 9)[98]. Таблица 9 Доля студентов, имевших сексуальный дебют в данном возрасте, % от опрошенных
Таким образом, к 1995 году более чем в два раза возрос процент студентов, имевших сексуальный контакт до 16 лет по сравнению с 1965 годом. Более чем на 20 % увеличилось число студентов, имевших первый сексуальный опыт в возрасте от 16 до 18 лет, по сравнению с 1965 и 1972 годом. Таким образом, в целом 65 % опрошенных студентов уже имели сексуальный опыт в возрасте до 19 лет, в то время как в 1965 году этот показатель составлял 38, 3 %. Тенденция снижения возраста первого сексуального контакта не является пропорциональной относительно тенденции увеличения половой грамотности. С.И. Голод считает, что молодые люди вопреки бытующему представлению о «неограниченном посвящении» практически остаются безграмотными в области сексуальных отношений. При опросе в 1992 году у ста молодых петербуржских женщин спросили о мотивах, сдерживающих (или сдерживавших) их от вступления в первую половую связь. У респонденток первую позицию среди мотивов заняли «моральные соображения», вторую – «страх забеременеть»[99]. При этом страх забеременеть может быть продиктован либо незнанием возможных средств контрацепции и неумением их грамотно применять, либо недоверием к эффективности имеющихся средств предохранения. В России процесс снижения возраста вступления в первый сексуальный контакт продолжается, в то время как в большинстве развитых стран этот показатель прошел свою минимальную отметку уже к концу 1980-х годов [100]. Территориальные и временные различия в стадиях изменения норм сексуального поведения связаны с неравномерностью процесса модернизации, происходящего в современном мире и затрагивающего различные аспекты социальной жизни, в том числе и брачно-семейную сферу. Заслуживает специального обсуждения вопрос относительно динамики среднего возраста вступления в первый брак. По нашему мнению, для молодых семей существует тенденция сохранения стабильности возраста вступления в первый брак. Приведенная ниже таблица позволяет увидеть, что возраст вступления в первый брак российских женщин остается достаточно стабильным по сравнению с его возрастанием в странах Западной Европы[101]. Эта ситуация позволяет обнаружить, что тенденция является схожей со странами Восточной Европы (бывшего социалистического лагеря) и состоит в том, что возраст вступления в первый брак существенно ниже в России и других странах Восточной Европы Таблица 10 Средний возраст вступления в первый брак женщин в России и некоторых европейских странах, 1980-1999 гг. [102]
Если говорить о стабильности возраста вступления в брак как тенденции для российских молодых пар, то можно привести данные, подтверждающие наличие этой тенденции как для женщин, так и для мужчин (табл. 11). Таблица 11 Средний возраст при вступлении в первый брак мужчин и женщин в России, 1979-1999 гг. [103]
* Необходимая информация для расчета показателя Госкомстатом России не разрабатывается.
Таким образом, около полутора десятков лет в России сохраняется средний возраст вступления в брак для мужчин – 24 года, для женщин – 22 года. Хотя за последние восемь лет данные для расчета этого показателя Госкомстат России не собирает, Е.И. Иванова и некоторые другие авторы полагают, что возникла новая долговременная тенденция " постарения" брачности. По их мнению, теоретически этому должна способствовать и растущая популярность консенсуальных союзов, пробных браков, в результате чего срок начала фактического брака все чаще не совпадает с его юридической регистрацией, которая происходит позднее[104]. Это предположение косвенно подтверждается весьма распространенным в литературе и часто высказываемым при проведении опросов мнением, что браки молодым людям по разным причинам приходится откладывать. Нам, однако, представляется, что дело здесь не в реальном увеличении брачного возраста. Причина кроется скорее в уменьшении возраста начала половой жизни. Тогда в субъективном восприятии продолжительность периода от начала более или менее регулярной половой близости и появления первого ощущения, что именно с этим человеком хотелось бы создать семью (приблизительно в 18-19 лет), до реального заключения брака (соответственно 22-24 года) оказывается настолько значительной, что создает иллюзию долгого откладывания момента заключения брака. Одной из актуальных тенденций, обнаруживающих себя в процессе формирования молодой семьи, является тенденция роста числа незарегистрированных браков. Фактические браки приобретают все возрастающую популярность в западном мире – в Швеции, Англии, Франции, Нидерландах, США и Канаде[105]. Данные ВЦИОМ, полученные ещё в 1994 году, позволяют утверждать, что внебрачные сожительства стали приемлемой социальной нормой и в России. Опрос 1994 года показал, что уже в то время их одобрили 66 % мужчин и 51 % женщин. При этом респонденты более старших возрастов осуждали незарегистрированные браки чаще (63 %), и только 18 % молодых людей до 25 лет отнеслись к таким бракам с предубеждением[106]. Обратимся к данным, полученным Л.П. Богдановой и Таблица 12 Отношение респондентов к незарегистрированному браку, %
В группах «дети» и «родители» с существенным отрывом превалирует положительная оценка фактических брачных союзов, в старшей группе зафиксированы равные доли положительных и отрицательных ответов. Сравнивая данные результаты с результатами вышеупомянутого опроса ВЦИОМ в 1994 году, можно констатировать, что за минувшее десятилетие укрепилось восприятие незарегистрированных браков у различных возрастных категорий (в том числе и у людей старшего возраста) как приемлемой социальной нормы. Сотрудники Центра демографии и экологии человека под руководством А.Г. Вишневского, обобщив статистику микропереписи 1994 года, впервые смогли с большой достоверностью оценить долю лиц, живущих в незарегистрированном браке в целом по стране. По их свидетельству, сожительствовали 6, 5 % мужчин и 6, 7 % женщин, считавших себя состоящими в браке. При этом среди женщин наиболее интенсивно незарегистрированные брачные союзы формируются в самых молодых возрастах: 16-20 лет. К 26 годам показатель существенно снижается и наименьшее значение имеет в промежутке между 30-33 годами[108]. Рассматривая тенденцию роста числа незарегистрированных браков, стоит отметить, что исследователи называют различные причины нежелания молодых людей официально регистрировать свои отношения. Например, Л.П. Богданова и А.С. Щукина одной из причин называют желание молодых людей проверить на практике свой выбор, таким образом, сожительство воспринимается как форма узнавания человека в быту и приспособления друг к другу[109]. В то же время Т.А. Долбик-Воробей, опровергая данную точку зрения, считает, что сожительство не является той системой, которая успешно готовит будущих супругов к браку, так как отсутствие обязательств в несемейном домохозяйстве может привести к их отсутствию и в браке[110]. По мнению данного автора, одна из первостепенных причин нежелания официально регистрировать свои отношения – это отсутствие собственных средств у молодых людей на содержание семьи и отсутствие жилья. Т.А. Гурко полагает, что тенденция роста числа незарегистрированных браков в молодежной среде усиливает процесс размывания системы поведенческих норм в сфере брака и семьи, процесс разделения институтов брака и семьи, разделения родительства и супружества. В то же время автор подчеркивает, что сама по себе роль института брака возрастает в первую очередь в регулировании отношений собственности [111]. Однако, принимая во внимание статистический материал и точки зрения вышеназванных авторов, можно прийти к выводу, что сами по себе незарегистрированные браки равно в той мере нежелательны для общества, в какой нежелательны для него же зарегистрированные браки, не имеющие осознанной и принимаемой обоими супругами совместности в моральном, эмоциональном, психологическом, финансовом и хозяйственно-бытовом планах. С учетом вышесказанного можно согласиться с Т.А. Долбик-Воробей в том, что рост числа незарегистрированных браков во многом предопределяется и обусловливается экономическим статусом молодых людей. Обозначенная гипотеза подтверждается результатами, полученными в ходе нашего собственного исследования: из общего числа обследованных незарегистрированных молодых семей лишь 26, 6 % проживают в собственной квартире, 43, 3 % – в арендуемой квартире, 26, 6 % – в квартире родителей супруга или супруги и 3, 3 % – в общежитии. В то время как 51, 8 % зарегистрированных молодых семей проживают в собственной квартире. Стоит также отметить, что 79, 8 % незарегистрированных молодых семей указали, что одним из основных источников формирования семейного бюджета является материальная помощь родителей супруга или супруги. Таким образом, показатель регистрации брака находится в прямой зависимости от наличия собственного жилья и степени материальной обеспеченности молодой пары (степени материальной независимости от родителей). Заслуживает внимания тенденция роста числа внебрачных рождений. Доля детей, родившихся в России вне зарегистрированного брака, увеличилась с 1980 по 1995 год с 10, 8 % до 21, 1 %, в том числе в городе – с 9, 6 % до 21, 0 %, в сельской местности – с 13, 4 % до Внебрачные рождения так или иначе свидетельствуют о пополнении когорты неполных семей. На Западе достаточно остро стоит проблема фиктивности неполных семей и распространения «консенсуального» брака, когда мужчина и женщина имеют интимные отношения, ведут совместное хозяйство, обзаводятся детьми, но не регистрируют свой брак. Одна из часто встречаемых причин такого поведения – желание воспользоваться предоставляемыми государством благами для неполных семей и одиноких матерей. Зарубежные специалисты создают методики, позволяющие отличить подлинно неполную семью, остро нуждающуюся в помощи, от семьи, в которой наличествуют оба родителя, но они не оформляют свои отношения[114]. Однако необходимо отметить, что в России, учитывая уровень развития системы социальной помощи неполным семьям и одиноким мамам, пока рано говорить о преимуществах названных семей и о их создании с целью улучшения финансового положения. Исследования Л.П. Богдановой и А.С. Щукиной, проведенные в 2002 году в Твери, показали, что более 50 % матерей, родивших детей вне брака, имеют среднее общее или неполное среднее образование[115]. Если учесть то, что уровень образования во многом определяет возможности материального обеспечения семьи, то правомерно предположить, что неполные материнские семьи испытывают существенные материальные затруднения. Наибольшее и увеличивающееся распространение доля внебрачных рождений получила среди 15-19-летних девушек и женщин после 35 лет[116]. Данные факты свидетельствуют о том, что доля неполных материнских семей занимает значительное место в структуре молодой семьи. Важным фактором, противодействующим снижению уровня официально регистрируемой брачности в России, является рост числа «вынужденных» браков ( браков, стимулированных зачатием). Вероятность добрачных зачатий, ведущих, тем не менее, к рождению детей в зарегистрированном браке, растет в России уже давно. Протогенетический интервал (время между вступлением в брак и рождением ребенка), который составлял более 1, 6 года для брачных когорт начала 50-х годов, сократился до срока менее 5 месяцев для когорт, вступивших в брак в 1993 году. Согласно исследованиям, проведенным в различных регионах России в 1970-1980-е годы, доля добрачных зачатий (срок между заключением брака и рождением ребенка составляет менее 8 месяцев) уже в то время составляла 30-40 % от общего числа первых рождений в зарегистрированном браке[117]. В начале 1990-х годов он сократился до рекордно низкой отметки - 0, 5 года (по данным микропереписи 1994 года), что фактически означает массовое распространение заключения брака " вдогонку" за уже состоявшейся беременностью[118]. Результаты проведенного Е.И. Ивановой анализа актов гражданского состояния о рождениях за 1995 год в Москве свидетельствуют о следующем: доля вынужденных браков в общем числе первых рождений составляет 34 %. Наиболее высокая доля таких браков – до 50 % – отмечается в самых молодых возрастах (15-19 лет), где она более чем в пять раз выше, чем у матерей 27 лет и старше [119]. Тенденцией, заслуживающей внимания, является «омоложение» рождаемости. Для стран Восточной Европы, включая Россию, типична ситуация, когда максимальная рождаемость наблюдается в группе 20-24-летних. В странах Западной, Северной и Южной Европы (за исключением Югославии) пик рождаемости приходится на группу 25-29-летних. В период 1960-1980-х годов в России стала преобладать рождаемость в ранних возрастных группах, причем средний возраст рожениц снижался все больше и больше: с 28, 1 года в 1960 году до 25, 7 года в 1980 года. В дальнейшем эта долговременная тенденция усилилась благодаря осуществлению в 1980-е годы ряда мер социально-демографической политики: значительная часть рождений конца 1980-х – начала 1990-х годов у женщин, находящихся в возрастах максимальной рождаемости (20-29 лет), реализовывалась раньше первоначально планируемых ими сроков. На фоне стремительного падения показателей рождаемости среди женщин репродуктивного возраста в целом происходил рост показателей для самых молодых женщин: в группе 15-19-летних они превышали значения для групп 40-44, 35-39 и 30-34 лет и приближались к уровню 25-29-летних. К настоящему моменту влияние новых факторов, порожденных социально-экономическими изменениями последних лет, усилило снижение среднего возраста матери при рождении ребенка, и в 1999 году средний возраст составил 24, 7 года[120]. Необходимо отметить рост числа однодетных и двухдетных семей, а также молодых семей, не желающих иметь детей. По данным опросов общественного мнения, 79 % россиян считают, что брак без детей нельзя назвать полноценным. Однако у молодых людей сложилось устойчивое представление о том, что лишь однодетная семья, максимум двухдетная, отвечает условиям и возможностям современной действительности[121]. На фоне данной тенденции наблюдается и другая: по мнению Т.А. Гурко, сегодняшние социально-экономические условия способствуют снижению рождаемости и увеличению удельного веса пар, нежелающих вообще иметь детей [122]. Как утверждает автор, данная тенденция практически не наблюдалась еще двадцатилетие назад. Обратимся к данным выборочного обследования «Перспективы развития молодой семьи», проведенного в декабре 1992 года в 22 регионах Российской Федерации (табл. 13). Обследованию подлежали семьи, в которых супруги не достигли 25 лет. Всего было опрошено Таблица 13 Распределение молодых семей |
Последнее изменение этой страницы: 2017-03-14; Просмотров: 766; Нарушение авторского права страницы