Хозяйства вельмож, храмов и царей.

Памятники Древнего царства, созданные в интересах господствующего класса, не дают нам картины жизни общинников — земледельцев Нильской долины, не показывают ни их труда на своих наделах, ни их быта. О жизни трудового люда Египта мы знаем по изображениям на гробницах вельмож, а эти изображения показывали тех рядовых египтян, которые работали на вельможу.

На стенах гробниц Древнего царства изображены бесчисленные работающие на вельможу землепашцы и садоводы, пастухи и охотники, птицеловы и рыбаки, медники и золотых дел мастера, гончары и каменотёсы, плотники и столяры, ткачи и сапожники, пекари и пивовары. По виду, одежде, а также по их именам — в тех случаях, когда они надписаны, — это египтяне. Их непосредственные начальники сами работают вместе с подчинёнными — будь то надзиратель за хлебопашцами или начальник ремесленников: медников, плотников, кожевников и др. Мало того: надо ли сложить в скирды хлеб или обмолотить его, полить виноградник или давить виноград, доставить улов рыбы или тащить клетку с пойманным зверем, варить пиво или ковать металл, — к работникам, судя по гробничным изображениям, присоединяются и выполняют эту же работу жрецы заупокойного культа.

Один раз мы. видим, что в помощь выжимающим виноград был придан и некий «хранитель ведомостей».

Хозяйства вельмож играли огромную роль в экономике страны того времени. Владения вельмож были разбросаны по всей стране — в Нижнем и Верхнем Египте.

У одного вельможи могло быть более одного «домоправителя». Домоправитель был главным, ответственным управляющим «дома», иначе — хозяйства вельможи. Ему были подчинены писцы, хранитель ведомостей, мерщик и счётчик зерна. Этими людьми осуществлялся верховный надзор за хозяйством; им были подотчётны все низшие начальники; они чинили палочную расправу над всеми провинившимися. Как и в государстве в целом, в управлении хозяйством вельможи мы видим повсюду писцов «личного дома» вельможи: при полевых работах, при перегоне стад, в производственных мастерских. Отчётность в связи с этим стояла на высоком уровне; домоправитель неизменно представлял хозяину пространные ведомости, хранитель хозяйственных книг предъявлял отчёт за весь прошлый год.

Владения вельможи распадались на отдельные населённые пункты — «дворы», «селения». Во главе отдельных дворов и селений стояло по «властелину» (хека). Мы находим «властелина» при севе и жатве, на гумне и скотном дворе. Соответственно и отчитывается «властелин» как в собранном хлебе, так и в поголовье скота. Нередко такие отчёты кончались избиением «властелинов», которые, однако, отнюдь не были, как иногда трактуют термин «хека», деревенскими старостами. Когда надписи сообщают их звания, они оказываются в то же время и государственными чиновниками. У одного царского сановника над селением «властвовал» его младший брат.

Поля и гумна вельмож были распределены по отдельным селениям. На поле при севе и при жатве работали рабочие «отряды». Судя по изображениям, в них состояли одни мужчины. Женской работой было веяние. На гробничных изображениях женщина с мотыгой или за укладкой снопов — исключительная редкость. Если в страдную пору не хватало жнецов, а вельможа был номархом, то он мог в помощь отрядам своего «личного дома» привлечь «царских» людей, т. е., как мы увидим, земледельцев-общинников.

Посевное зерно выдавалось из хозяйской житницы, и собранный хлеб был зерном, принадлежащим «личному дому» вельможи. Когда в селениях имелись крупные скотные дворы, то коровьи упряжки, на которых пахали на вельможу, принадлежали также ему, а не землепашцам. На гробничных изображениях в плуг запряжено неизменно по две коровы, ив подавляющем большинстве случаев при каждой упряжке состоят двое, изредка даже трое взрослых мужчин: собственно пахарь, погонщик, иногда поводырь, идущий впереди и ведущий за собой упряжку.

Один номарх прямо говорит о зерне (? ), плугах, быках, людях, как о лично своих. Вельможе принадлежали коровы и плуги, а также ослы, отвозившие хлеб с поля на гумно. Для такого табуна ослов имелось особое обозначение, и он исчислялся, если верить надписям, иногда сотнями и тысячами голов.

Рабочие отряды с особыми начальниками во главе мы находим и на судах и при сухопутной перевозке тяжестей (изваяний вельмож, поставленных на сани). Когда надо было повалить быка-великана, призывались опять-таки рабочие отряды. Их же, возможно, использовали и на охоте. Таким образом, очень похоже на то, что одни и те же отряды направлялись по мере надобности то на одну, то на другую работу.

Пастухи были тоже подчинены разным начальникам. Скот, который пастухи пасли, откармливали и доили, либо стоял в хлевах «личного дома», расположенных во дворах и селениях, либо пасся на отдалённых выгонах. Хлева являлись одновременно крупными молочными хозяйствами. В одной гробнице изображено доение множества коров и затем длиннейшее шествие мужчин, несущих молоко хозяину. Наряду с «властелинами» к отчёту о вверенном поголовье привлекались и начальники скота, а тот из них, кто не мог отчитаться, подвергался истязаниям.

Особым начальникам были подчинены рыбаки и птицеловы, которые обыкновенно работали целыми группами. Птицеловы пополняли богатые птичники вельмож.

Хозяйство вельмож включало в себя также и ремесленные мастерские. Ремесленники бывали объединены в общую мастерскую — «палату мастеров», где могли работать одновременно медники, золотых дел мастера, каменотёсы, мастера по ценным камням, изготовители каменной посуды, ваятели, столяры, плотники-судостроители и т. д. Это не мешало по отдельным ремёслам иметь особые мастерские или особых начальников. Так, существовали мастерские деревообделочные, соединявшие в себе, невидимому, все работы по дереву, от судостроительных до столярных, и состоявшие под начальством своих «старшин»; кожевенные мастерские с особым заведующим во главе, мастерские каменной посуды с соответствующими начальниками; имелись начальники медников, ваятелей.

Отдельные изделия проходили часто через руки нескольких различных мастеров. Так, предметы обстановки, изготовлявшиеся столярами, лощились иногда ими самими, иногда особыми «лощильщиками»; бусы-изготовлялись одними работниками, а нанизывались в ожерелья и подвески другими — обыкновенно карликами, маленькие и тонкие пальцы которых особенно подходили для такой работы.

От общих мастерских отделены были ткацкие. Если в первых совершенно не видно женщин, то во вторых они, как и можно было ожидать, преобладали. Название этих мастерских было «дома ткачих» (а не ткачей! ). Зато руководство в «домах ткачих»— а руководители являлись знатоками данного дела — было сплошь в руках мужчин: «начальника», «руководителя», «писца» (последний, конечно, не был ткачом).

Был ещё третий вид мастерских — изготовлявших пищевые продукты; эти мастерские были одновременно и хранилищами припасов. Здесь могли производиться разные пищевые продукты, но основным, а иногда, повидимому, и единственным производством были тесно связанные между собой хлебопечение и пивоварение (пиво приготовлялось из предварительно испечённых ячменных хлебцев). Такой мастерской могло быть придано и гончарное производство, изготовлявшее посуду для пива. На изображении подобной мастерской середины V династии мы впервые видим гончарный круг. Во главе мастерской стоял её «начальник», и в ней могла быть своя житница с месячным запасом зерна. Начальники мастерских отчитывались перед администрацией «личного дома», производившей приёмку изделий. При неполноценности изготовленного изделия приёмщик отклонял его, требуя представить другое.

В мастерских, изготовлявших пищевые продукты, работали и мужчины и женщины, но одни работы выполнялись преимущественно мужчинами, другие — женщинами. Изделия проходили последовательно через много рук в порядке разделения труда: один лепил хлеб, другой брал и передавал третьему, клавшему его на огонь, который поддерживался четвёртым; подле растиравших зерно на зернотёрках располагались те, кто просеивал муку ситами, и т. д.

Во всех атих мастерских средства производства, все или почти все, принадлежали, несомненно, хозяину. Как мы уже говорили, зерно на пашне и упряжки на ней были его же.

Имеются известия о содержании работников самим хозяйством вельможи. В одной из гробниц времени VI династии находится изображение, названное «распределением (дословно: «отведением») рыбы отрядам личного дома» (судя по сопровождающим изобразительным знакам, — мужчинам и женщинам). Здесь изображено шествие рыбаков со всевозможной рыбой на шестах, на плечах, в руках, в корзинах, в связках. «Писец отрядов» ведёт «запись рыбы». В одной лишь корзине её оказывается «сотня». Другой «писец отрядов личного дома» учитывает выдаваемую рыбу. Два «начальника рыбаков» передают рыбу четырём «начальникам» и шести «руководителям» отрядов с предложением ускорить «кормёжку». Двое мужчин уносят рыбу с возгласом: «Мы накормлены! ». Сходное изображение имелось и в одной гробнице времени V династии.

Примерно такое же изображение имеется и из быта ткацких мастерских — быть может, несколько приукрашенного.

В ряде изображений пахоты, сева, жатвы, увоза урожая с поля мы видим большие корзины с хлебом, пивом и овощами, а на одном изображении даже навес со всевозможными припасами. На изображении огорода вельможи показана доставка занятым там работникам корзины с хлебом. На изображениях, посвящённых скотоводству, можно нередко видеть приготовление пищи в значительном количестве. На другом изображении видна доставка в мастерскую, где работают медники, корзины с пивом и какой-то сумы. Таким образом, все эти работники временно или постоянно получали довольствие из господского хозяйства

Некоторые работники, трудившиеся в хозяйствах вельмож, повидимому, владели каким-то имуществом и могли им распоряжаться. В гробницах вельмож Древнего царства неоднократно встречаются изображения происходящего обмена между людьми — картины своеобразных рынков. Большинство людей на этих изображениях по виду своему ничем, не отличается от работников хозяйств вельмьж. Некоторые из них названы «мастерами». Можно думать, что большинство продавцов и покупателей работало в хозяйстве вельможи, поскольку гробницы обычно украшалисьизображениями различных сцен, связанных с хозяйством вельможи. Обмениваются съестные припасы — зерно, овощи, хлеб, рыба и ремесленные изделия — на предметы обстановки, обувь, бусы, зеркала, веера, палки, рыболовные крючки и, кроме того, умащения. Хотя предметы меняют один на другой, однако оценивают их обычно в зерне, служившем, повидимому, наряду с металлическими деньгами (не имевшими, однако, ещё монетной формы) мерилом стоимости; поэтому на рынок частенько брали с собой четверик зерна вместо кошелька.

Как показывают приписки к гробничным изображевиям производственного содержания, жнеп должен был выполнять дневные уроки, скотовод и рыболов должны были. сдавать часть своей продукции. Ремесленник или рыбак дополнительно могли работать на себя. Рыболов на одном изображении говорит об улове, как о своём добре, и посягавшего на это добро в сделанной приписке обзывает вором.

Достаточно присмотреться к гробничным, изображениям, .чтобы заметить, что условия работы в хозяйствах вельмож были крайне тяжёлыми. В руках начальников очень часто мы видим тяжёлый жгут, подчас — палку. Под постоянной угрозой избиения работали в хозяйстве вельмож земледельцы и скотоводы, птицеловы и рыбаки, лодочники и корабельщики, даже ремесленники.

К сожалению, о положении самостоятельных производителей, не вовлечённых в хозяйство вельмож и царя, как мы уже говорили, у нас нет почти никаких сведений. Поэтому картина жизни трудового населения Египта времени Древнего царства остаётся лишь приблизительной. Какая часть населения привлекалась к работам в хозяйствах вельмож? Мы не можем ответить точно на этот вопрос, но число привлечённых было значительным.

О царском и храмовом хозяйствах мы осведомлены не в пример хуже, чем о хозяйствах вельмож, но то, что известно, — а известно не так уж мало — позволяет считать их по существу своему похожими на хозяйства вельмож. Мы встречаем здесь те же порядки. То же многочисленное управление работниками, те же мастерские, изготовлявшие пищу, только с иным назначением (например, для царского завтрака или для храмовых жертв), те же «дома ткачих» и другие мастерские, лишь с добавлением некоторых учреждений, вроде «мастерских царского убора», и те же дворы и селения в качестве хозяйственных единиц. В царских хозяйствах, повидимому, была ещё большая дробность в разделении труда и в управлении: в начале IV династии один сановник величал себя, например, «начальником двора молольщип (муки для) остроконечного хлеба» и «начальником двора молольщиц (муки для) лепёшек (? )». Эксплуатация была ещё патриархальной по форме. Между людьми, работавшими на полях сановников и вельмож — а, повидимому, также на полях царя и храмов, — и мелкими начальниками, надзирателями и т. п. не было ещё непроходимой пропасти. Однако такая эксплуатация могла возникнуть лишь с появлением в обществе рабов и рабовладельцев, лишь в результате того, что в руках рабовладельческой знати была сосредоточена вся экономическая и политическая власть.

Таким образом, мы видим, как в результате развития классового общества в Египте господствующий класс подвергает эксплуатации большое количество собственных соплеменников, а не только военнопленных рабов.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: