Билет 26. Государственное устройство и судопроизвлдство по Законам Хаммурапи.
2.6.Судопроизводство
Судебный процесс в Вавилоне был устным и состязательным. Дела возбуждались лишь по жалобе заинтересованной стороны, а в ходе процесса каждая из сторон должна была доказывать свои утверждения. Протоколы не велись, хотя некоторые важные моменты могли фиксироваться и письменно. Решения и приговоры были устными. Основным доказательством на суде были свидетельские показания (п. 9 - 11).
Например, п. 9: «Если человек, у кого пропало что-либо, схватит пропавшую вещь в руках другого человека, и тот, в чьих руках будет схвачена пропавшая вещь, скажет: «Мне, мол, продал продавец, я купил, мол, при свидетелях», а хозяин пропавшей вещи скажет: «Я, мол, представлю свидетелей, знающих мою пропавшую вещь», то покупатель должен привести продавца, продавшего ему вещь и свидетелей, при ком он купил; также и хозяин пропавшей вещи должен привести свидетелей, знающих его пропавшую вещь. Судьи должны рассмотреть их дело, а свидетели, при которых была произведена покупка, и свидетели, знающие пропавшую вещь, должны рассказать перед богом то, что они знают, и тогда продавец - вор, его должно убить; хозяин пропавшей вещи должен получить свою пропавшую вещь обратно; покупатель должен взять отвешенное им серебро из дома продавца»1.
В этой статье, как нельзя лучше, представлена важность свидетельских показаний на суде, причем если свидетелей не оказывалось по близости, то, как написано в п. 13, суд отлагался на 6 месяцев, в течение которых человек должен был отыскать своих свидетелей, а иначе его ждала незавидная участь.
Конечно свидетельские показания вещь хорошая, но в некоторых случаях, при отсутствии иных способов установления истины прибегали к «божьему суду», который мог иметь две формы:
1) Водная ордалия. Подозреваемого погружали в реку и если он тонул, то считалось, что Река, т. е. бог реки, покарала виновного, если же нет - то он считался оправданным.
2) Клятва во имя богов. Клятва богами по тем представлениям неминуемо навлекала на ложно поклявшегося кару богов. Поэтому принесение такой клятвы считалось достаточным основанием для оправдания, а отказ -
доказательством справедливости обвинения. Ложное обвинение, как и лжесвидетельство, каралось по принципу талиона, т. е. тем же самым наказанием, которое понес бы обвиняемый, будь его вина доказана.
2.7. Уголовное право по Законам Хаммурапи
Правовая мысль Месопотамии не достигла такого уровня развития, при котором стало бы возможным закрепление в законодательстве общинных принципов уголовного права, абстрактно сформулированных норм, касающихся таких понятий, как формы вины, обстоятельства, отягчающие или смягчающие наказание, соучастие, покушение и т. д.
Общая черта месопотамского законодательства – его жестокость, что было характерно и для Законов Хаммурапи. В Законах Хаммурапи смерть предусматривалась за 30 видов, или около того, преступлений.
Смертная казнь применялась не только в случае умысла преступника, но и по его неосторожности. Так, например, строитель, построивший дом, который обвалился, убив хозяина дома, подлежал смерти. Если при этом погибал сын хозяина, то убивали и сына строителя (п.230). Лекарю, неосторожно выколовшему глаз больному во время операции, отрубали кисть руки (ст.218). Смертная казнь предписывалась в форме сожжения, утопления, сажания на кол. Впрочем, применялись и членовредительские наказания: отсечение рук, пальцев, отрезание уха, языка, в том числе по принципу талиона (око за око, зуб за зуб), если потерпевший и преступник были равны по социальному положению. Эти наказания соседствовали с другими: обращением в рабство, изгнанием из общины и семьи, штрафом (композицией), принудительным трудом, клеймением, битьём палками и т.п.
Штраф в виде взыскания многократной стоимости похищенного был равнозначен смертной казни. Заведомая непосильность таких штрафов, как например тридцатикратная стоимость похищенного из дворца или храма вола, ладьи и прочего, предполагала неизбежную смерть преступника. Величина штрафа (так же как и тяжесть членовредительских наказаний) зависела от социального положения преступника и потерпевшего.
Если попытаться как-то систематизировать все составы преступления, закрепленные в Законах Хаммурапи, то следует, прежде всего, выделить так называемые преступления против личности. Это – умышленное или неумышленное убийство (убийство женой мужа, неудачная операция врача, повлекшая смерть больного, доведение до смерти голодом должника в доме кредитора и т.д.), телесные повреждения, оскорбление словом и действием, ложные обвинения, клевета и т.д.
Другую группу составляли преступления против собственности. Воры и покупатели краденого у частных лиц сурово наказывались, но особо охранялась, как уже говорилось, собственность дворца или храма. Вопреки общему правилу такой состав преступления как посягательство на собственность дворца или храма был сформулирован в статье 6 Законов Хаммурапи в абстрактной форме. « Если человек украдёт достояние бога или дворца, то этого человека должно убить; а также того, кто примет из его рук украденное, должно убить».
К имущественным преступлениям, кроме кражи и грабежа, относились снятие с раба его знаков рабства (п. 226-227), мошенничество корчемницы или тамкара в отношении заимодавца (Законы Хаммурапи, п. 90-95, 108), повреждение и уничтожение чужого имущества, в частности затопление по нерадивости чужого поля водой из своего арыка или плотины (Законы Хаммурапи, п. 53-55), потрава поля скотом (Законы Хаммурапи, п. 57) и пр.
Третья группа – это преступления против семейных устоев: кровосмешение, неверность жены, её распутное поведение (Законы Хаммурапи, п. 129, 133, 143), изнасилование (Законы Хаммурапи, п. 130), похищение и подмена ребёнка, бегство женщины от мужа, укрывательство беженки, увоз замужней женщины и другое. При определении наказания за эту группу преступлений учитывалось не только социальное положение преступника и потерпевшего, но и их пол, семейный статус.
Несомненно, жестокость в отношении человека, совершившего преступление, в Вавилонии была обыденностью. Законы Хаммурапи не разделяли преступления, каждая статья предусматривала наказание за конкретное деяние. Уголовное право было примитивным.
Субъектом права в рассматриваемый период являлся, как правило, свободный мужчина, не находящийся под патриархальной властью. Он мог быть либо свободным общинником (главой патриархальной семьи - авилум, «человек»), либо царским служащим (мушкенум – «падающий ниц», т. е. «бивший челом», имеется в виду - царю с просьбой о принятии на службу). Авилум - собственник определенной части общинной земли, мушкенум - держатель участка царской земли под условием выполнения определенной службы.
Свободные люди были привилегированнее, и нанесенное им членовредительство каралось по принципу талиона, т. е. зеркального отражения (око за око, зуб за зуб).
Положение же царских людей на практике могло быть весьма различным: их высшие слои получали от царя большие наделы и были одновременно общинниками, а низшие имели крохотные служебные наделы или даже только натуральные пайки и мало чем отличались от рабов.
Т. е. между свободой и рабством у мушкенумов существовали многочисленные промежуточные ступени. Жизнь, честь и личную неприкосновенность мушкенума Законы Хаммурапи оценивают " дешевле ", нежели жизнь, честь авилума (п. 201).
Но зато имущество мушкенумов охраняется более строго, подобно имуществу храма или дворца, и это не удивительно: ведь оно фактически есть составляющая часть имущества самого царя (п. 8).
Рабы мушкенумов пользуются, подобно дворцовым рабам, известными привилегиями (например, раб мушкенума или дворца мог вступать в брак со свободной женщиной - п. 176).
Следует заметить, что царские служащие высших (а иногда и средних) категорий никакой социальной принадлежности не испытывали, ибо наряду с большими служебными наделами владели (или, во всяком, в принципе случае могли владеть) также участками общинной земли, да и пожалованной от царя землей могли распоряжаться достаточно свободно. По этим причинам они относились к авилумам. Следовательно, мушкенумами в точном смысле этого слова были только царские служащие низших категорий. Они вербовались из людей, по тем или иным причинам утративших связь с общиной (разорившиеся, изгои, беглецы), а также осевших на землю членов пастушеских племен, пришельцев и т. п. Вероятно, часть из них была потомками людей шумерской эпохи. Естественно, что на таких людей свободные общинники смотрели свысока, а доля мушкенумов считалась весьма незавидной. Позже в Новоассирийский период, этот термин означает просто " бедняк ".
С таким значением оно попало позже и в арабский (мискин)
язык.
В некоторых случаях субъектом права могла быть и женщина, прежде всего, если она - жрица. В отношении имущественных прав жрицы почти ничем не отличались от мужчин. Замужняя женщина тоже могла иметь в некоторых случаях отдельное от мужа (полученное из отцовского дома) имущество (п. 150) и обезопасить себя от ответственности за его долги, сделанные до женитьбы (п. 151). Известными имущественными правами пользовалась также и вдова: она получала свое приданое и вдовью долю, если муж дал ее ей. Если же муж при жизни не оставил супруге вдовьей доли, то она получала из наследства долю, подобную доле одного наследника. В любом случае она могла и дальше жить в доме своего мужа, правда не могла распоряжаться им, " отдавать за серебро ". Причем ее дети не могли насильно выселить ее из дома (п. 171 и 172).
Дети обычно становились полноправными лишь после смерти отца и наследования семейного имущества. Законы Хаммурапи и здесь тоже вносят некоторые правовые особенности: так, отец мог лишить сына наследства, если тот дважды совершил тяжкий грех против него (п. 168 и 169).
Отец также мог признать детей от рабыни своими собственными детьми, со всеми вытекающими отсюда правами. После смерти отца они получали свою долю наследства наравне с законными детьми, но даже если он их таковыми и не признавал, они после его смерти все равно получали свободу и их мать тоже, правда в этом случае они уже не могли претендовать на наследство (п. 170 и 171)
Известны случаи, когда престарелые отцы при жизни передавали детям
свое имущество в обмен на обязательство со стороны детей выдавать отцу, пока он жив, определенное содержание. Такие же договоры заключали иногда со своими детьми и матери, очевидно, передавая им свою «вдовью долю»" (свое приданое, а также, если были, подарки мужа).
Весьма интересно и важно, что в этот период некоторые остатки правоспособности сохраняют также и рабы. Так, за оскорбление действием, нанесенное свободному, раб карался только по суду (п. 205).
Таким же образом карался раб, оспаривающий свое рабское положение
(п. 282). В более ранний период известны судебные процессы, в ходе
которых рабы пытались отстаивать свою свободу. Как правило, они их проигрывали. Видимо, и теперь раб мог, по крайней мере теоретически, оспаривать свое рабское состояние в суде, но проигрыш процесса уже грозил ему наказанием. Интересно, что в обоих случаях наказание назначается по суду (вместо непосредственной внесудебной расправы со стороны хозяина) и, будучи мучительным и позорным, вместе с тем не снижает ценности раба как рабочей силы.
Субъектами права могли быть по современной терминологии, не только физические лица, но и лица юридические - храм и дворец (т. е. государство). И в этом отношении Законы Хаммурапи далеко опередили не только свою, но и дальнейшие эпохи. Правда, практика была здесь не всегда вполне последовательная.
Всякий царский служащий или работник владел землей из дворцового фонда, в зависимости от выполняемой им службы. Однако царь мог в любое время отнять такую землю у владельца или заменить ему один надел на другой. В случае смерти владельца земля не переходила по наследству, если на наследника нельзя было возложить ту же службу (илькум); однако по мере того как во множестве случаев эта земля все же переходила к сыну владельца и так как администрация редко считала нужным менять условия землепользования, то надельная земля со временем все более становилась прочным достоянием владельца и его семьи (п. 27 - 29, 31 - 32).
В письмах этого времени эта земля часто называется, так же как собственная земля, " владением отцовского дома " (цибит бит-абим). Тем не менее земля эта, а также дом и огород, расположенный на ней, не могли отчуждаться по произволу владельца (п. 35 - 38).
Статья 38: «Редум, баирум или приносящий доход не может отписывать из поля, сада или дома, связанных с его повинностью, своей жене или дочери, а также отдавать за свой долг».
Степень свободы распоряжения надельной землей из царского фонда была различной для членов администрации, крупных ремесленников, жриц (жрецы в Законах Хаммурапи не упомянуты; судя по тому, что жреческие должности могли распродаваться по частям, служба жреца обычно оплачивалась серебром или натурой) и т. п., которые могли отчуждать эту землю, с передачей покупателю своей службы (п. 40).
Из числа лиц, имевших служебные наделы из царского земельного фонда, в Законах Хаммурапи особое внимание уделяется воинам. Государство Хаммурапи опиралось не столько на ополчение свободных, сколько на постоянное войско(воины получали от царя за службу наделы земли). Это способ довольствования воинов был наиболее удобным для создания профессионального войска в условиях господства в основном еще натурального хозяйства и наличия большого фонда царской земли. Такое войско было независимо от местных общинных влияний и служило наиболее надежным оплотом единства государства и деспотической власти. Чтобы сельскохозяйственные работы не отвлекали воина от службы, существовал институт " подсобников ": воин брал в товарищество другое лицо, обычно воина же, младшего по чину или сроку службы; они по очереди занимались и сельским хозяйством, и повседневными воинскими обязанностями. Однако наем постороннего лица воином взамен себя для участия в военном походе карался смертью и передачей воинского надела нанятому (п. 26). Также и воинский командир, принявший наемника или использовавший воина или членов его семьи не для воинской службы, подлежал смертной казни. Таким образом, закон защищал воина от злоупотреблений со стороны его командира и от эксплуатации им его в своих интересах, что, конечно, противоречило бы стремлению государства поддерживать боеспособность армии (п. 33 - 34).Царская земля под воинскими наделами полностью исключалась из оборота; лишено было законной силой всякое частноправное распоряжение землей воина (продажа, обмен, отнятие за долги и т. д.). Всякая сделка относительно земли воина считалась ничтожной и приобретатель этого участка " терял свое серебро " (п. 35 - 38, 41). Правило это действительно проводилось в жизнь. Вернувшемуся из плена воину был обеспечен его надел(п. 27), а в случае гибели воина его надел передавался его совершеннолетнему сыну, если же совершеннолетнего сына не было, то жене воина с детьми выдавалась треть надела на пропитание (п. 29).
Царские служащие и ремесленники средней категории получали наделы размером 9 - 12 га; надел война обычно составлял 12 га; по мере возможности и они применяли рабский труд, а также прикупали или приарендовывали землю.
Служащим царя не возбранялось приобретать частную землю из общинного фонда (п. 39): «Из поля, сада и дома, которые он купил и приобрел, он может отписывать своей жене и дочери, а также отдавать за свой долг».
Большинство служащих высшей и даже средней категории так и делали. Глава индивидуальной семьи мог иметь в своем частном владении участок на общинной земле размером от 1 до 60 - 80 га. Хотя в Законы Хаммурапи об этой земле и ее собственниках почти ничего не говорится, но из частноправовых документов видно, что она существовала и временами отчуждалась. Собственники такой земли должны были выставлять людей на общегосударственные повинности и платить налог.
