Микросоциологические концепции личности

 

В противоположность макросоциологическому взгляду «сверху вниз» микросоциология рассматривает проблематику личности непосредственно в поле межличностного взаимодействия. Поэтому и процесс «очеловечивания» (социализации), и процедуры «встраивания» личности в разнообразные общности и структуры здесь рассматриваются преимущественно через призму ролевых концепций.

Этот теоретический подход почти одновременно родился в исследованиях психолога Г. Мида («Роль, я и общество», 1934) и социолога Р. Линтона («Исследование человека», 1936), о чем с интересом размышляет И. Кон в своей книге «Социология личности». Почему эти независимые исследователи пришли к сходным выводам?

Когда люди жили в более простых обществах, им не казалось, что они исполняют какую-то роль. Репертуар их «социального театра» (обусловленный функциональной структурой общества) был ограничен, и по традиции роли (занятия) и амплуа (позиции) наследовались из поколения в поколение. Поэтому личина (ролевая маска) срасталась с личностью (социальным Я), что не приносило какого-то дискомфорта – в рамках отведенной роли человек мог оставаться «самим собой».

В современном обществе с его высокой социальной мобильностью существенно возросли возможности сменить амплуа и стало просто необходимо менять роли. Актеры по несколько раз за день вынуждены перебегать с большой сцены на малую и к тому же «подрабатывать» сразу в нескольких «театрах». Тут немудрено запутаться (и получить социальный невроз), но и соблазнов становится больше: человек сравнивает разные возможности, оценивает правила игры и различные «школы», сложившиеся в конкретных субкультурах (общностях и организациях), прикидывает свои шансы стать «примадонной» или «героем-любовником». Одновременно он чувствует, что выполняет в основном роли, навязанные ему извне – социальной структурой, системой ожиданий, институциональными нормами.

Возможно, он талантлив. Но он – в этом Театре, который сохраняется благодаря традиции и динамическому балансу межличностных отношений в завуалированной кратической (властной) структуре.

Г. Мид рассматривает, роли как систему предписаний в зависимости от статуса, поскольку социальные функции личности различаются или по горизонтали, или по иерархии (сын – отец – сосед).

Статус – это положение человека в контексте социальных отношений, связей. Он может быть временным или устойчивым, постоянным.

Р. Линтон рассматривает ролевой конфликт, связанный с маргинальным статусом личности. В микросоциологии считается, что человек не может совместить роли, а играет «то за того, то за другого» (мастер с рабочими – администратор, а с администрацией – рабочий).

Линтона не интересует, как человек осваивает роль и как к ней относится. Мида, напротив, волнует именно механизм освоения роли. Он вводит понятие ожидаемого поведения, разделяя «я»: как Я и как «меня» (хотят видеть другие),

Таким образом, он выявляет конфликт, ибо я веду себя как Я или как «меня», оба состояния наличествуют. Чем более взрослым становится человек, тем меньше в нем «я» как «меня» и больше «я» как Я и наоборот. Инфантильность (неразвитость) личности проявляется в комплементарности поведения, которое постоянно подстраивается под систему наличных ожиданий.

Современный популярный психолог Э. Эриксон хорошо описал это состояние «Я–меня». Он отмечает новую деталь: значимый, авторитетный «другой» очень важен для развития личностного ролевого поведения. Вот почему молодежные кумиры – факт не только культурной жизни, но и социальный символ, иногда оказывающий влияние на целое поколение.

Идентификацию с ролью или отстранение от нее изучали великие режиссеры, создавшие свои школы «игры»: К. Станиславский, Б. Брехт и др.

Э. Берн в знаменитом социально-психологическом бестселлере «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры» подробно рассмотрел, как люди воспринимают роли, идентифицируются с ними и как они строят свою судьбу в зависимости от избранной роли. Один приспосабливает, строит свою судьбу сам (я – герой, я – пророк), другой приспосабливается (амебовидная личность).

Поскольку микросоциология «захвачена» изучением механизмов социализации как процессов освоения социальных функций и ролей, она постоянно впитывает информацию в этой области, в том числе из социальной антропологии и психологии.

Такие известные исследователи, как М. Мид и Ч.Х. Кули, исследовавшие малые традиционные культуры и первичные социальные группы, выделяют три стадии социализации как процесса освоения ролей:

1) имитация – механическое повторение наблюдаемых действий;

2) игра – переход из роли в роль, отстранение от сыгранной роли;

3) групповое членство – освоение своей роли, но глазами группы, когда работает «меня» как механизм осознания ролевого соответствия игрока как бы извне.

Иногда взрослый человек «застревает» на какой-либо стадии, не умеет отрешиться от роли или посмотреть на свою игру со стороны.

3. Фрейд рассматривал личностный конфликт как борьбу внутренних потребностей человека и возможностей осуществить их в социально приемлемой форме. Он изучал процесс реализации инстинктов, отмечая, что какова модель согласования инстинкта и воли, такова и личность.

Швейцарский психолог Ж. Пиаже сформулировал концепцию когнитивного (умственного) развития как цепь последовательных стадий социализации личности:

1) до 2 лет – сенсомоторная – вещь есть, пока ребенок ее видит или чувствует;

2) 2–7 лет– преоперациональная – ребенок научается различать вещь и символ вещи;

3) 7–11 лет – конкретно-операциональная – мысленное оперирование понятиями, развитие воображения;

4) после 12 лет – формально-операциональная – происходит формирование абстрактных понятий (добра и зла и т.п.).

В реальном микросоциологическом исследовании часто заимствуются именно психологические концепции. Социолог не удовлетворяется тем, что человек выполняет роль, он изучает, как человек приспосабливается к роли, как осваивает ее. Макросоциология личности не дает ответа на подобный вопрос. Чтобы заполнить этот пробел, микросоциологи обращаются к психологическим теориям, используют тесты и социально-психологические интерпретации.

Так, дифференциально-психологические теории и психостатистика (родоначальник направления Г. Олпорт) позволяют на основе изучения множества индивидуальных параметров, находить общее и даже социально типическое: установки (жизненные принципы), архетипы (врожденные типические черты), темпераменты (неизгладимые характеристики «реактивности»), интроэкстроверсию (замкнутость и общительность человека). Постепенно работа с тысячами параметров и объединение их в более общие «гнезда» привела к созданию наборов тестов для выявления психо- и социотипов личности.

В этом русле возникла новая система знаний – соционика и появились более строгие способы формализации в изучении установок и поведения людей.

Каузально-генетический подход в психологии помог социологам найти объяснительную модель жизненной мотивации личности. А. Маслоу сформулировал иерархически-ступенчатое представление о потребностях:

1) витальные (жизнеподдерживающие: в дыхании, питье, пище, тепле и т.п.);

2) в принятии (стремление получить признание и оценку в группе);

3) в понимании и любви (необходимость найти свое alter-ego, быть любимым, понимать другого, как себя);

4) в саморазвитии, самосовершенствовании и влиянии на других.

Изучая поведение и судьбы преуспевающих людей (А. Энштейна, Д. Рузвельта, Д. Карнеги и др.), исследователь сделал вывод о том, что преуспевающие достигают четвертого уровня. Когда потребности определенного уровня удовлетворены, они «отпадают» (перестают быть актуальными и направлять активность человека) и мотивируется переход на следующий уровень потребностей. Эта схема поступательного перехода к потребностям более высокого уровня правдоподобно объясняет поведение, хотя ее можно и критиковать. Однако в ней отражен приоритет социальных мотивов над природными, что подтверждается многими другими исследованиями.

Потребностно-мотивационные теории личности (основоположник К. Левин) объясняют избирательность притяжения элементов среды в зависимости от потребностей личности и ее мотиваций, средств удовлетворения потребностей через социальные установки – аттитюды. Эта теория наиболее близка к социологическому пониманию личности, поскольку рассматривает ее как заряженную частицу, вступающую в сложное избирательное взаимодействие с другими. Она отвечает на вопрос, почему люди придумывают роли и как получается, что социальные игры разных людей оказываются довольно типичны.

Новелла о формировании личности. В многообразной литературе, посвященной вопросам формирования личности человека и ее развития, можно встретить различные подходы. Однако они зачастую не дают конкретного анализа всех процессов формирования целостной личности, который в совокупности и единстве составляет соответствующий механизм формирования индивидуума. Необходимость анализа данного механизма обусловливается не просто теоретическими изысканиями, хотя и они нужны, а является практической задачей нашего времени.

Так, Г.Л. Смирнов пишет: «...Изучение проблемы личности не должно сопровождаться ослаблением внимания к развитию массового сознания, его структуры, к механизму возникновения и развития тех или иных явлений, к силе этих явлений, их социальному содержанию, ко всем факторам объективного и субъективного порядка, которые определяют развитие сознания у различных слоев и групп населения»*. Л.П. Буева в предисловии к книге Л. Цикадова «Структуры человеческой деятельности» подчеркивает необходимость изучения механизма «обмена деятельности индивидов, как сложного общественно организованного и направляемого процесса»**. Третьи исследователи применяют понятие «механизм» к характеристике общения личности с другими индивидами, с обществом в процессе и по поводу ее деятельности, при этом они исходят из двойственной социально-индивидуальной природы человека и противоречий этой природы ***. Так, Я. Рейковски считает сущностью социального механизма формирования и развития личности самоидентичность людей.

* Смирнов Г.Л. За поворот философских исследований к социальной практике // Вопросы философии. 1983. № 9. С. 14.

** Николов Л. Структуры человеческой деятельности. М., 1984. С. 14.

*** См.: Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 36.

 

В свою очередь в основе формирования самоидентичности находятся два главных механизма: индивидуализации и идентификации. Развитие Я-концепта включает когнитивное различие между Я и не-Я (как факта отделения от других социальных и физических существ), а также идентификацию с различными объектами внешнего, или социального, мира, т.е. признание тождественности собственной сущности или сходства с ними.

«При индивидуализации, – пишет Я. Рейковски, – формируется образ социального мира, состоящий из ряда дифференцированных объектов (индивидуумов); этот процесс способствует развитию у субъекта дифференциации системы Я – Они. Идентификация же, напротив, стирает границы между объектами и способствует формированию концепции индивидуального Я как схожего или идентичного с другими. Если понятие группы формируется как категория, организующая когнитивное пространство, то социальный мир делится на групповой, т.е. те, кто похож на меня или идентичен мне, и внегрупповой, создающий дифференциацию Мы – Они»*.

* Рейковски Я. Движение от коллективизма // Психологический журнал. 1993. Т. 14. С. 28.

 

В таком подходе предполагается, что личность формируется на основе процессов индивидуализации и идентификации, причем не имеет значения, как понимается сама личность – как нечто самодостаточное или как часть некоего целого. Следует считаться с тем, что одни культурные традиции, например семейные, способствуют индивидуализации, другие – идентификации. Именно с этими процессами социального формирования личности связаны индивидуалистическая и коллективистическая ориентации, которые могут сосуществовать в сознании одного человека. Здесь обнаруживается одна любопытная закономерность – чем менее развита индивидуализация, тем более преобладает социальная идентификация, и наоборот.

В научной литературе подчеркивается момент, согласно которому культуры различаются между собой по типичному для своих представителей уровню индивидуализации (Э. Фромм). Однако необходимо помнить о существовании в коллективистической (традиционной) культуре наряду с коллективизмом и индивидуализма. Поэтому некоторые исследователи связывают с механизмами формирования личности и уровень свободы, понимаемой по-разному в различных культурах. По мнению польского психолога Ю. Козелецкого,

«...культура, в сфере которой функционирует человек, социальные институты, которые его воспитывают, влияют на осуществляемую им оценку свободы... для людей, воспитанных в лоне европейской культуры, «родителями» которой являются ренессанс и французская революция, свобода превратилась в первоочередную ценность... Антропоцентрическая культура повышает значение свободы выбора... Не всякая культура в одинаковой степени влияет на развитие стремления к индивидуальной свободе... В рамках японской культуры не только снижается значение индивидуальной свободы, но изменяется и само ее понимание. Ее показателем является не столько свобода выбора, сколько своеобразное отношение между индивидом и группой. Свобода – это добровольная интеграция с семьей, школой, общественными учреждениями...»*

* Koзелицкий Ю. Человек Многомерный (психологическое эссе). М., 1991. С. 180-181.

 

Однако даже индивиды, выросшие в рамках одной культуры и живущие в одну эпоху, могут по-разному оценивать свободу. Ведь смысл свободы человека детерминирован также структурой его личности, сформированной на основе актов саморазвития и активности, предоставляемой пространством культуры. Без этого пространства свободы, в принципе, не может происходить развитие общества и индивида.

Особое внимание исследователи уделяют взаимодействию, взаимоотношению элементов, составляющих любой социальный механизм. Механизм формирования целостной личности также основывается на взаимодействии, взаимопревращении процессов развития общества и личности. Сущностной основой понимания этого взаимодействия и социального механизма формирования индивида как личности в целом является закономерность взаимозависимости отношений и общества и личности следующего вида: человек – микрокосм истории общества. Понятно, что в самом общем случае человек является микрокосмом Вселенной, частью которой выступает общество в его динамике. Данная закономерность четко выявляется в так называемом фрактальном осмыслении явлений окружающего нас мира.

Язык фракталов фиксирует такое фундаментальное свойство реальных явлений, как самоподобие: мелкомасштабные структуры повторяют форму крупномасштабных. Так, в случае фиорда или кардиограммы самоподобие состоит в бесконечно прихотливых изгибах, а в случае кровеносных сосудов, морозных узоров или функционирования маркетинга – в бесконечно разнообразных ветвлениях*. Это свойство предвосхитил Г. В. Лейбниц, который в своей «Монадологии» писал: «...В нашей части материи существует целый мир творений, живых существ, животных, энтелехий, душ... Всякую часть материи можно представить наподобие сада, полного растений, и пруда, полного рыб. Но каждая ветвь растения, каждый член животного, каждая капля его соков есть опять такой же сад или такой же пруд»**. Отсюда построенная им метафизика, в которой монада является микрокосмом Вселенной в миниатюре. И хотя наука, увлеченная концепцией атомизма, не пошла за Лейбницем, ныне она вновь вынуждена обратиться к его идеям. Можно сказать, что действительности адекватен синтез монадологии и атомизма.

* См.: Чайковский Ю.В. Излом творения // Химия и жизнь. 1993. № 7; Юргенс X., Пайтген Х.Ю., Заупе Д. Язык фракталов // В мире науки. 1990. № 10.

**Цит. по: Чайковский Ю.В. Указ. соч. С. 18.

 

Французский математик Б. Мандельброт сумел формализовать самоподобие, введя понятие «фрактал» (от лат. fractus – сломанный). Фрактал представляет собою нелинейную структуру, которая сохраняет самоподобие при неограниченном изменении масштаба (перед нами пример математической идеализации). Ключевым здесь является сохраняющееся свойство нелинейности. Существенно при этом то, что фрактал имеет дробную, в пределе иррациональную размерность, благодаря чему он – способ организовать взаимодействие пространств разной природы и размерности (нейронные сети, индивиды в их взаимодействии и пр. – тоже фракталы). Фракталы – не просто раздел математики, но и «способ по-иному взглянуть на наш старый мир»*.

* Mandelbrot В. The Fractal Geometry of Nature. Washington: W. Freeman and Company, 1982. P. 1.

 

Согласно фрактальному подходу, завоевывающему все более прочные позиции в современной науке, индивиды, как монады, взаимодействуют между собой по типу резонанса, а общество образует совокупность этих монад, подобно тому, как Вселенная содержит в себе множество монад. Следовательно, человек – микрокосм общества – несет в себе потенциальное множество Я (личностей). Эта идея имеет длительную историю, хотя четко она выражена уже в юнговском учении об архетипах коллективного бессознательного.

Первые модели бессознательного просматриваются уже в трудах А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, Э. Гартмана, медиков-шеллингианцев и биологов-виталистов. Шопенгауэровская единая мировая воля у Ницше расслоилась на множество отдельных волевых устремлений, между которыми идет борьба за власть. По К. Юнгу, на поле психики разыгрывается битва между заряженными энергией комплексами, причем сознательное Я является самым сильным среди них. Впоследствии Юнг причислил комплексы как пучки ассоциаций к личностному, бессознательному, а характеристики особых «личностей» остались за архетипами коллективного бессознательного. В глубинную психологию Юнга вошли также бергсоновское понимание интеллекта и инстинкта и представления Л. Леви-Брюля о первобытном мышлении как мире «коллективных представлений» и «мистического соучастия».

Согласно Юнгу, бессознательное многослойно: первый слой – это личностное бессознательное; он покоится на втором, врожденном и более глубоком слое – коллективном бессознательном. Последнее имеет всеобщую природу, ибо включает в себя «содержания и образы поведения, которые cum grano salis являются повсюду и у всех индивидов одними и теми же»*. И если в личностно-бессознательном содержатся в основном эмоционально окрашенные комплексы, то таковыми в коллективном бессознательном выступают архетипы или пояснительное описание платоновского «эйдоса». Вот почему, согласно Юнгу, многое о духовном мире человека (душе) могут передать мифология, религия, алхимия, астрология, а не лабораторные исследования и психотерапевтическая практика.

*Юнг К. Архетип и символ. М., 1991, С. 97–98.

 

Концепция архетипов коллективного бессознательного выросла на основе опыта истолкования галлюцинаций и бредовых систем душевнобольных. Еще Л. Жане указывал на феномен диссоциации личности (на две и более), при этом одна из них выступает носителем сознания (Я), а душа выражает бессознательные силы. Ключевым моментом юнгианства является наблюдение параллелей между древними религиозно-мифологическими образами и бредовыми представлениями душевнобольных, последние буквально воспроизводили некоторые мифологемы, о которых ранее не имели никаких представлений. Аналогичное наблюдение отмечено и на спиритических сеансах, например, полуграмотная девушка-медиум сочиняет «мировую систему», весьма напоминающую умозрения гностиковвалентиниан, которые известны лишь узкому кругу специалистов.

Анализируя эти вопросы, Юнг приходит к мысли о наличии в бессознательном всех людей неких вечных праформ, которые выходят на поверхность сознания в состояниях медиумического транса, экстаза, в видениях, галлюцинациях, бреде больных и проч.* Все это имеет прямое отношение к множеству потенциальных личностей в индивидуальной монаде. У Юнга комплексы – это любые неосознаваемые аффективные состояния, заряженные психической энергией и вытесненные в бессознательное. Каждый из этих комплексов стремится к формированию маленькой собственной личности, обладающей своего рода Эго и вступающей в противоречие с волей и сознанием нашего Я. Таким образом, каждый человек, а не только шизофреник или медиум, содержит в себе множество личностей. Иное дело, что у человека с расщепленной психикой множественность проявляется весьма рельефно, ибо единая личность с доминирующим Я уступает место множеству не связанных друг с другом личностей-комплексов. Отсюда возникают аналогии с «одержимостью бесами».

* См.: ]abg G.G. Psychology and the Occult. N.Y., 1977.

 

Эти идеи Юнга выросли не только на основе психиатрии и психологических опытов, они «носились в воздухе». В творчестве многих писателей заметен интерес к «легионам бесов», населяющим темные глубины души, к двойникам, «внутреннему человеку», который резко отличается от «внешнего человека», от тела человека. Нужно отметить, что такого рода интерес был сопряжен с религиозными увлечениями. В романах, например, Г. Майринка и др., в теософии, оккультизме, восточном мистицизме оттеняется противопоставление чудесной, «безумной» реальности миру обыденного существования. Это противопоставление присуще творчеству У. Шекспира, М. Сервантеса, П. Кальдерона, всему немецкому романтизму, произведениям И.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского и даже произведениям таких далеких, иногда враждебных мистицизму писателей XX в., как М.А. Булгаков, X. Борхес, Б. Шоу. Очевидно, что для понимания личности необходимо знать не только формулы естествознания, но и всю историю человеческой культуры. Ведь именно социокультурный контекст формирует ценности, вкусы, идеалы и установки личности.

Новелла о развитии целостной личности. Социальный механизм в ходе своего действия формирует личность путем актуализации одного Я из множества потенциальных личностей-комплексов, содержащихся в индивиде-монаде как «микрокосме истории общества». Исходя из положения, что общество есть расширенный мир личности-монады, а последняя представляет собой сжатый мир социума в его историческом измерении, что личность и общество взаимосвязаны, рассмотрим процесс образования целостно развитой личности. Индивид, будучи существом общественным, формируется как личность на основе имеющихся социальных условий, созданных технологическим и нравственным прогрессом, которые в свою очередь определяют степень разносторонности развития личности.

Личность – это ансамбль общественных отношений, который вычленен в индивиде-монаде существующим социумом. Личность находится в неразрывной связи с существующими социальными условиями, детерминирующими индивидуальное бытие и сознание человека (хотя данная детерминанта отнюдь не единственная), его степень универсализации. При рассмотрении человеческой природы следует исходить из того, что индивид является по своему генезису космобиопсихосоциокультурным образованием, что личность по своему происхождению обусловлена социумом. Именно в обществе человек осуществляется как человек, внося вклад в историю общества, изменяя систему общественных отношений.

На основании названной закономерности в социальном механизме формирования целостной личности можно выделить два взаимосвязанных процесса: с одной стороны, процесс образования обществом ансамбля личностных отношений, с другой – процесс создания личностью отношений этого общества. Понимая сущность личности гуманистического типа как всестороннюю и гармоническую совокупность отношений, можно попытаться дать более развернутое определение социального механизма формирования новой личности. Он представляет собой взаимопревращение процессов обществом целостного ансамбля отношений становящегося гуманистического общества. Под личностными отношениями следует понимать экономические, социально-политические, духовные и прочие отношения, которые личность осваивает в процессе своей жизнедеятельности во всех сферах общества и культуры; это отношения, которые образованы зрелым гуманистическим слоем социума в личности и проявляются в соответствующих им свойствах и потребностях целого развитого индивида.

Рассматривая процесс образования ансамбля отношений личности обществом и процесс создания личностью общественных отношений, следует отметить, что общество по отношению к личности выступает дифференцированно по сферам ее деятельности. В силу этого весь ансамбль отношений, осваиваемых и создаваемых личностью в сферах ее деятельности, составляет для нее отношения общества в целом. Поэтому, говоря о механизме формирования личности, в том числе и личности гуманистического типа, следует рассматривать взаимопревращения процессов образования личностных отношений обществом и создания личностью отношений этого общества.

Социальный механизм, являясь сложным образованием, требует при анализе учета субъективного фактора. Последний представляет собой целую систему явлений: освоение, осознание ансамбля отношений, образованного обществом во внутренней структуре личности. Затем, в соответствии с принятием определенного решения личностью, осуществляется обратное воздействие этой личности на общество, в силу чего происходит создание отношений этого общества. Механизм формирования новой, гуманистической личности представляет собой в определенной степени управляемое взаимопревращение процессов образования личностных отношений и создания отношений общества этой личностью, при этом учитывается освоение переработки отношений, образующихся в ее внутренней структуре формирующихся отношений гуманистического общества.

Общество может образовывать во внутренней структуре личности отношения как гуманистического характера, так и патологического, или «отчужденного» типа. Например, польский исследователь К. Поспишил в своей работе «Обусловленность патологии отношений между людьми» показывает, что в современном американском обществе ориентация индивида только на себя (по терминологии Д. Рисмена, «ориентированного-на-себя» человека) в условиях конкуренции, культа денег и успеха обрекает его на одиночество, бесчувственность, эгоизм и нарциссизм*.

* См.: Pospiszyl К. Uwarun Konаnia patologii stosunkow mendzyludzkich // Czlowiek i swiatopoglad. 1986. № 12.

 

Усиление интереса к психотерапии, развитию личности, познанию другого человека, а также небывалый рост знания в области психологии у современного человека (даже если его обусловлено царциссистскими устремлениями) в конечном счете может поставить преграду общей «психопатизации мира» и способствовать дальнейшему развитию личности, открытию ее новых важных творческих потенций. Это должно снизить уровень патологии межличностных отношений и содействовать их гуманизации. Д. Рисмен показывает, что ныне в американском обществе возникает тип личности индивида, «ориентированного- на -другого»*. Такой тип личности отнюдь не новое явление в истории общества, он появляется тогда, когда растущее население того или иного социума достигает пика. Так, в Августовском Риме для правящих классов характерен сдвиг в сторону «ориентации-на-другого». Об этом свидетельствует, например, введение нового поэтического языка, узаконивающего значимость тончайших оттенков человеческих переживаний в поэзии Катулла и Галла. Для «ориентиро-ванного-на-другого» человека существенно то, что у него нет национальных предрассудков, которые присущи человеку, «ориентированному-на-традицию», он реагирует на сигналы весьма широкого круга индивидов в отличие от «ориентированного-на-себя» и «ориентированного-на-традицию».

* См.: Рисмен Д. Некоторые типы характера и общества // Социологические исследования. 1993. № 5.

 

Во время субъективной переработки отношений формирующегося гуманистического общества может происходить их неадекватное переосмысление. Это связано с тем, что существует противоречие между стремлением к всестороннему развитию личности и теми обстоятельствами, которые не позволяют личности достигнуть самореализации, выявить все свои способности. Следует принять во внимание и то, что конкретные виды поведения личности жестко не запрограммированы, личность при всех условиях обладает определенной свободой выбора, значит, она может поступать как в соответствии с интересами общества, так и вопреки им. В последнем случае мы имеем дело с аномией поведения индивидов.

Истоки понятия «аномия» своими корнями уходят в глубокую древность; древние греки под аномией понимали «беззаконный», «безнормный», «неуправляемый». Это понятие встречается у Еврипида и Платона, в Ветхом и Новом Заветах, работах английского историка XVI в. У. Лэмьейрда, французского философа и социолога XIX в. Ж. Гюйса, американского социолога XX в. Р. Мертона и др. Аномия рассматривается и на социальном, и на индивидуально-психологическом уровнях. Аномичный человек представляет собой скептика, который руководствуется философией отрицания, ориентирован только на настоящее, не признает прошлого и будущего. Исследователи считают, что «определенная степень аномии необходима для максимальной свободы в обществе: в случае чрезмерного затвердевания норм индивидуальная свобода ограничена»*.

* Феофанов К.А. Социальная аномия: обзор подходов американской социологии // Социологические исследования. 1992. № 5. С. 91.

 

Действительно, отсутствие единой нормативной системы способствует свободному развитию личности, ее мышления, что в итоге приводит к преодолению аномии. Эмпирические исследования показывают, что дети, которые поощрялись к самостоятельному поведению, гораздо меньше склонны к аномии, нежели находящиеся под жестким контролем. Поэтому необходимо учитывать и программировать существенный для развития личности субъективный фактор в системе социального механизма формирования нового гуманистического типа личности.

Субъективный фактор механизма формирования личности включает в себя две стороны. С одной стороны, это субъективное осмысление и переосмысление осваиваемого личностью ансамбля отношений общества в ее внутреннем Я, с другой – воспитание, понимаемое как создание условий для выявления творческих потенций индивида, которые содержат объективные предпосылки его жизнедеятельности. В целом социальный механизм формирования личности представляет собой конкретную форму диалектики взаимоотношений социума и формируемой им личности.

Рассматривая процесс образования обществом всесторонне и гармонично развитой личности как существенной стороны социального механизма формирования человеческого субъекта, необходимо выяснить, что представляют собой общественные отношения. Основным моментом этих отношений, ансамбль которых и составляет личность, является то, что образование общественных отношений всегда связано с предметной деятельностью. Закономерная связь между ними позволяет общественным отношениям выступить, с одной стороны, естественным результатом деятельности, а с другой – внутренней формой, способом ее существования. Такое понимание сущности общественных отношений дает возможность рассматривать соотношение предметной деятельности и общественных отношений как взаимосвязь содержания и формы. Следовательно, ансамбль общественных отношений (личность) является формой ее предметной деятельности, т.е. последняя представляет собой внутреннюю организацию, способ существования, способ проявления предметной деятельности личности. Поэтому общественные отношения всесторонне развитой личности нужно понимать как форму, внутреннюю организацию творческой предметной деятельности.

Следующим моментом формирования отношений личности обществом является набор потребностей личности. Сама сущность человека проявляется не иначе, как через совокупность его материальных и духовных потребностей.

В общем прослеживается четкая логическая связь: общественные отношения целостно развитой личности – это способ существования творческой предметной деятельности. Качества личности, выражающие сущность человека в свою очередь выступают как способ существования общественных отношений, а потребности личности – как способ ее существования.

Всесторонность развития личности предполагает ее развитость во всех сферах (способах) жизнедеятельности: экономики, политики, права, нравственности, художественного творчества и др., которые находятся в определенной взаимосвязи. В специальной литературе выделяются следующие основные сферы общества, необходимые для всестороннего и гармонического развития личности: экономическая, социально-политическая, духовная и семейно-бытовая. Основой формирования всесторонне и гармонически развитой совокупности отношений личности целостного типа являются отношения основной области ее деятельности, в которой наиболее полно раскрывается индивидуальность личности, максимально развиваются ее дарования и способности.

Сфера основной деятельности индивида в условиях формирования постиндустриального, гуманистического общества – это один из видов деятельности, основанной на том или на ином виде общественного производства. В основных сферах общества помимо определяющих их производств важно вычленить внепроизводственные области. Для постиндустриального общества характерно, например, что внепроизводственные области доминируют в процентном отношении над производством, стимулируя последнее. Экономическая сфера расчленяется на материальное производство и внепроизводственную экономическую область. В последней осуществляются обмен, распределение, потребление произведенных в материальном производстве предметов. Между материальным производством и экономической внепроизводственной сферой существует тесная взаимообусловленность.

В социально-политической сфере становящегося постиндустриального, гуманистического общества выделяется социально-политическое производство. Однако здесь следует учитывать специфику понятия «производство» в приложении к деятельности субъектов государственного аппарата, производящих отношения власти и управления социальными процессами, а также социально-политическую внепроизводственную сферу. Последняя представляет собой область социально-политической активности личности.

Таким же образом в духовной сфере необходимо рассматривать духовное производство и духовную внепроизводственную область. В духовном производстве осуществляется процесс создания духовных ценностей и отношений, а в духовной внепроизводственной сфере – распределение и освоение духовных ценностей, т.е. она определяется как культурно-просветительская или культурно-массовая.

Названные виды общественного производства и внепроизводственные области становящегося гуманистического общества непрерывно изменяются и развиваются, формирующаяся целостно развитая личность выбирает одну из сфер общественного производства или осваивает отношения внепроизводственных областей и разворачивает свою деятельность в какой-либо из них, реализуя, таким образом, объективную закономерность формирования личности нового, гуманистического типа.

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: