Понятие культуры в социологии

 

Социологи рассматривают культуру как систему духовных кодов, некую информационную программу, которая заставляет людей воспринимать происходящее в определенном свете, поступать так, а не иначе, оценивать события и действия предвзято. Ценности, символы, слова, значения, оценки и социальное поведение в рамках одной культуры тесно связаны друг с другом.

То, что в одной культуре считается нанесением бесчестья и требует сатисфакции, в другой может оказаться признаком благорасположения, и то, что сложилось как традиционная социальная норма, иностранцем может быть воспринято как чистейший нонсенс («несуразица»). Но «изнутри» все это кажется мудрым, существующим от века, рациональным, обоснованным, правильным и логичным. Все смыслы связаны между собой, подкрепляют и подтверждают друг друга, а на вопросы «почему? » (нечто делается именно так), звучащие со стороны, часто можно услышать искренний контрвопрос: «А как же иначе?! »

Однако мы живем в России, где как раз по ходу нашей жизни очень многое становится «иначе», меняются социальные институты и культурные стандарты, разрушаются массовые стереотипы и формируются новые, происходит крушение и рождение идеологий, поэтому нам легче осознать, как хрупка и как сильна по своему воздействию эта эфемерная ткань общества – культура.

Несмотря на то что социологи не занимаются специальным рассмотрением таких проблем, как «материальная культура» и «духовная культура», функционалисты в своих исследованиях выявили, что между ними существует определенный культурный лаг и их положение может с течением времени существенно меняться.

Так, информационный век уже наступил, но люди продолжают пользоваться представлениями индустриального общества: оценивают новые услуги мерками массового товарного производства, закрепляют границы информационного обмена, отстаивают прежние социальные стандарты. Технология как бы отрывается от сложившейся культуры отношений.

В то же время можно отметить и прямо противоположный процесс. К примеру, христианские заповеди были сформулированы как новый духовный принцип общежития почти 2000 лет назад, но до сих пор не возникало общество, построенное так и следующее этим принципам, хотя материальные предпосылки и духовные интенции могли быть налицо.

Т. Парсонс провел очень четкие различия между социальным и культурным. Под социальным он понимал реальную социальную жизнь – процессы, события, факты, а культурное, по его мнению, – это то, как люди воображают социальную жизнь, или представления о реальности.

Он же, анализируя культурные процессы, вывел понятие генерализованной ценности – господствующих идейных представлений. В современном обществе западного типа это свобода, демократия, личность.

Производство и социальные отношения выполняют в обществе мужскую функцию: они дестабилизируют, разрушают стереотипы, движут общество вперед.

Культура, по мнению Т. Парсонса, выполняет женскую функцию, обеспечивая трансляцию, наследование, стабильность, консервацию общественных отношений.

Социологи также выявили, что только на определенных этапах цивилизационного развития материальное доминирует, определяя культуру и способ жизни общества в целом. В более высокоразвитых обществах доминирует культура.

Цивилизационный прогресс

 

Культура зарождается и развивается одновременно с человеческим сообществом, она является связующей субстанцией, полем притяжения любого социума. Если проследить этапы развития человеческой цивилизации, оказывается, что культура постепенно вытесняет чисто витальные мотивы и потребности развития сообществ и в современном обществе обретает самодостаточное значение и демиургическую роль.

Действительно, примитивные, первобытные общества, частично сохранившиеся и сейчас (например, гвинейские папуасы), постепенно эволюционировали от малочисленных племен охотников и собирателей к земледельческим общинам с зачатками власти и продуктообмена и к многотысячным скотоводческим ордам с их социальным расслоением и вождизмом.

Зарождение «цивилизации» и возникновение традиционных государств связано в основном с культурным сдвигом в социальном развитии. Сама характеристика «традиционный», по М. Веберу, – это уже оценка культуры, а именно в это время и появляется письменность, возникает институт образования, науки, появляются ремесленные и (позже) мануфактурные технологии, зарождаются и растут города, развиваются рынки, усиливается неравенство, формируются сословия и классы, устанавливаются монархические системы правления. Социальная коммуникация и культурная трансляция приобретают самостоятельный институциональный вес.

Развитие индустриальных обществ выводит промышленное производство и технологии на первый план общественных ценностей, превращая их в основной ресурс. Урбанизация и в целом возросшая мобильность смягчают социальное расслоение и сближают жизненные стандарты разных общественных групп, формируются многонациональные государства, империи, которые вновь сменяются однонациональными, и в конце XX в. иммиграция смешивает их населения опять.

Развивается рыночная экономика, возникают три социальных мира: капиталистические лидеры, социалистические общества (те и другие индустриального типа) и развивающиеся страны (аграрного типа, с преимущественно традиционными способами производства, но активно включающиеся в мировой рынок).

«Третьи страны» и сегодня испытывают особые трудности не только экономического, но и культурного плана. Социологи отмечают, что эти общества начинают терять свою идентичность, чувствуют себя отсталыми и неконкурентоспособными, потерявшими достойную перспективу.

Похожую фрустрацию пережили и общества советского типа, вступившие на путь капитализации и проведения рыночных реформ. Однако индустриально и геополитически они гораздо более состоятельны, и их идеологическая капитуляция, возможно, и не приведет к такой глубокой и разрушительной социокультурной аномии.

(И раз уж об этом зашла речь, можно сделать еще один глубокомысленный социологический вывод: в историческом споре капитализм победил, но путем социализации, поэтому культурное многообразие и толерантность современного общества, безусловно, реальный путь к выживанию, когда крайности единообразия заменяются вариациями «на все случаи».)

Современное постиндустриальное общество (информационное, технотронное) только начало развиваться. Это высокоурбанизованное общество, в котором основная часть национального дохода тратится на производство средств информации и человека, а не на средства физического существования. Дж. Нэсбит, известный (своими оправдавшимися прогнозами) социальный футуролог, считает, что развитие многообразия культур самовыражения человека – творчества, религий, искусств – является «визитной карточкой» наступающего тысячелетия.

Таким образом, вывод о том, что культура в процессе развития цивилизации начинает доминировать, не может быть отвергнут как необоснованный или легковесный.

Универсалии культуры

 

Изучая малые и большие, традиционные и современные общества, социологи, культурантропологи и психологи постепенно выявляли некие элементы, которые обязательно присутствуют в каждой социальной культуре.

К таким универсальным компонентам М. Мид и К. Клакхон относят следующие элементы общества:

• язык, как символику и смыслы действий (знаки и значения);

• ценностную систему как совокупность жизненных целей и средств, идеалов, мировоззрений, мифов, идеологий;

• символы, понятия и смыслы, которые придаются действиям;

• типичные связи и взаимодействия (родственные, ценностные, функциональные, ритуальные и т.п.);

• образцы и эталоны поведения.

С позиций фрейдизма в свою очередь удалось обнаружить, что в каждой культуре есть два непременных элемента:

1) правила брачных отношений, отражающих сложившуюся социальную культуру воспроизводства;

2) правила спортивных состязаний, в которых закреплялась культурная, санкционированная обществом форма выплеска агрессии.

А главное, было обнаружено, что культура – самопроизводящаяся и самовоспроизводящаяся система, она сохраняет себя и развивается, проникает в подготовленные, а иногда и «случайные» души, захватывает, организует ценностный мир человека, делает его своим хранителем и творцом. Наши физические жизни, наполненные культурным смыслом, становятся значительными, а некоторых творческих людей, «вошедших в культуру» и постигших гармонии устройства мира, она делает бессмертными.

Взаимодействие культур

 

Поскольку социологи напрямую связывают существование культуры и общества, в анализе культурных систем есть те же стратификационные различия, что и в социуме. В этом плане выделяются культуры:

• цивилизационные (относящиеся к метаобществам, породившим в определенные периоды своего развития своеобразные культурные русла, или парадигмы, развития многих этнических и национальных культур);

• региональные (относящиеся к метасоциумам, разным обществам, объединенным природной и территориальной близостью условий проживания);

• национальные (относящиеся к полиэтничным странам на индустриальном и более позднем этапах развития);

• групповые (относящиеся к определенным социальным стратам и субстратам, т.е. общностям и подобщностям в структуре общества);

• семейные (относящиеся к разным типам семьи).

Все эти культуры имеют не только классификационный оттенок, но и характер реального существования, сложного иерархического и горизонтального взаимодействия. Они приводят к взаимопроникновению, сосуществованию или к разнообразным драмам отторжения на всех уровнях: от межсемейного (Монтекки и Капулетти) до межнационального и цивилизационного (пресловутая американизация).

Как выявил X. Ортега-и-Гассет, взаимодействия культур в принципе могут быть:

• нейтральными, когда они сосуществуют, не мешают друг другу и не смешиваются;

• альтернативными, или контркультурными, когда культуры активно теснят друг друга, поскольку каждая экспансивно стремится занять доминирующее положение и насадить в общности свои ценности и стандарты;

• конкурентными, состязательными, когда в процессе саморазвития и борьбы за прозелитов культуры могут смещаться в область альтернативности и конфликтных отношений.

Известный исследователь М. Мид, которая была и социологом, и этнографом, и социальным психологом, и историком, занималась изучением культурного отбора при столкновении (преимущественно примитивных и современных) культур. Анализируя процессы ассимиляции (культурного поглощения), аккомодации (вынужденного приспособительного освоения языка другой культуры) и культурного отбора (избирательного добровольного освоения ценностей другой культуры), она выяснила, что восприятие новой культуры происходит только в том случае, если у обеих существовал общий прототип. Иначе никакой ассимиляции или культурного отбора не получится.

Интересный вывод, который позволяет ставить соответствующие вопросы по поводу социокультурной трансформации современного российского общества. А была ли у нас частная собственность (как социальный институт и культура общественных отношений)? А знали ли мы свободу, или только воля-волюшка гоняла коней по степи? А продуктивна ли будет демократия в стране с глубокими авторитарными традициями? Есть только два пути к ответу на эти вопросы:

• пожить подольше и посмотреть, появится ли «конгруэнтность смысловой перспективы» у азиатского и европейского Запада, новая культура сложится из заимствований или на основе самобытного социального строительства;

• поучить историю и социологию и поразмыслить поглубже. Тем более, что российское общество – общество мобилизационного типа. Для возрождения ему нужны общенациональные ценности и общественная идеология. А такие идеологемы, как «Пролетарии всех стран...» или «Самодержавие, православие и народность», уже не очень подходят (к историческим «реалиям», как теперь просторечно выражаются вожди).

Социальная культура – это ценности. Идеология – это собирающие, консолидирующие и мобилизующие на действия ценности. Они, конечно, «туманят мозги», но позволяют выбираться из состояния разброда и шатания, обретать общую реальную перспективу. Российское общество переживает «смутные» времена социального дробления и самовыживания. Разработка новой государственной идеологии станет отправным пунктом начала стабильного, осмысленного, целенаправленного и ответственного социального развития общества, когда управляющая элита сможет сказать народу (как в исторически уже отдаленные, но еще памятные времена): «Цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи! »

Новелла о духовном упадке. В современных условиях реформирования российского общества после кризиса коммунистической идеологии в странах мировой системы социализма обнаружилась тенденция не только распада и упадка экономической, социально-политической и духовной сфер, но и стала проявляться нравственная деградация личности. Казалось бы, отсутствие государственной идеологии в социалистических странах приведет к полной свободе мысли и творчества, расцвету экономики и демократии, но, увы, мы отмечаем противоположную тенденцию развития постсоциалистических стран, ведущую, скорее, к хаосу, чем к гармонии общественной жизни.

Результатом духовной деградации российского общества является потеря основополагающих ориентиров – никто толком не знает, что за общество мы строим, какую цель преследуем. Огромные ресурсы бросают на развитие экономики, на создание свободного рынка как панацеи от всех бед, забывая, что главной ценностью и целью общества должно быть формирование целостной личности, создание условий для достойного существования и бытия. Если целью общества не является формирование свободного человека, то зачем вообще нужно такое антигуманное общество? На наших глазах происходит смена общества тоталитарного социалистического типа, в котором человек был частичкой, «винтиком» огромной государственной машины, на свободное, хаотически демократическое, в котором разрушаются основы самого существования человека и, главное, духовные ориентиры поведения личности. Для чего сейчас россиянин живет? Для того чтобы создать экономический рынок для богатых людей при помощи бедных и униженных индивидов, экономически подавленных и деморализованных граждан России? Да, достойная «гуманная» цель свободного рыночного общества.

После августовской (1991) демократической революции, когда была разрушена идеологическая структура советского общества во главе с руководящей и направляющей силой КПСС, обещанное демократами благоденствие России не наступило. Все попытки провести реформы в условиях объявленной демократами деидеологизации российского общества не дали ожидаемых результатов. Для успешного хода реформ, как выражаются лидеры страны, не хватает объединяющей национальной идеи. По словам политолога А. Кива: «Недавно Президент России поставил вопрос о том, как нам сформулировать национальную идею... Национальная идея – это обручи нации. Как только они лопаются, нация либо впадает в глубокую депрессию, либо распадается, либо становится жертвой какой-то реакционной идеи и даже человеконенавистнической идеологии»*.

*Кива А. Идеи отливаются не на бумаге, а в сознании народа // Российская газета. 1996. 1 авг.

 

Попытка возродить старые православные, религиозные ценности не оправдалась. Многоводный вначале поток людей, устремившихся по дороге, ведущей к духовному храму, стал быстро иссякать. Кроме глубоко верующих, бывшие советские люди, сформировавшиеся в условиях советской коммунистической идеологии, осознали, что религиозные идеологические ценности не могут стать регулятивами поведения граждан современной России. Возможно, если бы удалось возродить и развить применительно к сегодняшним условиям России идеи и ценности «серебряного века» (эпохи так называемого христианского Ренессанса, неправильно понимаемого только как реформирование религиозных ценностей, без учета того, что в течение всего XIX и начала XX в. в России шла интенсивная работа по созданию русской религиозно-светской буржуазной идеологии с национальной окраской), то тогда бы современная Россия объединилась под знаменем религиозно-светских идей и идеологии в целом. Но и это, как мы видим, пока не происходит. Более того, русская ортодоксальная православная церковь явно сопротивляется попыткам реформирования, идет борьба между высшими иерархами православной церкви и рядовыми священниками.

Стремление перенести на русскую почву идеи либерально-демократической светской идеологии Запада также не дают ощутимых позитивных результатов, наоборот, американизация русской культуры приводит к насаждению в сознании русских людей, особенно молодежи, культа насилия, секса, наркомании и всех других «бичей божьих» западного образа жизни. Как известно, за увлеченность Запада технической стороной прогресса, приведшей к технократической направленности развития всей земной цивилизации, еще долго придется расплачиваться человечеству бездуховностью личности, порожденной этим технотронным «Левиафаном». Да, казалось бы, материальное благополучие западных стран должно привести к их духовному расцвету и духовно богатой, нравственно совершенной личности, но в результате все оказалось не так: материальное богатство этих стран, основанное на «благих» принципах разумного эгоизма, материальной заинтересованности, создания обществом одинаковых стартовых условий развития личности, обусловило духовную деградацию человека. В западных странах сформировался особый тип личности, о котором А.А. Зиновьев, определяя его как западоид, пишет: «...реальный западоид есть внутренне упрощенное, рационализированное существо, обладающее средними умственными способностями и контролируемой эмоциональностью, ведущее упорядоченный образ жизни, заботящееся о своем здоровье и комфорте, добросовестно и хорошо работающее, практичное, расчетливое, смолоду думающее об обеспеченной старости, идеологически стандартизованное, но считающее себя при этом существом высшего порядка по отношению к прочему (незападному) человечеству»*.

* Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995. С. 355.

 

В сложившейся в России обстановке становится понятным и очевидным, что результаты горбачевской перестройки и постперестроечного реформирования оказались неутешительными. Пять лет перестройки и гласности привели к отрицанию самой социалистической идеи в процессе переоценки социалистических ценностей и исторического опыта строительства социализма в странах народной демократии. За прошедшее пятилетие демократических реформ, имевших целью возвращение России в лоно мировой, точнее говоря, западной цивилизации, положение россиян стало хуже, чем было при социализме, исключая, разумеется, «новых русских», нажившихся на приватизации, «прихватизации» государственной собственности. Народ уже устал от капитализации России и особенно от свободного рынка. Произошел развал и крах великой державы, восстановить которую в современных условиях экономического, политического кризиса и идеологического безвременья уже просто невозможно.

Отрицание государственной идеологии, о чем указано в ст. 13 Конституции Российской Федерации, привело к идеологическому конгломерату, состоящему из различных идеологических идей, взглядов и учений. Как справедливо отмечает Д.А. Мисюров: «...идеологическое поле современной России представлено самыми разнообразными течениями «всех времен и народов», начиная от всевозможных сект и заканчивая мешаниной политических идеологий. Конкурентная борьба за умы людей определяется наличием у «миссионеров» необходимых средств и соответствием предлагаемых лозунгов, верований и идеалов российской действительности»*.

* Мисюров Д.А. Какая идеология нужна России? // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 1996. № 2. С. 84.

 

Разумеется, такая ситуация идеологического безвременья не может долго продолжаться, ибо образовавшийся идеологический хаос должен быть упорядочен. Поэтому весьма правильным является, хотя с большим опозданием, решение Президента России Б.Н. Ельцина о необходимости создания объединяющей национальной идеологии. «Президент уже дал соответствующие указания, – отмечает А. Рябов. – Споры по поводу возможности создания такой идеологии ведутся довольно давно... Думается, что позитивная модель в данном случае вполне осуществима, но исключительно как идеология развития, модернизации... Идеология модернизации мыслится лишь в качестве интегративной, т.е. идеи-рамки, охватывающей группы, исповедывающие самые разные убеждения – либеральные, национал-патриотические, социалистические, находящие общий язык друг с другом на базе признания общих ценностей развития» *

* Рябов А. Ведущая сила российской политики // НГ-сценарии. 1996. 31 июля.

 

Развитие России неотделимо от развития всего человечества. Русская идея и идеал России всегда выступали в органическом единстве. В своей длительной эволюции русская идея проявлялась в различных формах: в западничестве, славянофильстве, почвенничестве, евразийстве и т.д. Русская идея – это тяжкий путь познания Россией своего прошлого, настоящего, будущего, это путь познания своего смысла и назначения в истории человечества. Давно замечено, что Россия развивается как бы по кругу, от деспотии к свободе, от демократии к тоталитарному режиму, и в этом некоторые видят ее особый путь в отличие от прогрессивного развития западных стран мира. Думается, что, взяв новый старт, Россия вырвется из замкнутого круга «вечного возвращения», укажет путь к подлинно человеческому, гуманистическому будущему всему человечеству. Мы верим, что Россия станет духовным центром гуманистической цивилизации, единством идеологий и культур Востока и Запада, в этом ее исторический смысл и назначение. Это подчеркнул в своей статье B.C. Полосин: «То, что есть только в России и чего нет по отдельности ни на Востоке, ни на Западе, – это ее особая историческая миссия быть местом соединения восточной и западной культур, созерцания и рационализма, интуиции и расчета, чувства и слова. Россия как бы некий всемирный Алтарь, на котором должно произойти чудо единения человечества и обретения всем человечеством того смысла и той цели бытия, которые лишь частично возникали на исторических путях западных и восточных народов»*.

* Полосин B.C. He превратить орла в одноглавого. Взгляд на новую государственную идеологию // Российская газета. 1993. 2 марта.

 

Таким образом, после распада СССР, как и тысячу лет назад, перед Россией стала проблема выбора пути развития. По какому пути пойдет Россия? По пути, указанному идеологами современных западных стран, или по пути, определенному в манифестах коммунистических и социалистических партий мира? А может быть, для России возможны другие пути развития, включая ее исторические тенденции восточной ориентации. Все это ставит проблему выбора Россией своего пути развития в зависимость от конкретно-исторической ситуации, но главное, в зависимость от выбора руководством и народом страны правящей или государственной идеологии, которая и будет определять путь развития России в будущем *.

* См.: Волков Ю.Г., Малицкий B.C. Гуманизм и общество будущего // Социологические исследования. 1993. № 5. С. 51.

 

При создании новой государственной, правящей идеологии необходимо учитывать как позитивные стороны капиталистического общества с его свободой личности и частным предпринимательством, так и положительные моменты социалистического общества с его социальной защищенностью граждан и государственно-регулируемой экономикой. Следовательно, новая идеология должна соединить в себе идеологические ценности социалистической и капиталистической цивилизации. Не капитализм, не социализм, а новое, подлинно человеческое, гуманистическое общество – такова цель будущего российского государства, основанного на идеологических ценностях гуманизма.

Новелла о сущности идеологии. Идеология – это определенная система философских, научных, художественных, нравственных, правовых, политических, экономических, социологических знаний и ценностей о мире и роли человека в нем, которая организует, регулирует, интегрирует и направляет деятельность индивидов во всех сферах жизни общества. Идеология дает также представление о лучшем устройстве будущего общества. Правящая идеология – это не только идеологическое учение, а четко организованная, целостная идеологическая структура общества, своего рода «мозг и разветвленная нервная система» общества. Как известно, с разрушением нервной системы разрушается весь организм живого целого. Так и с разрушением идеологической структуры все сферы общества начинают действовать несогласованно и постепенно разрушаются. Идеологическая структура как «разум» общества определяет развитие всех сфер общества. Идеология является «духовной» (идеологической) властью в обществе наряду с политической и экономической. Идеологическая власть – это высшая форма власти в нормальном обществе *.

* См.: Волков Ю.Г. Личность и гуманизм. Челябинск, 1995. С. 174.

 

Обратившись к истории идеологических учений, мы увидим, что понятия «идеология» до начала XIX в. не было, но идеологическая структура существовала во всех обществах. Ее изучали, обозначая другими терминами. Так как историческим типом идеологии с древнейших времен была религиозная идеология в различных ее видах, то учение о самой религии и представляло собой идеологоведение в религиозной форме. Это учение, как правило, входило в состав теологии или мифологии в зависимости от конкретно-исторических условий существования той или иной религиозной идеологии. В целом можно отметить, что до возникновения понятия «идеология» предпонятием идеологии, выражающем сущность идеологии, были мифология и теология. Понятие религоведения появилось в Новое и Новейшее время. Практически оно возникает одновременно с понятием «идеология». Особое значение в учениях об идеологии имело понятие «философия религии», выполнявшее промежуточную роль между предпонятием идеологии (в форме мифологии и теологии) и понятием «идеология».

Возникновение понятия «идеология» обычно связывают с именем основоположника эмпирической философии английского мыслителя Ф. Бэкона и его учением об идеолах. Так, самый известный западный исследователь идеологического процесса К. Манхейм в своей работе «Идеология и утопия» писал: «Учение Бэкона о идеолах может в известной степени рассматриваться как предвосхищение современной концепции идеологии. Для Бэкон идолы – «призраки», «предрассудки». Они являются источниками заблуждений... Однако утверждать, что здесь существует реальное соотношение, прямая связь с современным понятием идеологии, которую можно рассматривать в рамках истории идей, мы не считаем возможным»*. Отдельные высказывания по поводу идеологии как искаженного сознания, отмечает К. Манхейм, можно найти в работах Н. Макиавелли, а также в работе Д. Юма «История Англии».

* Манхейм К. Идеология и утопия // Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 60.

 

Ряд исследователей истории идеологии считают, что к разработке науки об идеологии следует отнести работы французских просветителей XVIII в. Э. Кондильяка, Д. Дидро, П. Гольбаха, К. Гельвеция, Ж. Ламетри, которые много писали об общественных идеях, полагая в них основу для разумного устройства общества. Так, Кондильяк в своих сочинениях «Трактат об ощущениях», «Трактат о системах» и др. разработал учение о двух видах идей чувственных и интеллектуальных. Важнейшей задачей философии считал Кондильяк, является точное определение идей. Гольбах в своем произведении «Система природы» разделял «истинные» и «ложные» идеи: первые основаны на человеческой природе и являются источником человеческого благополучия и добродетелей, а вторые, под которыми Гольбах прежде всего понимал религиозные заблуждения, являются, по его мнению, источником бедствия человечества и несовершенства общественного устройства.

Понятие, точнее говоря, термин «идеология» начали употреблять в конце XVIII – начале XIX в. во Франции. Понятие «идеология» было введено в научный оборот А.Д. де Траси в paбoте «Этюд о способности мыслить». Позже в другом своем фундаментальном четырехтомном произведении «Элементы идеологии» де Траси подробно рассматривал «идеологию» как науку об идеях, о том, как они возникают и о законах человеческого мышления. Он считал, что идеология как наука об идеях представляет собой науку такого типа, что и физика, математика, зоология. Но в то же время идеология является философской наукой, анализирующей причины и законы формирования идей. По мнению де Траси, идеология должна служить теоретической основой для политической, нравственной, педагогической наук. Кроме того, идеология, по де Траси, имеет большое практическое политическое значение, она учит правильному мышлению политических деятелей. Поэтому, утверждал он, идеология должна стать теоретическим фундаментом политической и экономической жизни, а также быть руководством в политической деятельности лидеров государства.

Основной заслугой де Траси в разработке идеологического процесса является то, что он предпринял, пожалуй, пока единственную попытку создать единое, целостное идеологическое учение Запада. Так, еще 20 июня 1796 г. в Париже в Национальном институте наук и искусств де Траси выступил с докладом «Проект идеологии», в котором он предложил обобщить и систематизировать учения Бэкона, Локка, Кондильяка, Гельвеция и других в виде особой «теории теорий», или науки об идеях – идеологии. Важнейшее место в его трактате занимали мысли об использовании идеологии для улучшения общественного устройства нации.

Де Траси был лидером группы философов, именовавшихся «первыми идеологами». Его группа принимала активное участие в политической жизни Франции. Сам де Траси был сенатором при Наполеоне, пэром Франции в эпоху Реставрации. Во времена наполеоновской империи группа «идеологов» играла важную роль в определении политики Франции. Идеологи во главе с де Траси представляли довольно робкую оппозицию режиму Наполеона. В результате оппозиционной деятельности указанной группы возник конфликт между Наполеоном и «идеологами». Наполеон возложил на «идеологов» вину и ответственность за все просчеты и провалы своей внутренней и внешней политики, включая поражение в русском походе. Бонапарт 20 декабря 1812г. выступил в Государственном совете с речью против «идеологов». Он утверждал, что «учение идеологов – это туманная метафизика, которая каверзно отыскивает первоначальные причины и на основе которой хотят строить законодательство народов... Все ошибки и несчастья нашей прекрасной Франции следует приписать именно идеологии, этой туманной метафизике, которой придавали слишком много значения вместо того, чтобы обрести законы сообразно знанию человеческого сердца и урокам истории»*.

* Цит. no: Bartb H. Wahrheit und Ideologie. Erlenbach, Zurich, 1974. S. 27.

 

Критикуя «идеологов» как пустых доктринеров, оторванных от реальной жизни, Бонапарт видел в их деятельности опасность для созданного им политического режима. Своим выступлением против группы «идеологов» Наполеон положил начало традиции западной критики идеологии. Понятию «идеология» стали придавать негативное значение, понимая под ним абстрактное доктринерство, непрактичность, фантазии, чуждые действительности, т.е. трактуя ее как ложное, оторванное от практической жизни сознание идеологов. Такое понимание идеологии было присуще философской и социальной мысли во времена деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса.

В теоретическом наследии классиков марксизма по вопросу об идеологии можно выделить два подхода. Первый – это использование понятия «идеология» в традиционном смысле для обозначения искаженного, превращенного сознания. Разумеется, Маркс и Энгельс не считали, как Наполеон, что идеология, будучи ложным сознанием, бессодержательна и бессмысленна, они видели, что в такой превращенной форме отражается историческое развитие. Второй подход к идеологии у основоположников научного коммунизма обнаруживается тогда, когда они развивают свое материалистическое понимание истории и рассматривают общественное сознание как отражение общественного бытия. В знаменитом «Предисловии. К критике политической экономии» Маркс подчеркивал, что с изменениями экономического базиса общества наступает переворот во всей политической и идеологической надстройке. В данном подходе Маркс, говоря об идеологических формах познания, не имеет в виду только иллюзорное превращенное сознание, а пишет о тех формах, в которых дается более или менее верное познание реального мира. Истолкование же термина «идеология» в отрицательном смысле у Маркса и Энгельса сохранялось на протяжении всей их теоретической деятельности.

Столкнувшись с проблемами реализации идеологического учения Маркса и Энгельса в России еще в начале своей политической и теоретической деятельности, В.И. Ленин пришел к выводу о необходимости введения понятия «научная идеология». Разумеется, под научной идеологией Ленин понимает марксизм, а буржуазная идеология соответственно, по его мнению, была лишена научного, объективного характера. Основоположник ленинизма отмечал, что марксизм, будучи идеологией рабочего класса, идеологией классовой борьбы пролетариата, подчиняется общим условиям возникновения, развития и упрочения идеологии, т.е. марксизм основывается на всем материале человеческого знания, предполагает высокое развитие жизни, требует научной работы. Ленин определял сущность идеологии как систему теорий, идей, взглядов, отражающих материальную жизнь общества и выражающих интересы того или иного класса.

В работах советских и зарубежных марксистов до недавнего времени были проанализированы понятия «идеология», «общественное сознание», «формы общественного сознания», «социальная психология масс» и «духовная жизнь социалистического общества». Появились работы, в которых специально рассматривались проблемы создания марксистского идеологоведения, т.е. науки об идеологии. К этим работам прежде всего следует отнести исследования В. Иванова, Ж. Тощенко, М. Яковлева и др. К сожалению, после объявленной деидеологизации советского, а затем и российского общества проблемам изучения идеологии стали уделять мало внимания. Более того, деидеологизация России привела к хаосу и беспорядку в социальной, политической и экономической жизни. Что касается «свободного» духовного производства российского общества, то после снятия диктата марксистско-ленинской идеологии оно влачит жалкое существование и находится на стадии духовной деградации и «вымирания» в условиях хронического безденежья российского бюджета.

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: