М. Горький «Несвоевременные мысли»

В. Катаев «Алмазный мой венец…»

А. Платонов «Размышления читателя»

 

29. Писательская критика 1940-60-х гг.

На протяжении 20 лет – с начала 1930-х до начала 1950-х годов советская литературная критика была представлена преимущественно докладами и речами, партийными резолюциями и постановлениями. Литературная критика имела возможность реализовать свои творческие потенции в интервалах от одного партийного постановления до другого и потому справедливо может быть названа партийной литературной критикой. Главными чертами такой литературной критики становятся жесткая определенность и непререкаемая однозначность суждений, жанровая и стилевая монотонность, неприятие «другой» точки зрения – идейно-эстетический монологизм. Даже писательская литературная критика, отмеченная обычно чертами яркой индивидуальности, представляет в эти годы образцы речей и выступлений, соответствующих общему духу времени.

Литературная жизнь 1950-60-х годов была настолько разнообразной и пестрой, что ее трудно представить себе в виде цепочки последовательных событий. Более того, главным качеством и литературной политики вообще, и литературной критики становились непоследовательность, непредсказуемость. Это во многом было обусловлено противоречивой фигурой Н. С. Хрущева (до 1964). Как и его предшественники, Хрущев пристальное внимание уделял литературе и искусству. Он был убежден, что партия и государство имеют право вмешиваться в вопросы культуры и потому очень часто и подолгу выступал перед творческой интеллигенцией, перед писателями.

Атмосфера «оттепели» была поддержана и создателями альманаха «Литературная Москва», в первом выпуске которого участвовали Федин, Маршак, Заболоцкий, Ахматова, Твардовский, Пастернак. Редакторы альманаха – Казакевич, Алигер и Каверин – пытались повторить идею Серапионовых братьев – собрать литераторов, не связанных никакими идеологическими установками.

Позорной страницей в хрущевском руководстве литературной стало изгнание Пастернака из Союза писателей в октябре 1958 года. Поводом к этому послужила публикация романа «Доктор Живаго» в миланском издательстве Фельтринелли. Именно в это время родилась одна из формул советского литературного быта: «Роман я не читал, но считаю…».

После Второго съезда писателей работа писательского союза налаживается, и съезды проходят регулярно. На каждом из них говорится о состоянии и задачах литературной критики.

На рубеже 1950-60-х годов литературная жизнь оживилась за счет издания многих областных (региональных) литературно-художественных журналов: «Дон», «Подъем», «Север», «Волга». С 1966 вновь выходит журнал «Детская литература», в котором, в частности, печатаются литературно-критические статьи. Реанимировалась и литературная критика как особая сфера научно-художественного творчества. Активизировалась писательская литературная критика.

Константин Александрович Федин и Леонид Максимович Леонов видели свой долг в оценке современной литературы и стремились сделать литературно-критические статьи важной частью своей художественной практики. Основываясь на нескольких характерных черточках в облике писателя, Федин и Леонов создавали целостные писательские портреты.

В статьях о Пушкине, Толстом, Гоголе, Блоке Федин обозначал их место в новой общественно-исторической эпохе. Федин охотно прибегал к жанру литературного портрета и с помощью отдельных деталей воссоздавал человеческие характеры и отношения. Критерием порядочности и непременной заботы о молодых для Федина всегда оставался М. Горький. Книга Федина «Горький среди нас» до сих пор остается одной из лучших в мемуаристке о Горьком.

Несмотря на то что фединские статьи во многих отношениях явились данью эпохе и тому высокому положению, которое занимал писатель (Первый секретарь, а затем – председатель правления Союза писателей СССР), не следует отрицать их словесную живость, ироничность, верность художественных деталей. Федин стремился показать связь русской литературы прошлых лет и современности, подчеркнуть высокую значимость литературного труда.

Литературно-критические выступления Л. Леонова нередко носили устный характер. Его речи о Чехове, Л. Толстом, Горьком проникнуты яркой образностью, парадоксальной риторикой. Любимый леоновский прием и в докладах, и в статьях – словесное «оживление» писателя с подробным воспроизведением его манер, голоса, взгляда. Так написаны «Речь о Чехове», «Слово о Толстом».

В отличие от Федина и Леонова – авторов «художественной» критики, Константин (Кирилл) Михайлович Симонов дал прекрасные образцы критики публицистической. Симонов рассказывает о писателях – Бунине, Твардовском, Булгакове – как журналист: с живыми подробностями, точным обозначением места встречи с героем очерка, с яркими публицистическими отступлениями. Статьи Симонова эмоциональны, важное место в них занимает образ самого рассказчика – литературного летописца. Спустя почти 10 лет после смерти писателя были опубликованы симоновские записки «Глазами человека моего поколения», носящие антисталинский характер и воспринятые читателями как ответ Симонова самому себе, автору статьи «Священный долг писателя». Эта статья была одним из многих голосов в хоре, прославляющем великого Сталина.

Твардовский дважды приступал к редактированию журнала «Новый мир» и дважды отстранялся от этой деятельности (1950-54, 1958-1970). Около 17 лет редакторской работы пришлись на разные периоды «оттепели» - на ее раннее предвестье, на ее бурное начало и продолжение, на ее вялое затухание и драматический финал. «Новый мир» превратился в постоянную мишень для литературных критиков и партийных идеологов. Журнал Твардовского напечатал множество замечательных художественных произведений, однако платформу журнала, его ценностные ориентиры обеспечивал литературно-критический отдел. Менялись социально-политические обстоятельства, а общая программа журнала оставалась неизменной. Эта верность демократическим убеждениям, последовательность в отстаивании антисталинских позиций вызывала агрессивные выпады противников. Новомирцы напечатали немало отрицательных рецензий – в особенности на те книги, где ощущалась пропаганда сталинизма. Новомирцы наступали на серость, бездарность, верноподданничество.

Литераторы «Нового мира» доверяли вкусу и интеллекту своего читателя. Вот почему новомирцы искали и находили способы контакта с публикой, используя приемы аллегорий, подтекста, намека, иронического пересказа текста, саркастического цитирования.

Сам Александр Трифонович Твардовский проявил себя незаурядным литературным критиком. Статьи о Пушкине, Бунине, Исаковском, Цветаевой, Блоке, Маршаке, некрологические заметки об Ахматовой, Казакевиче, Эренбурге свидетельствуют о том, насколько глубоко Твардовский чувствовал и понимал классическую литературу и творчество современников. Особой заботой Твардовского-критика был читатель. Поэт и редактор, Твардовский получал огромную читательскую почту, фрагменты которой вместе со своими ответами он публиковал в сборнике «О литературе». Каждый ответ Твардовского тактичен, но принципиален. Письма Твардовского писателям, читателям, сотрудникам журнала являются неоценимым литературно-критическим наследством, сопоставимым по масштабу мысли и ясности слога с литературными размышлениями русских классиков 19 века.

А. Твардовский «Статьи и заметки о литературе»

К. Симонов «Воспоминания»

Л. Леонов «Литература и время»

К. Федин «О долге»

 

30. Журнальная полемика и литературно-критические позиции «толстых» журналов в 1950-70 гг.

«Новый мир». Литературная жизнь1950-1960-х годов во всей ее противоречивой сложности не может быть представлена без журнала А. Т. Твардовского «Новый мир», без литературно-критического отдела этого журнала, без того содружества литературных критиков, которые работали в журнале или сотрудничали с ним. Твардовский дважды приступал к редактированию журнала «Новый мир» и дважды отстранялся от этой деятельности (1950-54, 1958-1970). Около 17 лет редакторской работы пришлись на разные периоды «оттепели» - на ее раннее предвестье, на ее бурное начало и продолжение, на ее вялое затухание и драматический финал. «Новый мир» превратился в постоянную мишень для литературных критиков и партийных идеологов. Журнал Твардовского напечатал множество замечательных художественных произведений, однако платформу журнала, его ценностные ориентиры обеспечивал литературно-критический отдел. Менялись социально-политические обстоятельства, а общая программа журнала оставалась неизменной. Эта верность демократическим убеждениям, последовательность в отстаивании антисталинских позиций вызывала агрессивные выпады противников.

Литературные критики «Нового мира» в оценках литературного произведения оставались свободными и независимыми, полагаясь на собственные литературные вкусы, а не на сложившиеся писательские репутации и стереотипы.

Новомирцы напечатали немало отрицательных рецензий – в особенности на те книги, где ощущалась пропаганда сталинизма. Новомирцы наступали на серость, бездарность, верноподданничество.

В журнале была рубрика «Из редакционной почты». Для Твардовского и его сподвижников мнение широкого читателя было бесценно. Журнал печатал письма учителей, журналистов, научных работников, машинистов башенных кранов, полковников в отставке и др. Журнал верил в то, что «суд читателя – высшая инстанция в литературе».

Литераторы «Нового мира» доверяли вкусу и интеллекту своего читателя. Вот почему новомирцы искали и находили способы контакта с публикой, используя приемы аллегорий, подтекста, намека, иронического пересказа текста, саркастического цитирования.

Особенно громко заявил о своем неприятии новомирской политики журнал «Октябрь» под руководством В. Кочетова. Журнальная полемика между этими двумя изданиями с разной степенью интенсивности продолжалась практически до конца 1960-х годов. Кочетов, являвшийся официальным партийно-литературным идеологом, выстроил платформу своего журнала вопреки либерально-демократической ориентации «Нового мира». В редакционных статьях и рецензиях все, исходившее из «лагеря» новомирцев, нещадно критиковалось. Критики «Октября» (Бровман, Дементьев, Ермилов, Идашкин, Крячко, Эльяшевич) не уставали испепелять словом все то, в чем «Новый мир» видел свежий ветер перемен.

Нравственным и эстетическим исканиям «Нового мира» во многом оказалась созвучной позиция молодежного литературно-художественного журнала «Юность» (с 1955 года его главным редактором был В. П. Катаев, а с 1962 по 1981 – Б. Полевой). На протяжении 1960-х годов журнал печатал произведения, отражавшие восприятие идей «оттепели» молодым литературным сознанием. Проза Аксенова, Битова, Искандера, Васильева, поэзия Вознесенского, Евтушенко, Рождественского, проблемные публицистические статьи Баскиной, Богата, Кучкиной вызывали заинтересованные споры в молодежной среде и нередко становились объектами негативных оценок, рассыпанных на страницах официозной прессы.

В разные годы журнал вел рубрики «Круг чтения», «Среди книг», «Поговорим о книгах». В спокойной и доброжелательной манере, без назидательности и высокомерия литературные критики «Юности» - Паперный, Гербер, Соловьева, Лесневский, Михайлов - беседовали о современной и классической литературе со старшеклассниками, студентами, молодыми рабочими. В рецензионной манере авторов «Юности» нередко угадывались знакомые черты новомирской критики: язвительная ирония по отношению к откровенной халтуре, горячая поддержка новых художественных идей, доверительность интонации в разговоре со своим читателем.

 

31. Критика 1970-80-х гг. Основные тенденции, ведущие критики

Состояние литературной критики в 1970 – начале 1980-х годов было бесперспективным. Мощная ветвь литературной критики была представлена официозом, обслуживающим писательский генералитет, определяющим идейный пафос советской литературы «на современном этапе» и достаточно равнодушным при этом к судьбам писателей и их сочинений. Литературно-критическому официозу противостояла критика, вобравшая в себя оперативные отклики на новые книги, оценки текущей литературной ситуации, пропаганду той или иной творческой индивидуальности.

Литературная критика официоза создавала «неистребимые», «нетленные» писательские репутации. Скажем, писателей, оказавшихся в руководстве писательских Союзов СССР и РСФСР, можно было только хвалить, невзирая на уровень их произведений. Литературная критика этого типа прибегала к вялой полемике, к равнодушно-благостным обзорам. В целом же критика определила свою задачу как «поступательное движение общества к коммунизму», а потому самым распространенным жанром стал жанр хвалебной рецензии.

Литературные нравы 1970-начала 1980-х годов отличались властной жесткостью по отношению к инакомыслящим писателям. В 1970-е годы вышли из Союза писателей или были исключены из него Максимов, Войнович, Чуковская, участники литературной группы «Метрополь» и другие известные литераторы. Некоторые из них были вынуждены эмигрировать. В этих условиях особое значение приобретала честная литература и честная критика. Многие литературно-критические произведения, содержавшие размышления о прозаических, поэтических или драматургических сочинениях, выходили далеко за их пределы и, усиливая публицистическое начало, давали читателю возможность думать о противостоянии человека и власти, о судьбе маргинальных людей, о проблемах экологии и политики, о семейных корнях и нравственных устоях жизни.

Литературную критику публицистического направления представляя журнал «Наш современник». С середины 1960-х и до середины 1980-х журнал вдохновлен был поисками нравственных жизненных опор, которые чаще всего ассоциировались с персонажами так называемой деревенской прозы.

Фирменным знаком «Нашего современника» 1970-х годов становятся аналитические статьи, посвященные русской классической литературе в ее соотнесенности с текущим литературным процессом. В 1980-е годы литературно-критические статьи «Нашего современника», последовательно обращенные к русскому национальному сознанию, в известной степени восходили к идеологии российского почвенничества и нередко воспринимались оппозиционно в отношении к морально-этическим стандартам «общества развитого социализма».

Одним из наиболее самобытных литературных критиков, близких «Нашему современнику», стал Юрий Иванович Селезнев. Он писал о В. Астафьеве, В. Белове, В. Быкове, В. Лихоносов, В. Шукшине и других прозаиках, вызывавших в те годы бурные споры. Особым вниманием молодого критика были отмечены писатели, принадлежавшие к «деревенской прозе», которую именовали то «лирической прозой», то «вологодской школой». Селезнев воспринимался многими как критик, по-новому объяснявший понятия «демократизм» и «народность» в литературе. Народность литературного произведения, по Селезневу, - это проявление высокого писательского профессионализма. Литературно-критическая индивидуальность Селезнева обнаружилась в лирически-проникновенном стиле его суждений, в доброжелательной открытости автора к писателям – героям его книг. При разборе современных текстов критик активно апеллировал к произведениях русских классиков, к библейским идеям и образам. Высшим критерием художественности для Селезнева оставалась русская классическая литература, горячо любимые им Гоголь, Некрасов, Тютчев, Тургенев, Чехов. Несколько крупных работ критик посвятил Достоевскому. Обращаясь к творчеству русских писателей 19 века, Селезнев открывал особенности понимания русской идеи, русского национального характера, русского слова. В статье «Ответственность» Селезнев размышлял о падении оценочных критериев в текущих литературно-критических работах. Он доказывал, что критика является областью философской, мировоззренческой, областью народного самосознания. Он писал, что русская критика никогда не была и не может быть внепартийной. Он считал, что движение критической мысли должно быть нацелено на созидание. Критика – эта «политика, идеология, философия через посредство литературы».

К середине 1980-х годов Селезнев много писал о современной поэзии и отчетливо различал поэтов, чье творчество питалось соками родной земли и взывало к ее нуждам и чаяниям, и поэтов, для которых, по мнению критика, стихи становились способом демонстрации виртуозности, новых художественных приемов. В связи с этим ему было близко творчество Ю. Кузнецова, он не принимал поэзию Вознесенского и Евтушенко.

Вадим Валерианович Кожинов – литературовед и критик. В 1960-е годы писал о Шукшине, А. Битове, В. Астафьеве. В 1970-е годы он явился первооткрывателем так называемой «тихой лирики» - поэтического творчества Н. Рубцова, А. Жигулина, Н. Тряпкина, А. Прасолова. Метод полемического заострения, свойственный статьям Кожинова, нередко приводил к неожиданным для читателя выводам. Приверженность Кожинова к «крестьянской» поэзии не позволила ему увидеть глубокий поэтический смысл в лирике Арс. Тарковского и И. Бродского. В отдельных работах Кожинов намеренно отказывался от принципа рассмотрения художественного произведения в контексте исторического сознания. Кожинов был критиком пристрастным. Уже по первым фразам его статей становится ясно, кого он жаловал, а кого выводил из «своего» круга. В некоторых статьях Кожинов был излишне авторитарен и не предлагал читателю усомниться в справедливости сказанного. Несмотря на то, что Кожинов обильно цитировал классиков эстетической мысли и нередко подводил теоретический фундамент под свои литературно-критические построения, статьи критика всегда были подчеркнуто субъективны и личностны. Кожинов не стремился скрывать свои чувства и настроения, выражающие его человеческую боль и творческую приязнь.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: