А теперь о других входах в Благодать.

 

 

ТАНЕЦ

Когда я впервые спросила, ошеломлённая потоком своих внутренних изменений: «Кто же я»? Сейчас не вспомнить - был ли это конец 1988-го или 1989-й год? Не заметить, как я быстро меняюсь, было невозможно. Это напоминало самолёт, оторвавшийся от взлётной полосы и набирающий высоту. Во мне что-то быстро открывалось как бы по следам старого опыта, что-то, что явно во мне уже жило. Вопрос «Кто я? », заданный непонятно кому, повторялся, назойливо занимая моё внимание. Но в какой-то момент внутри прозвучало: «Тебе это знать не надо! ». И я смирилась - не мне знать, почему не надо...

Но постепенно что-то стало проясняться - по мере моего внутреннего роста, в меру моей готовности. Ответ приходил по крупицам, да ещё и в неявной форме. И началось всё с танца.

Это был вечер вальса, устроенный в предновогодье в большом зале Мемориала нашего Ульяновска. Какой год наступил? Не помню. Скорее всего, 1990-й.

Вальс! Я вообще не могу спокойно слышать танцевальную музыку - а вальс особенно. Всё так и рвётся в круг, в движение, сил нет устоять на месте! Спутник у меня на этот раз неудачный: ему почти 70 лет и он соблюдает режим стариков - блюдёт собственное давление. Я оглядываюсь, выбираю из стоящих какую-то женщину - какая интуиция здесь работает? - и мы с ней отводим душу, кружимся всласть.

Но на собственный танец на этом вечере отведено так мало времени! Очень скоро нас, ненатанцевавшихся, усаживают в зрительный зал и начинают изводить неподвижностью под чарующие звуки вальсов Штрауса. Их бы самим танцевать, а не слушать!

Мучение пассивных слушателей перерастает в муку пассивного зрителя: на сцене призёры бальных танцев, разноцветные шёлковые пары, каждая по-своему очаровательная и самобытная. Сил нет сидеть так вот неподвижно!

И вдруг - шальная мысль: а почему, собственно, с и д е т ь? Разве обязательно танцевать ногами? Пусть отплясывает то, что так рвётся и мучается в груди!

Раз! - и что-то вырвалось, отпущенное, и уже мечется в предельно утоляющем движении там, над сценой. Я - то совмещаюсь с полюбившейся мне парой, чаще с женщиной из пары, то поднимаюсь над всеми и танцую с чем-то общим, что над ними. И это не просто двигательное участие, это какое-то растворение - нет! - это объятия и слияние с самой д у ш о й танца! Но как отделить её, душу танца от души музыки?.. И вот, мы все - о д н о: в переплетении, движении, слиянии, любви! Какой отдых, какое удивительное наполнение!.. «Только Бог на звёздном троне так накормит вдоволь».

Со мной получилось точно по этим цветаевским словам: я ушла с этого вечера такая переполненная энергией, как никогда в жизни. Казалось, что её раз в тридцать больше нормы, и я не знала, что с ней делать. Она рвалась из груди, почти душила меня и искала применения. Вот тогда я поняла, что танцевала в прошлых жизнях - и не в одной. Вот оттуда моя мучительная тяга к танцу с самого детства! Моё детское замирание (обмирание, умирание! ) около пианино, которое заиграло р я д о м, а не по радио, около духового оркестра, встреченного как-то на улице. И моё мучительное желание играть с а м о й. Все звуки, которые извлекала из инструмента я, с а м а, были божественно прекрасны! Как будто я сливалась с каждым из них!..

Я давно заметила, что как только я делаю первый шаг в танце - это уже какая-то другая я, и напрямую связана с каким-то неведомым миром, в котором я молода и сильна. Ни о каком нездоровье в этот момент не может быть и речи, никакие ноги не болят и лёгкость необыкновенная. Усталости в танце я никогда не знала и не знаю по сей день. Напротив - это отдых и наслаждение. Чем дольше танцуешь, тем больше хочется. Никогда-не-насыщение. Меняется осанка, становится идеально правильной, закидывается голова, освобождаются плечи, тело становится живым и гибким. Чудо внутреннего преображения. По существу, это не просто танец, а медитация. ФОТО с лучом.

Моё понимание всего этого, самоосмысление, началось с этого вечера. Я поняла, что не просто часто когда-то танцевала. Нет, это были ритуальные танцы, светлые и божественные - жреческие. Каждый из которых был молитвой и жертвой, прославлением и восхвалением Бога. С л у ж е н и е м.

ЖРИЦА

Я жрица, священный огонь стерегу.

Приди, молодица, прильни к очагу!

Ты, старец почтенный, присядь у огня,

Здоровья и сил наберись у меня!

Несите ко мне и сандал, и самшит –

Священное пламя всё ярче горит!

Прочту заклинание, руки взметну

И пеньем молитв поражу тишину.

И голос мой звучен, и радостен взор,

Покуда прохожий не прячет топор,

Покуда влюблённый поленья несёт,

Покуда дождём очага не зальёт…

А если случится такая печаль,

Я тихо взлечу в Поднебесную даль,

И там, раскрывая Небесный Чертог,

На Землю пролью стихотворный поток.

 

Я жрица – да, я это всегда чувствовала, с юности. Жрица Священного Огня, я его охраняю, вызываю, стерегу, несу в себе. И была я такой жрицей во многих жизнях.

Так стало открываться моё прошлое...

 

С Н О В А Т А Н Е Ц

Боже мой, что сегодня за день!

Воскресенье, 9 апреля 1995 года, - кстати, день рождения

Ольгерда, моей первой любви. Мы с ним одногодки с разницей в 5

дней. Иду, как всегда, на занятия с чтением текстов Агни-йоги.

С утра - всё навстречу: мою последнюю книгу о Марине,

" Безумье всех тысячелетий" покупают, просят, благодарят за

неё, кто успел прочитать.

На нашу литературную встречу пришла Светлана Матлина, поэт и сотрудница " Ульяновской правды", любительница и почитательница Марины Цветаевой, пришла в поисках чужого духовного опыта. Она ведёт литературную страницу " Зелёная лампа" и предлагает что-нибудь

опубликовать, если у нас есть. Найдём! Позже на ней опубликовали переписку Наташи Горобей с Зинаидой Миркиной и оригинальные материалы Евдокии Владимировны Языковой.

Потом были разговоры над текстом Агни-йоги, от которых

душа запела, окрылилась, прорвалась наружу и затопила всё

вокруг. В такие минуты я бросаюсь всех обнимать и целоваться.

А потом, дома, праздновали семилетие Таниного сыночка,

Эдика, оно наступает завтра, - начало новой его эпохи,

следующих семи лет.

Вечером же, после всех этих прекрасных потоков и на их

фоне случилось удивительное, хотя вернее сказать -

повторилось.

В Мемориале проходил вечер спортивного - современного -

танца. Я почти сразу же из постороннего зрителя, памятуя свой

первый опыт, отпустила себя в танец, немедленно куда-то

прорвалась и стала полноценным участником шоу. Невыносимая

радость переполнила меня и выплёскивалась из груди - и всё же

рвалась изнутри, так этого было много! Но вот пошли танцы

тяжёлые по своей сути, агрессивные, тёмные. Они всё это

состояние свели к нулю. Там было и вращение против часовой

стрелки - отрицательноэнергетичное, недобрая тематика,

резкие, какие-то дёргающиеся движения.

Но вот на сцене снова появляется Гармония музыки, движения - и Мироздания! - и я снова попадаю в тот же светлый поток.

Как лучше его определить?

Сначала я думаю, что совместилась с кем-то из танцующих в хороводе

девушек и сама танцую - через неё. Но потом я попадаю в центр круга и явно делаю с в о и движения. А дальше я оказываюсь над сценой и танцую всей своей душой, танцую, освободившись от тела. Какой это отдых и восторг!

Я чувствую, что обнимаюсь с Душой Танца - или она меня обнимает? И понимаю, что " красота спасёт мир" только если она сделает это чудо в душечеловека, преломится там в любовь и благодать, взломает её - души - запоры, и, прорвавшись, вернётся от человека в мир созидающим потоком Света, Добра и Любви.

И вспомнилось из перевода Миркиной: " Глаза поили душу красотой". Так вот к а к они поили - так, что душа разрывалась, не вмещала!..

Танец, который я бестелесно отплясывала, был гимном

красоте и жизни, Свету и радости, это было выражение самой

Души Танца, ликование Бытия. Произошло растворение в танце,

слияние моей души с его Душой!..

Я вспомнила, как Даниил Андреев купался в объятиях Лиурны

- Души Реки, как он растворился однажды во всей Вселенной...

Я стала - сам танец, сама его радость!..

Потом кто-то осторожно вернул меня на место. Ещё одно

прикосновение, один всплеск - и концерт окончился, а я понесла

в себе всю полученную благодать, так меня пронизавшую и

наполнившую, что хотелось обнять весь мир и всех подряд.

Не вырваться в такой момент душа просто не может!

А кто смотрел в этот вечер глазами и слушал только ушами - тому ещё придётся когда-то прозреть душой и услышать сердцем.

Только вот - когда?.. И случится ли это?

9.4.95 - 28.7.96 гг.

Ульяновск - Садовка

 

Н А К О Н Ц Е Р Т Е

Когда я поняла, что по-новому слушаю музыку? Может быть,

впервые на этом концерте?

Итальянская и испанская музыка - весь вечер, оркестровая

и вокальная. Звучит итальянская песня, ритмичная и радостная,

полная солнца и бескрайнего моря, раскованная и ликующая.

Сплошное жизнеутверждение. В испанской же - гуляние страстей,

напряженность, замкнутость гор и человеческого внутреннего

мира.

Слушаю - а внутри что-то мешает, лежит плотным сгустком. Что?

И вдруг понимаю - это надо ещё и танцевать! Отпускаю себя, - это уже привычно! - и начинаю танец. Но сразу же сталкиваюсь с тем, что я в нём - не я: танцую не то, что ожидала, делаю какие-то движения, не мной задуманные. Я танцую чей-то чужой танец - или свой в т е времена? Или Душа Танца и Душа Музыки мной реализуют себя? И костюм свой вижу, и он меняется даже на протяжении одного танца, и изменяется пейзаж

вокруг. Я то солирую, то в кругу, в хороводе, и движения мои всё так же неожиданны. И вся я наполнена радостью этой полной движения песни. Я её прожила полностью.

А потом вышла комментатор-искусствовед Нецветаева и сказала, что обычно в Италии и Испании песня всегда была танцем, а танец - песней...

Второе отделение - буря музыки Россини, - увертюра и

попурри из " Севильского цирюльника". Оказывается - сплошные

рондо, маленькие частые колечки-виньетки - и большие, вплоть

до громадных. И всё - нечисть, веселящаяся, радостная, земная.

Маленькие бесенята вьются, как мошки - это лукавство,

лёгкий обман, соблазн поверхностных мишурных увеселений,

звучание э г о, требующего внимания и богатого орнамента

нарядов и украшений. Радость мелкой и лёгкой победы,

горделивость превосходства. Легкомыслие, поверхностность,

естественность измены...

Круги покрупнее - и нечисть побольше, звуки пониже: это

уже притязания на положение в обществе, деньги, может быть, -

зависть, ревность, непомерность запросов, карьеризм.

А вот уже и С а м - вихри, где ты тонешь. Они грохочут,

обнимая тебя чёрным облаком. Это коварство, донос, клевета,

месть - и смерть.

Но ведь и все они - и те, что побольше, и те, маленькие,

- с тупиком в конце: обольстительны, призрачны - огни святого

Эльма. Бал у Воланда. Вихрь жизни, как она есть, - противовеса Россини не

показал. Полный светлый противовес у Баха, сплошной порыв к

Богу.

24.2.96 г.

Ульяновск, большой зал Мемориала

Ольга

В юности я чаще входила через неживую природу, через стихии, через космос и звёзды, потом живая подключилась: лес, деревья, трава - вся земля. А у тебя как?
Лилит

В целом практически так же.

Вот такая миниатюра написалась в 1995-м.

(«Путь Домой, 2010»).

Хожу много дней в ощущении, что чего-то недостаёт, что

утрачена радость и ликование, полёт, в котором я так долго

жила. И так - недели две. Приехала на дачу - и всё как-то не

так. И не понять - почему. Потом вдруг при поливании несколько

раз в струях воды - радуга. И я в неё вошла чем-то в груди,

раскрывшимся, чтобы принять Вселенную, вошла, как прежде

входила в танец, как входила в огненность деревьев осенью, как

вхожу сейчас в тот участок неба на закате, у которого почти

белый цвет.

И сразу - такая радость, лёгкость - благодать!

Я посмотрела вокруг - везде растут мои друзья и дети. И

все просят пить - дикая жара и сушь.

Не сразу, но поняла, чему должна научиться - всё время

слушать природу, всё то, что вокруг меня. А то я всё на небо,

на облака, на воду. А земля...

Вот, оказывается, почему я копаюсь в земле - я ей учусь.

Вот почему я параллельно третий год пишу на даче - вечерами, -

для гармонии, для внутренней сбалансированности.

Вот я и поняла, где сбилась и из-за чего потеряла песню

сердца. Она так легко теряется, когда начинаешь работать

по-деловому.

Я собирала сегодня вишню - и любовалась ей, принимала её

как подарок. А недавно вошла в мальву - и ощутила от неё такой

явный поток чего-то прекрасного, тепла и ласки, как будто она

со мной заговорила.

А к яблоням у меня сочувствие, как к беременной женщине -

такие нагруженные ветви! Я говорю им, каждой:

- Ах, ты моя хорошая, кормилица!

А она роняет и роняет яблоки.

Сейчас темно, уже ночь, безмолвие - и, когда замолкает

моя машинка, так чётко слышен стук о землю всякий раз, как

падает очередной плод!..

И полная луна смотрит в моё окошко...

И дышит Мироздание...

21.6.95 - 28.7.96 гг.

Садовка

А в 1999-м я написала стихи-ощущение о сборе ягод как Великом Присутствии в Благодати:

Малина… Введение в Тайну…

Малина…Преддверие Бога…

Как славно, что ягоды много –

Её благодать не случайна…

 

Багровая щедрость парада…

Неслышно веду разговоры…

Над крышей – родимые горы

И благовест Летнего сада.

 

И на руку падает чудо

Из сказки, куда улетаю…

И та, и вот эта – я знаю! –

Посланницы Солнца – Оттуда…

Так меня растила Земля и всё, что с ней ухаживанием за садом связано. И продолжает растить, потому что я уже давно обрабатываю её весной, хотя знаю, что плодов не увижу – уеду, и они созреют как раз, когда меня не будет. А ещё – работаю в чужих садах, как на своем участке, когда бываю в гостях. Просто для удовольствия. Если весной – то тоже ягод не увижу…

16.02.16

ОЛЬГА

Понимают ли тебя родные, одобряют ли образ жизни и мыслей?

 

Почему нет духовной связи между родственниками?

 

 

ЛИЛИТ

Оба эти вопроса и то, о чем я написала – практически одно и то же

ПРИШЛАЯ. ИНАЯ?

Всю жизнь, во все века, пришлых - пришедших – принимали неохотно, - или не сразу.

Я - из пришедших.

В Москву - как пришедшая - приехала моя мама, на самую окраину. В три с половиной года появилась там и я. Но, придя в Москву в детстве - рано, - я так и осталась в ней пришедшей,

не выросши в центре и органически не связавшись с ним и теми, кто там жил. То место, где я выросла, было не Москвой, а рабочим посёлком на её краю... Жила в детстве в первом доме Москвы.

Мой возврат из Казани эту мою пришлость после эвакуации закрепил. Меня с Москвой связывал тогда тоненький канатик моих одноклассников - подруги, Светланы Дубровиной, и Алешки Абрикосова. В остальном я была, как в вакууме. Частые переезды с квартиры на квартиру с 43-го по 46-й год усугубили мою изоляцию.

В Ленинграде я была москвичкой, в Ульяновске - дальневосточницей. Для ульяновцев, преподавателей нашего пединститута, - а они ведут счёт знакомства со студенчества, -

я всегда буду пришедшей, хоть мы работаем бок о бок уже 25 лет.

Я и сейчас в Москве - пришлая, хоть и училась в Университете... Снова только тоненький канатик Татьяны и Виктории Ленгник соединяет меня с Москвой, а все остальные нити

оказались паутинками и порвались, когда я потянулась вверх...

Зина Миркина - это Прибежище, а не связь... Она – как Праздник...

В Москве я - не то из Симбирска, не то из Новосибирска - кто разберёт эту провинцию?.. Такие ошибки были типичными при знакомствах у Анастасии Ивановны Цветаевой.

И в Маринином цветаеведении я оказалась пришлой - из чуждой литературе науки – психофизиологии, несмежной области. Писать начала, сама того не ожидая, взялась - с виду - не за своё дело, оказавшееся единственно моим. И мои семь изданных книг о Марине и Анастасии Цветаевых, и интерес к ним тех, кому они нужны, кого они растят, и успех моих выступлений на цветаевских конференциях и лекциях - всё это ничего не меняет.

У меня судьба - п р и ш л о й...

И только в Литературной Гостиной я своя. Там мы все д о м а - отвека. Все - самая близкая р о д н я...

Так может быть, я не о той пришлости говорила?.. И она, внешняя, только отражение внутреннего несоответствия? Природного, глубинного - «отродясь-дородясь»?

Скорее всего, так!

* * *

Очень люблю фразу Джебрана: «Ваши дети – не ваши дети»… С неё и начну ответ! Генетика определяет сходство на физическом плане. Но настолько, что часто не скажешь, что рядом мать и дочка или две сестры. Потомки могут перебрать в сходстве всех предков и смешать в коктейль. А души наследуются по-особому – каждый продолжает своё развитие по кармическим законам, чаще всего в реальной жизни, в быту абсолютно непонимаемым. Нестыковки именно от этого, пока хоть один не поймёт, что лечит отношения только любовь. Она же изживает – развязывает - кармические узлы. Но процесс бесконечен, потому что родня – одна из школ духовного роста – от решения возникающих психологических задач никуда не деться, тут уж развод не возьмёшь! Правда, люди часто начинают жить вдали и видеться только изредка. Но это часто оставляет всё, как было, задача не решается. Наполняйся любовью, прими, как есть, люби такое, как сложилось – это и есть решение.

Вот и в моей семье глубинного контакта нет…

Мама как-то трагическим голосом спрашивала у кого-то из моих детей: «Ну почему она любит Марину Цветаеву? ». А что они могли ответить, если она им психологически с её бескрайностью чужда?

 

21.1.95 - 28.7.96 гг.

Москва – Садовка

ОЛЬГА

А вместе с одухотворением что-нибудь ещё из способностей проявилось новое?

ЛИЛИТ

Конечно. Многое.

Т Р Е Т И Й Г Л А З

Когда я заметила свой третий глаз? Наверное, не раньше,

чем прочитала у Лобсанга Рампы " Третий глаз", а он впервые

появился у нас в конце 1991-го.

При постукивании по лбу вижу ромбовидную фигуру, по форме

она напоминает глаз. Внутри часто голубое, туманное, вокруг

тёмное, иногда - наоборот, а далее могут быть разные цветовые

включения, в основном, желтые, солнечные. Цвета явно зависят

от моего состояния, от степени сиюминутной одухотворённости.

Иногда внутри - золотистое, и во все стороны - как будто солнечные

лучи, а иногда внутри тёмное, а вокруг голубое, молочное.

Когда-то он не виден - и это признак моего " не того"

состояния, моей земности, неприобщённости. Нередко на фоне

центрального цвета - какая-нибудь тёмная фигура - крест,

пятиконечие, три или четыре пересекающиеся линии. А иногда -

настоящее солнышко, золотистое, светлое, с длинными тонкими

лучами.

Одно время " глаз" стал вытягиваться в высоту, вверх, и в

вертикали своей стал больше, чем в ширину. Но потом это прошло,

и он стал прежним, однако, начал постепенно увеличиваться

весь. Иногда он искрится световыми пятнами, а внутри - тоже

свет.

Перед смертью Сергея, 12 февраля, он постепенно сложился

в крест, тёмный, с расширениями на концах, но я тогда не поняла

- к чему он? Стала его описывать, попробовала ещё раз

Увидеть - и никакого третьего глаза, темно. Потом появились

три пересекающиеся линии, тёмные, вокруг световые блики. И

снова постепенно всё стянулось в крест.

Если о моём третьем глазе рассказываешь и хочешь при этом

что-то при постукивании увидеть, то он исчезает. Земное

любопытство, земной уровень - сплошная тьма...

Недавно, 17 июля 1996 года, - в день рождения Маришки,

кстати, - у нас в Садовке была сильная буря. Стал искрить

провод в ветвях дерева перед дачным домом. Мы с внуком Эдиком стояли

на крыльце, потом пришла четвёртая дочка Таня со своей Анечкой на руках и внучка Катя, и они все отправились на полянку - посмотреть, как и где искрит.

Только они вернулись и закрыли калитку, как буквально через 20 секунд на это место, где они только что прошли, упал провод - его оторвало от столба, - за ним второй, и они стали искрить уже рядом с нашим забором, практически на нём. А при очередном порыве ветра второй провод восьмёркой сложился перед нашей калиткой, перекрестившись с первым, и они временами исходили искрами. Нас спас сосед: он перекусил провода и расчистил проход. И я сопоставила события.

Если бы не Эдик, мы могли бы не заметить упавшего провода, но он почему-то неотрывно смотрел на столб, где искрило. Если бы я не пошла полюбоваться бурей и не позвала бы внука разделить моё восхищение, мы могли бы вообще не понять, что провода свалились, я могла бы позже, когда ветер стих, в темноте пойти проверять, закрыта ли калитка - и...

Я не сразу всё это осознала, всю цепь - с виду -

случайностей. До рассвета не могла уснуть, восстанавливала в

памяти детали чудесного спасения троих от падения на них

провода. Потом попробовала постучать по лбу - полный,

беспросветный мрак... Ещё бы - детали-то земные...

А сегодня третий глаз сиял почти белым, голубоватым

овалом, вытянутым вверх-влево, с нечёткими, размытыми

очертаниями. Он был гораздо больше наверху, чем обычно и

почти уходил за пределы поля зрения. Я связала это явление с

тем, что долго читала накануне допоздна " Науку изречённого

слова" Профетов, в частности, о вознесении - так была названа

смерть одного из авторов, Марка. Сразу после чтения, постучав

по лбу, я увидела: всё поле зрения заполнено желтоватым -

солнечным - светом.

Интересно, а как у других?

28.7.96 г.

Садовка

Н А Ч А Л О П О С М Е Р Т Ь Я

 

6 марта 1995 года умер Сережа Ваньчин, мой зять, Лилиткин

муж и отец Антона и Кати. Умер от опухоли мозга, которая

галопировала и увела его за три месяца...

Поминки. Я поняла, что они начинаются сразу же после

смерти, а не после похорон и не связаны ни с какими

специальными ритуалами и застольем. У меня этот процесс шёл

весь первый день, пока его ещё не увезли в Барыш, к матери,

т.е. до самого вечера.

Я вспоминала всё хорошее, что случилось в нашей с ним

жизни. Отдельные сцены из предсвадебного периода, самой

свадьбы, свадебного путешествия - я за рулём, а новобрачные

сзади непрерывно целуются, создавая на дороге аварийную

ситуацию; из первого периода семейной жизни: вместе вечерами

ходим в кино, вернее - я их вожу на машине; переписку с ним,

когда он был в армии, адресованную нам с Лилиткой (" Любимые

мои женщины! " ) и письма даже мне лично... Это были картинки,

которые как бы переживались заново, и были очень тёплыми,

солнечными. Вечера в поездках у костра, его рассказы о своей

жизни, восхищение увиденным... Они возникали не переставая,

причём вспоминалось то, что я, казалось бы, уже и не помнила -

выплывали откуда-то. У меня было ощущение, что я ему

напоминаю: не забудь вот этого, хорошего, - не потеряй! Я

убеждена: в посмертье перерабатывается всё, что случилось в

жизни, и ничто хорошее не должно пропасть.

К концу дня я почувствовала, что поминки - это

с о т р у д н и ч е с т в о с ушедшим, наша помощь ему. И

именно поминанием, воспоминанием, а не застольем по расписанию

и не только молитвой...

Вечером того же дня мы поехали хоронить его в Барыш,

откуда он родом - так просила его мать. Похороны пришлись на 8

марта, потом было долгое застолье на полдеревни, - и вот мы

уже возвращаемся в том же крытом фургоне в Ульяновск - Лилитка

с обоими детьми и моя старшая, Маришка. Я смотрю на них с

противоположной скамейки и вижу, что они совсем без сил.

- Болит голова? - и они обе хором - " Да! "

Я поняла, что избыток внимания к нам, не всегда

доброжелательного, и разговоры-пересуды могли дать именно

такой эффект. И вот я заматываю всех их с собой в единый кокон

вместе с детьми.

В течение пяти минут лица проясняются, фигуры

выпрямляются, а моя голова, наоборот, тяжелеет. Я догадываюсь,

в чём дело и спрашиваю:

- Голова прошла?

Обе кивают.

- Это я кое-что сделала и взяла на себя. А я справлюсь.

Приезжаем в Лилиткину квартиру и остаёмся помогать.

Мариша принимается стирать, а я - мыть диван, на котором болел

и отошёл Сережа. Надо много воды, чтобы убрать из материи

отрицательную энергию.

Перед мытьём проверяю рамочкой - диван показывает минус.

После промывания губкой, двухкратного, уже всё в норме, всё

стало нейтральным. Подушку и одеяло - подальше, на лоджию, их

тоже надо стирать.

На меня, пока я работаю, наползает такая тяжесть и

слабость! Понимаю - это плод общего кокона, надо

изолироваться. И я заматываюсь в кокон отдельно от всех - и

прихожу в себя...

Через день я снова у Лилитки, и опять мы встречаемся там

с Маришей. Я привожу слайды и диапроектор и мы весь вечер

рассматриваем Лилиткины свадебные и семейные снимки. Снова

поминки...

Диван уже высох и на нём стали располагаться ко сну. Меня

положили на той части, где умирал Серёжа, а на второй части,

съёмной, где обычно на полу спала возле него, больного,

Лилитка - там легла Маришка.

Сразу не засыпалось. Обратилась ли я, как обычно, перед

сном к Богу? Только вдруг я поймала себя на том, что куда-то

стремительно возношусь. Из всех частей моих плеч и головы

что-то уносилось ввысь, легко и непринуждённо. Я видела при

этом какие-то тонкие белые вертикальные струйки над каждой

частицей, и я неслась вместе с ними, всё вверх, очень

стремительно. Нет, это невозможно объяснить!

И я вдруг поняла - это опыт смерти, ухода из физического

тела. На земном плане всё вымыто - и вроде бы приведено в

порядок, а на астральном информация вся осталась.

По мере вознесения с двух сторон появились как бы кучевые

облака - лиловые. Они быстро меняли очертания, клубясь,

темнели и сдвигались в поле зрения закрытых глаз. Зона, куда я

неслась, была далека от светлой.

Тут я и уснула.

Наутро я у Маришки спрашиваю по-Пушкински:

- " Скажи ж ты мне, кого ты видела во сне? "

Оказывается, видела больницы, больницы и воду, много

воды, и она её подтирает. Видимо, она считала со спального

места Лилитки её астральную информацию. В тот месяц, когда

Серёжа лежал в Москве в больнице-институте имени Бурденко,

Лилитка часто обмывала его и потом подтирала пол.

А Лилитка увидела в эту ночь, с 10 на 11-е марта, с

пятницы на субботу, во сне разбившийся вертолёт. Он, как потом

выяснилось, уже упал, но об этом сообщат только на

следующий день. Маришка же увидела ещё кроме больниц и воды

два трупа. Погибших лётчиков оказалось как раз два. Медсестру

скрывали обломки вертолёта...

На девятый день мы в том же составе поехали в Барыш. И

там перед моим засыпанием было интересное явление.

Закрыв глаза, я повторяла - как обычно в конце дня, перед

сном: " Благодарю Тебя, Господи, за всё благодарю! " И перед

глазами стали расцветать светло-фиолетовые хризантемы - две, крупных:

в центре поля зрения и справа.

Они вырастали каждая из своего центра тонкими нитями

лепестков, раскрывались и, пожив секунду, исчезали, а на их

месте расцветали две новые. Они были поразительно хороши,

просто роскошны своей натуральностью. Расцветала та красота,

которая " поила душу", по выражению Миркиной. Я в восхищении

следила за их игрой и старалась всё запомнить. Так

продолжалось минут пять. " Неужели не посветлеют? " - подумала я

и стала ещё пристальней вглядываться. Они сразу начали

светлеть - дошли до цвета поблекшей, отцветающей сирени, с

голубизной, - а ещё - в центре каждой нити-лепестка появилась

белая, во всю его длину - полоска.

Тут я обратила внимание на левую сторону - ведь хризантем

было всего две, а не три. Слева темнел буроватый, цвета земли,

пласт без рельефов.

- А это-то мне зачем? - подумала я - и всё тихо растаяло.

И сразу же поняла: это мой собственный, родной бурый

пласт, он - во мне... И надо, чтобы я о нём знала...

Пройдёт совсем немного времени - всего 50 дней, - и я

услышу о фиолетовом сиянии из книги супругов Профет " Наука

изречённого слова". Я буду разглядывать на 209-й странице

тонкие лепестки цветка - символ фиолетового пламени - с

сердцем человека внутри него. Лепестки моих хризантем были

тоньше, но на цветке в книге виднелась такая же белая полоса в

середине каждой нити-лепестка, как и в моём видении! Только в

книге цветок изображался в другом ракурсе.

Так вот, значит, какие цветы я видела! Уже давно

описанные, хоть мне и неведомые! И ещё - я прочитаю на первой

же странице слова: " Фиолетовый огонь - это Бог, действующий в

Вас - н ы н е! "

Наутро мы с внучкой Катей, дожидаясь своей очереди сесть за

поминальный стол - пятой по счёту! - пошли гулять. Был

ослепительный морозный день 14 марта. Снег не проваливался,

куда ни ступи, и мы долго бродили по снежной благодати,

местами кружевной и сверкающей на солнце - провожали зиму.

Почему таким прозрачным и близким в эти дни сделался

астрал?..

Перепечатываю этот текст больше, чем через год после

похорон. Снова дача. Вчера перед сном я грустно думала, что

давно не видела мыслеформу Марины Цветаевой. И позвала: приди,

покажись, ведь твой дух есть где-то, даже если ты снова

воплотилась!

И вот пошли очень тонкие ярко-синие нити - тот самый

Маринин цвет. Они мягко изгибались и причудливо играли. И

вдруг неожиданно переросли в зелёные, густо-травяные, цветы.

Всё это пульсировало, видоизменялось - и исчезло. Зелёный -

цвет земного пребывания.

Я размышляла над виденным и вдруг - три фиолетовых цветка

- розы! Одна выше, центральная, и две симметричные ниже неё.

Они исчезали, возникали опять какими-то другими цветами,

только не хризантемами, - и снова становились тремя розами -

п о в с е м у полю зрения! Левой бурой части н е б ы л о!

Это продолжалось не более минуты, но как я им

порадовалась! И приняла это как знак поощрения.

15.3.95 г. - 28.7.96 г. Ульяновск - Садовка

 

Т Е Л Е П А Т И Я

Как это началось? Пожалуй, с книжечки Л.Л.Васильева,

ленинградского профессора. Там впервые описывались опыты с

телепатией.

Кончался 1963-й год. По вечерам я в кухне писала

диссертацию, дождавшись, когда все лягут спать и угомонится

моя полуторагодовалая третья дочка. Старшая, Маришка, - ей не

было ещё и 12-ти, училась тогда во вторую смену, а потому

вечерами, напротив меня, на том же столе готовила уроки. И

вот, в один из таких вечеров она, по следам разговора о

телепатии, вдруг сказала:

- А я пробовала на Ире - получается!

Ире, её младшей сестре, шёл восьмой год.

- Что, ты пробовала? - опешила я.

- А я ей внушала, чтобы она запела одну там песенку - и

она её запела!

Я вспомнила рассказы её отца, Миши Стельмаха, - к тому

моменту мы с ним уже давно не жили вместе, - о их

телепатических развлечениях с учительницей, которая не могла

пошевелить языком после их внушения, или о прохожих, которых

они, мальчишки, заставляли спотыкаться.

Мне никогда в голову не приходило попробовать самой, но

после разговора с Маришкой я стала экспериментировать: однажды

успокоила полуторагодовалую Лилитку, не выходя из кухни. Она

перестала хныкать и заснула. А в другой раз я мысленно

представила себе, что моя подопытная собака встаёт и идёт на

место - это вместо словесного приказа " На место! ". И была

несказанно поражена её реакцией: она сделала ухом так, будто

услышала звук и склонила голову набок, в смысле: " Что? "

С тех пор телепатия стала для меня реальностью, я о ней

читала статьи в газетах и журналах, собирала вырезки и читала

лекции о ней для разной аудитории.

Сейчас я вижу, что все случаи яркой телепатии в моей

жизни связаны с Любовью, с м о и м чувством любви.

Ленинград, 1970-й год. Мы расстаёмся с НВ- он в моих стихах фигурирует как Пигмалион.

Отсюда ясно, что я - Галатея, правда, как вскоре выяснилось -

на пять минут. Больше она оказалась в своём ожившем качестве

ненужной, хотя знакомство насчитывало 23 года... Так появились

мои стихи - в числе многих прочих:

 

НЕНУЖНАЯ ГАЛАТЕЯ

Меня привязали к себе, присушили,

Меня завлекли и уговорили,

Молили, будили, с трудом оживили, -

А после игры - под скамейкой забыли...

Момент - невероятной напряжённости и безбрежного горя. Мы, похоже, расстаёмся. Он говорит:

- И ещё одно...

Пауза. А я уже знаю, ч т о он скажет - чтобы я ему не

писала.

- Не пиши мне!..

- Я бы никогда об этом не попросила!

- Ты - сильная, а я вот... нет...

Так вот и кончилось... НО ещё два года не уходило... А сквозь всю жизнь прибавлю: не уходило ещё 30 лет!

Мне всегда хотелось такого чуда: открываю дверь, а за

Порогом ОН, моя первая любовь, мой О., ТОТ, что в с е г д а нужен,

тот, чью спину я увидела в свои 22. Я всю жизнь из своих

личных бед возвращалась к нему, Ольгерду, Гельке Ленгнику.

Но чудом таким был ТК - он несколько раз в жизни

меня окликал. А здесь уж подходит Маринино:

На оклик гортанный певца

Органною бурею мщу.

Меня, как и её, безнаказанно окликать нельзя - сгоришь...

Первый раз Т. нашёл меня через 18 лет после прекращения

нашего брака. Он не знал, в каком я городе и где меня искать.

Это выяснилось, когда он встретил моего бывшего сотрудника,

Чебыкина, нашего общего знакомого. Тот ему сказал, что я в

Ульяновске. А дальше - адресное бюро... И его звонок из Питера.

Почти два десятилетия - две вечности, как мы это назвали,

- начисто слизали наши обиды, и всё началось, как с чистого места:

Раскалилось,

навалилось,

понеслось,

Завертелось

колесом

вкривь и вкось.

Я покой

тебе в эфир

нашепчу!

Я приеду,

принесусь,

прилечу!..

Эта " органная буря" сразу же дала эффект телепатии. Я

стала каждое утро просыпаться с 6 часов по местному времени

без всякой видимой причины, с мыслью о нём. Он, видимо, будил

меня своим пробуждением. Но в Ленинграде-то всего 5 часов! На

работу как будто рановато.

В следующий мой приезд я выяснила, что он действительно в

этот час встаёт для короткой прогулки по квартире.

И вот об этой телепатии есть такие стихи:

Шесть часов - пять часов..

Возникаю из снов,

Из нездешних миров

Обращенье и зов...

 

В шесть часов - пять часов

Просыпаюсь без слов,

Будто правда - толчок,

Будто в Космос скачок.

 

В шесть часов - пять часов

Выбиваюсь из снов,

Пробиваюсь к тебе,

Благодарна судьбе...

 

Шесть часов - пять часов...

Ты готов? Я готов

Безрассудно лететь,

И смеяться, и петь,

 

Повинуясь Судьбе -

Ты ко мне, я к тебе...

Единенье и зов -

Шесть часов - пять часов...

Шел май 1979 года.

Следующий период, когда телепатия посетила меня, связан с

«Грозовым серебром». Начиная с Елабуги 1988 года я жила как бы с

содранной кожей, чувствительность моя стала невероятной, и я

начала постигать невидимые потоки Тонкого Мира. Все они шли

из одного источника - от Ан. И-ча. Началось это сразу же после

его отъезда, когда я почувствовала невероятную тяжесть, от

которой не могла отвязаться. Впечатление, что я понесла его на

себе. Вот моя запись того периода:

26.8.88 г. Мне всё время кажется, что я воспринимаю чужо<

⇐ Предыдущая12

Поделиться: