В Томашов – без благословения рабби

 

Бунт рабби Мордехая Йосефа еще не приобрел открытой формы. Во время болезни рабби Мендла он даже был среди тех немногих, для которых дверь в комнату рабби была открыта. Но старые хасиды, много пробывшие в Коцке, поняли истинные намерения рабби Мордехая Йосефа и отвернулись от него.

Прошла зима, прошло лето. Только осенью 1840 года рабби Мендл выздоровел. Еще во время болезни ему стало известно о поведении его ученика и о том, что он говорил тем, кто был готов его слушать. Рабби Мендл хотел показать, что их дороги разошлись, и он заявил об этом открыто.

Было принято, что каждый год в праздник Симхат Тора рабби Мордехаю Йосефу предоставлялась честь сделать «акафа шель Йосеф Цадик» – пройти со свитком Торы вокруг возвышения для чтения Торы. Такой чести удостаивались лишь избранные.

В праздник Симхат Тора в этом году ему это право предоставлено не было. «Акафа» была отдана другому. Рабби Мордехай Йосеф поймал полный гнева взгляд рабби Мендла и понял смысл произошедшего.

В тот же вечер рабби Мордехай Йосеф вместе с преданными ему хасидами покинул бейт-мидраш. На следующий день эта группа ушла в лес и там они сделали акафот отдельно.

После окончания субботы «Берейшит», после полуночи, рабби Мордехай Йосеф и его хасиды сели на телеги и двинулись по дороге, ведущей из Коцка в Томашов, чтобы создать там новое хасидское течение. Раскол произошел.

На следующий день, в воскресенье, гробовая тишина царила в Коцке, тишина после бури. Немногие остались в нем. Только сильные духом и преданнейшие из преданнейших, во главе с гаоном рабби Ицхаком Меиром. Тем не менее, преданные ученики, оставшиеся в Коцке, сохранили теплоту по отношению к их великому товарищу, оставившему их путь.

Рабби Ицхак Меир сказал: «Принято считать, что, „тот кто связан с чистым – тот чист“. Спрашивается, достаточно ли обычному человеку, который не прикладывал усилий, связаться с человеком, который все свои силы, всю свою жизнь отдает служению Творцу, духовной работе, для того чтобы самому стать чистым? Иногда важнее понять величие чистого человека и привязаться к нему, чем самому быть чистым.

Найти в себе силы не быть высокомерным и понимать, что тот, другой, выше меня, а я только «прилепляюсь» к нему, тогда я смогу получать его чистые духовные свойства, желание отдавать, альтруизм. Эту тайну не понял Корах во время своего спора с Моше. Корах до своего бунта против Моше не был обычным человеком. Он был одним из самых уважаемых руководителей народа Израиля, обладал большим острым умом, имел духовное постижение. Он был праведником.

Все вроде было у него хорошо. Он не знал только одного – тайну привязанности к более великому, тайну принижения, отмены себя по отношению к более Высшему. Местом Кораха в передвижном Храме был духан – особое возвышение, а место Аарона было во внутреннем зале. Когда Корах поднимался на духан, он получал большое духовное постижение. Что сказал себе Корах? Он сказал: «Если я буду стоять во внутреннем зале, в Святая Святых, я получу еще большее постижение Творца».

Однако Корах, несмотря на свою прозорливость, не видел, что это все связано. Все его постижение на духане зависело от Аарона, стоявшего внутри, в Святая Святых. Первосвященник, стоящий в Святая Святых, излучает свет для него. Корах не знал тайны подчинения Высшему, потому что он был эгоистом. Когда он оборвал нить, связывавшую его с Моше и Аароном, он потерял все свое духовное постижение».

Рабби Ицхак из Верки, чей путь отличался от пути рабби Мендла, тем не менее, тоже выразил свою досаду по поводу раскола, вызванного рабби Мордехаем Йосефом. Он поспешил в Томашов и там уединился с рабби Мордехаем Йосефом, выразив ему свое недовольство. До нас дошло содержание разговора между ними:

– Мордехай Йосеф, почему ты ушел от нашего рава? – спросил рабби Ицхак.

– Творец приказал мне быть руководителем общины, – ответил тот.

Рабби Ицхак, который никогда не злился, гневно сказал:

– Ты должен был быть осторожным, как пророк Шмуэль. Несмотря на то, что Шмуэль слышал голос с Небес, приказывающий ему стать пророком, он не стал руководителем общины, пока не получил разрешения от своего рава – старого священника. Ты должен был получить разрешение.

Рабби Лейбел Эйгер, один из самых благородных и скромных людей, присоединившихся к рабби Мендлу, так сказал о расколе в Коцке: «Тот, кто считает, что знает причину, по которой произошел раскол, – тот ошибается».

После того, как многие из людей, преданных рабби Мендлу, оставили его, туча скрыла огненный столп. Рабби Мендл скрылся за дверью своей комнаты, закрыл ее на засов – на всю оставшуюся земную жизнь…

 

 

*****

Здесь я привожу несколько его высказываний (нумерация соответствует пунктам книги «Йошэр диврэй эмэт»):

п. 23: Знанием называется постижение Творца. (Также и все наши знания являются не более чем данными о действиях Творца на нашем, наинизшем уровне творения). Постигающий начинает постигать и видеть во всем в мире только Творца, Его действия, и, из раскрывающегося ему, изучает законы Творца в мироздании. Но не постигающий этого ощущает пустое место, в котором находится наша вселенная. Ему кажется, что Творец на небе где-то (верующий) или что Его вообще не существует (неверующий).

п. 24: Вся Тора, как устная, так и письменная, каждая ее буква выясняет только одно – как уподобиться Творцу в Его действиях, потому как для этого дана Тора. И называется Тора, потому что указывает путь, которым необходимо идти. (Тора означает Учение, указание). 613 Эйцот (советы) Торы дают человеку совет, как приклеиться к Творцу.

п. 43: Хотя в начале и учил каванот – намерения, но совершенно не пользуюсь ими, потому что основное намерение – это разбить свое сердце в любви, страхе и простоте. А тому, кто достигает этого, уже нет необходимости изучать, какие намерения у него должны быть, а сам, изнутри своего сердца, ощущает их. И это то, что описывает великий Ари, и сказаны они для подобных ему, не стремящихся уже ни к каким обычным наслаждениям, а только к духовным. Поэтому есть только одно намерение во всех делах и молитвах человека – устремление сердца к Творцу.

п. 51: Основное во всей Торе и Заповедях – это слияние своим желанием с Творцом. (Именно этому и обучает Каббала.)

п. 55: Обратный (отраженный) свет (ор хозер) называется так потому, что возвращает души к их Источнику.

Желающим более подробно ознакомиться с явлением «Коцк» я советую книги «Снэ боэр бэ Коцк», «Шишим гиборим свиво», «Асараф», но главное – книга изречений предводителя Коцка «Йошэр диврэй эмэт».

 

Йехид и Йехида (И. Башевис-Зингер)

Часть 1

 

В замке, где дожидаются своей участи души, осужденные на изгнание в ад, то есть на Землю, как его еще называют, томилась душа женского пола, Йехида. Йехида много грешила в том мире, в котором жила, куда спустилась когда-то с Кисэ аКавод – с Престола Творца.

Но души свое происхождение забывают. Пуро, ангел забвенья, владычествует повсюду, только Эйн Соф ему не подвластен. Йехида позволяла себе дебоширить, устраивала скандалы, подозревала каждую ангелицу в шашнях со своим возлюбленным, с Йехидом. Случалось – и богохульствовала. А то и вовсе отрицала существование Бога.

По нелепым ее представлениям получалось так, будто души никем не сотворены, а появляются как-то сами собой, безо всякой цели и замысла, и поэтому, значит, эйн дин ве эйн даян – нет ни законов, ни судей. Судьи, однако, там есть, и законы они применяют по всей справедливости. Потому-то и приговорили они Йехиду – когда очередь дошла до нее – к изгнанию на маленькую планету Земля.

Адвокат подавал аппеляции все выше и выше, вплоть до Верховного демона, но мнение о Йехиде сложилось такое, что никто уже не мог ей помочь. Йехиду разлучили с Йехидом, отрубили ей крылья, остригли волосы и надели на нее длинное одеяние, саван для тех, кто подлежит аннигиляции. Ее перестали питать небесной музыкой, благовониями рая, тайнами Торы, лучезарным сиянием шхины – отблеском Бога. Она не купалась больше в бальзамных фонтанах.

Сумрак нижнего мира, заранее поданный в камеру, наводил тоску. Но гораздо страшнее была тоска по Йехиду. Йехида потеряла способность общаться с ним телепатически. Связь ясновидения тоже между ними была прервана. Да что там, отняли даже слуг – несколько душ юных отроков и отроковиц. Ничего не оставили бедной Йехиде, кроме страха смерти.

Смерть – гостья вовсе не редкая, но несчастье это обычно случалось с душами низменными, пустыми, не ведающими любви. Что происходит с умершей душой – этого Йехида не знала, да и не очень интересовалась. Скорее всего, душа просто гаснет, исходит, как свечка. Хотя некоторые полагают, что искра духовности, некоей жизненной субстанции, сохраняется в ней.

Снаружи, во всяком случае, душа сразу же принималась гнить, покрывалась коростой и струпьями. Потом могильщик опускал ее в могилу, которая называется «лоно». Там она превращалась в опухоль, фунгус, паразитическое образование, называемое «дитя». Затем наступали муки Исхода: рождения, роста, работы.

Если верить мудрым книгам, то смерть – не конец, не последний приют бытия. Душа очищается в смерти и опять возвращается в родные пенаты. Откуда мудрые книги черпали все эти сведения? Ведь насколько Йехида себе представляла, а была она весьма просвещенной, до сих пор с Земли никто еще не возвращался, да и что там может вернуться после того, как душа сгнивает дотла и рассеивается во мраке?

А теперь она, Йехида, сидит и ждет смерти. Ангел Смерти – Малах аМавет с его огненным мечом и тысячью глаз – мог появиться в любую минуту.

Первое время Йехида плакала днем и ночью. Потом слезы иссякли, но мысли о Йехиде мучали ее, не переставая, наяву и во сне. Где он сейчас? С кем он? Она отдавала себе отчет в том, что вечную верность хранить он не станет.

Храмы полны юных девственниц, ангелиц, серафимиц и херувимиц, девиц-аралим и прочих прелестных созданий. Как долго сможет он устоять? Ему ведь считаться не с чем, ведь он, как и она, Йехида, – атеист. Собственно, это именно он и внушил ей, что дух – никакой не плод творения, а побочный продукт естественно-природного процесса, который он называл эволюцией.

Йехид не признавал Божественного промысла, свободы выбора, святости и греха. Что может теперь побудить его к воздержанию? Небось, разлегся уже на коленях какой-нибудь крылатой бабенки и рассказывает ей про Йехиду, как рассказывал ей, Йехиде, про других. Хвастал своими победами. Как же быть? Что предпринять? Все каналы к нему перекрыты. Ждать милостей не от кого. Прощенья не будет.

Путь один – вниз, на Землю, в неуютную плоть, в этот ужас, называемый «тело». Тело – мясо и кровь, нервы, мозг, дыханье и прочая мерзость, от которой при одной только мысли пробирает мороз. И эти еще с их воскресением! Душа, видите ли, не остается, согласно их проповедям, вечно прозябать на Земле. По отбытии наказания душа, якобы, снова поднимается вверх, в мир, откуда спустилась.

Какое ханжество, какое грубое суеверие, рассчитанное на простаков! О какой еще душе можно толковать после того, как она была тлением, гнилью, так называемой плотью? Нет, воскресение – это миф, греза, наукой не подтвержденная. Утешительная ложь для душ примитивных и трусливых. Почему-то никто еще добровольно на кладбище это – на Землю – не отправлялся. Разве что несколько помешанных самоубийц.

 

Часть 2

 

Как-то ночью, когда Йехида лежала в углу своей камеры, терзаясь воспоминаниями о Йехиде, о наслаждениях, которые он мастер был доставлять, о поцелуях его, о таинственном шепоте, играх, которым он ее научил, – явился Малах аМавет. Точь-в-точь такой, как в мудрых книгах: с огненным мечом и тысячью глаз.

Он обратился к ней:

– Сестра, твое время пришло.

– И нет никакого выхода?

– Живым отсюда никто еще не выходил.

– Что ж, делай что полагается.

– Не торопись. Сначала покайся в грехах. Раскаяние облегчает. Даже сейчас.

– Сейчас? Сейчас, когда меня собираются сбросить на Землю? Нет уж, раскаиваться мне не в чем, разве только, может быть, в том, что я меньше грешила, чем могла бы. Она умолкла и упрямо ждала. Молчал и Малах аМавет. Потом он сказал:

– Сестра, я знаю, что ты гневаешься на меня. Но я-то в чем виноват? Я не сам назначил себя Малахом Мавет – ангелом смерти. Я – благородного происхождения, из верхнего мира. Там я много грешил, как ты здесь, и меня спустили сюда. И сделали палачом. Мне так же не хочется тебя убивать, как тебе – умирать. Но поверь, смерть не так уж страшна, какой ты себе ее рисуешь. Кое-что в моем ремесле я все же постиг. Да, спуск на Землю и погружение в лоно – дело малоприятное. Но затем – девять месяцев сладостного полубытия. Там ты все позабудешь. А потом – начало второго периода смерти, выход из лона. Тоже трудный момент. Зато детство – золотая пора. Тело гибкое, свежее. Ты обнаруживаешь и изучаешь все его слабости, познаешь законы нового существования, приспособишься к нему. А потом оно так становится тебе дорого, что начинает казаться, будто смерть – это жизнь. А со временем начинаешь даже страшиться того дня, когда смерть прекратится…

– Если ты должен убить меня, – прервала его Йехида, – делай свое дело. Но слушать твой бред, твои вульгарные россказни я не желаю.

– Сестра, я говорю правду. Смерть длится только несколько десятилетий. Лишь самые закоренелые из преступников остаются в мертвых сто лет. Смерть, можно сказать, – это карантин перед новой жизнью…

– Красиво сказано… Ну, хватит!

– Тебе следует знать: там тоже свобода выбора и ответственность за содеянное.

– И этот про свободу выбора… Знаешь, даже тебе, Ангелу Смерти, эта чушь не к лицу…

– Да, и свободный выбор, и ответственность за поступок. Среди ужасов смерти, в глубине преисподней – та же Тора, те же законы и воздаяние по ним. По тому, как пребывала ты в смерти, воздастся тебе, когда ты вернешься сюда. Смерть – как бы период реабилитации душ. И кто это понимает, тот ее не боится.

– Ну, достаточно… Приступай.

– Не торопи меня. У тебя еще есть капля времени, и я должен дать тебе необходимые наставления. Так вот. На Земле тоже бывают деяния добрые и деяния злые. Самое большое преступление – это кого-нибудь оживить.

Даже в том горестном состоянии, в каком она находилась, Йехида расхохоталась:

– Это как же, один мертвец оживляет другого?

– Именно. Дело в том, что плоть состоит из такой непрочной материи, что от малейшего прикосновенья рассыпается в прах. Ты вот считаешь, что воскресение вещь невозможная. А между тем, это проще всего. Смерть – она как паутина. Достаточно самого слабого дуновения ветра… Так что вернуть кому-нибудь жизнь, даже себе самой – страшное злодеяние. Сокращать срок смерти нельзя. За это последует новая кара и новая смерть. Но мертвецов не только нельзя оживлять – их нельзя убивать! Подобно тому, как здесь, – жизнь под охраной закона, там под охраной закона – смерть…

– Вранье. Ложь. Домыслы Ангела Смерти…

– Нет, все это истина. Все законы там зиждутся на одном принципе: смерть ближнего тебе так же должна быть дорога, как твоя собственная смерть. Запомни эти слова, они пригодятся тебе в дольнем мире.

– Все! Это невыносимо…

И Йехида заткнула уши.

– Пойдем, сестра.

 

Часть 3

 

Прошли годы. Йехида совсем позабыла тот мир, в котором когда-то жила. Но там оставалась мать – и каждый год она зажигала поминальные свечи по дочери. Здесь, на Земле, у Йехиды была новая мать – мертвая. Как и мертвый отец. И мертвые братья. Мертвые сестры. Йехида была студенткой горнорудного техникума и одновременно посещала семинар в университете.

Университет носил пышное имя «Ригор мортис» (Оплот мертвых) и располагался в центре молодежного городка мертвецов, поставляя мертвые кадры для кладбищенских нужд.

Была весна, время года, когда гниль на Земле расцветает всей своей коростой – зеленым и красным. От могил, от деревьев, надгробий, от вод, в которых омываются трупы, поднималось зловоние. Мириады существ, еще недавно под снегом живых, выбрались на волю, становясь то цветами, то мухами, то бабочкой, то червяком – всякий сообразно своему преступлению и своему наказанию.

Они исторгали крики, рычание, шорохи – разноголосье агонии. Но Йехида уже успела породниться с этим «эвель авалим», суетою сует мертвецов, и потому все вокруг представлялось ей жизнью. Она сидела в парке на скамье, устремив взгляд к Луне – вечному черепу, освещающему темную Землю.

Как всякий мертвец женского пола, Йехида мечтала продлить свою смерть: предоставить могилу своего лона кому-нибудь из вновь умерших. Но чтоб это стало возможным, нужен был еще Он, мертвец-самец. С ним ей следовало соединиться, а как это сделать без ненависти – без чувства, которое на лживом языке мертвецов называют любовь?

Йехида сидела на скамье, глядя в пустые глазницы и провал носа на черепе мертвой Луны, и тут на другой край скамьи присел молодой мертвячок, в белом саване, в соломенной шляпе и башмаках, сшитых из кожи теленка. Два мертвеца стали в сумерках пялиться друг на друга, таращить глаза, которые и при солнечном-то свете – непроглядно слепы. Потом незнакомец спросил:

– Извините, фройляйн, не скажете, который час?

На этом обширном кладбище время всегда отмеряют. Каждый мертвец в глубине своего существа ждет, чтобы ссылка его поскорее закончилась. Ждет и надеется. Но сам про это не знает. Напротив, всем им даже кажется, что жаль каждой ушедшей минуты.

– Который час? – так и вздрогнула отчего-то Йехида.

На запястье у нее был некий прибор, отмеряющий время, деля его на доли и дольки. Но знаки на циферблате были так мелки, а свет такой тусклый, что она ничего не могла разобрать. Заметив это, молодой мертвячок, не без умысла, придвинулся к ней, предложив:

– Позвольте, я взгляну. У меня стопроцентное зрение!

– Взгляните, пожалуйста.

Все, что на кладбище этом делается, – одно притворство. Для всего ищут повода, видимости, зацепки – чего-нибудь для отвода глаз. Не зря называют Землю олам ашекер, ложный мир. Собеседник взял в свою руку руку Йехиды и наклонился над циферблатом. Не в первый раз ее за руку брало мужское существо, но сейчас она вся почему-то затрепетала. Он долго рассматривал цифры, потом сказал:

– Четверть одиннадцатого или около этого…

– Так поздно? – всполошилась Йехида. – Мне пора…

– Разрешите представиться, Йехид.

– Йехид? Как вы сказали: Йехид? Это же я – Йехида.

– Йехида? … Невозможно… Такое редкое имя – и вдруг!

Оба они умолкли. Оба сидели, прислушиваясь к смерти в крови. Потом Йехид сказал:

– Прекрасная ночь.

– Удивительная.

– Есть нечто в весне, чего словами не передашь.

– Словами ничего не передашь…

И как только она это произнесла, оба поняли, что обречены стать парой и подготовить могилу для нового мертвеца. Потому что, как ни мертвы мертвецы, в них всегда остается искра жизни – искра знания, заполняющего мир и не дающего нам заблудиться во мраке.

Смерть – это маска, личина. Через эту личину всякий раз пробивается тоненький луч сверкающей правды. Мудрецы про смерть говорят: мыльный пузырь; он висит не больше мгновенья, и проткнуть его можно соломинкой. Но мертвецы – глупцы. И гордецы. Они, видите, стыдятся смерти своей! Обряжают ее словесами, иносказаниями. Чем мертвее мертвец, тем разговорчивей он, тем речистей.

– А можно спросить, где вы живете? – спросил Йехид.

«Где же я его видела? – мучительно припоминала Йехида. – Откуда мне так знаком этот голос? »

– Да здесь, неподалеку, – отвечала она.

– Вы не будете возражать, если я вас провожу?

– В этом нет необходимости, благодарю вас… Но если вам хочется…

– Да, конечно! Все равно мне еще рано отправляться спать…

Йехид поднялся, Йехида встала следом за ним. «Так это и есть мой суженный, мой нареченный, тот, о ком я мечтала с детства? – спрашивала она себя. – Йехид! Это же надо, совпаденье какое! Случайно ль оно? Может, это судьба? Да, но что такое судьба? Лишь вчера профессор нам объяснил, что судьбы не бывает. Никакого Промысла Божьего нет. Вселенная – это определенный физико-химический процесс, результат космического взрыва…»

Мимо проехали дрожки, и Йехида услышала, как Йехид ей говорит:

– Вообще-то я по природе своей очень скромный… Не хотите ли прокатиться на дрожках?

– Прокатиться? … Куда?

– Просто так. Прогуляться. Здесь такие аллеи…

Она не обиделась, не рассердилась, как обычно, когда ей, бывало, предлагали подобное. Она только сказала:

– Может, лучше не надо? Зачем вам тратиться? …

– Ах, что деньги? Живем один раз!

Дрожки подъехали и они сели. Йехида сознавала, что напрасно она согласилась так сразу, поехала, толком даже не зная с кем. И потом, что он подумает про нее? Что она какая-то шлюха, готовая с кем попало отправиться… Ей хотелось ему объяснить, что и она тоже очень скромная, и совсем не такая, как ему может показаться, – но она поняла, что поздно: она безнадежно скомпрометировала себя!

Йехида молча сидела, прислушиваясь к себе и удивляясь. Какой-то неведомой близостью веяло от него. Она почти могла читать его мысли. Ей хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. Вот так ехать и ехать рядом с ним. Что это, любовь? Но разве так вот бывает, чтоб сразу? «И что же я, счастлива? » – спрашивала она себя. И снова прислушивалась к себе и ответа не получала. Мертвецы счастливыми не бывают. Никогда. Даже пляшут они с тоскою в глазах. Йехида сказала:

– Странное у меня ощущение. Будто все это со мной уже было.

– В психологии это явление известное: дежа вю.

– А что, если это так?

– Что именно?

– Что мы уже были с вами знакомы. В другом мире.

– В каком еще мире? У нас с вами один только мир – Земля.

– А у наших душ?

– Абсолютно исключено. И уж кому-кому, а мне это известно доподлинно. Я студент-медик.

Он вдруг обнял ее за талию. И хотя Йехида никому, даже приятелям детства, такого не позволяла, ей сейчас как-то было неловко начинать вырываться, требовать, чтобы он отнял руку. Она сидела потрясенная, сама поражаясь своей уступчивости, обо всем сожалея, стыдясь того, что случится с ней ночью.

«У меня совсем нет характера, – ругала она себя. – Я ханжа: сама делаю то, что в других осуждаю. Но в одном он, конечно, прав: если не существует души, значит, нет и Бога, нет Закона, нет свободного выбора и ответственности за него. Мораль – надстройка, следствие экономических отношений…»

Йехида закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Лошадь ступала ровно, шаг за шагом. Ночь сгущалась. И всякий в этой ночи мертвец – человек и каждая тварь – громко оплакивали свою смерть: кто – хохоча, кто – крича, щебеча, кто шорохом крыл. Прошла группа скелетов, напившихся зелья, давшего им ненадолго забыться в этой геенне, в этом аду.

Йехида вся погрузилась в себя; тишина и оцепенение объяли ее. Она задремала, совсем ненадолго, но когда мертвые спят, у них восстанавливается связь с прошлой жизнью. Во сне исчезает иллюзия времени и пространства, причины и следствия, масштаба и соразмерности.

Во сне Йехида опять очутилась в родном ее мире. Видела мать, подруг и учителей. Йехид, должно быть, тоже вздремнул, потому что и он оказался там. Они узнали друг друга и обнялись. Смеялись от счастья и плакали. Им открылась истина: смерть на Земле только призрак. Только стадия, ступень на подъеме к высшей, более святой любви.

Юная парочка проезжала мимо дворцов, островов, где распевают небесные птицы, рощ, в которых пасутся божественные стада, мимо оазисов с выздоравливающими душами. Они поравнялись с тюрьмой, заглянули в оконце. Там сидела душа, приговоренная к изгнанию на Землю. Йехида знала, что это ее будущая дочь. И, уже просыпаясь, услышала голос:

Могила и могильщик нашли друг друга. Погребенье – сегодня ночью.

 

От издателя

 

 

9.1 Готовятся к изданию

Наука Каббала

Эта книга – основной вводный курс для начинающих изучать «Науку Каббала». Великий каббалист 20 века, почти наш современник, Бааль Сулам «перевел» основные каббалистические источники, создававшиеся в течение тысячелетий, на язык современных поколений, которым предназначено проникнуть в Высшие духовные миры. С помощью книг Бааль Сулама древнее учение становится доступно массам (как и предсказывали каббалисты прошлого). Главная часть книги – «Введение в науку Каббала» – приводится с комментариями последователя и наследника Бааль Сулама, современного каббалиста Михаэля Лайтмана. Учебный курс включает большой альбом графиков и чертежей духовных миров, контрольные вопросы и ответы, словарь каббалистических терминов. Том II – каббалистический словарь.

Основы Каббалы

Настоящий сборник является основной книгой для начинающих изучать Каббалу. Книга в доступной форме позволяет желающим проникнуть в тайны науки, на тысячелетия скрытой от глаз непосвященных. Автор разворачивает перед читателем всю панораму строения и системы мироздания. Открывает структуру Высших миров и законы Высшего управления. Желающий познать Высшее найдет в этом сборнике ответы на множество своих вопросов. В первую очередь на главный вопрос человека: «В чем смысл моей жизни? ». Книга захватывает и увлекает, позволяет человеку проникнуть в самые глубиные тайны мира и самого себя.

Книга Зоар

Книга Зоар – основная и самая известная книга из всей многовековой каббалистической литературы. Хотя книга написана еще в IV веке н.э., многие века она была скрыта. Своим особенным, мистическим языком Книга Зоар описывает устройство мироздания, кругооборот душ, тайны букв, будущее человечества. Книга уникальна по силе духовного воздействия на человека, по возможности ее положительного влияния на судьбу читателя.

Величайшие каббалисты прошлого о Книге Зоар:

…Книга Зоар (Книга Свечения) названа так, потому что излучает свет от Высшего источника. Этот свет несет изучающему высшее воздействие, озаряет его высшим знанием, раскрывает будущее, вводит читателя в постижение вечности и совершенства…

…Нет более высшего занятия, чем изучение Книги Зоар. Изучение Книги Зоар выше любого другого учения, даже если изучающий не понимает…

…Даже тот, кто не понимает язык Книги Зоар, все равно обязан изучать ее, потому что сам язык Книги Зоар защищает изучающего и очищает его душу…

Талмуд Десяти Сфирот

Совершенно уникальная книга, написанная величайшим каббалистом Бааль Суламом (Властелин Восхождения). Автор использовал материалы Книги Зоар и фундаментальную работу великого Ари «Древо Жизни» (16 томов классической Каббалы). Соотнеся их со своими постижениями Высшего управления, он создал гениальный научный труд, раскрыв глубинные пласты Каббалы современным поколениям. Книга является самым мощным учебным пособием даже для самых серьезных каббалистов. Она совершенно логично, мотивированно, подробно и доказуемо разъясняет все причинно-следственные связи Высшего Замысла творения и его воплощения. Ни один момент в процессе создания мироздания не остался за пределами настоящей научной работы. Нет во всемирном архиве книги, могущей соревноваться с Талмуд Десяти Сфирот по глубине познания, широте изложения и величию объекта изучения. Эта книга принадлежит к числу самых важных книг человечества.

Уроки Каббалы

(Виртуальный курс)

Крупнейший ученый-каббалист современности Михаэль Лайтман снимает завесы тайны с науки, уникальной по точности и глубине познания. В древней Книге Зоар (Книга Свечения) сказано о времени, когда пробудится в людях стремление вырваться в Высший мир, овладеть Высшими силами. Сегодня десятки тысяч учеников во всем мире получили возможность изучать скрытую до недавних пор методику постижения Высшего благодаря трансляциям виртуального курса Международной академии Каббалы. Изложенный в книге материал виртуального курса явится вдохновляющим пособием для учащихся первых лет обучения и послужит всем, кто стремиться постичь Законы мироздания.

Учение Десяти Сфирот

Материал книги основан на курсе, прочитанном руководителем Международной академии Каббалы ученым-каббалистом Михаэлем Лайтманом по фундаментальному каббалистическому источнику Талмуд Десяти Сфирот.

В книгу вошли комментарии на 1, 3 и 9 части уникального научного труда Бааль Сулама, описывающего зарождение души, ее конструкцию и пути постижения вечности и совершенства.

Каббалистический форум

Книга «Каббалистический форум» является избранным материалом из каббалистического интернет-сайта Международного каббалистического центра «Бней Барух». Форум содержит более двух миллионов вопросов изучающих Каббалу со всего мира. В сборник вошли лишь наиболее интересные, любопытные и полезные для продвигающихся путем Каббалы слушателей ответы Михаэля Лайтмана. Настоящая книга рекомендована читателю, интересующемуся проблемами происхождения душ, корректировки судьбы, отношения Каббалы к семье, воспитанию, роли женщины.

 

 

⇐ Предыдущая17181920212223242526

Поделиться: