Теория столкновения цивилизаций

Директор Ин­ститута стратегических исследований при Гарвардском университе­те (США) СэмюэлХантингтон выдвинул и обосновал гипотезу ми­ровых конфликтов между различными цивилизациями. Опираясь на культурно-психологический подход к геополитике, он представил систему международных отношений как процесс последовательного разрешения сменявших друг друга конфликтов. Первоначально это были преимущественно династические конфликты между монархами и сюзеренами вплоть до Вестфальского мира 1648 г., завершившего Тридцатилетнюю войну в Европе между Габсбургским блоком и ан­тигабсбургской коалицией в пользу последней. Со времени Вестфальского мира и на протяжении нескольких столетий главными действующими лицами глобальных геополити­ческих процессов были национальные государства. Процесс скла­дывания национального самосознания вывел на историческую сце­ну нации, и конфликт между нациями после Великой французской революции 1789—1794 гг. стал определять вектор международной политики. В XX в., после Октябрьской революции 1917 г., конфликт между идеологиями приобрел роль решающего фактора структуриро­вания геополитического пространства. После окончания холодной войны линии раскола между различными цивилизациями стали глав­ными линиями геополитических фронтов. По мнению Хантингтона, всемирная история являла собой историю цивилизаций. «Цивилизации» как понятие включают в себя ценности, инсти­туты и способы мышления, которым сменяющие друг друга поко­ления придают первостепенное значение. Роль цивилизаций в силу роста их самобытности в мировой истории будет приобретать все большее значение, и судьбы мира все в большей мере будут опреде­ляться взаимодействием семи или восьми цивилизаций — западной, конфуцианской, японской, исламской, индуистской, славяно-пра­вославной, латиноамериканской и, возможно, африканской. Обоснование этой точки зрения сводится в основном к сле­дующему: » после «холодной войны» деление на первый, второй и третий ми­ры устарело; » противостояние холодной войны в форме противоречия между двумя суперсилами закончилось победой одной из них — США; » будущие мировые кровопролитные конфликты — это конфликты между цивилизациями.

Ученый приводит следующие аргументы в защиту своей кон­цепции:

◆ Различия между цивилизациями являются базовыми, они скла­дывались на протяжении столетий, а то и тысячелетий и скоро не исчезнут.

◆ Процессы модернизации и глобализации ослабляют националь­ные государства с позиции их единства, сплоченности. И в по­давляющем большинстве стран вперед выдвинулись религии, зачастую в виде фундаменталистских движений, особенно в ис­ламской цивилизации.

◆ Рост самосознания цивилизаций усиливается двоякой ролью Запада. Запад находится сейчас в зените могущества, а среди незападных цивилизаций усиливается стремление «возврата к корням». Это разнонаправленные тенденции, способные поро­ждать серьезные противоречия, связанные с антизападными си­лами в определенных цивилизациях и субцивилизациях. «Экс­пансия Запада» кончилась и начался «бунт против Запада», считает автор гипотезы. Незападные общества далеки оттого, чтобы быть простыми объектами истории западного типа. Они все больше превращаются в мотор и творца как собственной, так и западной истории.

◆ Цивилизационные (культурные) различия гораздо более консер­вативны, меньше способны к изменениям, чем политические и экономические. Русские не станут эстонцами, а азербайджанцы — армянами. Еще более универсальны религиозные различия. Можно быть полуарабом, полуфранцузом и даже одновременно гражданином двух стран, но невозможно быть полукатоликом или полумусульманином.

◆ Усиливается экономический регионализм как в Европе, так и в Азии и Северной Америке. Значение региональных экономиче­ских группировок (больших пространств, объединяющих не­сколько государств в единый экономический или политический блок), вероятно, будет расти в будущем на базе общности циви­лизаций и субцивилизаций.

Хантингтон уверяет, что государст­ва-нации будут играть по-прежнему главную роль в междуна­родных делах, но решающие мировые политические конфликты будут происходить между нациями и группами, принадлежащи­ми разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций будет доминировать в мировой политике. Хантингтон считает, что уже сейчас многие конфликты носят цивилизационный характер. Причем они проявляются на микро- и макроуровнях. На микроуровне группы, находящиеся на границах цивилизаций и приходящие в соприкосновение, часто вступают в яростную борьбу, стремясь установить контроль над территорией (территория бывшей Югославии, левое Приднестровье, Курдистан, война красных кхмеров с социалистическим Вьетнамом за контроль над бассейном реки Меконг и т.п.). На макроуровне государства, принадлежащие к различным цивилизациям, стремятся утвердить свои особые ценности в зонах конфликтов (Турция поддерживает Азербайджан в его конфликте с Арменией, в бывшей Югославии мусульманские страны поддерживают боснийцев и косоваров, а Германия — Хорватию).

По Хантингтону, наиболее вероятными являются следующие разломы. Главный разлом — это разлом между Западом (Атлантиче­ская цивилизация и Япония, которая после 1945 г. тесно связана с Западом) и остальными цивилизациями. Другие серьезные линии противостояния: Запад — исламская цивилизация; западное христи­анство — православное христианство. Внутри Запада военные конфликты маловероятны. На склоне XX в. Запад как цивилизация вышел из фазы своего развития, которую можно обозначить как фазу «воюющих стран», и начал движение к другой фазе — «универсального государства». Эта фаза еще не завер­шилась. Государства Запада объединяются в два полууниверсальных государства в Европе и Северной Америке. Тем не менее, это две це­лостности и их составные части связаны между собой сложной сетью формальных и неформальных институциональных связей. Как известно, универсальными государствами предшествующих цивилизаций были империи. Поскольку политической формой рассматриваемой цивили­зации является демократия, формирующееся универсальное государст­во оказывается не империей, а сочетанием конфедераций, федераций, международных режимов и организаций. Вопросы политической безо­пасности всемирного масштаба, считает Хантингтон, эффективно ре­шаются геополитическим «директоратом» в составе США, Великобри­тании и Франции, а мировые экономические вопросы — экономи­ческим «директоратом» в составе США, Германии и Японии. Безусловно, те проблемы, о которых пишет Хантингтон, имеют место и влияют на мировую геополитическую обстановку. Но такой культурологический взгляд на систему международной безопасности представляется несколько узким. Культурные, цивилизационные противоречия, под которыми понимаются противоречия этнические и религиозные, имеют огромное значение, но не являются главным, как утверждает Хантингтон, источником современных конфликтов. Если следовать логике Хантингтона, противостоящие стороны в конфликтах будут сражаться за цивилизационные связи и верность цивилизации. На самом деле они предпочтут борьбу за свои геопо­литические интересы и свою долю в так называемом переделе миро­вого продукта. Конфликтующие стороны будут поддерживать своих «братьев по цивилизации» до тех пор, пока не затрагиваются их соб­ственные коренные геополитические и геоэкономические интересы. Гипотеза Хантингтона отражает частный, хотя и фундаментальный, случаЙ геополитических конфликтов.цивилизационная геополитика замыка­ется на противостоянии цивилизаций и не развивает идеи геополи­тики диалога цивилизаций, взаимодействия каждой с прилегающи­ми и отдаленными цивилизациями.

[1]

«Хартленд — Римленд» теория. — Учение американского теоретика геополитики Николоса Спайкмена, разработанное в конце 30-х и начале 40-х годов. В отличие от Маккиндера, выделявшего Хартленд в качестве ключевой зоны, Спайкмен к таковой в Евразии относил Римленд. Эта гигантская дуга, включающая приморские евразийские государства, подлежит «интегрированному контролю», так как здесь осуществляется противостояние между СССР и США. Была предложена геостратегия наступления «атлантистов» на Континент, посредством создания форпостов в береговой зоне Евразии (Римленде). Ключевое значение в этой теории имеет Евразия. Ученый критически подошел к оценке геополитического значения осевого района «хартленда» в построениях Маккиндера, полагая, что географическая история «внутреннего полумесяца», который он переименовал в «римленд», формировалась не под давлением «кочевников суши», а наоборот, континентальные пространства получали энергетические импульсы с морских побережий (береговой зоны). Контроль над этой гигантской дугой, окаймляющей территорию Евразии, мог нейтрализовать влияние «хартленда». Спайкмен следующим образом перефразировал известный тезис Маккиндера: «Кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию, тот контролирует судьбы всего мира». Для достижения этих целей США должны вступить в союз с Великобританией, чтобы противостоят Германии и Японии в стремлениях к совместному контролю над тремя главными центрами силы в Евразии.

 

Ученый развил идею «анаконды» — контроля и удушения береговых зон приморских стран Африки и Азии, включая Индию и Китай, особо подчеркивая роль силы в установлении политического порядка. К концу Второй мировой войны стало очевидным отождествлять «хартленд» с Советским Союзом. Поражение Германии усилило репутацию геополитической концепции Маккиндера. Поэтому в новой модели мирового порядка Спайкмена материковая держава из «хартленда» (СССР) противостоит морской державе из «внешнего полумесяца» (США), разделенных зоной соприкосновения («римленд»). В соответствии с этой моделью формировалась в США послевоенная политика сдерживания коммунизма. Сдерживание «крепости» (Советский Союз, страны Варшавского договора) со стороны США осуществлялось образованием антисоветских военных блоков вдоль «римленда»: НАТО в Европе, СЕНТО в Западной Азии, и СЕАТО в Восточной Азии. Противостояние чередовалось большими и малыми конфликтами в Берлине, Корее, Ближнем Востоке, во Вьетнаме, Камбодже и Афганистане.

 

⇐ Предыдущая123

Поделиться: